Текст книги "Притворись (ЛП)"
Автор книги: Кора Кармак
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 18 страниц)
33
Кейд
Когда она открыла дверь, ее внешний вид расстроил меня. Волосы были длинными и такими светлыми, что казались почти белыми. Кудряшки пропали, на их месте появились прямые пряди. От мысли, что она сделала это, чтобы угодить родителям, меня передернуло. Отойдя в сторону, она жестом пригласила меня войти, и в этот момент свет из окна попал на ее волосы. Они были не белыми, а бледно-фиолетовыми.
Она улыбнулась, и мне показалось, что она действительно рада меня видеть.
– Волосы отлично выглядят, – произнес я.
Она откинула часть их назад, поэтому птицы на ее шее стали хорошо видны. Одежда была неброской, но это все равно была Макс. Самое главное, что не создавалось впечатления, что она от кого-то прячется.
– Ты посоветовал мне быть собой, я так и делаю, – пожала она плечами.
На этот раз улыбка на моем лице была искренней.
Макс подошла к кушетке и стала капаться в сумке, и это дало мне шанс получше ее рассмотреть. Она нервничала, но я был уверен, что это из-за скорой встречи с родителями.
Внутри у меня творилась полная неразбериха. В одну секунду мне хотелось развернуться и уйти, а в другую – притянуть ее к себе и поцеловать. Но я старался вести себя как можно более естественно.
Я не знал, что сказать, поэтому решил быть полезным. Как только она застегнула свою спортивную сумку, я, наклонившись, сам взял ее. При этом я грудью случайно врезался в ее спину. Она замерла.
Я быстро отошел, но сделанного не вернешь. Она же пошла взять еще какие-то вещи.
– Ты нервничаешь? – спросил я.
Она посмотрела на меня. Ее глаза были широко открыты, и в них читался немой вопрос.
Когда она не ответила, я добавил:
– Насчет родителей?
Она усмехнулась.
– До такой степени, что меня в любую минуту может стошнить.
Я был рад услышать ее смех.
– Ну что, это все?
Я вышел на площадку и стал ждать, пока она закроет дверь.
– Хочу сразу предупредить – моя невестка, Бетани, настоящий дьявол в юбке, – бросила она через плечо.
Я рассмеялся, а она развернулась и удивленно на меня посмотрела. Я мог только предполагать, чего же она ждет от этого путешествия. Может, она думала, что я попытаюсь ее вернуть. Или она просто рассчитывала, что я буду полностью разбит после того, что она сделала.
Мне до чертиков надоело быть таким парнем.
Не было ни одной причины, почему я не должен был вести себя нормально. Ради бога, я же все-таки актер.
– Ты смеешься, но я серьезно. Несколько минут в ее обществе, и твой мозг начнет трескаться.
– Не может быть все так плохо.
Она внимательно на меня посмотрела и продолжила:
– Когда она выходила замуж за моего брата, то настояла, чтобы во время их поцелуя выпустили голубей. Они женились в Оклахоме. Ей еще повезло, что никто не поднялся и не начал в них стрелять.
– Да, она немного сумасшедшая, но разве не все женщины так ведут себя, когда готовятся собственной к свадьбе?
Мы вышли на улицу, и она добавила:
– А еще она сообщила мне, что я не могу быть подружкой невесты, потому что тон моей кожи не гармонирует с цветом платья, который она выбрала.
Я вздрогнул, но, оказалось, что она еще не закончила.
– Да. Восемь лет назад она заняла второе место в конкурсе “Мисс Оклахома” и до сих пор утверждает, что все было куплено, и победить должна была она.
Такси уже было на месте. Я открыл дверь, чтобы Макс села первой.
– Понял. Не оставлять Макс наедине с Бетани или последняя лишится руки.
Когда мы поехали в аэропорт, беседа стала напряженной. В таком маленьком пространстве было сложно притворяться, к тому же нашим слушателем был водитель. Она нервно теребила руки, потом потянулась к шее и провела пальцами по птицам.
Я не смог сдержаться и спросил:
– Почему птицы?
По ее виду я понял, что она на какое-то мгновение забыла, что я сидел рядом. Мне тоже хотелось так забыться. Она прикусила губу, и я сказал:
– Извини. Ты не обязана отвечать.
– Все в порядке. Все весьма прозаично. До стеклянного колпака, там была клетка. – Она потерла шею. – Я сделала ее, когда бросила университет. Первое время я старалась перестать притворяться. Они должны были заставлять меня смотреть вперед и двигаться дальше. Сейчас я думаю, что все это ложь.
Я дотянулся и убрал ее руку с шеи. Проигнорировав тепло, исходящее от нее, я сказал:
– Макс, все будет хорошо.
Она сложила руки на груди, словно пыталась успокоиться.
– Ты действительно так этого боишься?
– Ты даже не представляешь. Моя мать настоящий рождественский маньяк. Результат любви миссис Клаус и Терминатора. Если она заподозрит, что у тебя нет рождественского настроения, то силой запихнет в тебя яичный коктейль и пирог, а потом еще и заставит распевать праздничные песни. – Она рассмеялась, но как-то натянуто. Я понял, что она еще не готова сменить тему, поэтому оставил все как есть и пожал плечами.
– Я люблю яичный коктейль.
Она застонала, но не смогла сдержать смех. Каждая следующая улыбка становилась все менее показной, и я обрадовался, что мне удалось ее хоть немного отвлечь. Да, я мазохист. Я был похож на того сумасшедшего монаха из “Кода да Винчи”, только хлыстом была ее улыбка.
– Так, эм… – Она нервничала и от этого, не переставая, одной рукой сжимала другую. – Я должна была сказать это раньше, но спасибо тебе, что пришел… Я рада, что буду не одна.
– Всегда пожалуйста.
Я было подумал, что это все, но она покраснела и добавила:
– И мы не обязаны… То есть, если тебе неприятно притворяться, что мы вместе, то мы не обязаны делать все то, что обычно делают пары.
Я выдавил из себя улыбку, потому что сам постоянно об этом думал. Часть меня считала, что я должен любыми способами избегать подобного поведения, но другая часть видела в этом отличный шанс.
– Притворство не будет проблемой. – Возможно, произнеся это вслух, я сам поверю в свои слова. – Ничего особенного. Играть роли – моя профессия.
Она кивнула, ее губы сложились в тонкую линию.
– Да, конечно. Я просто хотела… предложить.
Страх Макс все возрастал, и когда мы сели в самолет, она выглядела так, будто была готова сию же минуту развернуться и поехать домой.
Она жестом указала мне садиться около окна, а сама расположилась с краю и отклонилась от меня как можно дальше. Она сняла ботинки и прижала колени к груди, как часто делала у себя на диване. Как только мы оказались достаточно высоко, чтобы можно было пользоваться техникой, она достала телефон и вставила наушники. Я слышал музыку, которая у нее играла, и гадал, поможет ли она ей справиться со страхами.
Я закрыл глаза, прислонился к окну и попытался заснуть. Прошло совсем немного времени, когда моя голова опустилась, и я погрузился в блаженную дрему.
Мне показалось, что прошло всего несколько минут, когда что-то ударилось мне в плечо, заставляя проснуться. Я поднял голову, поморгал и, оглядевшись, увидел, что Макс уткнулась в меня.
Ее брови были сведены, глаза плотно закрыты. Она тяжело и часто дышала, и с каждой секундой выражение ее лица становилось все напряженней. Как если бы ей было больно. Она хныкнула и еще сильнее вжалась в мое плечо. Она выглядела совершенно по-другому – уязвимой.
Когда она пробормотала “Алекс”, я прикоснулся к ее щеке.
Несколько пассажиров обратили на нас свое внимание. Я придвинулся к ней и прошептал:
– Это сон, Макс. Просыпайся.
Когда я обнял ее одной рукой и притянул к себе, она вцепилась в мою рубашку.
– Шшш. Все хорошо. Я здесь. Просыпайся.
Ее глаза распахнулись, и она вздрогнула.
– Это был просто сон. – Я продолжал повторять это предложение, потому что не был уверен, слышала ли она меня. Она огляделась и, поняв, где мы, отпустила мою рубашку.
– Ты в порядке? – спросил я.
Она сжала губы и кивнула. Закрыв глаза, Макс, все еще дрожа, сделала глубокий вдох. Она положила голову на подголовник, но я продолжал ее обнимать. Когда шеей она коснулась моей руки, наши взгляды встретились.
34
Макс
Я никак не могла успокоиться после увиденного сна, а его рука, обнимающая меня, заставляла сердце учащенного биться. Я взглядом прошлась по линии его носа и изгибу скул. Его глаза все еще были сонными, и только сейчас я заметила у него щетину, которую всегда обожала.
Он улыбнулся, и внизу живота я почувствовала знакомое тепло. Я облизала губы, и его взгляд стал более четким. Я не могла заставить себя не смотреть на него. По его лицу я поняла, что он в замешательстве, но зрительный контакт не разорвал. Я хотела, чтобы он знал, как мне плохо, но понятия не имела, как облечь чувства в слова. Я не знала, имеет ли это вообще для него какое-то значение. Он чуть подвинулся и еще крепче обнял меня.
Боже, я так запуталась. Я чувствовала себя Алисой в Стране Чудес, которая свалилась в кроличью нору во второй раз. Моя голова покоилась на его руке, когда бортпроводница похлопала меня по плечу и спросила, хочу ли я чего-нибудь выпить. Я любезно кивнула, а когда вновь посмотрела на Кейда, то его рука больше не обнимала меня, а сам он смотрел куда-то в пол. Наушники, в которых до сих пор играла музыка, так и болтались на шее. Я выключила звук и открыла рот, чтобы что-то сказать. Не знала, что именно, для меня самой это была загадка, но если бы я так и продолжала молчать, то у меня произошло бы самовозгорание. Я сделала глубокий вдох, но он заговорил первым.
– Прошлое осталось в прошлом, Злая Девочка.
Я закрыла рот и через мгновение кивнула.
Он выдавил из себя что-то наподобие улыбки, но она была слишком неживой. И его взгляд стал отстраненным, словно он смотрел сквозь меня.
Сначала я обрадовалась, что он двигается вперед.
А потом я поняла, что не буду нервничать из-за тех дней, которые нам придется провести вместе. Мне будет грустно.
Многое в своей жизни я хотела бы оставить в прошлом, но сейчас я поняла, что он точно не входил в этот список.
Я снова опоздала.
35
Кейд
Я ненавидел себя за то, что мне удалось так легко надеть перед ней маску. Я подталкивал ее быть собой, но сам этому совету не следовал. Сейчас же мне хотелось схватить ее и поцеловать.
Но мне пришлось слушать разум, а не сердце. Только так я смогу пережить эту поездку. Новый цвет волос как-то смягчил ее образ, но в глазах читался ужас. Странно было наблюдать страх на лице девушки, которая совсем недавно ничего не боялась. Будто это были два разных человека.
Поэтому я сказал то, что ей нужно было услышать, хотя меня самого от этого разрывало на части.
Она расслабилась, но совсем немного. Она ерзала на сиденье и постоянно смотрела на время. Чем ближе мы подлетали к месту назначения, тем беспокойнее она становилась.
Когда самолет стал быстро снижаться, Макс вся напряглась: закрыла глаза и вцепилась в подлокотники. Прижавшись к спинке сиденья, она не двигалась и тяжело дышала. Мне снова захотелось обнять ее, но я сумел побороть это желание и просто спросил:
– Ты так боишься приземления или того, что ждет нас после?
Не открывая глаз, она ответила:
– Выбираю третий вариант.
– То есть того и другого?
Она кивнула. Облизав губы, она объяснила:
– Мне всегда кажется, что приземление длиться где-то на минуту дольше, чем я могу вынести. А что касается именно этого раза, то я вообще предпочту застрять в воздухе.
Но ее желание не сбылось. Как только самолет пошел на посадку, в салоне стал слышен свист ветра. Ее руки побледнели, а губы, наоборот, стали ярко красными, потому что она их все время кусала. Я понимал, что она нервничает, но по тому, как напряглась ее шея и как она обеспокоено жевала нижнюю губу, было не сложно догадаться, что причиной такого поведения было не только это. Я повернулся в другую сторону.
Как только шасси коснулись земли, она прижала руки к спинке переднего сиденья и вся скривилась, когда самолет стал замедляться. Мы остановились, а она с облегчением выдохнула и расслабленно откинулась на свое кресло. Я ждал, пока она придет в себя, но ее глаза оставались закрытыми, а руки до сих пор были прижаты к подлокотникам.
– Ты какая-то зеленая, Злая Девочка.
В ответ я ждал что-то наподобие: “А ты, кажется, нарываешься получить в глаз, Золотой Мальчик”.
Но она молчала, а, открыв глаза, стала смотреть на копошащихся впереди пассажиров, которые забирали свои вещи с полок. Потом прижала ладони к бедрам. Больше я не видел в ней страха, по сути, я больше вообще ничего не видел. Она была такая бледная, будто отключилась. Мне было невыносимо видеть ее подобном состоянии. Может, я не должен был заставлять ее это делать?
И тогда я решил… Не важно, как больно мне будет и чего мне это будет стоить, я помогу ей пройти через это. Даже если никогда ее больше не увижу.
Я вынес наш багаж из самолета, а когда мы вышли терминал, Макс по-прежнему молчала. Онемевшими руками она вытащила телефон, чтобы позвонить родителям. Мы шли рядом, но через мгновение я заметил, что иду уже один. Я оглянулся и увидел, что она застыла посреди дороги, как статуя, и выглядела так, словно хотела закричать или потерять сознание. Или все сразу.
Когда я подошел ближе, она прорычала:
– Они не приедут.
– Кто не приедет? В чем дело? – Я взял ее за руки, и она посмотрела на меня. Несколько секунд мы оба молчали, а я знал, что перешел границы, поэтому отстранился и даже сделал еще один шаг назад.
Ее лицо смягчилось.
– Прости.
Я подумал, что она говорит о своей реакции на мое прикосновение, но она стала позади меня и начала застегивать пуговицы своем пальто. Закончив с последней пуговицей, что находилась у самого горла, она накинула сверху еще и шарф. Сняла заколку с волос, и теперь они обрамляли ее лицо.
Она все равно была прекрасна, но я догадался, что она делает.
– Макс… что происходит?
Она приводила в порядок свой внешний вид так же легко и быстро, как и в тот день, когда мы познакомились – в день приезда ее родителей. Я оглянулся, но не увидел их.
– Черт возьми, Макс, мы уже говорили об этом…
– Знаю. – Наши взгляды встретились, и в ее глазах больше не было пустоты. – Они попросили Бетани и Майкла забрать нас. Я не могу с ней общаться. У меня получается только ругаться.
Через минуту все, что делало ее Макс, было надежно спрятано. Она расслабилась, а напряжение, которое так долго ее не отпускало, прошло. У меня было гнетущее чувство, что до конца поездки, я не увижу свою Макс. Хотя она никогда и не была моей по-настоящему.
– Кейд, обещаю, я это сделаю. – Мне показалось, что этими словами она больше пыталась убедить себя, чем меня.
Я вздохнул.
– Ладно, пошли навстречу дьяволу.
Она расправила плечи, точно готовилась к битве. Проследив за ее взглядом в другой конец терминала, я заметил пару в деловых костюмах, а в мужчине узнал постаревшую версию ее брата, фото которого я видел в альбоме ее мамы.
Взяв свою супругу под руку, ее брат направился к нам. Он был в костюме, но галстук оказался ослаблен. Бетани же была похожа на представительницу второй половины двадцатых годов. На ней было красное платье и черные туфли на шпильке. Такой наряд больше подошел бы для коктейльной вечеринки или политической компании, но не для того, чтобы забирать кого-то из аэропорта. У нее были длинные светлые волосы, и этим она напоминала мне Спящую Красавицу. Она широко улыбалась, и мне казалось, что ее махание рукой было доведено до совершенства еще процессе подготовки к конкурсу красоты.
В этот момент Макс выглядела так, словно хотела вытащить из себя все переживания и страхи и ударить ими по этой блондинистой голове, как по боксерской груше. Я понял, что поездка будет долгой.
– Маккензи, милая! – поприветствовала Бетани. – Я так рада тебя видеть! Мы так много слышали о твоем новой парне, что вызвались встретить вас. Я должна была увидеть его собственными глазами.
Я наклонился к Макс и прошептал:
– Дыши.
Внешний вид Бетани, начиная от ногтей с маникюром и заканчивая идеальными локонами, был безупречен. Они синхронно остановились, как если бы все их движения были поставлены хореографом, и уставились на Макс. Невестка осмотрела ее с ног до головы и хмыкнула:
– Непохоже, что ты устала после перелета.
Макс как-то зло усмехнулась и уже было открыла рот, чтобы заговорить, но я ее опередил.
– Очень рад познакомиться с вами, – сказал я, протягивая руку. Майкл первый пожал ее, хотя по его виду нельзя было сказать, что его волнует, как выглядит его сестра. Он был больше увлечен своим Блекберри, который вытащил из кармана.
– Я Кейд. Но уверен, вы это уже знаете.
Бетани улыбнулась.
– Да. Бетти и Майк только и говорили о том… – она сделала паузу и посмотрела на Макс, – как хорошо ты повлиял на нашу Маккензи. Она давно нуждалась в человеке, который наставил бы ее на путь истинный. Я пыталась добиться этого годами, но только магия обучения в Лиге Плюща способна на такое.
Я повернулся к Макс, пытаясь понять, задело ее это или нет. Она крепко сжала руки в кулаки, и я принял это как отрицательный ответ. Бетани продолжала говорить:
– О, Маккензи, не волнуйся из-за ужаса на твоей голове. Будет сложно, выходные все-таки, но, уверена, мой парикмахер сможет втиснуть тебя в свое расписание и привести все в порядок. – Жестом Бетани указала не только на волосы, но и на всю Макс.
Я заметил, что Макс медленно вдыхает и выдыхает. Это был еще один пример, когда она не слишком хорошо справлялась со своими эмоциями. Я уже собирался взять ее под руку и пойти прочь. Мне не хотелось видеть, как ей приходится терпеть это дольше, чем она может выдержать.
– Слушай, Бет… – Она произнесла ее имя с такой злобой, что я был уверен, ей очень хотелось сказать другое слово на “б”.
Поэтому мне пришлось вмешаться, пока в разговоре не стали преобладать слова из четырех букв.
– Тебе не нравится ее светло-лавандовый цвет волос? – спросил я. – Я же считаю, он прекрасен.
Макс напряглась, моя попытка дать ей возможность расслабиться с треском провалилась.
Бетани улыбнулась.
– О, Боже! Это мило, но ты не должен потакать ей во всем. Даже если наша Маккензи упрямиться. Она переживет это.
Макс сделала шаг вперед, и я уже не переживал из-за того, задело это Макс или нет. Я положил ей руку на плечо, чтобы успокоить.
Я решил сменить тему.
– Может, мы уже поедем? Не знаю, как Макс, но после такого долгого путешествия мне хочется отдохнуть.
– Это весь ваш багаж? – Бетани посмотрела на сумку Макс и на мой рюкзак, висевший на плече. – Только не говори, что ты впихнула туда свое платье?
Макс побледнела.
– Какое платье?
– Для благотворительного вечера в больнице. Твоя мать без умолку об этом говорит. Она не предупредила тебя?
Макс зарычала.
– Я смутно помню, что она упоминала о чем-то подобном, но никто не сказал, что мы обязаны там быть.
– Так вот, вам нужно там быть. – Бетани откровенно наслаждалась неудачей Макс, но в тоже время она волновалась, точно Макс вот-вот испортить всем Рождество. – Думаю, нам придется вместе с посещением парикмахера завтра утром еще и по магазинам пройтись. Даже не представляю, как ваша семья умудрялась выживать, пока не появилась я. – Бетани взглянула на своего мужа. – Ты готов, сладкий?
Он оторвался от своего Блекберри и сказал:
– Если ты готова, милая.
Они поцеловались, и даже меня от этих нежностей передернуло.
– Пойдемте. – Бетани развернулась и зашагала прочь. Ее локоны подпрыгивали в такт ее движениям.
– Я точно ее убью, – выдохнула Макс. – А тело разрублю на кусочки, разложу в разные ящики и закопаю под деревом.
– И мне страшно от того, что ты действительно можешь это сделать.
Мы следовали за ними, придерживаясь определенной дистанции, и все это время моя рука лежала на плече Макс. Она, наверно, даже не заметила этого. Она сосредоточилась на том, чтобы посылать воображаемые сюрикены17 в голову Бетани.
– Только ее я и ненавижу из всей своей семьи. Она меня бесит.
Мне эта особа тоже не понравилась, но в голосе Макс я услышал яд, и это меня беспокоило.
– В каждой семье есть такой человек, – сказал я. – Через несколько дней ты уедешь и не увидишь ее до следующего года.
– Ты не понимаешь, – не отрывая взгляд от Бетани, ответила она. – Я была такой, когда училась в старшей школе. И это было так фальшиво и мерзко, и…
Я остановился, и она вместе со мной.
– Сейчас ты не такая. Ты коришь себя за то, кем ты была, кем не была и даже за то, какая ты есть. Тебе нужно заканчивать с этим.
Она внимательно посмотрела на меня, и мне показалось, что на какой-то миг, я прорвался за стену, которой она себя окружила. Но потом Бетани оглянулась и сказала:
– Вы должны нас извинить. В прокатной компании что-то напутали и БМВ, которую Майкл заказал, отдали кому-то другому. А это лучшее, что они смогли найти за такой короткий срок.
– Пошли, – сказала Макс и зашагала впереди меня, направляясь к совсем новой Тойоте СУВ, стоимость которой, скорее всего, превышала цену за печень на черном рынке.
Майкл открыл переднюю дверь для Бетани и поцеловал ее в губы, а затем открыл нам багажник. Я закинул туда наши вещи и открыл дверь Макс.
– Какой джентльмен, – заметила Бетани. – Твой вкус изменился в лучшую сторону, Макс.
Если она не будет следить за словами, то кожаный салон зальет кровью. Сжимая кулаки, Макс сидела прямо. Я положил руку на один из кулаков и сжал его. Лучшее, что я мог сделать в такой ситуации, это заставить Бетани говорить о себе.
Когда мы выехали с парковки и поехали по дороге, я спросил:
– Так как давно вы женаты?
– В этом июне будет два года. У нас была самая восхитительная свадьба в июне. Она была идеальна.
Продолжая вести машину, Майкл добавил:
– Также идеальна, как и ты.
У Бетани вырвалось “Оу”, и несколько мгновений они вообще на дорогу не смотрели и еще раз быстро поцеловались.
Макс издала такой звук, словно собралась чем-нибудь в них кинуть, и сказала:
– И водитель из тебя отличный.
– Ну а нам стоит готовиться к звону свадебных колокольчиков в вашу честь? – спросила Бетани.
Я не мог смотреть на Макс, поэтому, оставаясь в образе, продолжал играть свою роль.
– Мы не торопимся. Посмотрим, как все дальше пойдет.
– Ох. – Бетани надула губы и с жалостью посмотрела на Макс. – Да, конечно.
Я проследил за взглядом Бетани и увидел, что Макс прислонилась лбом к стеклу и закрыла глаз. Она убрала свою руку как можно дальше от моей и начала засыпать.
– Нам долго еще ехать? – спросил я.
– Где-то минут тридцать, – ответил Майкл.
– Если только они нас не угробят, – не выдержала Макс.