Текст книги "Запятая Судьбы (СИ)"

Автор книги: Корин Холод

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 30 страниц)

– Так говори.

– Под Лугой действовал один перевёртыш. – Александр помолчал, дождался, пока информация усвоится, и, не давая себя прервать, продолжил: – Отступник, которого желает покарать Логово. – Ещё одна, тщательно рассчитанная пауза. И добивающий удар. – Потомки Корвинуса и дети Каина объединяются ради этой цели.

Теперь тишина повисла надолго. Ветви древнего дуба прогнулись и заскрипели под страшной тяжестью. Светлов терпеливо ждал нужных вопросов. И дождался.

– Агентство покровительствует этому союзу?

«Не сразу. Несколько секунд: я «думаю» над ответом».

– Мы готовы пойти на это, дабы разрешить сложившийся кризис.

«Он не глуп, теперь ему нужно понять расклад сил».

– Вы не справляетесь?

«То, что нужно. Мне «тяжело» это признать».

– Да. Агентство не справится. Предвосхищая твой вопрос – даже с вашей помощью. Вот выкладки по этому делу.

Пухлая папка, возникшая будто из воздуха, легла на стол главы ордена. Димитрий даже не взглянул на неё.

«А теперь главный вопрос».

– Это временный союз?

Ветви дуба трещат под порывами бушующего ветра. Дуб пошатнулся, почуяв, что корни больше не цепляются за землю.

– Боюсь, что нет, Димитрий. – Светлов позволил себе слегка вздохнуть и опустил голову. «Я связан обязательствами. Я ничего не могу сделать, но…» – Этот союз в интересах Агентства…

– Ты не пришёл бы сюда лично, не имея предложения.

Дуб готов рухнуть, но цепляется за остатки былой силы. Александр поднял взгляд, снова слегка поправил галстук.

– Напомни мне, у тебя в кабинете не курят?

– Я готов смириться с твоим пагубным пристрастием на сегодня, – отозвался Димитрий. Сейчас он выглядел на свои семьдесят шесть. – Только открой окно.

Светлов встал из кресла, подошёл к массивным створкам и повернул ручку. Любопытный дождик деликатно коснулся тонкими пальцами подоконника. Сигарета. Спичка.

– Я пока не вижу выхода для тебя. – «Доверие. Сто, тысячу раз – доверие». – Однако, быть может, его увидишь ты.

«Да, грубо. Но иного обращения Блеск и не потерпит. С ним нельзя играть в политику настолько тонко».

– Я не думал, что это случится при мне. – Глава ордена снова сжал и разжал кулаки. Светлов ждал. – У вас не получится их контролировать.

– Не получится. – «Спокойствие и обречённость».

– Но при вашей поддержке это сможем делать мы.

Светлов аккуратно затушил недокуренную сигарету в карманной пепельнице и повернулся к своему собеседнику. В глазах Димитрия пылало пламя. Пламя уверенности. Дуб со скрежетом расправил ветви, вновь обретая опору.

– Скажу больше, Блеск. Нам не обойтись без вас в этом вопросе. Но ты прекрасно понимаешь, что…

– За годы борьбы с нелюдьми мы скопили огромное количество артефактов и знаний, недоступных Агентству. – Голос главы ордена окреп. – Ими мы сможем долго расплачиваться с вами и не только. Мы готовы пойти на такой шаг. Я ждал, что этот день наступит. Что мы сможем взять ночной народ под контроль по-настоящему. Пусть объединяются. Орден Недремлющего Ока, который наконец явит себя миру, вечно будет следить за этим союзом. Если они готовы следовать законам Господа и жить в мире с людьми, не чиня разрушений и смертей, как ранее, я пойду на это.

Светлов улыбнулся про себя. «Ты всегда верил, что у нелюдей достаточно разума, чтобы развиваться дальше. Я не ошибся в тебе, Блеск. Это хорошо».

– Значит, ты готов вынести этот вопрос на совет Охотников?

Глаза Димитрия сверкнули.

– Это моя земля, Александр. Мой город. Совет Охотников либо примет моё решение, либо останется с истощённой казной, которую притом контролирую я. У них не будет выбора.

– А запад?

– Пусть католики действуют так, как им заблагорассудится. У меня нет выбора сейчас. У них не будет выбора вообще. В отличие от них, я знал, что этот день наступит. Когда-то первый глава ордена тоже нарушил все правила, объединив Охотников и позволив им иметь семьи. Сейчас я повторю его шаг. Ты пришёл ко мне за помощью? Орден даст её тебе. Обновлённый орден.

«Фанатики полезны», – думал Александр Евгениевич, набирая сообщение Воину на крыльце резиденции ордена Охотников. «Главное – знать, чего по-настоящему хочет фанатик».

«Орден Ока Недремлющего вступает в свои права. Дави как можешь».

Отправить.

* * *

2012 год. Июль. Санкт-Петербург. Деловой центр «Сенатор». Восьмой этаж, конференц-зал.

Сложилось так, что в Северной Столице у детей Каина не было общего Зала Совета, в котором главы шести кланов могли бы обсуждать совместные дела. Не оттого, что подобных дел не существовало. Просто вампиры, и без того склонные к излишней помпезности и пафосу в силу количества мифов, окружавших этот род, решили не усугублять ситуацию. Потому Совет, если в нём возникала необходимость, проводился на нейтральной территории, одобренной всеми шестью главами. В этот раз таким местом стал просторный зал для собраний в деловом центре «Сенатор». Главы семейств с комфортом устроились за длинным столом, рассчитанным как минимум на тридцать человек. Духовники кланов по традиции заняли свои места за спинами своих старших. Совет ждал. Тот, кто осмелился созвать Детей Каина по некоему срочному вопросу, задерживался.

– Это наглость, – подал голос Михаил, глава клана Розы. – Срочный вызов именем своего сира – и после этого почти четверть часа ожидания. Возмутительно.

– Дела Агентства, дорогой старейшина, – язвительно отозвалась Анна, поигрывая зеркальцем на цепочке – символом её клана. – И потом, в вашем возрасте уже поздновато куда-то торопиться, да простят мне собравшиеся этот каламбур.

За столом раздались сдержанные смешки. Вражда самого старого вампира в городе и самой молодой главы клана уже стала поводом для бесчисленных анекдотов.

Структура кланов детей Каина была гораздо сложнее, чем можно было решить с первого взгляда. Семьи вампиров появлялись и исчезали, и редко какой-то из них удавалось дорасти до полноценного клана, способного контролировать достаточно территории, чтобы войти в Совет того или иного города. При этом существовало семь Первых кланов, ведущих род от первородных герцогов: Роза, Зеркало, Кинжал, Кнут, Щит, Маска и Печать. Последователи ереси Семерых утверждали, что только они могут зваться истинными потомками первых герцогов. Главы кланов, поддерживавших правоверное Каинитство, считали иначе. Эта война внутри собственных рядов была не единственной, разъедавшей семьи детей Каина. Интриги между кланами и внутри оных, постоянные попытки подняться выше по иерархической лестнице – всё это превращало среду обитания вампиров в хищный бульон, в котором стоило лишь немного зазеваться – и тебя сожрут. Однако существовали и такие лидеры, как Андрэ Бэрринг и его сир, способные внедрить и, что самое главное, поддерживать жёсткую структуру, объединяя своих подчинённых единой целью. Подобное вызывало уважение. Кроме того, клан Печати был единственным, полностью уничтожившим всех представителей ереси, считавших, что они могут претендовать на наследие Седьмого Герцога.

Из собравшихся за столом только двое являлись представителями древних родов, они же были истинными главами кланов. Все остальные являлись лишь старшими в этом городе. Немногословный и высокомерный Виталий – ставленник клана Кинжала. Осторожный Евгений – птенец птенца главы клана Маски. Простоватый на вид Фёдор – глава молодой, но многообещающей семьи Нетопыря. И представительный Анвар – старший в набирающем силу семействе Ворона.

Тем временем, истинные главы кланов мерили друг друга взглядами. Одна – насмешливым, второй – угрожающим. Герцогу Михаэлю-Александру Байоннскому шла восьмая сотня лет. Свой внешний возраст он предпочёл ограничить сорока годами. Жгучий брюнет с чертами лица, указывавшими на принадлежность к славному роду гасконцев, он давно сменил свою истинную родину – Францию – на Россию и нисколько об этом не жалел. По его собственному выражению, «для того, кто обладает достаточным опытом, эта страна – настоящая сокровищница». Что он и подтверждал последние двести лет, укрепляя и усиливая свой клан, гнёзда которого были разбросаны по всему земному шару.

Анна Валериевна Шварц, разменявшая всего-то шестой десяток лет, что никак нельзя было определить по её юному облику, возглавила клан Зеркала совсем недавно. По меркам детей Каина, практически «вчера». Что могут значить пятнадцать зим для существ, способных мерять время столетиями? Тем не менее, невзирая на столь несерьёзный возраст и срок правления, Анна держала своё многочисленное семейство в стальном кулаке. Живой ум, недюжинные способности к аналитике и колоссальная для таких лет сила позволяли ей ни во что не ставить практически никого, кроме представителей Агентства.

– Вам стоило бы больше времени уделять своей внешности, нежели рассуждениям о том, в чём вы не разбираетесь, – прошипел, наконец, Михаил. – Во времена моей юности…

– Меня бы сожгли на костре, невзирая на упомянутый вами внешний облик. Учитывая цвет волос. Тогда всех рыжих считали ведьмами, да? – усмехнулась Анна. Она принципиально не носила дорогих платьев, предпочитая простой брючный костюм. Короткая модельная причёска придавала ей вид заправской «бизнес-леди» лет двадцати пяти. Подобный облик у женщины в среде вампиров не то чтобы считался полнейшим моветоном, но не поощрялся.

– Был бы счастлив поучаствовать, – пробормотал под нос герцог, но развивать тему не стал. Он был взбешён тем, что какой-то выскочка, пользуясь поддержкой Агентства, вмешался в его планы, и теперь жаждал сорваться хоть на ком-нибудь. Горячая кровь предков бурлила в жилах главы клана и спустя восемь сотен лет.

– Полагаю, речь пойдёт о проекте «Клинок». – Евгений провёл рукой по своим светлым волосам. – Сомневаюсь, что господин Бэрринг созвал бы нас столь срочно по иному поводу.

– Проект «Клинок» – детище клана Печати, – парировал Анвар. По-русски он говорил очень чисто, стараясь не допускать типичного «южного» акцента. – Не думаю, что Андрэ захочет делиться подробностями с нами. Где мы, а где Лос-Анджелес?

– В этом веке расстояния значат мало. – Виталий потеребил кончик тёмно-русой косы и хмыкнул. – Если Печать захочет взять под контроль этот город, им никто не помешает.

– Да ладно. – Фёдор повёл широкой ладонью в сторону главы клана Розы. – Герцог Михаил, случись что, не даст им своевольничать. Стало быть, ежли что – прижмём его, так ведь, господин герцог?

– Для начала, если этот духовник не является полномочным представителем своего сира, он вообще ничего не сможет здесь сделать, – фыркнул Михаил. – Он хорошо вылизал зад Агентству, но есть то, во что эти ублюдки не посмеют сунуть нос. Они отлично знают, что если попытаются указывать нам, как жить, – получат вторые Ночные Войны. Только теперь против них.

В этот момент в коридоре послышались шаги.

– А вот и он сам, – улыбнулась Анна. – Интересно, сколько господин Бэрринг смог услышать из вашей прочувствованной речи, герцог?

– Если потребуется, я повторю то же самое ему в лицо, – спокойно ответил Михаил. Он уже взял себя в руки. – Или любому представителю «Альтаира». Тем более, что они и так осведомлены о моих взглядах на данную ситуацию.

Дверь раскрылась без стука, и в зал вошёл духовник клана Печати.

– Я приветствую глав шести семейств и их помощников и благодарю, что вы нашли время, дабы собраться на этот совет, – произнёс Андрэ. При этом он слегка поклонился, прижав руку к груди, и на безымянном пальце у него блеснул синей искрой квадратный сапфир. Знак главы клана, означавший, что прибывший имеет право говорить от лица самого герцога.

Анна чуть прищурилась, по достоинству оценив скупой, но в то же время исполненный силы жест.

– Совет шести семейств приветствует духовника и полномочного представителя клана Печати, – кисло сказал Михаил. Положение старейшего давало ему право первого слова. – Мы готовы выслушать вопрос, который вы хотели поставить на повестку сегодняшнего собрания.

В зале повисло молчание. Андрэ медленно обводил взглядом глав семей, ненадолго останавливаясь на каждом. Затем он подошёл к столу.

– Прежде, чем говорить по сути вопроса, позвольте мне предъявить вам кое-что, что послужит достаточной поддержкой моим словам, – сказал он, засовывая руку во внутренний карман пиджака.

– Прошу вас. – Во взгляде герцога Розы застыло подозрение.

– В данном случае я являюсь представителем не только своего клана, – произнёс Бэрринг. На стол лёг стилизованный медальон, сделанный в виде щита. Прежде, чем кто-то успел сказать хоть слово, рядом с ним оказался перстень с изумрудом. Затем на свет божий по очереди появились такой же медальон с изображением кнута и перстень с аметистом. – Представители остальных старших кланов присутствуют, – улыбнулся Андрэ и, наконец, сел. – А теперь можно и поговорить.

– Ваш вопрос… – начал Михаил и замолк, потому что духовник Печати поднял руку.

– Это не вопрос, герцог, – холодно сказал Бэрринг, – это решение. Решение, вынесенное большинством голосов. Древние кланы надеются на ваше благоразумие и считают, что вы не пойдёте против воли Малого Совета.

Евгений откашлялся.

– Сир моего сира…

– Счёл, что вы вполне можете самостоятельно действовать в данном случае. Тем не менее… – Андрэ не закончил и ещё раз обвёл взглядом собравшихся за столом. – Господа, леди. Сегодня наступает тот день, которого истинные последователи Каина ждали столь долго. День, когда потомки Его смогут выйти из тени не как отвергнутые, но как равноправные члены общества. Грядёт час Его пробуждения, и мы сделаем всё, дабы возрадовался Он, придя к детям своим.

– Вы хотите сказать, что мы готовы к объединению с людьми? – Виталий недоверчиво покачал головой.

– Не только. Потомки Корвинуса также готовы вступить в этот союз.

– А Охотники? – Михаил выглядел так, будто на него рухнуло нечто тяжёлое. Он ожидал чего угодно, только не подобного развития событий. – Орден готов перестать убивать нас?

– Не только, – повторил Андрэ и улыбнулся. – Орден Ока Недремлющего, преобразованный из Ордена Охотников, готов взять на себя тяжкий труд по исполнению третейского судейства в случае нарушения договора.

– А посредником в заключении оного будет Агентство. – Анна задумчиво провела пальцем по переносице.

– Вы верно ухватили суть, госпожа Шварц.

– Шесть семей не пойдут на это. – На скулах Михаила играли желваки. – Никто из нас…

– Говорите за себя, герцог. – Изумлённые взгляды собравшихся обратились к Фёдору. Анна чуть усмехнулась. С лица Пахаря, как его за глаза называли члены совета, пропала маска недалёкого мужика. Серые глаза смотрели на герцога Розы прямо и твёрдо. – Предлагаю голосование совета. С учётом пожелания Древних кланов. Согласно старой традиции, начнём с младшего по статусу, то есть, с меня. Семья Нетопыря принимает решение Малого совета Древних.

– Благодарю вас, господин Кузнецов. – На лице Бэрринга застыла маска вежливого интереса к происходящему.

– Сэмья Ворона согласна, да? – Анвар не смог от волнения «удержать лицо».

– Клан Маски не будет противоречить воле Малого совета. – Евгений нервно крутил на пальце кольцо с опалом – знак его власти. – Не думаю, что мне стоит противиться воле сира моего сира.

– Кинжал останется в ножнах. – Виталий пожал плечами. – В данном случае лично я поддержу решение большинства, раз уж мой наставник не счёл возможным высказаться по этому поводу.

– Зеркало отражает истину. – В глазах Анны плясал насмешливый огонёк. – И я говорю – «да».

Михаил встал из-за стола, демонстративно снимая с пальца кольцо.

– Роза напоена кровью. Моё слово – нет! И я скажу больше. С этого момента…

Он не успел договорить. Свет электрических ламп замерцал, подобно огню свечи. Андрэ не сделал ни единого жеста, не шевельнул даже бровью, но на какое-то мгновение совету показалось, что он облачён не в строгий костюм духовника, а в полный доспех цвета запёкшейся крови, известный каждому потомку Каина. Видение длилось не более нескольких долей секунды, а потом всё кончилось. Осталась лишь горстка праха на дорогом ковре и массивный золотой перстень с рубином, звякнувший о столешницу.

– Я не дал ему совершить огромную ошибку, – сказал Бэрринг ровным тоном, будто продолжая светскую беседу. – Жаль, что столь опытный и умудрённый годами сородич покинул нас. Что скажет духовник клана Розы, облечённый правом говорить за своего сира… с этого момента?

У духовника хватило сил только на краткий кивок.

– Прекрасно. Что ж, господа, леди. В таком случае, жду вас сегодня, ближе к полуночи в резиденции Агентства, для заключения трёхстороннего договора о нейтральной территории.

С этими словами Андрэ встал, коротко поклонился и вышел из зала совета. Некоторое время главы семейств провели в несколько шокированном молчании. Духовник Михаила осторожно взял перстень, надел его на палец и, обмахнув от праха стул, занял своё место.

– Это было… – начал Евгений.

– Сильно, – закончила Анна и передёрнула плечами. – Серьёзный господин. Что же, нас ждёт Агентство. Предлагаю обсудить подробности протокола «большого выхода» глав шести семейств. Игорь, – обратилась она к свежеиспечённому главе клана Розы, – не стесняйтесь, ваше мнение тоже будет учтено.

* * *

Андрэ вышел из бизнес-центра и набрал на мобильном номер Жрицы:

– Вы смогли уговорить кланы нашего народа?

– Естественно, господин Бэрринг. Не стоит сомневаться в наших способностях к дипломатии. Позвольте спросить, мои поделки произвели впечатление?

– Да, госпожа Жрица. Сопротивляться решил только один, но я смог его… успокоить.

– Превосходно. Базовые шаблоны договора готовы. Я жду вас, чтобы внести необходимые изменения и утвердить окончательный вариант.

Духовный лидер Детей Каина посмотрел на часы.

– Буду у вас через сорок минут.

Глава шестнадцатая

– в которой разговор о политике традиционно происходит на прокуренной кухне, а также завершается один долгий и непростой процесс.

2012 год. Июль. Санкт-Петербург. Петроградская сторона. Штаб-квартира Сумеречного Братства.

На кухне было накурено. Нет, в воздухе не плавали клубы дыма, в которых можно было бы повесить стандартный рабочий инструмент лесоруба. Просто любой, вошедший сюда, сразу ощутил бы, что в этом помещении долго и со вкусом курили табак различных сортов и вкусов. Мощная вытяжка над плитой и ещё одна у распахнутого настежь окна не оставляли сомнений в том, что кем-то эта комната приспособлена не только для приготовления пищи, но и для регулярного употребления заморского зелья.

Сама же кухня внешним видом своим заставляла задуматься о том, какое пространство в этой квартире отведено под иные помещения. На кафельном с подогревом полу вполне могли бы станцевать вальс как минимум две пары, не мешая друг другу и не задевая предметов обстановки. Разве что краешком платья.

Стоявший у окна стол вполне мог бы называться «обеденным», но хозяин квартиры предпочитал наименование «промежуточный». Ибо обедали за этим столом крайне редко. Изредка завтракали, ещё реже ужинали, так как напряжённый график обитателей позволял им обедать исключительно вне дома. Как правило же, здесь употреблялись на скорую руку сооружённые бутерброды или прочая «промежуточная еда».

Ещё тут часто выпивали по вечерам. И курили.

Четвёрка, сидевшая у окна, в данный момент как раз предавалась этим порокам.

– Совсем тут у вас обалдели, – протянул невысокий толстячок в тёмно-сером костюме-двойке, разглядывая пачку трубочного табака с красноречивой надписью «Страдание» и яркой картинкой. – Они прокуренные лёгкие ещё не начали в довесок к этому делу выдавать?

– Политика, дружище. – Вит, сидевший у самого окна, пустил колечко и хитро посмотрел через него на своего визави. – Оздоровление нации.

– То есть, это должно отпугивать? – Толстячок глубоко затянулся и почмокал губами. – Неплохое курево.

– Говна не держим. Наверное, да, должно.

– Курильщикам хоть лёгкие, хоть мозги в довесок давай – не образумятся, – пробормотал высокий тощий шатен в костюме того же покроя, что и у толстяка, только светло-серого оттенка, отшатываясь от клуба дыма. – Какой смысл?

Голоса тощего и толстого были практически одинаковы – глубокий баритон. Человек, который говорил бы с этой парой по телефону, наверняка не смог бы отличить одного от другого.

– Деньги, Руди. Деньги. – Вит усмехнулся. – Ты представляешь, какие средства были вложены в эту программу?

– Даже думать не хочу. Завидно становится.

– Ага, столько возможностей, и спёр их не ты, – расхохотался Эрик. Литровый бокал под пиво, стоящий перед ним, был наполовину наполнен розовым вином. Вит неодобрительно косился на подобный способ употребления благородного, с его точки зрения, напитка, но пока молчал.

– Не в том дело… – начал было тощий, но Вит его перебил.

– Вся проблема в возрасте.

– Прости?

– Возраст, Руди. Психологический возраст нации и её составляющих.

– История этой страны насчитывает больше тысячелетия, если я всё правильно помню, – вежливо сказал толстенький. – Опять же, величие нации. Я с большим уважением отношусь к России.

– Во-первых, я сказал психологический возраст, Фил. Во-вторых, никто почему-то не хочет понимать, что возраст этот неоднороден. Нельзя говорить о свершениях времён царя Иоанна Грозного применительно к поколению, которое было при сталинских реформах и репрессиях. И уж тем более всё это имеет очень опосредованное отношение к нынешним реалиям.

– Поясни. – Руди отставил бокал.

– Он хочет сказать, что нынешняя нация этой страны – всего лишь подростки, – невесело улыбнулся Эрик. – Злые, непослушные, не желающие никого слушать подростки.

– Мы обвешаны цепями и пирсингом, – поддержал его Вит, – а ещё у нас есть большая ядерная дубинка. Даже пистолет. Страшный, из которого можно по-настоящему убить. Совсем как у взрослых. И у нас самый-самый крутой папа. Был. А дедушка был ещё круче. Не говоря о предыдущих поколениях. То, что мальчик-нация давно бросил школу, сидит на наркотиках и тяжко болен, понятно всем окружающим, кроме него самого. Кто-то молчит из деликатности. У кого-то своих проблем по горло. А кто-то и говорит, но в ответ начинается: «А ты знаешь, кем был мой папа?». После чего диалог прекращается. Всё это, – он ткнул пальцем в картинку на упаковке, – нормальное подростковое самоуспокоение. Бегство от проблемы. Вместо поддержки здравоохранения не на словах, а на деле – вот такие вот «отмазки». Плюс, на этих отмазках какой-то умный дядя, постарше и померзее, сделал денег.

– Безрадостная какая-то картина, – протянул Фил, с сомнением глядя на несчастный табак. – Но есть же и думающие люди.

– А эти люди давно заняты своим делом. Они, дружище, либо умные и подлые и стригут со всего этого бардака вечно-зелёную валюту, как я уже говорил. Либо умные и добрые. Такие, в большинстве своём, уехали за рубеж или собираются. Либо умные и равнодушные ребята, – он криво усмехнулся, – вроде меня. Они, как профессор Преображенский в своё время, плюют на судьбы голодранцев в Африке и алкашей в соседнем подъезде. И просто делают свою работу.

– А их называют мерзавцами, которые ничего не хотят сделать для своей родины, – фыркнул Руди. – Знакомая картина.

– И что, по-твоему, с этим делать? – Фил отпил коньяку и провёл рукой по «ёжику» тёмно-каштановых волос. – Как говорится, «если ты такой умный».

– А ничего. – Вит хищно задавил окурок в пепельнице. – Я терпеть не могу разговоры о политике на кухне. Даже на столь шикарной, потому что это отдаёт «гнилой интеллигенцией» самого худшего пошиба. Сидят, понимаешь, умники всезнающие, и рассуждают за судьбы отечества. Надо либо вставать с задницы и творить что-то для этого самого отечества, либо просто делать своё дело. По возможности, хорошо.

– Но ты же… – начал Фил, но Вит снова его оборвал.

– Ты задал мне вопрос. Я всего лишь обрисовал тебе картину, как я её вижу. Я даже на полную правоту своего видения не претендую. Вполне возможно, что я глубоко и страшно ошибаюсь. И вообще, нам что, поговорить больше не о чем? Что с нашими планами, господа?

Эрик в два глотка опорожнил бокал, потряс пустую бутылку, поднялся и отправился к шкафчику в углу кухни. Звякнуло стекло. Вит поморщился.

– Давай я тебе пива вишнёвого нацежу? Сил нет смотреть, как ты хлещешь розовый мускат пятнадцатилетней выдержки, будто воду.

– Вино на пиво – это диво, – прогудел в ответ Эрик. – А пиво на вино – это говно. У тебя этого муската ещё четыре бутылки. Здесь. И неизвестно сколько во Франции. Тебе что, жалко? Для лучшего друга жалко?

Полукровка закатил глаза.

– Чёрт с тобой, хлебай. Простите, братцы, я отвлёкся.

– Тебе развёрнутый доклад делать, или сокращённого варианта хватит? – Фил встал и бесцеремонно полез в холодильник.

– Там на верхней полке холодец с чесноком вчерашний, можешь доедать. И будьте любезны, полный отчёт о ваших действиях. И не только ваших.

Предполагаемое совещание медленно, но верно перерастало в балаган. Вит тихонько улыбнулся. Если бы было иначе, он, пожалуй, повесился бы с тоски. Формализм и жёсткая структура чего бы то ни было его только утомляли.

– Тогда начну я. – Руди взял бокал, выбрался из-за стола и принялся по старой привычке мерять длинными шагами пространство кухни. – Парижское отделение завтра начнёт задыхаться от мелкой нечисти. Причём, как по городу, так и в пределах самого Агентства. Барабашки, гремлины и домовые в городах. Овинники в сельской местности. Хлеб растят до сих пор, так что их ниша не занята. Это стоило нам, пожалуй, наибольших затрат, ты ведь понимаешь, насколько они сговорчивы.

– Баньши?

– Не удалось договориться, и потом, их зона действия – Альбион, а это, сам понимаешь, местность особая.

– К слову об Альбионе. Лондон?

Фил, поглощавший холодец, гордо ухмыльнулся.

– Считай, моя гордость. Им хватит заделья на ближайшие две недели. Я отыскал правнучку Энн Уиттл. Ланкашир снова поднял голову.

– До кризиса не дойдёт? – Эрик откупорил бутылку, перелил содержимое в бокал и уселся за стол.

– Она обещала не слишком расходиться. В обмен на переезд сюда. Хочет ознакомиться с местным ведовством, так сказать, «вживую».

– Устроим, – отмахнулся Вит, – пусть наслаждается. Что с Испанией?

– Духи умерших в большом количестве. Два джинна.

У полукровки и Эрика отвисли челюсти.

– П-прости, что? – тон Вита был недоверчивым.

– Два джинна, – явно рисуясь повторил Руди. – Слабенькие, на серьёзные проблемы их не хватит, но и того будет вполне достаточно.

Вит и рыжий переглянулись. Сын Воина тряхнул головой:

– Считайте, что ваши гонорары только что увеличились вдвое. За такое не жалко. Где вы их отыскали?

– Не поверишь – здесь, на распродаже недалеко от Соловца.

Эрик расхохотался и тут же поперхнулся вином. Вит от души похлопал лучшего в мире пилота по спине.

– Ох и огребёт же кто-то, – отдышавшись, произнёс Карлссон. – Квартальной премии лишат, не иначе.

– Похоже, у них проблемы. – Вит был серьёзен. – Возьму на заметку, надо, что ли, финансирование подключить. Нашего золота надолго хватит, а старые НИИ с уважением относятся к безвозмездным дарителям. Совсем «Альтаир» мышей не ловит. Вот, кстати, о психологическом возрасте. У этих ребят, я имею в виду Агентство, всё с точностью до наоборот, по сравнению даже с нынешним Соловцом. Колоссальная сила и опыт, наработанный поколениями. Несколько самых настоящих бессмертных в штате. А ведут себя периодически, как полные кретины. Инертность мышления. Не понимают, что мир уже изменился, действуют старыми методами.

– И потому мы обгоняем их на два шага, – раздался низкий женский голос. Сидевшие мужчины как по команде поднялись из-за стола. В дверях стояла невысокая, темноволосая, невероятно красивая женщина лет тридцати в махровом домашнем халате и тапочках. Тёмные волосы, собранные на затылке в тяжёлый узел, алебастровая кожа и совершенно чёрные глаза, в которых, только очень постаравшись, можно было понять, где зрачок отделяется от радужки. Несмотря на несколько затрапезную одежду, воспринимать её как обычную домохозяйку не получалось. В комнату вошла Леди.

– Госпожа Син, – поклонились Фил и Руди, а Эрик молча склонил голову. Вит улыбнулся, но сразу же встревожился:

– Что-то с братом?

– Нет, всё в порядке. Он отдыхает. Сколь я понимаю, план входит в активную фазу?

– С завтрашнего дня, наставница. Мы как раз обговариваем последние детали.

– Точнее, тебе о них докладывают. – Син благосклонно кивнула, и трое сели обратно. Руди чуть покачал головой и остался стоять. Женщина улыбнулась. – Я с удовольствием послушаю. О чем ещё не успели упомянуть?

– Рим, госпожа эмиссар. – Фил покрутил в пальцах вилку. – Учитывая, что там находится второй по величине филиал Агентства, к делу пришлось подойти с особым тщанием.

– Не тяни кота за… подробности, – пробормотал Вит, – что там у нас?

– Ундины. Сирены. Русалки, – коротко перечислил Фил и замолк, наслаждаясь эффектом.

– В Риме? – недоверчиво спросил Эрик. – Там же…

– В Венеции, – парировал Руди, – Рим слишком опасный город для диверсий. Святой престол, как-никак.

Вит встретился взглядом со своей наставницей. Син улыбнулась уголками губ и слегка кивнула.

– Я вижу, господа, у вас всё под контролем. Витти, ты решил что-нибудь насчёт финальной фазы плана?

– Да, наставница. Действуем по второму варианту. Соответственно, финальная часть будет под моим контролем.

Син задумчиво кивнула.

– Вижу, ты всё уже решил. Я так понимаю, это связано с вступлением в партию нового игрока со стороны Агентства?

– Да.

– Мне стоит рассказать мужу о твоём решении?

Вит закусил губу. На лице у него явно читалась сильная внутренняя борьба.

– Пожалуй, да, – сказал он, спустя некоторое время. – Не стоит уподобляться моему отцу и его хозяевам. Со своими я предпочту играть открыто. И, наверное, я сам ему скажу. Так будет правильнее.

Эмиссар Смерти подошла к своему ученику и ласково провела ладонью по его встрёпанным тёмным волосам.

– Ты наконец-то повзрослел, Вит, – негромко сказала она. – Это был твой последний экзамен. Обучение завершено.

Насладившись гримасой колоссального удивления на лице полукровки, женщина развернулась и пошла к выходу.

– Я оставляю вас, господа. Уверена, вы здесь справитесь и без меня.

Мужчины второй раз поднялись из-за стола, провожая взглядом ту, чьей волей они собрались сегодня в этой квартире. Когда Син вышла, повисла долгая пауза. Вит переваривал произошедшее, Эрик задумчиво смотрел в окно, Фил и Руди на время прикинулись деталями интерьера. Наконец Вит шумно выдохнул и неуверенными шагами подошёл к шкафчику с винами.

– Расскажешь? – негромко спросил Эрик. – Раз уж решил от своих не таиться.

– Расскажу, – так же негромко ответил Вит, звякая стеклом, – вот сейчас выпью и расскажу. Братцы. Даю добро на всё озвученное. Запускайте процесс.