Текст книги "Притворись (ЛП)"

Автор книги: Кора Кармак

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц)

11

Кейд

Макс повела меня обратно в бар, и уже через пять секунд рядом со мной, присвистнув, оказался Майло.

– Черт, эрмано, думаю, свое обещание разозлиться ты воспринял слишком серьезно.

Я закатил глаза и сказал, обращаясь к Макс:

– Это мой друг Майло. Майло, это Маккензи.

Это за то, что она называет меня Золотым Мальчиком.

Ее голова резко повернулась ко мне лицом, и она произнесла:

– Ты нарываешься еще на одну драку сегодня?

Ее щеки пылали, а глаза сверкали.

– Нет, мне просто нравится видеть тебя сердитой.

Она сжала губы и продолжала смотреть, но через несколько секунд проглянула улыбка. Боже, когда она так смотрела на меня, я абсолютно забывал о раскалывающейся боли в голове.

Когда я повернулся к Майло, он, улыбаясь, переводил взгляд с Макс на меня.

– Да ты ублюдок, все четыре обязательства решил исполнить за один раз?

Я все еще опирался на Макс: совсем немного, потому что мне было это необходимо, и сильнее, потому что хотел этого. Ее лицо склонилось к моему, и она спросила:

– О чем он говорит?

– Не беспокойся. Он пьян.

Я же, напротив, совершенно протрезвел. Я пытался не выглядеть разочарованным, когда убрал с ее плечей свою руку.

– Спасибо, Макс. Теперь я в порядке.

Все, чего мне хотелось, – это вернуться домой и принять долгий холодный душ, за которым последует по-настоящему горячий, чтобы снять напряжение в спине и руках.

– И что ты будешь делать? – спросила она. Ее руки поднялись к бедрам… бедрам, которые я держал в своих ладонях прежде, чем все это произошло.

– Собираюсь пойти домой и привести себя в порядок.

– Э-э, Кейд, ты живешь не ближе двадцати минут отсюда, и у тебя окровавлено все лицо, – сказал Майло. – Думаю, нам нужно привести тебя в порядок здесь.

Пальцы Макс нашли мой подбородок, и она притянула мое лицо к своему.

– Я принесу аптечку. Не смей уходить.

Я слишком устал, чтобы спорить, поэтому Макс исчезла, а Майло повел меня в уборную в задней части бара.

– Черт, Кейд. Кто бы мог подумать, что тебе нравятся напористые?

Не уверен, что мне нравились напористые, но мне нравилась она. Очень.

В уборную выстроилась ужасно длинная очередь, и все были либо слишком пьяны, либо слишком грубы, чтобы волноваться из-за того, что я истекал кровью. Я прислонился к кирпичной стене, откинул голову назад и закрыл глаза. Из-за шокирующего поворота событий Майло держал рот на замке до возвращения Макс.

– Плохие новости, – сказала она. – Наша аптечка практически пуста.

Я открыл глаза и сконцентрировался на ней. Оттолкнувшись от стены, я слегка качнулся. Макс поймала меня за одну руку, а Майло – за другую.

– Я поймаю такси до дома, – сказал я. Это было ложью. У меня не было на него денег, но это их обрадует.

Макс усмехнулась:

– Удачи тебе в поисках такси в этом районе.

Майло предложил сбегать в аптеку и купить все необходимое, но я настоял на том, что это слишком проблематично.

– Правда, ребята, я в порядке. Я ополосну лицо водой, а потом отправлюсь домой. Ничего серьезного. Я нормально себя чувствую.

Я двинулся к уборной, но Макс встала передо мной и положила на грудь мне ладонь.

Она покусывала нижнюю губу, борясь с чем-то внутри себя. Ее губы вытянулись в прямую линию, и она посмотрела на меня.

– Мы поедем ко мне домой. Я живу всего в нескольких кварталах отсюда.

Мне не нужно было видеть Майло, чтобы знать, что он улыбался позади меня, когда говорил:

– Отличная идея!

Я поднял руку и накрыл ею лежащую на моей груди ладонь Макс.

– Макс, со мной все в порядке, правда.

Она взглянула на меня, и у меня возникло ощущение, что ей редко отказывали. С ее рукой на моей груди и моей ладонью поверх я был слишком уверен в том, насколько сильно мое тело хотело согласиться.

Но мозг знал лучше.

Она шагнула ко мне и понизила голос.

– Послушай, Золотой Мальчик, для меня в новинку все время пытаться не вести себя, как непредсказуемая стерва. Это значит, что когда из-за меня парню надирают задницу, я должна проявить немного сострадания. Мне это дается нелегко, поэтому помоги мне.

Ха. Один день… мы знакомы один день, а она уже поняла, что мне трудно отказать человеку, особенно, тому, кто нуждается в моей помощи.

Я должен был сделать что-то не свойственное себе, хотя большинство вещей, которые я совершил сегодня, не совсем мне свойственны. И не было такого, чтобы я не пытался сказать “нет”.

– Ладно, – вздохнул я. – Но только если ты возьмешь обратно ту часть, что мне надрали задницу.

Она рассмеялась.

– Хорошо, ты прав. Но это я полностью лишила его сил для тебя.

– Ага, напомни мне не злить тебя, когда ты куришь.

Возник момент неловкости, когда мы оба почти пришли к соглашению, но ни один из нас не отошел и не перестал касаться друг друга. Через несколько секунд она откашлялась, и ее рука упала с моей груди.

Я попрощался с Майло и проигнорировал, когда он за спиной Макс показал мне поднятые вверх большие пальцы. Я подождал, пока она надела пальто и забрала свои вещи. Она объяснила одному из барменов, что произошло. Я думал, что они ее не отпустят, но после короткого разговора она вернулась ко мне и была готова идти.

Она улыбнулась мне, и я занервничал. Со всей этой болью и усталостью кто мог бы подумать, что у меня еще осталось место для нервозности?

– Пошли, – сказала она. – Ты весь в крови.

– Для тебя слишком грязно?

– Либо слишком грязно, либо слишком сексуально. Я еще не решила.

Не дожидаясь ответа, она развернулась и стала пробираться к двери сквозь толпу. Медленным шагом я последовал за ней, снова придя к мысли, что это опасная идея.

Когда мы вышли на улицу, нападавшего и Бенни уже не было, и кто-то другой занял пост вышибалы у двери. Возможно, оно и к лучшему, потому что если бы я увидел того парня, что напал на нее, я бы не смог отвечать за себя. Я до сих пор видел ее лицо, бледное и перекошенное от боли, и его руку вокруг ее горла. Одного лишь воспоминания было достаточно, чтобы я снова был готов с ним драться.

Она взяла меня под руку и спросила:

– Ты в порядке?

Я кивнул. Мне больше не нужно было опираться на нее, чтобы удерживать равновесие, но я не был готов отказаться от возможности дотронуться до нее. Это казалось таким естественным, будто мы еще одна пара, которая возвращается домой.

Всю дорогу мимо первого квартала мы молчали, но когда я взглянул на нее, то увидел ее остекленевший взгляд. Должно быть, она проигрывала произошедшее в своей голове. Сомневаюсь, что она больше меня хотела снова это пережить.

– Так ты музыкант? – спросил я.

Она кивнула, но не ответила. Ее взгляд был прикован к тротуару, и под эти углом я увидел красные отметины у нее на шее от его рук. Мне больше ничего так не хотелось, как остановить ее и держать в своих объятьях, но я знал, что это не в ее вкусе. Сомневаюсь, что она вообще подходила для объятий и утешения.

Поэтому я решил ее отвлечь.

– Знаешь, я написал пару песен. Не потому что хочу стать музыкантом, а просто потому что музыка помогает мне организовать мысли.

Я завернул с ней за угол, и несмотря на то, что она держала лицо опущенным, я увидел легкую улыбку на ее лице.

– Споешь мне одну?

– Нет возможности.

– Ой, да ладно!

Она обхватила мой локоть обеими руками и надула нижнюю губу. Это было так чертовски убедительно, что на мгновение я даже задумался, но единственная песня, которую я знал наизусть, слишком глубоко врезалась в сердце.

Сегодняшний вечер был предназначен для того, чтобы забыть Блисс, и до сего момента все проходило на удивление хорошо. Петь песню, написанную для нее, – последнее, чего мне хотелось.

– Может, в другой раз, – сказал я.

– Я еще вытащу ее из тебя, – сказала она.

Я и не сомневался, что такое удалось бы только ей.

Тишина на улице поглотила мои мысли, и это было прекрасно для меня. Я был счастлив просто идти с ней, никаких мыслей или проблем на пути.

Мы миновали круглосуточную прачечную, и она притормозила напротив стеклянной двери с звонками. С другой стороны двери лестница вела наверх, и она открыла дверь без ключа.

– Нет замка?

Она пожала плечами.

– Он сломан. Я уже неделями прошу домовладельца починить его.

Я посмотрел на дверь, когда она начала подниматься по лестнице.

– Знаешь, возможно, я мог бы его починить. Мой дедушка был специалистом по замкам.

С середины лестницы она воскликнула:

– Есть что-нибудь, чего ты не умеешь, Золотой Мальчик?

Я мог назвать одно. Похоже, я был не способен найти свободную девушку.

Я захлопнул за собой дверь и поднялся по ступеням. Мы миновали два пролета, а потом прошли по коридору прежде, чем остановиться у последней двери слева. Она достала из кармана пальто ключи и на мгновение задумалась.

Она глубоко вздохнула и сунула ключ внутрь, повернув его, пока не раздался щелчок. Когда мы вошли, в квартире было темно, и она бросила ключи на небольшой столик у двери.

– Подожди секунду.

Она оставила меня у двери, чтобы включить лампу в нескольких шагах от меня.

Свет открыл взору простую, пустую и безжизненную квартиру. Я проследовал за ней в крошечную гостиную, заваленную матрасом и похожим на коробку диванчиком. Никаких фотографий, безделушек – ничего, что помогло бы понять это заманчивое существо, что ворвалось в мою жизнь сегодня утром и полностью ее похитило.

– Сколько ты здесь уже живешь? – спросил я.

Она положила свою сумочку рядом с диваном и сказала:

– В этой квартире почти два года, но в Филадельфии нахожусь вдвое дольше.

Тогда почему она живет так, будто может собрать вещи и уехать в любой день? Здесь нет ничего, кроме мебели. Единственное, что я заметил, что даже было менее всего личным – подпирающий угол футляр для гитары.

– Садись, а я принесу бинт и все остальное.

Она стала стягивать пальто, а потом резко выдохнула. Ее руки опустились по бокам, а лицо исказилось от боли. Я вскочил на ноги. Ее глаза были закрыты, а зубы впились в нижнюю губу.

– Что такое, Макс? Что случилось?

Она слегка всхлипнула и повернулась ко мне спиной. Она вытянула руки так, будто хотела, чтобы я снял пальто. Я ухватился за воротник и начал его стягивать.

– Ай, – заныла она.

Подкладка ее пальто была влажной от крови и прилипла к спине.

– Черт, Макс. Почему ты мне не сказала, что ранена?

Ее голос был тихим и прерывистым, когда она ответила:

– Я не думала, что все настолько плохо.

Может, и нет, но кровь начала сворачиваться, а снимая пальто, она снова текла. Макс пошевелилась, и даже это небольшое движение заставило ее простонать. Я держал одной рукой воротник, а другой – за плечо.

– Попробуй вытащить руки.

Я пытался удерживать пальто неподвижно, но она несколько раз захныкала, когда высвобождала руки. Я направил ее в сторону матраса, чтобы она легла на живот.

Она глубоко вздохнула и медленно выдохнула.

– Просто сорви его, Кейд.

Я опустился на колени возле нее и откинул локон волос с ее лица. Она и близко не казалась такой же храброй, как звучал ее голос.

– Как бы мне ни нравилась идея сорвать с тебя одежду, думаю, мне лучшего этого не делать.

Щеки ее прижимались к матрасу, поэтому совсем дерзить у нее не получалось:

– Тебе же хуже.

В этом я и не сомневался.

– Погоди минутку.

Кухня была такой же крошечной, как и гостиная. Я начал открывать шкафчики в поисках миски.

– Знаешь, ты мог бы просто спросить, и я сказала бы тебе, где искать, – произнесла Макс.

– Так веселее. Кто знает, что я найду?

Я нашел большую пластиковую миску и поставил ее. Я включил кран и стал ждать, пока пойдет горячая вода. Я услышал на другой стороне дивана ее смех, а потом стон.

– Мне не хочется тебя разочаровывать, но ты не найдешь там никаких грязных секретов. Может, только прокисшее молоко, и все.

Я наполнил миску и нашел в ящике у раковины махровую салфетку. Вернувшись в гостиную, я спросил:

– А где тогда я могу найти эти грязные секреты?

Она улыбнулась и ответила:

– Я унесу их с собой в могилу. Прости, Золотой Мальчик.

Я задрал верхнюю часть пальто, и она вздрогнула.

– Извини.

– Все нормально, – прошептала она.

Но голос ее звучал не нормально. Я опустил салфетку в теплую воду и тщательно ее отжал.

– Вот, что я скажу… – проговорил я. – Я обменяю твой секрет на часть моей песни.

Я выжал немного воды на то место, где кожа соприкасалась с подкладкой пальто, и начал аккуратно его оттягивать.

Она ответила: “Идет”, – а потом подавила стон. Я добавил еще воды, очищая кожу, как можно осторожнее. Чем больше я видел ее спину, тем злее становился. Кожа в некоторых местах уже побагровела, и каждую царапину я ощущал, как на своей собственной коже. Я резко вздохнул, и мои легкие будто заполнило огнем. Сквозь свою ярость я ничего не видел, и мне хотелось вернуться прямо к бару и найти того парня. Даже у него не было столько крови.

Я сжал салфетку в кулаке и сказал:

– Тогда послушаем секрет.

Нам обоим нужно было отвлечься.

Она глубоко вздохнула и проговорила:

– В средней школе я была участницей группы поддержки.

12

Макс

– Кем ты была?

Мне всегда нравилось шокировать этим людей, и это немного помогло отвлечься от боли.

– Ты не ослышался, Золотой Мальчик. Я была чирлидершей.

Его руки, стягивающие с моей спины пальто, замерли, и я была благодарна за эту передышку.

– Я пытаюсь это себе представить, – сказал он. – Но я просто…

Он замолчал, и я спросила:

– Что? Не можешь представить меня в юбке чирлидерши?

– Нет, этот-то образ я с легкостью могу вызвать у себя в воображении.

– Конечно, можешь. Мужчины. – Я закатила глаза, хотя особо и не возражала. То, что я знала, как привлечь такого парня, как он, наделяло меня некоторой властью. Даже если он не имел понятия, в какое безумие ввязался.

– Но серьезно… Чирлидерша?

Казалось, все это было сто лет назад. Другая я.

Я ненавидела думать о прошлом. Каждый раз, когда это происходило, я чувствовала себя тяжелой, как будто сила тяжести удвоилась и теперь удерживает меня у земли, расплющивает.

Я не могу объяснить, но слова сами потекли потоком:

– Я долгое время притворялась тем, кем не являлась, – сказала я.

Он снова начал тянуть материал, и я ощутила, как кожа натянулась, а за ней потекла струйка свежей крови. Он нежно вытер тряпкой царапину, но кожа была такой чувствительной. Я изо всех сил пыталась не вздрагивать, когда он дотрагивался до меня, но несколько раз у меня не получилось.

– По крайней мере, ты перестала притворяться. А многие люди – нет.

Правда? Я просто поменяла одно притворство на другое.

Мне нужно было отвлечься… от прошлого и боли. Я зажмурилась и сказала:

– Теперь твоя очередь, Золотой Мальчик. Спой мне.

Он снова окунул тряпку в миску, и я прислушалась к стуку капель, когда он ее отжимал. Вода была теплой и успокаивала кожу, пока он снова не начал отдирать ткань. Я задержала дыхание и услышала, как он начал петь.

У него был сильный и чистый голос. Он пел тихо, но глубокие ноты громыхали в груди, и от этого у меня побежали мурашки.

Не имеет значения, как близко, ты всегда далеко.

Где бы ты ни была, ты всегда притягиваешь мой взгляд.

Костяшки его пальцев коснулись моей обнаженной спины, и мои мышцы напряглись и задрожали, как натянутая гитарная струна. В горле перехватило дыхание, и я едва чувствовала, как он стянул пальто до конца.

Он заново намочил тряпку, и я стала ждать, когда он снова запоет, но он не пел. Он намочил одну царапину, потом другую… молча.

– И это все? – спросила я. Этого было совсем недостаточно.

– Каким бы причудливым и… побудительным ни было твое признание о чирлидерском прошлом, мне нужно немного времени, чтобы начать обнажать свою душу.

Я слышала в его голосе улыбку. Жадный ублюдок.

Я преувеличенно вздохнула.

– Не знаю, что еще можно тебе рассказать.

– По-моему до этого кто-то упоминал слово “грязные”.

Я была расстроена тем, насколько напугала меня мысль раскрыть ему все свои секреты. Обычно я меньше забочусь о том, что думают обо мне люди, но с ним все по-другому.

– Первый поцелуй у меня был с сыном моей няни, когда мне было пять, а ему – семь. Он поцеловал меня, а потом дернул за волосы.

Он усмехнулся и промокнул царапину чуть выше пояса моей юбки.

– У нас разные понятия о грязном.

Я усмехнулась и добавила:

– И по сей день меня ничто так не возбуждает, как дергающий меня за волосы парень.

Надо мной повисло молчание, а его рука замерла на моей спине. Я бы все отдала за то, чтобы увидеть выражение его лица.

Он прочистил горло, встал и отошел на несколько шагов.

– Бинты? – спросил он.

Я довела его до односложных предложений.

– В шкафчике в ванной. В конце коридора.

Я закусила губу, но не удержалась от широкой улыбки, растянувшейся на моем лице. Я сказала себе, что нет ничего плохого в небольшом безвредном флирте между мной и Кейдом, пока мы не заходим дальше. Мейс все время флиртовал с другими девушками. Мы оба не из ревнивых, поэтому все нормально. В любом случае, после завтрашнего дня Кейда больше не будет в моей жизни.

Он вернулся в гостиную через несколько минут, и к тому моменту я уже убедила себя, что в нахождении здесь с ним наедине нет ничего особенного. В нашем поцелуе тоже не было ничего серьезного. В отвратительно глупой улыбке на моем лице нет ничего серьезного. Я заслужила, чтобы отдохнуть и расслабиться после дня, который мне выдался.

Это безобидно, правда.

– Я нашел какую-то мазь, марлю, пластырь и ножницы. Я подумал, что это будет лучше, чем просто бинты, поскольку царапин так много. Хорошая новость – они не глубокие. Их просто много.

– Отлично. А теперь, где остальная часть моей песни?

Он опустился на колени рядом со мной, и лишь краем глаза я видела, как его темные волосы упали ему на лоб, когда он склонился надо мной. Я закрыла глаза, когда он начал втирать прохладную мазь в мою кожу.

– Об этом… – начал он. – Я, правда, не…

– Да ладно, Кейд. Уговор есть уговор. Кроме того… Мне больно.

Я слегка приподняла голову и, обернувшись к нему через плечо, надула губы, как можно лучше.

Он взглянул на потолок и покачал головой.

– Ты опасная.

Мне нравится опасность. А это… это вызывало привыкание. Заставлять его хотеть меня.

Потому что это было неправильно, потому что мы настолько разные, что все кажется таким волнующим. Я положила щеку на подушку и закрыла глаза, наслаждаясь роскошным ощущением его пальцев, гладящих меня по спине.

– Ты можешь начать сначала, – сказала я. – Чтобы у меня было полное представление.

Спустя некоторое время он все же запел, как будто уговаривал себя на это. Но во второй раз его голос был просто опьяняющим. Он был богатым и звучным и проникал в мою душу.

Не имеет значения, как близко, ты всегда далеко.

Где бы ты ни была, ты всегда притягиваешь мой взгляд.

Он снова сделал паузу, и я подумала, что он не продолжит, но потом его голос зазвучал выше, и я растаяла от этого звука.

Я устал от нашего притворства,

Надоело постоянно желать и не сдаваться.

Я чувствую это кожей, вижу в твоей усмешке.

Мы больше этого. И всегда были.

Подумай обо всем, что мы упустили.

Каждом касании и каждом поцелуе.

Потому что мы оба настаивали.

Сопротивлялись.

Это были всего лишь слова, но их воздействие на меня было таким же сильным, как и наш недавний поцелуй. Ожидание его прикосновения было почти таким же острым, как и само касание. Мне пришлось сконцентрироваться на том, чтобы не выгнуться под его руками. Он начал приклеивать марлю к участкам на спине, и я жила теми мгновениями, когда его палец приглаживал пластырь и касался моей кожи.

Задержи дыхание и закрой глаза,

Отвлекись на других парней.

Не удивительно, ты, побеждённая, вздыхаешь.

Не устала ото лжи?

Громкость возросла, и я почувствовала, как его слова пригвоздили меня, а руки захватили. Я знала, что эта песня была не для меня. И не могла быть. Мы познакомились только сегодня. Но то, что песня была не для меня, не означало, что она не могла быть обо мне.

Подумай обо всем, что мы упустили.

Каждом касании и каждом поцелуе.

Потому что мы оба настаивали.

Сопротивлялись.

Я чувствовала его дыхание на своей голой коже, когда он пел, и все мое тело напряглось. Я даже не могла притворяться, что меня это никак не затронуло. Вся моя сосредоточенность была направлена лишь на то, чтобы продолжать дышать.

Не имеет значения, как близко, ты всегда далеко.

Где бы ты ни была, ты всегда притягиваешь мой взгляд.

Он приложил последнюю повязку, пригладил пластырь, а потом его палец двинулся дальше, проводя линию по позвоночнику. Моя кожа покрылась мурашками, и я попыталась заглушить подушкой стон, но Кейд, должно быть, услышал.

С меня хватит. Я не буду игнорировать.

Не буду притворяться или сопротивляться.

Его рука легла на мою поясницу. Последняя строчка была наполовину спета, наполовину сказана, а я почти сошла с ума от желания.

Я хочу большего.