Текст книги "Планета Шеол (сборник)"

Автор книги: Кордвейнер Смит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 33 страниц)

Куат небрежно проворчал:

– Проследи, чтобы твой большой палец закрыл нужное отверстие.

Ее тон был извиняющимся, но слегка презрительным, как показалось Кемалю.

– Я проделываю это с детства. Неужели я могла сейчас все забыть?

Кемалю Пермасвари казалось все последующие годы, что этот вечер был одним из поворотных моментов в его жизни. Казалось, он находился в стороне от происходивших событий; он был зрителем, наблюдающим не только за поступками других, но и своими; как-будто потеряв контроль над ними, словно во сне. Маду грациозно присела и большим пальцем левой руки закрыла одно из отверстий. Сияние свечей играло на тончайшем слое серебристой пудры, покрывавшей ее кожу, В тот момент, когда она разливала красноватую жидкость в четыре маленьких бокала, Кемаль заметил, что даже ногти на ее маленьких пальчиках были покрыты серебром. Куат поднял свой бокал, Правила вежливости предписывали, чтобы первый тост был за почетного гостя или, по крайней мере, за Содействие; но Куат руководствовался своими правилами «За наслаждение», произнес он и опустошил бокал одним глотком, Пока остальные, не спеша, потягивали напиток, Куат поднялся и налил себе второй бокал. И проглотил содержимое второго раньше, чем другие допили первый. Повелитель Кемаль наслаждался вкусом джу-ди. Совершенно непохожий на все то, что он пробовал прежде, ни сладкое и ни терпкое, он напоминал вкус граната, все же отличаясь от него. Потягивая напиток, он чувствовал приятное ощущение, проникающее во все клеточки тела. Когда бокал был пуст, он решил, что джу-ди был наиболее изысканным напитком, который он когда-либо пробовал. В отличие от алкоголя, одурманивающего мозг или чувственного удовлетворения от электрода джу-ди, казалось, обострял все ощущения. Все цвета стали ярче, тихая далекая музыка, звучание которой он едва осознавал, внезапно стала пронзительно прекрасной, ароматы неизвестных цветов опьяняли его. Его израненный мозг отверг Стайрон-ІѴ и все, что давило его. Он чувствовал ощущение братства, даже по отношению к Куату; и внезапно ощутил, что находится у стены Даймони. Теперь он знал, что невозможно чувствовать или читать мысли обитателей этой планеты. Это было прямо связано с запретным барьером, который Куат воздвиг. Однако, барьер был несовершенен. Куат не мог просто скрыть свои мысли от него: для этого ему понадобилось воздвигнуть универсальный барьер. «И что, – подумал Кемаль, – ты хочешь скрыть? Какие нарушения законов Содействия ты допустил, что тебе необходимо устанавливать универсальный барьер?»

Куат, расслабившись, приятно улыбался.

Впервые после битвы у Стайрон-ІѴ Повелитель Кемаль чувствовал, что он действительно может полностью выздороветь. И впервые он действительно чем-то интересовался.

Маду вернула его к действительности.

– Вам понравился джу-ди?

Кемаль кивнул, счастливый и все еще поглощенный той загадкой, с которой столкнулся.

– Вы можете выпить второй бокал, – произнесла она, – но не более. После второго бокала теряются ощущения, и это не очень приятно, не так ли?

Она наполнила второй кубок Кемалю, Лэри и себе. Куат потянулся за кувшином, и она шутливо шлепнула его по руке.

– Еще один и вы сможете налить себе случайно писанг. Он засмеялся. – Я больше остальных мужчин и могу выпить больше, чем они. – Тогда позвольте налить мне, – сказала она. Маду повернулась к Повелителю Пространства с наигранным весельем (звучавшим не совсем искренне):

– Мы прощаем ему все; но это действительно опасно, пить слишком много. Посмотрите, как устроен этот кувшин.

Она сняла крышку. Кувшин состоял из двух частей.

– В одной половине находится джу-ди; в другой – писанг, по вкусу похожий на джу-ди, но он смертелен. Один кубок убивает мгновенно.

Кемаль невольно вздрогнул – это длилось меньше секунды.

– Существует ли противоядие?

– Нет.

Лэри, все это время не проронивший ни слова, вступил в разговор.

– В действительности это одно и то же. Джуди – очищенный писанг. Его изготавливают из плодов, растущих только здесь, на Ксанаду. Галактика знает, сколько людей погибло, отведав плоды или выпив бродящий, но не очищенный писанг, прежде чем был открыт секрет получения джу-ди.

– Каждый из них по-своему ценен, – засмеялся Куат.

Остатки доброго чувства, порожденного джу-ди, которые были еще у Повелителя Пространства по отношению к Куату, исчезли. Однако его интерес к двойственности кувшина возрос.

– Но, если вы знаете, что писанг – яд, почему вы держите его в сосуде с джу-ди? И зачем вы вообще держите его в неочищенном виде?

Маду согласно кивнула:

– Я часто задавала подобный вопрос, и получала бессмысленные ответы.

– Это волнение опасности, – сказал Лэри. – Не получаете ли вы большее наслаждение от джу-ди, зная, что существует шанс выпить писанг?

– Я и говорю, – повторила Маду, – ответы бессмысленны. Здесь Куат решил вмешаться. Его речь была невнятна, но говорил он достаточно разумно:

– Во-первых, это традиция. Давным-давно, при первом Хане и прежде, чем Ксанаду перешла под юрисдикцию Содействия, процветало беззаконие. Все сражались за управление планетой. Необходим был простой способ избавиться от них, прежде чем они могли узнать об этом.

Говорят, что двойной кувшин был скопирован с древнего китайского кувшина, привезенного первым Ханом. Я не могу говорить об этом с уверенностью, но это стало у нас традицией. На Ксанаду вы не найдете ни одного кувшина, который содержал бы только джу-ди без писанга.

Он кивнул с видом мудреца, который объяснил все, но Повелитель пространства не был полностью удовлетворен.

– Хорошо, – произнес он. – Вы изготовляете кувшины традиционным способом, но почему, клянусь облаками Венеры, вы должны держать в них писанг?

Ответ Куата был еще более невнятен, чем его предыдущая речь; эффект неумеренного возлияния сделал его чересчур возбужденным, и Повелитель Пространства решил последовать настоянию Маду не увлекаться чудесным напитком. На лице Куата появилась подозрительная улыбка, и он предостерегающе помахал рукой, обращаясь к Повелителю Кемалю.

– Чужеземцы не должны задавать слишком много вопросов. Вокруг нас могут быть враги и мы должны быть настороже. Между прочим, применяя этот способ, мы казним преступников на Ксанаду, – он разразился смехом. – Они не знают заранее, что им дают. Это напоминает лотерею. Иногда я немного поддразниваю их. Сначала даю джу-ди, и они думают, что их отпустят на свободу. Затем я даю им второй бокал, и они, ничего не подозревая, выпивают его с радостью, так как после первого с ними ничего не случилось. Потом, когда наступает паралич – ха! Посмотрели бы вы на их лица!

Скрытая неприязнь, которую Повелитель Пространства чувствовал к Куату, на мгновение овладела Кемалем. «Но, – подумал он, – человек опьянен.» И затем: «Речь ли это настоящего мужчины?»

– Нет, нет, Куат, не говорите так!

Куат понял. Он одобряюще похлопал брата по коленке.

– Нет, нет, конечно, нет. Я думаю, мне надо прилечь. Вы позаботитесь о госте, не так ли?

Вставая, он пошатнулся, но походка его была тверда.

Внезапно барьер слегка опустился. Он по-прежнему не мог читать мысли Куата, но Повелитель Пространства чувствовал, где-то на планете что-то злое, чужое, незаконное. Казалось, холод вытеснил из него теплоту джу-ди.

Над белыми дюнами начинал свистеть.

Далеко от города, защищенная древним кратером озера от темного моря, секретная лаборатория выглядела безобидным райским уголком. Внутри, противозаконно выращенные, гомункулы, еще не наделенные чувствами, шевелились в эмбиотической жидкости; снаружи – деревья, на которых росли ядовитые плоды, казалось, трепетали в ужасных предчувствиях.

Маду вздохнула.

– Я знала, что ему будет вреден последний кубок, но он бы все равно настоял на своем.

Она повернулась к Лэри, забыв на мгновение о Повелителе Пространства, и ободряюще произнесла:

– Конечно, он преувеличивал, рассказывая о том, как дразнит заключенных. Он был так добр к нам все эти годы… никто не может так хорошо относиться к нам и быть жестоким к другим, не так ли?

* * *

В последующие годы Повелитель Пространства часто обращался к воспоминаниям.

«О, Ксанаду, во всей галактике нет ничего похожего: солнечные дни и ночи, безлесые равнины, неожиданные удары грома и вспышки молний, без дождей – все это подчеркивало твое очарование. Гризельда. Единственное настоящее животное, которое я когда-либо видел… раскатистое мурлыканье; мягкий розовый нос с черными крапинками с одной стороны; глаза, которые, казалось, проникают в самую глубь моего существа. О, Гризельда, я надеюсь, ты все прыгаешь и скачешь где-то…»

Но вернемся к рассказу: первые «дни» пребывания Повелителя Кемаля Пермасвари на Ксанаду прошли в бесконечных увеселениях. На следующий день после его прибытия должны были проводиться бега, в которых принимал участие Лэри. Элемент соперничества, возвращенный на Ксанаду, был частью сознательного возврата к простым играм, которое забыло индустриальное человечество.

Веселая и пестрая толпа заполняла стадион. Почти все девушки были с распущенными развевающимися волосами; старые и молодые женщины – в типичных костюмах Ксанаду: коротких юбках и блузках. В большинстве миров старые женщины выглядели бы гротескными или, по крайней мере, смешными в этом костюме, а молодые казались похотливыми. Но на Ксанаду, где существовала первозданная невинность и культ тела, почти все женщины планеты, независимо от возраста, казалось, сохранили свои прекрасные гибкие фигуры; у них не было ложной скромности, чтобы привлекать внимание к своей полунаготе.

Кожа большинства девушек и юношей была покрыта телесной пудрой, которую Повелитель Пространства впервые заметил на Маду; одни наносили пудру на одежду, другие на волосы или лоб. Некоторые пользовались бесцветной флюоресцирующей пыльцой, «Из всех, – подумал Повелитель Пространства, – Маду выделяется своей красотой.»

Она была настолько возбуждена, что ее настроение передалось и Кемалю.

Куат выглядел слишком спокойным.

– Как вы можете быть таким равнодушным? – спросила Маду.

– Ты же знаешь, мальчик выиграет. Кстати, лошадиные бега более возбуждающи.

– Для тебя, может быть. Но не для меня.

Повелитель Кемаль проявил интерес:

– Я никогда не видел эти бега, – сказал он. – Что это такое? Все лошади бегут вместе, чтобы выявить, кто быстрее?

Маду согласно кивнула.

– Все они начинают гонку по сигналу и бегут по дорожкам. Та, которая придет первой к финишу, считается победителем. Он, – она игриво кивнула на Куата, – любит заключать пари, делать ставки на выигрыш своей лошади. Вот почему он предпочитает бега.

– А вы не заключаете пари на людей?

– О, нет. Это было бы унизительно.

В этот день состоялось три забега, сужавшие круг соперников. Уже в самом начале стало ясно, что превосходство Лэри бесспорно. Если бы он не был превосходным бегуном, то легко можно было предположить, что другие специально Давали возможность выиграть брату губернатора Ксанада.

Куат вышел в центр стадиона для участия в ритуале, заимствованном из Колыбели Человечества – возложение короны из золотых листьев на голову Лэри.

После его ухода Повелитель Кемаль невольно прислушался к шепоту позади него, уловив слова: «…танец с эрой… старый губернатор будет обрадован… слишком плоха его мать…» Маду, казалось, не обращала внимание на разговоры.

После празднеств губернатор и его спутники вернулись во дворец. Кемаль вспомнил любопытные фразы; особенно он был поражен наличием настоящего или будущего времени в фразе «старый губернатор будет (а не был бы) обрадован». Эта фраза засела в мозгу и тревожила, как заноза в больном пальце. Его разум только начал выздоравливать от ран, и он решил больше не рисковать…

Когда Куат наслаждался вторым бокалом джу-ди, Повелитель Кемаль, как бы невзначай спросил его:

– Как давно вы являетесь губернатором Ксанаду, Куат? Куат сверкнул глазами, почувствовав тревогу за внешне невинным вопросом. Вмешался Лэри:

– Я был маленьким ребенком…

Куат жестом заставил его замолчать.

– Уже давно, – ответил он. – Разве это имеет какое-то значение?

– Нет. Я просто поинтересовался, – сказал Повелитель Пространства, решив быть более настойчивым. – Я считал, что правление на Ксанаду передается по наследству, но сегодня я услышал кое-что, заставившее меня думать, что ваш отец – губернатор – все еще жив.

И снова Лэри поспешил с ответом:

– Но он жив. Он с эрой… вот почему моя мать… Куат нахмурился: – Содействие не может вмешиваться в эти вопросы. Это регулируется местными обычаями Ксанаду, защищенными Статьей № 376984, раздел «а», параграф 34 «с» акта, согласно которому Ксанаду согласилась перейти под покровительство Содействия, Я могу заверить Повелителя, что это касается только внутренних вопросов автохтонного происхождения.

Повелитель Кемаль кивнул в знак видимого согласия. Он чувствовал, что каким-то образом раскрыл еще одну малую часть тайны, которая заинтриговала и заинтересовала его впервые после событий на Стайрон-ІѴ.

Только на четвертый «день» пребывания на Ксанаду, Повелитель Кемаль вместе с Маду и Лэри осуществили вылазку за стены города. К этому времени Повелитель Пространства был влюблен в Гризельду. Ему доставило огромное наслаждение, когда она замурлыкала от удовольствия и без команды опустилась на землю, приглашая его сесть в седло.

Он увидел животных в новом свете. Кемаль мучительно осознавал, что квазилюди, модифицированные животные в человеческом облике, на самом деле были ни теми, ни другими. О, да, существовали квазилюди, обладавшие выдающимся интеллектом и силой, но… он прогнал эти мысли.

Они мчались по равнинам, испытывая радостное возбуждение. Исхлестанная ветрами, безлесая, маленькая планета очаровывала своей дикой красотой. Черное море билось у подножия белых меловых утесов. Окидывая взглядом бесконечные песчаные дюны, Кемаль еще острее чувствовал необычность этой планеты. Почти на горизонте он увидел огромную птицу. Она медленно поднималась в небо, затем неожиданно вошла в пике и начала падать.

Позднее, немного позднее, песня, написанная компьютером (когда он ввел в него данные о времени и месте), стала известна во всех Галактиках:

 
Над черной горой
Один в облаках
Замер орел на мгновение.
Ветер резкий пронесся,
И грянул гром.
Потоки дождя,
Павшего наземь,
Стали саваном для орла,
Когда он упал на землю
Со сломанными крыльями.
И прибой у подножья скалы
Был белый этой ночью,
И яркие крылья упавшей птицы…
Я слышал крик…
 

То, что Повелитель Кемаль ввел эти факты в компьютер, выражая таким образом свои страдания, возможно, свидетельствует о глубине его чувств.

Маду и Лэри, наблюдавшие за полетом птицы, были так ошеломлены ее падением, что их веселое и радостное настроение исчезло.

– Но почему? – прошептала Маду. – Она летела так же свободно, как мы скакали. Мы прыгали, а она парила, одинаково свободные и счастливые. А сейчас…

– А сейчас мы должны забыть это, – произнес Повелитель Пространства со знанием, рожденным из бесконечного терпения и осторожности, которые он желал бы не чувствовать.

Но сам он не смог забыть. Отсюда и появились строки компьютера: «Над черной горой…»

Перейдя на шаг, в глубокой задумчивости, они продвигались дальше, глубоко потрясенные смертью красоты жизни.

«Какая утрата, – думал Повелитель Пространства, – какая утрата красоты. Птица парила свободная, как мечта… Почему? Неожиданный поток воздуха? Или что-то более зловещее?»

«Что чувствовала моя мать? – думал Лэри. – Что она чувствовала и думала, когда входила в теплое, глубокое черное море, зная, что никогда не вернется назад?»

Маду чувствовала себя расстроенной и одинокой. Впервые в своей жизни она столкнулась со смертью. Ее родители – но она ничего не знала о них… А эта птица – она видела ее живой и свободной, летящей, поглощенной только грациозным скольжением и парением; и сейчас, вдруг, она была мертва.

Первым, кто, благодаря своему возрасту и опыту, пришел в себя, был Повелитель Кемаль.

– Вы не сказали мне, – спросил он, – куда мы направляемся?

Маду, сделав над собой усилие, слабо улыбнулась. – Мы хотим обогнуть край кратера чуть выше, у пика. Оттуда открывается прекрасный вид, и, когда стоишь там, почти уверен, что сможешь увидеть всю планету.

Лэри кивнул, решив участвовать в беседе, несмотря на тяжелые мысли, клубившиеся в голове.

– Верно, – сказал он. – Вы даже сможете увидеть оттуда деревья Буах. Из плодов этих деревьев мы получаем писанг и джу-ди.

– Я несколько удивлен этим, – сказал Повелитель Пространства. – Со времени моей высадки на планете я не видел ни одного дерева.

– Но, – одновременно воскликнули Маду и Лэри. Эта синхронность создала разрядку. Они рассмеялись и это сняло напряжение, царившее с момента гибели птицы.

Бессознательно, их веселое настроение передалось кошкам, которые устремились вперед, словно пришпоренные.

Повелитель Пространства, обрадованный переменой в настроении своих юных спутников, был слегка огорчен, что эта интересная беседа не могла быть продолжена на такой бешеной скорости.

Продолжая подниматься вверх по склону, кошки, однако, стали замедлять свой бег. Повелитель Кемаль чувствовал это по учащенному дыханию Гризельды. Казалось, ничто не могло утомить ее, но подъем к краю кратера оказался намного длиннее, чем он выглядел снизу. Другие кошки также замедлили шаги.

Повелитель Пространства вернулся к беседе.

– Вы хотели рассказать мне о деревьях, – мягко сказал он.

Лэри ответил первым.

– Вы были совершенно правы, говоря, что не встречали деревьев. Единственные деревья, которые растут на Ксанаду, за исключением Буах – это деревья Келапа, и они растут в кратере небольшого вулкана. Вы сможете увидеть их, когда будете у края кратера. Но деревья Буах растут только вместе, так как необходимы мужские и женские виды для оплодотворения; и к плодам можно приближаться только в определенное время, иначе, вдохнув их аромат, вы умрете.

Маду вмешалась в разговор:

– Мы всегда должны держаться вдали от рощи Буах, до тех пор, пока Куат не проконсультируется с эрой, и не объявит нам, что пришло время. Тогда все жители Ксанаду Участвуют в сборе плодов. Эрой танцуют и это самое лучшее время для нас…

Лэри неодобрительно покачал головой:

– Маду, это вещи, о которых мы не рассказываем чужеземцам.

Ее щеки покрылись румянцем, и, бросив взгляд из-под полуопущенных век, она тихо произнесла:

– Но Повелитель Содействия…

Двое мужчин осознали неловкость ее положения и каждый по-своему постарался утешить Маду.

Повелитель Пространства сказал:

– Я стараюсь не вспоминать то, чего не следует помнить.

Лэри улыбнулся и положил правую руку на ее плечо.

– Все в порядке. Он понимает, что ты не имела в виду ничего плохого. Никто из нас не расскажет Куату.

Лежа у себя в комнате после обеда, Кемаль пытался восстановить в памяти события дня.

Они достигли края кратера – все оказалось так, как предсказывала Маду.

Каждый почувствовал бесконечность горизонта. Повелитель Пространства был поражен величием увиденного, чего он никогда не испытывал в такой степени в своих прежних путешествиях в пространстве и времени. И тем не менее в нем крепло ощущение: что-то нарушало гармонию. Отчасти это было связанно с рощей Буах. Кемаль был уверен, что он заметил какое-то здание в тот момент, когда порывистый ветер качнул ветки деревьев Буах. Он ничего не сказал о своем открытии молодым людям. Вероятно, это тоже касалось местных обычаев и было запрещено для обсуждения, иначе один из них обязательно упомянул бы о нем. Кемаль порылся в памяти (да, он чувствовал, что его мозг восстанавливался) в поисках слуги, кто захотел бы поговорить с Повелителем Содействия. Неожиданно его память подсказала ему: один из мужчин в манеже, где содержались огромные кошки. Что там произошло?..

Он посыпал рыбу песком и затем, глядя в лицо Повелителя Пространства, рукой стер с него чешуйки… Позже он заметил блеск металла на шее этого человека. Был ли это крест с изображением Распятого Бога? Не проповедовал ли он Древнюю Могущественную Религию здесь, на Ксанаду? Если это было так, то он мог стать объектом шантажа. Мужчина пытался что-то сообщить Кемалю.

Сейчас Повелитель Пространства был в этом почти уверен. Во всяком случае он мог быть его союзником. Ему оставалась самая малость – вспомнить имя этого человека. И его ассоциативное мышление заработало: лицо, приближающееся к нему… рука мужчины, теребящая цепь на шее… да, конечно, крест, он мог видеть его теперь… почему он не заметил его раньше?., он отпечатался в его памяти… и, наконец, его имя: Мистер-Стоун-из-Бостона.

Невероятная догадка, что здесь, на Ксанаду, существовал квазичеловек, пронзила его. Было не похоже, чтобы Мистер-Стоун-из-Бостона происходил от животного, но имя указывало на нечто странное в его происхождении. Повелитель Кемаль не мог дождаться «утра», чтобы продолжить знакомство с этим человеком. Что могло послужить оправданием его ночного визита в манеж? Ворота Ксанаду были закрыты в течение последующих восьми часов. Внезапно Кемаль осознал, что размышляет, как обычный ординарный человек. Ведь он – Повелитель Содействия. Почему он должен искать оправдание своим действиям? Куат мог быть губернатором Ксанаду, но в системе Содействия он был только пылинкой. Тем не менее, Повелитель Пространства чувствовал, что ему необходимо быть осмотрительней в своих действиях. Куат уже продемонстрировал свою безжалостность, к тому же, некоторые из этих местных обычаев казались очень странными.

Повелитель Пространства, который «случайно» выпил писанг в состоянии расстроенного сознания мог быть легко списан, и он не имел права ставить под удар Мистера-Стоуна-из-Бостона.

Гризельда! Выход был найден. Он заметил, что сегодня днем она чихала… он даже сказал об этом Маду и Лэри… они решили, что причиной этого была пыль или пыльца. Это может послужить оправданием. Он был так явно влюблен в Гризельду, что стал уже объектом дружелюбных насмешек со стороны Маду и Лэри. Никто не сочтет его заботу о ней чрезмерной.

Коридоры, по которым он проходил, выглядели необычно пустынными. За все время пребывания на Ксанаду он ни разу не покидал отведенных ему покоев после ужина. Очевидно, вечером слуги и хозяева уходили из дворца. Как ему хотелось, чтобы в манеже никого не было.

Это была невероятная удача, что Мистер-Стоун-из-Бостона оказался один. В тот момент он был уверен, что встреча была случайной. Позже, из разговоров с человеком-птицей, выяснилось, что Мистер-Стоун-из-Бостона, как и предполагал Повелитель Пространства, оказался квазичеловеком. Его лицо светилось мудростью и добротой.

– Понимаете, губернатор Куат не подозревает, что я – квазичеловек, и поэтому универсальный мозговой барьер не является для меня препятствием. Это было не очень легко, но я все же пробился к вам. Я немного огорчился, когда зондирование вашего мозга показало рубцы на нем, оставшиеся после Стайрон IV, но я пользуюсь новейшими методами, чтобы исцелить вас, и уверен, что это увенчается успехом.

Повелитель Пространства почувствовал легкое недовольство, что это, рожденное животным, существо так глубоко проникло в тайны его мозга. Но злость быстро прошла, когда он приравнял привязанность к Гризельде к интеллектуальному взаимопониманию с человеком-птицей. Улыбка Мистера-Стоуна-из-Бостона стала более открытой.

– Я был совершенно уверен в вас, Повелитель Пермасвари. Мы очень нуждаемся в таком союзнике, как вы, здесь, на Ксанаду. Вы удивлены?

Повелитель Пермасвари кивнул.

– Губернатор уверял, что на Ксанаду нет квазилюдей…

– Путь к вам был нелегок, – признался Мистер-Стоун-из-Бостона. – Но я не одинок. Нашими союзниками являются и другие человеческие семьи, но не столь могущественные, как Повелитель Пространства в настоящее время.

Повелителя Кемаля не обидело утверждение о том, что он является союзником квазилюдей. И опять, читая его мысли, человек-птица улыбался доброй, обезоруживающей улыбкой. Он заслуживал доверия, и Повелитель Кемаль почувствовал, что сможет принять все, что он говорит. Их мысли соединились.

– Позвольте мне представиться, – сказал Мистер-Стоун-из-Бостона. – Мое настоящее имя 0‘Дуард, и моим предком был великий О’теликели, о котором вы могли слышать.

Повелитель Кемаль нашел очень трогательной скромность этого заявления, очень трогательной. Он почтительно склонил голову; легендарный человек-птица О’теликели был широко известен во всем Содействии, как признанный вождь и духовный наставник квазилюдей. Этот произошедший из яйца квазичеловек мог быть или надежным союзником в осуществлении целей и задач Содействия, или столь же сильным противником. Правящие Содействием Повелители и Повелительницы были очень заинтересованы в сотрудничестве с ним. Было известно, что многие квазилюди обладали экстраординарными медицинскими и духовными способностями. И Повелителя Пространства утешала мысль о том, что существо, манипулирующее его мозгом, являлось потомком О’теликели. Он с удивлением осознал, что телепатирует свои мысли, так как 0‘Дуард может слышать их.

Если бы они объединились, Повелитель Пространства быстрее разгадал бы тайну Ксанаду, но сначала он хотел узнать, не нарушает ли их союз законы Содействия.

– Нет, – твердо сказал 0‘Дуард. – Фактически мы только корректируем то, что находится в прямом противоречии с законами Содействия.

– Что-то автохтонное? – проницательно спросил Повелитель Пространства.

– Местная культура, безусловно, играет роль, – согласился 0‘ Дуард. – Но она служит лишь ширмой для гораздо большего, чем зло. Я употребляю слово «зло» не только в его изначальном смысле (Он поднял крест с изображением распятого Бога), но и как посягательство на право жить. Я имею в виду право существа жить по своим собственным законам, при условии, что они не ущемляют прав других, и принимать самостоятельные решения.

Повелитель Кемаль кивнул в знак согласия и уважения.

– Это неотъемлемое право.

О'Дуард покачал головой.

– Они должны быть такими, но на Ксанаду Куат нашел способ обойти эти законы. Вы знакомы с гомункулами?

– Конечно. «У них нет собственной жизни…» – процитировал он слова старой песни. – Но причем здесь право на жизнь?

– Они выращиваются из замороженных частей тела давно умерших выдающихся людей. Известно, что при регенерации мертвой плоти, мы иногда получаем экстраординарные результаты, когда гомункул получает свою вторую жизнь, а иногда и нет. Их достижения обуславливаются не только генами, но и внешними обстоятельствами…

О’Дуард снова покачал головой.

– Я говорю не о законах научно-контролируемого получения гомункулов, хотя часто испытываю жалость к ним. Но что вы скажете о гомункулах, выращенных из живых людей?

По мере продолжения рассказа, выражение удивления на лице Кемаля сменилось ужасом. А человек-птица продолжал:

– Гомункулы, которыми Куат управляет, как куклами. Гомункулы, которыми заменяет оригинал, так что в действительности ни у тех, ни у других нет своей собственной жизни…

При этих словах Повелителя Пространства пронзила внезапная догадка: теперь он знал, что находится за стенами здания, которое он заметил в роще деревьев-Буах.

– Это лаборатория, не так ли?

О’Дуард утвердительно кивнул.

– Место для нее выбрано действительно удачно. Куат пустил слух, что аромат дерева-Буах ядовит, за исключением периода, когда он провозглашает время сбора плодов. Поэтому никто не рискует приближаться к лаборатории. Все это чепуха. Существует лишь короткий период перед сбором плодов, когда аромат плодов действительно ядовит. Другими словами, крупица правды, добавленная к слухам, усиливает их. Сегодня утром, как вы видели, был убит наш разведчик…

Кемаль недоуменно посмотрел на О’Дуарда.

– Немодифицированный орел, которого вы видели падающим с небес, вел наблюдение за лабораторией для нас. Он был сбит стрелой, отравленной писангом. Подобные случаи заставляют людей держаться подальше от этой рощи.

– Вы поддерживали связь?

Впервые Повелителю Кемалю показалось, что улыбка человека-птицы была несколько самодовольной. Но затем его лицо осунулось, глаза стали печальными.

– Он был моим братом; мы выросли в одном гнезде, но меня генетически закодировали как квазичеловека, а его нет. Наши чувства несколько отличаются от чувств настоящих людей, но мы также способны на любовь и верность, как и на печаль…

Повелитель Пространства вновь вспомнил красивую птицу, парящую в утреннем небе, и ему передалась печаль О’Дуарда. Теперь он верил в чувства квазилюдей. Человек-птица коснулся его руки.

– Я могу сказать, что вы были опечалены смертью моего брата, даже не зная всех обстоятельств. И это явилось одной из причин моего желания видеть вас здесь сегодня вечером… Но сначала мы должны покончить с эрой…

– Я слышал это слово, но не знаю его значения, – признался Повелитель Кемаль.

– Я нисколько не удивлен. Эрой проводят жизнь полную наслаждений: они поют, танцуют, развлекаются и выступают в качестве жрецов. Входящие в эрой мужчины и женщины окружены почетом и уважением. Но существует одно странное условие для вступления в эрой…

При этих словах Повелитель Пространства вопросительно взглянул на О’Дуарда.

– Все живые потомки супруга или супруги, вступающего в эрой, должны быть принесены в жертву, или кто-то из них должен умереть, или, если в семье больше одного ребенка, равное количество других добровольцев приносятся в жертву.

Повелитель Кемаль теперь понял все.

– Так, значит, по этой причине мать Лэри утопилась в Море Мрака, спасая своего сына. Но почему к эрой присоединился прежний губернатор?

– Неужели не ясно? Двое заговорщиков в лице нынешнего губернатора Куата и прежнего губернатора, Управляющего эрой, имеют полную власть над планетой.

– Так это был заговор с самого начала?

– Конечно. Куат является сыном первой жены губернатора, который, состарившись, хотел удержать власть в своих руках с помощью него, сделав своим наместником.

– А гомункулы в лаборатории?

– Это и есть причина, по которой вопрос не терпит отлагательств. Они уже выращены и почти полностью наделены чувствами. Они должны быть уничтожены прежде, чем ими заменят оригиналы, которые будут убиты.

– Я думаю, что у нас нет другого выхода, хотя все это похоже на убийство.

– Замещение является физическим и духовным убийством, – возразил О’Дуард, – Эти гомункулы подобны роботам без души, – Он уловил слабую улыбку Повелителя, – Я знаю, что вы не верите в Древнюю Могущественную религию, но я думаю, что вы меня понимаете.

– Да. В этом смысле они не являются живыми существами. У них нет собственной воли.

– Эрой сейчас находятся в двух поселках, расположенных за сто ли отсюда. После того, как там закончат развлекаться, они появятся здесь, Это послужит сигналом для начала сбора плодов Буах и для замены гомункулами их живых двойников. Тоща на планете никто не сможет оказать сопротивление Куату, он даст полную волю своей жестокости и начнет планировать захват других миров. Его брат Лэри одна из намеченных жертв, потому что популярность юноши у народа пугает Куата.