Текст книги "Притворись (ЛП)"
Автор книги: Кора Кармак
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц)
7
Кейд
Квартира Майло была типичной холостяцкой берлогой, в комплекте с разбросанной по всем столам едой на вынос двухнедельной давности. Он отодвинул рукой пустую коробочку из китайского ресторана и сказал:
– Ты перемудрил, эрмано. Поэтому я помогу тебе.
Майло открыл холодильник и стукнул о поверхность стола, который он только что “очистил”, бутылкой текилы.
Я уже начал представлять себе более ясную картину того, как пройдет этот вечер.
– Ты поможешь мне совсем перестать думать?
Он отвинтил крышку и произнес:
– В точку.
Я взял бутылку, и стекло обожгло холодом кончики моих пальцев.
– Ты бы мог, по крайней мере, купить нормальную текилу. Что это вообще такое? Тут на бутылке как-то долбанный пони.
Он выхватил у меня из руки бутылку и ответил:
– Я куплю более дорогую текилу, когда ты уже оправишься от этой девчонки Блисс.
Я не должен был ему вообще называть ее имени. У него была такая особенность в случайном разговоре вставлять ее имя, чтобы вызвать у меня оцепенение. До сих пор это было похоже на оцепенение в шоковой терапии. И оно уже стало более терпимым, но в ближайшее время я не собирался выступать против и напрашиваться на большее.
Он вытащил из шкафчика несколько стопок.
– Так это терапия в духе Майло? – спросил я.
– Ага. Если ты не пьян, то она не действует.
Он наполнил две стопки и одну подтолкнул ко мне. Другую он оставил себе. Я показал рукой на его стопку и спросил:
– А ты от чего оправляешься выпивкой?
– Ты ничего не добьешься, эрмано. Мы пьем, чтобы нам не пришлось разговаривать.
Я кивнул и взял свою полную стопку. Я уже начал подносить ее к губам, когда он остановил меня.
– Это не обычные стопки.
– О, так они волшебные? Если я вылью одну на треснувший бетон на улице, то прорастет бобовый стебель?
– О да, они волшебные, – ответил Майло. – Они должны помочь тебе прорастить пару.
В истинном духе Майл, он рассмеялся над своей шуткой раньше меня, и изобразил праздничный танец. Я покачал головой и мягко произнес:
– Весельчак.
– Я знаю, знаю. Но если серьезно, то эти стопки особенные.
Я посмотрел на текилу, о которой совершенно точно пожалею утром, и сказал:
– Особенно плохо.
Он поднял свою стопку и произнес:
– Каждая, которую ты выпиваешь, символизирует долг. Если ты нарушишь этот долг, то боги алкоголя накажут тебя таким сильным похмельем, что тебе покажется, будто сам дьявол насрал на тебя.
– А если не выпью?
– То проведешь вечер как депрессивный белый парень, пока я буду трахаться. Выбор за тобой.
Когда все складывалось подобным образом, то довольно сильно удручало. Я вздохнул и махнул рукой, чтобы он продолжал.
– Кейд Уинстон, выпивая эту стопку, ты клянешься, что сегодня вечером раздобудешь у девушки номер телефона. А если у тебя не получится, то пусть боги алкоголя проклянут тебя самой ужасной спиртоустойчивостью, какой только известно человеку – такой ужасной, что даже анорексичный ребенок смог бы выпить за тебя под столом.
Я засмеялся, но поднял свою стопку.
– Не думаю, что анорексичные дети существуют.
– Откуда ты знаешь? Уверен, им не нравится, когда их называют пухлячками и больше остальных щипают за толстые щеки.
Я выпил стопку, только чтобы он заткнулся. На вкус текила была похожа на смесь резины, жидкости для зажигалок и смерти. Когда мое горло перестало казаться мне горящим адским пламенем, я сказал:
– Ладно. Для разнообразия я могу это сделать.
Он улыбнулся и налил вторую стопку.
Я поглядел на него.
– Если ты скажешь, что за эту наказанием будет герпес, то я пас.
Смеясь, он протянул мне стакан.
– Расслабься, Уинстон. Я предоставлю это тебе и твоему щедрому дереву3.
Теперь я больше никогда не смогу читать эту книгу своим детям во время внеклассного чтения.
– У тебя никогда не должно быть детей, – сказал я.
– А с чего ты взял, что там уже не бегают несколько маленьких Майло?
– Потому что Армагеддона еще не произошло.
Майло толкнул меня в плечо, пролив половину стопки. Потом он долил в стакан еще текилы и сказал:
– Кейд Уинстон, выпивая эту стопку, ты клянешься, что сегодня вечером сделаешь что-то нехарактерное для себя. А если у тебя ничего не получится, то ты будешь проклят на всю жизнь преждевременной эякуляцией.
– Ты серьезно, приятель?
Он поднял руки и засмеялся.
– Эй, боги алкоголя дают, они же и забирают.
Я посмотрел на него, но взял стопку, ничего не говоря. Я подумал, что во второй раз вкус будет менее отвратительным, но насиловать свои вкусовые рецепторы было по-прежнему очень неприятно.
Майло без проблем осушил свою стопку.
– И как часто ты пьешь эту фигню? – спросил я.
– Довольно часто. Один из моих дядей работает на заводе в Мексике. Он присылает мне купоны. Не так уж плохо, стоит только привыкнуть.
– Если я когда-нибудь к этому привыкну… застрели меня.
Майло проигнорировал меня и сказал:
– Numero tres! Номер три! Для этого раза, амиго, я хотел бы, чтобы ты разозлился. Ты был слишком чертовски мил насчет всей ситуации. Мне все равно, будет ли это из-за пролитого стакана или просто уродливого лица какого-то чувака, но, выпивая эту стопку, ты обещаешь сегодня вечером позволить себе рассердиться.
– А что, если я разозлюсь на тебя?
Он пожал плечами.
– Такое может произойти, но гарантирую, что это будет не из-за моего уродливого лица.
– Верно, только из-за этой уродливой футболки на тебе.
– Это потрясающая футболка. Ты не понимаешь, о чем говоришь.
Я рассмеялся и сказал:
– Ну ладно, я рассержусь. Это будет не так уж трудно.
Он чокнулся своей стопкой с моей и произнес:
– И никаких попыток сдерживать себя.
Я выпил содержимое своей стопки. На этот раз совсем не жгло, что немного беспокоило. Может, она уже разъела мне пищевод? Я наблюдал за тем, как он наполнял стаканы, и сказал:
– Последняя.
– Хм-м… – Размышляя, Майло помолчал. – Ты же ни с кем не был после Блисс, да?
Я покачал головой и даже не попытался сказать ему, что никогда особо с ней и не был. Он налил последнюю стопку и сказал:
– Кейд Уинстон, выпивая эту стопку, ты клянешься познакомиться в этом баре с девушкой.
– Познакомиться?
– Я позволю тебе судить, что подразумевается под словом “познакомиться”. Если будет совершенно какое-то действие, боги алкоголя будут удовлетворены. Если у тебя все получится, да будешь ты благословлен необыкновенной игрой и самым лучшим сексом в своей жизни.
Награда. Что-то новенькое.
– А если нет?
Он пожал плечами и как ни в чем ни бывало, сказал:
– Тогда ты будешь проклят на всю жизнь эрекцией в самые неподходящие моменты.
Это звучит больше в духе Майло. Интересно, он все это придумал, или это просто еще один день развратного состояния его ума? Я провел рукой по лицу. Мне пришлось отдать ему должное… ему хорошо удалось избавлять мою голову от проблем. Может, он был прав. Я месяцами гнался за отношениями, которых не было, а потом еще дольше оплакивал их. Кто сказал, что мне нужны отношения? Я уже воспользовался своей долей вечеринок и случайных знакомств, в свои первые три года колледжа. Но когда выпуск начал угрожающи быстро приближаться, я подумал, что должен принимать жизнь более серьезно, начать строить основу для своего будущего. И посмотрите на все то, что хорошее сделало со мной.
Мне двадцать два года. И какого черта я так торопился?
Я взял стакан, у меня в груди до сих пор разливался жар после последней стопки.
– Что ж, познакомиться. – Я приложил стопку к губам и запрокинул голову назад. Черт… эта штука действительно начинала постепенно нравиться.
Майло заликовал и похлопал меня по спине.
– А теперь вечеринка!
Когда мы ехали в бар “Трестл”, Блисс едва приходила мне на ум. Может, наконец, прошло достаточно времени.
Или, скорее, все дело в текиле.
Бутылку текилы Майло взял с собой на случай, если во время поездки я протрезвею. К тому времени, как мы оказались возле “Трестла”, моя печень, вероятно, была уже разрушена, но хотя бы мой разум был чист.
Бар находился на пересечении двух небольших улиц, практически прямо под украшенным граффити мостом. Это место буквально кричало о хулиганстве… и гепатите.
Снаружи бар выглядел как заброшенное кирпичное здание. В вывеске “Трестл” даже отсутствовала буква “р”.
Внутреннее убранство было абсолютно другой историей. На стену проецировались черно-белые фильмы. Яркие цветные огни в полутемном баре создавали ощущение ретро. Были там и танцоры. В дальнем конце помещения я увидел подругу Майло – Сашу. Позади одного из баров она стояла на платформе, танцуя в нескольких футах над толпой. Движения ее были гипнотическими, длинные волосы раскачивались вокруг нее, когда она двигалась. Среди захудалого экстерьера, проекций и танцующей Сашей бар казался какой-то тайной, подземным местом.
Если у нас в Техасе и были такие места, то я точно никогда в них не бывал.
Майло хлопнул меня ладонью по плечу и сказал:
– Когда я говорил познакомиться с девушкой, то не имел в виду Сашу, эрмано. Она под запретом.
Я рассмеялся и отвел от нее взгляд.
– Она твоя?
Мгновение он смотрел на нее, его глаза следили за ее движениями.
– Не-а, чувак. Она слишком хороша для меня. Я хочу сказать, что она не подходит на роль твоей девушки от депрессии. За всю ее жизнь у нее было уже достаточно парней.
Я поглядел на него, понимая, что в его словах таилось что-то еще, о чем он не говорил, но я позволил ему сохранить его тайны. У меня же тоже были свои.
– Перестань так на меня смотреть, Уинстон. Я тоже не собираюсь быть твоим средством от депрессии.
Я закатил глаза.
– Я не настолько пьян, чтобы воспринимать такого рода шутки.
– Ну, тогда мы должны это исправить.
Мы двинулись к бару, но дорогу мне преградила какая-то блондинка. Она была симпатичной: светлые кудри, розовые щеки и топ с глубоким вырезом. Похоже, она слишком много выпила. Она наклонилась вперед, чтобы что-то сказать, но вместо этого споткнулась и упала на меня. Я поймал ее за талию и поставил на ноги. Одна из ее рук обвилась вокруг моего бицепса, и она захихикала.
– Прошу прощения!
Она не отпустила мою руку, даже когда я восстановил ее равновесие. Она смотрела на меня из-под своих длинных ресниц.
Безусловно, она была привлекательной, но я ждал чего-то большего. Я ждал, что проскочит электрическая вспышка притяжения, ждал напряжения в груди, пульсацию крови.
Ничего.
Она задавала мне обычные вопросы, а я вел пустую болтовню, но с таким же успехом мог общаться и со стеной. Я мог бы сделать шаг навстречу этой девушке. Мог бы забыть о серьезных отношениях и просто провести ночь с блондинкой, но у меня было ощущение, что от этого лучше мне не станет. Это точно ничего не изменит. Кроме того, общение с этой девушкой было похоже на работу, а мне сегодня вечером хотелось чего-то непринужденного.
Я продолжал смотреть в бар, желая еще выпить. Может, если я выпью, то смогу расслабиться и выбросить все из головы.
Девушка, ее звали Камми, что-то говорила о том, какой я смешной. А я даже не помнил, что ей сказал.
Я почувствовал упершийся мне в спину локоть и услышал голос Майло:
– Это твой шанс избежать жизни с преждевременной эякуляцией.
Я бросил взгляд через плечо.
– Ты мог бы, пожалуйста, перестать говорить подобные вещи на людях?
– Тебе нечего стыдиться, эрмано. Такое происходит со многими парнями.
Я толкнул его, но мы оба рассмеялись.
Когда я снова посмотрел на Камми, она, похоже, уже знала, что мое внимание к ней ослабело. Она наклонилась ближе, смело потянулась рукой к моему карману джинсов и достала мой сотовый. Ее глаза с макияжем смоуки встретились с моими прежде, чем она вбила в память телефона свой номер. Я вычеркнул один пункт из своего вечернего списка, даже не приложив особых усилий. Я вежливо улыбнулся блондинке и распрощался с ней. Повернувшись к Майло, я уже приготовился похвастать ему, с какой легкостью заполучил ее номер.
Но мой взгляд зацепился за что-то совершенно другое.
Один из цветных прожекторов осветил бледную обнаженную кожу на животе другой танцовщицы. На ней было еще меньше одежды, чем на Саше. Лишь черные колготы и короткая юбка. Короткий кружевной топ открывал загорелый живот, исписанный черными линиями. Мне потребовалось несколько минут, чтобы сложить воедино все кусочки картинки, образованной линиями, но когда мне это удалось, то по моим венам пронеслось электричество, которое отсутствовало с Камми.
Линии образовывали корни дерева.
А этой девушкой была Макс.
8
Макс
Несмотря на то, что курить было разрешено только снаружи “Трестла”, в воздухе внутри бара, похоже, все равно витали клубы дыма. Янтарные огни преломлялись сквозь дымку. Все это вместе с выпивкой, смехом посетителей подо мной делало ощущение ночи каким-то сюрреалистическим. Музыка вибрировала во всем. Я даже чувствовала в платформе подо мной ее пульсацию, проходящую через каблуки к моим ногам.
Когда я танцевала, то старалась смотреть поверх посетителей. Дело не в том, что я чего-то стыдилась, в конце концов, я не стриптизерша. Танцовщицы в “Трестле” служили для создания атмосферы. Мы оставались одетыми. На мне было одежды меньше, чем на остальных, но только потому, что у меня помимо танцев была еще и смена в баре, поэтому, чем меньше одежды – тем больше чаевых.
Но не было ничего более неловкого, чем встретиться глазами с посетителями. Сэм довольно осторожен в том, чтобы всеми возможными способами не подпускать в бар извращенцев, но то, как мы устроились тут на платформах в мягком сияющем свете, превратит любого парня в пресмыкающееся.
Обычно я пыталась раствориться в музыке и просто танцевать для себя. Так время летело быстрее. Но сегодня вечером моя голова была настолько забита событиями минувшего дня, что мозг просто не мог отключиться. Перед началом смены я выпила две стопки, чтобы справиться с этой проблемой, но пока ничего не изменилось.
Я по очереди смотрела в разные места на стене и потолке, чтобы скоротать время. Я поймала взгляд Спенсера, сидящего за столом в углу. Он ухмыльнулся мне, пошевелил бровями и облизал губы.
Я сделала вид, что давлюсь.
Он покачал головой и вернулся к своему блокноту, в который записывал тексты песен.
То, что произошло днем, было забыто… по крайней мере, пока.
Я улыбнулась, размахивая своей цветастой юбкой, и взглянула на главный вход, когда отворилась дверь. Сквозь нее внутрь ворвался еще одно облако дыма. Будто выступая из тумана, появился Кейд. Мой парень – круглосуточный, притворяющийся, что мы встретились в библиотеке, обнимающийся с мамой, популярный мальчик.
Он выглядел хорошо.
Слишком хорошо.
Он смеялся, и люди замолкали на полуслове, только чтобы посмотреть на него, будто он был знаменитостью. Темные волосы падали на глаза, и он откидывал их назад. Это был тот тип волос, которые буквально умоляли, чтобы к ним прикоснулись. Он был с каким-то латиноамериканским парнем и улыбался так широко, что его зубы в темном помещении казались маленькими жемчужинами. Он выглядел тем же симпатичным улыбчивым парнем, что и сегодня утром, но, сравнивая с этой улыбкой, я осознаю, каким фальшивым все это было. Чудесные ямочки на щеках смягчали жесткую линию его подбородка, а глаза слегка светились. Он снова засмеялся, и я увидела, что, по меньшей мере, три девушки шагнули к нему ближе.
Девушка посмелее отделилась от своих друзей и шагнула прямо к нему. Мне не было слышно, о чем они говорят, и в помещении было слишком темно, чтобы можно было прочитать по губам.
Хотя я даже не знала, как читать по губам.
Она выглядела именно так, как я себе представляла его тип девушки. Светловолосая, дерзкая и отвратительная.
Полная противоположность меня.
Меньше, чем за минуту он очаровал ее так же, как и моих родителей. Она хихикала и трогала его за руку, падала на него, наматывая волосы на палец. Я все ждала, что он отойдет от нее, но этого не произошло. Они просто продолжали говорить и говорить. Она точно давала ему зеленый свет, а он по-прежнему болтал с ней как со старушкой в церкви.
И почему он не брал того, что она так явно ему предлагала?
Он начал говорить со своим другом, игнорируя блондинку. Она надула губы, и это выражение смотрелось отвратительно на ком-то старше пяти лет.
Я улыбнулась.
Некоторое напряжение в моих плечах ослабло, и я стала танцевать немного легче. Я сказала себе, что облегчение, которое я ощутила, стало результатом выпитых до этого стопок и не имеют ничего общего с блондинкой, которую он игнорировал.
Потом девушка залезла к нему в карман и достала его телефон. С самодовольством она вбила, как я поняла, свой номер в его контакты, и мне захотелось вырвать ее дурацкие светлые волосы. Он обернулся через плечо к своему другу и поднял брови. Девушка ушла, выглядя разочарованной, а он даже не взглянул на нее.
Он что-то говорил своему другу, когда замолчал. Его глаза были направлены в мою сторону, и я почти ощущала тяжесть его взгляда, блуждающего по моему телу. Лицо растянулось в широкой улыбке, когда наши глаза встретились. Он застыл, и мои движения стали неуверенными. Мне следовало отвести глаза, но что-то в его взгляде меня удерживало. Не похоть. Мне хорошо было знакомо это выражение. Он смотрел на меня… с трепетом.
Он шагнул в мою сторону, и у меня сердце екнуло в груди. Меня влекло к нему… парню совсем с другого поля. Если быть честной, то не просто желание клокотало у меня в груди.
Это был страх.
Я с трудом отвела взгляд к потолку и заставила себя сосредоточиться на танце. Если я не буду смотреть на него, то, может, он не попытается заговорить со мной.
Я закрыла глаза, и мои покачивания бедрами казались, будто я находилась в море. Выпивка определенно ударила в голову. Она повлияла на меня в достаточной степени, чтобы я чувствовала тепло и легкость в голове. Мою кожу покалывало, и я гадала, смотрел ли он на меня. Мышцы расслабились, и чем больше я скручивала и раскачивала тело под музыку, тем лучше себя чувствовала. Я представила взгляд в его глазах, и от этого моя кровь помчалась быстрее.
Тематикой “Трестла” было ретро, поэтому мне не приходилось танцевать под какую-то разжижающую мозги попсу. С закрытыми таким образом глазами, запахом дыма, доносящимся извне, и пульсирующим под кожей скрытым желанием я могла практически притвориться, что сейчас 1960-е годы, а я работаю во время расцвета гоу-гоу бара.
Я открыла глаза и нашла Кейда.
Это казалось естественным, как сила притяжения.
Обычно взгляд отсюда сверху на кого-то был слишком неловким и интимным. Встретиться с ним взглядом было интимно, но не неловко. Это было волнующе.
Несмотря на то, насколько сильно он меня боялся, с ним я чувствовала себя комфортно. Было сложно. Глядя на него, я понимала, что это не тот страх, что заставляет тебя убегать на холмы. Этот страх заставлял людей сбрасываться со скал и забираться в горы – страх, который говорил тебе, что в конце его, тебя ждало чудо, если ты только туда доберешься.
Хотя добраться туда было проблематично. Я не относилась к тем девушкам, что забирались в горы. Какой бы привлекательной сейчас ни казалась вершина, мне было хорошо известно, что я на полпути сдамся, а потом останусь лишь с болью дороги и отсутствием награды.
Я предпочитала, чтобы моя жизнь была как можно менее сложной. О таких парнях, как Мейс, нечего узнавать, и не требуется никакой дороги, чтобы его добиться. Ты получаешь то, что видишь. Я понимала его. И что важнее, он был из тех парней, что не смогут разбить мне сердце, потому что я никогда не позволю ему его заполучить, а он никогда не будет пытаться этого сделать.
Но Кейд…
Я никак не могла понять, чего от меня мог захотеть Кейд. Я не могла понять, почему его глаза прожигали меня насквозь в то время, когда в нескольких столиках от него сидела надувшись блондинка.
Я оторвала от него свой взгляд и окунулась с головой с музыку.
Она не была сложной. Это математика. Диаграммы. Высокие и низкие ноты.
Музыка имела для меня тот смысл, которым не обладали жизнь и люди. Она была предсказуемой. Мои бедра инстинктивно знали, куда им двигаться. Риффы4 и переливы распутали мой разум. Время текло само по себе, и я растворилась.
Я представляла, что не только танцую на этой платформе, но и пою. Напряжение во мне пошло на спад, и меня унесла мелодия. Я провела ладонями по скользкому от пота животу, поскольку у меня не было гитары. Мое тело – мой единственный инструмент. Я позволила музыке течь сквозь меня и танцевала несколько минут, а, может, часов или жизней.
В конце концов, я начала ощущать напряжение в ногах. Волосы, прилегающие к шее, были мокрыми от пота. В горле пересохло.
Заиграла другая песня, и за несколько секунд тишины ко мне вернулась реальность. Мне на глаза снова попался бар. Я не пела и не была одна.
В полутемном баре глаза Кейда казались черными, и со своего места я могла видеть, как поднималась и опускалась его грудь. Я крутила и покачивала бедрами, пока он смотрел на меня. По моему позвоночнику пробежало покалывание, от которого все мое тело содрогнулось в хорошем смысле этого слова. Должно быть, я действительно, танцуя, потеряла счет времени, потому что перед ним и его другом стояли полупустые тарелки.
Я встретилась глазами с Шелли, одной из барменш, и спросила у нее, сколько времени.
– Одиннадцать! – крикнула она мне.
Черт. Я должна была взять перерыв еще пятнадцать минут назад. Теперь настало время для моей смены в баре. Кэти, от которой я принимала ее, махнула мне и сказала:
– Не беспокойся. Иди на свой перерыв!
Я послала ей огромный воздушный поцелуй и помахала новой девушке на другом конце бара, давая понять, что ухожу. А потом я спрыгнула с платформы.
Я пробралась сквозь толпу людей, чтобы помахать барменам, и выскользнула через входную дверь. Под ласками холодного ветра моя потная кожа стянулась. Я удовлетворенно вздохнула.
Вышибала Бенни спросил, не хочу ли я закурить, и я лишь простонала в ответ. Он понял. Слова были не нужны. Я больше не курила часто. Но, думаю, сегодня я заслужила небольшой перерыв. Бенни зажег кончик моей сигареты, когда дверь отворилась, и вышел Кейд.
В это мгновение мое сердце учащенно забилось.
Я сделала глубокую затяжку и не спеша выдохнула. Возможно, из-за того, что я увидела его в таком месте, как “Трестл”, или в ситуации без участия моих родителей, или притяжения, которое я ощутила к нему во время танца, но он не выглядел милым парнем, с которым я познакомилась утром.
И это осознание таило в себе опасность.