Текст книги "Маргарет Тэтчер. Женщина у власти"

Глава шестнадцатая
ПРЕМЬЕР-МИНИСТР И ЕЕ ВЕЛИЧЕСТВО

Двух самых влиятельных женщин Англии по возрасту разделяют всего полгода; но по социальному положению – вековечные классовые барьеры. Тэтчер родилась в октябре 1925 года, королева Елизавета II – в апреле 1926 года. Но королева царствует с 1952 года. Она взошла на трон за 27 лет до того, как на Даунинг-стрит появилась ее восьмой премьер-министр Тэтчер. Отношения между двумя умными и волевыми женщинами непросты. И хотя они более десяти лет одновременно находятся на политической авансцене, об их личных взаимоотношениях известно мало прежде всего потому, что и та, и другая никогда не высказываются об этом публично и крайне редко в частном порядке. Их служебные отношения официальны, и такими они и должны быть. Их объединяет сильно выраженный патриотизм. Во всем же остальном премьер-министр и Ее Величество – абсолютно разные между собой женщины, с весьма различными взглядами на жизнь и с неодинаковыми подходами к проблемам Великобритании.

У них совершенно разный стиль. Всегда с великолепной прической, безукоризненно одетая, Тэтчер более внешне походит на королеву, чем Ее Величество, которая, прогуливая свою любимую собаку, может шлепать по лужам в резиновых сапогах и в наброшенной на голову косынке. Для многих неангличан Тэтчер, твердо занявшая место в списке самых элегантно одевающихся людей, как зримый символ страны вытеснила собой королеву. Когда Тэтчер посетила с официальным визитом Нигерию, многочисленные зеваки на улицах были убеждены, что она и есть королева Англии. После завершения фолклендской войны Тэтчер как главнокомандующая приветствовала возвращавшиеся на родину воинские части. Королева же, просто как мать, встречала лишь принца Эндрю. Когда в лондонском метро случился крупный пожар, Тэтчер прибыла на место происшествия, когда пожарные еще выносили тела 31 погибшего. Несколько младших членов королевской семьи без всякого шума посетили место трагедии днями позже, когда ужас происшедшего спал. Никто из членов королевской семьи не был на траурной службе по 271 погибшему пассажиру рейса 103 авиакомпании «Пан-Ам» – от подложенной террористами бомбы этот самолет взорвался над Шотландией в декабре 1988 года, а его обломки упали недалеко от местечка Локерби. Премьер-министр посетила место катастрофы и присутствовала на траурном богослужении. В этих, как и многих других, случаях Тэтчер принимала на себя роль своего рода Матери нации. Не будучи официально главой государства, во времена общенациональных трагедий она представляла страну, и делала это с достоинством и грацией. И по мере того, как возрастала видимая роль Тэтчер, будь то в правительстве, во внутренней политике или же на мировой арене, значение королевы в общественном мнении как бы меркло и сжималось.

Природа их власти весьма различна. У королевы нет власти как таковой. Она не может изменять законы, объявлять войну и даже просто публично высказываться по политическим вопросам. Она – символ Великобритании и воплощение преемственности национальных институтов и традиций. Ее власть заключается в том, чтобы воплощать собой тот высший центр, на который фокусируется гражданская лояльность граждан, и успокаивающе влиять на умонастроения народа.

За те сорок лет, что королева Елизавета II находится на троне, в стране произошли огромные социальные перемены. Распалась британская империя, утрачено ее былое влияние. Стала гораздо слабее и уязвимее ее экономика. Появился многочисленный средний класс, и не стало правительства, управляющего на основе общенационального согласия. Но какие бы перемены ни происходили, королева сохраняла в неприкосновенности ритуалы, установленные еще в XIX веке. Переезжала, в зависимости от времени года, из одного замка в другой. Посещала королевские бега в Эскоте. Присутствовала на открытии сессий парламента и отдыхала на своей яхте «Британия». Но, несмотря на свою приверженность этим старомодным привычкам, королева – в полном смысле слова современный монарх. С момента вступления на трон она постоянно и тщательно знакомится со всеми официальными докладами политических партий. Эти доклады не передаются от одного правительства другому, и потому королева лучше представляет себе реальную преемственность политических процессов в стране, чем ее меняющиеся премьер-министры, даже столь долго пробывшие у власти, как Тэтчер. Королеве известны все ключевые фигуры и действующие лица во внутренней политике. Она также и наиболее опытный из английских дипломатов, гораздо лучше информирована по важнейшим международным вопросам, чем самый подготовленный из ее министров иностранных дел. Она лично знакома с руководителями всех ведущих, а также и большинства других иностранных государств.

У королевы свои четкие политические взгляды и оценки, в том числе и в отношении Тэтчер. Но публичное их высказывание может быть истолковано как вмешательство в политические дела, а это, при худшем повороте событий, может привести к упразднению института монархии. Поэтому королева воздерживается от подобных публичных выступлений. Но она без колебаний использует свое традиционное право давать советы, поощрять либо предостерегать премьер-министра на еженедельных личных встречах. Обычно такие встречи происходят в Букингемском дворце по вторникам в половине седьмого вечера, по тем дням, когда заседает парламент. Они проходят в Зале аудиенций королевы – большой и удобной гостиной с окнами, выходящими в дворцовый парк, – и длятся, как правило, около часа. Это чисто деловые встречи, на которых не подаются никакие напитки. Королева высказывается обычно прямо и конкретно, непосредственно по существу вопроса. Премьер-министр, неспособная долго и молча выслушивать точку зрения других, ценит это качество королевы и выслушивает ее с уважением. Тэтчер легче всего чувствует себя с теми людьми, которые говорят ясным и четким языком. (Это относится и к юристам, язык которых обладает профессиональной четкостью.) Но ее угнетает разговор вокруг да около. Королеву – никогда. Писатель Энтони Сэмпсон высказал как-то наблюдение, которое с тех пор часто цитируется. Он заметил, что от этих встреч «приходит в ужас по крайней мере одна из их участниц» {1}. Но эта оценка приложима скорее к начальному периоду пребывания премьер-министра в должности. Сейчас госпожа Тэтчер и Ее Величество с уважением относятся друг к другу и нашли общий язык, хотя и бытует мнение, что королева считает Тэтчер наименее приятной в общении из всех премьер-министров, с которыми ей пришлось взаимодействовать на протяжении своего правления. Правда, у королевы были некоторые трудности и в общении с Тедом Хитом, но они компенсировались тем, что в этом случае взгляды Ее Величества и премьер-министра чаще всего совпадали. Между же королевой и Тэтчер существуют серьезные политические расхождения.

Как глава королевской семьи, Ее Величество выступает хранительницей традиций. Тэтчер же настроена против чрезмерной верности традициям и стремится форсировать перемены. Королева, первая аристократка по рождению, воспринимает свою роль монарха очень серьезно и в этом своем качестве одинаково относится ко всем подданным независимо от того, бедны они или богаты, консерваторы они или лейбористы. Тэтчер же всего в жизни добилась сама, и потому она отдает приоритет правам личности, а не коллектива; с презрительным пренебрежением относится к неудачникам; и предпочла бы избавиться от лейбористской партии. Королева убеждена в том, что гражданское общество существует. Тэтчер заявила как-то, что «такого явления, как общество, не существует» {2}. По мнению премьер-министра, нации состоят из стремящихся к достижению собственных целей индивидов, действия которых не укладываются в классовые рамки, а не из каких-либо искусственных групп, слоев и тому подобного.

Между ними немало и других различий. Обе работают много и усердно, хотя трудно представить себе человека, который работал бы больше, чем Тэтчер. Рожденной властвовать, королеве никогда не пришлось самой пробиваться наверх. Она куда более уверена в себе и в безопасности собственного положения, чем Тэтчер, агрессивность которой, по признанию многих ее помощников, скрывает внутреннюю неуверенность. Королева не столь подчинена в своем поведении своему внутреннему голосу, как Тэтчер. И она в гораздо большей степени ценит радости семейной жизни. Королеве нравится, например, смотреть телевизор, причем ее излюбленная передача на протяжении многих лет – «Коронейшн стрит». Ей нравится играть в карты и различные игры. Постоянное место в ее календаре занимают плавания на «Британии» и продолжительные каникулы с внуками, проводимые в замках Бэлморел и Сэндрингхэм. Все это совершенно чуждо Тэтчер, которая редко отдыхает с кем-либо, кроме мужа. Телевидение раздражает ее, игры она просто ненавидит.

Их манеры поведения и окружение тоже очень разнятся между собой. Сдержанная по характеру, королева умеет держаться холодно, но способна и как бы излучать вокруг себя теплоту. Тэтчер может быть весьма эмоциональной и сердечной, но известна своим холодным самоконтролем и умением держать других на расстоянии. Королева окружена фрейлинами, гардеробщицами и гофмейстерами, всем тем, что позволяет сохранять ореол монархии в глазах общественного мнения. Тэтчер никогда не волновали внешние символы и аксессуары власти. Она не придает ни малейшего значения, например, должностям и званиям охраняющих ее лиц. Ее личные запросы минимальны. Если Дэнис отправляется в деловую поездку или на отдых, то он сам сидит за рулем машины, на которой едет в аэропорт. В свои зарубежные поездки Тэтчер берет обычно не более десятка помощников и сопровождающих лиц. Это американский президент наносит визиты в окружении сотен сопровождающих.

Несмотря на крайнюю экономность Тэтчер, многие англичане обвиняют премьер-министра в том, что она стремится быть большей королевой, чем сама королева. «Она пытается быть царственнее королевы, но у королевы это получается лучше», – говорит баронесса Филипс. Некоторые критики утверждают, что Тэтчер не понимает своего места. Это верно. Тэтчер никогда не желала знать «свое место», иначе бы ей не стать лидером тори и премьер-министром. Она всегда стремилась выкладываться до конца, а это нередко истолковывается как чрезмерность притязаний, причем особенно в Англии. Ее самолюбие страдает от того, что Тэтчер не удается та легкая неформальность в общении, которую принадлежащие к высшим слоям общества англичане связывают с полученным воспитанием, хорошим произношением и наличием старого семейного состояния. «Это классовая черта, – говорит один из таких людей, хорошо знакомый и с королевой, и с премьер-министром. – Госпоже Тэтчер просто не хватает способности английского высшего среднего класса к иронии и самоиронии» {3}. У королевы же, напротив, очень развитое чувство юмора. «Абсолютно согласна с вами, мадам!» – воскликнула как-то королева, когда «роллс-ройс», в котором она ехала, обдал грязью какую-то женщину и та что-то прокричала вслед. «А что она сказала, дорогая?» – спросил сидевший рядом принц Эдинбургский. «Она сказала «Негодяи!» – ответила королева {4}.

Способность иронизировать над собой – черта, совершенно несвойственная Тэтчер. Хотя, обладай она этим качеством, премьер-министр могла бы только выиграть. Ее мужу Дэнису ничего не стоит посмеяться над собой. Премьер-министр же почти никогда не обнаруживает чувств и черт, которые могли бы быть истолкованы как проявление слабости. (Из этого правила, конечно же, бывают и исключения. Одно из заседаний кабинета Тэтчер открыла так: «Времени у нас в обрез, поэтому я сразу же выхожу из себя, настаиваю на своем, и на этом завершим работу».) Она, однако, неспособна к тем тонкостям и нюансам, что так ценятся членами королевской семьи. Ни к тому, чтобы как-то обыграть их самой, ни к восприятию их в свой адрес.

Особое неистовство всех ее критиков вызывает привычка Тэтчер говорить о себе, употребляя королевское «мы». «Мы стали бабушкой», – объявила она в 1989 году, когда на свет появился первый ее внук. Страна, услышав это, буквально заржала. Но мало кто решался сказать прямо, что Тэтчер пытается присвоить себе роль королевы. Она легко могла бы возразить, что сама мысль об этом представляется ей невероятной. С самого детства она была ярой монархисткой. Она благоговеет перед институтом монархии и скрупулезна – возможно, даже чересчур скрупулезна – в соблюдении всех правил при общении с королевой. На аудиенцию к ней Тэтчер всегда приезжает раньше назначенного времени. Ее поклоны перед королевой ниже и длятся дольше, чем у кого-либо другого, за что некоторые члены королевской семьи даже подшучивают над ней. Ее «заносит», считают некоторые придворные. «Она кланяется как ванька-встанька», – фыркает один из них. Когда в Чекерсе встречают Рождество, Тэтчер непременно устраивает так, чтобы торжественный ужин закончился прежде, чем начнется праздничное выступление королевы по телевидению. И когда оно начинается, по настоянию Тэтчер все присутствующие выслушивают его стоя. Когда во время визита в Кению приветствовавшие ее там женщины стали делать перед ней реверансы, Тэтчер сразу же прервала их словами: «Не нужно. Я всего лишь премьер-министр».

Ежегодно премьер-министр с мужем проводят первый уик-энд сентября с королевой в ее замке Бэлморел в Шотландии. Поначалу это давалось Тэтчер тяжело. Уик-энд в компании аристократов, привыкших ездить верхом, стрелять, заниматься спортом и разными играми, – для Тэтчер это равносильно пытке. Но по мере того, как две женщины лучше узнавали друг друга, ужас Тэтчер перед этими уикэндами спадал. Свою роль сыграл и установившийся ритуал уик-эндов. Тэтчер и ее личный секретарь приезжают утром в субботу и обедают в этот день с главным помощником королевы и ее личным секретарем сэром Уильямом Хизлтайном. После обеда – прогулка, а потом Тэтчер водворяется в замок. Она не принимает участия в тех развлечениях, которые столь нравились некоторым из ее предшественников. Вместо этого она с удовольствием усаживается за свои бумаги. Вечером королева и принц Филип устраивают торжественный и формальный ужин в узком кругу. Больше всего премьер-министру не нравится, когда после ужина королева затевает игру в шарады. Тэтчер чувствует себя скованно при одной мысли о том, что может оказаться в неловком положении перед монархом, по-домашнему неофициальным. Королева понимает это и иногда поддразнивает за это Тэтчер. Как-то на обеде, на котором присутствовали шесть из ее премьер-министров, королева пошутила насчет «игр в Бэлмореле, которые некоторые из вас переносили с таким благородством» {5}.

Королева не только остра на язык, но и с удовольствием воспринимает самый разный юмор. Ей нравились такие премьер-министры, как Черчилль и Гарольд Вильсон, умевшие развеселить ее. Она способна расхохотаться от самого грубого фарса. На протяжении многих лет принцу Чарльзу нравилась группа комедиантов, называвшаяся «Болваны». Для Тэтчер нет ничего ужаснее, как терпеть примитивный юмор или же высиживать на представлении «Болванов», Она согласна это выносить лишь в присутствии королевы, и то с трудом выдавливая из себя смех. Герцог Гоуэри понимает причины этой скованности Тэтчер: «В конце концов, лишь английский высший свет знает, как держать себя с королевой. Все остальные не имеют об этом никакого понятия» {6}.

Утром в воскресенье чета Тэтчер отправляется вместе с членами королевской семьи в церковь. Иногда за этим следует пикник. Как-то раз королева и принц Филип сами жарили мясо, а потом поразили премьер-министра тем, что закатали рукава и принялись мыть посуду, отвергнув все ее попытки помочь.

Перед отъездом Тэтчер обычно встречается с королевой и королевой-матерью, Елизаветой, за послеполуденным чаем. Среди всех членов королевской семьи именно королева-мать наиболее высокого мнения о Тэтчер. Их общий знакомый говорит: «Королева-мать обожает Тэтчер». «Она такая здравомыслящая», – отзывается старшая королева о премьер-министре. У той и другой – сильная поддержка в одних и тех же слоях общества. Самая популярная в народе из всех членов королевской семьи, королева-мать лучше других чувствует, что может понравиться простому человеку. Менее великосветская по манерам, чем ее ныне царствующая дочь, королева-мать прекрасно чувствует настроения той части общества, которая и составляет главную опору Тэтчер. Этим людям нравится естественность поведения королевы-матери и ее постоянная готовность к шуткам и импровизациям, как и ее острое чувство юмора. Как-то вечером королева-мать позвонила на кухню и, подразумевая, что во дворце работает немало гомосексуалистов, заявила: «Не знаю, чем вы, старушки, там заняты, но старушка здесь хочет джин с тоником»[25]25
  Игра слов, В обоих случаях употреблено сочетание «old queen», дословно означающее «старая королева». Но оно же используется гомосексуалистами как форма обращения друг к другу.


[Закрыть].

Несмотря на терпимость к гомосексуалистам, королева-мать придерживается правых взглядов, особенно во всем том, что касается поведения и морали. Она также – сторонница викторианских манер, которые исповедует и Тэтчер. Убеждена она и в необходимости поддерживать конкурентоспособность Великобритании в мире. Ее воззрения очень близки со взглядами самой Тэтчер.

Но не все члены королевской семьи думают так же. Принц Чарльз, который унаследует престол, на протяжении ряда лет говорил своим друзьям, что он в ужасе от Тэтчер. «Ее подходы поразительно узки и нудны», – отзывался он о ее социальной политике и планах приватизации, которые он считал безжалостными. Он не одобрял сокращения расходов на социальные нужды, на поддержку городов – по его мнению, все это в начале и середине 80-х годов привело к росту безработицы и социальной напряженности, особенно в старых городских районах. Принц Чарльз не соглашался и с ее нравоучительным подходом к управлению страной, и с тем, чтобы вся страна вытянулась по стойке «смирно» и была чистой и ухоженной. Принц Чарльз стремится смотреть вперед, его не вдохновляют достоинства премьер-министров 50-х годов. Что же касается премьер-министра, то она, со своей стороны, давно уже считает принца мягкотелым либералом и не очень умным человеком, не понимающим своего места в жизни.

В последние годы, однако, принц и премьер-министр, больше общаясь друг с другом, нашли некоторые точки соприкосновения. Выяснилось, что оба высоко ценят одного и того же философа – Лоуренса ван дер Поста, принадлежащего к последователям Юнга. В 1988 году, вскоре после трехчасового разговора с Чарльзом, Тэтчер выступила с призывом в пользу охраны окружающей среды – одна из излюбленных тем принца. С тех пор Тэтчер, долгие годы бывшая «врагом № 1» всех энвиронменталистов, многократно высказывалась по различным «зеленым» вопросам, в том числе и по вопросу глобального потепления. По ее инициативе была даже созвана всемирная конференция по вопросу о сохранности озонного слоя; в работе этой конференции приняли участие представители 110 стран.

Принц тоже пошел на уступки – в частности, поддержав выступление Тэтчер в конце 1988 года в Брюггэ, в котором она предупреждала об опасности подчинения Великобритании новой «Европе без границ». И принц, и премьер-министр считают необходимым сохранить присущие Англии специфические ее качества. И потому вполне возможно, что их позиции в будущем сблизятся еще более.

Отношения Тэтчер с принцем несколько облегчаются тем, что тот – мужчина. И наоборот, ее отношения с королевой осложняются как раз тем, что обе они – женщины. Тэтчер обычно испытывает чувство собственного превосходства при сравнении с другими женщинами, и это ощущение передается зачастую другим. В ней есть внутренняя сила, которой нет в других. Она победила в соревновании с жизненными трудностями – другие не смогли этого сделать. Королева сбивает Тэтчер с этой позиции. Премьер-министр не может обходиться с ней так, как она привыкла обращаться с большинством женщин. По мнению человека, хорошо знающего обеих, «отношения между Ее Величеством и премьер-министром не простые. Возможно, у госпожи Тэтчер сложились бы изумительно легкие отношения с монархом, если бы им был принц Филипп» {7}.

Сама Тэтчер, безусловно, стала бы это отрицать; тем не менее к своим отношениям с королевой она подходит как к своего рода соперничеству. Она уважает монарха и отдает ей должное почтение, однако в то же время убеждена в первостепенности роли премьер-министра. Она готова выслушать монарха, но никогда не станет раболепствовать в вопросах политики, относящихся к сфере компетенции правительства. Несколько лет назад ей довелось смотреть по телевизору дискуссию между королевой и Индирой Ганди, тогдашней премьер-министром Индии. По оценке Тэтчер, дискуссия приняла чересчур политический характер. «Нам в Чекерсе это не очень понравилось», – оценил обеспокоенную реакцию Тэтчер один из наблюдавших ее в тот момент людей {8}. Королеве, как заметил Дэнис Тэтчер, «не следовало бы высказываться подобным образом». Тэтчер согласилась с этим мнением. Вскоре после этого она стала гораздо чаще встречаться с жертвами различных трагедий – прежде это было прерогативой только членов королевской семьи. Перед визитом Михаила Горбачева в Лондон в 1989 году появились слухи, что он пригласит королеву посетить Москву – последнюю из столиц ведущих стран мира, в которой она еще не была. Помощники премьер-министра немедленно торпедировали подобные предположения. Среди причин, выдвинутых в обоснование невозможности для королевы поехать в Москву, было то, что большевики в 1918 году расстреляли Романовых, состоявших в родстве с английской королевской фамилией. На самом же деле причина заключалась в том, что Тэтчер в этот момент вела переговоры. Ей нравился Горбачев, но она хотела добиться от советской стороны максимально возможных уступок. Смысл занятой позиции заключался в том, что Англия пока еще не готова вознаградить Советский Союз визитом королевы. В результате наложенного таким образом вето на поездку королева оказалась в нелепом положении ученицы, обязанной просить разрешения на прогулку до ближайшего городского фонтана. Двор был вне себя от гнева.