Текст книги "Мы обсудим позже (ЛП)"

Автор книги: Кортни Кейзель

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)

Глава 26

Лэйси

Я выхожу из мотеля и оглядываю улицу с крыльца. На земле лежит тридцатисантиметровый слой свежего снега, сверкающего на солнце, а от подножия лестницы до парковки расчищена дорожка.

– Где наша машина? – Я спускаюсь за ним по лестнице.

– Мы не можем использовать одну и ту же машину. Это будет слишком заметно.

– Тогда что мы будем делать?

Парк осматривает парковку, почёсывая затылок. – Э-э…

– А, понятно. – Я закатываю глаза. – Ты угоняешь машину.

– Считай, что я одалживаю машину. – Он игриво улыбается. – Я позволю тебе выбрать, какую именно.

– Я не хочу быть соучастником твоих преступлений. Я не сяду из-за тебя в тюрьму.

– Я не уверен, что "преступления" – правильное слово.

– А как бы ты назвал угон? Случайным актом доброты? Неужели у тебя нет никакого уважения к личным вещам людей?

Он смотрит на меня пристальным взглядом. – Я думаю, что угон машины – наименьшая из наших проблем сейчас.

Это действительно так.

– Ладно. – Я указываю на черный «БМВ». – А как насчёт этой? Она выглядит шикарно, как будто человек, владеющий ею, не разориться финансово, если её угонят.

– Звучит неплохо. – Он подходит к машине и достаёт маленький карманный нож. Я не могу видеть его руки со своего места, но инструмент делает своё дело, и дверь открывается.

Парк отпирает мою дверь и наклоняется, чтобы завести машину.

– Я сяду в тюрьму, – бормочу я, опускаясь на пассажирское сиденье. – Я. Сяду. В. Тюрьму. – Я дёргаю ремень безопасности, но он не поддаётся. Я дёргаю снова и снова, но я будто занимаюсь перетягиванием каната с ремнём, и проигрываю.

Рука Парка тянется через моё тело, и его пальцы касаются моих, когда он берётся за ремень безопасности. Я замираю, переводя взгляд на его голубые глаза и свежевыбритую челюсть в нескольких сантиметрах от меня. Она гладкая, как глазурь на рождественском печенье.

– Тебе не нужно так резко дёргать. – Этот гул в его голосе заставляет моё сердце бешено биться в груди. Я киваю, когда мои глаза пробегают по его лицу. Почему все плохие парни так хорошо выглядят? Он потянул мягко, и ремень сразу же выдвинулся.

– Спасибо, – говорю я, берясь за ремень безопасности. Я пыталась быть язвительной, но в этом не было никакого смысла. Наверное, потому что Парк всё ещё находится в моём пространстве, заставляя моё сердце колотиться. Клянусь, его глаза опускаются к моим губам, но прежде, чем я успеваю убедиться в этом, он откидывается на своё сиденье. Его близость на секунду выбила меня из колеи, но я оправилась. Я защёлкиваю ремень безопасности и убираю чёлку с глаз.

– Может, посмотрим, кто тот счастливчик, у которого мы угнали машину? – Я открываю бардачок, перебирая бумаги и всякий хлам. Там есть пачка жвачек, зажигалка, шнур для зарядки и мятные конфеты.

– Что случилось с уважением к личным вещам людей?

– Мы уже вскрыли её, так что это правило больше не действует. – Я закрываю отделение, разочарованная содержимым внутри. – Теперь мы в машине. – Я смотрю на Парка. – Ты можешь начать рассказывать мне, что, чёрт возьми, происходит.

– Вообще-то я не бизнес-консультант. – Он делает паузу, как будто обдумывает, что сказать. Но затем он вздыхает и просто говорит. – На самом деле я правительственный агент.

Я вскидываю руки вверх. – Я знала, что ты наёмный убийца!

– Что? – Его брови сходятся вместе. – Как ты связала наёмного убийцу и правительственного агента?

Я игнорирую его. Я не могу сейчас отвлекаться. – То есть, я поняла, что ты не тот, за кого себя выдаёшь. Я знаю не так много бизнес-консультантов, в которых регулярно стреляют. Тебя послали убить меня? Я довольно честно плачу налоги, но однажды я приписала то путешествие в Кабо, как исследовательскую поездку. Я должна была догадаться, что ФБР не купиться на проведение химических исследований на пляже.

– Лэйси, нет. – Он покачал головой. – Думай о правительственном агенте, как о правительственном шпионе. Моя работа не имеет никакого отношения ни к тебе, ни к твоим налогам. Ты просто оказалась не в том месте и не в то время.

– О. – Я отмахнулась от беспокойства. – Почему ты об этом не сказал?

Парк улыбается. – Я пытаюсь. – Я жестом указываю ему продолжать. – За два дня до нашей встречи я получил посылку от одного из моих кооперативов. Внутри посылки было сообщение о том, что она попала в беду.

– Она?

– Да, она. – Его губы приподнимаются в ухмылке, как будто он чувствует моё недовольство.

– И у неё есть имя?

– Ну, да, но я не могу тебе сказать.

– Почему?

– Правительственные агенты не ходят и не рассказывают людям, кто они такие. Это разрушит всю цель нашего агентства и раскроет наше прикрытие.

– А ты не думаешь, что прикрытие уже раскрыто?

– Для тебя и меня – да, но не для женщины, с которой я работаю.

– Значит, ты более лоялен к ней, чем ко мне?

Парк поворачивается ко мне. – Может, отойдём от неё и перейдём к тому, почему нас вообще преследуют?

Я откидываю волосы с плеч. – Ладно. Давай двигаться дальше.

– В любом случае, моему кооперативу нужно было восстановить микрочип.

– Зачем? Что на нём?

– Я не знаю. Всё, что я знаю, это то, что компьютерный чип передавался в торговом центре от людей, которые его создали, новому покупателю.

Я поворачиваюсь на своём сиденье так, что оказываюсь лицом к Парку. – Кто этот покупатель?

– Я ещё не выяснил этого, но я перехватил компьютерный чип у тех, кто его продавал, прежде чем они успели его передать.

– Теперь он у тебя?

– Да.

– Могу я посмотреть? – Он бросает на меня неуверенный взгляд, как будто не может доверить мне что-то настолько ценное. Моё лицо становится жёстким. – Если ты хочешь, чтобы я поверила в твою историю, мне нужны доказательства того, что то, что ты мне говоришь, реально.

– Хорошо. – Он закатывает глаза, лезет в передний карман и достаёт маленькую квадратную крошку размером со «Скитлз».

Я держу чип между пальцами, изучая его. На одной стороне – липкий след, на другой – золотая карта памяти. – Какое отношение всё это имеет ко мне?

– Ну, – его лицо принимает виноватую гримасу, – когда мы стояли в очереди на кассу, я приклеил компьютерный чип к бирке на твоём фиолетовом шарфе.

– Это? – Я держу его.

– Да.

– Зачем ты это сделал?

– Я думал, что люди, у которых был микрочип, следят за мной, и мне нужно было использовать тебя, чтобы вынести компьютерный чип из торгового центра в целости и сохранности.

Мой рот раскрылся. – Я была твоим наркокурьером?

– Хорошо. – Он пожимает плечами. – Я знаю, что это звучит плохо, но это должно было быть проще.

– Я была твоим наркокурьером! – Я несколько раз хлопаю его по плечу, отчего мои шармы в виде элементов периодической таблицы звенят, как колокольчики на оленях Санты.

– Хватит говорить "наркотики". Нет никаких наркотиков. – Он использует своё предплечье, чтобы отбить мои удары, но при этом следит за дорогой. – Осторожно! Не потеряй чип!

– Мне не сдался твой дурацкий микрочип. – Я возвращаю его ему, в последний раз толкая Парка в плечо.

– Что это с тобой сегодня и к чему все эти удары?

– Я не знаю. – Я вжимаюсь спиной в сиденье, делая успокаивающий вдох. – Вся эта ситуация пробуждает во мне жестокую сторону.

– Всё было бы хорошо, если бы ты не отправила шарф по почте сразу после того, как вышла из торгового центра, но раз уж ты это сделала, мне пришлось ехать за тобой в Ливенворт и ждать, пока посылка придёт.

– Боже мой! – Я уронила голову на руки.

– Что? – Парк поглаживает моё плечо. – Лэйси, в чём дело? Всё будет хорошо.

– Я такая идиотка. – Я мотаю головой. – Я думала, что мы просто случайно оказались вместе по воле судьбы. Я предложила целоваться во время праздников. Я даже установила правила для нашей праздничной интрижки.

Парк улыбается. – Мне понравилось твоё предложение.

Я уничтожаю его очаровательную улыбку взглядом. – Ну, теперь, очевидно, всё кончено. Теперь, когда я знаю правду, поцелуев больше не будет. Ничего больше не будет с этого момента!

– Да, конечно. Я понял. – Он убирает руку с моего плеча. – Это всё моя вина. Я не должен был втягивать тебя в это с самого начала.

Я рассеянно смотрю в окно, ничего не замечая. – И теперь я умру. Если не от смущения, то от пули.

– Тебе не нужно смущаться, и ты не умрёшь. Я буду оберегать тебя, пока мы всё не уладим.

Мои глаза метнулись к нему. – Ты довольно самоуверен в своих способностях, не так ли?

– Не самоуверен. – Его губы приподнимаются. – Просто уверен в себе. Тебе просто нужно доверять мне.

– Доверять тебе! – Я усмехаюсь. – Я даже не знаю, кто ты.

– Ты знаешь, кто я. – Он пожимает плечами. – Парк Брэдшоу.

– Это твоё настоящее имя?

– Да.

– Ты действительно из Нью-Джерси?

– Да, но я не живу в Чикаго.

Я могу жить с этим.

– Ты учился в колледже?

Он смеётся про себя.

– Что смешного? – требую я.

– Я не учился в колледже, но, скажем так, я учился и тренировался много лет.

Я наклоняюсь впереди, заинтригованная. – Какого рода тренировки?

– Это секретно.

– Я люблю секретность.

Его улыбка усиливается. – Не сомневаюсь.

– За чем ты ещё шпионишь?

– Я делаю больше, чем просто шпионю за людьми.

– Так ты наёмный убийца?

Его брови опускаются. – Это звучит так, будто я убиваю людей, зарабатывая на жизнь.

– А разве нет?

– Не всегда.

– Ну, это облегчение, – говорю я с сарказмом. – Ты знаешь боевые искусства?

– Да.

– А как разминировать бомбу?

– Да.

– А как выпрыгнуть из самолёта без парашюта и не умереть?

– Хм, – его брови опустились, – нет.

– Ты говоришь на разных языках?

– На четырёх. Подожди… – Он смотрит вверх, словно считает в уме. – На пяти.

У меня перехватывает дыхание. – Ты говоришь на пяти разных языках? – Я присвистываю и сажусь немного прямее, даже не пытаясь скрыть, насколько я впечатлена. – Ты когда-нибудь сбегал из иностранной тюрьмы или какого-нибудь плена?

– Дважды.

– Дважды? Вот это да! В тебя когда-нибудь стреляли?

– Три раза.

– Правда? – Я сканирую глазами его тело, как будто могу магическим образом определить, куда попали пули.

Он просто пожимает плечами, как будто вещи, которые он делал в своей жизни, настолько обыденны. И я быстро понимаю, что недооценила Парка. Похоже, он более чем способен вытащить нас из этой передряги.

– Ты когда-нибудь надевал маску, которая выглядит как супер реалистичное лицо другого человека, а потом пробирался на вечеринку и тайно убивал плохого парня как раз перед тем, как он собирался заключить сделку с другим плохим парнем, а потом снимал маску и удивлял всех?

– Лэйси, ты просто перечисляешь всё, что видела в фильмах «Миссия: Невыполнима»?

– Нет! – Я разразилась смехом.

Ладно, может, и так.

– Но ты… – Я не знаю, почему мне так трудно выдавить это из себя. – Ты ведь… убил кучу людей до этого? – Он смотрит на меня, и я понимаю. Я знаю, что задала глупый вопрос. Вспомнить только вчерашних парней. – Ну да. Думаю, это часть работы. – Я постукиваю пальцами по двери, стараясь не задать свой следующий вопрос, но ничего не могу с собой поделать. Я должна задать его. Не так ли? – Сколько людей ты убил? Ну типа, какое количество?

– Не-а. – Он покачал головой. – Это всё равно, что мужчина будет рассказывать своей девушке, со сколькими женщинами он целовался. Это всегда плохая идея.

– Да ладно! – жалуюсь я. – Ты можешь сказать мне. Это больше двадцати?

Он снова качает головой, показывая мне, что он запертое хранилище.

– Пятьдесят? Это пятьдесят, не так ли?

Ещё одно покачивание головой со сжатыми губами.

– Сотня! – Мои глаза расширились. – Я не могу поверить, что ты убил сотню человек!

Он хмурится. – Я никогда не говорил, что убил сотню человек.

– Но ты не говорил, что не убивал.

Парк закатывает глаза, как будто такой ответ меня устроит.

Я скрещиваю ноги под собой. – Что это за организация, о которой ты всё время говоришь? ЦРУ?

– Вроде того. – Он покачивает головой вперёд-назад. – По сути, это филиал ЦРУ. Я не могу об этом говорить.

– Как человек может попасть в такую секретную правительственную организацию?

Он смотрит на меня, словно раздумывая, стоит ли мне рассказывать. Его взгляд возвращается к дороге, и он покорно вздыхает. – Меня завербовало правительство, когда я был подростком. Они искали человека, у которого не было семьи. Они нашли меня в системе опеки, когда мне было пятнадцать.

– И ты просто согласился пойти с ними?

– Мне нечем было заняться. Кроме того, они обещали, что я увижу мир, а для мальчика, который нигде не был и ничего не видел, это звучало довольно неплохо. К тому же у меня были все навыки, которые они искали. Я был умным, смелым и спортивным, к тому же быстро учился. Они любили меня. – Он пожимает плечами. – Я никогда не был любим кем-то или чем-то прежде.

– Значит, Мэри Брэдшоу на самом деле не твоя мама?

– Нет. – Он покачал головой. – Это было неожиданное совпадение.

– Думаю, наш притворный брак отменяется. – Я шутливо надулась. – Бедные наши дети и твоя команда по водному поло. Детям всегда тяжелее всего, когда брак распадается. – Парк смеётся, и я рада. Я помню, как Мэри была счастлива, когда подумала, что её сын приехал навестить её. И я даже помню блеск в глазах Парка, как будто он наслаждался этим так же, как и она. – Что случилось с твоими родителями?

Он смотрит в боковое зеркало, перестраиваясь в другой ряд. – У меня их нет.

– У всех есть родители. Если только тебя не подбросил аист на крыльцо детского дома.

– Почти. Это было не крыльцо детского дома. Меня оставили в картонной коробке в парке Брэдшоу в центре Нью-Джерси. Так я и придумал своё имя. – Его лицо остаётся ровным, возможно, это следствие всех его тренировок.

Моё сердце разрывается от жалости к нему и ко всему, что ему пришлось преодолеть, чтобы оказаться там, где он сейчас. Без семьи? Я не могу представить свою жизнь, если бы у меня не было семьи, на которую я могла бы опереться.

Моя улыбка исчезает. – О, нет! – кричу я.

– Что? – Парк крепче сжимает руль, судорожно оглядываясь назад.

– Моя семья! Они будут гадать, что со мной случилось. Я уверена, что они очень переживают.

– Кричать "о, нет!" можно только в экстренных случаях или если кто-то направил нам в голову пистолет. В такие моменты можно кричать. Всё остальное, например, не видеться с семьёй несколько дней, считается мелочью, из-за которой мы не кричим. Это понятно? – Его хватка на руле ослабевает.

– Моя семья – это не мелочь.

– Ладно, ты права. Ты можешь позвонить им, когда мы остановимся, и рассказать, как ты решила покататься на лыжах несколько дней или что-то в этом роде.

Я расстёгиваю молнию на сумочке и достаю свой телефон. – Почему я не могу позвонить им сейчас?

– Нет. – Он хватает телефон, запихивая его обратно в сумку. – Ты не можешь им пользоваться. Это выдаст наше местоположение.

– О, я не знала.

– Итак, давай подытожим. Не пользуемся мобильным телефоном и не кричим, если это не экстренный случай. Понятно?

– Ладно, извини. – Я выдохнула. – Я просто подумала о маме, и крик вырвался наружу. – Я поджимаю губы. – Этого больше не повторится.

– Буду признателен.

Раздаётся сигнал.

– Что это? – Я сажусь прямо.

– Газ заканчивается. Думаю, ты выбрала единственную машину на стоянке, которая была не заправлена.

Я улыбаюсь. – Ну, по крайней мере, теперь мы можем позвонить моей семье, и мне нужно сходить в туалет. Так что это благословение, правда.

– Такое благословение. – Ухмыляется Парк, поворачивая к съезду с трассы в сторону заправки.

Глава 27

Парк

Машина останавливается перед бензоколонкой.

– Жди здесь. – Я открываю свою дверь и вылезаю. – Я дам тебе знать, когда будет безопасно.

Следующие несколько минут я заливаю бензин, оглядываясь по сторонам. Когда я закончил, то постучал в окно со стороны Лэйси. Она посмотрела на меня в замешательстве.

– Ты можешь выйти, – говорю я.

Она качает головой, как будто всё ещё в замешательстве.

Я закатываю глаза, открывая её дверь. – Нам действительно нужно поработать над нашими сигналами.

– Я не знаю, что означает стук, – объясняет Лэйси.

– Как ты можешь не знать, что означает стук?

– Наверное, я пропустила это на всех уроках химии.

Я беру её за руку, прижимая её тело к своему. Электрическая искра пробегает по моей спине до самых пальцев ног. Я сказал себе, что притянул Лэйси к себе для её безопасности, но я не могу отрицать, как хорошо чувствовать, что она снова рядом со мной, даже если это всего лишь на мгновение.

Я держу ухо востро, пока мы идём к входу. Я не ожидаю, что кто-то найдёт нас здесь, но никогда не помешает лишняя осторожность. Когда мы открываем дверь, раздаётся звон. Я оглядываюсь. Здесь никого нет, кроме кассира.

– У них есть горячий шоколад! – Лэйси бежит к автомату через весь магазин.

– Что ты делаешь? – Я иду следом.

– Разве горячий шоколад запрещён? – Она не ждёт моего ответа. Вместо этого она достаёт картонный стаканчик и начинает его наполнять.

– Мне просто нравится, когда меня держат в курсе. Вот и всё.

– Ладно, хорошо. Я беру горячий шоколад. – Пар поднимается от жидкости в воздух. – Ух ты. Он такой горячий, что бурлит в стакане. – Она ставит стаканчик на стойку. – Я дам ему остыть секунду. – Она смотрит на кассира. – Где у вас туалет?

Женщина с разноцветными татуировками на руках указывает на дальний угол. – Вон там.

– Спасибо. – Лэйси улыбается.

Колокольчик на двери позади нас снова звенит, и мы оба оборачиваемся, когда лысый мужчина с козлиной бородкой проходит на станцию техобслуживания. Его взгляд скользит по нам, затем он сворачивает в первый ряд с закусками. Я провожаю Лэйси до единственного туалета и стучу в дверь, выжидая секунду, прежде чем открыть её. Громкий вентилятор включается вместе с флуоресцентными лампами. Я опираюсь на дверь, заглядывая в уборную.

– Что ты делаешь?

– Убеждаюсь, что здесь безопасно.

– Это крошечная ванная. Тут буквально только одно место, где кто-то может спрятаться. – Она сильно пинает дверь, отталкивая её к стене. – Видишь? За дверью никого нет. Всё чисто.

– Ты бы чувствовала себя очень глупо, если бы там кто-то прятался. – Я протягиваю ей свой защищенный мобильный телефон. – Вот. По нему ты можешь позвонить своей семье.

– Спасибо.

Я отступаю назад. – Если у тебя возникнут какие-нибудь проблемы в ванной, просто крикни мне, и я прибегу.

– Я уверена, что у тебя просто паранойя, – говорит она, захлопывая дверь перед моим носом.

Как только я поворачиваюсь, мужчина с козлиной бородкой не теряет времени. Он налетает на меня и бьёт в бок. Жаль, что Лэйси не видит меня сейчас. Я не думаю, что у меня паранойя.

Лэйси

Я, не торопясь иду в ванную и мою руки. Открываю сумочку и беру блеск для губ, наношу его. Затем я наклоняюсь вперёд и смотрю в зеркало. Я провожу пальцами по лицу, разглаживая мешки под глазами. Всё пережитое прибавило мне десять лет. Я выпрямляюсь, тяжело вздыхаю и достаю из кармана телефон Парка.

Я решаю немного покопаться в его телефоне, чтобы убедиться, говорит ли он мне правду. Это кажется справедливым.

Я открываю его текстовые сообщения, но всё, включая то, кому он их отправил, зашифровано вместе с его электронной почтой. Для открытия любого приложения, кроме калькулятора и приложения погоды, требуется идентификатор лица. Я нажимаю на значок галереи, ожидая, что она тоже будет зашифрована, но я вижу две фотографии, сохранённые на его телефоне: снимок моего почтового чека и снимок, который висит на моём холодильнике, где я в лабораторном халате и защитных очках. Я не шокирована тем, что Парк был в моей квартире. Я потрясена тем, что он сделал снимок моей фотографии до того, как мы снова встретились в самолёте, и до того, как я предложила целоваться на протяжении праздников.

Это мило в полу-жутком сталкерском смысле.

Наверное, мне это нравится.

Я понравилась Парку настолько, что он перестал искать компьютерный чип в моей квартире и сделал снимок на память. Эта мысль заставляет меня улыбаться.

Я решаю, что лучше написать маме, пока Парк не постучался. Я набираю её номер в сообщениях и нажимаю на голосовую запись, поднося телефон ко рту.

– Привет, мам. Я просто хотела сообщить тебе и папе, что вчера у меня сел телефон. – За дверью раздаётся шум, и я делаю паузу, бросая взгляд на дверь. Я больше ничего не слышу из-за громкого вентилятора в ванной, поэтому продолжаю говорить. – Мы с Парком решили поехать в Стивенс-Пасс, чтобы покататься на лыжах несколько дней. – Это кажется вполне вероятным объяснением того, почему меня нет. Стивенс-Пасс – это горнолыжный курорт в тридцати пяти минутах езды от Ливенворта, и мои родители не должны быть слишком обеспокоены тем, что я туда поехала. Я расхаживаю по ванной комнате, размахивая руками во время разговора. – Я знаю, что должна была сказать вам перед отъездом, но у нас всё в порядке. – Мне кажется неправильным говорить им, что я буду дома на Рождество, поэтому я опускаю эту часть. – Я напишу тебе завтра и сообщу, как обстоят дела с лыжами. – Я слышу ещё один громкий звук, и дверь уборной сотрясается. Я нахмуриваю брови. – Люблю вас.

Я нажимаю кнопку «Отправить» и засовываю его телефон обратно в карман. Я открываю дверь как раз в тот момент, когда Парка швыряют в стойку с чипсами. Его тело падает на пол, но он тут же поднимается на ноги и улыбается мне усталой улыбкой.

– Привет, Лэйс. – Он тяжело дышит.

Мой взгляд мечется между ним и сердитым мужчиной, идущим к нему. Он говорит что-то на языке, которого я не понимаю.

– Что он говорит?

– Без понятия. – Парк делает резкий шаг вперёд, обхватывая руками талию мужчины. Мужчина ударяет кулаками в бока Парка, заставляя его произносить слова с небольшим ворчанием.

– Я думала, ты говоришь на пяти языках.

– Но не на этом, – простонал он, отпихивая мужчину назад.

Они отталкиваются друг от друга, и Парк одним быстрым поворотом тела бьёт его локтем в щёку. Мужчина на удивление хорошо принимает удар и в ответ бьёт Парка в челюсть. Они спаррингуют взад и вперёд, нанося и уклоняясь от ударов. Я пригибаюсь и вздрагиваю каждый раз, когда Парк получает удар. Наверное, я должна быть более полезной, а не просто смотреть. Я всегда ненавидела это в боевиках – беспомощная женщина, стоящая там, пока из парня выбивают всё дерьмо. Типа, иди подбери пистолет или что-то в этом роде.

Поскольку я не беспомощная женщина, я хватаю с полки пару банок запечённых бобов и бросаю их в парня. Одна из них попадает ему в затылок и отвлекает его настолько, что Парк хватает его за воротник и силой швыряет его в полки с конфетами. Когда мужчина поднимается, он достаёт нож из ботинка.

– У него нож! – кричу я, когда его запястье вздымается вверх, отправляя лезвие по воздуху.

Парк открывает стеклянную дверь холодильника, используя её как щит. Кончик лезвия ударяется о стекло, раскалывая его, прежде чем оно падает на землю.

Он улыбается мне сквозь разбитое стекло. – Спасибо за предупреждение.

– Я действительно помогла? – Мои губы изгибаются вверх от самоуверенности.

– Ты отлично справилась, – говорит Парк, поднимая нож. Он несколько раз взмахивает лезвием вперёд-назад, отрезая рукав рубашки мужчины и подрезая его козлиную бородку сбоку. Это серьёзная точность в обращении с ножом. Мужчина отбивает нож, и они борются между собой в проходах. Я следую позади, наблюдая, как они наносят удар за ударом. Но с того места, где я стою, кажется, что Парк проигрывает. Я ищу способ помочь. И тут я вижу на прилавке свой горячий шоколад. Я хватаю чашку и бросаю её в сторону мужчины. Горячая жидкость попадает ему на лицо и шею.

– Я же говорила тебе, что эта штука горячая! – оправдываю я свои действия.

Мужчина вскрикивает от боли, и спотыкаясь, подходит к автомату со слаш33. Он нажимает на кнопки, и разноцветные брызги холодного слаш выплёскиваются ему на лицо.

Парк наклоняет голову. – Это один из способов использования автомата со слаш.

– Очень креативно.

Парк смотрит на меня. – И пахнет вкусно.

– Я тоже так думаю.

– Как бы ни было увлекательно наблюдать за этим, – пожимает он плечами, – не думаю, что это поможет нам победить.

– Вероятно, нет. – Я качаю головой.

– Но ты отлично справляешься. – Парк хватает мужчину за воротник и отталкивает его голову от автомата со слаш, подталкивая его к роликовому хот-дог грилю.

– О, обожжём ещё? – Я указываю на гриль.

– Я просто следую твоему примеру. Кроме того, слаш, вероятно, заморозил его лицо. Он ничего не почувствует. – Парк заставляет мужчину наклониться и прижимает его щеку к конфоркам.

Его глаза выпучиваются, он сопротивляется, но Парк опережает его, прижимая его лицо к раскалённому грилю. Он вскрикивает, когда запах горящей плоти смешивается с запахом хот-догов на заправке, и я решаю, что больше никогда не буду есть хот-доги.

Мужчина брыкается и извивается, бьёт Парка коленом в верхнюю часть бедра, ослабляя хватку. Он поднимается с красным, обугленным от гриля лицом, но это его не останавливает. Они дерутся, пока Парк не хватает лежащий на полу нож. С невероятной скоростью он проносит лезвие по воздуху, рассекая мужчине грудь. Его черная рубашка распахивается, и из неё вытекает багровая струя. Мужчина ударяет Парка по руке, отправляя нож в полёт через всю комнату… снова. Нельзя ли получше держать оружие в руках? Разве это не должно быть приоритетом?

Парк несколько раз крутанулся, схватив по пути упаковку с двенадцатью бутылками пива. Параллельно с вращением, он размахивает упаковкой, ударяя мужчину в висок и вырубая его. Его тело падает на землю, наконец-то, становясь неподвижным. По его лицу стекает кровь из того места, где крышки от бутылок порезали ему лоб.

– Не могу поверить, что это сработало, – говорю я, стоя над его телом.

Парк придвигается ко мне. – Он будет в отключке недолго.

– Разве ты не собираешься его убить?

– Ты хочешь, чтобы я его убил? Я пытался быть вежливым.

– Я не хочу, чтобы он снова пришёл за нами.

– Я позабочусь о том, чтобы он этого не сделал.

Парк наклоняется и второй раз бьёт его по голове упаковкой с двенадцатью бутылками пива. Затем он берет коробку с рождественскими гирляндами с соседней витрины и тащит мужчину к одному из холодильников. Парк связывает ему руки и продевает нить гирлянды через ручку двери.

– Теперь, – объясняет он, – даже если он очнётся, он не сможет никуда уйти. – Он достаёт из его карманов мобильный телефон и бумажник.

– О, умно. Мы должны узнать, на кого он работает.

Парк улыбается мне. – Ага. – Он указывает на пакет с чипсами на полу. – Ты голодна?

– Немного.

Он кивает в сторону чипсов. Тебе не нужно повторять дважды. Я наклоняюсь, хватаю несколько пакетиков «Доритос» и бутылку воды.

– Хорошо. – Он выпрямляется. – Ты готова идти?

Я протягиваю ему два пакетика «Доритос». – Со специями или сырные?

– Сырные, всегда.

Я улыбаюсь, отбрасывая пакет с чипсов со специями в сторону. – Не могу не согласиться.

Он провожает меня до двери.

– Куда делся кассир? – спрашиваю я, когда мы проходим мимо прилавка. – Разве мы не должны заплатить за чипсы?

– А, она ушла, когда началась драка. Не думаю, что ей доплачивают за то, что она разнимает драки. – Парк бросает пару долларов на прилавок. – Этого должно хватить.

Он открывает дверь и оглядывается по сторонам. Вдалеке слышны полицейские сирены.

– Это за нами?

– Наверное.

– Что будет, если они приедут? Нас арестуют?

Парк тянет меня к машине, ускоряя шаг. – Никого не арестуют.

Я бросаю взгляд на грузовик, припаркованный рядом с нами у бензоколонки. Крупный мужчина наблюдает за нами, наполняя бензином свой побитый грузовик. Он одет в синий комбинезон механика. У него тёмная борода длиной до груди, а изо рта свисает зубочистка. У него один из тех "я собираюсь тебя убить" взглядов. Он противоположен тлеющему – скорее здоровяк со злобным взглядом.

– Э, Парк?

– Я вижу его. – Он распахивает пассажирскую дверь, практически заталкивая меня внутрь. – Оставайся в машине.

– Ты уверен? Может, я смогу помочь. – Но дверь захлопывается у меня перед носом.

Я думала, что была довольно полезной.

Я поворачиваюсь на своём сиденье, наблюдая, как разворачивается драка позади машины. Этот парень с тем парнем, которого мы оставили на заправке, или это новая угроза? Чувак-механик огромный и, похоже, одерживает верх. Машина трясётся, когда он швыряет Парка в заднее стекло. Его щека бьётся о стекло.

– Всё в порядке! – говорит он, пытаясь растянуть губы в улыбку. – Всё под контролем.

Здоровяк оттаскивает его от машины и несколько раз ударяет по лицу.

Всё выглядит не очень хорошо. Если Парк проиграет, мы с этим здоровяком останемся одни. Я выскакиваю из машины и оглядываюсь в поисках оружия. Я хватаю щётку для чистки лобового стекла и бросаю её в него. Он даже не вздрагивает. Видимо, щётки безвредны.

Я хватаюсь за заправочный шланг и раскручиваю его вокруг головы, как лассо, а затем отпускаю. Металлическая ручка ударяет Парка по затылку, выбивая его из равновесия посреди драки.

– Боже мой! Мне так жаль! – Мои руки подлетаю ко рту. – Я пыталась ударить другого парня.

– Я так и понял. – Парк ударил мужчину ногой в живот. Затем он берет заправочный шланг и обматывает его вокруг шеи мужчины. Он пытается вырваться, но Парк обматывает шланг ещё несколько раз, затягивая петлю. Я бегу вперёд и берусь за болтающийся край. Не так уж и легко, но достаточно, чтобы направить его к голове парня, как пистолет. Я нажимаю на курок, брызгая бензином ему в глаза и лицо. Я никогда раньше не использовала шланг для заправки в качестве оружия.

Парк наблюдает за всем происходящим, все крепче и крепче сжимая шланг на шее мужчины. – Тебе очень нравится использовать жидкость во время драк, не так ли?

Я пожимаю плечами, всё ещё выливая бензин. – Ну, это выглядит как пистолет. Так что… – Мои слова обрываются, когда глаза мужчины закатываются, а его тело замирает и падает на землю.

Полицейские сирены становятся громче, а на горизонте появляются мигающие огни.

– Заводи машину! – кричит Парк, копаясь в одежде мужчины, в поисках зацепок, на кого он работает.

Я бегу к водительской стороне и соединяю провода, запуская двигатель. Я переключаю машину на задний ход как раз в тот момент, когда Парк ныряет на переднее сиденье. Моя нога нажимает на педаль газа, и мы летим назад. Заднее правое колесо на что-то наезжает, и я жму на тормоза.

Моя голова поворачивается к Парку, и мой рот открывается. – Я только что…

– Ага.

Я перевожу машину в режим «Драйв» и снова нажимаю на педаль газа. Шины проносятся по телу во второй раз.

– Боже мой! Я снова его убила!

– Я думаю, он был мёртв и в первый раз. – Парк смотрит через плечо в заднее окно. – Вообще-то, возможно, он уже был мёртв из-за бензинового шланга.

– Ты этого не знаешь. – Я выезжаю с заправки и направляюсь к трассе. – Я убийца! – мой голос звучит панически.

– Ты не убийца.

– Я убийца! Я убиваю людей. Я сжигаю их горячим шоколадом и переезжаю их на своей угнанной машине. Я убийца. И угонщица.