Текст книги "Гарри Поттер и заклятье смерти (СИ)"

Автор книги: Константин Риндевич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 26 страниц)

Глава 18. Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор

– Проходи, Гарри, присаживайся. Чаю? И бери цукаты, если хочешь.

Кабинет директора поражал воображение. Наверное, но это не точно. Не то чтобы у Гарри было много времени разглядывать место, куда он попал.

Да, это была круглая просторная светлая комната. Да, на стенах висело много портретов. Да, вокруг была куча каких-то механизмов, жужажжих, пыхтящих и выпускающих пар. Да, в шкафу стояли книги.

Но кто были люди на портретах? Что они делали? Дремали ли они или настороженно изучали нежданного гостя? Какие интересные истории они знали, и что из них могли рассказать?

Что это были за механизмы? Наверняка артефакты, которые что-то делали, или что-то показывающие, и Гарри бы с удовольствием порасспрашивал профессора Дамблдора о них, или даже лучше сам попробовал разобраться.

Какие это были книги? Древние фолианты, чьи страницы пожелтели от времени, и на которые дышать было бы боязно? Или какие-то новые книжки, периодика с новыми прорывными исследованиями мира магии, если такие, конечно, были?

Увы, всё то, что действительно могло поразить воображение, так и оставалось неизученным. Директор явно не стал бы просто так тратить время на ученика, пусть и всего из себя такого знаменитого. Наверняка речь пойдёт о Снейпе, и отвлекаться будет просто глупо.

Гарри опустился за стол, идеально вписывающийся в интерьер – большой, на четырёх когтистых лапах, будто кто-то не до конца трансфигурировал его в живое существо. Горящей птице, сидящей на жёрдочке рядом и внимательно изучающего мальчика чёрными глазами, Поттер сунул булочку. История этого изделия, возможно, могла бы повеселить – Гарри взял её прямо перед вопросом директора и так и забыл положить обратно. Так и прошёл с ней весь путь по коридорам до охраняющей кабинет директора горгулье, а потом и сюда, за стол.

Но веселиться не хотелось.

– Меня отчислят? – решил задать вопрос Гарри. Ожидаемый, если он мог правильно судить.

Честно говоря, как раз это его волновало меньше всего. Другое дело – сам профессор Дамблдор. Что он знал? Насколько ему можно было доверять? Что рассказывать, а о чём стоит умолчать? И получится ли вообще умолчать? В конце концов, Гарри ничуть не льстил себе – их уровень отличался примерно как опасность новорождённого котёнка, ещё даже не открывшего толком глаза, и нунду, условно относящегося к кошачьим монстра высочайшего уровня угрозы. Без шансов, в общем.

– И ты уже думал, что будешь делать в этом случае? – директор выглядел серьёзным, и мальчик ему бы поверил, если бы не лукавые чёртики, никак не вяжущиеся с образом умудрённого жизнью старца.

– Я ещё не думал об этом, сэр, – честно ответил Гарри. Последние часы были слишком длинными, чтобы думать о последствиях урока зельеварения. Конечно, кое-какие планы у них с дядей были, но ничего конкретного. – Наверное, продолжу учиться где-то ещё. Палочку мне не сломают, я преступлений не совершал. С частными уроками тоже вряд ли будут трудности.

– Вот как? Рад видеть, что ты ставишь учёбу на первое место, Гарри, – кивнул каким-то своим мыслям директор

– Потому что это очевидное решение, – вздохнул Поттер. – Волдеморт никуда не денется.

– Ты считаешь, он не погиб? – удивился профессор Дамблдор. Почему-то Гарри показалось, что удивление деланное.

– Даже если он сам умер в ту ночь, найдётся новый тёмный маг. Уже нашёлся, вы же знаете, сэр? А что сделает тёмный маг, чтобы доказать, что он круче прошлого? – объяснил свою позицию мальчик. – Так что мне всё равно достанется.

– Весьма взвешенная позиция, – заметил директор. – Но мой первый вопрос подразумевал, что ты думаешь делать в ситуации с профессором Снейпом? В случае с мисс Уитсон, как я услышал, ты был весьма скор.

– Вы всё слышали, да? – вздохнул Гарри и честно признался. – Не знаю, сэр. Пока не думал над этим. Там, в обычном мире, я знал правила, знал, что нужно делать, чтобы отстранить мисс Уитсон. Ну, и были те, кто мог подсказать. Поэтому я скорее у вас должен спрашивать, директор, сэр – что можно сделать в ситуации с Северусом Снейпом?

Мальчик решительно посмотрел прямо в глаза старика.

– Хм… – профессор Дамблдор с интересом и задумчивостью смотрел в ответ. – Слагхорн уже давно вышел на пенсию, и его трудно будет уговорить вернуться к преподаванию, а других мастеров зелий, кроме него и Северуса, в Англии нет.

– А он долго преподавал? – заинтересовался Гарри. – И что с мастерами других направлений?

– Он начал преподавать ещё в сороковых. Что до мастеров – их больше, в трансфигурации почти полтора десятка, например, – лукаво улыбнувшись, ответил директор.

Гарри чувствовал, что у профессора Дамблдора уже было решение, но старый волшебник отчего-то хотел, чтобы его озвучил сам мальчик. Возможно, это был какой-то тест для него? С другой стороны, что Поттер мог сделать, кроме как плыть по течению? Разговор контролировал собеседник, и как-то изменить он мог только перевернув стол – в самом прямом смысле. Да и то мальчик не был уверен, что это поможет – директор наверняка сделает свои выводы и из такой истерики.

– Значит, этот ваш Слагхорн был таким же, – тяжело вздохнул Гарри. – Подготовил только одного человека до своего уровня… У вас что, должность зельевара проклята?

– Нет, проклята должность профессора по ЗОТИ, – ответил директор, и пояснил, поймав удивлённый взгляд Гарри. – Никто не задерживается больше года. Волдеморт был весьма расстроен, когда ему дважды отказали.

– А можно проклясть должность? – ещё больше удивился Поттер.

– Можно проклясть даже какую-нибудь концепцию, вроде огня или времени. Это весьма не просто, и вряд ли по силам кому-то в наше время, но существует по меньшей мере три способа это провернуть. С чем-то менее абстрактным, таким как должность профессора, мне известны семьдесят два варианта.

– И вы не сняли проклятье, потому что? – даже как-то заинтересовался Гарри. Хотя он, вот убей, не понимал, куда вообще ведёт директор, и с чего они вообще ушли на ЗОТИ.

– У каждого способа наложения свои условия снятия, – совершенно спокойно пояснил директор. – И увы, понять, что ничего не вышло, выходит только в конце года. Как понимаешь, Гарри, пока мне не удалось найти правильный вариант. Впрочем, есть вполне универсальное условие, подходящие почти всегда.

– Жизнь проклинателя? – припомнил Гарри сказки.

– Другие способы, где это не поможет, я уже проверил, – кивнул профессор Дамблдор.

Итак, Волдеморт жив. Не то чтобы открытие, но учитывать стоило. Если, конечно, директор не обманул, но мальчик просто не видел вариантов, зачем это старику может быть надо?

Хотя сказать об этом он мог и более прямо, на взгляд Поттера.

– И это ещё одна причина, почему Северусу Снейпу стоит оставаться на своём месте.

Гарри моргнул. Директор хочет использовать зельевара против Волдеморта? Нет, если дядя правильно оценил Снейпа, то тот хоть и не любил отца и был бы рад прибить однажды, но ненавидел он именно тёмного мага. В конце концов, выйдя за Поттера-старшего, мама оставалась жива, и кто знает, как можно было повернуть историю. А вот смерть уже никак не обратить, и Снейп никогда не простит этого даже своему господину.

– Вы считаете, Волдеморт ничего не поймёт?

– Нет, – с какой-то грустью покачал головой профессор Дамблдор, – если я что-то и понял в противостоянии с ним, то это, что он не в состоянии осознать саму концепцию любви. Увы, я не могу выяснить, с чем это связано – для этого надо углубляться в историю самого Волдеморта, что невозможно.

– Почему? – удивился Гарри, для себя отметив, что они опять куда-то свернули с темы Снейпа. Не чтобы он мог вести разговор, скорее вставлял нужные слова в правильные места. – Разве он не учился в Хогвартсе?

– Да, это так, – согласился директор. – Я даже могу вспомнить, что это я привёл его в мир магии. Увы, почти ничего кроме этого, хотя я искушен в магии работы с разумом. Однажды он просто запечатал своё имя, и теперь лишь он сам может открыть его, насколько я смог разобраться.

– Ритуал вроде того, из-за которого меня все забыли? – предположил Гарри. Рубеус наверняка помнил и этого человека, но знал ли он, кто стал Волдемортом? Да и сомневался мальчик, что Хранитель Ключей хранил в своей памяти имена прямо всех учеников Хогвартса.

– Возможно, – кивнул профессор Дамблдор. – И тут я должен извинится перед тобой, Гарри. Так вышло, что я собирался оставить тебя у маглов ненадолго, пока не удастся разобраться хотя бы с основными проблемами. Было опасно оставлять тебя с кем-то из магов, пока столько Пожирателей на свободе. И уж тем более не стоило на месяцы оставлять тебя в Запретном Лесу с Хагридом. Сестра Лили была лучшим вариантом хотя бы на пару лет.

– Вы хотите забрать меня? – напрягся Гарри. Не то чтобы он надеялся даже сбежать, если старик решит ему помешать.

– Нет, – покачал головой директор. – Даже если бы хотел, и даже если бы тебе не так повезло с ними, сейчас это было бы уже невозможно. Я не смог разобраться за месяц, что точно произошло, как и почему заклятье Лили, магия защиты наследника от Поттеров, неизвестный сейчас ритуал и мои действия так смешались. Понятен лишь итог – до совершеннолетия ты будешь с ними в безопасности, почти такой же, что может обеспечить Хогвартс.

– Хуф, – облегчённо выдохнул Гарри, поняв, что забирать от семьи его не собираются, по крайне мере, в ближайшие годы. А там со временем уже можно будет разобраться. Тут его мозг обработал остальную часть речи директора. Ну, понятную часть. – Вы знаете о заклятье мамы?

И тут же понял, что ляпнул не подумав наперёд. В конце концов, даже если директор знал о заклятье не означает, что это было точно за заклятье. И уж тем более о информированности самого Поттера директор мог только догадываться. Профессор Бабблинг не успела бы ему ничего рассказать, даже если собиралась, в чём Гарри сомневался.

– Я не мастер в рунах, но узнать их могу, – при этих словах мальчик машинально потёр шрам. И отметил, что явную оговорку профессор Дамблдор проигнорировал. – Лили использовала их для твоей защиты, но это всё, что я могу сказать после изучения дома твоих родителей. С ритуалом же ясности даже меньше. Лучшее моё предположение – Поттеры создали защиту для своего наследника на случай, если он останется в одиночестве. Хотя мне не доводилось слышать о подобных ритуалах в этой семье.

Гарри хотел заметить, что профессор Флитвик считал автором ритуала именно маму, но остановил себя. Пожалуй, об этом будет лучше спросить именно декана Равенкло, когда у него будет время.

– Моя семья меня полностью устраивает, – решил вернуться к прошлой теме Поттер. – И рад, что всё так сложилось. Так что вам не стоит извиняться.

– Хорошо, – кивнул профессор Дамблдор. – Позволь ещё вернуть тебе одну вещь. Она принадлежала твоему отцу.

Директор положил на стол сверкающую серебристо-серую ткань. Кажется, она лежала в одном из ящиков его стола.

– Это мантия-невидимка твоего отца, – старик подтолкнул ткань к Гарри. – Я нашёл её, когда пытался разобраться, что случилось в твоём доме. Лежала рядом с твоей кроваткой. Ума не приложу, почему твои родители не использовали её, чтобы сбежать от Волдеморта… Я решил, что лучше будет вернуть её тебе, когда ты подрастёшь, чем оставлять валяться там, где кто-то может соблазниться и стащить.

– Спасибо, сэр, – принял странную вещь Гарри. – А что это вообще такое?

– Если ты накинешь её, то тебя будет невозможно увидеть, – объяснил профессор Дамблдор. Не то чтобы от этого стало как-то понятнее, но хотя бы понятно, откуда начинать исследования.

Ткань была мягкой, и почти прозрачной, если развернуть и посмотреть на свет. В темноте, наверное, вообще не видно. Это было интересно.

"Лежала рядом с твоей кроваткой" – подчеркнул зачем-то директор.

"…запутался ещё в чём-то помню, будто в паутине…" – мельком заметил Рубеус, когда рассказывал, как забирал его из разрушенного дома Поттеров. Подумать только, это было только утром!

Интересное совпадение, которое вряд ли было просто совпадением. Осталось понять, а что из этого следовало-то?

– Она какая-то особенная? – решил всё же спросить Гарри.

– Не знаю, – пожал плечами директор. – Разве что обычные мантии быстро изнашиваются, а это, как я слышал от Джеймса, семейное наследие. Кто знает, как Поттеры смогли улучшить обычное зачарование? Я не изучал мантию, только хранил, пока не придёт время вернуть её тебе.

– Спасибо, сэр, – искренне поблагодарил мальчик.

– Но мы отдалились от основной темы нашего разговора. Стоит всё же решить, как разрешить дела с профессором Снейпом, – как ни в чём не бывало сказал профессор Дамблдор.

Гарри искренне не понимал, почему именно это вдруг стало их основной темой – он вообще не понимал, о чём они говорят, перескакивая с одного на другое. Не то чтобы его кто-то спрашивал, не так ли?

Ещё сильнее его смущала формулировка директора. Звучало, будто именно он, Гарри, пусть и вместе с профессором Дамблдором, решал судьбу Снейпа. Что это было? Грубая лесть ребёнку? Реальная позиция директора, основанная на славе Мальчика-Которой-Выжил, которой Поттер пока вообще не собирался пользоваться? Какая-то проверка для фиктивного победителя Волдеморта? Просто маразм старика?

Ага, особенно верилось в последнее, конечно-конечно.

Впрочем, если уж и сам Снейп не хочет учить детей зельеварению, а выгонять его совсем было бы глупым, то остаётся всего один логичный вариант.

– А почему не нанять Снейпу ассистента, пусть и не мастера? Который бы преподавал бы у младших курсах? А там и посмотреть можно, как пойдёт, – говоря эти слова, Гарри чувствовал, что его мозг отчаянно чешется. Он не мог отделаться от чувства, будто читает по невидимой бумажке, полученной от директора.

– Неплохая мысль, – благосклонно принял идею – свою, как пить дать! – профессор Дамблдор. – Думаю, что смогу убедить в необходимости такого шага Попечительский Совет и Министерство. Есть несколько неплохих претендентов. Действительно, это выход. Благодарю, Гарри. У тебя ещё остались вопросы? Я и так надолго задержал тебя.

Мальчик в ответ выразительно посмотрел, но возражать не стал. Его больше не давал покоя другой момент.

– Вы упомянули магию работы с разумом. Вы много мне сегодня рассказали, особенно про Снейпа. Разве это не опасно? Волдеморт или кто-то из его приспешников не владеет такой же магии? Никто не сможет прочитать мой разум, особенно такую опасную информацию?

– Ум – не книга, которую можно прочитать, – ответил директор, чуть нахмурившись. Наверное, кто-нибудь на месте Гарри и поверил, что старик только сейчас спохватился об этом вопросе. – Но ты прав, Волдеморт тоже мастер легилименции, и при желании сможет вытащить всё, что угодно, из твоего разума. Если ты конечно, не сможешь его защитить… Хм. Пожалуй, стоит обучить тебя окклюменции. К сожалению, мастеров этого направления не так много, и будет лучше, если я займусь этим сам.

– У вас время на это? – совсем не понял, куда всё привело, Гарри. Кажется, он совсем потерял нить разговора. Учиться-то чему-то он был не против, но… Он пришёл сюда, ожидая наказания, если не отстранения. Как всё пришло к личным урокам у самого выдающегося мага современности?

– Не часто, но найдётся, – кивнул профессор Дамблдор, о чём-то размышляя. – Если ты согласен, то я пришлю домового эльфа, чтобы предупредить о первом занятии.

– Да, конечно, – хотя Поттер и ничего не понимал, он не был дураком отказываться от подобного.

– Вот и прекрасно. Хорошего дня, Гарри.

Когда мальчик покидал кабинет директора, его мучил лишь один вопрос.

Что это вообще было?

Глава 19. Будни старого замка

Как ни странно, после хаоса пятницы потянулись спокойные дни. Гарри после такого окончания первой недели ожидал как минимум семи казней египетских на выходных, не чтобы его кто-то спрашивал.

По зрелому размышлению о разговоре с профессором Дамблдором Поттер своей семье решил не писать. Тётю Пэт удар хватит, если она обо всём этом узнает. Тут не получится смягчить историю, как это было со Скаббезом. Этот случай мальчик описал, будто услышал о нём от того же Рона. Конечно, миссис Джестер догадалась об обмане через пару дней, но первые потрясение, возмущение и гнев к тому времени подутихли, и с новой силой уже не вспыхнули. Мир магов устоял перед неслучившейся катастрофой.

Слава богу, тётя Пэт не догадалась о всех деталях дела мисс Уитсон. И ещё немного слава математике и предсказуемости магов. Зная, что визит профессора магии точно бы отвлёк миссис Джестер от других происшествий, высчитать день операции было несложно.

Хотя маги сработали даже оперативнее, чем ожидал Поттер, да. Ну, это детали.

Как Гарри и собирался, он продолжил изучение лестниц Хогвартса. Домовики с радостью согласились помочь доброму волшебнику, и маленькие кусочки тканей появились на каждом пролёте, размечая их цветами.

К концу октября удалось узнать не то чтобы много. Идея зарисовать схему движения и вычислить правила работы провалилась. Лестницы не только двигались, поворачиваясь порой прямо во время спуска или подъёма, но даже росли и уменьшались. Вот этого никто не замечал, и Гарри тоже бы пропустил, если бы уже на третий день красная тряпочка не оказалась посередине пролёта. Недолгая сверка с записями подтвердила, что ещё вчера этот путь вёл на два этажа ниже.

В конце сентября Гарри, перечитывая все свои бумаги, сделал неутешительный вывод – никакой схемы у движения лестниц не было. Даже исчезающие ступеньки нельзя было предсказать, да что там, даже их количество – в один день их могло быть пара десятков, в другой и вовсе ни одной.

Не желая просто ставить крест на этом исследовании, Гарри сам себе выдвинул гипотезу, что всем этим кто-то управлял. Конечно, первым подозреваемым был директор, но представить как старый волшебник, мерзко хихикая – почему-то именно мерзко хихикая, – каждый вечер настраивает систему движения было сложно. Оставался вариант покопаться в истории Хогвартса, чтобы узнать, когда лестницы вообще начали себя вести будто живые.

– Любопытный вопрос, молодой человек, – важно покивал сэр Николас. – Увы, помочь вам не моих силах. Могу лишь отметить, что по прибытию меня в Хогвартс уже всё так и было. Возможно, вам стоит спросить более осведомлённых личностей.

– Кого-нибудь посоветуете? – тут же уточнил Гарри.

– Мой добрый друг, Толстый Монах, как-то упомянул, что в его время всё уже так было, а ведь он учился ещё при Основателях. Из местных привидений что-то могут знать только Кровавый Барон и Серая Леди, но, боюсь, они не станут с вами разговаривать. Первый – достопочтенный сэр, бесспорно, но крайне мрачный и необщительный, он скорее проигнорирует вас, чем начнёт отвечать. Но если от него хотя бы иногда можно услышать что-нибудь – вряд ли приятное, увы, – то Леди вовсе ни с кем не разговаривает.

Гарри печально вздохнул. Расследование о корнях живых лестниц – звучало как какой-то ужастик, если честно, – зашло в тупик так и не начавшись.

– Попробуйте спросить у портретов, – решил поддержать мальчика сэр Николас. – Полная Дама в курсе многих слухов Хогвартса, быть может, что-то доводилось ей слышать и о вашем вопросе.

Увы. Хотя картина была совсем не прочь пообщаться с новым собеседником, да ещё и живым в придачу, против стал сам Гарри. Часа так через три, наполненных первосортными сплетнями разных эпох. И хотя мальчик каждые десять минут пытался – и успешно! – вернуть Даму к интересной ему теме, всё было бесполезно. Пара слов по делу – и вот картина уже свернула разговор на том, что барон Гюнтер с седьмого этаже в пятом веке встречался с леди Матильдой, той самой, из кабинета чар. И хотя оба отрицают, но вот Матильда другая, которая старуха из заброшенного класса, всё видела, потому что в те времена тайно пребывала в поместье означенного барона…

Господи, Гарри под конец думал, что у него мозг из ушей вытечет, и трусливо сбежал, даже не попрощавшись. Он потом боялся, что картина обидится и перестанет пускать его в гостиную факультета, но Дама, напротив, была весьма довольна и пыталась при каждой встрече вывалить на него новую порцию слухов

* * *

Уизли принесли печальную весть, пусть даже сами это не поняли. Оказывается, они не оставили брошенную Гарри вслух идею о домовых эльфах, а решили проверить её. А уж собирать информацию через многочисленных приятелей близнецы уже навострились.

Как-то вечером, когда Поттер как раз закончил домашку по чарам, Уизли появились рядом и, подхватив под руки, почти отнесли в укромный уголок.

– Помнишь мы недавно…

– … Говорили про домовых эльфах? – начали говорит близнецы, опять одновременно.

Гарри привычно – общались они уже немало, и Уизли часто использовали такой стиль речи, – сосредоточился.

– Пришлось немало покопаться в истории, и ты близок к правде, похоже. Почти все старые семьи имеют эльфов, и у них мало детей. Всегда есть наследник, иногда ещё кто-то, сын там или дочь, да и всё. Одно исключение есть – это Блэки, у этих с потомками всегда было всё в порядке. Интересный факт удалось вызнать у папы с мамой: Уизли избавились от домовиков, когда дед женился на бабуле, Цедрелле Блэк, а Прюэтты – когда Лукреция Блэк вышла за Игнатиуса, это наш двоюродный дед по маме. Результат – у отца и мамы по два брата, нас вообще семеро.

– А что по Блэкам? – заинтересовался Гарри, когда оба близнеца переводили дыхание. Поттер помнил, что Рубеус назвал его крёстным Сириуса, бывшего именно из этой любопытной семьи.

– Война с Гриндевальдом сильно их подкосила, их немного тогда выжило. А сейчас из них остались мать Малфоя, но у них домовики на месте, Беллатриса Лестрейндж – тут вся семейка в Азкабане, они Пожиратели, – да Андромеда Тонкс, и вот у них эльфов нет, но у неё муж из маглорождённых волшебников, непонятно, знает она что или нет. А единственный наследник главной семьи – он из поколения наших отцов был, – пропал в конце войны с Волдемортом, говорят, умер как-то нехорошо.

Не то чтобы смерть Сириуса стала ударом для Гарри – он его и не знал, разве что давно в младенчестве, – но хорошей новость от этого не становилось. Мальчику было искренне жаль не успевшего пожить папиного лучшего друга.

– В общем, мы думали как-то достать домовика после школы, все мелкие дела на него можно спихнуть же, – продолжили между тем близнецы, не обратив внимание на посмурневшего Гарри, – но теперь думаем повременить и получше подумать. Ты тоже если думал, что с эльфами лучше, повремени пока. Попробуем ещё с Нимфадорой Тонкс поговорить, это дочь Андромеды, она сейчас Хогвартс заканчивает, на Хаффлпаффе. Но она тяжелая на руку, говорят, мы пока ищем подходы.

– А зачем тогда в Хогвартсе столько эльфов? – заметил Гарри странный момент в этих рассуждениях.

К его удивлению, близнецы покраснели, переглянулись и хором ответили:

– Подрастёшь – поймёшь!

Опять какие-то тайны старших. Ну и ладно, не очень-то и хотелось.

* * *

Занятия окклюменцией у профессора Дамблдора были весьма интересными, хотя были бы ещё лучше, если бы они были дольше и чаще. Увы, хотя директор и интересно объяснял ментальную магию и защиту разума в частности, за два месяца он смог выделить лишь несколько часов. Сперва спустя несколько дней после первой встречи кратко рассказал о самой дисциплине и дал список книг, которые стоит изучить – и разрешение их взять в библиотеке, конечно. И потом, ещё недели через две, провёл уже полноценное занятие по базовой организации разума.

На этом же занятии Гарри повторно познакомился со своим будущим основным тренажером окклюменции. Он не знал, как директору удалось уговорить Распределяющую Шляпу принять эту роль – это явно было не просто, учитывая ворчание головного убора. Гарри оценил со всех сторон выигрышный выбор, разве что тренажёр, кажется, был с этим не согласен. Сам профессор Дамблдор не тратил время и занимался своими бумагами, пока мальчик сражается с головным убором, пытаясь защититься от её вторжения в свой разум. Гарри же может не переживать, что кто-то узнает о нём то, что он хотел бы скрыть – Шляпа и так уже всё узнала на распределении.

Увы, директор был занятым человеком, недаром у него было столько титулов, и уделять много внимания мальчику, пусть и Который-Выжил, он не мог. А присмотр требовался. Окклюменция была хоть и интересной, но весьма непростой дисциплиной. И хотя очень мало волшебников ей хоть сколько-то овладели, Гарри был настроен оптимистично.

* * *

Роберт Шидкап был усталым аврором сложно определённого возраста в прямоугольных очках и рентгеновским зрением на триста шестьдесят градусов. Другой причины, как он смог остановить Невилла от порчи зелья на следующем уроке, стоя к тому спиной на другом конце комнаты, Гарри предположить не мог.

Ну, или он был весьма подкованным преподавателем, да.

– Мистер Поттер, я слышал о вашем отстранении, но этот вопрос был решён, входите скорее, – были первыми словами, что услышали от него ученики, когда Гарри замешкался в дверях класса.

Именно этому человеку, который, кажется, был довольно молод, но выглядел что краше в гроб кладут, предстояло обучать зельеварению всех учеников вплоть до четвёртого курса. По его словам, это была большая радость и огромная честь.

Судя по виду, с которым он произносил этот спич, и абсолютно сухому канцелярскому тону – неа, ни разу.

– Я не научу вас варит удачу и смерть, с этим вам стоит обратиться к профессору Снейпу, – всё так же безэмоционально продолжил он. – Я не ожидаю, что к вам спуститься призрак дедушки и натаскает готовить зелья. На моём уроке вам достаточно сварить что-то подобное описанию в рецепте, чтобы получить своё "Выше ожидаемого", или что-то хотя бы отдалённо похожее, если вас удовлетворит "Удовлетворительно". Я не буду проверять ваши зелья на вас, ваших одноклассниках, родителях, дальних родственниках или любимых хомячках – у меня есть малая походная лаборатория, которая сможет определить эффект без лишних участников. Это всё. Вопросы?

– А как получить "Превосходно"? – почти возмущённо спросила Гермиона, даже не дождавшись, пока Шидкап её спросит. Для этой девочки это было как если бы Гарри вдруг решил высморкаться в шторку прямо в классе. Видимо, то, что преподаватель обошёл высшую оценку, совсем вывело её из себя.

Шидкап впервые показал эмоцию, он посмотрел на Гермиону с таким недоумением, будто та спросила, какая буква идёт после "а".

– Вы должны сварить именно то зелье, которое описано в рецепте, разве это не очевидно, мисс Грейнджер?

Чуть позже на уроке, когда Невилл опять начал нервничать и собирался бросить в котёл что-то не то, Шидкап взмахом палочкой остановил его, хотя в это время что-то объяснял кому-то из слизеринцев. Спокойно и не показывая эмоций договорив – и удерживая всё это время гриффиндорца, – Роберт перешёл к мальчику и подробно объяснил, что именно он пытался сотворить. К лекции отчего-то прибавилось несколько идей, как можно было добиться того же эффекта более простыми способами, а также пара способов, с помощью которых можно было бы уничтожить класс вместе со всеми учениками. Надо только действовать быстро, иначе реакцию будет не удержать, и масштаб разрушений будет куда меньше.

В общем, ассистент зельевара был весьма специфическим человеком, но учил явно лучше Снейпа.

Впрочем, ещё до окончания одного отстранения Гарри заработал другое, вечное и неоспоримое, на всё время учёбы в Хогвартсе, а лучше и на всю оставшуюся жизнь. Не то чтобы в этом случае Гарри хоть как-то возражал. Спасибо, ему хватило.

Новые правила звучали – Гарри Поттеру запрещается появляться в прямой видимости метёл, и ни в коем случае не повышать голос, если первое никак не удавалось.

Слизерин и Гриффиндор первого курса единогласно поддержали ограничения.

* * *

Занятия полётов у первокурсников были в четверг, и стоило объявлению о них появится в гостиных, все первокурсники из магических семей будто посходили с ума. Каждый пытался убедить окружающих, что вот именно он чуть ли не родился сразу верхом на метле, летал минимум двадцать семь часов в день, и непременно встречался и успешно уходил от вертолёта, дельтаплана, реактивного самолёта, чёрта в ступе или хотя бы летающего розового крокодила.

Просто чтобы отвлечься, Гарри подкинул идею о летающих тарелках, Супермене и хэликарриерах ЩИТа, и уже на следующих день в рассказах о столкновениях появились и они. Не то чтобы Поттер в них сомневался, конечно. Просто старался не думать о предстоящих полётах.

Сказать, что он не верил мётлам – значит ничего не сказать. Деревяшка с пучком веток совсем не то, чему Гарри мог доверить свою жизнь. Отрываться от земли на этом? Чёрт, он даже с ковром-самолётом каким-нибудь был совершенно не согласен, хотя те и выглядели куда солиднее.

В общем, мётлам Гарри доверял куда меньше, чем спасшей его при падении магии, а ей он не доверял совсем. Тренировки с прыжками с одной ступеньки привели только к ободранным рукам и разбитой коленке. Ну и нагоняем от тёти Пэт, которая заметила его нелепые со стороны действия. Мальчик был уверен, что женщина что-то заподозрила, в смысле о его падении с большой высоты.

По итогу таки тренировки были признаны ненужными и опасными, и больше Гарри к ним не возвращался.

Из первокурскников куда более нормальным с точки зрения Поттера – не спокойным, нет, – был только Невилл. Бабушка просто никогда его не подпускала к мётлам слишком близко, и Гарри не мог с ней не согласится. Что выкинет магия младшего Лонгботтома рядом со сложным магическим инструментом оставалось только гадать. Поэтому Невилл тоже боялся, пусть куда меньше Поттера. Последний-то уже знал, к чему может привести полёт.

Дети из обычных семей тоже нервничали, но это был скорее мандраж перед незнакомым делом, чем ужас от предстоящего, с каждым днём сильнее пожирающий Гарри. Гермиона, отдалившая от компании первокурсников Гриффиндора после выходки Поттера в Большом Зале, привычно зарылась в книги. Увы, научить летать те не могли – по крайне мере те, до которых могла дотянутся сама девочка. Может, где-то такие книги и были.

Гарри несколько раз пытался поговорить с Гермионой и извинится за, прямо скажем, отвратительное поведение. Девочка была не виновата – вообще не имела отношения, – к мисс Уитсон и Снейпу, и срываться на ней было мерзко. Тётя Пэт даже ругать бы на такое не стала, просто посмотрела бы – воистину худшее наказание.

Увы, толком поговорить так и не удалось, девочка успешно избегала его. Не то чтобы Гарри мог её винить.

Урок начался нормально. Правда это всё, что он успел сделать.

– Ну и чего же вы ждете? – было первое, что услышали ученики от мадам Хуч, тренера полётов, немолодой женщины с ястребиными чертами лица и жёлтыми глазами. – Вставайте рядом с мётлами, давайте, побыстрее.