Текст книги "Розы миссис Черингтон"

Автор книги: Крэйг Райс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц)

ГЛАВА 5

«Не нужно жестких методов. Достаточно психологии. На психологию попадется каждый», – охотно говаривал сержант О'Хара. Поэтому, заметив Арчибальда, сидящего в одиночестве на оградке у ворот и все еще кипящего от злости, он решил воспользоваться психологическим подходом. «Будь что будет, – вовремя напомнил он себе, – сам вырастил девятерых. С этим мальчонкой должно пойти как по маслу».

– Добрый день, мальчуган. А где же твои сестрички?

– Бим бам сестрички, – мрачно произнес Арчи, не поднимая головы.

Сержант изобразил огорчение.

– Как же быть? – вопросил он. – Разве можно так говорить о воспитанных девочках?

– Воспитанные девочки! – проскрежетал Арчи. – Гадюки! – Он взглянул снизу на сержанта. – Знаете, что я вам скажу?

– Что? – поощрил его сержант.

– Ненавижу девчонок! – Арчи помедлил. – Я их презираю, – объявил он затем, подыскав подходящее слово.

– Что ты говоришь! – Тут сержант несколько Раз причмокнул. Подумав минуту, он добавил с деланной небрежностью: – Если бы ты захотел куда-нибудь уйти отсюда, тебе пришлось бы, наверно, спросить у них разрешение?

– Я вообще с ними не разговариваю и ни о чем не должен спрашивать, – обиженно возразил Арчи. – Это глупые вороны, которые ничего не знают.

– Ну, тогда все складывается хорошо, – заметил сержант. – Я как раз иду к Льюку и подумал, что ты, быть может, тоже захотел бы пойти со мной?

Арчи раскрыл было рот, чтобы крикнуть: "Здорово!", и в последний момент запнулся: – Но…

Он пребывал в явной растерянности. Сержант О'Хара – это ведь противник. Однако, с другой стороны, Арчи и сам собирался сходить к Льюку. Солодовый сироп у Льюка стоил двадцать пять центов без крема и шоколада. А с шоколадом и кремом…

Арчи встал и засунул руки в карманы.

– Хорошо, – сказал он. – Я иду.

Не успели они по дороге к Льюку миновать и третий дом, как Арчи, слушая рассказы сержанта, успел изменить свое мнение о полицейских. Чтобы собственноручно поймать девять потрошителей банковских сейфов! Ворваться без оружия в гангстерское логово, в котором каждая дверь, каждое окно прикрывалось пулеметами! А когда из зоосада убежали два льва…

– Да нет, ничего удивительного, – говорил сержант О'Хара. – Это для полицейского все равно что для тебя хлеб с маслом. Да и львы были не очень большие.

О своих подвигах он рассказывал очень скромно. Арчи слушал его, раскрыв рот.

– Знаете что? Вы когда-нибудь ловили убийцу? – задал он наконец вопрос.

– Конечно, – ответил сержант. – Они попадаются каждый день. Обычное дело. – В его голосе почувствовалась скука. – Я уже рассказывал, как преследовал удравшего из цирка дикаря, вооруженного луком и стрелами?

– И что? Вы его поймали? – спросил Арчи, глядя на сержанта полными восхищения и обожания глазами. – Расскажите!

– Хорошо, – согласился сержант, – но немного позже. – Усевшись на высокий стульчик возле буфетной стойки, он обратился к Льюку: – Двойной солодовый сироп с шоколадом и кремом для моего друга и кофе для меня.

– Здорово! – вырвалось у Арчи, но тут же он почувствовал укол совести. Солодовый сироп с кремом очень любила Дина. Жаль, что ее здесь нет. Однако он вспомнил о нанесенной ему сестрами смертельной обиде, и совесть умолкла.

– О чем это мы говорили? – начал сержант, помешивая ложечкой кофе. – Мы, мужчины, должны быть заодно, а девчонки….

– Правильно, – подтвердил Арчи, – девчонки ни в чем не разбираются. – Он втянул через – соломинку немного сиропа, но не испытал при этом ожидаемого наслаждения. – Расскажите лучше об этих отравленных стрелах, – попросил он сержанта.

– Ах, эта история! Дело было так. Я нашел человека, продырявленного отравленными стрелами, словно решето. Ну и, конечно, у меня была с собой дорожная аптечка. Как ты думаешь, что я ему дал?

– Касторку? – предположил Арчи, вынув изо рта соломинку.

– Угадал! – обрадовался сержант. – Слушай, парень, мы с тобой товарищи, правда?

– Ага, – ответил Арчи, водворяя соломинку на прежнее место.

– А товарищи не имеют тайн друг от друга. Или имеют?

Арчи потребовалось немалое искусство, чтобы покачать отрицательно головой, не вынимая изо рта соломинки.

– И поэтому, – продолжал сержант, почувствовав под ногами твердый грунт, – товарищи всегда говорят правду друг другу. Правильно?

Арчи втянул с хриплым бульканьем последние капли сиропа и, вынув соломинку изо рта, буркнул: – Правильно.

– Тогда, возможно, ты скажешь мне кое-что, – предложил сержант. – Может быть, скажешь… А не хочешь ли еще одну порцию сиропа?

Арчи взглянул на дно пустого стакана. В глубине души у него проходила глухая борьба с собственной совестью, которая упрямо обвиняла его в предательстве. Но, с другой стороны, это правда, что он ненавидел девчонок и что сержант О'Хара – великий человек, герой и вдобавок его товарищ. Двойная порция сиропа с шоколадом и кремом…

– Который был час на самом деле, когда вы услышали выстрелы? – мягко спросил сержант.

– А что? – наивно переспросил Арчи, пытаясь выиграть время.

Внимательно присмотревшись, О'Хара заметил его растерянность и решил начать с другой стороны.

– Скажу тебе откровенно: по-моему, вы вообще не знаете точно, который был тогда час.

– Вы так думаете? – вызывающе спросил Арчи. – А вот и знаем!

– А твоя сестричка не знает, потому что назвала мне время неправильно.

Арчи презрительно скривил рот, услышав ласковое "сестричка".

– Спорю, что ты тоже не знаешь, – гнул свое сержант.

– Ага, вот и проспорите, потому что знаю, – ответил уязвленный Арчи. Внутренний голос, шептавший ему: "Предатель!", – притих. Вот чудесная возможность отомстить сестрам и удивить своего нового друга.

– Знаю!

– Да-а? – недоверчиво протянул сержант. – У так скажи.

– Было как раз… – Арчи запнулся и начал посасывать соломинку, хотя стакан уже опустел, Сержант сидел между ним и окном, и поверх его редкого локтя Арчи была видна улица. Здесь он заметил в окно стоявших на тротуаре Дину и Эйприл, которые выразительно жестикулировали. Девчонки! Арчи ненавидел девчонок. Но тут Эйприл Подала сигнал, означавший семейную солидарность, а Дина дополнила его жестом, который тысячу раз использовался ими за семейным столом и однозначно читался: "Молчи!" Соломинка неприятно скрипнула о дно стакана. Арчи соскользнул с табуретки.

– Была точно половина пятого, – объявил он. – Эйприл как раз пошла на кухню посмотреть на часы, не пора ли ставить картошку. До свидания. Мне уже нужно идти домой.

– Половина пятого? – переспросил сержант, помрачнев. – А может быть, ты выпьешь еще один стаканчик?

– Спасибо, нет. Я больше не смогу.

Дина и Эйприл ожидали его в боковой улочке невдалеке от кондитерской. Дина схватила его за плечо, а Эйприл зашипела, как змея.

– Что он хотел из тебя вытянуть?

– О-о-о! – охнул Арчи, вывертываясь из рук сестры. – Хотел узнать, в котором часу мы услышали выстрелы. Ну я ему и сказал.

– Арчи! – крикнула Эйприл.

– Сказал, что была точно половина пятого. Эйприл как раз пошла посмотреть на часы, не пора ли ставить картошку. Вот и все.

Дина и Эйприл переглянулись.

– Ах, Арчи! – произнесла Эйприл. – Нет на свете мальчика, который мог бы сравняться с тобой!

Она обняла его, а Дина, тоже обняв, поцеловала в щеку. Арчи, пища, старался вырваться из их объятий.

– Хватит! – вопил он. – Я мужчина, и у меня есть друг полицейский.

Эйприл глянула в сторону кондитерской, глаза ее сузились.

– Скажи лучше – шпик! – Она повернулась к Дине: – Идите с Арчи домой. Уж я этому толстяку сама скажу, что следует.

– Будем надеяться, – ответила Дина. Арчи бурно запротестовал, но Дина взяла его за руку.

– Идем со мной. Твой друг по виду полицейский, но на самом деле, без сомнения, шпик. В конце концов, это тебе и самому ясно.

– Ясно, – признался Арчи. – Он злоупотребил моим доверием.

Дина и Эйприл прыснули со смеху.

– Арчи, – с торжеством объявила Дина. – Я копила на пудреницу, но куплю на эти деньги водяной пистолет, который тебе давно хотелось иметь. Ну идем уж.

Повернувшись к Эйприл, она добавила:

– Верю, что ты сумеешь посчитаться с этим толстяком. Только не забудь, что должна быть дома вовремя, чтобы до обеда почистить овощи.

Эйприл с отвращением содрогнулась:

– Пожалуйста, не вспоминай в такой момент о чистке овощей.

Она подождала, пока Дина и Арчи не скрылись за поворотом. Только тогда она пригладила волосы, поправила воротничок блузки и с беспечным видом вошла в кондитерскую, где сержант О'Хара печально сидел над пустой чашкой кофе. В сознании Эйприл промелькнуло все, что она хотела выложить этому толстяку о никчемных шпиках, пользующихся наивностью маленьких детей. В предполагаемом выступлении были и такие словечки, которые Дина – а возможно, и Арчи – встретили бы аплодисментами. Но, вглядевшись в помрачневшее лицо сержанта, Эйприл сменила намерение. Ей пришел на ум лучший замысел. Кроме того, у нее не было полной уверенности, что Арчи в чем-то не проговорился.

Она взобралась на табурет рядом с сержантом О'Хара и жалобным голоском обратилась к Льюку:

– Я с удовольствием выпила бы солодовый сироп, но у меня только пять центов. Поэтому прошу стакан кока-колы.

– Кока-колы уже нет, – сообщил Льюк, и Эйприл горестно вздохнула.

– Ну, что же. Тогда прошу лимонада.

– Проверю в кладовой, есть ли там еще бутылка.

Пару секунд Эйприл сидела недвижимо. Потом повернула как бы невзначай голову, просияла, словно удивленная неожиданной, но приятной

встречей.

– Ах, вы здесь, господин сержант! Как это неожиданно!

Сержант взглянул на Эйприл. Руки у него чесались положить девчонку поперек колена и всыпать ей по первое число. Однако он удержался, вовремя вспомнив о психологическом методе, и потому дружески улыбнулся Эйприл.

– Хо, хо, хо! Здравствуй, красавица.

– К сожалению, лимонад тоже закончился, – объявил вернувшийся из кладовой Льюк.

– Ничего не поделаешь, – грустно промолвила Эйприл. – Тогда, пожалуйста, просто стакан воды.

– Минуточку, – вмешался сержант О'Хара, будто бы озаренный внезапной мыслью. – Не выпьешь ли, доченька, солодового сиропа? Я угощаю.

Округлившиеся глаза Эйприл, казалось, светились радостью и удивлением:

– Ах, господин капитан, как вы любезны!

– Прошу для барышни двойной шоколадный сироп, – распорядился сержант О'Хара, по всей видимости, приятно польщенный. – С кремом. С двойной порцией крема. – И, обращаясь к Эйприл, заметил: – Я не капитан, я сержант.

– Ах, на вид вы совсем как капитан, – вздохнула Эйприл, уставившись на него огромными, невинными глазами. – Держу пари, что вы раскрыли множество таинственных преступлений.

– Да, – скромно согласился сержант, – кое-что в жизни случалось.

У него промелькнула мысль, не ошибся ли он в своей первой оценке Эйприл Кэрстейрс. Кажется, это очень милая, хорошо воспитанная девочка. И притом еще необыкновенно умная.

– Ах, если б вы согласились рассказать мне о своих подвигах! – взволнованно попросила Эйприл.

Сержант рассказал о девяти потрошителях банковских сейфов, о гангстерском логове, о льве, убежавшем из зоологического сада, и об отравленных стрелах. Не спуская с сержанта завороженного взгляда, Эйприл опустошила первый стаканчик сиропа и принялась за следующий. Но вдруг глаза ее наполнились слезами.

– Ах, господин капитан… простите, господин сержант… Хочу попросить у вас совета.

– Проси смело, – поощрил сержант, – всегда рад тебе помочь.

– Видите ли… – запинаясь, произнесла Эйприл, – я кое-что знаю об этом убийстве. Только я не могу никому рассказать об этом.

– Почему не можешь? – сержант даже выпрямился на табурете.

– Потому что… – Эйприл шмыгнула носом и засуетилась в лихорадочных поисках носового платка. – Мамуся… Я еще ни разу не ослушалась мамуси. Вы ведь тоже считаете, что мать нужно слушать всегда, правда? Что тут не должно быть исключений.

– Ну конечно, – подтвердил сержант.

– Вот именно! Поэтому я и хотела попросить У вас совета. – Эйприл огляделась, чтобы убедиться, не подслушивает ли их кто-нибудь. Льюк стоял у двери, объясняясь с клиентом, которому он забыл оставить какой-то иллюстрированный журнал. В одном из углов дремал незнакомый мужчина в сером костюме. В глубине комнаты пожилая женщина в шляпке с цветами читала названия стоящих на полках лекарственных препаратов.

– Значит, так, – сказала Эйприл. – Считаете ли вы, что лицо, обладающее некоторой информацией, имеющей важное значение для следствия в деле об убийстве, обязано сообщить эту информацию полиции, несмотря на категорическое запрещение матери вмешиваться в эту историю?

– Очень трудная проблема, – задумчиво произнес сержант, хотя заранее знал, что ответит на вопрос Эйприл. – Ты не хочешь ослушаться матери. Но ведь ты не хочешь, чтобы и убийца оставался на свободе и безнаказанно крутился где-то рядом.

– Ах, нет! – вздрогнула Эйприл. – Но ведь никто не знает, что я там была и подслушала их разговор. Мне нельзя было туда ходить, и мне достанется, если об этом узнают. Потому что Хендерсон как раз… Хендерсон – это черепаха моего братика… Так вот, Хендерсон уполз, и я его искала. Я совсем не хотела подслушивать, честное слово! Но невольно все слышала. Потому что она страшно перепугалась, а он говорил ужасно громко.

– Ага, – обронил сержант, стараясь не выдать голосом охватившего его волнения. – Кто перепугался?

– Ну, миссис Сэнфорд. Он грозил ей… – Эйприл вдруг замолчала и, немного помедлив, сказала: – Я допью сироп, и мне пора идти. Нужно еще приготовить овощи к обеду.

– У тебя много времени, – успокоил сержант. – Выпей еще одну порцию. Угощаю!

– Ах, спасибо! – вполне искренне отказалась Эйприл. Она знала, что ее желудок не выносит безнаказанно больше одной порции сиропа. Ситуация, однако, была исключительной. Двумя глотками она допила сироп, и тут же перед ней появилась новая порция. Двойная, с кремом. Эйприл отпила глоток и с откровенной неохотой оглядела почти полный стакан.

– Я бы не запомнила так хорошо, – продолжала она свой рассказ, – если бы он не грозил ее убить. Конечно, я не думала, что он говорит серьезно. Ах, нет! Я не должна вам это рассказывать. Мамуся запретила нам вмешиваться.

– Послушай, – доверительно заговорил сержант "О'Хара. – Я дам тебе хороший совет. Мы с тобой друзья, можешь мне верить. Это значит, что можешь по секрету рассказать мне все, что знаешь. Понимаешь? Я никому не скажу, что узнал от тебя. – Он вдруг остановился и обеспокоенным тоном, совсем по-отечески спросил: – Что с тобой? Тебе не нравится сироп?

– Нет, нет! Вкусно! – заверила его Эйприл. Она заставила себя сделать еще глоток, утешаясь мыслью, что страдает не напрасно.

– Говори, говори, – успокоил ее сержант. – У меня секрет как в могиле.

– Значит, дело было так, – начала Эйприл. – Хендерсон… эта черепаха… перегрыз шнурок и уполз. Мы искали его повсюду. В саду миссис Сэнфорд есть заросшая беседка, и я подумала, что Хендерсон, наверно, спрятался там. Подойдя поближе, я услышала доносившиеся из беседки голоса. Я старалась вести себя очень тихо, так как миссис Сэнфорд очень сердилась, когда мы заходили на ее участок. Я не подслушивала, честное слово! – Эйприл глядела на сержанта громадными, мокрыми от слез глазами. – Вы мне верите, правда?

– Верю, верю, – торопливо соглашался сержант. – Такая воспитанная девочка никогда бы нарочно не подслушивала, это точно.

– Спасибо, – поблагодарила Эйприл и, опустив глаза, прошептала: – Пожалуй, я не должна никому говорить об этом. Потому что он угрожал, а мне не хочется причинить кому-либо неприятности… Так, может, лучше ничего больше не рассказывать? – спросила она с обаятельной улыбкой.

– Послушай, – серьезно сказал сержант. – Если тот человек невиновен, ты должна дать ему шанс оправдаться перед полицией. А как он может оправдаться, если полиции не известны точные факты?

– Ну, так… Если вы так считаете…

– А как того человека зовут, наверно, не знаешь? – спросил сержант сладеньким голосочком.

– Конечно, знаю.

Эйприл торопливо поискала в памяти подходящее имя, но в первый момент не могла вспомнить ничего, кроме имени персонажа из мамусиных рассказов, которые та писала еще для своих малышей: Персифлаж Ашубатабул. К сожалению, в данном случае это имя совершенно не годилось. Эйприл поспешно заговорила:

– Дело было так. Речь у них шла о каких-то письмах. Он сказал, что у него нет десяти тысяч долларов. А она, то есть миссис Сэнфорд, рассмеялась и сказала, что советует ему найти эти деньги. А на это он… – Эйприл наморщила лоб, словно пытаясь сосредоточиться. – Ага, помню… Сказал, что если ему приходится отдавать десять тысяч долларов за несколько писем, написанных в минуты слабости, то он лучше ее убьет.

Искусно выдержав паузу и взглянув на сержанта, Эйприл продолжила:

– Я очень испугалась, еще и сейчас трясусь, как вспомню об этом. Боюсь, что теперь мне будут сниться страшные сны.

– Ну что ты! Не нужно бояться, деточка, – успокаивал сержант.

По лицу Эйприл ручьем заструились слезы. Казалось, плачет невинное беззащитное создание – маленькая девочка не старше восьми лет.

– Господин капитан, – шепнула она дрожащим голосом. – Он сказал, что убьет ее, и говорил серьезно, не шутил. А она все смеялась, повторяла, что советует заплатить десять тысяч наличными и не позже четырех часов дня. Тут он тоже засмеялся и сказал, что придет в четыре с револьвером, а не с деньгами. – Эйприл отодвинула недопитый стакан сиропа и тихо добавила: – Я очень испугалась.

– Не стоит бояться, – ласково уговаривал сержант. – Расскажи мне все точнее, а потом, облегчив душу, сможешь забыть об этой истории. – Он понизил голос. – Знаешь, деточка, психология учит, что если разделишь с кем-нибудь такую тайну, она перестанет тебя мучить.

– Ах, как хорошо вы все объясняете, – вздохнула Эйприл, обратив к сержанту огромные, полные слез глаза. – У вас, наверное, есть дети!

– Вырастил девятерых, – подтвердил догадку сержант, скрывая за легкостью тона вполне понятную гордость, – и все вышли в люди. Допей сироп, это очень полезно. И расскажи что-нибудь еще. Ты присмотрелась к тому мужчине в беседке? Смогла бы его описать?

Эйприл отрицательно качнула головой и неохотно придвинула к себе стакан с остатками сиропа.

– Я его вообще не видела, только слышала его голос. И не знала бы, как его зовут, если бы его не назвала миссис Сэнфорд.

– Ах, так! Значит, тебе известно его имя?

Эйприл утвердительно кивнула.

– Она сказала… я повторяю слово в слово, господин капитан… – Эйприл выдержала паузу. Ей требовалось немедленно назвать какое-либо, имя. Персифлаж Ашубатабул решительно не годилось. Она наскоро перебирала в памяти известные ей имена. Ага, новая мамусина повесть! – Эйприл удалось прочитать последние двадцать страниц. Было там имя какого-то персонажа и несколько строк диалога, в котором он участвовал. Лицо Эйприл прояснилось. Улыбаясь проявлявшему уже некоторое нетерпение сержанту, она продолжила: – …сказала: "Руперт, ты не осмелишься даже дотронуться до револьвера, а не то что прицелиться и выстрелить".

– Руперт? – повторил сержант, записывая это имя. – А что он на это ответил?

– Он ответил… – Эйприл доверяла своей памяти и была уверена, что точно воспроизводит текст из новой мамусиной повести. – Он ответил: "Ты думаешь, что я трусливый, как мышь, но я докажу тебе, что умею быть смелым, как настоящий мужчина". А потом… – К имени нужно было добавлять и фамилию. – А потом она сказала: "Тихо, кто-то идет!" и после недолгого молчания воскликнула: "Ах, Уолли! Позволь тебе представить: мистер ван Дэсен".

– Ван Дэсен, – пробормотал сержант, записывая в блокнот фамилию рядом с именем. Руперт ван Дэсен. Он ласково улыбнулся Эйприл: – Рассказывай дальше, деточка.

– А это уже все, – простодушно заявила Эйприл. – Этот человек, то есть мистер ван Дэсен, сказал: "Приятно познакомиться", а мистер Сэнфорд предложил: "Может быть, зайдем в дом и что-нибудь выпьем?" Ну, они и ушли, а я больше ничего не слышала. – Она улыбнулась сержанту. – А потом Арчи нашел Хендерсона. В бельевой корзине, в прачечной.

– Хендерсон? – наморщил лоб сержант.

– Ну, эту черепаху, – напомнила ему Эйп-(рил. – У Арчи есть черепаха. Ну, помните, я уже говорила. Хендерсон перегрыз шнурок и уполз. Мы его искали, а я, разыскивая, случайно подслушала этот разговор.

– Да, правда. – Сержант закрыл блокнот и сунул его в карман. – Как же, помню, Хендерсон. Рад, что Арчи нашел его. Ну, что, может быть, хочешь еще сиропа?

– Спасибо, господин капитан, – скрывая дрожь отвращения, вежливо проговорила Эйприл. Она встала. – Мне уже нужно идти домой и почистить к обеду овощи. – По ее лицу промелькнула тень. – Пожалуйста, обещайте мне, что никому ничего не расскажете. Потому что если мамуся узнает…

Она говорила с такой горячностью, что даже дремавший невдалеке мужчина в сером костюме очнулся и взглянул на нее.

– У меня будут ужасные неприятности, если узнает мамуся, – продолжала Эйприл. Она выглядела бледной и явно озабоченной.

– Обещаю.

– Спасибо, господин капитан!

Эйприл с достоинством удалилась. Сержант вынул блокнот и перечитал свои записи. Хорошая, вежливая, умная девочка. Он сам вырастил девятерых и разбирался в детях. Называла его "господином капитаном". Ха, кто знает… может быть, в будущем… Если бы ему удалось, например, найти этого Руперта ван Дэсена раньше, чем лейтенант Билл Смит выкинет какую-нибудь глупость… Сержант захлопнул блокнот, спрятал его в карман и вышел.

Через пятнадцать секунд после его ухода мужчина в сером костюме выскочил абсолютно трезвый из кресла и закричал:

– Дай мне немного мелочи, Льюк!

Он торопливо сунул в таксофон монету и, дождавшись ответа, возбужденно проговорил:

– Это Фрэнк Фримен. Соедините меня с отделом местных новостей. – И через мгновение: – Алло! Это ты, Джо? Слушай…

Пятью минутами позже он все еще диктовал по телефону свой отчет, а от целой горсти монет почти ничего не осталось.

– Я говорил: "надежный свидетель". Понял? Хорошо. Ван Дэсен. Руперт ван Дэсен. Почему, черт возьми, ты невнимательно слушаешь? Р – роза, У – ухо, П – Павел… Готово? Руперт ван… Записывай дальше: "Надежный свидетель, имени которого мы пока не можем раскрыть, утверждает…"