Текст книги "Трио для миллиардера (СИ)"
Автор книги: Кора Бек
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц)
Но, стоило нам ступить на первую ступеньку, как подбежали две хорошенькие девочки в розовых платьях и с двух сторон взялись за концы длинного шлейфа. Я вновь ощутила себя принцессой. Моя детская мечта, а быть принцессой мечтают все девочки, осуществилась.
Однако, кажется, я зря волновалась. Шахноза, как и вчера, встретила меня приветливо и поцеловала в лоб со словами: “У меня было три дочки, а теперь будет четыре”. Глаза Дара вспыхнули от радости. Возможно, он тоже не до конца доверял матери.
Двустворчатая кованая дверь была открыта настежь. Я внутренне успокоилась, но тут-то меня и подстерегала опасность. Потому что, стоило нам с Даром приблизиться к двери, как из толпы собравшихся на крыльце людей вдруг выбежала некая женщина с мальчиком на руках и дала мне ребёнка на руки. Я с удивлением посмотрела на неё, а она сказала:
– Пусть у вас первым родится мальчик. Сафаровым нужен, как воздух, продолжатель рода!
Я покраснела, а Эльдар расцвёл от счастья. Потом шепнул мне на ухо: “Да будет так!” и взял у меня младенца. Это было как нельзя кстати. Ведь я от неожиданности и волнения боялась уронить малыша. Так, с ребёнком на руках, мы переступили порог дома Шахнозы.
Праздник продолжался до самого вечера. Народу собралось видимо-невидимо. Я никогда такой большой свадьбы не видела. Но оказалось, это цветочки. Ягодки нас с Таней с ждали впереди. Потому что поздно вечером мы отправились в ресторан, где гостей было раза в два, если не в три больше. Но моя Танюшка – молодец, держалась с таким видом, будто для неё это всё не в новинку. А я ни на кого не смотрела и никого не видела, кроме любимого.
Когда мы с Эльдаром танцевали свадебный танец, он ласкал меня взглядом и рассказывал, как сильно по мне стосковался, как часто представлял меня в своих объятиях, и что он ждёт не дождётся ночи. Его горячее дыхание опаляло своим жаром мне шею, его руки обвивали мою талию, а широкая грудь, к которой я давно мечтаю прижаться так сильно, чтобы можно было почувствовать биение сердца любимого, временами тесно прижималась к моей груди.
Неудивительно, что я тоже с нетерпением стала ждать ночи. И она наступила…
Как мимолётное виденье
Почувствовав, что в палате как будто потянуло лёгким ветерком, Сафаров открыл глаза и увидел тоненькую женскую фигурку, которая скрылась за дверью. Видимо, пока он спал, к нему кто-то заходил: врач или медсестра.
Эльдар видел девушку всего какие-то секунды, но ему показалось, что она очень похожа на Марту. Впрочем, ничего удивительного: Марта мерещилась ему повсюду. Сколько раз в Москве он бросался вдогонку за незнакомыми девушками, которые очертанием фигуры или походкой напоминали Сафарову его любимую, а потом извинялся и, отпустив охрану, шёл в ближайший бар, чтобы заглушить свою душевную боль.
А ведь, как большинство восточных мужчин, Эльдар никогда не испытывал потребности, а уж тем более страсти к выпивке. Он мог по случаю праздника, либо хорошего настроения выпить пару бокалов вина, и этого ему было достаточно, чтоб расслабиться и хоть на время перестать думать о делах. Потому что бизнес не прощает ошибок или простоев, и затягивает с головой. Когда появляются первые успехи, появляется и азарт: А смогу ли я это сделать?
Однако, потеряв Марту, Сафаров стал искать утешения в алкоголе. Вино помогало ему не сойти с ума и продолжать жить, работать. В общем-то, благодаря работе и чувству личной ответственности за финансовую империю, построенную его покойным дядей, Эльдар смог выжить после сильного потрясения, вызванного внезапным исчезновением Марты.
Но это случилось потом. А сначала, несмотря на то, что подготовка к свадьбе отнимала у Эльдара массу сил и времени, он буквально считал часы до встречи с невестой. Его друг и личный помощник Эмин уговорил, чтоб Марта с Таней задержались в Москве на один день. Эмин хотел сводить девочек в Большой театр на легендарный балет “Лебединое озеро”.
Узнав от Эмина, что Марта с Таней не видели вживую балет, Сафаров согласился. Сам же просто сгорал от желания поскорее увидеть Подснежник, как он называл Марту за чистоту души, свежесть лица и внешнюю холодность, которая его – горячего восточного мужчину, изначально зацепила в милой светловолосой девушке. А потом оказалось, что это – любовь.
Наконец, они встретились. Увидев доверчивый взгляд распахнутых голубых глаз Марты, Сафаров чуть не бил себя по рукам, чтоб удержаться и не броситься на девушку. Хотя в тот момент именно этого ему больше всего и хотелось: заключить Марту в объятия и, подобно дикому зверю, утащить в свою берлогу, где никто не посмел бы их побеспокоить, и где он мог бы сполна насладиться их любовью.
Однако на Востоке не положено показывать своих эмоций. При любых обстоятельствах мужчина обязан сохранять выдержку и хладнокровие.
Неудивительно, что потом Эльдар сам не помнил, как прошла их встреча, что он говорил любимой, её подруге Тане, другу Эмину или двоюродному брату Зауру и племяннице Лале, которые поехали с ним в аэропорт. Наверняка какие-то ничего незначащие, общие фразы. Потому что он видел только Марту. Видел и упивался красотой любимой, которая как будто ещё больше расцвела после того, как сменила очки на линзы.
И только в машине он смог успокоиться и даже рассказать невесте про то, как проводятся обычно свадьбы на его родине. Тесно сомкнув ноги в коленях, Марта внимательно слушала, но никак не комментировала его рассказ. Опасаясь, что её может что-то смутить, Сафаров несколько раз повторил, что всё сказанное не относится к межнациональным бракам. У них не принято навязывать свои обычаи представителям других народов. Единственное – люди надеются, что какие-то основополагающие вещи на такой свадьбе будут соблюдены.
И опять Марта ничего не сказала. Хорошо, в машине с ними находилась Таня. Эта весёлая, бойкая девушка своими вопросами, смехом и просто хорошим настроением смогла создать непринуждённую атмосферу в замкнутом пространстве автомобиля.
Таня и не подозревала, как Эльдар был ей благодарен за то, что она вот такая, какая есть, – прямолинейная, искренняя, дружелюбная, всегда готовая поддержать, прийти на помощь, хорошая девушка без заморочек. Можно сказать, его невесте крупно повезло с подругой.
А вот сама Марта по-прежнему оставалась для Сафарова девушкой-загадкой. Он даже не был уверен, хочет ли её разгадать? Потому что, пожалуй, именно о такой спутнице жизни и мечтает каждый мужчина – о женщине, которая всегда будет его чем-то удивлять.
В итоге, имея дело с одной женщиной, ты окружаешь себя в некотором роде гаремом. А потому что и сам не знаешь, что ещё нового преподнесёт твоя суженая. Причём ей ничего особенного и делать-то не надо. Просто штука в том, что вы с ней абсолютно разные люди, и этим друг друга и притягиваете.
Дверь палаты тихонько отворилась. Не сразу очнувшись от своих воспоминаний, Сафаров закрыл и резко открыл глаза, чтобы прийти в себя. У его постели стояла молодая женщина – та самая, что недавно заглядывала к нему в палату.
Он узнал её по стройной фигурке и тонкой талии, которая, казалось, вот-вот переломится. В воздухе повеяло терпким ароматом лаванды. Эльдар сжал зубы, чтобы не застонать.
Женщина обратилась к нему по-немецки:
– Меня зовут фрау Вебер, я – медсестра. Как вы себя чувствуете, господин Сафаров? Есть ли у вас какие-то жалобы или, может быть, пожелания?
От звука её голоса – ровного, даже бесстрастного, Эльдара кольнуло в сердце. Фигурой и походкой фрау Вебер напомнила ему Марту. Голос тоже был немного похож, но именно – немного, так как Марта разговаривала с ним иначе, причём с первых дней, когда ещё и речи не было, что у них может что-то получиться. Скромная медсестра из районной больницы с ним держалась как-то теплее, душевнее. Наверное, поэтому он рискнул тогда её попросить, чтобы девушка его покормила, потому что после вывиха плеча ему тяжело было это делать.
Хотя, если честно, Эльдар не боялся остаться голодным. На Востоке, вообще, с малых лет детей приучают к сдержанному отношению к пище. Просто Эльдару очень нравилось, когда Марта, чуть наклонившись вперёд, кормила его с ложечки, а он, пока она отвлекалась на то, чтоб зачерпнуть бульон из чашки, мог беспрепятственно любоваться её грудью, которая просматривалась в остром вырезе медицинского костюма.
Но эта женщина – подтянутая, в затемнённых очках, с короткой стрижкой (а Сафаров не выносил, когда женщины стригли коротко волосы, уподобляясь внешне мужчинам), сухая и неулыбчивая, вызвала в нём чувство протеста.
Такой фрау не хотелось высказывать ни жалоб, ни тем более каких-то пожеланий, и даже просто открывать рот не хотелось. Хотя, пожалуй, это всё же придётся потом сделать, чтоб узнать, где его телефон, и заодно спросить, кто его доставил в больницу, чтобы при случае поблагодарить своего спасителя.
А сейчас Сафаров молча покачал головой. Ему было так хорошо до прихода фрау Вебер! Но она зачем-то нарушила его покой. Понятно, что медсестра выполняет свою работу. Но, может, если он будет молчать, она быстрее уйдёт? Отметилась, и – до свидания! Надо будет попозже связаться с Олегом, начальником его службы безопасности, чтобы тот перевёл его в какую-нибудь другую клинику. Во Франкфурте разных больниц хватает.
Сафаров сам не мог себе объяснить, почему эта женщина так его раздражает? Может, тем, что она чем-то напоминает ему Марту? Но в любом случае о чём ему с ней говорить, если для него, кроме Марты, ничто не имеет значения? Однако этой немочке, которая родилась и выросла в благополучной Германии, где люди ещё более замкнутые, сдержанные, чем его соотечественники, всё равно его никогда не понять.
Да, это не Анна Керн, о которой Пушкин когда-то написал: “Я помню чудное мгновенье: Передо мной явилась ты Как мимолётное виденье Как гений чистой красоты”. Конечно, эта немочка, может быть, и недурна собой, даже неглупа. Лицо миловидное, но глаз за тёмными линзами очков не видно. И всё равно медсестре из немецкой клиники до его Марты, как до луны.
Фрау Вебер попыталась задать ему ещё несколько вопросов, но Сафаров сделал вид, будто плохо понимает по-немецки, и она от него, наконец, отстала. А он опять остался наедине со своими воспоминаниями. Ведь это единственное, что у него есть от Марты.
Забыть нельзя помнить
Из палаты, где лежал Сафаров, я выскочила злая, как мегера. Ну ещё бы мне не злиться, когда бывший муж и отец моих детей внаглую меня игнорирует! И не только. Конечно, я допускаю, что в тёмных очках, да ещё с моей нынешней короткой стрижкой, другим цветом волос Эльдар меня не узнал, но впечатление такое, будто я его раньше не знала, либо знала плохо. Потому что поведение Сафарова просто не лезет ни в какие ворота!
Я пришла сообщить, что завтра утром ему нужно сдать анализы, а послезавтра, если всё будет нормально, врач под общим наркозом проведёт операцию. Если честно, я бы вообще в его палату лишний раз и не входила, но доктор Вольф попросил меня заранее подготовить пациента к тому, что ему будут делать операцию. Ничего личного, рабочие моменты.
Но Сафаров, а я сегодня заходила к нему уже в третий раз (правда, в первый раз это было, когда он спал), разговаривал со мной с таким видом, будто делал мне великое одолжение. Да, я говорила с ним по-немецки, но как и со всеми пациентами нашей клиники. В общем, ничего экстраординарного в моём посещении не было.
Разумеется, больных иностранцев медики навещают с переводчиком. Однако в случае с моим бывшим переводчик точно не требовался, ведь начальник его службы безопасности, когда приезжал узнать про здоровье своего босса, сообщил, что у Сафарова уровень знания немецкого языка B2, то есть, можно сказать, выше среднего.
Вот только этот Олег, по-моему, забыл предупредить шефа, что он проболтался по поводу его немецкого. А Сафаров, стоило мне войти к нему в палату и открыть рот, повернулся к стене, процедив сквозь зубы, что он не понимает, что я ему говорю и, вообще, хочет спать.
Я от столь беспардонного поведения чуть было не перешла на русский язык, потому что моего немецкого было недостаточно, чтоб выразить всё моё возмущение. Но не выполнить указание доктора я тоже не могла. Пришлось мне собрать всю свою волю в кулак и чётким голосом объяснить, что пациент, конечно, может не слушать, что я ему говорю, но операция – вещь серьёзная, и если завтра что-то пойдёт не так, я ответственности не несу.
После того, как я несколько раз подряд повторила ключевое слово “операция”, Сафаров, наконец-то, соизволил повернуться ко мне передом, а к стене, пардон, задом. Правда, к тому моменту меня – сдержанного, даже суховатого от природы человека, который, оказавшись в обществе себе подобных, стал вести себя ещё более… м-мм спокойно, чуть не трясло.
А Сафаров почти на чистом немецком мне заявляет, что он дал задание своему начальнику службы безопасности подыскать ему другую клинику, поскольку наша его, видишь ли, не совсем устраивает! У меня потемнело в глазах. Потому что, если Эльдар Амирович покинет нашу клинику, крайней в этой истории останусь я. А больше некому.
В руководстве у нас сидят не дураки, и начальство придёт к совершенно нежелательному для меня выводу, что пациента что-то не устроило по вине медсестры. Ведь доктор Вольф был здесь всего пару раз. Между тем руководитель любого предприятия в Германии больше всего переживает за его репутацию. Я бы сказала, что в Европе репутация – это вообще всё.
Короче, ситуация патовая. Я-то рассчитывала, что после получения диплома меня оставят в этой клинике работать. Здесь нормальный коллектив, адекватное руководство, но главное – больница находится недалеко от моего дома. Думаю, на социальное жильё от государства я смогу рассчитывать ещё достаточно долго, так что смены квартиры не предвидится.
К тому же моим детям на следующий год идти в школу, и расположение места работы для меня играет едва ли не самую важную роль. Однако уговаривать Сафарова остаться в нашей клинике у меня, мягко говоря, не было никакого желания. Он и так-то в некотором смысле мне жизнь сломал, чтоб теперь я просила его не переходить в другую больницу.
Времени, чтобы обдумать, какой может быть выход из создавшегося положения, тоже не было. Мне пришлось применить запрещённый приём. Сложив руки на груди, я с усмешкой сказала Сафарову, что он просто боится предстоящей ему операции и теперь ищет причину, чтоб избежать неприятных ощущений после наркоза.
Каким гневом вспыхнули чёрные бездонные глаза Дара, которые когда-то покорили меня с первого взгляда! И если бы в эту минуту вдруг загорелась его постель, я нисколько бы не удивилась. Разгневанный Сафаров напоминал ни много ни мало огнедышащего дракона. И, если честно, он был прекрасен в этом состоянии.
Ноздри его породистого носа трепетали, взлетающие к вискам широкие брови сдвинулись к переносице, на скулах ходили желваки, а в глазах полыхало пламя. По-моему, в подобном состоянии человек способен запросто свернуть горы, повернуть реки вспять и наделать ещё массу глупостей. И, конечно, в такого мужчину практически нереально не влюбиться…
Как же мне хотелось броситься сейчас в его объятия, чтоб вновь пережить те невероятные ощущения, которые мне довелось испытать в нашу брачную (и единственную) ночь! Чтобы вновь окунуться в сказку, которая не могла мне присниться даже в самых смелых мечтах.
В ту ночь я не раз с восторгом повторяла фразу: “Ты – мой бог”, потому что я – девушка, лишившаяся в ту ночь не только девственности, но, кажется, ещё и головы, имела полное право так говорить. Потому что я была по-настоящему счастлива.
И теперь, когда мои зубы вдруг свело болью от нестерпимого желания, я вынуждена была крепко обхватить свои плечи руками. Ведь ещё немного, и я не выдержу, отброшу в сторону до чёртиков надоевшие мне очки и прыгну в постель к мужчине, которого я любила больше жизни, и от которого сама отказалась. Так сложились обстоятельства.
Все эти годы, когда мне вдруг попадалась на глаза какая-либо информация о российском миллиардере Сафарове, я иногда думала, а не написать ли мне ему на адрес его московского офиса? Всего три слова: “Поздравляю! У тебя тройня”.
Нет, не для того, чтобы с Сафарова что-то поиметь, а чтоб он знал, что у него растут трое детей. Ведь мне временами становилось стыдно, что я от него это скрыла.
Но потом понимала, что никогда не смогу простить себе этой минутной слабости, ведь я дала слово… И, вообще, мои дети – это мои дети. Мои, и – точка! Но только, как мне забыть Сафарова? Не помня себя, я выбежала из палаты. Вслед себе услышала:
– Я остаюсь, фрау Вебер, в вашей клинике.
Резко развернувшись на пороге, я выкрикнула:
– Не стоит, господин Сафаров. Во Франкфурте много разных клиник, найдёте и получше.
Если бы эту фразу услышал кто-либо из медперсонала, меня уволили бы в тот же вечер. Но, на моё счастье, в холле никого не было.
И тем не менее теперь уже я хотела, чтобы Сафаров перевёлся в другую больницу. Ну да, нелогично, понимаю. Но я также знаю, что после сегодняшней сцены в палате, которую я сама же и спровоцировала, я боюсь оставаться наедине с Даром, боюсь, что я не выдержу, раскрою своё инкогнито и брошусь в его объятия. А там гори всё синим пламенем!
Но это невозможно, неправильно. У меня дети. Мои дети. Я должна, я обязана вычеркнуть из своей памяти их отца. Потому что у него своя жизнь, а у нас – меня, Оды, Оли и Оскара, – своя.
И всё-таки меня ужасно бесит, что Сафаров меня не признал. Для него я – посторонняя женщина, медсестра одной из клиник Франкфурта, которую он забудет, как только покинет больничные стены. Надеюсь, это скоро пройдёт…
Короткая-длинная ночь
На своей свадьбе Эльдар сразу обговорил с тамадой вопрос о том, чтобы в течение вечера в ресторане звучала песня известного певца и композитора Игоря Саруханова, которую он мог слушать в студенческие годы по несколько раз кряду.
Слушая её, Сафаров мечтал, что когда-нибудь эта песня прозвучит для девушки, которой он сделает предложение руки и сердца. Разумеется, не в его исполнении, поскольку он петь не умеет. И вот этот счастливый день настал. Естественно, Эльдар не забыл о своей мечте.
Конечно, хотелось бы послушать самого Игоря Саруханова, но маэстро не смог принять их приглашения на свадьбу, так как на этот день у него уже был запланирован концерт.
В итоге его знаменитую песню “Желаю тебе” исполнил местный певец. Пожалуй, ему не хватало бархатного тембра Саруханова, тех особых ноток, которые позволяли отличить его голос из множества других голосов. Но тем не менее молодой парень спел от души:
Желаю тебе из тысячи звёзд
Одну, самую яркую.
Желаю тебе из тысячи слёз
Одну, самую сладкую.
Желаю тебе из тысячи встреч
Одну, самую счастливую.
Желаю тебе из тысячи ночей
Одну, самую длинную…
Под эти проникновенные слова и очень трогательную мелодию Эльдар и Марта танцевали свой свадебный танец. Наверное, станцевали очень хорошо, поскольку зал аплодировал им стоя. Потом опять в их адрес звучали поздравления, которые они не совсем понимали, так как не могли друг от друга оторвать глаз. Просто вставали из-за стола и кивали головой.
Веселье было в самом разгаре, когда Эльдар во время очередного танца незаметно увлёк свою невесту в холл ресторана, а затем – на улицу. У входа стоял наготове белый лимузин. Сафаров помог сесть Марте, сел сам рядом, и роскошный автомобиль умчал влюблённых в ночь навстречу счастью.
Лимузин доставил новобрачных к родительскому дому Сафарова. Вся прислуга Шахнозы, матери Эльдара, была задействована на свадьбе. Ведь по их обычаям, каждому гостю перед уходом нужно было передать угощение для домочадцев, чтоб они тоже разделили радость с молодожёнами и их родителями. Ведь на Востоке свадьба – это одно из самых значимых событий в жизни каждого человека.
Поэтому новобрачных встретила в холле особняка сонная горничная. Продирая глаза, она поздравила сына своей хозяйки и его супругу, после чего спросила, что ещё ей принести в комнату, кроме напитков и фруктов, которые туда занесли заранее. Однако сгоравший от страсти Сафаров отослал горничную спать.
Высокие двустворчатые двери с пилястрами в его комнате были открыты нараспашку. Он поднял Марту на руки и внёс её в спальню. Затем, оставив молодую супругу у роскошной кровати, застеленной белоснежным бельём из плотного жаккарда, которое напоминало по текстуре старинное тонкое кружево, закрыл дверь на задвижку.
Это было просто какое-то наваждение! Сафаров – нормальный мужчина, который никогда не замечал за собой садистских наклонностей, опять, как в аэропорту, неожиданно ощутил в себе звериные инстинкты.
Глядя на свою хрупкую невесту, которая в пышном свадебном платье, стянутом на талии алым поясом, выглядела ещё тоньше и даже беззащитнее, Эльдар испытал острое желание наброситься на Марту и, кинув на постель, грубо подмять под себя и впиться в её нежный розовый рот глубоким, болезненным поцелуем. А потом без долгих любовных прелюдий взять. Потому что он слишком долго этого ждал.
Ощущая нетерпеливую дрожь во всём теле, Сафаров решительно подошёл к новобрачной. Однако, увидев немного испуганный и растерянный взгляд Марты, сумел взять себя в руки. Потому что по-другому нельзя, ведь перед ним его жена, которая в их первую брачную ночь ждёт от него ласки и поддержки, а не проявлений безудержной страсти.
– Как ты прекрасна, моя принцесса! – нежно целуя Марту за ушком, шепнул Сафаров. – И именно такой – красивой, хрупкой, нуждающейся в защите, я представлял себе свою жену. Я счастлив, что моя мечта сбылась!
От его слов, а Сафаров был абсолютно искренен в своём признании, от ласки, которая ей всегда очень нравилась, обычно бледные щёчки Марты зарделись румянцем. Он прижал её к себе ещё ближе и почувствовал, что Марта дрожит. Может быть, от страха перед тем, что ей совсем скоро предстояло познать. А, может (почему – нет?), от желания, которое опалило своим жаром её юное невинное тело.
Кровь бросилась ему в голову. Позабыв о своём благородном стремлении сделать всё для того, чтоб Марта не боялась их первой близости, он покрыл быстрыми горячими поцелуями её милое личико, изящную шею, а его руки тем временем развязывали пояс на её платье и расстёгивали мелкие пуговицы на спине.
Не прошло и минуты, как новобрачная оказалась в одной прозрачной сорочке. Подрагивая то ли от холода, то ли от смущения, а, может, от того и другого вместе, Марта попыталась прикрыть руками свою маленькую, наполовину оголившуюся грудь. Этот её трогательный до слёз жест впоследствии будет преследовать Эльдара, не позволяя ему ночами заснуть.
Разум и выдержка изменили Сафарову. Прохрипев что-то нечленораздельное, он сделал то, о чём ещё несколько минут назад запретил себе думать, чтоб не спугнуть молодую жену.
Со словами: “Прости, любимая, но я тебя до безумия хочу”, Сафаров повалил на постель новобрачную, а её красивая сорочка полетела на пол. Глазам Эльдара предстало маленькое худенькое девичье тело, подрагивавшее мелкой дрожью. Теперь дрожь охватила Эльдара.
Издав поистине звериный рык, он раздвинул коленом тонкие ножки Марты, а его жадные руки принялись нетерпеливо ощупывать её грудь, внутреннюю поверхность бёдер, лобок, маленькие и упругие, как у ребёнка, ягодицы. Марта – прекрасная в своём смущении, тихо простонала: “Пожалуйста, не смотри на меня, любимый. Мне так неловко!”.
В эту минуту Сафаров подумал, что он будет полным идиотом, если позволит себе когда-нибудь потерять Марту. Дрожащей рукой он провёл по её лону перед тем, как войти в него.
Чуть приоткрыв рот и покусывая свои губки, Марта тихонько постанывала, а когда вдруг почувствовала, как большая ладонь Эльдара уверенно легла на её лобок и, нежно поласкав, нырнула в вагину, вздрогнула и изогнулась всем телом.
Для Сафарова это исполненное невероятной чувственностью движение явилось сигналом к действию. Уже не мешкая, он вошёл в Марту. В мечтах, а он столько раз представлял себе этот миг, Эльдар с большими предосторожностями, чтобы не причинить лишней боли своей любимой, входил в Марту и потом, опять же, двигался очень осторожно, потому что теперь у них, жены и мужа, будут и время, и возможности любить друг друга.
Но в действительности всё произошло не так. Издавая рычащие звуки от возбуждения, он вошёл в любимую и, не думая ни о чём, кроме тех изысканных ощущений, которые сейчас испытывал, когда его член без особых усилий проскользнул в маленькую, нежную вагину, начал быстро и ритмично двигаться.
Новобрачная коротко вскрикнула, её лицо побледнело, но достаточно быстро она отошла и не мешала Эльдару любить её так, как он хочет. Хотя пережить такой натиск было совсем непросто. Понимая, что Дар долго ждал этого часа, Марта пыталась как-то соответствовать его ожиданиям и желаниям, ведь она теперь жена. Правда, у неё это не всегда получалось.
Не ожидавшая такого напора, такой ошеломляющей, безудержной страсти, Марта, закрыв глаза, непрерывно стонала, а временами жалобно шептала, что у неё больше нет сил, и что ещё немного – и она умрёт, потому что ей слишком хорошо.
Много раз Марта просила Эльдара остановиться. И, наконец, он внял её мольбам и, всадив ещё один, самый сильный последний удар, откинулся на спину.
Однако на этом их короткая-длинная летняя ночь не закончилась. Они любили друг друга до изнеможения и только, когда за окном забрезжил серый рассвет, смогли оторваться друг от друга и заснуть, слившись в тесном объятии.
Маленькие дети – маленькие заботы?..
Сегодня я вернулась домой в совершенно разбитом состоянии и растрёпанных чувствах. Рабочая неделя закончилась, и вся скопившаяся усталость вылезла наружу. Хорошо ещё, в университете сейчас каникулы, иначе бы мне был полный капут.
А неделька выдалась весёлой! В понедельник после того, как я накануне доставила в нашу клинику пострадавшего в ДТП по моей вине Сафарова, у меня уже прибавилось хлопот. В своё время мой бывший шеф, главврач райбольницы Пивоваров мне бывало не раз говорил: “И почему, Зарубина, тебе вечно больше всех надо?”.
Вот и на сей раз вместо того, чтоб отвезти моего бывшего в любую больницу Франкфурта, я привезла его к нам в Нидеррад – это район города, где я живу, работаю, и где мои дети ходят в детсад. Хотела, чтобы он находился под моим присмотром, а теперь расхлёбываю последствия собственной инициативы.
Потому что за это время Сафаров своим поведением хорошо потрепал мне нервы. То он в упор не хотел меня видеть, то собрался перевестись в другую клинику, то (я точно знаю, что назло мне) передумал и решил остаться у нас. А сегодня утром ему сделали операцию и я, как дура, весь день ходила переживала. Хотя, казалось бы, чего переживать, ведь я ему, извините, не мать и даже не жена?
Вчера мне пришлось отпроситься с работы на час, чтоб съездить в полицейский участок и ответить на вопросы инспектора по поводу ДТП.
Толстый немец, лениво перелистывавший страницы моего дела, явно никуда не спешил. Между тем в очереди к нему сидели ещё две немки. А инспектор с умным видом рассуждал, что даже если мне удастся избежать уголовного наказания, то услуги адвоката потерпевшей стороны, а также крупный штраф я должна буду оплатить уже в скором времени. Понимая, что инспектору просто хочется повыделываться, я слушала его, не перебивая.
Наконец, мы с ним расстались. Думать над словами инспектора мне совсем не хотелось. Это слишком малоприятная тема, чтоб портить себе из-за неё настроение. К тому же самых разных забот у меня и так хватает.
А сегодня я узнала, что этот противный тип ушёл в отпуск и вместо него моим делом будет заниматься один молодой парень. Мы с ним пообщались: нормальный парнишка, без заскоков, сказал, что, если потерпевшая сторона вдруг не будет требовать для меня какого-то серьёзного наказания, то, как матери-одиночке, большой штраф скорее всего назначать мне не станут. Уже счастье! Хотя мне и маленький штраф платить не хочется. Уж лучше я купила бы на эти деньги своим девочкам куклу, а Осу – новый конструктор.
Конечно, мне, как всякой мамочке, хочется своих детей чем-то порадовать. Однако Оскар, по мнению его воспитательницы, заслуживает наказания. Точнее, наша воспитательница, в принципе, так не думает. Фрау Шрёдер просто качала головой, пока одна из мамаш, дочка которой ходит в нашу группу, разорялась по поводу поведения моего сына.
На самом деле Осси ничего особенного не сделал. Он просто симпатизирует девочке по имени Берта, о чём я знаю уже давно, и сегодня он, будучи в хорошем настроении по случаю предстоящих выходных, на прощание поцеловал её в щёчку. Собственно, из-за неё мой сын посещает детский сад, не устраивая мне каких-то сцен, хоть сам садик терпеть не может.
Кстати, Берта и вправду, хорошая, очень миленькая девочка, так что я своего сына вполне понимаю. Да и поцеловал Ос Берту, если уж на то пошло, не в губы, а в щёчку. Короче, для паники никакого повода нет и быть не может.
Но фрау Шульман, которая, как на грех, в этот момент вошла в комнату, начала орать, как резаная. Если её послушать, то можно подумать, будто бы Оскар, прости, Господи, ни много ни мало собирался Берту изнасиловать! Ещё она кричала насчёт неприкосновенности детей и несла прочую хрень.
Естественно, я в долгу не осталась и высказала ей всё, что я думаю о ней, как о человеке, который умудряется видеть то, чего и близко нет. В общем, фрау Шульман отлично поняла, что я имела в виду, и, брызгая слюной, заявила, что она поставит перед руководством садика вопрос, что (?!.) мигранты не должны посещать детсад, если родители не могут или не хотят дать гарантий, что их дети будут вести себя (?!.) адекватно.
Просто поражаюсь, как у таких неадекватных мамаш появляются нормальные детки? Но хочешь не хочешь, а в понедельник придётся объясняться с руководителем детсада. Радости мало. Разумеется, я своих детей никому обижать не позволю. Если что, буду обращаться за консультацией в институт родительской опеки.
А самое интересное, что после общения с фрау Шульман мне пришлось успокаивать нашу воспитательницу, которая при очередном выпаде со стороны этой неадекватной дамочки в ужасе хваталась за сердце. Что приятно, чокнутая мамаша, когда я ей объяснила на пальцах, что у неё самой, по всей видимости, проблемы в личной жизни, поспешила ретироваться с поля битвы. Взяв своих деток за руки, я с гордо поднятой головой покинула садик.
Однако не успели мы переступить порог дома, как у Оли разболелся зубик. Причём дочка наотрез отказывалась показать, какой зуб у неё болит. Пришлось мне хватать всех троих в охапку и ехать к нашему стоматологу.
