Текст книги "Стриптиз-клуб «Аллигатор»"

Автор книги: Крис Хаслэм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)

– Послушай, Шерри-Ли, ты все не так поняла! – вскинулся я. – Брэд приволок меня сюда! Он сидит там, в баре, и ждет, когда я выйду из туалета, а ты вернешься на подиум. Иди, сама посмотри! Тебе нужно сматываться отсюда как можно скорее! У него в машине «глок» и «хеклер-и-кох». Он вполне мог сунуть в карман любой из этих стволов. Иди взгляни сама!

– Допустим, я пойду и посмотрю… – сказала она после паузы. – А дальше что? Думаешь, этот прохвост собирается помешать мне честно зарабатывать на жизнь?

– По-моему, он собирается тебя пристрелить. Ему ведь известно только то, что наплел ему Руфус Купер Третий. Он ведь не знает, что было на самом деле…

– И не узнает! – протянула она, точь-в-точь как Долли Партон в своей песне «С девяти до пяти». – А ты, друг мой любезный, либо катись в свой трейлер, либо топай в бар и смотри мое шоу. Все. Не желаю больше об этом слышать!

Она повернулась и ушла, громко хлопнув дверью.

Брэд выходил из бара, как раз когда я входил.

– Где ты, мать твою, пропадал? – процедил он.

Я открыл было рот, чтобы ответить, но Брэд, похоже, уже забыл, о чем спрашивал.

– Пошли отсюда! – поморщился он. – Я навел справки, здесь нет никакой Шерри-Ли. Мне дали адрес еще одного стриптиз-бара, поехали проверим. Я купил тебе кока-колу. Где ты был?

Я не ответил, а он не переспросил.

Когда мы выруливали на шоссе, Брэд сказал:

– Надо было мне сохранить ее фотокарточку!

– Ни фига себе! – покачал головой Брэд, когда мы подъехали к бару «Пылкая Венера», с собственным кабельным телеканалом, Интернетом и яркой неоновой вывеской. – У этих слабаков есть свой круглосуточный порносайт! У тебя в трейлере видак есть?

– Нет, а что?

– А то, что бар сегодня закрыт. Видишь объявление?

– Травка у тебя осталась? – спросил Брэд погодя.

– Есть немного.

– А пиво?

– У нас еще четыре банки.

– Отлично! Хочешь научиться стрелять?

Я пожал плечами. Только недоумок отказывается от знаний.

– Это магазин, – объяснял Брэд, прищурив глаз над самокруткой с марихуаной в углу рта. – А это боеприпасы. – Он достал из багажника полистироловый ящик с выдвижной картонной крышкой. – Патроны девятимиллиметрового калибра. Смотри, как надо вставлять их в магазин. – Он вынул патроны из коробки и не торопясь вставил их в магазин. – Теперь вставляем заряженный магазин в рукоятку пистолета и нажимаем до щелчка.

Громкий щелчок подтвердил, что магазин встал на место.

– Понял? – спросил Брэд после затяжки.

Я кивнул.

– Дай мне пиво. Не видел, куда убежал мой гребаный пес?

Я покачал головой.

Брэд сделал хороший глоток, рыгнул и продолжил свой мастер-класс.

– Вот это – скользящий затвор, который двигается туда-сюда. Нам нужно, чтобы патрон из магазина, вот отсюда, – он похлопал по рукоятке, – попал в патронник. Для этого надо отвести затвор назад до упора, вот так, и отпустить, чтобы он вернулся на место под действием давления газов. – Он улыбнулся, когда затвор, вкрадчиво щелкнув, встал на место. – Люблю этот звук, – добавил он. – Сразу все сомнения пропадают, и становится спокойно. – Он склонил голову и прислушался к звукам музыки. – Ну-ка, сделай радио погромче! Это ведь «Роллинг стоунз». «Коричневый сахар».

Брэд приплясывал, одновременно читая мне краткий вводный курс по обращению с оружием. Звезды мерцали над нами на бархатном небе, как отражение глаз озера, где полным-полно аллигаторов; в зарослях колючей меч-травы шуршал Клинтон, словно змея в собачьем обличье.

– Что еще происходит после того, как мы отводим затвор назад? Мы взводим курок. Усек? Таким образом, сейчас наш пистолет заряжен и стоит на предохранителе. Теперь остается повернуть вот этот маленький рычажок с предохранителя на режим огня, и вперед! – Он взмахнул пистолетом, держа его за ствол, и протянул мне рукояткой вперед. – Давай, Марти, покажи, на что ты способен!

Смикшировав завершающий аккорд выступления группы «Роллинг стоунз», диджей, явно под балдой, объявил, что следующая песня исполняется для Брэнди из Лихай-Эйкрез, что в Пенсильвании. Группа «Криденс» оповестила о том, что «восходит плохая луна», а я взял у Брэда пистолет «хеклер-и-кох», посмотрел ему в глаза, пытаясь понять, что у него на уме.

– Красивая штучка, да? – улыбнулся он, и я не понял, что он имеет в виду – Шерри-Ли или эту пушку.

Я повертел пистолет в руке. Буквы USP на вороненом стволе светились в бледных лучах луны.

– Что такое «Ю-эс-пи»?

Брэд пожал плечами:

– Может, «Юркий стопор пердунов», а возможно, «Южная стриптизерша-предательница». Ну как, в порядке штукенция?

– Мне нравится, – произнес я. – Даже очень.

Из зарослей появился мокрый, весь в тине, Клинтон. Постоянно озираясь, он спрятался за пикап.

– Так заведи свою, – посоветовал Брэд. Под длинным козырьком бейсболки не было видно его глаз. – Моя уже занята.

Я сжимал в руке его заряженный пистолет, а он стоял метрах в полутора от меня, повернувшись ко мне лицом.

«Труп не скоро найдут, если я его кокну!» – пришло мне на ум.

Словно прочитав мои мысли, Брэд сделал шаг назад и перенес вес тела на другую ногу. Правую руку он небрежно свесил вдоль корпуса. Новенький «глок» был где-то у него под рубашкой.

– Ну, стреляй?! – усмехнулся он, затягиваясь самокруткой.

– А куда целиться?

– Куда хочешь! Да и целиться-то не нужно, просто ткни, куда надо, указательным пальцем, а средним нажми на спусковой крючок. Вот, смотри!

По моим барабанным перепонкам ударил мощный колокол. Показалось, будто в меня шаровая молния закатилась. Я зажмурился и пошатнулся. Пистолет в дрожащей руке казался мне молотом, как бы пригибающим меня к земле своей значимостью, значительностью, весомостью, что ли…

С ума сойти! Что я здесь делаю? Луна еще не взошла, темнотища, ночь…

Гораций говорил: «Carpe diem», то есть «Лови момент», буквально – «Лови день». Что мне делать? Ловить момент ночью?

Carpe noctem…

Я вскинул пистолет…

Не дождется!.. Удобный момент еще не настал…

– Не люблю громкого шума, – сказал я и положил пистолет на багажник.

Брэд пожал плечами, выплюнул табачную жвачку, поставил свой пистолет на предохранитель.

– Кое-что втихаря не получается! – хохотнул он. – Ну ты хотя бы теперь знаешь, что делать, если возникнет необходимость… Поехали, отвезу тебя домой, – произнес он.

Весь обратный путь в «Привал» Брэд пел, а я помалкивал, размышляя. Оружие позволяет с любым нахрапистым фраером разговаривать с позиции силы. Исключается необходимость в каких-либо уловках, хитростях. Срок на принятие решения ограничивается всего лишь одним мигом, а далее мгновенный эффект с необратимыми последствиями. Судьбе при этом плевать, как ты справишься с последствиями. А может, она и сама не знает, как поступить? Скорее всего… Подкинула шанс избавить Шерри-Ли от беды, а сама в кусты… Что мне было делать? Стрелять в Брэда? А если бы я промахнулся?..

Ни один из нас не заметил патрульную машину, припаркованную у трейлера администрации, когда мы прикатили в «Привал». Полицейский осветил наш пикап своими фарами, и Брэд выругался.

– Какого хрена тут копы околачиваются? – прошипел он.

– На той неделе один парнишка потерялся, – объяснил я.

– Иди поговори с ним. Только не лезь на рожон!

Я шагнул в свет фар, посасывая темно-зеленую пастилку, отбивающую всякие запахи, хотя понимал, что пиво и травку вряд ли перешибешь.

Однако оказалось, что коп остановил нас для проформы.

– Домой едешь, парень? – спросил он.

– Да, сэр, – кивнул я.

– Где живешь?

– Трейлер 37Д. – Вот ключ.

Он с секунду смотрел на большой пластмассовый брелок для ключа, потом перевел взгляд на меня.

– Повезло тебе, что ты не у меня работаешь, – повел он носом, принюхиваясь. – Когда поедешь по поселку, притуши ближний свет.

«Мазда» Шерри-Ли была припаркована рядом с ее трейлером, и компанию ей, как всегда, составлял телик.

Я напрягся. А вдруг Брэд узнает ее машину? Хотя вряд ли… Последний раз, когда он видел Шерри-Ли, у нее был «шевроле-камаро». Впрочем, поди знай, что на этот раз подкинет мне судьба!

Оказавшись в нашем трейлере, Брэд схватил бутылку с текилой, включил радио, плюхнулся в кресло Джина и начал скручивать самокрутку.

Я, устроившись на диване, слушал композицию «В порыве благодарности». Когда я посмотрел на Брэда, оказалось, что он спит.

В семь утра меня разбудил Джин. Он звонил из отеля в городе Джэксонвилл, одном из крупнейших торгово-финансовых центров Юга. Джин продиктовал мне список нумизматов и телефонных номеров, и, хотя в глазах у меня двоилось, я постарался записать все как можно точнее. Затем он потребовал от меня отчета. Я вкратце перечислил даты последних продаж и покупок, общую сумму издержек, сообщил, сколько мы получили за проданный товар. Помня о том, что у меня нет машины, он предложил мне пехом смотаться километров за сорок, чтобы обналичить чеки, отправить по почте буклеты новым клиентам, свести расходы к десяти кускам, прочистить фильтр кондиционера, убраться во дворе, а в воскресенье не подходить и близко к озеру Окичоби.

– Какие у тебя новости?

– Да почти никаких, – ответил я, покосившись на Брэда, храпевшего в кресле Джина с бутылкой текилы в руках. – В нашем поселке копы шныряли, даже поставили охрану у ворот.

– Нелегалов, должно быть, искали… – протянул Джин. – Найдут, отправят в банановые республики. Всего и делов!

– Нелегалы тут ни при чем, – возразил я. – Пропал один мальчишка… Соломон Бендер…

– Что еще за Соломон?

– Парнишка, который пропал. Копы считают, что его похитили.

Джин кашлянул, но ничего не сказал.

– Джин, послушай, ты когда назад?

– Занимайся своим делом и держись подальше от копов. Если начнут допрашивать, держи язык за зубами, но постарайся дать им понять, что тебе скрывать нечего. Когда пропал этот маленький паршивец?

– В четверг на прошлой неделе.

– Где тогда были мы?

– Кажется, на нумизматической ярмарке. А может, были в дороге…

Брэд заворочался и громко пернул. Я поморщился.

– Мы были в мотеле, в мотеле «Дружба», – сказал Джин. – Я заплатил за номер наличными, так что свидетели у нас есть. Короче, мотель «Дружба». Ну все! Перезвоню часа через четыре.

Несмотря на то что я находился в солнечной Флориде, после разговора с Джином меня зазнобило и вообще стало как-то не по себе.

– Кто это звонил? – прохрипел Брэд, будто имел право задавать вопросы.

– Мой приятель. Между прочим, у соседки пропал сын. С минуты на минуту копы начнут поголовный опрос. А у тебя пикап ворованный…

– Заткнись, без тебя знаю! Сегодня я так и так собирался линять. Где душ?

– Ну уж нет! – Я покачал головой. – Сначала я, потом ты. Свари пока кофе.

Я размотал грязный эластичный бинт, бросил его на пол душевой кабины. Отек постепенно спадал, но обещанное ясновидение почему-то не приходило. Даже обидно!

Я шагнул под душ. Наслаждаясь струями горячей воды, я зажмурился и попытался узреть свое будущее. Да есть ли оно у меня? Кажется, в Америке мне ничего не светит! Я снова открыл глаза, услышав стук в дверь.

– Это почтальон, – крикнул Брэд. – Я приму!

К тому времени, как я вышел из душа, он вскрыл упаковку и теперь любовался «Орлом» 1869 года выпуска.

– Это мне? – ухмыльнулся он, вертя монету в пальцах. – Видишь, птичка мне подмигивает?

– Положи на стол! – вскипел я. – Вообще-то вскрывать чужую корреспонденцию дурной тон.

– Ах, ах! – хмыкнул он. – Давай разыграем… Орел или решка? «Свобода» или «Орел»?

Он подбросил монету, а я метнулся и поймал ее.

Брэд изумленно поднял брови.

– Отличный бросок, Марти! – Брэд вскинул брови. – Сколько эта монета стоит?

– Пару сотен. – Я пожал плечами. – Ну, может, немножко больше.

– Ага, как же! – присвистнул Брэд, взмахивая счетом-фактурой. – Вот тут написано, что она стоит четыре с половиной тысячи баксов! – Он уронил бумажку на пол, встал и поправил бейсболку. – А тебе, Мартин, оказывается, нельзя доверять, что означает… – Он усмехнулся. – Ладно, еще увидимся, тогда поговорим, а мне пора на свидание с надзирателем.

Через секунду он вернулся:

– Где, на хрен, мои ключи?

В начале десятого полицейские и сотрудники в подчинении округа Ли приступили к своим прямым обязанностям. Они вежливо стучались в двери трейлеров и задавали жильцам пару-другую вопросов.

Джин заверил меня в том, что нам нечего скрывать, поэтому я расположился в шезлонге и в ожидании своей очереди впитывал солнечные лучи.

Шерри-Ли еще спала, как в дверь ее трейлера постучали. Кинув на помощников шерифа взгляд через занавеску, она появилась на верхней ступеньке в своем немыслимом халате, с полотенцем на голове. Дознаватели улыбались и кивали, пока Шерри-Ли хмурилась и покачивала головой, а потом они ушли, а она отправилась досыпать.

У меня они появились через полчаса. Я показал им водительское удостоверение, сообщил, что я здесь в отпуске, а по профессии – страховой агент. Я сказал, что видел пропавшего мальчика, говорил с его матерью, но понятия не имею, куда он мог деться.

– Когда вас укусили, мистер Брок? – спросил помощник шерифа в конце беседы.

– В прошлое воскресенье на озере Окичоби.

– Не откажите в любезности, мистер Брок, скажите, пожалуйста, на ваш взгляд, что случилось с юным Соломоном?

Я потер подбородок и постарался придать себе умный вид.

– Думаю, его слопал аллигатор…

– Учтем ваше мнение, мистер Брок. Приятного отпуска!

Я смотрел им вслед, пока они не скрылись из вида, а потом приступил к делам. «Золотого орла» я удачно толкнул в городе Юнион-Сити, штат Джорджия, за четыре семьсот пятьдесят, включая доставку, – значительное достижение для дилетанта. Теперь будет чем похвастаться Джину.

Его реакция на известие об исчезновении Соломона встревожила меня. Он прямо-таки ударился в панику, будто был в чем-то виноват или опасался, что его в чем-то обвинят. Наверняка отсчитывает минуты до назначенного времени, когда можно будет мне перезвонить! Шустрит на нумизматической ярмарке в каком-то провинциальном городе, а сам места себе не находит…

Мне не терпелось выслушать его оправдания и объяснения, хотя я понимал: независимо от того, что он скажет, уравновешенность наших отношений нарушена, они уже никогда не будут такими, какими были в шесть пятьдесят девять.

Я позвонил в «Федекс» с целью договориться о доставке, замастырил себе самокрутку и стал гадать, одолжит ли мне Шерри-Ли свою машину сгонять в банк.

А чего, собственно, такого? Спросить-то можно?

Я постучал в ее дверь достаточно громко, чтобы разбудить человека, отсыпающегося после ночной смены.

Она чуть приоткрыла дверь:

– Чего тебе, Мартин?

– Да так… Я просто спросить, как ты сегодня, – промямлил я. – И еще… вот косячок. Если хочешь, поделюсь.

Она смотрела на меня в упор, покусывая верхнюю губу.

– Ты что, явился посмотреть индивидуальное шоу?

Идея неплохая, но она выбрала неподходящее время! Я потер небритый подбородок и вздохнул.

– Видела сегодня утром пикап, припаркованный возле моего трейлера?

Она окинула взглядом территорию поселка, глянула в сторону болот, потом посмотрела на меня:

– Нет, Мартин, не видела.

– Такой большой красный пикап… «шевроле»… Значит, не видела?

Она вскинула брови:

– Мартин, я терпеть не могу двадцать раз повторять одно и то же!

– Это был Брэд! – выпалил я. – Он неожиданно объявился тут вчера вечером и сказал, что намерен тебя разыскать. Увез меня на пляж, напоил, потащил в какой-то кабак «Жеребец», а оттуда мы рванули в «Аллигатор». Он едва не столкнулся с тобой – ты танцевала под Элиса Купера, а он отлучился в сортир. Когда вернулся, ты уже ушла.

– А где он был, когда я с тобой разговаривала?

– Сидел в машине, ждал меня. Он спросил бармена, нет ли у них стриптизерши по имени Шерри-Ли, и ему сказали, что у них такой нет. Это правда, клянусь!

Она прищурилась, почесала нос и нагнулась ко мне:

– Вот что, Мартин! Я тебя выслушала, а теперь ты меня послушай. Я делаю то, что считаю нужным, потому что у меня это хорошо получается. Мне досталось хорошее тело, а хорошим телом не грех гордиться. Я никому не причиняю вреда тем, что занимаюсь своим делом, а посетители глазеют на меня. Я выступаю для мужчин и радую их взоры, я плачу налоги, жертвую на благотворительность и по воскресеньям хожу в церковь. Конечно, я бы с большей охотой растила детей и пекла пироги, принимала участие в работе школьного родительского комитета, но пока не могу заниматься тем, чем хочется, поэтому я буду продолжать делать то, что у меня получается, и мне плевать, какого мнения о моей работе ты, Брэд или еще кто-либо, а если ты против – это твои проблемы. Скажи мне в лицо все, что ты обо мне думаешь, и я тебе так же откровенно отвечу. Не надо сочинять разные сказки в попытке запугать меня и заставить бросить мою работу. Понял? И еще одно, Мартин: перестань стараться все исправить. Ты меня не знаешь, и ты не знаешь Брэда. Пусть все идет как идет. Прошу тебя. Привет!

Я решил, что до банка доберусь и на такси.

8

Утром в воскресенье за Бесноватым Джеком приехал шериф. Жители трейлерного поселка всполошились. Когда Бесноватого выводили, никто из его соседей не свистел и не улюлюкал. Всем было ясно, что полицейское управление округа возводит на него напраслину.

Джин тоже так считал. Я уже приготовился было опрыскивать наш трейлер инсектицидом, средством для истребления насекомых, но Джин позвонил из кафе «У Денни» и сообщил, что сегодня не вернется, так как решил, не теряя времени, отправиться на ярмарку в Клируотер.

Я заметил, что эта ярмарка назначена на четверг, но Джин велел мне заткнуться и дать ему знать, как только Бесноватому Джеку предъявят обвинение. Голос у Джина по-прежнему звучал озабоченно.

Остаток утра я провел сокрушаясь о потерянной репутации в глазах красавицы стриптизерши, живущей через дорогу.

Я полагал, что могу считаться ее спасителем, так сказать, надежной альтернативой ее беспокойной жизни. Моими козырями были безупречное английское произношение и сногсшибательное чувство юмора. А ей, как оказалось, эти мои козыри по фигу! В ее глазах я недоумок и зануда, которому следует дать от ворот поворот. Жаль, конечно, но тут уж ничего не поделаешь! Как говорится, сердцу не прикажешь, а женскому – в особенности. Я подошел к зеркалу и долго смотрел самому себе в глаза. Ну что, англичанин, не покатило тебе с самой красивой женщиной в южной Флориде? То-то же!..

Я скатал самокрутку, включил любимую радиостанцию Джина и задумался. Певица Оливия Ньютон-Джон наставляла на путь истинный, советуя «подтянуться». По делу совет! Кто я такой в глазах Шерри-Ли? Очередной встрескавшийся в нее клиент. Чем я отличаюсь от других? Пожалуй, ничем… То-то и оно… Женщины, между прочим, более всего ценят поступки, а не слова… вот так-то!

Я приподнял край линолеума в своей комнате, достал целлофановый пакетик с китайской «Пандой», которую пару недель назад стибрил на ярмарке в Долтоне. Ценная монета! Как и многие китайские раритеты, «Панда» приобрела особую ценность благодаря революции. «Пандой» называют не бамбукового медведя в белых «очках» на морде, обитающего в юго-западной части Китая, на севере Бирмы и Непала, а монету с высоким процентом золота в сплаве меди и благородного металла, на аверсе которой изображен зверек – панда.

Джин считал, что ценная китайская монета свидетельствует о крайней тупости американцев: приобретая «Панду», то есть инвестируя средства в «коммунистическое» золото, американские коллекционеры, по сути, способствуют процветанию красного Китая.

Пусть себе инвестируют, а я вот взял и стырил!

Я спрятал «Панду» в свою сумочку и вышел из трейлера. На Сорок первом шоссе меня подобрал неразговорчивый бывший коп в автомобиле-универсале, набитом под завязку рыболовными снастями. Он высадил меня в пыльном пригороде американского Неаполя. Я сразу нырнул в закусочную, заказал спагетти и кофе, принялся листать местный телефонный справочник «Желтые страницы» в поисках ломбардов. Их здесь оказалась целая дюжина. Мне нужны были ростовщики особые, не отличающиеся любопытством и щепетильностью. Вычислить таких по справочнику, разумеется, невозможно. Самые простые объявления мне показались многообещающими. Я выписал адреса на салфетку, расплатился и вышел на улицу.

Без машины любой в Америке человек третьего сорта. Пешехода здесь склонны считать шизиком, неудачником либо иностранцем-нелегалом. Стоя на перекрестке в ожидании, когда на светофоре загорится зеленый свет, я пришел к выводу, что, скорее всего, сочетаю в себе эти признаки, что, разумеется, меня не вдохновило. А некий Де Сото и вовсе выбил из колеи, сообщавший в «Желтых страницах», будто его ломбард работает без выходных. Злой, потный и утомившийся от ходьбы, я целый час стоял на автобусной остановке, изучая остальные адреса. Наконец подошел битком набитый автобус, на котором я добрался до центра города, откуда таксист-кубинец отвез меня в ломбард Холландейла, «работающего в Неаполе с 1989 года».

На стоянке возле ломбарда стояли примерно такие же машины, как и возле клуба «Аллигатор». Я смешался с толпой – работягами-иммигрантами, белой голытьбой и прочим людом, терпящим финансовые бедствия.

Ломбард оказался хранилищем «недостижимых желаний» – электрогитары, теннисные ракетки и всякие ручные инструменты для производства каких-то работ говорили о вдохновении, больших затратах и аккуратности бывших владельцев. Одного, всего лишь одного взгляда было достаточно, чтобы у меня в голове зародились идеи о лучшем будущем. Приобрети я шлифовальный станок и набор для сварки, я мог бы открыть небольшую автомастерскую, как Лютер, прежний босс Брэда из Сент-Луиса. Заимей я электрогитару и парочку усилителей, я мог бы с успехом выступать в каком-либо из баров в Форт-Майерсе, одном из самых фешенебельных мест штата Флорида.

Но у меня имелся план получше.

У пары застекленных прилавков ломбарда столпились грудастые бабенки и зыркающие мужики. Я пустил в ход локти и, протолкнувшись к одному из прилавков, положил на залапанное стекло китайскую «Панду».

Здоровяк с седыми кудрями, в глаженых джинсах посмотрел на монету, перевел взгляд на меня.

– Вы знаете, что это такое? – буркнул он.

– Китайская «Панда» 1992 года выпуска. Номинал сто юаней, содержит унцию чистого золота. Курс по сделкам за наличные – около трех тысяч шестисот пятидесяти баксов, но монета коллекционная, стало быть, стоит дороже.

– Она ваша?

– Конечно.

– Вы можете это доказать?

Я пожал плечами.

– У вас есть удостоверение личности?

– Водительские права.

Он вздохнул и протянул мне анкету:

– Вот, заполните. Имя, адрес и все такое. Монету оставьте. Я дам вам квитанцию. За три рабочих дня мы проверим, не краденая ли она. Через три дня приходите, и получите… – он постучал пальцем по кнопкам калькулятора, – две тысячи двести пятьдесят баксов. Следующий!

Я сунул «Панду» в карман и ушел.

На стоянке какой-то худощавый юнец со стрижкой ежиком и парой золотых цепочек на тощей шее стрельнул у меня сигарету и дал совет:

– Наведайтесь к Флиммервитцу. Его контора на Сейбл-Палм-роуд. Там не такие, как здесь, бюрократы.

Флиммервитц оказался заядлым курильщиком, тучным и близоруким, с аккуратно подстриженной бородкой. Его заведение напоминало свалку – от пола до потолка оно было завалено сломанными телевизорами, магнитолами, игрушками, в которых не хватало деталей, и другим хламом, отвергнутым магазинами, торгующими подержанными вещами и отдающими выручку от продажи на благотворительные цели.

– Вы продаете или что? – просипел он, подставляя лоснящееся от пота лицо под струю воздуха из переносного вентилятора.

Я положил свой товар на его неопрятный прилавок, и он долго извлекал монету из пакетика толстыми, желтыми от никотина пальцами.

– Китайская «Панда», – пояснил я.

Флиммервитц уставился на меня сквозь сильные линзы дорогих очков.

– Я и сам знаю, что это такое, – осадил он меня, поджав губы. – Две тысячи долларов.

– У Холландейла мне предлагали две двести пятьдесят, – заметил я.

– Ну и почему же не отдали? Нет желания заполнять анкету?

– Мне не нужны наличные, – пожал я плечами. – Вообще-то я могу эту монету на что-либо обменять.

– Ясно, понял, – кивнул Флиммервитц. – Хотите, чтобы я сам догадался? – Он поднес палец к губам, изображая озадаченность. – Ну-ка, подумаем… Вам нужна удочка. Нет, пожалуй, роликовые коньки. Ха! Вам магнитола нужна, не так ли?

– Мне нужен ствол.

– Молодой человек, этот желтый медвежонок на ствол не тянет, – процедил Флиммервитц, отодвигая от себя монету.

– Быть такого не может! – заявил я. – Сколько стоит ствол?

– А я знаю? – Флиммервитц нахмурился. – Да и вообще, молодой человек, у меня не оружейный магазин.

– Ладно, проехали! – Сунув монету в карман, я направился к выходу.

– Две тысячи семьсот пятьдесят! – крикнул он, когда я отворил дверь.

– У меня столько нет, – ответил я.

– Вы меня весьма удивили. – Он вздохнул. – Сколько у вас есть?

– Пятьдесят баксов и «Панда».

– Вернитесь! – буркнул он, выложив на прилавок небольшую картонную коробку. – Вы из полиции или из ФБР?

Я покачал головой.

– Скажите словами, – отрезал ростовщик. – Моему адвокату мало толку от качания головой.

Я сказал то, что он хотел услышать, и он открыл коробку.

– Две тысячи пятьсот, и я вас никогда не видел.

На дне картонной коробки лежал карманный пистолет с дешевой пластмассовой рукояткой, а рядом с ним – нечто напоминавшее магазин. Я не оружейник, но и мне было понятно, что пистолет этот, сварганенный кустарно, «на коленке», – одноразовое изделие и, следовательно, после однократного применения его надлежит немедленно выкинуть. Именно то, что я искал.

– Какие к нему нужны патроны?

– Откуда мне знать? – Флиммервитц пожал плечами. – Прочтите инструкцию, там все написано.

– У вас есть патроны?

– Только бывшие в употреблении, – хмыкнул он. – Вот! – Он высыпал на прилавок несколько пустых гильз. – Вы берете ствол или нет?

Сунув холодный ствол за пояс, я ушел. А дальше что? Я решил вернуться на автобусную остановку. Ствол пистолета «Дженнингс К-80» впивался мне в живот при каждом шаге, напоминая о своем зловещем присутствии и угрожая выпасть через штанину на мостовую. Какой-нибудь «хеклер-и-кох» не позволил бы, чтобы его так небрежно носили, но «дженнингс», как истинный друг в беде, находился как раз на своем месте. Он как бы знал, что я его в упор не вижу, как и то, что он мне нужен позарез, поэтому до тех пор, пока он составляет мне компанию, придется плясать под его дудку. Он бередил мои старые раны, напоминая мне о том, что я без машины, нелегал, топаю в компании с нелицензионным оружием по улицам Неаполя, что в штате Флорида. Моя жизнь оказалась под угрозой – какая-либо опрометчиво произнесенная фраза могла завершиться юридически санкционированной смертью и парой столбцов мелким шрифтом в местной газете. А финал известен! Пока мое бренное тело будет разлагаться в местном морге, «дженнингс», как нераскаявшийся рецидивист, проведет какое-то время в заключении, а потом его с шутками-прибаутками отправят на переплавку.

Я сутулился, вжимая голову в плечи, как беглый преступник, ловя на себе взгляды проезжавших владельцев транспортных средств. Меня бросало в дрожь при мысли о том, что любая следующая машина может оказаться патрульной машиной полиции Неаполя. «Дженнингсу» хотелось побыстрее оказаться в трейлере и напиться до бесчувствия. Устав от его понуканий, я вытащил его из штанов и запихал на самое дно сумочки.

Я начал сегодняшний день с того, что почувствовал себя размазней и пожалел себя. После того как я, подключив мозги, попытался изменить свою жизнь к лучшему, лучше не стало. Теперь мне стало не по себе. Я ощущал себя никчемным недоумком. Мнилось, будто я досрочно освобожденный из заключения уголовник, возвращающийся домой.

Солнце припекало мне затылок, опускаясь в Мексиканский залив; влажная от пота рубашка высохла и покоробилась, а я брел по обочине скоростного шоссе, держа курс на север. К тому времени, как я достиг северной границы Неаполя, миновав площадь, застроенную автосалонами, мебельными магазинами, ресторанчиками, где можно подзаправиться не выходя из машины, я знал, что меня ждет впереди.

Шерри-Ли поедет в Мексику…

Чтобы растить там детей…

Со мной поедет…

Вот так! Все очень просто!