Текст книги "Загадочный мужчина (ЛП)"

Автор книги: Кристен Эшли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 28 страниц)

– Отойди с моего пути, – сорвалась я.

Он наклонился вырвал чемоданы у меня из рук, и его руки уже были на мне. Я едва получила шанс бороться, как уже оказалась в комнате, декорированной панелями, под платформой, с его рукой на моей груди.

– Теперь, детка, ты позволишь мне объясниться.

– Убери свою руку.

– Ее звали Симоной, – как-то странно произнес он.

– Кого, твою новую игрушку? – выстрелила я в ответ.

– Нет, мою погибшую жену.

Мой желудок сжался, сердце перестало биться, я посмотрела на него и прошептала:

– Что?

– Мою дочь звали Софи.

Его дочь. Его дочь. Его чертову дочь.

Звали.

Он сказал звали.

Он продолжил говорить:

– У нее был брат, у Симоны был брат, он был похож на Джинджер. Но была причина, почему он был полным *банным мусором и говнюком. Их родители – это был просто один большой ночной кошмар. Сделай свою мать в кандидаты матери года. Симона была умной, она старалась вылезти из этого дерьма всеми силами. За исключением этой веской причины, и причины, побудившей ее принять решение, когда она облажалась, она была очень жесткой со своим братом. Очень строгой, хотя они были очень близки. Я сказал ей, раз она со мной то, не должна навещать его. Но его женщина забеременела, я был на задании, и он позвонил ей потому, что его женщина должна была вот-вот родить. Симона любила детей, она также любила своего брата, ей нравилась его женщина, она так чертовски волновалась, что станет тетей. Поэтому она пошла к ним вместе с Софи. Они встретились по дороге, и его женщина пошла вместе с Симоной и с Софи к ним домой, чтобы встретиться с братом. Он был не один, а со своими парнями. Все они были на лужайке. Легкие цели. Симона не знала, что он находился в разгаре войны банд, и умерла так и не узнав этого. Неважно, что весь район был зоной военных действий, она привыкла к этому, она же выросла в нем. Враги расстреляли их из своих машин, проезжая мимо, не стесняясь добавить сопутствующий ущерб к своей игре. Застрелили Симону, Софи, Джулиана, брата Симоны, его женщину. Она умерла прежде, чем смогла родить, но врачи успели спасти ребенка. Этот парень единственный, кто выжил в той резне.

Я слушала, одновременно дрожа всем телом, у меня мелькнула мысль, не кровоточат ли мои уши, но я точно знала, что мое сердце кровоточит, по крайней мере, так казалось.

– Хок, – прошептала я.

– Я не могу снова пойти на это. Я не могу… снова. Поверь мне, детка, я обещал тебе руку помощи, когда я говорю, что я действительно тебе помогу, я не вру. Теперь все закончилось, прежде чем ты еще больше привяжешься ко мне.

Я во все глаза смотрела на него и это убивало меня.

Он был настолько полон дерьма.

Поэтому я сообщила ему об этом факте.

– Ты настолько полон дерьма.

Его лицо стало жестким, рука тут же оставила мою грудь и полезла в карман штанов карго. Он вытащил бумажник, большим пальцем перебрал содержимое и выдернул из кармана сложенную бумажку. Он развернул ее и поднял к моим глазам. На ней был Хок только моложе в форме, он улыбался в камеру, обняв двух девушек. Одна – очень красивая темноволосая женщина, тоже улыбалась в камеру, положив голову ему на плечо, одну руку она держала за спиной, другую – на его прессе. Другая, которую он держал на руке, была двух или трех лет очень красивая девочка, она была заснята в профиль, она была идеальной, все самое лучшее и прекрасное взяв от мамы и своего отца. Она была одета в восхитительное платье. Розовое. Ее маленькая ручка покоилась на шеи Хока. Она не улыбалась в камеру. Она смотрела на своего отца и хихикала.

Да, мое сердце наверняка кровоточило.

Но он все еще был полон дерьма.

Он убрал от меня фотографию, сложил и засунул обратно в бумажник, а потом также засунул в свои штаны карго, сказав:

– В тот день я как раз ушел на задание и это был последний раз, когда я видел их.

– Я поймала своего мужа, трахающим мою сестру, – напомнила я ему.

Его глаза встретились с моими.

– Да, детка, это хреново, но ты должна проснуться и закончить с этим.

Он что рехнулся?

– Ты невероятен, – зашипела я.

– Моя жена и ребенок были убиты проезжающей мимо машиной, Гвен, когда я находился за тысячи километров. То, что случилось с тобой отстой, да, но не хера стоять здесь и бросать мне в лицо это дерьмо, когда это никоим образом, мать твою, не сравнимые вещи.

– Ты прав, это не сравнимые вещи. Абсолютно. Да. Это не значит, что то, что ты сказал мне, не может быть верным.

– А что я сказал тебе, детка?

– Ты сказал мне, я не стал рисковать, отдавая себя тебе, что означает, ты не оценил ценность риска. Это справедливо и наоборот. То, что произошло, Хок, полный отстой, даже больше чем отстой. Несмотря на то, что я злюсь на тебя, мое сердце все еще кровоточит по твоей утрате. Но даже если и так, ты стоишь здесь и открыто мне говоришь, что ради меня рисковать не стоит.

Я знала, что сделают с ним мои слова, когда я посмотрела на его лицо, оно превратилось в застывшую пустую маску, я воспользовалась этой возможностью, обошла его вокруг, взяла свои чемоданы и решительно направилась к двери.

У двери я обернулась и заметила, что он смотрит на меня, его лицо по-прежнему было маской.

– Байкеры Тэка находятся здесь, чтобы забрать мои вещи, не останавливай их. Ты хочешь, чтобы это закончилось, так отдай все мое.

Его лицо уже не выглядело такой маской, а стало более мягче, и я, смотря на его красивое спокойное лицо, получила словно удар в живот.

Придурок!

– Гвен… – начал он.

Я отрицательно покачала головой.

– Нет, ты сказал то, что хотел. И ты доказал свою точку зрения. Понятия не имею, как мне жить. Я оказалась не особенной для тебя, и сколько бы мои инстинкты и бабочки в животе не говорили мне обратное, каждый раз, когда я видела тебя, когда мы стали «мы», оказалось все не так, после того, что ты мне сказал. И ты тоже не особенный для меня, именно потому, что заставил меня почувствовать себя дерьмом… опять, а я слушала свое сердце, следовала своим инстинктам и опять позволила этому случиться. Все решения, которые я принимаю, разбиваются в пух и прах. Точка поставлена. Урок выучен. Я не буду доверять своему животу, теперь я буду жить своей головой. К счастью для тебя, мы закончили и тебе не придется наблюдать, как я делаю это.

Затем я развернулась, поставила чемодан, схватила ручку, приоткрывала дверь, подняла чемодан и ногой распахнула дверь шире, выскользнула через нее, неся свои чемоданы и оставив Кейба «Хока» Дельгадо позади.

Глава 27
Разочарована в тебе

– Можно с уверенностью сказать, Тэк, я немного испугалась, – объявила я, дотрагиваясь до своей повязки на глазах.

– Еще немного, красавица, – ответил Тэк.

Я была во внедорожнике. Тэк не только имел Харлей, у него был еще и большой Ford Expedition. Пять минут назад, мы покинули шоссе, выехав из его дома и двинулись в Денвер, он вытащил и уговорил меня надеть повязку на глаза. Он подготовил для меня сюрприз, он был так добр последнюю неделю, что я согласилась, хотя меня это и пугало.

На прошлой неделе Тэк взял мини-отпуск. Может показаться, что я эгоистка и идиотка, но когда тебе требуется время собраться с мыслями после того, как твое сердечко разбил коммандос, зависнуть в горном убежище с байкером хороший способ, чтобы исцелиться.

Во время его мини-отпуска я также взяла тайм-аут от отца, Мередит, Кэм, Трейси и Лео. Я коротко объяснила им, и они отступили, хотя и без особой радости. Трой звонил, но я не брала трубку. Я поняла либо Кэм, либо Трейси проинформировали его о состоянии дел, и я поняла, что он сочувствовал мне, но я не смогла бы это выдержать. Эльвира тоже звонила несколько раз, но я также не отвечала на ее звонки, понятно по какой причине, объяснять не нужно.

Байкеры Тэка забрали мой рабочий стол, отвезли его ко мне домой, который на данный момент превратился в полное дерьмо, но мой компьютер и чемоданы привезли к нему. Они поставили мой компьютер у него в кабинете. Я проводила свои дни за работой и уборкой его кабинета. Затем я убрала весь его дом. На днях Тэк меня два раза возил в продуктовой магазин, мы затоварились горой продуктов в его горном убежище, и я начала готовить фантастические блюда к его приходу, когда он возвращался домой, это заняло целую вечность, чтобы подготовиться. Блюда включали десерты… много десертов.

Если я не работала, то готовила или читала. В продуктовом магазине я купила пять любовных романов и в доме Тэка, сворачивалась на его большом, объемном диване, терялась в чужих мечтах. Я не ладила со своей головой, постоянно крутились мысли, просто еще крутились. Это и понятно, последние полтора года все мои мечты были связаны с Хоком, и я не знаю, куда мне деваться, потому что я уже не надеюсь, что встречу еще раз своего идеального мужчину. Поэтому мне стоит как-то изменить свои мечты и надежды остаться в одиночестве, начать планировать пешие прогулки и спасать хорька, но это явно как-то не по мне.

Я начинала свои дни, сидя на пандусе Тэка на прохладном воздухе, тепло одевшись и смотря на открывающийся вид, попивая кофе и сражаясь с болью в сердце.

А заканчивала свои дни в постели с Тэком.

День или два я спала одна. На третий день, когда я поужинала в одиночестве и пошла спать, дома никого не было, он вернулся поздно ночью и пришел ко мне. Он не был Хоком, поэтому делал все по-другому. Он не прижимался к моей спине, укутывая меня своими объятиями и целуя. Он не укладывался рядом со мной, прижимаясь ко мне и закидываю свою ногу на меня. Вместо этого, он перевернул меня к себе лицом, лежа на спине и прижал к боку.

Я должна была по идеи психануть и уйти на другую кровать. Но ведь я была Гвендолин Пейпер Кидд – глупой идиоткой, поэтому даже не двинулась с места. Я положила голову ему на плечо, согнула руку у него на животе и уснула.

Тэк спал со мной каждую ночь после этого и приходил домой каждый вечер на ужин. Не спорю, я не вдавалась в полемику по этому вопросу, просто плыла по течению. Не могу сказать, что умничала, когда он был рядом, я была просто самой собой, и я чувствовала, что ему это нравилось, но я так и продолжала быть самой собой. Я также старалась не подавать ему никаких сигналов, которые он мог истолковать не так. Я не кокетничала, просто была собой, такой, какая есть.

За исключением, конечно, позволяя ему спать со мной.

Мда.

В основном он предоставлял мне полное пространство, все дни были моими, он появлялся только к ночи, и то вел себя не как захватчик или грабитель. Он поцеловал меня один раз, разбудив утром. Это был не глубокий поцелуй с языком, а поцелуй с языком, жаром и руками, когда все соединилось друг с другом. Его поцелуй послал сильный электрический разряд по всему моему телу, и еще не менее сильные острые разряды по определенным частям моего тела. Этот поцелуй не был похож на поцелуй Хока, который заставлял меня терять голову и лишаться контроля, но это был чертовски великолепный поцелуй.

Затем он поднял голову и прошептал:

– Сегодня нужно уехать пораньше, красавица, но спасибо, что сделала удачным для меня этот день, – потом он поцеловал меня в нос, его ультра-крутая бородка щекотала мою кожу, и встал с кровати. Никакого давления, просто завуалированное обещание.

Поцелуй был великолепен, настолько великолепен, что несколько дней назад он заставил бы меня размечтаться. Но я уже дала себе обещание.

Теперь он вез меня в Денвер, не объясняя причин, но какими бы они ни были, эти причины почему-то требовали от меня повязки на глазах.

Внедорожник остановился, и я спросила:

– Могу я снять повязку сейчас?

– Через минуту, – ответил Тэк.

Я с нетерпением ожидала в машине, потом моя дверь открылась. Тэк осторожно помог мне выйти из внедорожника, продолжая вести меня куда-то, пока мы шли, потом остановился, прижал меня спиной к своей груди, обнял за талию, стянул вверх повязку.

Мы стояли перед моим домом, в котором были новые окна, новые двери и нигде не было дырок от пуль. Большие кирпичи, которые раньше были покрашены в темно-бордовый цвет теперь заполняли всю переднюю часть моего дома, выкрашенные темно-бордовой краской. Сейчас дом был похож на дом, а не субпродукт после битвы.

– Сюрприз, дорогая, – прошептал мне Тэк на ухо.

– Боже мой, – прошептала я в ответ.

Я услышала его тихий смешок, затем он взял меня за руку и повел вверх по ступенькам. Он вставил ключ в замок, потом в еще один замок, а затем распахнул дверь. Он пропустил меня вперед, и мы вошли, и я увидела то, что было сделано снаружи, было также сделано и внутри. Нигде на стенах не было видно следов от пуль. Стены были зашпаклеваны, и ровно покрашены белой краской, видно недавно, потому что я чувствовала запах шпаклевки. Но это было не все. Моей испорченной мебели тоже не было. Полы были отшлифованы и отполированы. С каждой стороны был облицован камин. Все было вычищено и сверкало и даже появилась кое-какая мебель, пригодная для жилья.

– Это твое, – сказал Тэк, повернув мою руку ладонью вверху и опуская в нее ключи.

Я посмотрела на ключи. Тэк продолжил:

– Ты можешь покрасить в любой цвет стены, в какой захочешь, они просто загрунтованы.

Я задрала голову, чтобы взглянуть ему в глаза и почувствовала, как начинают пощипывать мои глаза от слез.

– Тэк... – прошептала я, – не знаю, что и сказать.

Он ухмыльнулся.

– Добро пожаловать домой, детка.

Не думая, я потянулась к нему, обхватила его руками и крепко обняла.

– Спасибо, – прошептала я, прижавшись к его груди.

Он крепко сжал меня в своих объятиях.

А потом сказал:

– Не думаю, что ты сделаешь то, что я скажу тебе, красавица.

Я запрокинула голову назад, но не отпустила его.

– Что?

Его пальцы заскользили по моим волосам, убирая их на плечо, а затем он обхватил мой затылок.

– Если ты не будешь чувствовать себя здесь в безопасности, ты можешь остаться у меня, на сколько захочешь. Но мы расспрашиваем людей, копаем, твоя сестра залегла на дно. Постепенно все успокаивается, это значит, что тебе ничего не угрожает, и ты можешь вернуться домой, если, конечно, хочешь.

Я, конечно, была рада, что все успокаивается, хотя и немного беспокоилась о Джинджер, которая «залегла на дно», но я поняла, что если Тэкс это говорил, то значит так оно и есть.

– Ты хочешь предоставить мне личное пространство? – тихо спросила я.

– Я хочу, Гвен, так должно быть, когда ты приедешь ко мне, ты приедешь ко мне по своему желанию, потому что хочешь этого, а не потому, что должна приехать ко мне. И это должно работать не только с моей стороны, но и с твоей тоже.

Боже, он был хорошим парнем.

Я опустила голову, лбом уперлась в его грудь, он обхватил меня за шею.

– Спасибо, – повторила я ему в грудь.

– Я видел, что ты хотела вернуться домой, – сказал он, и я кивнула ему в грудь. – Ладно, дорогуша, ты пока тут обустраивайся. Я съезжу за твоим компьютером. Шейла поможет собрать твое барахло. Я привезу их тебе.

Я опять задрала голову и посмотрела ему в глаза.

– Я что-нибудь придумаю. Тебе не нужно ездить туда и обратно ради меня.

– Успокойся, детка.

Он был прав. Я должна успокоиться, так и сделала. Я так долго была выбита из колеи нормальной жизни, что сейчас нужно о многом подумать и приять решение.

А он был таким хорошим парнем.

Я потянулась к нему.

– Спасибо.

Он наклонил голову, и я поцеловала, его губы раскрылись. Идиотка, глупая, бестолковая, я открыла свои губы, и его язык скользнул ко мне в рот, и наши языки двигались на ошупь.

Приятно. Очень приятно.

На вкус он был очень хорошим.

Его губы отпустили мои, он поднял голову и поцеловал мой кончик носа.

Потом посмотрел мне в глаза и мягко сказал:

– Все для тебя, Гвен.

Настолько хороший парень.

Я зарылась лицом в его шею и еще сильнее сжала его в своих объятиях. Он позволил мне сделать это, пока его руки не отпустили меня. Я поняла, что мне стоит от него оторваться и отпустить.

– Увидимся, детка, – пробормотал он.

– Увидимся, Тэк, – ответила я, он повернулся и вышел из дома.

* * * 

Пару часов спустя Тэкс доставил мой компьютер и подключил его. Он также привез мои чемоданы. Потом он ушел, у него была своя жизнь, и я должна была принять решение, и, хотя моя жизнь в бешенном темпе вращалась, это не значит, что все остальные должны тоже крутиться вокруг меня.

Я распаковала свои чемоданы, загрузила стиральную машину, потом составила список покупок. Потом написала Мередит, Кэм и Трейси сообщив, что я вернулась домой, но мне нужно обустроиться, хотя бы сегодня. Кэм ответила, что собираемся у нее завтра с Cosmo, не принимаются никакие отказы. Я написала в ответ, что буду у нее. Не уверена, что была готова к встрече с ними, но я же должна начинать жить своей жизнью, поэтому почему бы не начать сейчас?

Я спускалась со второго этажа на кухню, когда услышала звонок и стук в дверь.

Я застыла, как вкопанная, неожиданный страх резанул по мне.

Последний раз мне звонил и стучал в дверь Хок, когда приходил за мной, чтобы отвезти на ужин. Папа тогда сказал, чтобы Хок не беспокоился о звонке, который не очень хорошо работал. Потом Хок подарил мне туфли. После этого моя надежда расцвела.

Я задержала дыхание, чтобы как-то на минимум свести страх и уставилась на дверь, зная одно, что это не Хок.

Кэм, Трейси и Мередит согласились предоставить мне личное пространство на сегодня. Папа и Трой видно с этим были не согласны. Папа мог потерять терпение, и поскольку он чувствовал свою ответственность, пытаясь меня защищать, после всей этой перестрелки и похищения, и уже известного факта, что я больше не была с Хоком, скорее всего он хотел проявить свою заботу и все выяснить. Трой был неотъемлемой частью моей жизни и, видно, тоже решил проявить заботу. Поскольку Хока теперь не было со мной рядом, он решил сделать свой ход.

Я не была готова встретиться с любым из них.

Но я все-таки направилась к двери, несмотря на то, что была не готова, я любила их обеих, и я не могла заставить их стоять за дверью. Это было не красиво.

Я заглянула в боковое окно и замерла, уставившись на того, кто стоял перед моей дверью.

Ладно, я не была готова встречаться с папой и Троем, но я совсем не была готова к неожиданному визиту Марии Дельгадо.

Она заметила меня в окне, внимательно разглядывая.

Я дернулась, отскочив от окна.

Дерьмо!

Опять позвонила и ударила в дверь.

Дерьмо. Вот дерьмо. Полное дерьмо!

Ну, она уже заметила меня. Я не могла сделать вид, что никого нет дома.

Вот дерьмо.

Я открыла дверь.

– Привет, Мария.

Она уставилась на меня. Не произнеся ни слова, она протиснулась через мою дверь, внутрь дома.

Я тупо смотрела на свой двор и внутренне молилась, чтобы мне хватило сил выдержать ее визит. Я пережила расставание с Хоком, в конце концов. Хотя это разрывало меня в клочья внутри, но я все же выстояла. И ее приход я тоже смогу пережить.

Я закрыла входную дверь и повернулась к ней.

– Вот так сюрприз, – отметила я, заставив себя улыбнуться.

Она прищурившись посмотрела на меня, потом резко произнесла:

– Что происходит?

– Что..., – я замерла, осмысливая ее слова, потом спросила: – Происходит?

– Да, – ответила она. – Неделю назад ты была без ума от моего сына. Неделю назад я со своими мальчиками пришли к нему домой утром, и ты была в его ванной комнате. Неделю назад ты играла в прятки с племянниками. Неделю назад ты обратилась к нему, чтобы он защитил тебя, когда у тебя сердце разрывалось от визита твоей мамы. А сейчас Эльвира сообщает мне, что ты закончила с ним отношения. Что, – она наклонилась вперед, – происходит?

Эльвира. Великолепно.

– Мария, – тихо произнесла я. – Это он порвал со мной.

– И что с того? – тут же спросила она, я тупо уставилась на нее.

– И что с того? – так же тупо повторила я.

– Да, – она выбросила руку вперед, – и что с того?

– ... Когда Хок заканчивает отношения, он их заканчивает.

Она скрестила руки на груди.

– Его зовут Кейб, Гвен.

Было что-то странное в том, как она мне это сказала.

Но я отрицательно покачала головой.

– Нет, Мария, он сказал мне, что этот человек исчез. Сейчас он стал Ястребом.

Она покачала головой, глядя на меня.

– Нет, Гвен, этот человек не исчез. Когда я пришла к нему домой в то утро со своими мальчиками, впервые за восемь лет, я увидела, что мой сын Кейб вернулся.

О Боже.

– Мария…

Она сделала шаг ко мне и направила на меня палец.

– Послушай меня. Ты не мать, поэтому скажу тебе, когда твой ребенок испытывает боль, ты испытываешь ее вместе с ним. Мой сын испытывал мучительную боль восемь лет. И ее было не мало, к ней невозможно привыкнуть, к такой боли нет, она ставит на колени. Восемь лет. Восемь лет я наблюдала, как он мучился и терпел, я мучилась и терпела вместе с ним, мы все – Гас и мои сыновья пережили это вместе с ним. И впервые за восемь лет в то утро я увидела, что боль отошла, когда он был с тобой.

О Боже.

Я не могла это слушать, не могла, потому что все было совсем не так.

– Он продолжает испытывать эту боль, Мария, он не закончил с ней, – спокойно объяснила я.

– Нет, и она никуда не денется, – согласилась она. – Очевидно, ты даже не задумывалась, но ты заставила его увидеть жизнь вокруг, что несмотря на то, что он потерял Симону и Софи, он не потерял себя. Он чувствует их потерю, но ему все же удалось излечиться. Ты проделала эту работу, так не отпихивай его от себя.

– Он бросил меня, – сказала я ей, потому что это сделал именно он!

Она покачала головой.

– Я вижу, ты не понимаешь, насколько важна для него.

– Если что-то и важно, Мария, мне жаль, очень жаль говорить это, но вы воспринимаете это не так, как относился ко мне и воспринимал ваш сын. Многое что произошло, чего вы не знаете, и я могу вам рассказать за спиной вашего сына, я уже как-то справилась с этим, но вы не знаете всего, что произошло.

– Ты права, я не знаю всего, что произошло, но кое-что я знаю наверняка, как любая мать я хочу видеть своего ребенка счастливым. Ты даже не осознаешь этого, но ты дала ему обещание сделать его счастливым, а если ты дала ему обещание, считай ты дала это обещание и мне.

– Вы не понимаете, – прошептала я, она отрицательно покачала головой, поправила сумку на плече и двинулась к двери.

Положив руку на ручку двери, она обернулась.

– Я понимаю, Гвен, прости, я вижу, что ты расстроена, и я также вижу из-за чего ты расстроена, и это приводит меня к мысли – я разочаровалась в тебе.

Господи! Выстрел в самое сердце. Я едва ее знаю, а она просто убила меня тем, что разочаровалась во мне.

И прежде, чем я успела сказать хоть слово в свою защиту, именно как делали, наверное, все Дельгадо, прямо у меня на глазах она исчезла.

Вот дерьмо!