Текст книги "Гарри Поттер и заклятье смерти (СИ)"

Автор книги: Константин Риндевич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 26 страниц)

Глава 23. Простые деньки в непростой школе (часть 2)

– Мистер Поттер, задержитесь, будьте добры, – после практики нового заклинания окликнул мальчика профессор Флитвик.

Гарри махнул Невиллу на прощание, чтобы тот его не ждал – вряд ли они с деканом Равенкло быстро закончат. Тот кивнул, и, дождавшись Рона с Гермионой – рыжего в основном, конечно, он как обычно долго копался, – покинул аудитории.

Это троица вообще сдружилась в последнее время, Гермиона даже начала даже помогать обоим мальчишкам с домашкой, а не только Лонгботтому со старыми уроками, которые тот из-за своего страха слушал в лучшем случае вполуха.

И эта дружба была достижением Невилла, ничуть не меньшим, чем улучшение в магии. Именно он как-то разобрался с проблемами между Гермионой и Уизли. Сперва Невилл притащил Рона к девочке и заставил извинится – Гарри не понял, за что именно, да и вообще узнал это уже постфактум. А затем Лонгботтом уже Гермиону отвёл к близнецам, чтобы та попросила прощения уже у них. Тут Поттер уже был свидетелем, и разобрался, что Уизли во время нападения тролля вытащили Грейнджер из туалета, и при этом поступили как-то слишком небрежно. Оставалась только догадываться о подробностях, и почему вообще нужно было обижаться на своих спасателей, но это девчонки, кто их разберёт?

Гарри предполагал, что именно Рон был виновником в том, что она там оказалась. Ему вообще со словами бы поаккуратнее быть… Та же Гермиона после примирения пыталась донести это до рыжего. Даже вроде стало что-то стало получаться, несмотря на толстокожесть младшего Уизли – тот уже давно перестал обращать слишком много внимания на обидные слова. Ну да с такими братьями ничего удивительного.

– Что ж, – начал профессор Флитвик, когда все остальные ученики покинули кабинет, – появилась ли у вас какая-нибудь новая информация? Признаться, ума не приложу, что ещё можно проверить, а ведь мы так и топчемся в самом начале.

Преподаватель чар был крайне недоволен, признавая это. Они вместе бились над этим уже почти два месяца, с середины октября. Пытались хоть что-то познать в ритуале, скрывающем последнего Поттера, кто бы не был его автором. Ну как вместе – Гарри в основном выступал скорее объектом, на который декан Равенкло накладывал кучу чар. Мальчик с трудом понимал, что они значат, хотя профессор Флитвик не скупясь делился своими знаниями. Увы, Гарри пока ещё слишком мало знал о магии, и потому старался по большей части просто запоминать рассказы.

Декан Равенкло развернул свиток, в который и записывал всё, что удалось выяснить за это время.

– Неутешительные итоги, – вздохнул старичок, рассматривая короткие сиротливые строчки. – На ритуал повлияло то рунное заклятье, про которые вы мне рассказали, Гарри. Привязка на кровь Лили, но не ясно, чего именно. И точно никакого влияния Поттеров, Лонгботтомов, Уизли и прочих родов, к которым мог обратиться Джеймс. Это пожалуй и всё, что удалось нам с вами выяснить. Печально…

– А Блэки? Вы проверяли Блэков? – вспомнил Гарри давний разговор с Хранителем Ключей. – Рубеус говорил, что папа дружил с наследником Блэков.

Профессора Флитвика ничуть не тяготило, что его собеседник заметно младше и меньше знает. Напротив, он находил в этом прекрасную возможность взглянуть на проблему с неожиданной стороны. И Гарри уже привык спокойно перебивать декана Равенкло или прерывать его мысли, если ему приходила какая-нибудь интересная мысль. Ни одна не подтвердилась, правда.

– Хм, – декан Равенкло даже поднял голову, пытаясь припомнить, о ком идёт речь. – Да, да, припоминаю, Блек учился на Слизерине, он был на пару лет младше вашего отца. Слышал, он погиб в конце войны… Они дружили? Неожиданно, не знал. Или это действие ритуала, и я просто не могу это вспомнить? Любопытно… Что ж, на руку Блэком мы тоже обязательно проверим. Садитесь, пожалуйста, ровно… Хотя, что это я, вы уже должно быть привыкли, Гарри.

В этот раз это заняло чуть дольше, чем обычно. По изменившимся вспышкам и бормотанию маленького профессора, Поттер логично сделал выбор, что как раз Блэки руки к ритуалу приложили.

– Интересно, интересно… – бормотал декан Равенкло между какими-то диагностическими заклинаниями. Он полностью погрузился в магию, даже перестав как обычно пояснять свои действия для Гарри.

Когда вспышки, на взгляд Поттера, стали повторяться – ну, их цвет, мальчик ориентировался на него, – первокурсник не сдержал своего любопытства:

– Вы что-то нашли, профессор?

– А? – спохватился декан Равенкло, вынырнув из своих мыслей. – А, да, есть кое-что любопытное, Гарри. Видите ли, Блэки определённо как-то приложили руки к ритуалу. Но как, вот в чём вопрос? Увы, совершенно непонятно. Ерунда какая-то, право слово. Всё странно и запутанно, будто клубок, побывавший у любопытного кота. Я бы сказал что это был недоучка, не понимающий, что он делает, если бы в этом случае часть заклятий никак не среагировали. Будто кто-то изменил начальный ритуал почти до неузнаваемости…

Профессор Флитвик почесал палочкой висок.

– А это не может быть влияние маминого "Возмездия"?

– Определённое влияние, конечно, есть. Как бы вам объяснить, что я вижу… Вот представьте, что вы хотели зажечь простой Люмос, а вместо этого взорвали половину Хогвартса. Вот что-то подобное случилось с ритуалом, если сильно упростить, конечно. Я даже не могу точно сказать, что именно из блэковского было изначально, но это семейство точно как-то в этом поучаствовало…

Декана Равекло это явно поставило в тупик, что лишь сильнее разожгло его любопытство. Увы, ничего больше узнать не удалось.

– Жаль, – покачал головой профессор Флитвик, – но боюсь, это всё, что мы можем узнать просто магией. Думаю, стоит ещё проверить реакцию на вас тех, кого вы не видели полгода. Сомневаюсь, что ваша семья хоть что-то забыла о вас, Гарри, а вот те, с кем вы общаетесь меньше – уже есть вероятность. Попробуйте прогуляться в вашу старую школу, например, или может поговорить с соседями… О, насчёт последних есть идея – вы же переезжали в детстве, насколько я помню по словам вашего дяди?

– Да, но я сам этого не помню, – кивнул Гарри. – Тётя Пэт как-то говорила, что это было почти сразу после войны с Тем-Кого-Нельзя-Называть, дядя нас тогда прятал, мы несколько раз переезжали. Только через полгода вернулись в наш дом тогда, вроде бы.

– Я попробую поговорить с теми, кто жил рядом с вами раньше. Было бы любопытно узнать, что они помнят о вас, и помнят ли вообще. Вы не могли бы составить список, пожалуйста?

– Конечно, профессор, я спрошу у дяди с тётей, – кивнул Гарри. – И погуляю на каникулах, посмотрю, что смогу узнать.

– Прекрасно, прекрасно, тогда жду от вас информацию. Я уверен, мы сможем расколоть эту загадку, всенепременно.

– Спасибо за помощь, профессор. Всего хорошего, – попрощался Гарри.

По другому важному вопросу, почему Поттер выжил после Авады Кадавры, декан Равенкло не смог даже ничего предположить. Он смог лишь подтвердить слова профессора рун, от убивающего заклятия никак не защититься. Этот разговор явно был ему неприятен – знающие волшебники вообще явно не любили говорить о Аваде. И потому кроме первого занятия больше эту тему они никогда не поднимали.

Хотя тут у самого Гарри была одна совершенно безумная идея. Проверить её точно можно было только словив снова смертельное проклятье, но подтвердить догадки можно было и по-другому.

И об этом мальчик никогда никому не расскажет. Слишком важной было бы такое преимущество, настоящий джокер в его собственной колоде.

* * *

На лекции профессора Бинса как обычно все спали. Даже Гермиона задремала. По первости она внимательно слушала призрака и записывала каждое слово – ну, как успевала. Но Гарри поделился с девочкой конспектами с прошлых лет – чёрт знает каких, если честно, потому что близнецы признались, что достали их на своём первом году у каких-то семикурсников, которые тоже сами ничего не записывали. Гермиона методично перечитала и тщательно сверила текст, чтобы убедится, что они совпадают слово в слово. Но после пятого урока ей пришлось признать, что профессор Бинс не говорит ничего нового. После этого даже она сдалась и тихо дремала или делала домашку по другим урокам. Читать старые конспекты было куда проще и эффективнее, чем слушать монотонный голос давно умершего преподавателя. Да и читать их приходилось в любом случае.

Интересный парадокс – теперь уже Гарри внимательно вслушивался в речь призрака, выписывая отдельные слова. И нет, вовсе не потому, что видел в них некую Великую Истину, которую попытался скрыть от лучшей ученицы своего курса. Всё гораздо проще – он изучал непосредственно профессора Бинса. Пытался найти слова, в которых в речи возникала хоть какой-то отзвук эмоции. Вслушивался, пытаясь отследить реакции преподавателя истории магии на разные вещи.

Получалось так себе, прямо скажем. Но Гарри не отчаивался.

Про профессора истории магии удалось немало интересных фактов, но они никак не укладывались в какую-то нормальную картину.

– Мастер Бинс, он необщителен, – задумчиво подёгал бородку Свидетель Номер Два, в миру сэр Николас. – Право, никогда от него слова не слышал, кроме как на ученических лекциях. Думается мне, смерть знатно его впечатлила и заставила полностью уйти в любимое дело. Случается с молодыми призраками.

– Молодыми? – не понял Гарри. Бинс был каким угодно, только не молодым.

– Молодыми как призрак, – пояснил сэр Николас. – Недавно умершими и только-только перешедшими в подобную форму бытия. Мастер Бинс самый молодой среди нас, если не считать бедняжку Миртл, ей ещё чуть меньше пятьдесяти.

– А как умер профессор Бинс? – решил уточнить важный вопрос Поттер. Историю про Миртл стоило оставить на другой раз, и в первую очередь – познакомиться с самим призраком. Вряд ли она будет такой же неразговорчивой, как преподаватель истории магии.

– Увы, детали мне неведомы, – с сожалением вздохнул сэр Николас. – Помню, уважаемый Толстый Монах как-то говорил, что просто сердце остановилось. Он был уже стар тогда, возможно, забыл принять нужные зелья?

Пришлось обратиться к Свидетелю Номер Три.

– Да, юноша, бедный Бинс был просто стар, – подтвердил призрак Хаффлпаффа. – Он был немало увлечён своими проектами, так ярко рассказывал о всяких раскопках… Призрачная жизнь, увы, не пошла ему на пользу. Бедняга не смог смириться, что никогда не вернётся к делу своей жизни, должно быть. Нам не удавалось толком пообщаться, он даже не бывал никогда на наших, призрачных, встречах или вечеринках. Очень, очень нелюдим, право слово. В следующем году наш общий друг Николас отмечает пятисотлетие смерти, немалая дата, согласитесь? Все призраки замка соберутся, даже Пивз отложит свои шалости. Но бедный Бинс, увы, как обычно к нам не присоединиться, могу вас заверить.

– А почему он вообще остался преподавать историю магии? – сумел вклиниться с вопросом в пространную речь Толстого Монаха Гарри.

– Его попросил директор, конечно! – воскликнул призрак. – Он же, кстати, и первым нашёл тело, как мне помниться. Дайте подумать, кто тогда занимал это кресло? Идэсса? Нет-нет, она была в шестнадцатом веке… Да, точно, это был Блэк! Тот директор, что поссорился с Пивзом, как раз оставил кресло, и Финеас был следующим. Это был тысяча восемьсот девяносто первый год.

Финеас Блэк, возможно, и пролил бы ещё немного света на всю историю и стал бы следующим свидетелем, но говорить с кем-либо категорически отказался. Его портрет, в смысле, который висел в кабинете директора. Гарри попытался попытался перекинуться с ним словом во время перерыва на уроке окклюменции, но вздорный старик препочёл отмолчаться.

Из-за чего был переквалифицирован в Улику Номер Два вместе со своим предшественником. Вся проблема была в датах. Да, Финеас Блэк стал директором Хогвартса в тысяча девятьсот первый год, а прошлый оставил кресло в том же году. Вот только разрыв между ними был почти в полгода. И именно в эти дни Школа Волшебства и Чародейства обзавелась призраком-профессором.

Правила, которые смог найти Гарри, говорили, что всё это время Хогвартсом управлял заместитель предыдущего директора. Как правило именно он становился следующим руководителем, но не в этот раз – Блэк вообще не имел до этого отношения к школе, но смог надавать на попечительский совет. Политика, наверняка.

Итого с Бинсом общался некий маг, о котором даже не осталось упоминаний в книгах. А Блэк просто махнул рукой на это. Со следующим директором столь странный профессор стал традицией, а традиции магов… мда.

Конечно, Гарри предположил какие-то заклятья контроля. Он даже в свитке очередной домашки оставил несколько наводящих и даже прямых вопросах непосредственно к профессору истории магии. Возможно, Бинс сможет связаться с ним хотя бы письменно… Увы, сегодня мальчик получил свиток обратно, и все вопросы были аккуратно зачёркнуты, и итоговая оценка просто снижена на балл.

Собственно, именно на эти работы Гарри обратил внимание в самом начале. У него до сих пор хранилась Улика Номер Один, домашка по истории магии после третьего занятия. С исправлением пары мест, замечанием профессора на полях, и оценкой Выше Ожидаемого, выведенного аккуратным почерком. И когда Гарри её смотрел, он осознал маленькую проблему… А кто собственно проверяет работы, если призрак не может касаться вещей?

– Нет, достопочтенный волшебник, сэр, профессор не обращался ни к кому из домовых эльфов с такой просьбой, – открестился от участия Свидетель Номер Один с большими ушами, когда Гарри зашёл на кухню Хогвартса.

Итого оказывалось, что никакой профессор не призрак, а очень даже полтергейст, как Пивз. И раз никто не видел, как Бинс забирал домашку с собой, или просто летающие по коридору свитки, проверял он её вслепую. Сам-то он с каждого урока уходил в стену.

Причём вслепую в где-то в ящике, потому что на поверхности в конце урока никаких свитков не оставалось, это Гарри тоже проверил. А как раз ящики стола были надёжно закрыты.

В общем, профессор Бинс был интересной загадкой. Осталось только придумать, куда копать дальше. Толстый Монах говорил что-то про увлечение археологией?

* * *

Урок по ЗОТИ был совершенно обычным. Квиррелл пытался заикаться и одновременно рассказывал очередную лекцию. Честно говоря, от такой манеры речь у Гарри начинала болеть голова, особенно во лбу ломило к концу урока. Он даже подумывал сходить всё-таки к Дамблдору и пожаловаться на дилетантскую игру профессора ЗОТИ. Останавливало мальчика только то, что директор и так скорее всего знал, что скрывает Квиррелл и почему кривляется перед учениками, принимающими его заикание за чистую монету.

И да, последний момент Гарри проверил, специально уточнив у близнецов Уизли. Те несказанно удивились новости, что Квиррелл играет, а не заикается по-настоящему, по у Поттера было достаточно историй о Эмили, чтобы убедить их, что он разбирается в теме. Рыжие даже пообещали быть настороже с подозрительным профессором.

Взамен Гарри услышал много рассказов о предыдущих преподавателей ЗОТИ, благо у близнецов было историй о них за десять лет от старших братьев. Ничего особо важного, все так или иначе в конце года покидали Хогвартс. Хотя стоило отметить, что магия Хогвартса, судя по всему, охотнее защищала тех, кто честно выполнял свои обязанности.

Седой охотник на монстров, выпавший Биллу на втором курсе, честно передавал свою науку ученикам. И он в целости покинул школу, услышав о каком-то редком чудовище. Кажется, даже схватился с ним и зарубил в тяжелом поединке.

А вот спивающийся бывший аврор, который встретился старшему Уизли четыре года спустя, учил тяп-ляп, больше дрых на за учительским столом и постоянно придирался к юным магам. Как он вообще попал в профессора, тот ещё вопрос, но по пьяни он столкнулся с боггартом и от ужаса словил летучих мышей в свою колокольню. До сих в Мунго лежит, перспективы плачевные, говорят.

Гарри потёр уже занывший лоб. Может, стоит всё-таки попросить у мадам Помфри обезболивающее зелье? Всё проходило минут через десять после того, как исчезала необходимость слушать фальшивые заикания, и каждый раз Поттер откладывал решение.

К какой категории профессоров относился Квиррелл, Гарри даже не сомневался. Оставалось только гадать, что с ним станет в конце года, чтобы хоть немного скрасить урок. Не то чтобы Поттер был кровожадным, конечно. Но идей было предостаточно.

Глава 24. Звёздное небо

Подгадать, чтобы в комнате был только Рон, было не так уж и сложно, как можно было бы ожидать.

Гарри не то чтобы не доверял остальным своим однокурсникам. Просто всегда был шанс, что потом кто-то из них вспомнит про странную проверку, и задастся вопросами. И тогда секрет его джокера мог быть кем-то раскрыт, а это такая штука, которую стоило сохранить в тайне как можно дольше. Ну, на взгляд самого Поттера.

Что же до Рона – Гарри отнюдь не сомневался в его уме, хотя Уизли использовал его куда реже, чем стоило бы. Просто для рыжего у него уже был готов отвлекающий манёвр – тот самый важный разговор, который он всё откладывал.

У него уже был набросок плана – давно был, прямо скажем, – благо дядя Рик подсказал основу, а щепотки воображения вполне хватало у самого Поттера. Оставалось не так много – собственно, поговорить с младшим Уизли.

Самое сложное, да. Как всегда напоследок, но что поделать? Гарри чувствовал, что где-то был подвох, что они с дядей не продумали, и он обязательно всё запорет. Как всегда в разговорах со сверстниками. Гермиона вон до сих от него шарахается.

Но дорогу осилит идущий.

Ну и заодно можно удачно совместить с одной маленьким экспериментом, который может подтвердить одну важную вещь. Надо же с чего начинать?

– Рон, поможешь мне проверить кое-что? – позвал Гарри рыжего. Куда более уверенно, чем себя чувствовал.

С Невиллом было куда проще – там Поттер себя неслабо накрутил при подготовке, да и память о тролле была куда более свежей. Разговор со сверстником – даже разговор со сверстником! – был куда проще столкновения с серой громадиной, как бы сам Гарри не храбрился. Сейчас, в начале декабря – вот зачем было так тянуть, хотел бы он спросить прошлого себя, – воспоминание о безумном беге уже не помогало так хорошо.

Вообще не помогало, если по правде, ладно?

– Да, Гарри, конечно, – Рон с радостью отвлёкся от учебника по зельям, который с тоской читал уже минут десять. Кажется, он и так уже собирался отложить чтение и слинять в гостиную. Наверняка опять в шахматы поиграть, или в плюй-камню какие-нибудь. – Чего делать-то?

– Подойди, пожалуйста.

Рыжий, недолго думая, направился к Гарри. Впрочем, не дошёл.

– Тьфу, что это, паутина какая-то? – Рон махал руками перед лицом.

Так как Поттер мантию к кроватям, между которыми должен был пройти младший Уизли, особо не крепил, рыжий без труда её сорвал. Это позволило ему, наконец, разглядеть, во что он вляпался.

– Ух, это мантия-невидимка? Это правда настоящая мантия-невидимка? Никогда не видел её в живую. Это же ультраредкая штуковина, откуда она у тебя, Гарри?

– От отца досталась. Спасибо, Рон, – ответил Гарри, принимая папин артефакт, который поднял рыжий. На секунду ему показалось, что Уизли вцепится в волшебную ткань, но, конечно, он такого делать не собирался.

Это было ещё немалым плюсом Рона, кроме ума, – как бы он не завидовал, он оставался верным другом. У него даже мысли не появилось попробовать отобрать такую редкую вещь, даже подсознательно он не попытался бы удержать чужую вещь у себя. Поттеру было даже немного стыдно – сам он бы точно хоть на мгновение, но засомневался.

– А что ты хотел проверить? – спросил растерянный Рон.

– Да ерунду одну, – махнул рукой Гарри, копаясь в своём сундуке. Наконец он вытащил шахматную доску. Ну, это был неплохой вариант начать разговор, не так ли? Вдруг пришло в голову, в последний момент. – Сыграем?

– Давай! – загорелся младший Уизли, явно не желающий возвращаться к домашке. – Это шахматы? А чего они такие странные?

– Это обычные, не волшебные, – ответил Поттер, уже расставляя фигуры на столике рядом.

– Они не болтают, что ли? – удивлённый Рон покрутил в руках белую пешку. – Клёво, не будут зудеть над ухом каждый раз, а то умные блин стали! Правила же те же? Давай я чёрными?

Первая партия прошла в тишине, нарушаемой только стуком фигур. Гарри не удивился, когда быстро проиграл партию – он не был мастером, так, играл иногда с кем-нибудь из семьи, да читал о всякий знаменитых комбинациях. Рыжий легко разбивал любые его попытки взять контроль над доской, быстро оставил его почти без фигур, а потом загнал в ловушку короля.

Гарри мог оправдаться ещё тем, что он всё крутил в голове предстоящий разговор, да никак не решался его начать. Он не хотел обидеть своего приятеля, и пытался подобрать нужные слова, но всё не мог их сложить.

– Гарри, ты о чём-то поговорить хотел, да? – начал сам Рон, когда они расставляли фигуры по новой.

Поттеру даже стало немного стыдно, что он всё никак не может собраться для разговора, что самому рыжему пришлось ему помогать.

– Почему ты завидуешь? – Гарри так и не смог придумать ничего лучше, чем начать разговор в лоб.

– Чё?! – возмутился рыжий, но под копией укоряющего взгляда тёти Пэт, лучшей из тех, что смог изобразить Гарри, смутился и заёрзал на месте. Ничего удивительного, Поттер долгие часы тренировался перед зеркалом, копия была почти идеальной.

Рон наконец собрался и ответил:

– Ну, да, завидую. Сильно заметно, да? Это тяжело, знаешь, когда все вокруг лучше тебя. Билл рукастый, у него всё выходит, за что не возьмётся. Чарли круто летает, будто родился на метле, и его даже в заповедник драконов пригласили сразу после школы, хотя обычно там ещё три года учиться надо. Перси всегда был педантичным и аккуратным. Фред с Джорджем… ну, они Фред с Джорджем, понимаешь? И они все умные, не то что я. А Джинни девочка, мама всегда её балует, она всегда дочь хотела после того, как Перси родился. А я что? Даже не седьмой сын, как в сказках, только шестой, обычный неудачник. Мама с папой разрывались между проказами Фреда с Джорджем и мелкой Джинни, а я что? Поиграй сам, Рон, посиди тут спокойно сам, Рон, займись садом сам, Рон…

Почти самого младшего Уизли явно понесло, он говорил всё быстрее и проглатывал окончания, будто ожидая, что Гарри прервёт его речь. Скажет что-нибудь в духе "да ладно, зато семья большая" или "твоя-то семья в порядке", или ещё какую-нибудь чушь, да ещё успокаивающее похлопает по плечу, мол, чего ты так разволновался.

Поттер прекрасно понимал, что было бы ошибкой, уж это оба дяди с Эмили смогли до него донести. Усвоил прекрасно.

Кроме того, несмотря на выплёскиваемые чувства, Рон продолжал делать свои ходы после самого Гарри. Излишне стуча каждый раз фигурой, не обращая никакого внимания на доску и при этом не нарушая правил и выигрывая, зараза! Если он начнёт отрицать свой талант в шахматы, получит доской по лбу!

– И я понимаю, что мы не особо богатые, знаешь? – продолжал между тем изливать душу Рон. – Конечно, мы не голодали, ничего такого, папиной зарплаты вполне хватало на жизнь. Но мне было завидно, что у соседний мальчишек появляются новые игрушки, а у меня нет. Я не требовал ничего такого, и не просил, просто завидно, понимаешь? И коллекция карточек от лягушек у меня большая есть просто потому, что их всегда покупали на всех, а кроме меня собирал их только Чарли, пока драконами на пятом курсе не увлёкся и мне её всю не отдал. И да, мне бы хотелось новую палочку, конечно, всем хотелось, понимаешь? Но дядина не очень слушалась Чарли, а его приняли в заповедник, там нужна хорошая точность, ему была нужна новая, своя. Поэтому палочку купили ему, а та, что была дяди Фабиана, досталась мне, мне ведь для учёбы не надо много. Но всё равно обидно, понимаешь? А если бы и крыса у меня осталась… Нет, давай не будем про крысу, до сих пор передёргивает. Конечно, как Билл стал работать, стало попроще, он нам помогает, и Чарли будет, а значит Джинни тоже купят палочку… А мне просто не повезло, понимаешь? Просто неудачник, у которого нет никаких хороших сторон.

– А ты не думал заняться шахматами? – уточнил Гарри, когда Уизли решил перевести дух. – Ты круто играешь.

– Да это ерунда, – отмахнулся Рон. – Любой так может играть.

– Ты выиграл у шестикурсника, – резонно заметил Поттер. – И влёгкую.

– Да ерунда, говорю же. Он небось о другом думал, вот и проиграл. Я уже привык уже, что ничего у меня не получается, ты не подумай. Просто завидно немного тем, у кого всё хорошо, – Рон тяжело вздохнул.

– Рон, ты видел когда-нибудь звёзды ночью? – Поттер вспомнил наставления дяди Рика.

– Ну да, – не понял рыжий. – У нас дома если на крышу забраться, там хорошо видно. Даже телескоп стоит, мама для зелий иногда проверяет, папа для своих штук в гараже.

– Хорошо, тогда закрой глаза и представь его, ну, звёздное небо – Гарри не знал, придумал ли эту методику мистер Эльгаузер, или вычитал где-то, но это было интересно. Хотя и требовало воображения.

– Ага, – Рон всё ещё был растерян, но последовал сказанном и закрыл глаза.

– То, что ты сейчас видишь – это пути, лежащие перед любым человеком. Видишь те две звёздочки рядом друг с другом? Это пути, который для себя выбрали Фред с Джорджем. Повыше – это Перси, поярче в стороне – это Чарли, а вот та особенно яркая – это Билл. Видишь?

– Эм, да? – неуверенно ответил Рон. Гарри, конечно, не видел точно такого же звёздного неба, но это было и не обязательно.

– А всё остальное можешь выбрать для себя ты. Видишь ту мигающую звёздочку? Просто представь…

* * *

Это было огромное помещение, в котором стояло сто столов с шахматными досками.

– И этот день настал! – начал ведущий. – Именно сегодня сто именитых гроссмейстеров со всего мира бросят вызов знаменитому Рону Уизли! Удастся ли нашему земляку удержать титул короля шахмат, или на этот раз хоть кому-то удастся выиграть у него?

– Узнаем совсем скоро! – подхватила вторая ведущая. – Ведь у каждого игрока будет только два часа на таймере!

* * *

– Погоди, погоди, что такое таймер?

– Ну, на турнирах общее время ограничено, и у них есть специальные часы. Как только делаешь свой ход, нажимаешь на кнопку, и время начинает идти у соперника. Если время вышло у тебя – ты проиграл.

– Ну и придумает маглы, блин. Погоди, но как я тогда с сотней сыграю, ты с ума сошёл? Я между столами дольше ходить буду!

– Ладно, ладно, пусть будет десять, хорошо?

* * *

– И вот наши герои! Десять гроссмейстеров со всего мира собрались сегодня здесь, в Англии. Поприветствуем их решительность и стремление к победе! – махнул ведущий в сторону проходящих в зал и рассаживающихся за свои столы мужчин и женщин.

– На пару слов перед началом, – обратилась ведущая к японцу, – как вы оцениваете шансы на победу?

– При определённой степени удачи у кого-то из нас получится добиться технической победы по времени, – степенно ответил тот. – Чистая победа? Только если мастер Уизли завяжет глаза.

– Мы здесь за победой, чёрт возьми! – воскликнул американец. – Почему такое настроение перед игрой?

– Я в этом зале уже третий раз, мистер Смит, – спокойно ответил на выпад японец. – У меня есть понимание нашего соперника.

– Благодарю за ваше мнение! – не дала разгореться спору ведущая. – А вот и наш герой! Встречайте – Рон Уизли!

* * *

– Не, ну ты это загнул, – покачал головой так и не открывший глаза Рон. – Гроссмейстеры – это же лучшие игроки в шахматы, да? Читал в одном из папиных журналов. Ты реально думаешь, что я их когда-нибудь смогу обыграть, хоть одного?

– Если будешь стараться и учиться, то почему бы и нет? – пожал плечами Гарри. – Ты вообще когда последний раз в шахматы проигрывал, Рон? Я вот не видел в гостиной ни одного твоего поражения. Но если не хочешь шахматы, то вот ещё…

* * *

Мистер Фросби шёл домой. Уже светало, и он чертовски устал на работе. Спина ныла от неудобного кресла, в котором пришлось сидеть столько часов. Чёрт бы побрал этого придурка, который забыл подготовить документы.

Звон колокольчика вывел его из полусонного состояния. Мистер Фросби встряхнулся и оглянулся. Новый фургончик уличной еды? Вчера его здесь не стояло.

– Устали на работе, сэр? – улыбнулся ему молодой рыжий парень за прилавком. – Присаживайтесь, сейчас чего-нибудь сообразим.

Мистер Фросби, будто загипнотизированный, сел на первый попавшийся стул.

– Держите, сэр, – парень уже поставил перед ним горшочек с мясом и тарелку с мясом. Рядом опустилась кружка с каким-то морсом. – Ваше фирменное блюдо. Поднимает настроение, наслаждайтесь.

Мистер Фросби хотел было заметить, что он ничего не заказывал, но запах сбил весь решительный настрой. Живот недвусмысленно намекнул, что вообще-то он даже ужина не дождался. Мужчина попробовал мясо… и пропал.

Вспомнилось детство, мамина готовка, беспечные деньки, наполненное весельем-приключениями-жизнью, яркие цвета и солнечный свет… И вообще, какого чёрта он уже третий раз задерживается до утра, чтобы исправить косяки этого идиота? На что он вообще тратит жизнь? Надо уже искать новую работу давно!

Мистер Фросби вдруг вздрогнул и огляделся. Похоже, он задремал на лавочке. Неужели то удивительно вкусное блюдо, вернувшее его на минуты в детство, было только сном? Ну, фургончика нигде не видно, конечно, но тепло в животе намекало на обратное.

Встрепенувшись, мистер Фросби поднялся и направился домой. Что ж, дальнейшие планы уже определены, сон там или не сон.

* * *

– Если я так классно буду готовить, не лучше ли открыть кафе там или что-то типа того? – с сомнением спросил Рон.

– Ну, если ты будешь так классно готовить, там и решишь, – пожал плечами Гарри. – Тогда лучше элитный ресторан уж сразу. Представляешь, все туда будут ходить, записываться за месяц, потому что иначе мест не будут…

– И Малфоя пускать не буду! – усмехнулся мечтам Рон, явно сомневаясь в таком своём успехе. – Или можно стать капитаном у Пушек Педдл и вывести их в Мировой Чемпионат.

– А можно замахнуться вообще дальше, – для лучшего эффекта Гарри даже понизил голос. – Просто представь…

* * *

Красная планета увеличивалась в иллюминаторе. Первый космический корабль с человеком-пилотом приближался к Марсу. Благодаря двигателю Грейнджер-Финнигана полёт занял лишь чуть больше суток, да и то потому, что из-за слишком близкого метеоритного потока пришлось много маневрировать. Собственно, в этом и была проблема.

– Что значит топлива не хватит? Вы там в ЦУПе зелий от Снейпа напились, что ли? Невилл, это должен был быть просто обычный полёт! – разорялся в кабине рыжий пилот.

* * *

– Погоди, погоди, какие ещё полёты к Марсу? Это же за небом!