Текст книги "Розы миссис Черингтон"

Автор книги: Крэйг Райс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц)

– Мамуся, посмотри, что написано на титульном листе, – попросила Эйприл.

На титуле оказалась дарственная надпись: "Любимой матери от любящих детей – Дины, Эйприл и Арчи".

У Мариан Кэрстейрс словно ком застрял в горле, она громко сглотнула слюну.

– Ах, какая прекрасная книжка! Спасибо вам!

– Будем читать мамусе каждый день по одной главе, – с готовностью предложила Дина. – Попеременно, день – я, день – Эйприл. Мы подсчитали, что прочитаем всю книгу за двадцать два дня, включая воскресенья.

– Замечательная мысль! – Мариан в раздумье вглядывалась в титульный лист, затем посмотрела Детям в глаза. – А это случайно не деликатная форма критики моего поведения?

– Ах, нет, мамуся! – воспротивилась Дина. – только…

Но прежде чем Дина успела вспомнить о замечании, брошенном лейтенантом Смитом, в беседу поспешно вмешалась Эйприл.

– Мы в самом деле очень довольны нашим воспитанием. Нам нравится, как мамуся поступает с нами Но нам кажется, что для большей уверенности..

– Мамусе действительно может пригодиться эта книжка? – забеспокоилась Дина.

– Ну, конечно же, я безумно ей рада! Но еще больше радуюсь вам!

– Мы просто без ума от мамуси! – не уступала Дина.

– А я от вас схожу с ума еще сильнее? – отвечала ей Мариан.

– Мы от тебя без ума сильнее самого сума сбродного безумца, – Дина старалась превзойти материнскую оценку.

Эйприл набрала в грудь воздуха.

– Но еще не ошалели окончательно, – успокоила она мать и, пошлепывая пальцами по нижней губе, проблеяла: – Бе-бе-бе…

А куда это пропал Арчи, – встревожилась вдруг Дина.

Эйприл огляделась вокруг. Был здесь минуту назад.

Дина приставила было ко рту ладони, чтобы позвать брата, но в последний момент ее остановила Эйприл:

Прислушайся. Арчи в подвале

Действительно, со стороны ведущей в подвал лестницы в установившейся тишине до них донеслись звуки медленно приближавшихся шагов На конец на пороге появился раскрасневшийся, взлохмаченный, блаженно улыбающийся Арчи, толкавший перед собой огромную коробку. Он втащил ее на веранду и поставил у ног матери

– Это тебе

Коробка была непрофессионально, но щедро обернута красивой бумагой и перевязана цветной лентой. Местами в ней виднелись сквозные отверстия. На прикрепленной к коробке карточке большими буквами было выведено: "Мамусе – любящий сын Арчи".

Внезапно на глазах у всех коробка начала вздрагивать, и Эйприл отскочила, тихо пискнув. Изнутри коробки ей ответили тихим и слабым, но, несомненно, весьма похожим писком: "Мяу!"

– Ах, Арчи! – шепнула мать.

– Знаешь, мамуся, – оправдывался Арчи, – котята в доме у Адмирала подросли, и я выбрал двух самых хороших. Их уже приучили к порядку и вообще, а мамуся ведь любит маленьких котят

– Обожаю! – заверила мать.

– Они такие маленькие, что едят совсем немного, – нахваливал котят Арчи.

Из коробки последовало новое подтверждение "Мяу!"

– Ах, Арчи, открой скорее, хочу посмотреть!

– Это подарок маме. Только мама может его открыть.

Мать развязала ленту, аккуратно сложила бумагу. Коробка стала подрагивать сильнее. Наконец покров с коробки был снят. Внутри находились одна мисочка с молоком, вторая с едой и небольшой подносик с песком. А посреди всего этого крутились двое маленьких котят, один черный, как чернила, другой белый, как снег, и оба с беспокойными мордочками.

– Ах, какие красивые! – воскликнула мать.

– Пусть мамуся возьмет их на руки, попросил Арчи. – Они тогда всегда мурлычат

Вынув из коробки котят, Мариан посадила их к себе на колени. И на самом деле, они очень приятно заурчали. Эйприл и Дина осторожно погладили их. Котята заурчали громче

– Их зовут Кляксик и Апсик, – пояснил Арчи.

– А не обидится ли Дженкинс? – встревожилась вдруг Эйприл, легонько почесывая Кляксику подбородок.

– Дженкинс уже познакомился с ними, успокоил ее Арчи. – Сама увидишь!

Он выбежал во двор поискать Дженкинса и вскоре принес кота на веранду. При виде Дженкинса котята неподвижно застыли на коленях у Мариан, издав дружное: "Уф-ф-ф!"

– Отпустите их на пол, – посоветовал Арчи.

Очутившись на полу, котята тотчас выгнули спины, настороженно поводя ушами. Громадный котище Дженкинс потянулся, зевнул и с равнодушным видом подошел к котятам. Он ткнул носом в нос Кляксику, потом Апсику.

– Видите? Они ему тоже нравятся! – торжествовал Арчи.

Дженкинс сел, облизал левую переднюю лапу и, приняв полную достоинства позу, стал наблюдать за котятами, которые, попрыгав и покувыркавшись, принялись играть его хвостом. Какое-то время Дженкинс терпел эту забаву, потом снова зевнул, продемонстрировав грозный ряд белых зубов, поднялся и медленно удалился. Брошенные им котята присели и, глядя вслед Дженкинсу, пропищали: "Мяу!"

– Ах, вы мои дорогие бедняжки! – расчувствовалась Дина. – Как они мяукают!

– А ты хотела, чтобы они заливались соловьями? – здраво рассудила Эйприл и, почесывая Ап-сика за ухом, добавила: – Мои красотули!

– Это мои котята! Я получила их в подарок! – с деланным возмущением объявила Мариан. – Прошу возвратить мне мою собственность!

Вернув котят к себе на колени, она ласково их погладила, а малыши, свернувшись в пушистые клубочки, тут же тихо замурлыкали.

Самое главное, что они такие маленькие и очень мало едят, – напомнил Арчи. Помолчав, он учтиво добавил: – Надеюсь, мамуся их полюбит

Я уже их люблю. Мне они безумно нравятся!

А я безумно люблю мамусю, – отвечал просиявший Арчи.

А я люблю тебя безумно-безумно! Арчи набрал полную грудь воздуха и без за пинки продекламировал:

А я люблю тебя еще безумней, чем безумно-безумно!

В том же духе диалог продолжался еще целых пять минут. Потом мать сняла с пачки сигарет целлофановую упаковку, скатала ее в шарик, привязала к нему длинную нитку и, потянув шарик за собой, переманила котят в гостиную. Троица младших Кэрстейрсов увлеченно наблюдала за котятами, всецело поглощенными игрой Кляксик выше подпрыгивал, зато Апсик быстрее бегал Мариан разрумянилась, у нее заблестели глаза.

– Арчи! шепнула Эйприл, обнимая и целуя брата. Это была гениальная идея!

Ой-ей! Не облизывай меня! оборонялся Арчи. Я мужчина и, когда вырасту, буду полицейским.

Будь, кем хочешь, Все равно я тебя люблю!

Я тоже тебя люблю! повторил?а ней Арчи.

Нет, нет! Только не повторяйте снова этот номер, я больше не выдержу! запротестовала Дина и с сердитым видом показала пальцем на стол Начинаем уборку!

Они моментально все убрали. Продукты отнесли в холодильник, смели со стола крошки, ополоснутые тарелки составили в мойку, где им предстояло терпеливо ожидать, пока их дочиста вымоют. Как никак все-таки праздник!

Через пятнадцать минут все собрались в гостиной. В центре на диване сидела мать. Ее темные волосы слегка рассыпались, а искусно подобранный оттенок румян хорошо гармонировал с розовыми бутонами в петлице. Сбоку с обеих сторон к ней тесно прижимались Эйприл и Арчи, Котята у нее на коленях сонно мурлыкали, а Дина, сидя на подлокотнике, громко и выразительно читала.

Такая картина предстала глазам Билла Смита, когда, предварительно постучав, он заглянул внутрь дома через дверное стекло. Сердце его уколола зависть. Ему жаль было нарушать эту семейную идиллию, но он слишком поздно сориентировался. Впрочем, ему самому захотелось присоединиться к этой компании.

Отложив книжку, Дина побежала открыть дверь.

– Как приятно, что вы зашли, – сердечно приветствовала она лейтенанта. – Вы уже завтракали? Может быть, испечь вафли?

– Спасибо, я уже позавтракал, – отказался Билл Смит, но, почувствовав, как вкусно в доме пахнет, пожалел о своем отказе.

– Но кофе с нами вы все-таки выпьете, правда? – радушно предложила Мариан.

– По правде сказать, я не должен…. – продолжал отказываться Билл Смит, усаживаясь в предложенное ему кресло.

Дина и Эйприл подали кофе, сахар и сливки, уложившись в рекордное время – минуту и двадцать секунд.

– Вы что-то читали вслух. Мне жаль, что я вас прервал… – извинялся Билл Смит.

– Дина читала книжку, которую мамуся получила в подарок на День Матери, – сообщил Арчи. – Мы решили читать каждый день по одной главе. Вот, смотрите. Дина и Эйприл выбрали эту книжку, потому что… – Он вдруг умолк, получив нежданный толчок от Эйприл.

Билл Смит осмотрел книжку, прочитал название и дарственную надпись.

– Весьма полезный подарок, – заметил он наконец.

– Я тоже так считаю. – В тоне Мариан чувствовался вызов.

– А от меня мамуся получила вот что, – продолжал Арчи, показывая пальцем на Кляксика и Апсика. – Если нагнуться, можно услышать, как они мурлычат.

"Билл Смит послушно нагнулся и признал, что котята действительно мурлычат.

– Может быть, съедите хоть одну вафлю? – уговаривала Мариан.

– К сожалению, не могу. Обидно, что позавтракал в гостинице. Я обожаю домашние вафли и не выношу ресторанной кухни.

– Вам нужно иметь жену и семью, – серьезно заявила Дина. – Но, главное, жену, которая умела бы хорошо готовить.

Билл Смит покраснел, откашлялся и после неловкой паузы сказал, обращаясь к Мариан:

– Простите, я хотел бы с вами поговорить. Знаю, вы очень заняты, но прошу уделить мне немного времени.

Взглянув на часы, Дина воскликнула с нарочитым удивлением:

– Ах, как уже поздно! Дети, идем! Самая пора вымыть посуду.

– Мы же не хотели сегодня мыть посуду! – вырвалось у Арчи.

– Ничего подобного! – опровергла его Дина. – Идем со мной!

– Но ты сама говорила… – протестовал Арчи. Бросив на брата испепеляющий взгляд, Дина почти силой вытащила его в кухню.

– У тебя такта ни на грош, – шепнула она ему на ухо.

– Разве не знаешь, что бывают иногда разговоры, которые ведут с глазу на глаз? – добавила Эйприл.

– Но я хочу услышать, что будет говорить Билл Смит, – пропищал Арчи.

– Кто бы этого не хотел! – согласилась Дина. – Не беспокойся, мы все услышим.

Ступая на цыпочках, они бесшумно прошли назад через холл и, поднявшись по лестнице на нижнюю площадку, примостились на ступеньках. Оттуда, оставаясь незамеченными они слышали каждое слово.

Материнский смех звучал мягко, мелодично, дружески, равно как и ее голос.

– Очень мило звучит, господин лейтенант, но, очевидно, это не более, чем комплименты! Дина и Эйприл перемигнулись.

– Нет, нет! Уверяю вас, я на самом деле так думаю, – прозвучал ответ Билла Смита.

Арчи растянул рот в улыбке до самых ушей.

– Ах, господин лейтенант…

– Не могли бы вы называть меня просто по имени? "Господин лейтенант" звучит так официально, а в вас нет ни капельки официального!

И снова, будто колокольчик, прозвенел материнский смех.

– Ну, хорошо, Билл! Если могу тебе чем-нибудь помочь…

Голос Билла внезапно посерьезнел.

– Я полностью с вами откровенен, ситуация такая запутанная…

– В свою очередь и я прошу, Билл, называй меня по имени. "Вы" звучит так официально…

Оба рассмеялись.

Трое младших Кэрстейрсов, просияв, скрестили пальцы, чтобы не сглазить.

ГЛАВА 17

«Много лет уже я не чувствовала себя такой счастливой, – думала Мариан, поглаживая Кляксика и Апсика. – Книжку закончила, теперь несколько дней можно передохнуть. От моих дорогих детей получила замечательные подарки. И сейчас отдыхаю, забавляясь красивыми котятами и наблюдая, как Билл Смит попивает кофе».

Удивительно, как меняется такая привычная комната, когда в кресле сидит мужчина. Высокий, худощавый, сидит… Нет! Развалился в кресле со скамеечкой под ногами. Закуривает трубку, невзрачную старую трубку, способную отравить весь воздух вокруг. Устроился, словно в собственном доме.

Ничего не поделаешь. Пусть даже пропахнут табаком занавески, но все же приятно снова ощущать своеобразный аромат старой прокуренной трубки…

И тут до нее дошло, что она ни слова не слышала из того, о чем Билл Смит уже так долго ей говорит. Ей вдруг стало жарко.

– Много отдал бы, чтобы узнать, над чем ты так глубоко задумалась, – произнес Билл.

– Я думала… я думала… – Мариан чувствовала, что все больше краснеет. Она не знала, что сказать. Вела себя нелепо, совсем как Дина в присутствии этого веснушчатого Пита. – Я думала… черт возьми… – Наконец она нашла выход: – Я думала о том, что нужно купить порошок от блох, раз уж в Доме появились котята.

– Не посыпай их порошком. А уж если это обязательно, не забудь сразу же вычесать им шерстку. Иначе они станут слизывать порошок, и у них заболят животики. Кроме того, почему ты думаешь, что у них есть блохи?

– Если блох нет, то непременно появятся. У всех котят бывают блохи.

– Это правда, – улыбнулся Билл. – Их даже оценивают по этому признаку. Нерушимый закон природы. – Мариан очень привлекательно выглядела в шуршащем голубом халатике с румянцем на щеках и букетиком крохотных розочек на плече. Почему же он не может сказать ей об этом? Ведь он пришел не для того, чтобы говорить о котятах…

Пробудившийся в это мгновение Кляксик потянулся, энергично почесал лапкой за ухом и снова заснул. Мариан была очень благодарна ему за ту сценку.

– О чем ты хотел поговорить? – спросила она очень спокойно.

– Скажи, Мариан, что ты знаешь о похищении и убийстве Бетти Ле Мо?

Мариан удивленно раскрыла глаза. Троица младших Кэрстейрсов на лестнице вздрогнула и обратилась в слух.

– Почему ты об этом спрашиваешь?

– Потому что… – Он выдержал небольшую паузу. – Потому, что расследование застряло в мертвой точке. Мариан, если сумеешь, помоги мне!

После долгого молчания Мариан совсем тихо сказала:

– Сделаю, что смогу.

Дина и Эйприл переглянулись.

– Теперь мы должны удалиться со сцены, передав мамусе все, что сумели раздобыть, – шепнула Эйприл.

– А то что? Скажи, а то что? – забеспокоился Арчи.

– Тш-ш-ш, – успокоила его Дина.

– Но я не слышал, что сказала мамуся!

– Тихо! Расскажу тебе позже, – Дина ладонью закрыла ему рот. Эйприл вполне заслужено наградила обоих толчками.

– Слушайте же!

– Мне казалось, что в этом деле я все уже выяснил: ревнивая жена, распутный муж, честолюбивая молодая артистка, – объяснял Билл Смит. – И вдруг новое преступление: убит Фрэнк Райли. ц совсем рядом. Можно было бы посчитать это случайным стечением обстоятельств. Однако его застрелили из того же самого револьвера, что и Флору Сэнфорд.

На лестнице Арчи, глядя на Эйприл, шепнул:

– Я и сам бы все это узнал.

– Тш-ш-ш, – шикнула Эйприл. – Пари не будет.

– Кроме того, Фрэнк Райли оставил отпечатки пальцем на различных предметах обстановки первого этажа виллы, – продолжал Билл Смит. – Он был замешан в деле о похищении Бетти Ле Мо, хотя вина его не доказана. Этим делом занималась очень умная журналистка Мариан Уорд. Я телеграфировал в Нью-Йорк, чтобы убедиться, что Мариан Уорд и Мариан Кэрстейрс – одно и то же лицо.

Некоторое время Мариан молчала, машинально поглаживая Кляксика.

– Да, – признала она наконец. – Я писала репортажи об этом деле. Больше того, я знала Бетти Ле Мо. Незадолго до трагедии встретила ее на каком-то приеме. Бетти была необыкновенно привлекательна. Настоящая юная красавица, полная изящества и благородства. К тому же она обладала волшебным, чарующим голосом. Как-то раз я видела ее на сцене. Она выступала под именем Бетти Ле Мо, но это был псевдоним. Никто не знал ее настоящей фамилии, не удалось узнать этого Даже после ее смерти. – С каждой фразой речь обретала все большую деловитость. – Несомненно, однако, что у нее была семья, старосветская семья со старомодными взглядами, согласно которым сценическая карьера считалась позором олицетворяла собой страшное зло. Это выглядит' скорее, рекламным трюком, но так оно было в действительности: никогда и нигде на* газетных страницах не появилось ни малейшего упоминания о семье Бетти Ле Мо. – Лицо Мариан помрачнело. – Скорее всего, это небогатые люди. Бетти радовалась своим заработкам, как маленькая девочка новой кукле. Она покупала меха, дорогую парфюмерию, шила платья у известных портных, едва не прыгала от радости, что стала звездой эстрады. На ее счету в банке не было ни цента… когда это случилось.

– Кто же заплатил выкуп?

– Неизвестно. Передать деньги взялся директор театра, некто Абел. Однако это были деньги не его и не из театральной кассы.

– Но он, видимо, знал, чьи они?

– Разумеется, – Мариан утвердительно кивнула,

– Абел, – повторил Билл Смит и, вынув черный блокнотик, записал фамилию. – А имя?

– Морис. Морис Абел.

– Где его можно найти?

– Тебе пришлось бы заняться спиритизмом. Морис Абел умер два года назад. Нет, нет, никто его не убивал, он умер от перитонита. Я тоже подозревала вначале, что здесь что-то нечисто, но оказалось, что у него был застарелый аппендицит, а он все тянул с операцией.

– Жаль. Кстати, твои репортажи по этому делу оказались очень интересными. Я разыскал их в архиве и прочитал.

Мариан подняла голову.

– Я написала столь интересную статью, что она стоила мне места. Я искренне симпатизировала Бетти Ле Мо. Плакала, когда узнала, что гангстеры вернули ее мертвой. Полиция арестовала Фрэнка Райли. Его допросили, но отпустили в связи с отсутствием улик. В дальнейшем полиция проявила полное безразличие к этому делу. А я не могла забыть! Перед моими глазами все время стояла Бетти Ле Мо, такая, какой я ее помнила при жизни.

Мариан энергично стукнула по столу. Котята проснулись, жалобно мяукнули и, поворочавшись у нее на коленях, снова уснули.

– На свой страх и риск я указала еще одного подозреваемого. Все-таки очень сомнительную роль сыграл мнимый поклонник Бетти, сопровождавший ее в тот трагический вечер. Полиция искала его, но без особого рвения. Его так и не нашли, не было ни фотографии, ни точного словесного портрета.

Затаившиеся на лестнице Дина и Эйприл обменялись многозначительными взглядами: фотография существовала и в данный момент лежала на дне бельевой корзины.

– Полиция с присущей ей тупостью так и не сумела найти похитителей и убийц. – Взволнованная Мариан говорила с нескрываемым раздражением. – А я потеряла терпение и написала статью, обвинив полицию в нерадивости. Ведь я была права! Статья прошла без ведома главного редактора. Ее напечатали! Однако высокие полицейские чины подняли крик, и меня выставили из редакции. Есть ли у вас ко мне еще какие-нибудь вопросы, господин лейтенант?

– Множество! Но ты не забыла, что меня зовут Билл? А теперь вопрос первый… Правда, я мог бы узнать ответ, телеграфировав в Нью-Йорк, но ты сэкономишь мне много времени и сил, если ответишь сама. Что было дальше с телом Бетти Ле Мо?

Мариан помолчала.

– Не знаю, – сказала она наконец. – Это одна из загадок следствия. После обследования тело отправили в погребальную фирму, занимающуюся похоронами актеров. Я направилась туда, рассчитывая написать репортаж о похоронах Бетти Ле Мо. Но тело исчезло! Его украли.

– Что ты сказала? – удивился Билл Смит. – Выкрали тело?

– Именно так, – подтвердила Мариан. – Его украли из морга в Бруклине. Около двух часов ночи подъехал автомобиль, ночного сторожа связали, а гроб с телом Бетти Ле Мо увезли.

– Однако… – начал было ошеломленный Билл Смит.

– Полиция замяла дело! – с гневом прервала его Мариан. – Это была сенсация, я бы сумела ее подать! Однако меня выставили из редакции под предлогом превышения компетенции, а все нью-йоркские газеты побоялись даже упомянуть о Бетти Ле Мо. Дело не только в том, что высокое полицейское начальство обиделось на прессу, но и в том, что речь шла всего лишь о молодой актрисе из небольшого театрика, а выкуп составил только пятнадцать тысяч долларов. На этом дело закрыли. Есть ли у тебя ко мне еще вопросы?

– Несколько. В том числе следующий: кто и почему убил Флору Сэнфорд? У тебя есть, что сказать по этому поводу?

– Нет, – помолчав, ответила Мариан.

– Фрэнк Райли был убит в ее доме. Его застрелили из того же револьвера, что и Флору Сэнфорд. Но остальное просто не поддается разумению. Что означает цветок в глазу портрета? А предупреждение на лезвии ножа? Почему исчез Уолли Сэнфорд? Сплошные загадки. Но я должен найти убийцу Флоры Сэнфорд, это моя обязанность. Мариан, ты занималась делом о похищении Бетти Ле Мо, а это дело, без сомнения, связано с тем. Ты была репортером криминальной хроники и хорошо во всем разбираешься. Прошу тебя, Мариан, помоги мне!

На лестнице Эйприл подтолкнула локтем Дину. Дина сощурила глаза.

– Против этого мамуся не устоит, – шепнула она.

Однако полминуты спустя, когда Мариан отозвалась, ее голос звучал безразлично и на удивление холодно:

– Если бы даже знала или могла узнать, кто убил Флору Сэнфорд, сохранила бы это в тайне. Кто "бы ни убил ее, имел для этого веские причины. Надеюсь, полиция никогда не найдет виновника.

Билл Смит поднялся с места, отодвинув в сторону пустую чашку.

– Вечное заблуждение, свойственное женщинам! – вскричал он. – Всегда вы руководствуетесь только чувствами, не можете мыслить объективно. Если ты не любила миссис Сэнфорд, то тебе хочется, чтобы ее убийца избежал наказания.

– Я слишком мало знакома с Флорой Сэнфорд, – холодно возразила Мариан, – и потому не могла любить ее или не любить. Но знаю, что это была злая женщина, заслужившая свою участь.

– Осуждая убийство, служители закона не интересуются, однако, отличалась ли жертва благородством характера, – не менее холодно отвечал Билл Смит.

– Ох, да оставьте вы меня в покое с вашим правом! – крикнула Мариан, поднимаясь с котятами на руках.

– Простите за причиненное беспокойство, – ледяным тоном извинился Билл Смит.

– Никакого беспокойства, сэр. Напротив, каждый раз я с большим удовлетворением убеждаюсь в непреходящей тупости полицейских властей.

Открыв дверь, Билл Смит задержался на пороге:

– Вы знаете, вчера вечером я прочитал одну из ваших книжек под названием, кажется, "Убийство в перчатках".

– Приятно, что вам понравилась моя Книжка.

– Она мне совсем не понравилась. Сентиментальная чепуха, полная неточных деталей. Безвкусная халтура.

Билл Смит хлопнул дверью. Мариан Кэрстейрс негромко вскрикнула.

Эйприл тронула локтем Дину и Арчи. Все трое тихонько поднялись наверх и закрылись в комнате у девочек. Минутой позже по той же лестнице поднималась Мариан Кэрстейрс, держа в руках котят. Щеки ее пылали, глаза странно блестели. Она захлопнула за собой дверь своей комнаты. Установилась тишина.

– Ох, Эйприл, – пожаловалась Дина. – Она сейчас расплачется. И это в День Матери!

– Тихо! – скомандовала Эйприл. – Слушай! По-твоему, это рыдания?

Они услышали характерный шелест бумаги, закладываемой в пишущую машинку, и затем яростный перестук клавиш. Однако первая закладка была вскоре выдернута, и на ее место вставлена другая. Стрекотание машинки продолжилось с новой силой, и на этот раз уже без остановки.

Пробежав через холл, Дина открыла дверь в комнату матери. Мариан сидела за машинкой. Она была еще в своем красивом голубом халатике, но волосы ее рассыпались по плечам, а глаза лихорадочно блестели. Притаившиеся на столике чуть-чуть встревоженные котята заинтересованно осматривались по сторонам.

– Мамуся – крикнула Дина.

Машинка смолкла. Мариан подняла голову.

– Я в ярости, поэтому начала новую книжку, – объявила она и снова застучала по клавишам. Дина тактично прикрыла дверь.

– Ну, что ж. Ничего не поделаешь. В конце концов нам действительно не хотелось иметь отчимом полицейского.

– Ты слишком легко опускаешь руки, – сердито констатировала Эйприл. – Это, видимо, результат неподходящего чтения. Нет оснований падать духом. – Эйприл прищурила глаза. – Поспешим! Он, может быть, еще где-то поблизости!

– Но, Эйприл! Не хочешь же ты… – взывала к ^благоразумию сестры Дина, сбегая вслед за ней по лестнице.

– Не мешай! Я сейчас в ударе.

Выбежав на крыльцо и остановившись перевести дыхание, они увидели Билла Смита, опиравшегося на ограду виллы Сэнфордов в состоянии меланхолического раздумья.

– Что случилось? Что случилось? – допытывался у них Арчи.

– Мумолулчучи! – Эйприл что-то обдумывала, – Помни, что я гениальна, и не мешай гению. Дина, когда мамуся выбирается к парикмахеру и маникюрше?

– В понедельник, – с готовностью информировала Дина. – Значит, завтра.

Эйприл, размышляя, немного помолчала.

– Следовательно, вернется домой лишь к вечеру, а волосы станут по-настоящему красивыми только на следующий день, после расчесывания, – прошептала Эйприл. Целую минуту она еще что-то обдумывала, а затем спрыгнула с крыльца.

Дина и Арчи, удивленно переглянувшись, бросились за ней.

Эйприл добежала до Билла Смита, с трудом переводя дух.

– Какое счастье, что я вас догнала, сэр! Мамуся спрашивает, не могли бы вы прийти к нам на обед во вторник вечером? Она вас приглашает, и мы тоже.

– Что такое? – удивился Билл Смит. – Меня приглашают на обед? Во вторник? Но ведь…

Им обоим был хорошо слышен непрерывный стук клавиш пишущей машинки.

– Мамуся не смогла сама пригласить вас, потому что очень занята, – объяснила Эйприл. – Даже здесь слышно, как она работает.

Билл Смит взглянул на окно, за которым работала Мариан.

– Она чрезмерно много трудится, – прошептал он. – О ней нужно заботиться.

– У мамуси есть мы, – с достоинством возразила Эйприл.

– Разумеется… Но я имел в виду совсем иное. – Билл Смит не отрывал взгляда от окна.

Догадавшись по виду Арчи, что у того вот-вот сорвется с языка совершенно неуместное замечание, Эйприл, слегка ущипнув брата за локоть, быстро заговорила сама:

– Значит, мы рассчитываем на вас во вторник, сэр. В половине седьмого. Хорошо?

– Ах, да, конечно. Приду с большим удовольствием. Вторник, половина седьмого. Передайте своей матери, что я очень благодарен за приглашение и приду… Скажите… – он запнулся, – что буду во вторник. В половине седьмого… Спасибо… – снова осекся он. – До свидания, дети!

Он повернулся и, уходя, едва не налетел на куст.

Эйприл с трудом удержалась от смеха в самый последний момент. Билл Смит выглядел совсем как Пит, когда в первый раз договаривался с Диной о свидании.

– Не вижу здесь ничего смешного, – неодобрительно заметила Дина. – Как ты рассчитываешь уладить дело с мамусей?

– Нет ничего проще, – самонадеянно изрекла Эйприл. Подумаем… Завтра мамуся сделает прическу и маникюр… Уговорим ее испечь старомодный мясной рулет с густым соусом, на десерт – лимонный крем. Мужчины вообще любят такие блюда. А после обеда…

– Прекрасно, – оборвала Дина, – но кто скажет мамусе, что на обед приглашен Билл Смит?

– Ясно, как день. Ты – моя родная сестра, и мы по справедливости делим все поровну. Поскольку Билла Смита пригласила я, на твою долю приходится сообщить об этом мамусе.