Текст книги "Гарри Поттер и заклятье смерти (СИ)"

Автор книги: Константин Риндевич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 26 страниц)

Глава 37. Переплетённые судьбы

Как не странно, дни тянулись совершенно спокойно. Кошмары не мучали, и даже странные сны, что их сменили одно время, отступили. Гарри благодарил за это профессора Дамблдора и мадам Помфри. Целительница по настоянию директора выдала ему добрый галлон зелья снов без сновидений, строго наказав распределить небольшими дозами хотя бы на два месяца. Потому фигуру в огне Поттер видел, только если начинал задрёмывать днём за книгой, и тут же просыпался. Такой себе способ борьбы со сном, если быть честным.

Впрочем, и так стало мало желания спать днём.

– В этой войне предводителем стал Ладног Восьмой, – вещал Бинс, разворачивая карту Англию. – Основной его лагерь был здесь, недалеко от Эдинбурга. Я был там на раскопках в двадцать седьмом. Моя первая экспедиция… Возглавлял её отец, но знали бы вы, как трудно было его уломать взять меня с собой! Конечно, в этом была и моя вина, что я заснул, когда он зачитывал мне технику безопасности. Но хэй! Мне было двендацать, и заснул я только на сто третьей странице. И в добавок, хочу сказать, отец к тому времени так охрип, что разобрать его слова было решительно невозможно! Но вернёмся к Ладногу и его лагерю. Вот здесь я подготовил его подробную карту по итогам тех раскопок, и по ней мы сможем рассмотреть некоторые крайне важные аспекты военного дела гоблинов в тот период. Именно они почти привели их к победе, но один единственный фатальный просчёт в итоге перечеркнул все шансы.

Что тут можно сказать, профессор Бинс радикально изменился. Дополнительные материалы, личный опыт, интересный рассказ – это были отличные уроки. Сложно было найти хоть кого-то, кто спал бы на Истории Магии теперь.

Жаль, что этих уроков будет так мало. Но вряд ли призрак согласится вернуться к работе, что стала для него почти тюрьмой на добрую сотню лет из-за ошибки одного придурка, стремящегося уместиться в директорском кресле. Гарри удивлялся даже тому, что у профессора Дамблдора получилось уговорить его остаться до конца учёбного года.

Гарри постепенно приходил в себя, выныривая из странной меланхолии, навалившейся после смерти профессора Квиррелла. Или даже раньше, после Авады? Не то чтобы это была такая уж большая разница.

Некоторые ребята пытались вызнать у него что-нибудь про дело с профессором Бинсом, даже шапочно знакомые, вроде того пацана со Слизерина. Как там его звали? Он был из Малфоев, это Поттер запомнил, но вот имя… Нет, вспоминать имя было решительно неохота.

Друзья, с другой стороны, с расспросами не лезли. Фред с Джорджем делились абсурдными слухами, вроде желания Гарри влезть в директорское кресло, но ничего не спрашивали. Невилл с ребятами жаловались на скуку дежурств у запретного коридора, которые они не оставили, но не пытались втянуть туда и Гарри. Перси важно разъяснял некоторые моменты по урокам, когда Поттер его спрашивал, но сам не навязывался. Вуд обещал порвать Равенкло как тузик грелку, но не допытывался о смурном состоянии Мальчика-Который-Добыл-Мётлы.

Не то чтобы они не волновались, конечно. Гарри даже замечал это беспокойство, но игнорировать его было проще, чем всё рассказать. Но после вопроса Гермионы о его состоянии на следующее утро после смерти профессора Квиррелла и ровного безразличного ответа они просто приняли это. Пытались подбодрить, каждый по своему, да, и Гарри был благодарен за это не меньше, чем за отсутствие вопросов.

Через две недели, когда мальчик уже более-менее пришёл в себя, за завтраком он обнаружил короткую записку: "Вылупляется"

* * *

– Полностью здоров, ja, – покивал герр Кляйн, осматривающий недавно вылупившегося дракончика.

Самого процесса Гарри не застал, потому что уроки есть уроки. Вылупление дракона, конечно, не каждый день увидел, но мальчик сомневался, что это достаточное оправдание для преподавателей. В конце концов, когда-нибудь потом можно будет съездить в гости к герру Кляйну, подгадав нужный момент. Благо магозоолог уже приглашал в свой драконий заповедник.

– Для контроль надо следить, но только неделя, ja, – подвёл итог герр Кляйн. – Мог пропускать опасный патология из-за плохой условия на ранней стадия. Не мочь спорить с герр Хагрид по этот вопрос, ja.

Рубеус только важно кивнул на мнение коллеги. Гарри в избушке Хранителя Ключей за эти две недели не появлялся. Его первый друг в магическом мире, как подозревал Поттер, растряс-таки Флоренца на подробности случившегося у Запретного леса, и в гости не тащил. Пару раз они немного поболтали в библиотеке или просто в коридоре. И после завтрака у Большого Зала на следующий день после смерти профессора Квиррела, где Рубеус понял, что мальчик в порядке, но хочет побыть один.

А вот герра Кляйна Гарри ни разу не видел, ведь магозоолог действительно безвылазно торчал около яйца. И как понял Поттер – с смотрителем Хогвартса они быстро сдружились. Директор драконьего заповедника признавал огромный опыт Рубеуса по разным магическим тварям, тот тоже высоко оценил компетентность коллеги.

– То есть вы нас через неделю покинете? – спросил Гарри.

Немец был хорошим человеком, не относящимся к собеседнику свысока из-за возраста или происхождения, да вдобавок горел своим делом и охотно делился интересными рассказами из личной практики. Жаль, что толком пообщаться у них времени не было.

– Если ты говорить про Хельга, то ja, – кивнул герр Кляйн. Да, летающий ящер оказался самкой и получил имя от Рубеса. – Я – nein. Я говорить с герр Кеттлберн, ваш преподаватель по уход магический существа. Он хотеть в отставку, и я сменить его на год.

– А как же заповедник? – сказать, что Гарри удивился, значит ничего не сказать.

– С этим мой зам справляться, да и Уизли у него есть, двоим им по плечу, – отмахнулся магозоолог и будущий профессор. – Этот год хватить подготовить герр Хагрид к студенты, и разбираться с его проблема. Сломать палочка, какой варварство! Я разбираться во всём этот возмутительный нонсенс!

– Дитрих, эх… – устало вздохнул Рубеус. – Я ж уже тебе говорил…

– Я слышать всё, что ты говорить, – отрезал магозоолог. – Эта история пахнуть как носок мой прапрадед, тот, который быть археолог, когда он возвращаться из Сахара. Дамблдор не иметь возможность со всем разобраться, ja, но я иметь ресурс и понимание, что не иметь он. Ваш знания, мой друг, высшая ценность, и не иметь возможность делиться ей делать мне больно. Мы со всем разбираться, даже не сомневаться в этом.

Гарри, к сожалению, половины этой истории не знал. Только что палочку Рубеусу сломали где-то на третьем курсе, и сам смотритель Хогвартса считал, что за дело. Но что это было за дело? Дядя, наверное, знал, но в нём Поттер не сомневался – рассказывать никому не будет. Он слишком уважал Рубеуса, чтобы сплетничать за его спиной. А сам Хранитель Ключей рассказывать мальчику не хотел, только ворчал, когда тот пытался хоть что-то узнать.

– Подучить язык за лето надо, ja, – между тем продолжал герр Кляйн. – Но потом начинать разбираться во всём этом. Привлекать Дамблдор и других людей, когда понадобиться. Подготовить базу и идти в суд, разбираться со всем этим. Я гарантировать, к концу год мы возвращать вам палочку, мой друг.

– Эх… – снова вздохнул Рубеус, явно не привыкший к такому отношению и не особо верящий, что дело удастся разрешить.

Впрочем, Гарри ставил на магозоолога. Он верил в человека, что за ночь на метле домчался от Румынии до Англии, едва услышав о драконе в сложном положении.

* * *

Отправка Хельги прошла как-то буднично и незаметно для большинства. Прилетела группа на мётлах с ящиком, побегали немного вместе с Рубеусом и герром Кляйном за не желающим лететь в таком виде ящером, но всё-таки запихали недовольного дракона внутрь, да и отправились обратно. Если кто чужих волшебников и заметил, то вряд ли понял, что они делали – появились они сразу после уроков. Не будь Поттер предупреждён заранее, и сам всё бы пропустил.

Гарри знал, что для такой простоты будущему профессору пришлось на три дня оставить Хельгу и уехать в Лондон, чтобы утрясти все детали. И там он наверняка проделал восхитительную работу, успев так быстро. Но Поттер, понятно, никаких подробностей об этой поездке не знал.

Улетел со своими сотрудниками и сам герр Кляйн, проконтролировать нового дракона и раздать последние указания перед годовым отсутствием. Всё-таки бросить всё на произвол судьбы он не мог. Но клятвенно заверил, что к началу каникул вернётся, хотя учеников уже не застанет.

Потом пришли экзамены. Впрочем, как пришли, так и ушли – Гарри достаточно учился в течении года, чтобы не бояться их. Гостиную Гриффиндора и первый курс в частности штормило, даже Гермиона начала в какой-то момент дико паниковать на пустом месте, и Невиллу пришлось силой вливать в неё какое-то успокоительное зелье. Но Поттера это не коснулось. Лонгботтом вон тоже был предельно спокоен и не трясся, а Рон больше переживал за очередной шахматную схватку со старшекурсницей. Рыжему удалось вырвать ещё одну победу, и он твёрдо намеревался продолжить выигрышную серию.

Прошёл и последний матч в квиддич. И хотя команда Равенкло упорно сопротивлялась, а в какой-то момент их ловец почти схватил снитч – и у них бы получилось, если бы не самоубийственный прыжок с метлы Фреда, за что львы схлопотали штрафной удар, – Гриффиндор вырвал победу. Гарри хоть и не увлёкся игрой, но честно наблюдал со своего места в Астрономической башне.

В тот вечер весь факультет гулял, отмечая первую за долгий срок победу. Вуд размахивал честно заслуженным Кубком Квиддича. Иногда казалось, что он его приклеил к руке, иначе награда точно улетела кому-нибудь в лоб. Гарри тихо сидел в уголке, потягивая сок, и немного улыбался, если на него кто-то смотрел. Хотя особого веселья не чувствовал. Интересно, было бы иначе, играй он сам?

А вот Кубок Школы без каких-либо шансов забрал Равенкло с какой-то совершенно астрономической суммой баллов. Впрочем, Флитвик же хвастался в начале года каким-то сильным учеником, может, дело в нём?

За день до отправки поезда домой Рубеус всё-таки затащил Гарри к себе в избушку. У него было столь таинственное выражение лица, что мальчик сразу, что Хранитель Ключей приготовил какой-то подарок. Что ж, он не прогадал.

– Вот! – гордо возвестил он, водрузив перед Поттером солидную книгу в кожаном переплёте.

Гарри, под ободряющим взглядом друга, открыл подарок.

Мама. Папа. Он видел Лили на старых фотках дома, а Джеймса сразу узнал. Иногда рядом были другие люди, иногда нет. Иногда родители позировали в камеру, иногда нет. Мама старалась выглядеть серьёзной, но порой начинала смеяться, не сдержавшись. Папа и не думал скрывать своего раздолбайства. Потом – оба уже куда более серьёзные. Мальчик почти видел – вот здесь умер мамин хороший знакомый, здесь папа вернулся из очередного рейда за Пожирателями. Война смыла всё хорошее, до чего смогла дотянуться, оставив лишь усталость.

Фотографии. Десятки, сотни волшебных движущихся фотографий мамы и папы, их друзей и знакомых. Первые сделаны ещё в Хогвартсе, последние – кажется, незадолго до их смерти.

Гарри очнулся, когда вместо следующей страницы схватил переплёт. За окном уже начало темнеть, и Рубеус зажёг свой светильник, но мальчик совершенно этого не заметил.

– Спасибо, – от всего сердца сказал Гарри. Что ещё он мог сказать?

– Я эт, подумал, что ты фотографий-то родителей мало видел, ну и вот, в общем, – Хранитель Ключей смущённо почесал нос. – Всем написал, кого вспомнил и кто мог поделиться, значится, да и собрал в альбоме.

– Спасибо, – ещё раз поблагодарил мальчик, вытирая слёзы. Клык тут же воспринял это как разрешение действовать, и бросился вылизывать ему лицо.

Спустя десяток минут шутливой возни с собакеном Гарри вернулся к альбому. Что-то ему не понравилось, показалось странным и важным на первых страницах. Довольно быстро он наткнулся на привлёкшую его внимание фотографию четырёх гриффиндорцев. Один закинул руку на плечо смеющегося папы и откровенно ржал, второй прижимал к себе какую-то слишком солидную для простого учебника книгу и устало вздыхал, третий прятался за вторым.

– А это кто? – ткнул он в странно знакомого парня рядом с отцом. Он кого-то напоминал, но Гарри не мог точно припомнить.

– Это-то? Эт как раз Сириус Блэк, – присмотревшись с другой стороны стола, ответил Рубеус. – С книгой – Ремус Люпин, а за ним прячется Питер, хмм… Да, точно, Петтигрю его фамилия. Всё время забываю его.

Но Гарри его уже не слушал. Ну конечно, этот парень был похож на Финеаса, директора, чей портрет Поттер много рассматривал, пытаясь разговорить его по делу о Бинсе!

Построенная им теория о Сириусе Блэке рушилась, как карточный домик, которым она и была. "Единственный наследник главной семьи пропал в конце войны с Волдемортом". "Блек учился на Слизерине". "Они дружили? Неожиданно, не знал". "Или это действие ритуала, и я просто не могу это вспомнить?" Чёрт побери, у него на руках были все карты! Что стоило ему спросить имя этого неизвестного Блэка или спросить у Рубеуса, где учился Сириус? Вообразил себя всё понимающим детективом, блин!

Это Сириус Блэк помогал с ритуалом, или даже сам наложил его. Не он, а его единственный брат погиб где-то в конце войны с Волдемортом. Брат, на пару лет младше их с папой, который учился на Слизерине, и неизвестно, ладил ли с четвёркой гриффиндорцев. И профессор Флитвик не помнит не факта дружбы, а существование совершенно другого Блэка!

Но куда тогда делся сам Сириус? Почему скрылся и никогда не пытался встретиться со своим крестником? Что с ним случилось, да и где остальные друзья отца? У Гарри не было ответов на эти вопросы и не было ничего и никого, что могло бы помочь получить ответы. Никого, кроме директора.

– Рубеус, нам надо к Дамблдору, срочно! – вскочил мальчик, захлопывая фотоальбом.

– Эм, ладно, а чегой ты так переполошился-то? – Рубеус недоумённо смотрел на Поттера, но поднялся следом.

Оно и понятно – для него-то Сириус Блэк никогда не пропадал, как для всей остальной Англии! Природа полувеликана не давала ритуалу подействовать на смотрителя Хогвартса, он и самого Гарри прекрасно помнил. Просто решил, что раз остальные делают вид, что ничего не знают – то это и правильно. Плохая позиция, но что поделать – бедняга Рубеус привык, что его не посвящают в важные тайны, это мальчик уже понял за этот год.

На ходу – на бегу, – Гарри принялся рассказывать своему другу правду о Сириусе Блэке – уж он-то точно не собирался держать Хранителя Ключей в неведении. Тот кивал, и под конец весьма сумбурного монолога подтвердил:

– Эт да, у Сириуса был брат, как раз на Слизерине. Регулусом его звать-то было. Тож слыхал, что погиб он, да ток там история весьма мутная. Он жеж Пожирателем был, вот ток из авроров с ним никто и не сталкивался, из наших тож никто не видел, и пропал он аккурат перед падением Того-Кого-Нельзя-Называть. Может пошёл против своего господина, тот его и прибил, тут не знаю.

Как раз они добежали до кабинета директора и Гарри переводил дыхание. Мальчик благодарно кивнул за новую информацию и повернулся к горгулье.

– Мы к профессору Дамблдору, срочно.

– Пароль, – флегматично ответила статуя. – И директор не принимает так поздно. А детям уже спать пора ложится.

– Это дело жизни и смерти! – возмутился Гарри. И сравнение с детьми ему тоже не понравились, да. Он уже не какой-то там карапуз, который обязан оказаться в постели к строгому времени.

– Чьих? – горгулья не утратила полного спокойствия. Кажется, она считала, что ученик придумывает какую-то чушь.

– Сириуса Блэка, – что ж, на это ответ у Поттера был. – Возможно. И нам очень нужно поговорить об этом с директором.

– Хмм… – задумчиво протянула статуя. То ли как-то связывалась с директором, то ли просто задумалась. – Ладно, проходите. Но не думай, что сможешь всегда пользоваться такими словами, мальчишка!

– Не очень и хочется, – пробурчал Поттер, спеша по лестнице в кабинет директора.

– Гарри? Рубеус? Что случилось? – профессор Дамблдор поднял взгляд от бумаг на своём столе.

– Вы помните человека по имени Сириус Блэк? Среди папиных сокурсников? – прямо спросил Гарри.

– Блэк? Хмм… Я помню Регулуса Блэка. Мягкий и тихий мальчик, который, как и многие другие поверил в речи Волдеморта и, увы, погиб к концу войны. Он учился на пару курсов позже Джеймса, на Слизерине. Но Сириус Блэк… Нет, это имя мне не знакомо.

– Вот, – Гарри положил свой фотоальбом перед директором и показал фотографию. – Вот Сириус Блэк. Он однокурсник и лучший папин друг. И никто его не помнит, кроме Рубеуса.

Мальчик изложил всё, что ему удалось узнать, в этот раз по порядку и без сумбура. Профессор Дамблдор слушал его, всё больше хмурясь.

– Ясно, – кивнул он, дослушав речь Гарри, после чего откинулся в кресле и приставил палочку к виску. – Погодите пару минут, я попробую проверить свою память.

Поттер со смотрителем Хогвартса послушно замерли. Впрочем, Рубеус и так молчал, только кивнул пару раз, когда профессор Дамблдор смотрел на него для подтверждения рассказа. Тихо шелестели механизмы в кабинете, затаились маги на картинах – хотя кое-кто откровенно дрых и пропустил весь разговор. У кончика палочки мелькали серебристые искры, иногда превращаясь в настоящие вспышки.

Две минуты превратились в добрый десяток или даже больше, когда директор, наконец, открыл глаза.

– Я нашёл Сириуса Блэка, – кивнул он на немой вопрос Гарри и устало размял переносицу, сняв очки. – Непростой ритуал, который он активировал с существенными ошибками, серьёзно повлиял даже на мою память. Увы, окклюменция при всей своей полезности как защиты не дарит абсолютную память и не является непробиваемой. Рубеус, я могу положится только на тебя в этом вопросе. Прошу, напоминай мне о Сириусе Блэке каждое утро. И запомни дату пятое ноября, семь тридцать две пополудни, именно тогда состоялся мой последний разговор с Сириусом. Это поможет мне снова всё вспомнить, ибо, боюсь, ритуал продолжит на меня повлиять.

Директор наконец перестал хмуриться и устало вздохнул, снова надевая очки.

– Спасибо, Гарри. Твои действия помогли трём людям получить шанс на возвращение своих жизней. Без памяти человек вряд ли останется похожим на прежнего себя, а её друзья твоего отца вряд ли сохранили. Об остальном мы с Рубеусом позаботимся, можешь не сомневаться, и с чистой душой отдыхать на каникулах. А сейчас, полагаю, тебе уже пора вернуться в свою гостиную?

* * *

Слова профессора Дамблдора никак не давали покоя Гарри всю поездку на Хогвартс-экспрессе. Факт потери кем-то всей памяти цеплял что-то из глубин воспоминаний, но мальчик никак не мог ухватить мысль. И это страшно зудело, будто кто-то рядом постоянно водил гвоздём по стеклу.

Пытаясь вспомнить, Поттер даже не участвовал в болтовне однокурсников. Забившись в уголок, он что-то невнятно мычал в ответ на вопросы, которые пропускал мимо ушей, мучительно копаясь в своей памяти. Увы, как и говорил директор – окклюменция не сильно помогла. Да и Гарри её не то чтобы освоил.

В какой-то момент мальчик задремал, и ему снилась какая-то чушь. Он кричал что-то в лицо сильно постаревшего Сириуса, а потом бил загоревшимися кольцами – они были на каждом пальце, – дух Волдеморта. Или это были разные сны?

– Гарри, – Невилл потряс его за плечо, прерывая странные видения. – Мы приехали, просыпайся давай.

* * *

В вокзале Поттера уже ждал дядя Том. Чем-то очень напряжённый дядя Том. Он даже нетерпеливо постукивал ногой, чего раньше за ним Гарри никогда не замечал.

– Что-то случилось? – осторожно спросил мальчик, когда они сели в машину.

Они, конечно, обменивались письмами, но только теперь Гарри сообразил, что последние две недели те стали какими-то… протокольными, что ли? Всё сводилось к тому, что дома всё в порядке, но никаких подробностей, которыми раньше они просто пестрели. Особенно когда писала тётя Пэт… и как раз от неё в письмах не было ни строчки.

Мистер Джестер, даже не возразивший, что Гарри сел на переднее сидение, задумчиво побарабанил пальцами по рулю. Потом устало вздохнул.

– Всё не плохо, чтобы ты там себе сейчас не напридумывал, и с Пэт ничего не случилось, – интересно, дядя мысли читает? – просто есть непростой разговор. Давай поедем потихоньку, и я всё расскажу по дороге?

Пока выезжали с вокзала, мистер Джестер молчал, но Гарри не возражал. Он перестал себя накручивать и облегчённо выдохнул – Томас не стал бы врать в таких делах.

– Видишь ли, я никогда тебе не рассказывал, но вообще-то у меня есть сестра. Вероника, в девичестве Джестер. Не могу сказать, что она плохой человек, или что-то такое, но мы уже давно с ней почти не общаемся. Понимаешь… вообще твоим дядей мог быть другой человек. Насколько я знаю, он уже даже начал подумывать сделать Пэт предложение, но сестрица отчего-то решила, что такой муж ей самой нужен. Как она его отбила – не представляю. Но познакомились мы с Пэт именно после того случая, и как-то всё пришло к нашей свадьбе.

Дядя Том замолчал на пару минут, лавируя между машинами.

– Как ты понимаешь, отношение Пэт к моей сестре с тех пор такие себе. Общались мы не так чтобы много – поздравления по праздникам там, и всё такое. Да и живут они не сказать что близко, в Литтл Уингинге. И муж её… Ну, он обычный человек в не самом хорошем смысле этого слова. Про магов мы с Пэт им, понятно, не рассказывали, про тебя тоже подробностями не делились. А потом у них родилась дочь, и контакты как-то сами собой сошли на нет.

Мистер Джестер тяжело вздохнул.

– Мой косяк. Надо было подумать, с чего сестра решила оборвать связь ближе к первому дню рождения дочери. Но это было шесть лет назад, у нас своих проблем хватало, и на тебя появилось чуть больше времени, поэтому я просто забил, если смотреть правде в глаза. Пока три недели назад не позвонили. Муж сестры напал на неё с ружьём, она в коме, перебит позвоночник, возможно, никогда не придёт в себя. А потом он облился бензином и поджёг себя. И всё это на глазах дочери. Соседи болтают – был сильно пьян в тот день и всё бормотал про измену жены.

Дядя опять замолчал, но Гарри чувствовал – это ещё не конец. Не зря же мужчина про свою ошибку упомянул.

Горящий безрукий человек на коленях…

Нет, конец куда хуже. Мальчик подозревал, каков конец – если соединить точки и предположить худшее…

– Мы забрали девочку к себе, конечно же. Есть ещё сестра мужа Виктории, но она вообще… м-м-м, ладно, оставим её в стороне. Поначалу всё было… ну, не в порядке, как будто кто-то после такого может быть в порядке. Девочка не может говорить, проблемы с аппетитом, опять же, ничего удивительного. А потом она чуть не сожгла Рика.

Да, именно вот этот вариант. Интересно, ему разрешат магию на каникулах, если он скажет, что в его доме живёт боящийся мужчин маленький пирокинетик?

– Взрослых мужчин, – поправил его дядя, хотя Гарри совершенно точно не говорил вслух. – И Диана просто раненый ребёнок, пожалуйста, помни об этом. А Рик в порядке, даже ожогов не получил, хотя с гостями пока решил погодить.

– Диана? – переспросил Гарри.

– Да, её зовут Диана Дурсль. Хотя мы собираемся поменять её фамилию – не хватало ещё ей такого напоминания о Верноне.