Текст книги "Оружие особого рода"

Автор книги: Константин Крайнюков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 43 (всего у книги 45 страниц)

В 3-й гвардейской танковой армии перед началом наступления я невольно явился свидетелем оживленной беседы гвардейцев, собравшихся возле танка, на котором мелом было написано: "Даешь Берлин!"

– Хороший призыв, можно сказать, исторический, – с гордостью сказал командир экипажа. – Но он уже выполнен, и Берлин для нас – пройденный этап. Теперь поставлена новая боевая задача.

Командир танка не без сожаления стер с брони призывные слова о Берлине и размашисто написал: "Вперед, на Прагу!"

Военный совет и политическое управление 1-го Украинского фронта в специальной директиве потребовали от политорганов

"разъяснить всем бойцам и офицерам, что Красная Армия вступила на территорию Чехословакии, чтобы ликвидировать последние очаги сопротивления гитлеровцев и помочь полностью освободить союзную нам Чехословацкую республику от ига гитлеризма… Разъяснять населению освобождаемых от немецкой оккупации районов благородные цели и задачи прихода Красной Армии на территорию Чехословакии. Довести до широких слоев населения высказывания Верховного Главнокомандующего и официальные документы, касающиеся нашего отношения к Чехословакии. Добиться, чтобы каждый гражданин в освобожденных войсками фронта районах Чехословакии знал об освободительных целях Красной Армии.

Оказать всемерную помощь чехословацким властям в ведении массовой политической работы и в культурном обслуживании населения освобожденных городов и сел, для чего проводить беседы с населением, лекции, доклады, митинги, посвященные освобождению Чехословакии от фашистских оккупантов, укреплению советско-чехословацкой дружбы, рассказывать правду об СССР и Красной Армии, разоблачать гитлеровскую пропаганду и ее клевету на Советский Союз"{154}.

В директиве отмечалось, что в ходе войны родился и окреп боевой союз советского и чехословацкого народов и что наши солдаты, сержанты, офицеры и генералы призваны достойно выполнить почетный интернациональный долг, всегда и везде высоко держать честь и достоинство воина героической Красной Армии освободительницы народов.

В войсках фронта проводились беседы о положении в Чехословакии. Агитаторы рассказывали воинам об образовании Национального фронта чехов и словаков под председательством руководителя Коммунистической партии Клемента Готвальда, о создании в Кошице народно-демократического правительства и провозглашенной им программе социальных преобразований. Это, несомненно, помогло нашим воинам правильно понять политическое положение в Чехословакии и расстановку классовых сил в стране.

Но буржуазные круги западных держав не хотели смириться с тем, что Чехословакия выпадает из их орбиты. Премьер-министр Англии Уинстон Черчилль, как впоследствии стало известно, усиленно склонял президента США Гарри Трумэна к нарушению демаркационной линии, установленной между советскими и англоамериканскими войсками Ялтинской конференцией. Черчилль писал Трумэну о том, что занятие его войсками Праги и как можно большей территории Западной Чехословакии может полностью изменить послевоенное положение в Чехословакии и к тому же повлиять на соседние страны.

В связи с этим вспоминается, с какой вкрадчивой заинтересованностью генерал Омар Брэдли, нанесший нам 5 мая 1945 года официальный визит, расспрашивал И. С. Конева, когда мы начнем наступление и как намерены брать Прагу, выражая желание включить в это дело вверенные ему американские войска и двинуться к Влтаве.

Этого вопроса мы, признаться, ожидали, тем более начальник Генштаба генерал армии А. И. Антонов предупредил нас о том, что командующий союзными войсками генерал Эйзенхауэр уже зондировал почву по поводу продвижения союзных войск к линии Влтава – Эльба и что американцам не терпится как можно дальше продвинуться на восток, включив в сферу своего влияния значительную часть Чехословакии, в том числе и Прагу. Но Советское Главнокомандование не могло согласиться с подобными планами.

Когда Омар Брэдли завел разговор о Чехословакии, Иван Степанович многозначительно переглянулся со мной и с вежливой улыбкой, но довольно твердо предупредил представителя США, что продвижение американских войск к востоку от ранее обусловленной демаркационной линии внесет путаницу, вызовет перемешивание с советскими соединениями и затруднит маневр наших подвижных войск. А демаркационная линия, напомнил маршал Конев, определена союзным соглашением на Ялтинской конференции, и документ, подписанный главами трех великих держав, военные не правомочны изменять и нарушать. Командующий 12-й армейской американской группой войск генерал О. Брэдли вынужден был признать убедительность наших доводов.

За рубежами родной земли советские полководцы, облеченные высоким доверием партии и правительства, были и политиками, и дипломатами, полномочными представителями великой социалистической державы.

Спеша на помощь восставшей рабочей Праге и громя гитлеровских оккупантов, советские войска сражались за светлое будущее братской страны, перечеркнув черные замыслы международного империализма и внутренней реакции, намеревавшихся повернуть вспять историческое развитие Чехословакии.

Уничтожая и опрокидывая оборонявшиеся фашистские части, наши войска настойчиво преодолевали труднопроходимую местность. Перемахнуть через главный хребет Рудных гор оказалось делом далеко не легким. На подступах к перевалу, окутанному дымкой облаков, натужно гудели двигатели, в радиаторах машин порой закипала вода, то и дело скрипели готовые оборваться тормоза.

Но вот преодолены горные перевалы, и войска 3-й гвардейской танковой армии генерала П. С. Рыбалко, 4-й гвардейской танковой армии генерала Д. Д. Лелюшенко, 3-й гвардейской армии генерала В. Н. Гордова, а также другие объединения и соединения, овладевшие рубежом Рудных гор, вступили на территорию дружественной Чехословакии.

Когда наш передовой отряд освободил город Либерец, из подвалов и погребов показались первые смельчаки, а за ними на улицы высыпали все жители, от мала до велика. Чехи радостно обнимали наших разведчиков-автоматчиков, целовали чумазых от копоти механиков-водителей самоходных артиллерийских установок. Девушки забрасывали воинов-освободителей охапками сирени.

– Наздар, Руда Армада! – раздавались возгласы в честь Красной Армии. Провозглашались здравицы в честь Советского Союза и нерушимой советско-чехословацкой дружбы.

О стихийно возникшем митинге в городе Либерец нам докладывал начальник политотдела соединения тов. Яровой. Трибуной для выступающих служила краснозвездная самоходка, которая первой ворвалась в этот населенный пункт. Чехи взволнованно благодарили Страну Советов и героическую Красную Армию за освобождение от фашистского ига.

Командир передового отряда кратко поблагодарил чехословацких братьев за теплые слова и сказал, что освобождения от ненавистных фашистов ждут жители других городов и сел Чехословакии, поэтому советским воинам надо без промедления идти в бой и довершить разгром врага.

Раздалась команда: "По машинам!"

И дивизион самоходно-артиллерийских установок совместно с подразделением автоматчиков-десантников двинулся вперед.

В те волнующие дни я тоже не утерпел и, отложив все дела, выехал в первый освобожденный населенный пункт Чехословакии. Здесь я увидел ликующих людей, которые встречали советских воинов хлебом-солью, вручали славным освободителям букеты цветов, выставляли на улицы столы со всевозможной едой, угощали бойцов кто молоком, кто квасом и пивом. Где позволяла обстановка, в селах водружались арки, украшенные приветственными лозунгами, советскими и чехословацкими государственными флагами.

– Трудовой народ Чехословакии, – сказал мне механик-водитель из 53-й гвардейской танковой бригады, – встречает нас с такой же сердечной теплотой, с какой родители встречают любимых сыновей. Такое забыть нельзя. – Танкист посмотрел счастливыми глазами на ликующих людей и продолжил: – Порой становится даже неловко. Мы после боя грязные и пропыленные. Иной механик-водитель выглядит чернее черного, одни лишь зубы сверкают, а празднично одетые люди обнимают, целуют нас и устилают дорогу цветами. Словно мы короли какие!

– В этом ничего удивительного нет, – ответил я. – Звание советского воина несравненно выше королевского. Королям-угнетателям почести оказывались по принуждению, а вас, освободителей Чехословакии и других стран Европы, трудящиеся приветствуют и чествуют по велению души и братского открытого сердца.

О восторженной встрече советских войск в Чехословакии единодушно докладывали Военному совету и политуправлению фронта начальники политотделов 3-й и 4-й гвардейских танковых армий, 3-й и 5-й гвардейских и 13-й общевойсковых армий. Вот некоторые из этих сообщений.

В Горжовице советские части были торжественно встречены населением, вышедшим с красными знаменами и чехословацкими национальными флагами, с оркестрами и транспарантами. Были вывешены лозунги: "Слава Советской России!", "Слава Красной Армии!", "Да здравствует дружба чехословацкого и советского народов!"

В населенном пункте Тегров чех Владислав, приветствуя наши войска, заявил:

– Мы с нетерпением ждали Красную Армию и были уверены, что вы придете к нам. Мы установили в населенном пункте дежурство, чтобы встретить вас вовремя и поблагодарить русскую армию за освобождение Чехословакии. Я два года сидел в тюрьме. Гитлеровцы обыскали мою квартиру, но хранившейся у меня тайно книги В. И. Ленина "Государство и революция" так и не нашли.

В населенном пункте Сободка советских воинов встретила хлебом-солью старушка Марта Вайтова. Со слезами радости на глазах она от имени собравшихся односельчан взволнованно поблагодарила их за освобождение.

– Шесть лет угнетали нас фашисты, – сказала Марта Вайтова. – Они угоняли наших родных и близких на каторжные работы, закрывали школы. Эсэсовцы убили моего единственного сына. Только вы, наши кровные братья, спасли нас от уничтожения. Мы никогда этого не забудем. Передайте от нас привет Москве.

В населенном пункте Чеховице созданная коммунистами подпольная Народна рада распространила среди жителей чешско-русский разговорник, призвала их организованно встретить Красную Армию. Владельцев пивных заведений она обязала три дня бесплатно угощать пивом всех советских военнослужащих. Мы, разумеется, умерили гостеприимство друзей и попросили не облагать пивоваров таким оброком.

Своеобразно была отмечена наша победа в Млада-Болеславе, где местный священник собрал множество людей и отслужил молебен в честь советских воинов-освободителей, изгнавших гитлеровцев из Чехословакии{155}.

О яркой демонстрации интернационального братства в городе Мосте нам докладывал начальник политотдела 4-й гвардейской танковой армии полковник Н. Т. Кладовой. Советских танкистов горячо и взволнованно благодарили за освобождение не только жители города, но и вызволенные из фашистской каторги поляки, французы, бельгийцы, датчане. В городе Мосте было освобождено также много советских граждан, насильственно угнанных гитлеровцами и превращенных в рабов.

Начальник политотдела сообщал о трогательной встрече на одной из фронтовых дорог с молодой чешской патриоткой, вышедшей приветствовать гвардейцев-танкистов с алым стягом.

– В условиях фашистского террора я несколько лет берегла красный флаг как символ грядущей свободы, как символ интернационализма, – сказала она. Красный стяг дорог народам Чехословакии, как и трудящимся Советского Союза.

Подобные волнующие встречи проходили повсеместно, на всех маршрутах и колонных путях, во всех городах и селах братской Чехословакии. Но задерживаться долго мы не могли, ибо от времени зависел боевой успех. Командиры, возглавляющие передовые отряды, политработники танковых частей вежливо благодарили местное население за радушный прием и стремились всемерно сократить срок пребывания наших передовых частей в населенных пунктах, ускорить боевой марш авангарда. Главный объем массовой политической работы среди чехословацкого населения выполняли в более благоприятной обстановке политработники, партийный и комсомольский актив, агитаторы вторых эшелонов. Так, например, в Усти-на-Лабе мощные громкоговорящие установки политотдела 5-й гвардейской армии на улицах и площадях города в течение двух дней передавали сводки Совинформбюро, последние известия и различные пропагандистские материалы. Поарм организовал демонстрацию советских кинофильмов, выступление коллективов красноармейской самодеятельности. Инструктор политотдела армии тов. Кипятков сделал доклад об освободительной миссии Красной Армии. На докладе присутствовало около полутора тысяч жителей города Усти-на-Лабе и близлежащих деревень{156}.

И так было всюду. А боевые части, наши передовые отряды, не задерживаясь, продолжали выполнять возложенные на них задачи и развивали наступление.

В Военный совет фронта поступали тревожные данные воздушной разведки и другая оперативная информация, подтверждающая принятое экстренное радиосообщение о том, что гитлеровцы наступают на Прагу со всех сторон, намереваясь задушить восстание трудящихся, руководимых Коммунистической партией Чехословакии. Мы прекрасно понимали, что восставшая Прага, важный узел коммуникаций, закрывала последней, но многочисленной группировке немецко-фашистских войск все пути на запад. Вот почему недобитые эсэсовцы, запятнавшие себя кровавыми преступлениями гитлеровцы и их прихвостни с ожесточением обрушились на рабочую Прагу, стремясь во что бы то ни стало пробиться к англо-американцам.

Зная, как трудно приходится восставшим пражанам, правильно оценивая сложившуюся обстановку, командиры, политработники и все воины наращивали и без того высокий темп наступления.

Из показаний многих военнопленных стало известно, что командующий группой немецко-фашистских армий «Центр» генерал-фельдмаршал Шернер и его штаб скрывают от немецких солдат, унтер-офицеров и офицеров факт подписания германским командованием акта о полной и безоговорочной капитуляции. Более того, пленные говорили, что им зачитывали приказ Шернера, обязывающий не поддаваться красной пропаганде, не верить ложным слухам о капитуляции Германии и сражаться с большевиками до последнего. Об американцах и англичанах в приказе Шернера ничего не говорилось, зато всячески варьировались «ужасы» Сибири и русского возмездия.

Чтобы в какой-то мере локализовать демагогические ухищрения преступной фашистской клики и избежать напрасного кровопролития, политуправление фронта по заданию Военного совета в ночь на 9 мая напечатало листовку на немецком языке, оповещавшую войска противника о только что подписанном в Берлине акте о безоговорочной капитуляции всех вооруженных сил Германии на суше, на море и в воздухе. Оперативность в данном случае была проявлена небывалая. Листовки разбросали с самолетов над группировкой Шернера. Это оказало воздействие на определенную часть немецких солдат, узнавших, что война закончена и продолжать боевые действия бессмысленно. Листовка извещала, что повсеместно, на всех фронтах начался массовый прием пленных немецких солдат и офицеров.

Лишь в Чехословакии от капитуляции уклонялась довольно значительная группировка Шернера. Как выяснилось, это произошло не столько из-за сумасбродства упомянутого фельдмаршала, сколько в результате темных закулисных махинаций временного фашистского правительства адмирала Деница. Известную роль сыграло и вероломное поведение реакционных кругов Запада. Позднее это подтвердилось документально. Соглашаясь на капитуляцию немецких войск, глава временного правительства разгромленного фашистского рейха Дениц тайно отдал Шернеру приказ следующего содержания: "Задача состоит в том, чтобы отвести на запад возможно большее количество войск, действующих на Восточном фронте, пробиваясь при этом в случае необходимости с боем через расположение советских войск. Немедленно прекратить какие бы то ни было боевые действия против англоамериканских войск и… сдаваться им в плен"{157}.

Для «разъяснения» подобной «капитуляции», носившей явно односторонний, прозападный характер, в штаб группы немецко-фашистских армий «Центр» еще 7 мая был направлен самолетом офицер генштаба полковник Мейер-Детринг, передавший требование "как можно дольше продолжать борьбу против советских войск, ибо только при этом условии многочисленные части немецкой армии смогут выиграть время для того, чтобы пробиться на запад к союзникам"{158}.

Однако посланец Деница предпринял неблаговидный вояж явно не вовремя, так как штаб группы немецко-фашистских армий «Центр» в районе Жатеца был внезапно атакован прорвавшимися туда частями 5-го гвардейского механизированного корпуса генерала И. П. Ермакова. Особенно отличилась в этом бою 10-я гвардейская мехбригада полковника В. Н. Буслаева, разгромившая штаб и захватившая в плен девять гитлеровских генералов, много старших офицеров и важные документы. Сокрушительный удар наших танкистов нарушил управление армиями и соединениями группы Шернера. К сожалению, ретивого фельдмаршала захватить не удалось. Он, как стало известно позже, бросил войска и поспешил улизнуть к американцам. По настоянию Советского правительства Шернер, известный своими кровавыми преступлениями, был выдан нам и предан суду военного трибунала СССР.

Но вернемся к событиям победного мая 1945 года. На помощь восставшей Праге спешили подвижные войска 1, 4 и 2-го Украинских фронтов. В составе 38-й армии стремительно продвигалась к родной столице и 1-я отдельная чехословацкая танковая бригада.

В ходе завершающейся операции Великой Отечественной войны советские войска, выполнявшие интернациональный долг, делали все возможное и невозможное. В ночь на 9 мая наши танкисты совершили беспримерный в истории 80-километровый марш-маневр, и на рассвете 63-я гвардейская добровольческая танковая Челябинско-Петраковская Краснознаменная бригада под командованием гвардии полковника М. Г. Фомичева вступила в Прагу,

Несшие боевое дежурство на баррикадах чешские повстанцы несказанно были обрадованы, когда появились краснозвездные танки. В результате глубокого обходного маневра они вышли к Праге неожиданно с северо-запада. С приветственными возгласами "Наздар!" и со слезами радости на глазах повстанцы крепко обнимали советских воинов, горячо благодарили за спасение Праги от разрушения, а защитников баррикад – от гибели, ибо озверевшие эсэсовцы не щадили никого. Отовсюду неслись восторженные возгласы: "Да здравствует Красная Армия!", "Да здравствует братская Москва!", "С Советским Союзом на вечные времена!"

Легендарный танк № 23, который первым с северо-запада ворвался в Прагу, ныне стоит в столице Чехословакии на гранитном постаменте как символ братства, свободы и великой победы. Механик-водитель Илья Григорьевич Шкловский, тяжело раненный в этом последнем бою, после пребывания в госпитале обосновался в Казахстане, работал на железнодорожном транспорте. Командир орудия Павел Григорьевич Батырев вернулся на родину, в Сусанине, Костромской области, а заряжающий Николай Семенович Ковригин некоторое время работал ветеринарным фельдшером в Куйбышевской области. Сержант Александр Николаевич Филиппов после демобилизации приехал в Москву, стал слесарем седьмого разряда. Все они в послевоенные годы побывали в качестве почетных гостей в Злате Праге. Встречаясь с жителями города, они рассказывали о том, как они ворвались на танке в столицу Чехословакии, как встретились с повстанцами, а затем по незнакомым улицам двинулись к центру Праги. Вот отрывок из коллективной корреспонденции членов экипажа, в свое время опубликованной в газете:

"Двигаемся вперед. На наш танк № 23 пересаживается чех – проводник, который до этого был на машине командира взвода. Тогда мы не узнали имени этого мужественного человека. Только сейчас, спустя много лет, нам стало известно – это был Франтишек Соучек. Он живет в городе Пардубице.

По крутому спуску двигались мы к Влтаве, чтобы захватить мосты и не дать отступающим гитлеровцам их разрушить. Наш танк на подходе к реке оказался головным. И вот здесь, вблизи Манесова моста, мы приняли свой последний бой.

Две замаскированные самоходки врага открыли огонь. Остальные танки еще не подошли. Командир орудия Павел Батырев начал ответный огонь. Ему помогал заряжающий Николай Ковригин. Завязалась артиллерийская дуэль.

Одна из болванок угодила в башню. Наш командир лейтенант Иван Григорьевич Гончаренко замертво упал. Батырев продолжал стрельбу и накрыл одну самоходку. Но вторым вражеским снарядом были тяжело ранены механик-водитель И. Шкловский и находившийся на борту машины чех Франтишек Соучек. Третьим снарядом врага поражен Александр Филиппов, также получивший тяжелое ранение. Почти одновременно контузило и Ковригина".

Так окончился последний бой героического экипажа, командир которого гвардии лейтенант Иван Григорьевич Гончаренко пал смертью храбрых, а остальные воины были ранены в этом бою на пражской земле. Они выполнили поставленную перед ними задачу, помешали противнику взорвать мост. Подоспевшие танкисты подразделения старшего лейтенанта В. Т. Полегенького закрепили успех, захватили переправу и, прорвавшись на противоположный берег, тоже устремились к центру столицы Чехословакии.

Засевшие в подвалах и на чердаках каменных зданий недобитые гитлеровцы упорно оборонялись. Ожесточенными были бои на подступах к пражскому Кремлю. Вместе с советскими автоматчиками и чехословацкими повстанцами туда первым прорвался танковый экипаж гвардии лейтенанта Чередниченко из 63-й гвардейской танковой бригады.

Почти одновременно в Прагу вступили 62-я гвардейская танковая бригада и 70-я гвардейская самоходно-артиллерийская бригада, входившие в состав 10-го гвардейского добровольческого танкового Уральского корпуса, которым командовал генерал Е. Е. Белов.

Наши подвижные части, выполнявшие глубокий обходный маневр, вступали в Прагу с разных сторон. В числе первых с боями ворвался в столицу Чехословакии передовой отряд 3-й гвардейской танковой армии, возглавляемый генералом И. Г. Зиберовым. Примерно в то же время в город вошли 69-я механизированная бригада полковника И. Ваганова, 54-я гвардейская танковая бригада полковника И. И. Чугункова, 16-я самоходно-артиллерийская бригада и другие части.

Среди общевойсковых объединений фронта первыми вступили в столицу Чехословакии 13-я армия генерала Н. П. Пухова и 3-я гвардейская армия под командованием генерала В Н. Гордова.

Утром 9 мая 194 5 года штаб фронта принял по радио первые отрывочные донесения о том, что наши подвижные войска вступили в Прагу и что завершается очищение города от немецко-фашистских захватчиков. А потом долго не поступало никаких известий. В эфире – разноязычная какофония, вызванная естественными и искусственными радиопомехами. Радисты штаба фронта долго не могли связаться с нашими передовыми частями, находившимися за высокими Рудными горами на большом удалении. А для донесения в Ставку, для сводки Совинформбюро и приказа Верховного Главнокомандующего требовались более подробные сведения о точном времени вступления наших войск в столицу Чехословакии, об отличившихся соединениях, захваченных трофеях и пленных.

Прочитав составленный штабом фронта проект оперативного донесения, Иван Степанович Конев отодвинул бумагу в сторону и сказал:

– Я никогда не доношу того, о чем сам плохо знаю. Погодите бить в литавры и сочинять победные реляции. Возможно, и не мы первыми вступили в Прагу. Прочтите вот это любопытное сообщение.

Конев протянул мне радиограмму, в которой лаконично сообщалось: "Нахожусь в Праге. Еременко".

– Стало быть, там уже Четвертый Украинский фронт? – удивился я. – Когда же успели войска Еременко преодолеть такое огромное расстояние? Мы находились значительно ближе к Праге, чем они, и наши танкисты совершили за ночь чуть ли не стокилометровый бросок…

– Мне тоже не верится, – добавил начальник штаба фронта генерал И. Е Петров.

– Я и сам не пойму, хотя на войне всякое бывает, – недоуменно пожал плечами Иван Степанович. – Произошло какое то недоразумение. Штабу фронта надо срочно собрать исчерпывающие данные об освобождении столицы Чехословакии. Верховный не терпит неточностей и неясностей.

Генерал армии И. Е. Петров по ВЧ дал Генштабу предварительную устную информацию о броске наших танкистов к Праге и о непрекращающемся сопротивлении группировки Шернера. Одновременно он обязал 2-ю воздушную армию немедленно выслать в Прагу несколько разведывательных самолетов. По заданию Военного совета мы направили туда и корреспондента «Правды» Бориса Полевого. По настоятельной просьбе последнего маршал Конев предоставил «правдисту» самолет с условием, что и Борис Полевой доставит объективную информацию о положении дел в столице братской Чехословакии.

Но ни один самолет из Праги к двум часам дня не вернулся, никаких сигналов оттуда не поступало. Оказывается, всех наших летчиков, всех наших посланцев пражане встречали с таким ликованием, что вырваться из их братских объятий, проехать по запруженным народными массами улицам и добраться до какой-либо армейской штабной радиостанции, чтобы передать сообщение, было прямо-таки невозможно.

Вот как Борис Полевой описал в «Правде» свое необычное воздушное путешествие в столицу братской Чехословакии: "Приземление немудреного нашего самолета на аэродроме неожиданно вызывает триумф. Это первый самолет Красной Армии, севший здесь, и нам, как представителям Красной Армии, приходится принять адресованные ей восторги и уважение праздничной, шумной пражской толпы, в несколько минут сбежавшейся сюда.

И уже тут, на пражском аэродроме, ощущаешь во всей мощи и полноте то чудесное, восторженное отношение, которое питают к Красной Армии народы, освобожденные от фашистской оккупации, и чувством невольной гордости наполняется сердце за свое советское гражданство, за свой русский офицерский мундир. Девушки протягивают нам букеты цветов, какие-то очень солидные и радостно оживленные люди протягивают записные книжки, требуя автографов.

Нам долго, вероятно, не вырваться из окружения этой толпы, если бы не патруль из местных партизан с трехцветными повязками.

У группы наших танков такая большая толпа, что по улице прекратилось движение. Огромные стальные машины, как потом, покрытые маслом и пылью, украшены венками, лентами. Смущенные, улыбающиеся танкисты едва успевают отвечать на рукопожатия и принимать новые и новые букеты цветов. И тут же на гусеницах, отполированных долгими переходами, целая выставка съестного корзиночки с яблоками и солеными помидорами, бутылками с молоком, кругленькие какие-то пирожки и зеленые сырки.

– Вот попали в окружение-то! – скалит белые зубы танкист. – Говорим им: не надо, сыты мы вот так, Нет, несут и несут…

Я задал нескольким пражанам вопрос, что хотели бы они сказать через «Правду» советским людям в день освобождения их родного города,

– Я хочу сказать, что мгновение, когда я увидела на дороге у Влтавы колонну ваших танков, было самым счастливым за все годы моей жизни, заявила студентка Пражского университета.

– Если бы это было можно, я перецеловала бы всех солдат и офицеров Красной Армии за то, что они освободили мою Прагу, – под общий дружный и одобрительный смех сказала работница пражского трамвая"{159}.

Во второй половине дня Рыбалко и Лелюшенко подробно доложили по радио Коневу о результатах ночного марш-маневра танковых соединений и об освобождении столицы Чехословакии.

Забавная история произошла и с радиограммой Еременко, взволновавшей Конева. Выяснилось, что радировал о своем благополучном прибытии в Прагу не командующий 4-м Украинским фронтом, а его однофамилец полковник Еременко, оперативный работник штаба 3-й гвардейской танковой армии.

Как было уточнено, 9 мая 1945 года в первой половине дня в столицу Чехословакии с северо-востока вошла подвижная группа 4-го Украинского фронта, возглавляемая генералом армии Г. Ф. Захаровым, а с востока пробилась подвижная группа 38-й армии того же фронта. В ее составе действовала, как я уже сообщал ранее, 1-я отдельная чехословацкая танковая бригада. Вместе с командармом К. С. Москаленко, возглавлявшим эту подвижную группу, с передовыми частями вошел в Прагу член Военного совета 38-й армии генерал А. А. Епишев.

Во второй половине дня 9 мая 1945 года в столицу Чехословакии вошла и подвижная группа 2-го Украинского фронта. Так было нанесено сокрушительное поражение последней крупной группировке гитлеровцев, хотя разрозненные ее остатки продолжали упорно сопротивляться.

Над древним кремлем у Влтавы вместе с красным знаменем свободы взвился национальный флаг Чехословакии. Советская Армия с честью выполнила свой интернациональный долг. Она избавила братский народ от фашистского ига, помогла ему снова обрести свободу и воссоздать попранное гитлеровцами независимое национальное государство.

День 9 мая 1945 года, до предела наполненный всевозможными хлопотами, связанными с завершением операции, пролетел быстро. Диктор Левитан торжественно и проникновенно объявил, что в 19 часов 50 минут будет передано важное сообщение. Маршал Конев поднялся из-за стола и в каком-то необычном возбуждении зашагал по кабинету. Как мы и предполагали, передавался приказ Верховного Главнокомандующего. В нем говорилось, что войска 1-го Украинского фронта в результате стремительного ночного маневра танковых соединений и пехоты сломили сопротивление противника и 9 мая 1945 года в 4 часа утра освободили от немецко-фашистских захватчиков столицу союзной нам Чехословакии – город Прага. В приказе отмечались отличившиеся войска 3-й гвардейской армии генерал-полковника В. Н. Гордова, 13-й армии генерал-полковника Н. П. Пухова, 5-й гвардейской армии генерал-полковника А. С. Жадова, 3-й гвардейской танковой армии генерал-полковника П. С. Рыбалко, 4-й гвардейской танковой армии генерал-полковника Д. Д. Лелюшенко, 2-й воздушной армии генерал-полковника С. А. Красовского, а также другие части и соединения.

В 20 часов загремели победные залпы. Прислушиваясь к ним, Иван Степанович сказал собравшимся в его кабинете членам Военного совета:

– Поздравляю вас, товарищи, с завершением последней операции Великой Отечественной войны. – И, слегка улыбнувшись, добавил: – Салюты отгремели, а боевая работа еще продолжается. Эсэсовцы и прочая фанатичная сволочь во главе с Шернером сдаваться нам не желают, рвутся на запад. Еще немало гитлеровцев продолжают драться. Придется стукнуть их по-расейски, во всю нашу силушку, чтобы пощады запросили.

Прошло немного времени, и в эфире снова послышались мелодичные позывные Москвы. Затем диктор возвестил, что в 21 час по радио выступит Председатель Государственного Комитета Обороны И. В. Сталин.