Текст книги "Загадочный мужчина (ЛП)"
Автор книги: Кристен Эшли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 28 страниц)
Моя же встреча с Хоком не имела ничего общего.
Но Мередит хотела, чтобы моя встреча с Хоком произошла именно так, как ее, даже не для нее, а скорее для меня, и я любившая ее больше жизни, проглотила лазанью и совершенно глупо и позорно ответила то, чего она больше всего хотела.
И то, что я сказала, кстати, тоже было правдой.
Я посмотрела ей честно в глаза, сердце колотилось, моя голова пыталась не реагировать на Хока, словно его не было.
– Когда Трейси работала в клубе, и совершенно неправильно делала коктейли и била все время бокалы, как-то вечером я зашла к ней, необходимо было ее морально поддержать. Я пила в баре, и вдруг ощутила нечто странное, словно что-то должно произойти очень важное в моей жизни. Я взглянула на дверь, и оказалось, что я взглянула на входную дверь именно в ту минуту, когда вошел Хок. Увидев его, я тут же поняла, что он очень важен для меня, я решила, что вот оно – этот мужчина был, словно мужчина из моей мечты. Если бы я могла выбрать любого мужчину из всего мира, я бы выбрала его. Я продолжала пить в баре, пока Хок ужинал, пытаясь привлечь его внимание, что мне и удалось. Поэтому, когда он собирался уходить, я расстроилась, мне не хотелось, чтобы он уходил. Но он не ушел без меня. Стоило мне почувствовать его руку у себя на спине, я обернулась, и увидев его перед собой, поняла, что мое желание исполнилось, – Мередит смотрела на меня, приоткрыв рот, сверкая глазами. – Вот так мы и познакомились.
Глаза у Мередит поблескивали, наполнившись слезами, она смотрела на меня в упор, всхлипнув, переведя взгляд на отца, а потом снова на меня.
– Это так мило, – прошептала она.
Папа откашлялся.
Я опустила глаза в свою тарелку и принялась за салат. Я старалась, правда старалась, смотреть только к себе в тарелку, но хотя голова и была склоненной, глаза сами собой поднялись, и я взглянула на Хока.
В ту же секунду опустив взгляд в свою тарелку, я выдохнула с каким-то непонятным свистом, мельком увидев выражение его лица, которое теперь будет навечно выжжено у меня в мозгу, и поняла, что след от этого ожога останется надолго, наверное, тоже навсегда.
А все произошло из-за того, что когда я взглянула на Хока, он не был похож на того Ястреба или на того мужчину, мечты о котором я лелеяла, в общем он не был похож на того Хока, которого я теперь знала.
Хок действительно выглядел, как мужчина моей мечты. Его лицо разгладилось, хотя глаза оставались напряженными, но смотрели на меня с теплотой, я чувствовала насколько его взгляд прожигал меня насквозь, пока я запихивала салат в рот и смотрела куда угодно, только не на него.
– Итак... хм… Хок, – прервал тишину папа, – ты когда служил, принимал участие в боевых действиях?
Я услышала глубокий голос Хока, но решила сосредоточиться на еде, пережевывая и глотая без томатного соуса, и кажется салат застрял у меня в зубах или кусочек чесночного хлеба, хотя мне хотелось бы услышать ответ Хока, но я не слушала.
Словно почувствовав мое настроение, Мередит в полголоса завела со мной разговор о книгах, которые я редактировала, пока мужчины обменивались историями о службе в армии. К счастью, историй и воспоминаний хватило до конца ужина, который не затянулся, поэтому мне не пришлось им ничего объяснять про Джинджер.
Мередит извинилась, что не успела приготовить десерт, когда мы закончили, а Хок сказал, что ужин был прекрасным и очень вкусным, но у него дела.
Он резанул по мне взглядом.
– Детка, проводи меня до машины.
Я была не уверена прозвучали его слова, как приказ или просьба, сейчас мне очень хотелось спрятаться в шкафу, после своего рассказа, и я не хотела оставаться с Хоком наедине. Но я не могла себе такого позволить перед отцом и Мередит, наблюдавшими за мной, поэтому я молча кивнула.
Когда слова «до свидания» и благодарности были озвучены, с желанием зайти как-нибудь снова, я двинулась на выход за Хоком. За нами защелкнулась дверь, отец явно показал Хоку, что дает ему конфиденциальность, и мы шли до машины без взглядов в спину, хотя я могла догадаться, что папа и Мередит подсматривают за нами через опущенные шторы (Мередит уж точно). Но в этот момент меня это волновало меньше всего. Именно в этот момент я чувствовала себя совершенно неловко от его прожигающего взгляда, который запечатлелся у меня в мозгу, от того, что пытался сказать мне его взгляд, когда я подняла на него глаза.
Поэтому я никак не отреагировала, когда Хок взял меня за руку, уводя от родителей к своему Camaro, и я никак не отреагировала, когда он с силой прислонил меня спиной к своей машине, у меня тоже не последовало реакции, когда он прижался своим огромным телом ко мне, а его руки покоились по обе стороны моей шеи. У меня не было реакции даже, когда его пальцы мягко надавили на мой подбородок и заставили посмотреть на него.
В холодном ночном февральском вечере Колорадо, я уставилась в его черные глаза, которые поблескивали каким-то светом и, наконец, отреагировала, придя в себя. И моя реакция была спровоцирована тактикой уклонения от расспросов, а самая лучшая тактика – нападение.
– Я не рассказала им про Джинджер, – выпалила я одним махом. – Мне нужно настроить ноутбук и несколько часов поработать, но я ведь ничего не рассказала за ужином, теперь мне следует пойти и все им объяснить. О Джинджер будет ужасно. У меня был план, я так нервничала, что была на взводе ведь ужин. А теперь я из-за тебя растеряла весь свой талант. Ты разрушил мой план, появившись тут.
Хок не почувствовал мою тактику нападения, или сделал вид, что не почувствовал, проводя своим пальцем по моему подбородку и сказал:
– Я проинформировал твоего отца обо всем перед обедом. Ты можешь спокойно приступить к работе.
Я моргнула.
– Ты рассказал папе?
– Да.
– И что ты сказал?
Хок ответил в своем репертуаре, заставляя меня задуматься над его ответом:
– Он теперь знает больше, чем ты, но ты знаешь больше, чем твоя мачеха.
– Что это значит?
– Это значит, что твоей мачехе не стоит знать все дерьмо о твоей сестре, по крайней мере, я ей этого не скажу. Ты итак уже слишком много знаешь и тебе не стоит знать еще больше. Твой отец должен знать все, поэтому я и рассказал ему, и он согласился со мной по поводу тебя и твоей мачехи.
Я не знала какой вопрос задать, поэтому начала с середины.
– Ты все рассказал папе?
– Он задавал вопросы, я отвечал, выходит... да.
Я до конца не поняла своих чувств, единственное, в чем была уверена, что не могла вернуть время вспять, поэтому мне оставалось свыкнуться с его ответом.
– И как он?
Он убрал пальцы с моего подбородка и положил руки мне на плечи.
– Не особо счастлив, но и не удивлен, – ответил Хок.
Я поняла, что испытывал отец, фактически тоже самое, что и я.
– Как тебе удалось скрыл это от Мередит?
– Она готовила на кухне в это время, твой отец отвел меня в свой кабинет и закрыл дверь. Мы вышли, она ничего не спросила. Если у них и состоится разговор на эту тему, то он будет в частном порядке. В конце концов, она его женщина и это его забота.
Я не знала, что сказать, чувствуя благодарность. Хок был прав, папе стоило знать все, поскольку если бы он был в неведении, думаю, его бы это огорчало. Хок был прав и в том, что Мередит явно не следует знать, папа сам ей все расскажет, когда поймет, что она готова с этим справиться.
Хотя в душе я испытывала благодарность к Хоку, словами я ее не высказывала, а отвела взгляд в сторону.
– Детка, – позвал Хок, и я перевела на него глаза. – Ты сказала ранее…
О нет. Мы не должны говорить о том, что я сказала раннее, о нашем знакомстве. Я бы с удовольствием прошлась босиком по горячим углям и нырнула бы на склон вулкана с кипящей лавой, но только не говорить на эту тему.
Поэтому я попыталась отодвинуться подальше, но он предотвратил мои попытки, подталкивая еще ближе к себе и прижимая к машине, обхватив ладонями мое лицо и наклонившись.
– Детка, – повторил он, я смотрела на его ухо.
Наверное, мне стоило что-то ответить, поэтому я быстро сказала:
– Я все выдумала, – соврала я, выдохнув одним дыханием в его ухо. – Мередит романтик. Я просто не могла рассказать ей, как было все на самом деле. Не с папой, и даже в частном порядке, скорее даже когда-нибудь.
– Детка, – еще раз произнес он.
– В конце концов это не столь важно. Когда ты исчезнешь совсем, Мередит взгрустнет, но я смогу это пережить.
– Душистый Горошек, посмотри на меня, – настойчиво, но спокойно произнес он.
Я подняла на него глаза.
– Я попросил, чтобы меня посадили за барную стойку, за которой ты сидела, – сообщил он мне, я задержала дыхание от его слов.
Потом выдохнув спросила:
– Что?
– Я заметил тебя раньше, чем ты заметила меня, Гвен.
Я уставилась на него не в состоянии произнести ни слова.
– Я заметил тебя через окно, когда подходил. Ты смеялась с подругой.
О, мой Бог.
Он ближе наклонялся ко мне, и я затаив дыхание видела, как горели его глаза.
– Еще увидимся, – прошептал он.
О, мой Бог!
Он прошелся большим пальцем по моей скуле и зарылся в волосы пальцами, другая рука обхватила сзади меня за шею, наклонился и поцеловал.
Поцелуй был с языком, глубокий, и я ответила ему тем же. Поцелуй был глубоким и затяжным.
Как обычно, я не могла оторваться от него, он поднял голову, и мое тело задрожало в тех местах, которые очень хорошо отзывались на его прикосновения, моих лучших местах, которые ощущала только я, и мои интимные места почувствовали себя намного лучше.
– Приступай к работе, милая, – прошептал он мне в губы, слегка оттолкнул меня от своей машины, запищала сигнализация, сообщая, что двери разблокированы, он сел внутрь, завел двигать Camaro и машина урча уехала.
Я уже потеряла из виду его горящие задние фары, но все еще продолжала стоять, смотря в даль, поскольку в голове застряла всего одна мысль.
Он увидел, как я смеялась.
Глава 9
Сентиментальность
Я почувствовала на спине теплые руки Хока и открыла глаза. Я сплю крепко, чувствуя растерянность спросонья, кровать провисла под его весом, и он повернул меня к себе.
Его руки сомкнулись вокруг моего тела, прижимая ближе, я смутилась, так как спала в доме своих родителей.
И прежде чем его силуэт голову достиг намеченной цели, я взмахнула рукой и закрыла ему рот.
– Что ты делаешь? – прошептала я.
Он взял меня за запястье и отодвинул мою руку от своего рта.
– А что я всегда делаю? – спросил он шепотом.
– Ты проник в дом моих родителей! – уже шипя произнесла я.
– Да, – спокойно подтвердил он, словно это было обычным делом.
– Мы не можем заниматься сексом, практически рядом за стенкой спят мои родители!
Он молча в темноте смотрел на меня пару секунд, потом быстро передвинулся, зарывшись лицом в изгиб моей шеи, крепко обхватив меня руками, навалившись всем своим весом, и приглушенно засмеялся.
– Хок! – сорвалась я, упираясь с силой в его обнаженные плечи и отталкивая его назад.
Он оторвал голову, по-прежнему лежа на мне, упираясь на обе руки с двух сторон от моей головы.
И смотрел мне в глаза в темноте.
– Детка, мы не будем трахаться, – прошептал он.
– Ты только что сказал: «А что я всегда делаю?» А мы всегда занимаемся сексом, – ввернула я.
– Да, детка, но все начинается с поцелуя.
Ой, это было правдой.
Я смотрела на его темный силуэт головы.
– Тогда что ты здесь делаешь?
– Ты же здесь.
– И что? – подсказала я.
Он дотронулся до моего лица, его пальцы заскользили по линии роста волос, окончательно зарывшись в волосы.
– Прошлой ночью кто-то залез к тебе и подобрался достаточно близко, напугав. Когда это случилось, мои парни были в восьми минутах от твоего дома, а я – в часе езды.
– Ты это уже говорил, Хок.
– Такого больше не повторится.
Последнюю фразу он произнес с воодушевлением, не просто ответ, а скорее больше было похоже на клятву.
Мой желудок слегка сжался от чувств.
Я стала сопротивляться сентиментальности, напомнив:
– Рядом папина дверь.
– Он мужчина и сможет позаботиться о себе сам, а ты – Душистый Горошек, но люди за этими дверьми не знают об этом. Им стоит просто увидеть мою тачку, стоящую на обочине, и придется дважды подумать, прежде чем, черт побери, попытаться проникнуть в этот дом.
Мать твою, он защищал меня… папу и Мередит.
Вау.
– Так ты пришел сюда, чтобы просто... ммм… быть здесь? – спросила я.
– Да и еще убедитесь, что ты выспишься.
Эээ.
Вау.
Становилось все труднее и труднее бороться с сентиментальностью.
Он продолжил.
– И поспать с тобой, я черт побери выжат, как лимон.
Эээ.
Вау.
СуперХок, Величайший Любовник в Мире и Один из Крупнейших Крутых Мужчин выжат.
Интересно.
– Детка, – позвал он.
Я дернулась ему навстречу и с интересом спросила:
– Что?
– Ты собираешься?
– Что собираюсь?
– Спать.
Нет. Нет, я не собиралась спать. У меня открылось второе дыхание после стояния на морозе, когда он уехал этим вечером, и мне удалось проделать огромный объем работы, оставаясь бодрой и полной сил, и усталость сказалась только без пятнадцати двенадцати ночи. Я закончила работать и отправилась в постель, чувствуя изнеможение, зная, что тут же засну, как только голова коснется подушки.
Теперь же я бодрствовала.
– Да, – соврала я.
Он наклонил голову и сделал что-то новенькое, чего никогда не делал раньше, кроме как в преддверии чего-то более существенного. Он слегка поцеловал ложбинку у меня на шеи.
Потом он лег рядом со мной с боку, придвинул меня к себе, укладываясь в соответствии с моими изгибами, положил свою ногу на меня, взяв в осаду мою коленку. Его руки опустились мне на живот, он наклонился, поцеловал меня за ухом и опустил голову на подушку.
Кейб Дельгадо не сказал мне «спокойной ночи», он просто показал мне это.
Ммм.
Я лежала, прижимаясь к его теплому большому телу, в объятиях его рук, чувствуя его дыхание у себя на шеи, и думала – «Господи, ты Боже мой, ЗМ, лежащий позади меня, полностью повторял мое тело, он обнимался со мной!»
Трейси совершит завтра кульбит от чрезмерной радости, если узнает. У Кэм может быть сердечный приступ.
Я не знала, как на все это реагировать, поэтому мое тело общалось самостоятельно с моей головой, но я чувствовала, и на самом деле мне это нравилось.
Мой бывший муж Скотт никогда так не прижимался ко мне. Это я обнимала его, прижавшись к его спине, но он никогда так не прижимался и не обнимал меня. Даже после секса, он относился к тому типу мужчин, которым нужно было только перепихнуться. Как только он достигал оргазма, вытаскивал свой член, перекатывался, выключал свет и засыпал.
И он храпел.
Он не обнимался и не сыпал комплименты, не льстил. Он не делал ничего из этого. Даже не стоило лелеять надежду, что он начнет возбуждать меня ко второму раунду. Со Скоттом раундов вообще не было. Я обнаружила позже, потому что когда ему нужно было заниматься со мной сексом, он был уже слишком истощен, поскольку уже с кем-то перепихнулся днем… может даже с двумя. А может, даже с тремя, я не могла точно сказать, все зависело от того, насколько он возбуждался.
Я сильнее почувствовала вес Хока, его руки расслабились, дыхание выровнялось, и я поняла, что он заснул. И он спал в обнимку со мной.
Что же мне с этим делать? Как я смогу закончить наши отношения, когда мне нравилось это? И то, что он сказал мне, когда мы стояли у его автомобиля. И тот факт, что ему не понравилась мысль, что я или моя семья можем стать мишенью, и он принял меры.
Сейчас это был не тот мужчина, который растоптал Троя, как жука и командующий мной. Сейчас это был мужчина, о котором мечтаешь.
И именно об этом я и думала, Хок не выходил у меня из головы, постепенно я стала расслабляться, пригревшись с Ястребом под боком, и скоро уснула.
Не знаю сколько я проспала, видя сны, мне показалось, что всего лишь несколько секунд, прежде чем ощутила, как рука Хока с силой вжалась мне в живот, мне стало даже больно, я задержала дыхание, открыв глаза, его рука исчезла.
Я повернулась, увидев его темный силуэт у кровати, он натягивал свои брюки карго.
Я приподнялась и открыла рот, он тут же опустил одно колено на кровать, дотронувшись до моих губ пальцем, и я увидела, как в темноте он отрицательно покачал головой.
Ой-ой.
И он исчез из комнаты.
Буквально через наносекунды я услышала какую-то возню внизу, отрывистое дыхание, громкий удар, словно тело врезалось в стену.
И тут же услышала совершенно безошибочно крик своей сестры Джинджер:
– Какого хрена!
Я откинула одеяло и подскочила с кровати, увидев свет, льющийся из коридора.
– Джинджер! Господи! – услышала я крик папы, прежде чем вышла в коридор. Джинджер была прижата к стене рукой Хока, упирающейся ей в грудь. На нем были штаны с расстегнутой верхней пуговицей, на папе – только пижамные штаны, и он сердито поглядывал на Джинджер, к нам только что, как и я, присоединилась Мередит, но в отличие от меня на ней был длинный, кружевной, атласный пеньюар, она всегда такие носила с тех самых пор, как я помню себя еще ребенком, хотя некоторые из них и были короткими, но все равно в чем-то совершенными, такими же как она, хотя с виду и напоминали сексуальную ночнушку.
– Что ты здесь делаешь? – спросил папа, прищурившись на Джинджер, совсем не удивляясь и не проявляя озабоченности, что Хок стоял перед ним в коридоре среди ночи, с голым торсом, босиком, с расстегнутой верхней пуговицей на штанах карго.
Что же касается меня, то я как раз была удивлена, что Джинджер была одета почти в такой же боди, как и вчера Дарла, на шнуровке спереди, но похоже он был ей мал на два размера, поэтому шнуровка расходилась, открывая кожу и даже грудь. На ней также не было колготок, можно так сказать, потому что те колготки, что были одеты на ней все были в огромных дырках почти везде, в общем это была одна сплошная дыра. И ей также следовало заняться своим макияжем, поскольку тушь и подводка для глаз растеклись, обводя ее глаза черным, как глаза енота. Наконец, ее кудрявые светлые с рыжеватым отливом волосы представляли просто крысиное гнездо.
Моя сестра на полном серьезе выглядела, как шалава.
– Я выросла в этом доме, – Джинджер откинулась назад, и Хок отступил на шаг, опуская руку и направляясь ко мне.
– Да, но последний раз, когда ты была здесь, я ясно выразился, что тебе здесь больше не рады, – произнес папа, и я перевела взгляд на Мередит, которая стояла рядом с ним, обхватив себя за живот с бледным лицом и дрожащими губами.
Увидев состояние Мередит, я перевела взгляд обратно на сестру и мысленно проткнула ее воображаемым гигантским, африканским племенным копьем.
– Бл*дь, мне нужен чертовый душ и что-нибудь поесть. В моей жизни и так полно дерма, а вы не можете даже разрешить мне воспользоваться чертовым душем? – в ответ произнесла Джинджер.
– Выбирай выражения, Джинджер, – предупредила ее я, Мередит терпеть не могла, когда мы ругались. Она сказала, что настоящие леди не должны материться и ругаться. Конечно, я мысленно сыпала проклятиями, и иногда они вылетали из моего рта, но я никогда не ругалась перед Мередит.
Джинджер наклонилась ко мне и прошипела:
– Пошла ты, Гвенни.
– В середине ночи, – вставил папа.
Ее голова дернулась в сторону отца.
– А какая разница! —тут же выстрелила Джинджер.
– Джинджер, не забывай с кем разговариваешь, – рявкнула я ей, и она выстрелили в меня соответствующим взглядом.
– Пошла ты, – она прошла взглядом по мне и вдруг спросила:
– И что ты здесь вообще делаешь?
– Скрывается от твоего дерма, которое прошлой ночью просочилось в ее дом, – ответил Хок, и взгляд Джинджер резанул сначала по Хоку, потом по отцу, а потом и по Мередит.
– Понятно, я твоя дочь, сбита с ног и вся в дерьме, и не могу воспользоваться твоей драгоценной водой, чтобы принять чертовый душ, но Гвенни, милая, удивительная, прекрасная Гвенни может оставаться в твоем доме и трахаться со своим приятелем, – выпалила им Джинджер, я задержала дыхание, почувствовав насколько напрягся Хок, по сравнению со мной.
Мередит рассмеялась:
– Джинджер!
– Что? – огрызнулась она. – Вы начинаете на меня здесь выплескивать всякое дерьмо в середине ночи, но Гвен, идеальная Гвен может спокойно играться со своей сексуальной игрушкой рядом с вашей спальней, и вам на это насрать? – спросила Джинджер.
Я всосала воздух, превращаясь в фурию, в такой же еле сдерживаемой ярости от Хока, лицо отца так покраснело, что я испугалась, не случится ли с ним сердечный приступ, но Мередит опередила нас. Она подошла к Джинджер и залепила ей пощечину с такой силой, что голова Джинджер дернулась в сторону.
Все тут же пришло в движение, потому что Джинджер тут же бросилась в атаку на Мередит. Папа дернул за руку Мередит на безопасное расстояние, Хок снова впечатал Джинджер в стену рядом с собой, удерживая меня подальше от сестры, которая все-таки заехала мне по животу своей ладонью с другой стороны от него.
Я перестала толкать его, поскольку с ним боролась Джинджер, пихаясь ногами и пытаясь дотянуться до его ног (но ей это так и не удалось), и впивалась ногтями ему в бицепсы своими ужасными, накрашенными черными ногтями (я боялась, что они могут занести ему заразу и поранить), но он все же прижал ее к стене, весь напрягшись, сильно сжав челюсть, мне показалось, что челюсть вот-вот треснет от напряжения.
– Убери руки! – закричала она.
– Успокойся, – ответил Хок.
– Я сказала, убери свои сраные руки от меня! – произнесла Джинджер, переходя на визг.
И вдруг мы услышали звон стекла. Все замерли, словно в заторможенной съемке, кроме Хока, который замер всего лишь на секунду, а затем припустил к лестнице. Еще дважды послышался звон бьющегося стекла, и более тихих два приглушенных удара, как хлопки.
И мы увидели разгорающийся огонь на лестнице.
– Хок! – закричала я, не думая, и пулей рванула к лестнице.
Папа поймал меня за талию и остановил сильной рукой. Он загородил меня спиной, указывая на меня пальцем, приказал:
– Оставайся здесь!
Потом он промчался вниз по лестнице.
– Бакс! – закричала Мередит, но я не двинулась с места.
Я повернулась к ней и крикнула:
– Давай! Надень какую-нибудь обувь и куртку и возьми для отца, – Мередит продолжала тупо стоять на месте, я закричала, подталкивая ее: – Давай, давай, шевелись!
Мередит развернулась и побежала в свою комнату, а я повернулась к Джинджер.
– Включи голову, – сорвалась я. – Оставайся тут.
Она зыркнула на меня и ответила:
– Отцепись.
У меня не было времени препираться с Джинджер, поэтому я промолчала, рванув в гостевую спальню, надела туфли, схватила ботинки и футболку Хока. Я направилась к двери и столкнулась с Хоком. Он укутал меня одеялом, обнял, пока я не перестала дергаться, взял на руки и отправился на выход.
Я чувствовала запах дыма и тепло от разгорающегося огня, а потом я очутилась на свежем воздухе, где было прохладно. Он опустил меня на землю и ушел. Я пыталась выпутаться из одеяла, с прижатыми к груди его ботинками и футболкой, и как раз вовремя подняла голову, он входил в дом все также босиком и с голым торсом. Я сбросила одеяло, бросила ботинки и футболку на траву и бросилась в сторону дома, вдоль стены к апартаментам миссис Мэйхью. Я стучала ей в дверь и кричала, она иногда не очень хорошо слышит, и я продолжала колотить до тех пор, пока внутри не зажегся свет и дверь не открылась.
Вглядываясь в дверной проем передо мной стояла пожилая высокая леди с голубыми волосами, выглядя также, как и обычно, словно она не спала, а бодрствовала.
– Гвендолин, что…?
Я прервала ее.
– Нет времени, миссис Эм, возьмите пальто и наденьте обувь. Быстро, давайте, быстро! Наверху пожар.
Я не стала дожидаться, когда она выполнит мои указания, а вбежала в дом, заставляя кошек выйти на улицу и метнулась в спальню. Я собрала ее теплую старую одежду, когда она добралась до дверей, сунула ей в руки и быстро ринулась к гардеробу. Я вытащила сапоги на меху, она взяла меня под руку, и мы направилась к двери.
Очутившись снаружи, она остановилась, держась за меня, чтобы не потерять равновесие, стала натягивать сапоги, когда мы добрались до нашего входа в дом, Мередит стояла во дворе с телефоном у уха, завернутая в одеяло. Но я остановилась как вкопанная, когда увидела Дога с садовым шлангом отца, поливающим с напором фронтальное окно дома, где было пламя.
– А где папа и Хок? – прокричала я Мередит, пока она отвечала по телефону, но она ответила:
– Они там. Бакс взялся за огнетушители.
Вот черт!
Мой отец был пожарным-добровольцем вот уже десять лет, в доме были огнетушители почти везде. Он и Хок оказались немного идиотами-мачо, пытающимися сражаться с огнем с помощью бл*ть огнетушителей.
У меня застрял очередной вздох в горле от страха, но я сказала себе, что паника никому не поможет, а также крики и буйство, хотя мне хотелось совершить и то и другое.
Я прижала дрожащую миссис Мэйхью поближе к себе и спросила Мередит о Джинджер.
Мередит покачала головой, и ее взгляд скользнул в сторону дома к дереву, по которому Джинджер регулярно выбиралась из дома, пока жила здесь. Папа миллион раз грозился срубить это дерево, но точно такое же росло с другой стороны дома, и Мередит не позволила, сказав, что дом будет выглядеть пустым и невзрачным.
Несмотря на то, что моя сестра оказалась полной и абсолютной стервой, я была рада, что он не срубил дерево, она хотя бы сбежала по нему.
Эта мысль боролась с другими мыслями по поводу ее ухода, что оставила свою мать и меня, не сказав ни слова, словно она чужой человек в этой семье. Особенно тогда, когда дом моего детства был взорван зажигательными бомбами из-за ее дерьма.
Я ближе придвинулась к миссис Мэйхью и уставилась на дом, молясь, чтобы поскорее появились папа и Хок, пока Дог садовым шлангом тушил огонь, вырывающийся из окна.
Послышались сирены пожарной машины, за миллисекунды они установили свое оборудование и начали борьбу с огнем. Папа вышел из дома в пальто и сапогах, за ним появился Ястреб с голым торсом и босиком, с пляшущим за спиной пламенем.
Я подняла его ботинки и футболку и направилась к нему.
Он обвил меня рукой и повел на тротуар, где стояли мои родители и миссис Мэйхью, а теперь и Дог.
Хок стал через голову натягивать футболку, закрывая свои прекрасные кубики пресса.
– Не хочешь сказать мне, почему ты здесь? – спросил он Дога.
– По приказу, – ответил Дог.
– Гвен или Джинджер? – спросил Хок.
– Гвен, – ответил Дог.
Лицо Хока стало напряженным, но я была слишком занята, очень нервничая, увидев у него на коже сажу.
Я подошла поближе и опустила руки ему на пресс.
– Малыш, – прошептала я, стараясь не навредить, если ему больно, и подняла на него глаза. – С тобой все в порядке?
Он посмотрел на меня вниз.
– Да, – буркнул он.
– Ты уверен? Ты нигде не обгорел?
Он опять посмотрел на меня, но его взгляд говорил, что он о чем-то задумался, и окончательно сосредоточился на мне.
Он обхватил меня за плечи и притянул ближе к себе.
– Со мной все хорошо, Гвен, – сказал он, посмотрев мне в глаза, а затем перевел взгляд на дом.
Я тоже перевела взгляд на дом, обхватив его двумя руками за талию и соединив в замок, положив голову ему на широкую грудь. Его другая рука взяла меня в кольцо.
Вышли из соседних домов соседи, папа, Мередит и миссис Мэйхью сгрудились ближе друг к другу, мы смотрели на дом, наблюдая, как пожарные борются с огнем.
