Текст книги "Розы миссис Черингтон"

Автор книги: Крэйг Райс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц)

ГЛАВА 6

– Где ты пропадала столько времени? – оторвав взгляд от картофелины, которую старательно чистила, Дина внимательно присмотрелась к входившей в кухню сестре. – Эйприл, что с тобой? – спросила она уже явно обеспокоенным тоном.

Лицо Эйприл позеленело.

– Объясню позже, – простонала она и со всех ног бросилась из кухни. Вернулась через пять минут все еще бледная, но уже без зеленоватого оттенка.

– Один стакан сиропа я еще могу выдержать, но ни каплей больше. Крем ненавижу, а от шоколада меня всегда тошнит. Три порции – это свыше моих сил.

Картофелина выскользнула у Дины из рук. Она неодобрительно взглянула на сестру:

– Боже мой, зачем тебе понадобилось заказывать три порции?

– Потому что это самое дорогое, что есть у Льюка, – обиделась Эйприл. – Не хочешь же ты, чтобы я позволила этому олуху О'Хара отделаться только пятью центами?

Дина фыркнула. Она обожала крем и шоколад.

– Ну, хорошо, хорошо, мученица. Почисти морковку. А в другой раз…

– Другого раза не будет, по крайней мере, с этим О'Хара, – объявила Эйприл и, взяв в руки щеточку, начала скоблить морковку. – Я…

Она запнулась. Ей вдруг показалось, что лучше не доверять Дине и Арчи тайны существующего только в ее воображении несчастного юноши Руперта ван Дэсена. Может случиться, что сержант задает им какой-либо вопрос по этому поводу, а они, не выдержав, могут рассмеяться ему в лицо. Ведь из всей троицы только Эйприл с честью закончила курс для юных начинающих актеров под руководством мисс Граби.

– Что "я"? – спросил Арчи, отрываясь от мытья салата.

– Я – это я, – спокойно пояснила Эйприл. – Ты – это ты, мы – это мы, они – это они, что наше – то наше, двадцать четыре часа – это сутки, а триста шестьдесят пять дней – это год. Подай мне вон ту щетку, братишка-дурачишка.

– Ох! – возмутился Арчи. – Ох, змея! – И, наморщив лоб в стремлении сконцентрировать умственные силы и подыскать рифму, выпалил: – Возьми щетку, идиотка!

– Ты еще слишком мал, чтобы говорить мне "ты", – произнесла в ответ Эйприл.

– Тихо, дети. Мамуся работает, – напомнила Дина и поставила вариться картошку. – Слушайте внимательно. Прошло уже двадцать четыре часа, Даже немного больше, а мы не продвинулись ни на шаг дальше…

– Не придвинулись ни на шаг ближе, хотела ты сказать, – поправила ее Эйприл, направляя струю воды на морковь.

– Ближе к чему? – спросил Арчи.

– Подумай, Арчи, – продолжала Дина. – Вчера убили миссис Сэнфорд. Мы решили найти убийцу, ты не забыл? Перестаньте так по-детски забавляться и…

Она не договорила. Со стороны соседней виллы донесся пронзительный крик. Дина и Эйприл, побледнев, переглянулись. Арчи бросился к дверям, но Эйприл оттащила его назад, на середину кухни.

– Еще одно убийство, – прошептала она, едва дыша. – На этот раз, может быть, застанем виновника на месте преступления!

– Стой! – крикнула Дина. – Мамуся… В комнате на втором этаже громко стучала пишущая машинка.

– Скажем ей позже, – решила Эйприл.

– Летим, – пропищал Арчи.

Они пустились бегом прямо по огороду. Вдруг Эйприл ухватила сестру за плечо.

Нет, это было не убийство. За кустами живой изгороди они увидели соседку по улице миссис Карльтон Черингтон III в фиолетовой кофте из шифона и большой фиолетовой шляпе, вырывающуюся из рук молодого полицейского. Ее лицо от двойного подбородка и до самых бровей было залито пунцовым румянцем. Освободившись наконец из объятий полицейского, она пыталась сохранить достоинство, делая вид, что поправляет на голове шляпу.

– Я не знала, что вошла на чужую территорию. Возвращаясь от соседей домой, хотела сократить себе путь…

– Вы пытались проникнуть в эту виллу, – утверждал полисмен.

– Это же смешно! – протестовала она, пытаясь изобразить язвительную улыбку.

– Разумеется, очень смешно, – возразил полицейский. – Особенно смешно было видеть, как вы карабкаетесь через кухонное окно.

Миссис Карльтон Черингтон III справилась наконец со шляпой и вновь обрела дыхание.

– Молодой человек, признаюсь вам, что я действительно пробовала забраться через это окно.

– Я же сам стащил вас с окна. – Видимо, признание не произвело большого впечатления на полицейского.

– У каждого есть своя слабость, – доверительно сообщила ему миссис Черингтон. – Не стану скрывать от вас свою… Я собираю на память всякие мелочи… Ну, бахрому от дивана, какие-нибудь гвоздики или скобочки от мебели… Но Уверяю вас…

– Кража со взломом, – констатировал полицейский.

– Но я же никогда не беру ничего ценного, – объясняла дама. – Мне нужен только сувенир. – Она с достоинством выпрямилась. – Молодой человек, мой муж – генерал. Я – миссис Карльтон Черингтон III!

Суматоха, возникшая в это время у входа на виллу, вынудила молодого полисмена отложить на более поздний срок свой ответ, который, казалось, готов был слететь с его губ и, скорее всего, не отличался особой вежливостью. Он бросился на помощь коллегам. Миссис Карльтон Черингтон III несколько мгновений смотрела ему вслед, а затем помчалась, как заяц, к въездным воротам.

– Теперь и эта толстуха, – удивилась Эйприл.

– А мне она нравится, – сказала Дина. – Помнишь, как испекла нам овсяное печенье? Она немного странная, но славная. Мне кажется, ее что-то мучает.

– Т-ш-ш-ш… – шикнул Арчи, указывая пальцем на группу людей перед домом.

Троица Кэрстейрсов, скрываясь за кустами, подползла ближе к месту действия, перемещаясь быстро и по возможности тихо. У входных дверей виллы Сэнфордов разгоралось громкое препирательство. Со стороны полиции в нем участвовали лейтенант Билл Смит, молодой полисмен и агент в штатском. Перед ними с испуганным видом стоял их противник – скромный пожилой человек лет шестидесяти с бледно-желтой кожей и седыми волосами. На нем был темно-синий костюм, а в руках портфель.

– Настоятельно требую! – восклицал он. – Я обязан на этом настаивать. Меня зовут Холбрук, Генри Холбрук.

– Зачем вы пытались проникнуть внутрь дома? – спрашивал у него Билл Смит.

– Именно об этом я и говорю, – нервничал седовласый. – Меня зовут Генри Холбрук. Я являюсь, точнее, являлся юридическим консультантом миссис Сэнфорд. Как ее адвокат, я считаю себя обязанным…

– Открыть ее двери отмычкой, не так ли? – оборвал его Билл Смит. – Это не объяснение.

– Но я… – начал было адвокат.

– Как юрист, вы должны знать, что в этот дом нельзя войти без разрешения полиции.

– Мои обязанности в отношении клиентки, – запинаясь, пробормотал еще более побледневший мистер Холбрук, – в отношении умершей…

– Уверяю вас, – Билл Смит несколько смягчил тон, – что имущество вашей умершей клиентки в полной безопасности. Полицейские, которых вы видите около дома, находятся здесь не для украшения местности.

– Обычно в случае внезапной смерти клиента… – лепетал адвокат.

– В таком случае согласен, – вежливо произнес Билл Смит. – Вы можете осмотреть внутренние помещения дома, но в сопровождении полицейского. Пожалуйста.

– Ах, нет, – смешался адвокат, – пожалуй, нет. Не думаю, чтобы это было обязательно. Полностью полагаюсь на ваши заверения, что все в полном порядке. Жаль, что доставил вам беспокойство…

Сказав это, Генри Холбрук поспешно ретировался, отступив к дороге, на которой стоял его автомобиль.

– Какая-то сомнительная личность, – шепнула Эйприл, но Дина, шикнув, схватила сестру за Руку:

– Смотри! Пьер! Пьер Дегранж! Этот художник!

По другую сторону въездной аллеи за стенкой живой изгороди украдкой перемещался коренастый седобородый человечек. Он ежесекундно останавливался, оглядываясь по сторонам. На нем были вельветовые брюки, клетчатая рубашка и берет, зубы его сжимали погасшую трубку. В какой-то момент он неожиданно нырнул в кусты. Затаив дыхание, дети выжидали пару минут, но человечек больше не показывался.

Арчи шепнул – прощебетал, как определила Эйприл его жалкий писк:

– До-о-мой!

– Не бойся, – буркнула Эйприл, а Дина придержала его рукой.

Действительно, в открывшейся их глазам картине было что-то пугающее. Розовая вилла, в стенах которой только вчера была убита женщина… Множество полицейских вокруг… Три этих человека, наверняка не знакомые между собой, стремящихся попасть внутрь дома… Громадное тутовое дерево, простершее над виллой свою тень, словно рука великана.

– Знаешь, Эйприл, нам действительно пора возвращаться, а то не успеем почистить овощи.

– Конечно, пора, Дина, – поспешно согласилась Эйприл. – Морковь варится так долго!

Тихо, как мышки, они проскользнули аллейкой к собственному дому. Никто не произнес ни слова, пока кастрюлька с морковью не оказалась в духовке, а промытый и приготовленный салат – в холодильнике. Арчи, не забыв выразить протест, принялся накрывать на стол.

– Знаешь, Эйприл, я думаю над тайной миссис Сэнфорд, – заговорила наконец Дина. – Почему все эти люди хотят пробраться в ее дом? Они наверняка там что-то ищут. Ведь миссис Черингтон не собирает сувениры, а мистер Холбрук не стал бы взламывать замок, если бы имел законное право войти в дом без сопровождения полиции.

– Ты думаешь? – только и сказала Эйприл, ибо полностью разделяла сомнения сестры.

– А мистер Дегранж… Что он там искал?

– Может быть, хотел написать картину?

– Мистер Дегранж не рисует ни дома, ни деревья, – нетерпеливо возразила Дина. – Так говорит мамуся. Он рисует исключительно воду.

Арчи, забежавший в кухню за маслом, очень удивился:

– Рисует воду? Кто рисует воду?

– Мистер Дегранж, – пояснила Эйприл. – Мамуся, с ним познакомилась, и он сам ей сказал, что он художник, а когда мамуся вежливо поинтересовалась, что он рисует, ответил, что воду.

– Вот чудак, – констатировал Арчи и, взяв масло, выбежал в столовую.

– Я хотела сказать, – возобновила Дина прерванный разговор, – что существует, видимо, особая причина, почему люди хотят проникнуть внутрь виллы. – Она на мгновение смолкла, лицо ее омрачилось. – Что-то в этом доме спрятано, а сейчас они пытаются туда войти, чтобы отыскать эту вещь. Знаешь, Эйприл, я думаю…

Ее прервали вопли ворвавшегося на кухню Арчи.

– А вот и нет! А вот и нет! – кричал он. – Рисуют не воду, а водой!

Сестры переглянулись, смирившись с неизбежным.

– Арчи, – произнесла Эйприл. – Мистер Дегранж рисует не водой, а маслом. Говорю тебе, маслом!

– Если я младше вас, то… – Круглое лицо Арчи приобрело зловещий красноватый оттенок.

– Слушай, Арчи, – поспешила успокоить его Дина, приняв строгий вид. – Не вопи! Мистер Дегранж рисует картины. Масляными красками. Понял?

– Ну еще бы! – со злостью проговорил Арчи.

– А на этих картинах рисует воду. Идет на берег океана, садится и рисует картину. Но он не рисует ни берег, ни лодки, ни людей.

– А небо? – недоверчиво переспросил Арчи.

– Не рисует ничего, кроме воды, – категорически объявила Дина.

– Так зачем он ходит так далеко, к самому океану? – Арчи гневно фыркнул. – Мог бы сидеть дома и смотреть на воду в корыте.

Захватив несколько ножей и вилок, он выбежал в столовую. Дина тяжело вздохнула.

– Как4 я уже сказала… – начала она и тут же смолкла.

– Говори же, – понукала ее Эйприл.

– Мне кажется, миссис Сэнфорд была шантажисткой.

Эйприл молчала целую минуту, боясь, что голос ее дрогнет. Наконец, овладев собой, она произнесла безразличным тоном:

– Это меня совсем не удивило бы.

– Как? – спросила слегка удивленная Дина. – Значит, ты тоже это подозревала?

Эйприл решила во всем признаться сестре. Она никогда не умела хранить секреты от Дины, даже когда дело касалось подарка на день рождения или на Рождество.

– Послушай, – начала Эйприл, хотя и чувствовала, что Дина не одобрит ее дерзкой проделки. – Сегодня днем…

– Знаешь что? – остановила ее Дина. – Нужно устроить прием и позвать гостей.

– В такое время прием? – с трудом выговорила ошеломленная Эйприл. – Тебе сейчас захотелось развлечься?

Дина перестала хмуриться и согласно кивнула:

– Завтра вечером, в пятницу. Ты выпросишь у мамуси разрешение. Пригласим около десятка гостей. Ты позовешь пятерых и я столько же.

– Дина, но ведь прием… В кухню ворвался Арчи:

– Я тоже, я тоже, я тоже! Я тоже хочу с вами!

– Хорошо, хорошо, – согласилась Дина. – Позовешь свою Банду.

С криками "ура!" Арчи заскакал по кухне. Эйприл вздрогнула. Банда состояла из двенадцати мальчишек в возрасте от девяти до двенадцати лет, личностей крикливых, неумытых и пользующихся дурной славой.

– Дина, ты что, с ума сошла?

– Будем играть в поиски клада. Великолепная мысль. Местом действия будет не только наш, но и соседний сад. При случае нам, может быть, удастся не только обшарить территорию, но и забраться в виллу.

– Понимаю, – успокоилась Эйприл. – А Банда…

– Банда, насколько я ее знаю, доставит полиции столько работы, что никто не будет обращать на нас внимания. Сразу же после обеда составим список гостей. Но ты хотела о чем-то рассказать?

– Да, да… Послушай, Дина, – Эйприл облизала губы. – Сегодня днем…

– Ну, доченьки, как вы там? – прозвучал с порога приятный голос матери. – Обед, я вижу, почти готов. Совсем не думала, что уже так поздно.

На Мариан все еще были рабочие брюки. Волосы ее растрепались, а на лице виднелись грязные полоски от копирки.

– Все уже готово. – Дина попробовала картошку вилкой. – А что слышно насчет индейки?

– Индейки! – Мариан побледнела, потом покраснела. – Индейка спокойно лежит в холодильнике! Я должна была поставить ее в два часа, но, видимо, думала о чем-то другом. Теперь, наверное, слишком поздно.

Все посмотрели на часы, было уже около шести.

– Ну, ничего. В кладовой есть три коробки сардин. Я люблю сардины. – И Дина невозмутимо добавила в картофель масло.

– В таком случае индейка останется на завтра, – вздохнула смущенная Мариан. Взгляд ее молил о прощении. – Все это потому, что голова слишком занята. Я ведь очень люблю готовить.

– Мамуся готовит лучше всех на свете, – отозвался Арчи.

– Мамуся должна выйти замуж! – торжественно объявила Эйприл. – Тогда она могла бы готовить, сколько душе угодно.

– Замуж! – Мариан зарумянилась, что ей было очень к лицу. – Кто бы захотел на мне жениться?

У входных дверей прозвучал звонок. Мариан бросилась к лестнице и уже оттуда прокричала:

– Открой, Дина! Я сейчас приду.

Она вернулась в кухню через пять минут. В голубой кофточке, с накрашенными губами. Успела красиво уложить волосы и уже в последний момент воткнула в них розу. Увидев ее, Эйприл удивленно присвистнула:

– Ха! Мамуся все сделала за один миг!

– Кто это звонил? – Мариан глянула в сторону гостиной.

– Мальчик с газетами. Я ему заплатила. Ты должна мне двадцать два цента. – Дина развернула газету на столе.

– О-о-о… – протянула Мариан и небрежным тоном добавила: – А в газете есть что-нибудь новое об этом убийстве?

– Неслыханно! – вскричала Дина. – Посмотри, Эйприл!

– Покажи, покажи! – заорал Арчи, просунув голову под руку Дине.

Все четверо склонились над газетой. Перед удивленными глазами Эйприл, словно в вихре, закружились фразы, напечатанные черным по белому на первой полосе. "От нашего собственного корреспондента…", "Руперт ван Дэсен…", "Надежный свидетель, имени которого мы пока не можем раскрыть…". На мгновение Эйприл показалось, что она теряет сознание. Но это, несомненно, было лишь воспоминание о трех порциях сиропа.

– Миссис Сэнфорд, – поразилась Мариан. – Не могу в это поверить! – Через некоторое время добавила: – Удивительное дело… Руперт ван Дэсен. Это имя звучит как-то очень знакомо. Откуда я его знаю?

– Спорю, что полиция найдет его без труда, – заносчиво заметил Арчи. – У него такое странное имя.

– Эйприл, – медленно проговорила Дина. – Мы были правы. Она действительно была шантажисткой.

Однако, когда Эйприл пришла в себя и обрела способность говорить, она только и смогла из себя выдавить:

– Извините, но мне кажется, что морковка уже пригорела.

ГЛАВА 7

– Гости принесут что-нибудь поесть, а мы купим кока-колу, – сказала Дина, перелистывая страницы телефонного справочника.

– Купим? Интересно, на какие деньги. Не знаю, как у тебя, Дина, но у меня всего двадцать Центов, а я должна Китти пятнадцать.

– Я уже взяла у мамуси аванс в счет будущей недели, – нахмурилась Дина.

– Как раз мамуся и должна купить кока-колу. Мы же все это делаем для нее.

– И для себя также. Делаем на благо всей семьи. – Дина на минуту задумалась. – Может быть, Льюк согласится дать кока-колу в кредит? Сколько бутылок нам потребуется?

– Сомневаюсь. Сколько потребуется? Подожди. Двенадцать человек гостей, не считая нас. Скажем, тридцать бутылок. То есть полтора доллара без залога за бутылки. А вспомни, что придет еще и "Банда!

– Господи! – простонала Дина. – Что делать? Ни за что на свете не хотела бы просить деньги у мамуси. И без того она была очень добрая, сразу разрешила устроить прием. Полтора доллара! И вдобавок Банда! Они придут, самое меньшее, вдесятером и выпьют каждый по две бутылки. А нужно иметь и что-то в запасе. Ну, пусть будет всего двадцать. Это еще доллар и двадцать пять центов. Итого два доллара семьдесят пять. Столько Льюк не даст нам в кредит. В конце концов, я уже должна ему двадцать пять центов.

Эйприл вздохнула и надолго задумалась.

– Нечего делать, придется занять у Арчи. У него есть деньги. – Помолчав, она добавила: – Арчи – это скряга.

В этот момент Арчи, преследуя кота Дженкинса, стащившего последнюю сардинку, вбежал в переднюю. Услышав свое имя, Арчи мгновенно затормозил, пожертвовав сардинкой.

– Эй! Что такое скряга? – поинтересовался он.

– Скряга – это такой богач, – ответила Дина. – Не мешай нам сейчас, Арчи.

Эйприл незаметно ущипнула сестру и с готовностью пояснила:

– Скряга – это такой богатый человек, который одновременно и смелый, и красивый, и быстрый, и всех побеждает. Короче говоря, супермен.

– Ха! – успокоился Арчи. – И я скряга?

– Еще какой! – заверила его Эйприл.

– Садись, Арчи, – предложила Дина. – Хотим с тобой поговорить.

– Я буду с ним разговаривать, – объявила Эйприл, снова ущипнув Дину. – Слушай, братец, мы как раз советуемся, приглашать ли сегодня на прием твою Банду или не приглашать.

– ^Пригласите! Пригласите! Я вас прошу!

– Видишь ли, дело в том… – начала Эйприл.

Пятью минутами позже после исчерпывающих переговоров стороны пришли к соглашению. Договорились об условиях краткосрочного займа в размере двух долларов и семидесяти пяти центов. Арчи выговорил себе исключительное право собственности на деньги, вырученные за возврат бутылок, причем не только тех, что приобретаются для приема, но и любых других, что будут использованы в семье на будущей неделе.

Дина пересчитала наличность: пять монет по двадцать пять центов, одиннадцать – по десять, шесть – по пять и еще десять по одному центу. Она ссыпала все монеты в свой кошелек.

– Все сходится. Теперь подумаем, кого приглашать.

– У меня такой список, – заявила Эйприл. – Джо и Венди, Лью и Джим, и Банни.

– Банни? – усмехнулась Дина. – Эту растяпу? Я приглашаю Эдди. Пусть приведет с собой Мэг. Кроме того, Вилли…

– Вилли недотепа!

– Это Вилли недотепа? – обиделась Дина. – Ты, наверно, шутишь. Просто за Вилли надо все время следить, чтобы он не слишком разошелся.

И, наконец, в него влюблена Джой, а ее я обязана пригласить.

– Почему? Ведь Джой страшно глупая.

– Слушай, Эйприл. Гости обязательна захотят потанцевать, а пластинки можно одолжить только у Джой. – Дина пересчитала пары на пальцах: —. Эдди и Мэг, Вилли и Джой.

– Не забудь о себе.

– Помню, не бойся. Итак, Эдди и Мэг, Вилли и Джой и… Пит и Дина. – Критически оглядев сестру, Дина продолжила: – Я заметила, ты всегда приглашаешь мальчиков, которым ты нравишься, и девочек, которые никому не нравятся.

– Я не такая наивная, – холодно возразила Эйприл. – Ни с кем не играю в кошки-мышки. Ни с кем не хочу соревноваться.

– А я признаю только свободную конкуренцию, – отрезала Дина, поднимая телефонную трубку.

– Только не начинай со звонка к Питу, а то мы заснем, пока пригласишь остальных.

Приглашения по телефону заняли два часа с лишним. То один, то другой из приглашаемых названивал в ответ, а в промежутках возникали ожесточенные дискуссии. "Значит, позвони Эдди, Мэг, а потом мне расскажешь…", "Если мать не разрешит Джо прийти, то, может быть, пригласим вместо него Рассела?", "Слушай, Венди, будем искателями клада, поэтому надень что-нибудь подходящее…". Арчи заблокировал линию на полчаса, созывая свою Банду. Прежде чем Джо известил, что придет, уже успели пригласить Рассела. Поэтому понадобилось позвать еще какую-нибудь девочку в пару Джо. А пока согласовывали кандидатуру, позвонил Лью, сообщив, что прийти не сможет, и проблема разрешилась сама собой. "Банни, почти все хотят принести сосиски, может быть, сможешь раздобыть какое-нибудь печенье?", "Джой, не мог-

Ла бы ты принести несколько пластинок? Вилли поможет тебе их дотащить".

Наконец все было улажено. Состоялся и разговор с Питом, начатый словами: "Алло, Пит, это Дина. Слушай, Пит, мы собирались завтра вечером поиграть в крикет, так вот…" и продолжавшийся, по часам Эйприл, ровно двадцать минут.

– Охотно съела бы сейчас кусочек торта, – зевнув, сказала Дина.

– Я тоже, – согласилась Эйприл. – Но куда девался Арчи?

Арчи лежал на полу посредине гостиной, целиком поглощенный чтением последнего номера комиксов.

– Спасибо, – отказался он. – Я уже съел кусочек.

В кухне было тепло и чем-то очень приятно пахло. Дина вынула из кладовки торт, испеченный матерью накануне: три слоя и наверху толстый пласт глазури на кленовом сиропе. Эйприл проверила, накормлены ли Дженкинс и Хендерсон и спят ли они, как полагается, на своих местах. Нарезая солидные куски торта, Дина стала вдруг принюхиваться, подняв голову.

– Пахнет чем-то печеным! Эйприл, ты не забыла случайно выключить духовку?

– Я? Нет! – Эйприл машинально заняла оборонительную позицию.

– Но кто-то же сделал это? Я, например, не Делала!

На этом спор прекратился, так как в кухню вошла их мать.

– Кажется, пора перевернуть ее и полить маслом, – весело сказала Мариан. На ней были ста-Рые красные вельветовые брюки с выеденными кислотой пятнами, которые остались еще от опытов, проводившихся совместно с Арчи при игре в "Юного химика". Ее ненакрашенное лицо выдавало

усталость, прямые волосы спадали ей на шею. Она чем-то немного запачкалась, на кончиках пальцев виднелись следы копирки.

– Приятного аппетита, – пожелала она, увидев приготовленные порции торта. – К старости растолстеете, станете, как бочки. Скажите, не взглянул ли кто-нибудь из вас на индейку?

– На какую индейку? – удивилась Эйприл. Мариан открыла духовку и вытянула противень.

– Хотела предупредить вас об этом, но, конечно, забыла, – пояснила она. Индейка, к счастью, выглядела великолепно, она подрумянилась и соблазнительно пахла. – Я решила запечь ее сегодня, так как завтра могла бы не успеть.

Эйприл и Дина переглянулись, но Мариан перехватила их взгляды.

– Предупреждаю, убью каждого, кто посмеет сказать, что и завтра я бы об этом забыла, – заметила она с едкой горечью, грозно потрясая вилкой. – Я не рассеянная, – твердо заявила она, – просто у меня слишком много забот. Вкупе с вами. – Она отложила вилку. – Пока не забыла, поговорим о затеянном вами развлечении.

У девочек словно мороз пробежал по коже. Неужели мамуся хочет взять назад разрешение? Сейчас, когда сделаны все приглашения!

– Вы говорили, что гости принесут что-нибудь из еды. Но вам и самим нужно запастись кока-колой, какими-нибудь сладостями, фисташками, еще чем-нибудь…

Обыскав брючные карманы, Мариан извлекла из них несколько листков с заметками, четыре английских булавки, смятую пачку из-под сигарет, шесть спичек, счет от бакалейщика, горсть пуговиц, записку из школы от преподавателя математики по поводу Эйприл, коробочку скрепок и наконец три бумажных доллара.

– Вот вам. Наверное, хватит?

– Ах, мамуся! – захлебнулась в восторге Дина. Эйприл тоже проявила не меньший энтузиазм.

– Мамуся, мы взаправду обойдемся сами!

– Берите, – сказала мать. – Пусть это будет мой взнос. – Она всунула деньги в кармашек на свитере Дины. Сосредоточенно ткнула вилкой в индейку несколько раз. – Готово! – провозгласила она и выключила духовку.

Это была не просто запеченная индейка, а настоящее произведение кулинарного искусства. Мать поглядывала на индейку с некоторой гордостью, Эйприл – с вожделением. Дина положила назад кусок торта.

– Я что-то потеряла аппетит, – пробормотала она.

– Может быть, не стоило запекать ее сегодня? – вздохнула мать. – Завтра в холодном виде она будет уже не такая вкусная.

Из гостиной прибежал Арчи:

– Эй! Чем тут так пахнет? Проснулся кот Дженкинс и, приоткрыв один глаз, спросил: "Мяу-у?"

– Постыдись, врунишка, – упрекнула его Мариан. – Ты же не голоден!

– Зато мы проголодались! – возвестила Дина.

– В конце концов можно позволить себе съесть по одному бутерброду, – решила мать, немного поразмыслив.

В кухне закипела работа. Дина нарезала хлеб, Эйприл намазывала на хлеб масло, мать достала нож для разделки дичи, Арчи принес из холодильника молоко, Дженкинс попросил – и не напрасно – кусочек поджаристой индюшачьей ко-

– Прошу стаканчик пахты, – попросила мать.

– Пахта раз! – закричала Дина.

– Пахта раз! – словно эхо повторила Эйприл.

– Будет выполнено! – ответил Арчи, стартуя в направлении холодильника.

Отрезая толстые ломти индюшатины, мать, чуть-чуть фальшивя, стала весело напевать вполголоса:

На станции в Монро ему сказали: "Опаздываешь. Помни это, Пит".

Троица подхватила не слишком стройным хором: Он управлял старейшим паровозом Модели прежней "девяносто семь".

Дженкинс в знак протеста мяукнул, Хендерсон втянул голову в панцирь.

– Помнишь, мамуся, как ты напевала это Арчи перед сном?

– И ты засыпала под эту балладу, и Эйприл тоже. Это единственное, что я умею петь.

Укладывая сочные ломти индюшатины между тонкими кусочками хлеба, она продолжала напевать:

Чумазому верзиле кочегару

Ты приказал подбросить уголька…

Прервав пение, она показала на Арчи лезвием ножа:

– Держу пари на десять центов, что ты не помнишь следующей строки.

– Принимаю, – согласился Арчи. – Но сначала покажи десять центов.

Отложив в сторону нож, мать порылась в карманах.

– Не трудись, мамуся, – пришла на помощь Дина и, выудив из своего кармана монету, протянула ее матери. Отставив бутылку с пахтой, Арчи набрал в грудь воздуха и защебетал:

Смотри, как взбирается в гору Трудяга девяносто седьмой…

– Я выиграл! А теперь отдай мне десять центов.

– Лови! – закричала мать. Намазав монету мылом, она подбросила ее вверх. Монета прилипла к потолку, а Арчи ойкнул.

– Потерпи, – утешила его Дина. – Когда-нибудь да упадет.

– А кто знает, как начинается куплет, который заканчивается строчками:

И нашли его в куче железа

С тормозной рукояткой в руке…

– Я знаю! – опередил всех Арчи. – Начинается так:

Стремглав летит с горы в долину При девяноста милях в час…

– Шестьдесят миль в час, – поправила Дина.

– Девяносто!

– Шестьдесят!

– Неправда!

– Не ссорьтесь, дети, – успокаивала их мать, подавая на стол тарелку с бутербродами. – Впрочем, здесь надо не "стремглав летит", а "быстро мчится с горы в долину". – Она подошла к плите, чтобы поставить пюре, и запела в полный голос:

Быстро мчится с горы в долину, Девяносто миль в минуту, Воздух пронзает резкий гудок. И нашли его в куче железа С тормозной рукояткой в руке…

– Нет, мамуся, не в минуту, в час! – протестовал Арчи.

– И не девяносто, а шестьдесят, – поддержала Дина.

Помирились лишь после того, как съели по Два бутерброда и выпили по стакану молока. Дина подала торт. Арчи отправил в рот порядочный кусок, крикнул "ура!" и поцеловал мать, оставив у нее на носу след от кленового сиропа.

– А последний куплет я знаю полностью, – объявил он. – Спорим? – И запел с набитым ртом:

Отсюда женам всем наука… Эйприл, Дина и мать подхватили хором:

Остерегайтесь гневных слов…

В дверь кухни кто-то постучал громко и уверенно, ч

Когда выходит муж из дома….

Стук повторился.

– Ну что ж, ничего не поделаешь, придется открыть.

Мариан подошла к дверям, когда дети заканчивали куплет:

Он может больше никогда не вернуться!

– Тихо! – шепнула Дина, и все молча уставились на дверь. На пороге стоял лейтенант Билл Смит, а за ним виднелся полицейский в форме.

В первый момент трое младших Кэрстейрсов буквально онемели от удивления, а потом впали в отчаяние. И было отчего! Они глядели на лейтенанта: красивый, безупречно одетый, почти нарядный. И рядом с ним их мать: старые вельветовые брюки с выеденными кислотой пятнами, на пальцах следы от копирки, неумытое и ненакрашенное лицо. Рассыпавшиеся волосы космами свисают на шею, на носу все еще виднеются следы глазури.

– Простите, что постучал в кухонную дверь, – извинился Билл Смит, – но увидел, что в этом окне горит свет. Я зашел спросить, не было ли у вас за последнее время каких-либо незваных гостей?

– Незваных гостей? – переспросила мать ледяным тоном. – Нет, не было, вы – первый.

Заметив гримасу отчаяния на лице Дины, Эйприл шепнула:

– Не огорчайся, сестра. Не хотим же мы в самом деле выдать мать замуж за полицейского!

– Извините, что вас побеспокоил. – Билл Смит принял официальный вид. – Проживающая на этой улице некая миссис Харрис известила нас, что кто-то крадет у нее продукты из кладовой на крыльце. И другая ваша соседка, миссис…

– Черингтон, – подсказал сопровождавший лейтенанта полисмен.

– Миссис Черингтон сообщила, что кто-то ночевал в ее сарайчике. Скорее всего, по окрестностям шатается какой-то бродяга.

На этот раз Мариан Кэрстейрс испугалась не на шутку.

– Я считала, что вы занимаетесь делами об убийствах.

– Правильно. Поэтому для меня представляют интерес такого рода сообщения.

– Я как раз… – начала Мариан, но вдруг замолчала. Обязана ли она делиться с властями всей своей информацией? Перед ее глазами возникло бледное, обросшее, испуганное лицо встреченного утром человека. В ушах звучал его хриплый шепот: "Ради Бога, умоляю вас не вызывать полицию". Нет, она не может его выдать! Не может, ибо питает глубочайшую уверенность в том, что Уолли Сэнфорд не убивал свою жену.

– Вы что-то хотели сказать, – напомнил Билл Смит.

– Хотела сказать, – усмехнулась она, безуспешно стараясь пригладить волосы, – что весьма сожалею, но ничем не могу вам помочь. Мы не видели ни одного бродяги. Если бы кто-то скрывался поблизости, то, наверно, пришел бы к нам. У нас на заднем крыльце стоит незапертый холодильник. – Она прекратила напрасные попытки укротить непослушную прическу и улыбнулась немного приветливей: – Вам не кажется, господин лейтенант, что миссис Харрис и миссис Черингтон просто слишком нервные особы с богатым воображением, разыгравшимся после напугавшего их убийства на соседней вилле?

– Вы, вероятно, правы, – ответил, широко улыбаясь, Билл Смит и обернулся к сопровождавшему его полисмену: – Доложите, что мы обошли дома на этой улице, опросили жителей и не обнаружили ничего подозрительного. – Затем он снова повернулся к Мариан: – Очень вам благодарен. – И, потянув носом, заметил: – Как тут вкусно пахнет!