355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Кора Кармак » Притворись (ЛП) » Текст книги (страница 17)
Притворись (ЛП)
  • Текст добавлен: 12 октября 2016, 01:15

Текст книги "Притворись (ЛП)"


Автор книги: Кора Кармак



сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)

39

Кейд

Я сам уговаривал ее рассказать все родителям. Я знал, что ей будет сложно признаться, но не ожидал, что это так повлияет и на меня. Мне сложно было даже представить, что они так плохо отреагируют. Я всегда верил, что любовь родителей что-то само собой разумеющееся. Я предполагал, что они будут злиться, даже покричат, возможно, заплачут, но, в конце концов, сядут и поговорят, как взрослые люди. Когда же отец назвал ее проституткой, я чуть было не ударил человека втрое старше себя.

Я последовал за Макс и вышел через дверь на кухне, что вела в гараж. Я ждал, что ее родители пойдут за нами, но они этого не сделали. Гараж, как оказалось, был на три машины. В дальнем конце стояла черный Вольво, который сверкнула фарами, когда Макс нажала кнопку на ключе. Я попытался ее перехватить, но она уже открыла дверь, которая перегородила мне путь.

– Макс…

– Залезай в машину, Кейд.

Слава Богу. Я уж было подумал, что она собралась уехать без меня. Не нужно говорить, что возвращение в гостиную было бы очень неловким. Обойдя машину, я сел на пассажирское место. Подъемная дверь гаража была уже открыта, поэтому Макс тут же выехала на подъездную дорогу, а после уже на саму улицу. Она переключила коробку передач и нажала на газ.

– Макс, пожалуйста, будь осторожна.

Она немного сбавила скорость.

– Прости, – сказал я. Боже, это было так неправильно. Это все моя вина. – Я не должен был заставлять тебя делать это. Мне очень жаль.

Она улыбнулась, но глаза были мокрыми от слез.

– Не стоит извиняться.

– Я не должен был тебя подталкивать. Ты была напугана, и на то была причина.

– Мне ничего не стоит найти причину для страха, Золотой Мальчик. Думаю, на этот раз с меня достаточно, правда?

Я понимал, о чем она говорила, и честно пытался расслабиться, но никак не мог забыть сцену, свидетелем которой стал. И чего точно я никогда не хотел видеть на ее лице, так это слез. Впервые мне стало неспокойно от того, куда это могло завести. Я боялся глубины своих чувств к ней.

Моя жизнь всегда была тихой и размеренной. Прошли месяцы, прежде чем я что-то почувствовал к Блисс. Никогда раньше меня не тянуло к кому-то так сильно, эти чувство обрушились на меня. Макс ворвалась в мою жизнь подобно урагану – у меня не было шансов устоять.

Она свернула налево, потом направо и снова налево. Мы блуждали по переулкам, и мне казалось, что в итоге мы вернулись на ту же самую улицу. Она в очередной раз свернула направо, и на двухполосном шоссе мы уперлись в тупик. Свернув налево, она направила машину навстречу восходящему солнцу. Держа руль, ее руки расслабились. Чем дальше мы отъезжали от ее родителей, тем спокойнее она становилась.

– Куда мы едем?

Она вздохнула.

– Туда, где еще хуже, чем дома.

Каждый раз, когда я думал, что начал понимать ее, она доказывала обратное.

– Зачем?

Она посмотрела на меня: лучи солнца осветили ее волосы, глаза стали похожи на бездонный океан, в который я готов был броситься с головой. Это был идеальный момент: внешний мир остался позади, время не имело своей власти, больше не было страха перед прошлым и будущим. Она ответила:

– Подвести черту.

Мы ехали еще пять минут, пока не добрались до холма на пустынном участке шоссе. На каждой из сторон дороги росли деревья, образовывая своеобразный тоннель. Из-за холма поднималось солнце, и казалось, что мы въедем в него, если не остановимся. Это было захватывающе. Такие виды ты обычно видишь на фото или картинах. Макс съехала на обочину и остановилась. Выключив зажигание, она несколько мгновений просто сидела и смотрела вперед. Ее взгляд был такой напряженный, что я не решался заговорить. Что бы за место это ни было, для нее оно значит много больше, чем обычный красивый пейзаж.

– Пойдем со мной, – произнесла она очень тихо.

Она вытащила ключ, положила его в карман, а затем, открыв дверь, вышла и направилась прямиком к холму. Отстегнув ремень безопасности, я последовал за ней. Пробираясь сквозь высокую траву, доходящую до колен, она молчала. Я шел за ней и вдруг заметил небольшую тропинку на земле. Вся растительность там была прижата в противоположную от нас сторону, и я догадался, что протоптала ее Макс.

Подъем становился круче, ее дыхание – тяжелее, но она не замедляла шаг. И по-прежнему ничего не говорила. Когда мы почти добрались до вершины, то моя рубашка стала потной и прилипла к спине, и несмотря на холод я снял пальто. Макс оставила свое дома, но она даже не ответила, когда я предложил ей хотя бы накинуть на плечи мое.

Дорога свернула к скале, образовавшейся на вершине холма. Макс подошла к ней и с невероятной легкостью туда забралась. Я – за ней, стараясь ступать там же, где и она. Я сел рядом, и теперь наши ноги свисали с края скалы. Над нами нависали кроны деревьев, и мы смотрели, как дорога уходит вдаль в обоих направлениях.

Тут было спокойно. Ни намека на город. Поблизости ни одного дома или машины. Я понял, почему ей захотелось сюда приехать: тут все проблемы на какое-то время забывались, и душа способна была взлететь.

Ее дыхание дрожало, она указала на дорогу.

– Там умерла моя сестра, а я видела это.

Из меня словно выкачали весь воздух, а душу, которая мгновение назад парила над землей, мгновенно разрубили на тысячи мелких кусочков. Она произнесла это тихо и спокойно, но я видел, чего ей стоили эти слова. Плотно сцепленные руки лежали на коленях, а сама Макс сидела прямо и неподвижно, только время от времени сглатывала.

– Мне было тринадцать, одна из одноклассниц, жившая в каком-то захолустье, устраивала вечеринку с ночевкой. Я не хотела идти, но мама заставила. И… как обычно я повела себя, как сука, и набросилась на хозяйку этой вечеринки. Мама послала Алекс забрать меня.

Она посмотрела на багрово-розовый рассвет и сжала губы.

– Алекс нормально относилась к подобным вещам. Большинство подростков закатили бы жуткую истерику о том, что им приходится субботним вечером забирать непонятно откуда младшую сестру. Но не Алекс. Она была чем-то расстроена, и я умоляла ее рассказать мне, в чем дело. Тогда я и узнала, почему тем вечером она сидела дома. Родители нашли у нее марихуану и посадили под домашний арест до конца жизни. Поэтому сейчас они настолько консервативны.

Макс втянула носом воздух и на мгновение левой руки прикоснулась к губам. Потом она сняла с руки кожаный браслет. На бледной коже внутренней стороны запястья была татуировка, которой я раньше не видел, – 11:12. Внутри у меня все сжалось, и я приготовился услышать ее рассказ.

– Было 11:12… – Ее голос надломился, и из глаз потекли слезы. – Я знаю это, потому что посреди этой пустыни пыталась настроить радио на какую-нибудь нормальную станцию. А Алекс жаловалась, что родители несправедливо с ней поступили. Марихуана была Майка, но она не захотела на него доносить, поэтому приняла весь удар на себя. Мы были почти на вершине холма, но ни одна из нас не обращала на это внимание. С другой стороны, нам навстречу ехал парень, который уснул за рулем.

Макс вся затряслась, и хотя я знал, что это не от холода, я все равно накинул ей на плечи свое пальто. Она всхлипнула, закрыла глаза и плотно сжала губы. В ее слезах отражался солнечный свет, и перед собой я увидел лицо человека, которого эта трагедия изменила навсегда.

Когда она продолжила, голос стал выше и звучал громче.

– Алекс свернула, но не достаточно быстро. В тот момент, когда она нажала на тормоз, его машина на полной скорости врезалась в нашу. Мы закружились, и через несколько мгновений машина уже маневрировала в воздухе. Из того, что последовало дальше, я помню все и ничего одновременно. Я закричала и увидела дерево, в которое нам предстояло врезаться. Я посмотрела на Алекс, но вокруг были только осколки, а ветровое стекло было разбито. Ее не было на сиденье, только один туфель застрял между приборной панелью и тем, что осталось от окна. Мне казалось, что я целую вечность смотрела на этот туфель, пока машина не ударилась о землю. Прошла секунда или две, но мои мысли устремились в будущее. Я думала о том, что буду делать, если Алекс умрет. Я представила, как росту без нее, скучаю по ней в каждый день рождения и праздник. Я перенеслась на десять лет вперед, и это было ужасно.

Она вздрогнула, ее дыхание сделалось рваным. Макс приложила руку к груди, словно пыталась удержать на месте сердце, которое готово было вырваться наружу. Я не мог больше прости сидеть и ничего не делать. Я приблизился и положил свою руку поверх ее. Мы сплели пальцы, и она еще сильнее прижала наши руки к груди.

– От давления ремня безопасности я несколько мгновений ничего не видела. Я висела вверх ногами, а по коже стекала кровь от множества осколков, угодивших в меня. Я снова увидела ее туфель и закричала. Не помню, кричала ли я что-то конкретное или это просто были непонятные звуки, но моя сестра была где-то там. Я крутилась, изворачивалась, но все равно не могла отстегнуть ремень безопасности. Я перестала бороться и пыталась развернуться так, чтобы хотя бы в одном из окон увидеть Алекс. В боковом я заметила ярко-розовый свитер и что-то, что должно было быть ее телом. Она не двигалась, и я закричала так громко, как только смогла. Я кричала не переставая и все ждала, когда она начнет двигаться, или что парень из той машины подойдет и поможет ей. Я хотела, чтобы хоть кто-то помог ей. Но никто не пришел. Тогда я этого не знала, но тот, из-за кого мы попали в аварию, тоже погиб. У меня не было с собой телефона, потому что родители его отобрали, а где телефон Алекс я не представляла. Я кричала и звала сестру так долго, что даже потеряла счет времени, но на многие мили от нас никого и ничего не было. Не знаю, сколько прошло часов, прежде чем нас нашли. К тому моменту горло невыносимо болело, в глазах все двоилось, и казалось, что голову сдавили тисками. И я знала, что моя сестра умерла.

Я притянул ее к себе, и она плакала до тех пор, пока события утра не стерлись из ее памяти, пока настоящее не взяло верх над прошлым. Пока я не понял, что не могу без нее жить.

40

Макс

Я почувствовала полное опустошение. Казалось, что кусочки прошлого, которые я годами хранила в себе, в один момент вырвались наружу. У них были острые края, которые, вонзившись, причиняли мне боль слишком долго. Хорошо, что они исчезли, но внутри стало пусто.

Еще никому я не рассказывала эту историю полностью. Работникам скорой помощи я сообщила только то, что им нужно было знать, врачам – то, что они хотели услышать. Мне до сих пор сложно поверить, что я посветила в это Кейда. Я до чертиком боялась посмотреть на него, не желая увидеть в его глазах осознание того, кто я такая на самом деле. Вместо этого я сконцентрировалась на биение его сердце, сильном и спокойном. Чего в моей жизни никогда не было. И именно сейчас я нуждалась в чем-то постоянном, потому что путь до конца еще не пройден. И если я всерьез хотела подвести черту и отпустить прошлое, то мне нужны силы и поддержка.

Пение птиц и жужжание насекомых возвестило о наступлении утра.

Я прошептала:

– Это я должна была умереть. Поэтому я снова и снова возвращаюсь сюда. От меня не было толка, я приносила одни проблемы. Алекс же была хорошей, и на ее месте должна была быть я.

Кейд схватил меня за плечи и оторвал от своей груди.

– То, что случилось с тобой и твоей сестрой, ужасно. Это трагедия, с которой я бы никогда не хотел, чтобы ты столкнулась, но не смей говорить, что это ты должна была погибнуть. Ты выжила и, несмотря на горечь утраты, которая ломает многих, стала сильной, прекрасной и невероятно талантливой женщиной.

После его слов мысли о смерти ушли. Или, по крайней мере, спрятались глубоко внутри. Но я была не в том состоянии, чтобы выслушивать его похвалу.

Я вытерла глаза, потянулась, но так и не решилась взглянуть на него.

Солнце поднималось все выше, и мне казалось, оно освещает все мои секреты, недостатки и даже тьму, которая уже много лет живет в дальнем уголке моего сердца.

– Теперь ты понял, почему я тебя отталкивала?

Ветер растрепал мои волосы, а Кейд пригладил их и перекинул мне за спину.

– Кажется, я давно это понял, Макс.

Я сделала глубокий вздох и подумала, что, может быть, это будет легче, чем я представляла.

– Понял? Отлично. Нужно позвонить в аэропорт и узнать, можно ли поменять или сдать билет, чтобы ты полетел в Техас. У тебя еще есть шанс провести время со своей семьей, а я постараюсь разобраться с тем, что сделала со своей.

Я спрыгнула со скалы, и он последовал за мной.

– Макс, я никуда без тебя не полечу.

Да, он таков – жертвует своими нуждами ради меня. Возможно, было ошибкой показывать себя ему с этой стороны. Он настолько чуткий, что понимает, когда нужно помочь тому, кому сейчас больно.

Я развернулась и пошла по тропинке, но он схватил меня за запястье и остановил.

– Я в порядке, Кейд. Я разберусь с родителями.

По крайней мере, я на это надеялась.

Я собралась идти дальше, но он развернул меня к себе лицом. Он был так близко, что мое тело моментально на него среагировало: я невольно прильнула к нему.

– Я остаюсь не потому, что думаю, что нужен тебе, а потому, что сам этого хочу. Прошлой ночью я уже говорил, что докажу твою неправоту в отношении нас, и это, – он указал на холм позади, – ничего не меняет. – Его глаза сияли, я увидела в них искренность. – Я должен был пойти за тобой, когда той ночью ты ушла от меня. Больше я подобной ошибки не совершу. Отпускать тебя я не собираюсь.

Я закрыла глаза. Как одно предложение может заставить чувствовать себя и несчастной, и полной радости?

– Ты не обязан, – мрачно произнесла я.

Он вздрогнул, но продолжил говорить.

– Есть вещи, ради которых стоит бороться, несмотря на то, что получится в итоге. И ты одна из них.

– Кейд…

– Я знаю, что мы совершенно разные. Знаю, что я абсолютно не твой тип. Но также я знаю, что меня к тебе тянет. – Он коснулся моей щеки, и тело предательски с радостью приняло его прикосновение. – Ты заставляешь меня смеяться, а я люблю звук твоего голоса, особенно когда ты поешь. Я знаю, что постоянно думаю о тебе с того самого момента, как ты подсела ко мне за столик в той кофейне. – Если честно, со мной было то же самое. – Я знаю, что видеть, как ты страдаешь, для меня самое страшное наказание.

– Кейд… Я просто не могу.

– Почему?

– Я причиню тебе боль.

– Кто не рискует…

Я отстранилась, и на это раз он отпустил меня. Я указала на холм, где мы провели последние несколько часов.

– Ты разве не видишь, кто я? Что из-за меня бывает? Яд – вот, что я.

Он начал злиться.

– Ты не яд, Макс.

Я замотала головой и вновь попыталась сдержать слезы.

– Это не так. Я разрушаю все хорошее, что есть в моей жизни. Отравляю все, что находится рядом со мной. С тобой будет то же самое.

– Ты ошибаешься. Меня ты не разрушишь, потому что рядом с тобой я становлюсь лучше. Ты заставляешь меня рисковать и совершать дерзкие поступки. Из-за тебя я больше не стараюсь быть идеальным, я хочу быть настоящим. И, как и ты, я хочу быть бесстрашным.

Чем ближе он подходил, тем более нервной я становилась, и велико было желание убежать.

– Может, перестанешь это повторять? Я уже говорила, что я не бесстрашная! Совсем наоборот. Каждый день моей жизни наполнен страхом, и я задыхаюсь от этого. Не могу дышать и думать, пока это чувство не проходит. Не важно, сколько лет прошло, я до сих пор помню, как висела на том ремне, а мир вокруг меня рушился.

Я тяжело дышала. Стена, которую я столько лет выстраивала вокруг себя, рухнула в тот момент, когда я рассказала ему про Алекс. Больше не было смысла сдерживать эмоции, которые давно уже рвались наружу.

– Я знаю, что ты не бесстрашная, но не думаю, что ты позволяешь взять страху верх и управлять собой. Ты борешься за свои мечты, не обращаешь внимания на мнение окружающих. Ты набралась смелости и предстала перед родителями такой, какая ты есть на самом деле. Ты одно из самых прекрасных и полных жизни созданий, которые я когда-либо встречал.

Он стоял напротив меня. На мне все еще было его пальто, и он одной рукой скользнул в него и прикоснулся к моей спине. Между нами тут же пронеслись искры, и он прислонился своим лбом к моему.

– Закрой глаза. Помнишь, о чем мы говорили вечером после твоего концерта? Жизнь – тяжелая штука. Она была такой, когда нам было по тринадцать, трудная и сейчас, в будущем, думаю, тоже ничего не измениться. Поэтому просто закрой глаза и дыши. Дыши со мной.

Меня всю трясло, но рядом с ним я чувствовала себя сильнее. Его дыхание обдувало мои губы. Я дышала до тех пор, пока не поняла, что с любыми проблемами можно справиться. Наверно это потому, что теперь я была не одна.

– Мне все равно очень страшно, – призналась я.

– Знаю. Но это делает нас живыми. Именно так я и догадался, что ты переживаешь за наши отношения, потому что мозг не тратит время на страх из-за того, что не имеет значения. Теперь открой глаза, Макс. Ты не ядовита. Без тебя я не стану лучше. Посмотри мне в глаза и скажи, что у тебя нет ко мне чувств.

Я посмотрела на него, но не смогла ничего сказать, потому что это была бы ложь.

– Что и требовалось доказать. У нас у обоих есть прошлое, Макс, но я не позволяю своему контролировать меня. Ты сказала, что пришла сюда, чтобы подвести черту, и я думаю, что нам двоим это нужно. На нашу долю выпало слишком много трагедий и разочарований, и мы просто не знаем, как принять нечто хорошее, произошедшее с нами. И знаешь, я с этим покончил. Я больше никого не отпущу из своей жизни.

Я была счастлива за него. За то, что он борется со своими демонами, но я со своими боролась целый день и не была уверена, выдержу ли еще одного.

– Ты не понимаешь. Да, у меня есть к тебе чувства. – Его губы растянулись в улыбку, и я чуть было не забыла, что хотела сказать, поэтому отвернулась от него и продолжила:

– И уйти от тебя тогда было одним из самых тяжелых решений в моей жизни. Но я знаю себя. Знаю свое поведение. Поэтому я не разрешала себе быть с тобой. Мое сердце непостоянно, изменчиво, и я боюсь, что однажды утром проснусь и пойму, что больше не чувствую к тебе ничего.

Он грустно улыбнулся и сказал:

– Думаю, ты боишься как раз обратного.

Это была моя обычная тактика в подобных ситуациях. Он прав.

От удивления я открыла рот.

Он продолжил:

– Если однажды утром ты проснешься и больше не захочешь быть со мной, я буду бороться за тебя, как делаю это сейчас. – Большим пальцем руки он провел по моей губе и притянул ближе к себе. – Я заставлю тебя вспомнить, насколько это великолепно ощущать прикосновение твоего тела к моему. Я расскажу тебе обо всем хорошем и заставляю забыть плохое. Я расскажу тебе о том, какая ты на самом деле сильная, когда жизнь попытается сломать тебя и заставит сомневаться в этом. Я ворвусь к тебе посреди ночи и буду целовать до тех пор, пока ты не вспомнишь, что твои страхи не могут тобой управлять. Я рискну занять место в твоем сердце, если это будет означать, что оно теперь принадлежит мне.

В тот момент я поняла, что оно уже давно полностью в его власти. Через плечо Кейда я посмотрела на холм. Это место у меня всегда ассоциировалось с концом, может, теперь оно будет значить для меня и начало чего-то нового. Сделав глубокий вдох, я сказала:

– Почти все время я буду вести себя, как стерва.

Он был более красноречив, хотя у меня было чувство, что простого “да” для него было бы достаточно. Он широко улыбнулся, и я почувствовала разливающееся по телу тепло.

– Я думал, ты к этому и стремишься.

Я улыбнулась и пожала плечами.

– Для этого требуется хорошая концентрация внимания.

Мы рассмеялись, и мне стало невероятно легко.

Затем Кейд сказал:

– Я не прошу тебя быть бесстрашной. Если однажды ты действительно перестанешь бояться, то вот это и будет поводом для беспокойства. Все, о чем я прошу, это свидание, которое ты обещала мне при нашей первой встречи.

– Ничего не имею против.

Он сократил расстояние между нами, и наши губы встретились. Пустота внутри меня неожиданно заполнилась до краев, и впервые за долгое время я почувствовала, что мир вокруг такой, каким и должен быть.

41

Кейд

Она снова оказалась в моих объятьях, но через некоторое время я был вынужден ее отпустить, чтобы мы пошли обратно к машине. Из багажника мы достали одеяла и, закутавшись в них, устроились на заднем сиденье. Мы целовались, касались друг друга и говорили так долго, словно у нас было все время этого мира.

По крайней мере, я на это надеялся.

Мы лежали, прижавшись друг к другу, и пытались уместиться на слишком маленьком заднем сиденье.

– Помню, в старшей школе тут было куда удобнее, – сказал я.

Она приподняла голову и вскинула бровь.

– Проводил много времени на заднем сиденье, Золотой Мальчик?

Я начал щекотать ее, и она, извиваясь, начала хохотать.

– Я думал, мы договорились, что прошлое остается в прошлом?

Я позволил ей убрать свои руки от себя, и она приложила их к моей груди.

– Так и есть, просто хотела убедиться, что твои мысли только о настоящем…

И она поцеловала меня.

Каждый ее следующий поцелуй превосходил предыдущий. Я освободил руки, и она недовольно надула губы. А затем я запустил руки в ее волосы, и жалобы с ее стороны прекратились. В машине было холодно, но нас согревало тепло наших тел. Когда последний раз мы целовались, все происходило стремительно, на этот раз она никуда не торопилась. Разговоры мы чередовали с поцелуями. Это продолжалось до тех пор, пока солнце не стало медленно садиться, а наши спины не заломило от боли.

– Вот так и начитается старость? – спросила я.

– О, да. Время твоей молодости уже прошло. С этого момента жизнь неумолимо приближается к концу.

Она легонько ударила меня в грудь, а потом поцеловала то место, куда пришелся удар.

– Я рада, что ты боролся за меня, – призналась она.

– Я рад, что ты позволила мне это сделать.

На закате мы вернулись к ней домой. Я сказал, что мы можем остановиться в гостинице, взять напрокат машину и отправиться в Техас, но она настояла на том, что сможет снова встретиться с родителями. Остановив машину на подъездной дорожке, мы вышли и не успели еще даже закрыть двери, как мама Макс подбежала, обняла ее и, рыдая, уткнулась ей в волосы.

– Отец пытался догнать тебя, но потерял в одном из районов. Мы звонили, но ты оставила здесь свой телефон. Не смей больше нас так пугать.

В этот момент у Макс был такой вид, словно ее обнимает один из Всадников Апокалипсиса, но она обняла маму в ответ.

– Твой отец подавлен, и он до сих пор ищет тебя.

– Со мной все хорошо. Просто нужно было кое с чем разобраться.

Ее мать отстранилась и, обхватив ладонями лицо Макс, очень нежно убрала со лба волосы.

– Прости за все, что я наговорила… – Глядя на Макс, я понял, что она вот-вот расплачется. – Мы с твоим отцом напуганы. Мы потеряли твою сестру, и теперь все вокруг пугает нас. – Макс издала непонятный звук – было похоже и на смех, и на всхлип. – Если бы это зависело от меня, то ты никогда бы ни села за руль, ни ушла бы из дома и вообще не делала бы ничего такого, что я не смогла бы контролировать. Мы лишь хотим, чтобы у тебя была самая лучшая жизнь, но однажды просто забыли, что самое важное – чего хочешь ты. Пришло время нам с отцом перестать пытаться контролировать твою жизнь, потому что ты уже не ребенок. Ты давно выросла.

И впервые за долгие года Макс сама обняла мать, а миссис Миллер разрыдалась от этого еще больше.

Примирение не будет легким. Рана Макс слишком глубока, а ее родители не в том состоянии, чтобы до конца разобраться в сложившейся ситуации, но начало положено. Именно этого мы всегда и просим у жизни – возможности начать все сначала.

Когда отец Макс вернулся, то все вместе они провели около трех часов разговаривая и плача. По прошествии этого времени по виду Макс я понял, что нужен перерыв.

– А давай пойдем и купим тебе платье для того званого вечера, – предложил я. – Он уже завтра, верно? Держу пари, еще несколько часов торговый центр будет открыт

При упоминании такой обыденной вещи, как торговый центр, миссис Миллер немного расстроилась.

– Во время праздников они работают допоздна. Как мне кажется. Дорогая, нам не обязательно туда идти, – сказала она.

– Нет, мы должны, – настаивала Макс. – Ты слишком много трудов в него вложила.

Ее мать улыбнулась, и я подумал, что в этот момент пропасть между ними начала уменьшаться. До ее полного уничтожения еще далеко, то это было уже что-то.

Ее мама попыталась дать ей свою кредитку для покупки платья.

– Нет, мам. Все хорошо. Я что-нибудь придумаю.

– Не будь смешной. Мне прекрасно известно, что ты ненавидишь подобные мероприятия и все, что с ними связано, так что позволь хотя бы заплатить. И Кейду что-нибудь подбери. Бетани все время говорила, что предложит ему один из старых костюмов Майкла, которые до сих пор висят в шкафу. Не думаю, что он хочет походить на выпускника младшей школы.

Она взяла карточку, но четко дала понять всем (особенно Бетани, которая подслушивала в столовой), что купит что-то недорогое. Ничего вызывающего.

Как выяснилось, даже Макс чуть не стошнило от платьев, что мы нашли в торговом центре, поэтому мы отправились в винтажный магазинчик, которые находился недалеко. Когда мы вошли, хозяйка как раз собиралась закрываться, но по нашей просьбе она согласилась немного подождать. Праздничное настроение и все такое. Макс чувствовала себя на седьмом небе от счастья.

Свой костюм я выбрал достаточно быстро. Серый в едва заметную клетку. Он шел в комплекте с подтяжками, которые Макс сразу одобрила. Ухватившись за них, она притянула меня к себе и поцеловала.

Я решил, что должен целовать ее каждые полчаса, просто для того, чтобы напоминать самому себе, что это реальность.

Макс примерила несколько платьев: желтое, расшитое бисером и доходящее до середины бедра, при виде которого мне захотелось последовать за ней в примерочную; темно-зеленое с глубоким декольте, закрывающее ее тату с деревом.

– Оно великолепно, – сказал я. – Но не останавливай на нем свой выбор.

– Ты не хочешь, чтобы я все их спрятала?

Я зашел с ней в примерочную и закрыл за собой дверь.

– Я думаю, что тебе вообще не следует себя прятать.

Она улыбнулась и коснулась моей щеки.

– Спасибо.

– Я серьезно. Думаю, тебе лучше все время ходить голой.

Она рассмеялась.

– А я об этом, кстати, много думала.

– Уверен, что так и было.

Она положила руку мне на шею, и я понял это как разрешение и прижал ее к зеркалу.

Ее ногти впились в кожу, я застонал.

– Шшш! Из-за тебя у нас будут неприятности.

– В такие неприятности довольно приятно попадать.

Я целовал ее губы, затем перешел на скулы и медленно спустился к шее. Она откинула голову назад и тоже застонала. Этот звук прошел сквозь меня, и я ответил ей тем же.

– Что-то мне подсказывает, что хозяйка совсем не это имела в виду, соглашаясь повременить с закрытием магазина.

У основания шеи, чуть выше ключицы, я нашел место, прикосновение к которому заставило ее произнести “О, Боже!” Там я и остановился, стараясь изо всех сил доставить ей удовольствие. Она обхватила меня за шею, будто падая. Ее дыхание стало тяжелым, как, впрочем, и мое. Я не предполагал, что это зайдет так далеко, но, прикоснувшись к ней, я тут же забыл про все свои самые лучшие намерения. Я стал прокладывать дорожку из поцелуев ниже, но край выреза мне этого не позволил.

– Это платье определенно не подходит, – прорычал я.

Она выдохнула и оттолкнула меня.

После этого она запретила мне заходить в примерочную и даже не показала платье, которое выбрала. Она заставила меня ждать ее в машине, потому что хотела, чтобы это был сюрприз. И потому что ей было стыдно за то, что надолго задержала закрытие магазина.

На следующий день я наконец увидел ее в том платье. Черный вельветовый лиф плотно облегал грудь, а сразу под ним начиналась длинная белая юбка, хвост которой лежал на полу. Белоснежный цвет ткани и ее многослойность делали низ платья похожим на облако. Десяток ремешков, перекинутых через плечи, были закреплены на спине, а ветки татуировки походили на их продолжение, поэтому я сомневался, что кто-то что-то заподозрит. Я с легкостью представил, как в таком платье Макс выходит замуж.

Она стояла у меня в дверях и скромно улыбалась мне. Такую улыбку я у нее никогда не видел, от чего мое сердце застучало с бешеной скоростью. В своей жизни я испытал немало эмоций. Их демонстрация публике стала моей профессией, но когда я взглянул на нее, они фонтаном взорвались у меня внутри, потому я любил ее.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю