Текст книги "Загадочный мужчина (ЛП)"

Автор книги: Кристен Эшли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 28 страниц)

У папы появились морщинки вокруг глаз, когда он смотрел на парней, сказав:

– У меня есть еще одна дочь, и она…

Хок перебил его:

– Мы знаем о Джинджер, и скорее всего, проникновение к Гвен связано с действиями Джинджер.

Папа тут же напрягся, а Мередит тихо вздохнула.

А я? Я лишилась своего спокойствия.

Я освободилась из объятий отца, вцепилась в руку Хока и произнесла:

– Могу я поговорить с тобой?

Я даже не стала дожидаться ответа, повернулась и потянула его из кухни через гостиную, вверх по лестнице, затем прошла коридору и вошла в свою спальню. Со скрипом закрыв дверь, я повернулась, отпустила его руку и шагнула ближе, встав на цыпочки, чтобы видеть его лицо прямо перед собой.

– Зачем ты это делаешь? – прошипела я.

Он смотрел на меня сверху вниз.

– Что делаю?

– Говоришь им про Джинджер! – выпалила я на одном дыхание.

– Детка, – только и всего ответил он.

– Детка? Это все, что ты можешь сказать? – резко спросила я. – Ты не должен говорить им о Джинджер.

Его брови взметнулись вверх.

– Почему не должен?

– Потому что это расстроит их, они будут беспокоиться, еще раз повторяю – расстроит их, – объяснила я.

Он поставил руки на бедра и ответил:

– Душистый Горошек, если бы я был отцом двух дочерей, у которых были бы проблемы, я хотел бы знать об этом, и поверь мне не был бы счастлив, что от меня скрывают информацию.

– Может и так, но я дочь, у которой проблемы с сестрой, и я знаю намного больше о своей семье, чем ты, и ты, возможно, захотел бы знать, но, поверь мне, папа не хочет, и скажу больше, Мередит вообще не следует знать обо всем этом.

– Ты должна все им, черт побери, объяснить, – сообщил он мне, и я почувствовала, как окончательно теряю самообладание, поэтому ближе приблизилась к его лицу.

– Не смей говорить мне, что я должна делать со своей семьей, – сорвалась я.

– Я смогу обезопасить тебя, Гвен, но я не буду напрягаться, разбираясь с дерьмом твоей сестры. Чуда не произойдет, для нее все кончится очень плохо. Они должны узнать об этом, чтобы потом не было неожиданностью.

Слишком много вопросов мне предстояло разрешить, поэтому я включила свой режим многозадачности.

– Я рада, что ты поднял этот вопрос, – сказал я ему. – Ты ничего не будешь делать не для Джинджер, не для меня. Ты можешь снять все свои камеры и перестать держать руку на пульсе. Между мной и тобой все кончено.

Он улыбнулся и ответил:

– Мы уже раньше об этом говорили, детка.

– Да, ты сказал, что разберешься, поскольку ты Крутой Парень и живешь в Крутом Мире. Я живу в реальном, и в реальном мире, когда женщина говорит, что все кончено, ее слова имеют точно такой же смысл, когда это говоришь ты.

Он внимательно разглядывал мое лицо.

Затем прошептал:

– Виноват.

– Что? – огрызнулась я.

Он посмотрел мне в глаза.

– Следовало дать тебе время и не трахать тебя, оставить вне игры.

– Что? – повторила я еще резче.

Он попытался взять в ладони мое лицо, но я тут же дернула назад головой, сделав шаг назад.

И вдруг, внезапно, я только успела вздохнуть, не могу даже с уверенностью сказать, как это случилось, я была прижата к стене его большим, твердым телом, и он держал в ладонях мое лицо, и его глаза находились на одном уровне с моими.

– За пять секунд после того, как я оставил тебя сегодня, отношения между нами поменялись, – сообщил он мне тихим голосом.

У меня сошлись брови на переносице, пока мой мозг обрабатывал информацию, которая меня не радовала.

– Поменялись? – переспросила я. – Как?

– Мне нравится твой настрой. Поэтому я решил, согласится на твою идею отношений, посмотрим, как все сложится.

Я моргнула, потом моргнула еще раз.

– Ты решил согласится на мою идею отношений? – переспросила я, во-первых, до конца так и не понимая, что все это значит, даже если он объяснит, я не была уверена, как это отразится на мне и, во-вторых, мне не нравилось, что он готов окунуться во что-то, даже если это было связано со мной.

– Да, – ответил он, и я оказалась права, до конца не понимая, как отразится на мне его решение, но поняла, что его ответ означал, что он не собирался заканчивать наши отношения.

– Ты прав, – ответила я ему. – Сегодня наши отношения изменились, но это произошло примерно за пять минут еще до того, как ушел, тогда все и изменилось, что означает – мы расстались.

Его глаза по-прежнему были прикованы к моим, он ничего не ответил только отрицательно покачал головой.

– Послушай, – потребовала я. – Я только что узнала твое имя, как оказалось не настоящее имя, а кличку. Я только что узнала, что у тебя есть бизнес, команда парней, которая присматривает за моим домом. Я знакома с тобой больше полутора лет, и ты мне ничего не говорил об этом дерьме. С меня достаточно. Слишком долго все было неправильно – ты вторгся в мою жизнь, следил за мной, наблюдал без моего ведома, все это настолько неправильно, даже слишком, слишком плохо. Поэтому между нами все кончено.

Он некоторое время молча смотрел, изучая выражение моего лица, затем большим пальцем провел по моему подбородку, и заметил:

– Думаю, ты решила сделать неправильный ход.

– А я думаю, что ты думаешь именно так, потому что я сделала ход не тот, которого ты от меня ждал.

Он улыбнулся и сказал:

– Ты не понимаешь, детка. Теплота в твоих глазах, твои губы..., – его палец опять прошелся по моей коже, и он приблизил лицо, и его голос с каждым словом становился все ниже, – которые стоит целовать, раньше у меня вставало, когда возникала всего лишь мысль навестить тебя. Сейчас мне достаточно просто подумать о тебе. Ты хочешь сделать ход при таком раскладе, Душистый Горошек, я скажу тебе, что это неправильно, потому что наши отношения не закончены.

– Перестань называть меня Душистый Горошек, – взорвалась я, снова взбесившись и даже не пытаясь этого скрыть.

Его улыбка стала шире.

– Вот оно, – прошептал он, – мне это нравится.

– Отойди от меня, – потребовала я, упираясь ему в торс, но он даже не сдвинулся с места.

– Вот-вот.

Я закрыла рот и уставилась на него.

Он издал короткий смешок, заклокотавший у него где-то глубоко в груди.

Затем его губы коснулись моих, и он пробормотал:

– Ты такая горячая.

А я была собой, другими словами, дочерью своей матери, орущей неудачницей, чувствующей, как единственное им произнесенное слово, сладостно защекотало одно очень уединенное у меня местечко.

Вот черт!

Я отодвинула голову назад от его лица, больше мне не позволяла стена, и воскликнула:

– Алло? Взлом? Сестра в дерьме? Родители внизу? Середина ночи? У меня имеются сроки, куча работы, которую нужно сделать, оставаться дома небезопасно, а мне хотелось бы поспать, чтобы проснуться завтра энергичной и вернуть контроль в свою жизнь. Ты можешь теперь отойти?

Он даже не сдвинулся, просто схватил меня за шею, опять приблизив свое лицо ко мне.

– Конечно, детка, но тебе следует понять, что на ночь ты здесь не останешься. Ребята уже в пути, чтобы заколотить твое разбитое окно, а ты поедешь со мной.

Я уставилась на него, шокированная этой новостью, но поскольку я была неудачницей, перспектива отправится с ним куда-то меня приятно возбуждала. Главной моей фантазией за последние полтора года была, конечно, одна – очутиться в его доме, и сама идея, что фантазия может осуществиться, черт побери, должна признаться, была потрясающей мыслью, мне на самом деле хотелось пойти с ним.

Но потом мои мозги встали на место, и я заявила:

– Папа завтра позаботиться о моем окне, и я останусь у них дома сегодня на ночь, для этого они и приехали.

Он полностью проигнорировал мои слова.

– Ты поедешь со мной.

Серьезно, парень?!

– Нет, не поеду.

– Да, Гвен, поедешь.

– Я совсем тебя не знаю, а то, что я узнаю про тебя мне не нравится. Ко мне залезли в дом сегодня ночью, я испугалась, серьезно. Я адски перепугалась, если быть до конца честной. Я знаю своего отца и Мередит, я хочу сегодня ночью быть с ними. Я хочу быть с людьми, которых хорошо знаю, и в месте, в котором чувствую себя в безопасности. Я просто хочу домой.

Он изучал выражение моего лица пару секунд, потом погладил пальцем по моей шеи, и несмотря на то, что я была неудачницей, ощущалось его поглаживание очень приятно.

– Вижу, что тебе просто необходимо, чтобы я разрешил тебе переночевать у родителей, – мягко сказал он.

– Ну, спасибо, – также мягко ответила я.

Он ухмыльнулся.

Я фыркнула.

Он продолжал ухмыляться, пока я свирепо смотрела на него, затем прошептал:

– Да, определенно, черт побери, оставить вне игры.

И опустил голову, а поскольку мне некуда было двинуться, я не смогла избежать его губ, легко коснувшихся моих, от чего они стали покалывать.

Он приподнял голову и прошептал:

– Будь умницей, детка, мои парни буду охранять твой дом, и ты сможешь вернуться завтра. Да?

Затем его большой палец снова ласково прошелся по моей шеи, мне опять это очень понравилось, но прежде чем я успела ему ответить, он опустил руку и исчез.

Я стояла, прижавшись спиной к стене, уставившись в пространство перед собой, задаваясь вопросом, как он смог раствориться в воздухе на моих глазах, и вдруг поймала себя на мысли, что с трудом дышу.

Затем стряхнула головой, убедив себя, что на самом деле меня совершенно не волнует, хотя это и захватывающе, как он испарился. Уговаривая себя, что у него имеются «парни», он летал на «Черных ястребах», имеется «база» и бизнес, которым он занимался, включая и безопасность и у него была кличка Хок, все это было уже не захватывающе.

И также я себе сказала, что он может делать все, что ему хочется, а я буду делать то, что хочется мне, и он не в силах заставить меня делать то, что хочет он.

Гребанный парень!

Я паковала вещи, чтобы отправиться в дом к папе и Мередит.

Находясь в ванной комнате, я схватила лосьон и гель для ванны и остановилась как вкопанная.

Раньше я даже не обращала на это внимание, только сейчас, стоя в ванной комнате и разглядывая пластиковые бутылки в руках, увидела.

Мой любимый аромат, которым я всегда пользовалась, был душистый горошек.

Глава 5
Секс-о-метр

Была одна хорошая вещь в том, что в мой дом вломились посреди ночи, потому что у меня была сестра идиотка, это позвонить родителям и поехать к ним ночевать, но поскольку они должны были рано вставать на работу, и я явно не смогла бы избежать разговоров на следующее утро, поскольку бы они захотели бы все узнать о моей сестре идиотке, как она навлекла на меня такие неприятности, и что я сама сотворила подставив себя, и почему все не рассказала им, и почему скрывала своего потрясающего мужчину, бывшего военного.

Но поскольку я спала, то мне удалось избежать разговора с отцом и Мередит.

Однако, когда я вошла на кухню, чтобы налить себе утреннего кофе, на столе лежала записка от отца, в которой говорилось:

Г…

Ужин вечером в 6:00, ровно. Обязательно будь.

Окно, вероятно, в течение недели не починят, поэтому возьми еще вещей из дома.

Не исчезай, иначе я позвоню Кэм и отправлю за тобой Лео.

Люблю тебя, папа.

Говорят, мужчины увлекаются женщинами, похожими на их матерей, а женщины увлекаются мужчинами, которые похожи на их отцов. Это должно быть правда, поскольку меня привлекают горячие супер-мачо, сильные парни.

Тут же была записка от Мередит.

Доброе утро, дорогая,

Есть свежие рогалики от Эйнштейн в холодильники, со взбитым сливочным сыром, твои любимые.

Увидимся вечером!

Обнимаю, Мередит

PS: Не могу даже тебе передать, как я счастлива за тебя, после встречи с Хоком! Он такой симпатичный! И он такой милый! И он влюблен! Ура!

Симпатичный? Милый? Влюблен? С подчеркиванием? И...еще ура?

Очевидно, моего отца совершенно не привлекали такие женщины, как я. Это было узнать мне полезно.

Выпив кофе, съев рогалик и прочитав записки, я решила больше, чем обычно сидя за компьютером весь день, уделить время своей внешности, потому что я думала о горячих парнях. Как правило, я работала в леггенсах, свободной рубашке или бэбидоллс рубашке или же легкой толстовке. Если было лето, я могла перейти на шорты.

Этим утром я воспользовалась косметикой Мередит, щипцами для завивки (зачем ей нужна была плойка, когда у нее вились волосы, не знаю, но у нее было все, что должна иметь женщина, и это была одна из многих причин, почему я любила Мередит), завив свои длинные волосы в кучу локонов, волнами, спадающими на спину. Я тщательно сделала макияж, чего раньше никогда не делала, если не предстояло что-то особенное. Дальше я была бессильна, потому что паковала сумку ночью, после взлома и встречи с еще одним сексуальным парнем и еще одним странным и раздражающим (но, к сожалению, очень сексуальным) спором с Хоком. Поэтому нашла в сумке обычные джинсы, светло-голубую футболка от компании Thrifty Stick (классный сноубордический магазин на Бродвее, я не увлекаюсь сноубордами, но как уже говорила, покупаю то, что мне нравится, где мне хочется), с черным черепом и костями на груди и красными буквами «TS» на них, а также красными полосами по шеи и на рукавах, прикрепила черный ремень, одела ботинки и тонкий с капюшоном длинный свитер.

И я была рада, что завила волосы и сделала макияж, а также была очень рада, что надела убийственные солнцезащитные очки в тонкой металлической оправе с полу-зеркальными линзами оттеком серого, когда подъехала к своему дому и увидела кучу мотоциклов, а также большой черный внедорожник, припаркованный перед домом.

Святое, черт побери, дерьмо!

Я ехала по своей подъездной дорожке, пытаясь везти мой маленький синий Хундай, продолжая все время пялиться на целую армию байкеров, тусующихся на моем газоне, входящих и выходящих из моего дома.

Очевидно, проникнуть в мой дом большого труда не составляло, это вчера уже было доказано, но разбитое стекло вчера закрывала доска, а сейчас входная дверь была широко открыта и доска исчезла. По сути, можно было зайти и через окно.

И Тэк стоял на моей лужайке с Догом, и у него на носу красовались классные с отражающими линзами солнцезащитные очки, которые следили за моим передвижением.

Я с трудом подтянула тормоз, когда он двинулся от Дога в мою сторону. Поэтому, как только я вышла, он уже стоял передо мной, зажав меня между дверцей машины и собой.

Я задрала голову вверх и посмотрела на него, мгновенно кратко сравнив его с двумя – Хоком и Лоусоном, и ему стоило серьезно поработать со своей растительностью на лице. И вчера у меня не было такого полета фантазии. Но по сек-о-метру он находился в верхней строчке моего листа, и колокольчик звонил и звонил громко.

– Привет, – сказала я, но вышло как-то с придыханием.

– Привет, красотка, – ответил он, без придыхания, но низким, хрипловатым голосом.

– Гм... что ты здесь делаешь? – спросила я, воспользовавшись предлогом и взглянула в сторону своего дома, где байкер с рулеткой измерял мое окно.

– Слышал, прошлой ночью у тебя был посетитель, – сказал Тэк, и я перевела на него взгляд.

– Вроде, был... э-э, проник в дом, прежде чем я смогла... предложить ему замороженное тесто печенья с кусочками шоколада, – ответила я.

Он оголил белые зубы в окружении черной бородки с проседью, улыбаясь, и я мысленно сделала пометку перестать умничать, потому что по-видимому крутым парням нравилась умные женщины.

Затем Тэк заявил:

– Ты не позвонила.

– Ну... нет, не позвонила, – согласилась я.

– Я же сказал тебе, если у тебя возникнут проблемы, ты звонишь, – продолжил он.

Я смотрела на него через свои отражающие линза в его солнцезащитные очки. Он не казался сейчас злым байкером. Сейчас он даже не был пугающим до ужаса. Я знала, поскольку, когда он таким становился, можно было увидеть, услышать и почувствовать.

Я решила не отвечать.

Тэк продолжил:

– Итак, я услышал, что у тебя проблемы, но ты не позвонила, поэтому я понял, что ты относишься к тем женщинам, которые хотят, чтобы звонили им. И вот, я звоню.

Я взглянула на байкеров на своем газоне и у моей двери. Потом посмотрела снизу-вверх на Тэка.

– Извини, должно быть не поняла. Может, у меня телефон разрядился.

– Нет, детка, – он махнул головой в сторону байкеров, – это мой звонок.

Я переводила взгляд с байкеров на Тэка. Потом до меня дошло, что он имел ввиду по поводу своего звонка, что Тэк намерен как-то решить мою проблему.

Эээ. Вау.

– Оооо! – прошептала я.

Мне показалось, что это не совсем правильно, но в то же время ощущала тепло и уют от такой ситуации.

Я услышала урчание мотора и посмотрела в ту сторону, увидев обалденную, черт побери, Chevrolet Camaro, металлик темно-серого цвета, новую модель, остановившуюся за черным внедорожником, а за ней въезжал еще один черный внедорожник, только новее, красивее, дороже и очень блестящий.

Дверцы Camaro открылись и появился Хок в темных очках, очках-авиаторах, которые были намного круче, чем офигительная чертовая Camaro, хотя Camaro была потрясающей. Из джипа выскочила куча мускулистых в карго штанах, с обтягивающих с длинными рукавами майках, коммандос.

Авиаторы Хока не отрывались от нас.

Ничего себе!

Я была неправа. Все это было не хорошо, и я больше не чувствовала себя тепло и уютно от такой ситуации.

Я услышала со стороны, как подъехала еще одна машина, хлопнула дверца, повернула туда голову и увидела полицейскую машину с красными и синими мигающими огнями на крыше, и переходящего улицу, на носу из тонкой оправы красовались суперсексуальные темные очки, детектива Митча Лоусона.

Супер, двойной удар, это экстра ничего себе!

Секс-о-метр начал названивать как сумасшедший, когда горячие, сексуальные парни окружили меня, мою машину и Тэка с двух сторон.

Парни я рада, что сегодня с утра накрутила волосы.

Тэк повернулся, но не сдвинулся ни на шаг, пока они приближались.

Что же мне теперь делать?

Я решила играть также круто, как и они, но существовала одна большая проблема, я не была такой крутой.

Хок добрался до нас первым, и его авиаторы не оставляли меня ни на секунду, он остановился в нескольких шагах от нас.

– Детка, – приветствовал он, но его голос звучал так, что мне показалось, что он не был в хорошем настроении этим утром.

– Привет, – приветствовала я его.

Лоусон прибыл, обойдя Хока, встав прямо, чтобы видеть меня, и его темные очки не на секунду не оставляли Тэка, на которого он смотрел выставив вперед напряженный подбородок, потом он перевел на меня взгляд.

– Доброе утро, Гвендолин, – приветствовал он, не обращая внимания на Хока и Тэка.

– Доброе, – ответила я.

– Хорошо спалось? – спросил Лоусон.

– Не очень, – честно ответила я.

– Есть хорошее средство от бессонницы, – произнес Тэк, и две пары темных очков, резанули по нему, и я тоже перевела на него взгляд, он скрестил руки на груди и улыбался мне белозубой улыбкой.

Вот черт.

В этот момент Хок дернулся.

Я поняла, потому что он пальцем указал на Тэка и на Лоусона, сказав:

– Ты... и ты... поговорить, – и у меня мелькнула мысль, что он пожалуй единственный человек на планете, которому такое обращение могло сойти с рук с этими двумя парнями.

Он отошел на шаг назад, тоже самое сделал Лоусон и Тэк. Мой проход был свободен, я уже не была пленницей своей двери. Когда я решила тоже пойти, Хок, который уже повернулся, чтобы двинуться за Лоусоном и Тэком на мою лужайку, повернулся ко мне.

– Детка, стоять.

Я моргнула через мои затемненные стекла.

Потом потеряла самообладание.

– Я не собака! – громко рявкнула я.

Он был уже в пяти шагах от меня, затем в одну секунду я была прижата к своей машине.

– Ты остаешься или я отнесу тебя в свою машину и прикую наручниками к рулю. Выбирай. Даю две секунды.

Очевидно, я была права. Кто-то явно был не в лучшем настроении сегодня утром.

– Здесь офицер полиции. Я думаю, что он не позволит тебе нести меня в свою машину и надевать наручники, чтобы приковать к рулю, – сообщила я ему.

– Лоусон знает меня, так же как и Тэк, и я обещаю, Душистый Горошек, я сделаю то, как сказал, чтобы справиться со своей женщиной, и ни один мужчина на твоей лужайке не стукнет палец о палец, чтобы помочь тебе.

Не уверена, что на все сто поверила этому заявлению, но я не собиралась проверять его на практике. Итак все были слишком напряженными. Мне не нужна война байкеров с коммандос у меня на лужайке перед домом, и еще Лоусон вызывающий полицию.

Поэтому я сдалась, но сказала снисходительным тоном:

– Ты всего лишь упал вниз на два уровня на секс-о-метре, – сообщила я ему елейным голосом.

– Я переживу, – ответил он и отвернулся.

Пока он двигался к Лоусону и Тэку, которые уже поджидали его, наблюдая за нами, я подошла к капоту машины и села на него, скрестив руки на груди.

Байкеры и коммандос крутили головами, переводя взгляд от меня на трех мачо-парней, устроивших крутое тайное совещание. Я же смотрела на трех горячих парней, разговаривавших друг с другом, лица напряженные, довольно близко друг от друга, но при этом они избегали телесного контакта. Затемненные очки передвигались к таким же затемненным стеклам. Разговор был напряженным, но длился всего три минуты. Я не засекала время, думаю даже меньше.

Потом они наконец-то оторвались друг от друга. Лоусон направился к своему автомобилю, махнув мне рукой. Тэк свистнул, щелкнув пальцами, и армия байкеров попрыгала на свои мотоциклы и во внедорожник. Глаза Тэка встретились с моими, и он приложил палец ко лбу, перевернул, прежде чем вскочить на байк. Машина Лоусона тронулась и Харлеи взревели и рванули с места, Хок закончил разговор с поджарым, но худым, на два дюйма ниже, чем он, мужчиной, и подошел ко мне, в то время как остальные коммандос выгружали какие-то ящики с оборудованием.

Я соскочила с капота машины и встала перед ним.

– Я только что добавила еще одну причину, под номером триста семьдесят два в своей список, почему между нами все кончено, – объявила я.

– Мы уже два раза говорили об этом, не начинай сначала, – ответил Хок, теперь его темные очки смотрели прямо на меня. – Вчера ночью, мои парни измерили твое окно. Новое вырезается, и они установят его, как только оно будет готово. Сейчас они работают над системой безопасности. Это займет пару дней. До тех пор ты останешься со мной.

– Слишком поздно, я уже пообещала одному мачо, что буду спать у него сегодня ночью.

Я увидела, как все его тело напряглось, казалось, воздух вокруг него стал даже красного оттенка, становясь все гуще, но я не отступила.

– И кто он? – спросил он страшным, тихим голосом.

– Мой отец, – с вызовом ответила я.

Он тут же расслабился и улыбнулся, показав обе ямочки на щеках.

– К нему – я разрешаю, – заключил он.

Мудрейший Господи, он что мне не доверяет?

– Ладно, я знаю, что ты слушаешь выборочно и не слышишь почти все, что я говорю, но в этот раз обрати внимание на мои слова. Во-первых, скажи своим парням, чтобы прекратили работать. Папа починит мне окно, и я не хочу иметь никакой системы безопасности у себя в доме. Во-вторых, я не знаю, чем закончился ваш разговор крутых мачо, но похоже, ты победил и решил, что можешь станцевать вальс здесь на газоне и стать моим боссом, указывая, что мне делать, но скажу тебе прямо – ты ошибаешься. Не потому, что я не твоя женщина, а потому, что мне не нравится, когда мной вертят, как хотят, мне никогда не нравилось, когда мне указывают. И последнее, клянусь Богом, мы... повторяю еще...

Я готова уже была произнести слово «закончили», когда он, в прямом смысле этого слова, сорвал с себя и меня солнцезащитные очки, бросив их на капот моей машины. Я была так поражена его действием, что остолбенела, поэтому свой следующий маневр он выполнил без моего сопротивления. Я в одно мгновение была плотно прижата к нему, он крепко обхватывал меня одной рукой за талию, а другой поддерживал за затылок, наклонился и поцеловал.

Это стало для меня проблемой.

Поскольку была причина, почему я никогда не могла выпроводить Хока из своей постели, прежде чем я могла произнести слово, он начинал меня целовать.

А целовался он просто великолепно. Он вообще мог проделывать множество вещей своими руками, губами и другими частями тела, и это было просто умопомрачительно, но даже от одного его поцелуя, он полностью губил меня, поскольку я больше никогда не могла смотреть ни на какого другого мужчину.

Да, он был слишком хорош в этом, на самом деле.

Поэтому, когда он наконец оторвался от меня (и выглядело это со стороны очень унизительно, он не торопился, а я его не прогоняла), мои руки не хотели его отпускать, одна из них ласкала его спину, другая опустилась ему на шею, притягивая его ближе к себе. Как только его язык погрузился в мой рот, я не могла больше ни о чем думать, как только удерживать и притягивать его к себе поближе.

– Мы закончили, Душистый Горошек? – прошептал он.

– Несмотря на то, что я с тобой целовалась, ты мне не нравишься, – прошептала я, все еще держась за него.

Он опять издал глубокий, внутренний смешок, его рука переместилась с моих волос на плечи, он держал меня обеими руками, чуть-чуть сжимая мои плечи, притягивая ближе к себе.

– Итак, на повестке дня: парни продолжат здесь работать, я вернусь забрать тебя на ланч.

Забрать меня на ланч? У нас никогда не было свидания, а теперь, словно в невзначай он сообщает мне, что собирается взять меня на ланч?

– Я не могу никуда пойти на ланч. Мне нужно сдать три работы в определенный срок, а я потратила на них лишь пару часов. Мне нужно вкалывать, если я собираюсь успеть вовремя, поэтому мой ланч пройдет за моим рабочим столом.

– Я принесу что-нибудь тебе. Чего ты хочешь?

Боже! Что произошла с этим парнем?

– У меня есть еда в холодильнике.

– Tom Yung Goong и Pad Thai, J’s Noodles, – сказал он, и я тут же посмотрела на него.

Два моих любимых ресторанчика с едой на вынос. У меня было много любимых блюд, но суп Tom Yung Goong и лапша Pad Thai от Джея находились на вершине моего длинного списка. И обычно я покупала их на вынос, чтобы насладиться за столом, после марафона трудового дня.

Я перестала пялиться во все глаза на него, потому что у меня появилось такое чувство, что мои глаза сейчас вылезут из орбит.

– Откуда ты знаешь столько о моих привычках?

Он не ответил на вопрос, но этого и не требовалось, поскольку доказательства были на лицо, он смотрел на меня так... ну, как ястреб.

Вместо того, чтобы ответить, он задал свой собственный вопрос:

– Ты не спала прошлой ночью?

– Ко мне в дом ворвались, помнишь.

– Мне казалось, ты поехала к своему отцу, чтобы успокоиться и почувствовать себя в безопасности, – ответил он.

– Я чувствовала себя в безопасности, но ворочалась, вспоминая руку, медленно открывающую мою дверь в спальню, когда я так боялась и переживала, что могу разбить свой снежный шар со счастливым котенком, чтобы вырубить непрошенного гостя.

Он обхватил меня руками.

– Все это было вчера, детка, не сегодня. Ты в порядке. Все закончилось. Выброси это из головы.

Выбросить это из головы? Он серьезно думал, что я могла бы это сделать? Он серьезно думал, что любая женщина вот так легко может это сделать? У меня было по крайней мере уйма увлекательных ночей до прошлой ночи, но я не могу вот так запросто выкинуть это из головы.

– Это непросто, – сообщила я ему.

– Это очень просто, – проинформировал он меня.

Я уставилась на него.

Он улыбнулся мне и появились ямочки, вот черт, мне очень нравились эти ямочки.

Пора возвращаться к работе.

– Мне нужно кофе, включить компьютер и наконец приступить к работе.

– Да, – пробормотал он, опустив голову, и прежде чем я смогла отклониться от него, он опустил свои губы на мои. Затем прошептал:

– Увидимся, – забрал свои авиаторы с капота моей машины, и легкой крадущейся походкой направился к своей Camaro, которая была круть крутая, по пути, как бы кивнув, своим коммандос. Потом он согнулся и залез в свой офигительный автомобиль, мотор заурчав и уехал.

Я так и стояла у своей машины какое-то время, тупо смотря на улицу, на которой пару секунд назад была его машина, и только лишь одно слово мелькало у меня в голове:

Черт побери.

Потом я схватила свои солнцезащитные очки, избегая встречи с работающими коммандос, пробралась в дом, сварила большой чайник кофе, налила пять кружек, предложив занятым трудолюбивым спецназовцем.

И наконец отправилась в свой кабинет, чтобы хотя бы включить компьютер.