Текст книги "Запятая Судьбы (СИ)"

Автор книги: Корин Холод

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 30 страниц)

Глава тринадцатая

– в которой ведут различные беседы представительные и интересные мужчины и одна прекрасная, хоть и несколько ветреная женщина, а для понимания всей картины повествование смещается во времени в недалёкое прошлое.

2012 год. Июль. Санкт-Петербург. Жёлтая зона операции по поиску Седого Волка.

– Прошли двадцатый сектор. Чисто, – Витольд откашлялся.

– Поняла вас. Прошли тридцать седьмой. Чисто.

Рива отложила рацию, откинулась на спинку сидения и потянулась. Шёл шестой час патрулирования. Сезон белых ночей ещё не закончился, но за полчаса до выхода над городом собрались густые тяжёлые тучи. Гаури, сидевший за рулём, хмыкнул и в который раз покосился на небо:

– Интересно, кого нам благодарить за погоду – Питер или Жрицу?

– Жрицу, разумеется, – Рива пожала плечами. – Я смотрела наш прогноз на ближайшую неделю: только ясно солнышко. Поэтому за два часа до начала поиска, на стол начальнице отдела аналитики легла моя служебная записка по изменению погодных условий на время проведения операции.

– Вам, однако, надо меньше общаться со Светловым, – хмыкнул Гаури. – И больше – с Воином.

– Прости?

– Ваш стиль речи, многоуважаемая старшая группы, становится несколько труден к пониманию простыми смертными, – оперативник точно скопировал интонации Александра Евгениевича.

Рива хихикнула:

– Будет лучше, если я начну материться через слово?

– Дело не в обсценной лексике, – подал голос вампир с заднего сиденья. – Свободный стиль общения с подчинёнными, который использует Воин, – довольно редкая вещь. Немногие могут позволить себе подобное, не скатываясь к панибратскому отношению со стороны младших чинов. Во всяком случае, у меня так почти не получается.

Рива и Гаури переглянулись.

– Простите, если помешали вам, господин Бэрринг.

– Нисколько, Рива. И я уже просил называть меня Андрэ. В данный момент я всего лишь член вашей команды.

– Вот поэтому у вас и плохо получается такой стиль, однако, – негромко сказал оперативник. Рива сделала большие глаза:

– М-м-м… Гаури, ты…

– Нет-нет. Продолжайте, прошу вас, – вежливо улыбнулся Бэрринг.

– С вашего позволения, Андрэ, вы слишком стараетесь подчеркнуть вашу причастность к команде. Вслух и нарочито, однако. А Воин не старается. Он умеет просто быть частью. И на «ты» к нему обращаться гораздо проще.

– Вы хотите сказать, что я уже установил дистанцию и теперь поздно её сокращать?

– Не поздно. Но не так резко, однако.

– Я понял, о чём вы, – медленно сказал Бэрринг.

Рива, сидевшая во время этого диалога с приоткрытым ртом, негромко откашлялась.

– Господа, если уж мы начинаем укреплять межнациональные отношения, предлагаю перекусить. Сейчас половина пятого. С такой облачностью мы вполне сможем работать до шести, может быть, до шести тридцати, без риска для Андрэ. Полагаю, четверть часа на лёгкий завтрак у нас есть.

– Я, однако, не против. Только четверти часа не хватит ни на одну забегаловку.

– А не надо: у меня есть бутерброды. На всех, – девушка зашуршала большим свёртком фольги. – И кофе.

– Вот что я называю работой в команде. – Гаури остановил автомобиль у обочины. – Андрэ, вы употребляете человеческую еду?

– Она не принесёт мне практической пользы, но я люблю вкус хорошо приготовленной пищи. А судя по запаху, то, что вы называете бутербродами, – произведение кулинарного искусства.

Рива польщённо потупилась:

– Я сама готовила.

– Надеюсь, я не позволю себе лишнего, если скажу, что вашему будущему супругу очень повезёт, мадмуазель.

– Присоединяюсь, – Гаури увлечённо жевал.

– Вы нагло льстите, господа, но мне приятно, – Рива улыбнулась. – Кушайте на здоровье, и продолжим. Сегодня успеем доработать жёлтую зону.

– Завтра снова начинать с зелёной? – вздохнул Гаури.

– А как иначе? Но завтра, а точнее, сегодня – с нами будет Воин. А это означает, что мы сможем работать гораздо быстрее.

***

– То, что вы поделились с нами подобной информацией, Витольд, это бесценный дар, – Алисия с задумчивым видом отпила из фляжки и протянула её старшему оперативнику. – Кофе.

– Благодарю, – оборотень, не отрывая взгляда от дороги, принял флягу и сделал долгий глоток. – Я действовал в интересах задания.

– И немного в личных, так ведь?

Витольд коротко кивнул. Близнецы на заднем сидении дышали через раз. Упоминание о том, что Алисия Бэрринг по возможностям сравнима со старшими оперативниками, поставило её на недосягаемую для парней высоту. Даже Витольд в их понимании был почти легендой, в присутствии кого-либо из начальников отделов они вообще старались притвориться предметами интерьера, а сейчас на их глазах две экстраординарные личности вели какую-то свою игру. Братья ловили каждое слово.

– Личный интерес, без сомнения, есть. Я охочусь на этого персонажа уже довольно давно, но только сейчас моя охота может увенчаться успехом.

– Потому что в вашей команде мы? – Алисия улыбнулась.

– Вы, ваш отец, Рива, Воин. Этого вполне достаточно, чтобы отловить этого подонка.

– И убить?

– Надеюсь.

– Вы его ненавидите?

Витольд на мгновение задумался.

– Скорее, нет. Он дал мне очень многое, если вдуматься. Но он опасен.

– Все ваши собратья опасны. В период гона – особенно.

Вопросы и ответы казались выпадами. Со стороны могло показаться, что оборотень и вампиресса находятся не в салоне автомобиля, а на дуэльной площадке

– В период гона мои собратья, если я могу их так называть, уже давно уходят поглубже в леса и стараются не пересекаться с людьми. Настоящие Ночные Войны закончились много лет назад: оборотни стараются лишний раз не высовываться.

– Отделяете себя от стаи? – девушка чуть подалась вперёд, на её лице читался неподдельный интерес.

– Я одиночка, госпожа Алисия. Я никогда не был в стае: меня обратили случайно, у меня не было наставника, я всё постигал своим умом. А потом моей стаей стало Агентство.

– И не хотите воссоединиться со своими братьями по крови?

– Не испытываю острого желания. Хотя рано или поздно эта встреча состоится. Не знаю, право, с каким результатом.

– Вы слышали, что отец хочет объединения детей Каина с потомками Корвинуса?

Взгляд оборотня сделался рассеянным, он чуть сбросил скорость.

– Под покровительством «Альтаира»? Даже в таком случае это будет непросто.

– Вы сами сказали: войны давно кончились, – Алисия прищурилась.

– Но это не значит, что о них забыли. И наш, и ваш народ существует достаточно долго, чтобы почти у каждого, кто старше двухсот, на руках была кровь кого-то с противоположной стороны, – в тоне Витольда звучала уверенность человека, знающего, о чём он говорит. – И да, эта кровь продолжает литься, пусть и в несоизмеримо меньших масштабах. Объединение невозможно. Пока что.

Брови вампирессы взлетели на лоб, в голосе появилась ирония:

– По вашему тону я понимаю, что у вас есть альтернативное предложение.

– Нейтралитет, – перевёртыш ничем не показал, что заметил отношение девушки к своим словам.

– Простите, какого рода? Нейтралитет, как вам наверняка известно, бывает разный, и может вести к разным целям…

– Всё просто, никакого второго дна в моём предложении нет. Следует объявить какой-нибудь город, хотя бы и этот, зоной полного нейтралитета. И карать любого, кто этот нейтралитет нарушит. Мирное сосуществование должно начинаться с узких рамок, за которые нельзя выходить. И с малых масштабов этих рамок.

– Как, по-вашему, это должно выглядеть на конкретной практике? – на лице вампирессы было написано недоумение. Витольд усмехнулся углом рта.

– Я всего лишь старший оперативник, госпожа Алисия. Полагаю, этим вопросом будут заниматься начальники отделов. У них наверняка будут соображения по поводу деталей того, как может функционировать подобный тандем. Я всего лишь высказал свою теорию.

– И она, откровенно говоря, выглядит гораздо более жизнеспособной, нежели то, что собирался предложить отец, – пробормотала себе под нос девушка. – Благодарю вас за совет, Витольд.

– Не за что, – оборотень взялся за рацию: – Прошли двадцать первый сектор. Чисто.

* * *

2012 год. Июль. Санкт-Петербург. Центральный офис Агентства «Альтаир». Кабинет главы Третьего отдела.

– Рассвет нам сегодня встретить не получится. Его не будет: у нас вампиры на улицах, – заявил в пространство Палач. Язык у него основательно заплетался. Воин не ответил – он заснул в кресле, не выпуская из руки бокал с остатками вина. Начальник Третьего отдела с видимым усилием поднялся, пошатываясь, подошёл к окну и в очередной раз распахнул его, впуская в прокуренное помещение свежий воздух. На улице было сыро, серо и до ужаса неуютно. Палач опустился на подоконник, вглядываясь слипающимися глазами в низкие тучи, пронзённые шпилями храмов города.

– Доброе утро, – пробормотал он, – и добрых снов… наверное.

– Разговоры с самим собой – первый признак шизофрении, – раздался у него над ухом чей-то мелодичный, но от этого не менее ехидный голос, и шею Палача взяли в ласковый локтевой захват две тонких бледных руки. – Палач, что я вижу? Опять пьёшь на рабочем месте? Ка-ак не стыдно…

Руки начальника отдела дёрнулись к поясу, но остановились на полпути. А на лице последовательно отразились глубочайшее изумление, затем узнавание и, наконец, искренняя радость.

– Ко мне вот уже полвека никто не мог подобраться незамеченным, – произнёс Палач. В голосе не осталось и следа недавнего опьянения. – Хорошо, что мы здесь почти одни, иначе что стало бы с моей репутацией? И, кстати, я не пью. Я провожу психологическое кондиционирование. С разрешения Светлова, между прочим.

– Психо-чего? Теперь это так называется? – фыркнули над ухом, и захват разжался. Руки на миг растворились в туманных завихрениях, по полу к центру кабинета легко скользнула чья-то бесформенная тень и тут же, поднявшись с ковра, воплотилась в невысокую женскую фигуру.

– Именно, – Палач обернулся. Красивая молодая женщина в пурпурном платье с открытыми плечами с любопытством осматривала кабинет. Её чёрные волосы постоянно пребывали в движении: казалось, их колышет ветерком. Изящные тонкие пальцы, тёмные глаза и невозможная, нечеловеческая лёгкость движений. Хозяин кабинета улыбнулся:

– Здравствуй. Ты не изменилась, Тень. И это не может не радовать. А ведь я тебя только вчера вечером вспоминал.

– Видать, богатой буду, – хмыкнула женщина, поднимаясь в воздухе метра на полтора и закидывая ногу на ногу. Подол её струящегося платья пропадал в клубившемся тумане где-то прямо над полом. – Ты тоже не изменился. Неужели действительно прошло целых пятьдесят лет? Мои глаза и уши, конечно, доносили мне об изменениях на этой Грани, но я так увлеклась… в общем, за временем совершенно не следила.

– Богатой ты была бы, если б я тебя не узнал. А так – будешь долго жить. – Палач подошёл к бару и загремел бутылками. – Если быть точным, то через четыре дня годовщина. Ровно пятьдесят лет с того момента, как ты отправилась «прогуляться». Дамы носят мини-юбки, США больше не враг номер один, техника связи и обмена информацией сделала огромный прыжок вперёд, а авто теперь выдают до трёхсот километров в час по прямой, но в целом ничего особенно не поменялось. Те же страсти, те же ошибки и те же способы их решения. Да что ж ты будешь… а, вот она! – он повернулся, держа в руках оплетённую бутыль тёмного стекла. – Ты, как и прежде, уважаешь итальянское? Тысяча трёхсотый год, хранил для особого случая.

Воин поворочался в кресле и что-то пробормотал сквозь сон.

– Уважаю, – довольно мурлыкнула Тень и бросила взгляд на забурчавшее кресло. – А это тут у тебя… что? Спит. Кажется.

– Не «что». А «кто». Целый начальник Второго отдела. Славная сущность, разве что выпить любит. Или делает вид, что любит, теперь я уже не очень-то в этом уверен. К слову, я обещал ему, что познакомлю с тобой, когда ты появишься. Думаю, он тебе понравится. Когда проспится. Его зовут Воин, а свою историю он сам тебе поведает рано или поздно. Тем более что я, судя по всему, знаю её не до конца.

– Ну, Воин – так Воин, – легкомысленно пожала плечами Тень и, на миг развеявшись туманным облачком, оказалась уже рядом с Палачом, принимая из его рук бокал, наполненный рубиновой жидкостью. – Когда проспится, тогда и будем разговаривать. Знакомое лицо, впрочем… Где-то я его уже видела. Кажется, даже на каком-то деле. Что-то мы тырили. Чью-то диадему. С изумрудами. Ай, не помню, давно было! Так, значит, это он сменил Рыцаря на посту главы «Двойки»? Ка-акая прелесть…

Женщина отхлебнула глоток вина и одобрительно причмокнула, а потом покосилась на потолок.

– Что нового в горних высях? Как там Алехандро, по-прежнему в бэлом или сменил колёр?

– В горних высях всё по-прежнему, – качнул головой Палач, проследив её взгляд. – На то, чтобы Светлов изменил своему имиджу, должно потребоваться куда больше полувека. Можешь сходить и убедиться, вряд ли он сейчас спит.

– Почему? – Тень вновь на мгновение растворилась тёмным вихрем и, скользнув над полом, воплотилась за спинкой кресла Воина, над которым с интересом и склонилась, изучая лицо. Волосы, взвихрившиеся было облачком, мягко опали ей на плечи, одна из прядей шаловливо мазнула мужчину по носу, тот поморщился, но не проснулся. – Тоже психологически кондиционируется?

– Думу думает, – усмехнулся начальник Третьего отдела, наблюдая за её манипуляциями. – Зайди-зайди, он обрадуется. Только сперва расскажи хотя бы, где тебя носило столько времени? Ты, конечно, и раньше отлучалась, но чтобы так надолго – и это после жизнерадостного: «Мальчики, я пойду погуляю, скоро вернусь, не скучайте!»…

– А что такого? – Женщина оторвалась от своего занятия и скорчила капризную гримаску. – Для меня прошло пять дней, так что я ничуть не покривила душой. Откуда я знала, что на той Грани время течёт настолько забавно? Ну, через день, конечно, догадалась, когда мои птички принесли мне отсюда новостей за десять лет, но…

– …но раз уж зашла – так чего возвращаться раньше времени? – закончил за неё Палач, салютуя бокалом. Тень улыбнулась ему его же улыбкой. Это был один из тех моментов, когда становилось неумолимо ясно, что эти двое знакомы очень давно и прочно, а чтение мыслей друг друга уже вошло в привычку.

Сырая серость за окном несколько посветлела. Утро всё же вступало в свои права, пробиваясь сквозь согнанные тучи. Тень прищурилась на окно, а затем вновь растворилась в воздухе – и через пару секунд её черноволосая голова уже прижималась к груди Палача. Когда её бокал успел опустеть и оказаться на столе, не смог бы заметить даже самый внимательный наблюдатель.

– Пять утра – не самое удобное время для долгих и красочных рассказов, особенно после пьяной ночи. – Её шёпот походил на дуновение ветра, тонкие руки чуть крепче сжались на талии старого друга. – Тебе надо поспать. Бери пример с приятеля. А я навещу Алехандро. У нас ещё будет время на поговорить, много времени. В ближайшие пару десятков лет я не собираюсь никуда уходить.

Палач осторожно погладил лёгкие, струящиеся тёмные пряди. В уголках его глаз собрались морщинки, и тот, кто увидел бы его в этот момент, ни за что бы не дал меньше пятидесяти этому мужчине. А то и больше. В следующий миг он уже улыбался:

– Я посплю. Даю честное слово. Пару часов, но посплю.

– Вот и молодец.

Лёгкий поцелуй в лоб – и Тень в прямом смысле слова выскользнула из объятий друга и просочилась сквозь потолок, оставив после себя едва уловимый аромат духов, не известных ни одной смертной моднице.

Начальник отдела бархатного вмешательства посмотрел в потолок. Потряс головой, будто сомневаясь, не причудился ли ему странный визит. Потом задумчиво взглянул на Воина, мирно похрапывающего в кресле, и оглушительно хлопнул в ладоши:

– Подъём, силовые структуры! Конец света проспишь.

Воин оказался на ногах в долю секунды. В руке кинжал, волосы встрёпаны, взгляд чуть расфокусирован:

– А? Что? Рагнарёк?

– Армагеддон. И всемирный потоп в придачу. – Палач едва удержался от смеха. – Иди-ка ты, друг любезный, к себе. Поспи часиков пять и отправляйся ловить волков, точнее, Волка. Седого, как это утро. А я здесь посплю примерно столько же и отправлюсь договариваться с наставницей твоего сына, ибо один хрен больше некому.

– Ага, – кивнул Воин и душераздирающе зевнул. – Поспать – это хорошо… А нахрена ты меня будил? Ты ж не в кресле спать будешь.

В глазах Палача мелькнули чёртики. На короткое мгновение, но Воин это заметил и удовлетворённо кивнул про себя.

– Понял. Чтоб жизнь мёдом не казалась. Пойду, пожалуй.

На пороге его догнал тихий голос бывшего эмиссара:

– Спасибо, демон.

Воин, не оборачиваясь, небрежно махнул рукой:

– Не за что, чувак. Обращайся.

* * *

2012 год. Июль. Германия. Клиника «Бад-Айблинг», приблизительно сутки назад.

– Это противоречит здравому рассудку. Я попросту не имею права подписать подобную бумагу, герр Вит, – Гюнтер Танненберг раздражённо пожал плечами. Брюнет в майке и шортах, сидевший в кресле напротив доктора, терпеливо вздохнул.

– А я в очередной раз повторяю вам, милейший, вы подпишете эту бумагу, хотите вы того или нет. – Немецкий Вита был почти идеален, и Танненберг про себя удивился, как человек, настолько хорошо владеющий языком нации непревзойдённых педантов, может не понимать простейших вещей.

– Поймите же! Дело не в моём желании. Герр Нам в данный момент не в состоянии даже самостоятельно сидеть, не то что совершить перелёт…

Дверь кабинета открылась, и Гюнтер подавился собственной фразой. На пороге стоял его пациент. Дорогой серый костюм висел на нём, как на вешалке, на лбу выступила лёгкая испарина, но он стоял. Менее чем через сутки после того, как пришёл в себя после трёхлетней комы.

– Невозможно, – пробормотал Танненберг.

– Я слышу от вас это слово уже в пятнадцатый раз за последние два с половиной часа, – с истинно немецкой въедливостью уточнил Вит и перешёл на русский: – Братишка, как ты?

– Честно говоря, хреново до ужаса, – Нам поморщился, – но на порядок лучше, чем пару часов назад. Чем ты меня напоил?

– Один хитрый коктейльчик производства твоей супруги. Тебе хватит часов на десять, потом над тобой придётся серьёзно поработать. С другой стороны, за это время мы как раз доберёмся до Питера.

– Герр Вит, я требую объяснений, – в голосе Гюнтера появились стальные нотки. – Происходящее невозможно не только с точки зрения медицины, но и…

– Малой, чего этот сушёный немец от тебя хочет? – устало поинтересовался Нам, осторожно опускаясь в кресло.

– Объяснений. А я думаю, что проще: мозги ему отканифолить или на лапу сунуть, чтоб заткнулся?

– Это же Германия. Ему проще вообще память стереть.

– Тогда уж всей больнице разом и не только. Ты ведь тутошняя достопримечательность. Сей потомок викингов на тебе три работы защитил.

– С ума сойти, – Нам прикрыл глаза. – Скажи ему, что это чудо господне.

– Какого конкретно господа?

– Не знаю. Какого-нибудь местного.

– Что он говорит, герр Вит?

– Что его настоящее имя – Магни и он сын Донара. Его отец спустился на землю, благословил его молотом и восстановил его силы.

– Ч-что? – у Гюнтера отвисла челюсть.

– А вы получите двести пятьдесят тысяч евро за подпись на этом документе и ещё полмиллиона за молчание о том, что лечили полубога, – скучающим тоном закончил Вит.

– Брат, я ещё не забыл числительные. Откуда у нас такие деньги?

– Золото. Очень-очень много. Ирландия богата на этот металл, ты в курсе?

– О-о-о… – Нам усмехнулся. – Понял тебя.

– Так что, доктор, мы с вами договорились? – Вит с усмешкой посмотрел на опешившего Танненберга. – Или вы предпочтёте встретиться с его отцом лично? Я могу это устроить.

– Какой-то бред, – беспомощно улыбнулся Гюнтер. – Что ж, если вы настаиваете… но как я объясню это своему начальству?

– А зачем вам что-то им объяснять? – Вит поднял бровь. – На мой взгляд, при таких средствах ваша мечта о «Клинике Танненберга» будет вполне осуществима.

– Откуда вы знаете? Впрочем, кажется, я уже не хочу в этом разбираться, – доктор размашисто подписал отказ «герра Нама» от дальнейшего участия клиники в его судьбе и протянул бумагу Виту.

– Благодарю вас, герр Танненберг. Деньги будут переведены на ваш счёт в течение суток. Брат, подъём. Летим домой.

Дверь за странными русскими закрылась. Гюнтер посидел с минуту, переваривая информацию, затем достал из ящика стола лист бумаги и принялся аккуратно, от руки выводить название документа. Прошения об увольнении он предпочитал писать по старинке.

* * *

2012 год. Июль. Германия. Аэропорт Мюнхен имени Франца-Йозефа Штрауса. От пятнадцати до двадцати часов назад.

Последние из Сумеречного Братства добрались до частного самолёта во франкфуртском аэропорту уже в сумерках. Возле трапа их автомобиль встречал мужичина огромного роста в грязно-зелёном плаще с нашивками пилота. Голова мужика была обрита налысо, а рыжей щетине позавидовал бы сам Барбаросса.

– Вит, так тебя растак, ты знаешь, чего нам стоило задержать рейс на час?

– Не ори, Эрик, – тот помог Наму выбраться с пассажирского сидения, и взгляд рыжего смягчился.

– Ладно. Добро пожаловать на борт, господа. Полёт проводит лучший в мире пилот.