Текст книги "Последняя мировая. История одного снайпера"

Автор книги: Константин Якименко-Сегедский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц)

«Ну да ничего, мы им ещё покажем! Русского человека просто так не победишь, даже с самой передовой техникой, тем более на нашей земле. Мы немцев прогнали с одной винтовкой и десятью патронами на двоих, а этих, кто бы это ни был, уж как-нибудь выпроводим с матушки-Родины! – думал я, и в сознании моём всё сильнее разжигалось пламя мести. – Не будет вам пощады! Не дождётесь!»

– Схоронить бы их, – предложил старик, первым нарушив молчание, – а то как-то не по-людски…

– И тех, что у поезда? – кивнул полковник в сторону раскуроченного взрывами состава. – Нет, если займёмся этим, потеряем целый день и драгоценные силы. Кто знает, кто ещё сюда может наведаться, чтобы «зачистить» территорию. Нет, нам нужно идти, следует немедленно уходить и как можно быстрее. Если они так быстро начали посылать истребители, значит, скоро прибудет и пехота с танками, а к их приходу мы пока что абсолютно не готовы, – окинул он нас беглым взглядом. – Так что вперёд! Ходу!

Аккуратно обходя останки сотоварищей, мы подхватили свои вещи, брошенные в грязь и испачканные кровью, и уже бегом устремились вперёд. Теперь необходимо было добраться до войсковой части как можно быстрее.

Мы бежали без оглядки. Временами я косил глазами на нашего старца, которому было тяжело в его-то шесть – семь десятков. Однако он, что было сил, держался за нами, не отставая и пытаясь не подавать виду, что устаёт. Я только поражался его стойкости. В его-то года, насколько я знаю, старики то и дело пытаются умоститься на сидение в общественном транспорте, даже если едут одну-единственную остановку, а этот – настоящий спортсмен. В пример его следует ставить! И не только пожилым!

Мы отбежали на полкилометра, после чего полковник сбросил темп, давая нам, не привыкшим к таким резким нагрузкам, перевести дух, к явному облегчению нашего старца. Дальше мы пошли пешком.

Вскоре пересекли поле, по пути показалась асфальтированная дорога, судя по всему, ведущая в город. На ней виднелось несколько машин, несущихся из города на бешеной скорости, правда, далеко от нас.

Мы не стали останавливать их, даже не воспользовались удобным, потому как твёрдым и сухим, асфальтом, а быстро пересекли дорогу и «растворились» в лесополосе, проложенной вдоль дороги.

И нам не нужны были объяснения, почему мы пошли так, а не иначе, поскольку уже убедились в том, что может произойти, если держаться легко просматриваемой с высоты местности и выделяться на фоне чего-либо.

Далее поля закончились. Равнинная местность сменилась на пересечённую с ярами и оврагами, поросшую «голыми» кустарниками – настоящую болотистую глушь.

– Отличное место, что бы скрыться ото всех, – заметил полковник и, пытаясь находить как можно более «удобную» тропу для движения, лез через самые непроходимые заросли и спускался в самые глубокие овраги.

– Помните: лучше испачкаться в грязи, чем в собственной крови, – приговаривал он, и эта фраза быстро превратилась для нас в некий лозунг. И никто не возражал – мы сами лезли через самые глухие места.

Километры проходили за километрами, близился полдень. Все мы уже по колено были вымазаны в грязи. Со стороны могло создаться впечатление, что сквозь чащу пробирается отряд беженцев-бомжей, пытающихся нелегально пересечь границу. В некотором смысле, это была правда, так как теперь все мы действительно оказались бомжами, лишившись не только места прописки, но и родного города.

К обеду мы выбрались из труднопроходимой местности. Дальше вновь простирались сплошные поля. А за ними едва заметной дымкой над горизонтом поднималось облако полыхавших в городе пожаров. Там неиствовал настоящий ад, понимали мы, но всё равно стремились туда, ведь более нам некуда было податься.

Решив сделать перевал, мы остановились у лесополосы, в месте, где деревьев было больше всего, чтобы со стороны нас не заметил вероятный противник. Разложили подстилку, выложили кое-что из припасов и спешно начали пережёвывать пищу. Именно пищу, так как полноценной едой отломленный кусок хлеба с наспех отрезанным ломтем колбасы её было не назвать. После поспешного приёма пищи, машинист с полковником закурили.

– Может, по глотку? – предложил машинист, кивая на припрятанную в кармане бутылку. Видно у него это входило в ежедневный «рацион».

– Нет, нельзя, – возразил полковник. – В сложившейся ситуации мы должны сохранять трезвую голову, необходима быстрота реакции. Сейчас даже от мгновенного промедления может зависеть, жить нам или нет.

– Ну, ладно, – развёл руками машинист. – Давайте хоть познакомимся друг с другом, а то мы как не свои. Меня вот звать Женя Тополёв, старший машинист локомотива, а вас?

Вздохнув, тот отрапортовал:

– Полковник Сбруев, Олег Иванович.

– Валера Беспятков, водитель всех возможных категорий, – добавил мой бывший сосед по купе.

– Игорь Савельев, инженер-строитель, – представился я.

– Вячеслав Михайлович Оксименко, штурман-судоводитель, – заключил «старик».

– Значит моряк? – понял Валера.

– Так и есть, – кивнул тот.

Теперь стало понятно, откуда у него взялась эта выносливость и стойкость. Настоящие моряки всегда этим отличались.

– Военный или гражданский? – спросил полковник.

– Нет, гражданский, – ответил Вячеслав Михайлович. – Это я только в детстве хотел плавать на военном корабле. Но пошёл на гражданские. И ни разу об этом не пожалел. Видел много стран, встречал разных людей, подчас забавных, – на этом он улыбнулся, видимо, вспомнив что-то весёлое из «прошлой» жизни. – Вот, например, стоял я как-то на капитанском мостике. Я ещё вторым помощником тогда был. И тут, значит, рулевой начинает сдавать вахту. А молодой ещё матрос был тот – как раз в первый рейс пошёл. Ну, и нужно доложить сменяющему курс судна. Он смотрит на гирокомпас и так уверенно, ничуть не смутившись, рапортует: «Курс 361 градус». Вахтенный матрос смотрит на него округлёнными глазами, а я на него, дескать, чего уставился – принимай управление. И только спустя время до меня доходит, что что-то здесь не так. Смотрю: а на компасе стрелка чуть-чуть перевалила за деление 360, а нуль там ведь не указан. Ну, я поворачиваюсь к тому матросу и спрашиваю: «Точно 361?». «Так точно», – отвечает тот. «Может, тогда и 364 может быть?» – продолжаю я. «Ну…да». И только тогда тот, наконец, понимает, что наговорил. Да, в общем, и не такое бывало…

Так старик и рассказывал дальше, как с ним приключались разные истории. Подобные байки любят рассказывать бывалые моряки. Однако, впрочем, в них не было ничего невероятного, поэтому, пользуясь свободной минутой, вместо того, чтобы излагать их здесь, я попытаюсь вкратце описать людей, вместе с которыми я отправился в этот путь и с которыми мне придётся бок о бок преодолеть ещё не один километр.

Начну, пожалуй, по старшинству, с бывшего штурмана, оживлённо занятого в этот момент рассказом о своих былых подвигах.

Это был худощавый поседевший в свои шестьдесят с лишним лет, старик, с впалыми щёками и слегка выпученными от этого глазами, узким прямым носом и выделяющимися из-под шапки большими ушами. Среднего роста, он просто излучал некую стойкость и в то же время морскую дружелюбность. Он, похоже, всем и сразу понравился своим добрым нравом, отчего его сразу же зауважали.

Далее – полковник – наш капитан и предводитель, человек, который единственный мог спасти наши, не готовые к подобным испытаниям, души. После налёта истребителя мы навеки остались у него в долгу, отчего ему внимали до последнего слова, беспрекословно исполняя все его наставления. Поэтому он был не просто назначенный кем-то командир, а командир, которого избрали подчинённые, причём молча и единогласно.

В общем, это был самый обычный офицер ещё той, старой закалки. В меру суровый, он просто излучал решительность, дисциплинированность и отвагу. Казалось, он всегда знал, как поступить и что предпринять. За ним действительно ощущаешь себя «как за каменной стеной». Это был человек чуть выше среднего роста, подтянутый и всегда бодрый. Возраст его выдавала разве что морщинистая кожа лица, правильные черты которого добавляли колорита его армейской натуре.

Машинист и Валера были примерно одного возраста – лет по сорок, поэтому начну с последнего, которого на то время я узнал немного больше других.

Валера был немного полноват, но для его профессии это было вполне нормально, а также довольно крепким физически. Немного ниже среднего роста, у него было практически круглое лицо с полными щёками, покрытыми двухдневной щетиной и слегка выпученными глазами. Но в целом, он был довольно мягким, как мне тогда показалось, человеком, отчего душевное обаяние его вполне перекрывало не очень удачную внешность.

Машинист Евгений был выше всех нас, поджарый и довольно серьёзный человек, правда, любивший выпить, что сложно было не заметить. Однако он был из числа тех людей, которых мы называем лидерами, такой же, как и полковник, правда, менее хваткий, отчего они друг с другом сразу поладили – полковник стал командиром, а он его замом или что-то вроде того.

И, наконец, я двадцатисемилетний парень, самый молодой из нашей пятёрки. Довольно приятной внешности, и это не только моё личное мнение, ростом метр восемьдесят с достаточно короткой стрижкой.

– …вот так вот, а ведь мог и капитаном стать! Но, видать, не судьба! – закончил свой рассказ Вячеслав Михайлович и махнул рукой.

– Что ж, – обвёл нас решительным взглядом Олег Иванович после непродолжительной паузы, косясь на циферблат «командирских» часов, – собираемся! Отдых окончен!

Мы спешно собрались, не пререкаясь и не возражая. Вскинули на плечи сумки и вперёд. На войне, как говорится, как на войне, то есть служба есть служба и никуда теперь нам от этого было не деться.

Ещё два часа мы пробирались по полям, небольшим чащам и лескам, после чего наш предводитель остановился, оглядываясь и пытаясь определить дальнейший маршрут движения.

За последнее время мы не встретили ни одной живой души, даже животных и птиц не попадалось, что настораживало, так как мы уже вплотную приблизились к окраине города и здесь уже должны были быть хоть какие-то люди, тем более что до эпицентра взрыва было достаточно далеко.

– Мы уже близко, – после минутного размышления произнёс полковник. – За мной! – и бегом устремился вправо от нашего предыдущего направления.

Вскоре почувствовался до этого еле «слышный» дымок, как будто неподалёку что-то горело. Мы ускорили темп, пробираясь сквозь густой подлесок голых деревьев и кустов.

– Где-то здесь должна быть деревушка, – сообщил нам Сбруев, сбавляя темп. – Будьте осторожны. Неизвестно что нас может ожидать там.

А дымка, покрывшая серой пеленой подлесок, всё усиливалась, но мы продолжали движение, уже догадываясь, какая картина ожидает нас впереди.

Сквозь дым и поредевшие кусты вначале показались тёмные силуэты одноэтажных строений, послышался треск огня и вскоре, выйдя на безлесную полосу, ограничивающую деревню, мы увидели объятые языками пламени деревянные дома. С небольшой возвышенности, где мы остановились, слева отчётливо были видны густые облака дыма над полыхающим городом, уже совсем близким, а внизу, прямо под нами просматривалась небольшая деревушка из нескольких десятков однотипных изб. В центре поселения была видна небольшая воронка, словно туда сбросили что-то тяжёлое, то, что и погубило его жителей.

– Туда попала зажигательная бомба, – указал рукой полковник, – оттуда огонь распространился на всю деревню.

Некоторые дома уже догорали, оставляя обгоревшие, разваливающиеся под собственным весом остовы строений и одинокие, торчащие из земли каменные печи. И опять же ни единой души. Только редкие обгоревшие останки людей, кое-где виднеющиеся возле домов.

– Куда же все подевались? – недоумевал Валера. – Неужели все там так и полегли?

– Некоторые точно полегли, – кивнул полковник. – Остальные, надеюсь, спрятались в лесу. Похоже, тут побывали те же истребители, что обстреляли нас и поезд. Думаю, люди бежали без оглядки.

– Смотрите, а там-то что горит? – указал рукой на ещё один источник дыма Евгений, исходивший откуда-то из-за полосы деревьев, недалеко от деревушки.

Полковник вздохнул и произнёс:

– Это военная часть, куда мы направлялись… – его лицо вмиг налилось злобой. – Чтоб вас черти взяли, трусы паршивые! – громко произнёс он, сплюнув в сторону, и добавив ещё ряд крепких словец касательно истребителей.

Мы переглянулись. Военная часть была нашей главной надеждой. И если она разрушена или взорвана, тогда нам уже не откуда было ждать помощи и поддержки. Возможно, мы даже остались без оружия, которым могли бы там обзавестись.

– Они разрушили военную часть здесь и, скорее всего уже атаковали другие базы и аэродромы, – чуть остыв, обернулся к нам Сбруев. – Они уничтожили города, затем военные части и всех, кто попался под руку, как эта деревня и наш поезд. Не знаю, уцелел ли вообще кто-нибудь. Но как, как же они могли всё это делать, не встретив ни малейшего сопротивления наших войск? – задался вопросом он. – Каким образом у них это получилось? Куда смотрели ПВО? У нас ведь огромная армия, где же наши самолёты? Как мы можем до сих пор не проявлять никаких мер против агрессора? Я решительно ничего не понимаю!

– У нас слишком мало информации, чтобы судить обо всём этом, – обратился я к нему. – Может, бои уже идут, только мы не знаем где?

– Что ж, возможно, – ответил полковник. – Мы далеко от основных сил армии, это факт. И мы совершенно не знаем, что происходит в других регионах страны, отчего и принять какое-либо решение не в состоянии.

– Может быть, в части сохранился какой-нибудь передатчик, по которому мы сможем связаться с армией?

– Да, в части был армейский передатчик. Но он, скорее всего, сломан. Пожалуй, это единственный способ связаться с силами сопротивления, если они вообще есть.

– Полагаю, нам следует пройти в часть. Думаю там, осмотрев обстановку, мы сможем понять, что мы в силах сделать, а что нет, – вставил старик.

– Да, – поддержал его машинист, – мы должны осмотреться в части. Может не всё так плохо, как кажется. В любом случае, нам нужно посмотреть, что там осталось из техники и людей. Может быть, они знают что-то.

– Тогда поспешим, возможно, наша помощь им не помешает, – заключил полковник. – Обойдём деревню стороной – на случай, если там осталась какая-нибудь неразорвавшаяся бомба.

Мы спустились с холма и, двигаясь вдоль периметра посёлка, обошли его стороной. Некоторые дома ещё были целы, но заходить не стали – мы торопились в часть, которая была для нас теперь важнее всего на свете, поскольку там можно было найти ответы на волновавшие нас вопросы или же хотя бы определиться, что мы реально в силах предпринять, так как без оружия мы были абсолютно бессильны.

Пройдя через подлесок, мы вышли на асфальтированную дорогу, ведущую к центральному входу в часть. Но картина представилась не радостная.

На дороге, метрах в двадцати от главных ворот, стоял раскуроченный выгоревший, казалось, до основания, танк. Похоже, в него попала ракета, так как башня его отлетела на десяток метров в сторону.

– Ничего себе, – присвистнул Валера. – Это ж чем это такую-то махину-то завалили?

– Да уж, это же Т-80! Такой просто так не подобьешь, – знающе сказал старик.

За танком возвышался высокий четырёх – пяти метровый железобетонный забор, который пострадал не меньше. В некоторых местах из раскуроченного взрывами бетона торчала голая арматура. А за ним поднимался чёрный дым горящих зданий. Ворота же были распахнуты настежь.

– Обстреляли из всех орудий, – оценил разрушения полковник. – Ладно, посмотрим, что внутри.

Мы прошли через ворота, обсыпанные обломками бетона и кирпича от разрушенной КПП и ужаснулись тому, что увидели за ними.

Разбомбленные, разрушенные до основания казармы, штаб, склады, другие сооружения и техника, вывезенная из гаражей, предстали перед нами руинами, каких мы и не ожидали увидеть. Можно было только поражаться, насколько разрушительный шквал огня обрушился на людей, которые находились здесь в тот момент, когда всё произошло. По всей видимости, они как раз готовили технику, чтобы выдвинуться из военной части.

– Видал я разрушения, но такого… – ужаснулся полковник. – Надеюсь, хоть кто-нибудь выжил.

Ужасно вонял всё ещё объятый пламенем склад ГСМ, от которого столбом поднимался едкий чёрный дым, резко выделявшийся на фоне общей дымки. Обломки зданий валялись повсюду: кирпичи, бетон, расколотый на мелкие кусочки, куски металлических частей кроватей, мебели, обрывки проводов у завалившихся столбов ЛЭП и ужасные воронки на плацу. Кое-где у подбитых взрывами и обстрелянных из пулемётов БМП, танков и тентованых КрАЗов были видны обгоревшие трупы людей, некоторые были настолько обуглены, что только по косвенным признакам можно было определить, что это были люди, которые всего несколько часов назад ещё были живы. Мы обходили их стороной, пытаясь не зацикливать на них внимания, но глаза, то и дело наталкивались на них, а разум вмиг начинал обрисовывать в воображении ужасные муки, которые те пережили.

– Похоже, их «накрыли» когда они только собирались к передислокации. Внезапно и мощно. Даже отпор дать не успели, – понял полковник. – Возможно, им был дан приказ объединиться с другими соединениями. Или же они действовали на свой страх и риск. Теперь уж нам, к сожалению, этого не узнать. Посмотрим, может, хоть что-нибудь осталось из вооружения.

Но вокруг хоть и попадались одиночные автоматы, выбитые из рук солдат, но все обгоревшие и вряд ли рабочие. Вынимать же из рук мертвецов более-менее сохранившиеся «стволы», мы не решались.

Мы прошли дальше, туда, где когда-то располагалось здание штаба. Ветер усилился, поднимая пыль и золу от сгоревших останков и развевая её по ветру. Она крошилась и превращалась в облако, в котором невозможно было дышать. Мы закрывались рукавами и платками, но привкус гари всё равно чувствовался в горле.

Подойдя к наполовину обрушившемуся зданию штаба, от центра которого в стороны волной расходились переломанные плиты перекрытий и перегородки, мы остановились. Похоже, бомба или ракета попала как раз туда, в центр здания. Чудовищно – от одного взрыва снесло полдома.

– Здесь мы уже ничего не найдём, – вздохнул полковник. – Под штабом располагалось бомбоубежище, но даже если кто-то и успел туда спуститься, он оказался под завалами в смертельной ловушке.

– Потребуется как минимум средних размеров экскаватор, чтобы разгрести эти завалы, – оценил я обстановку с точки зрения строителя.

– Ладно, пойдёмте, может быть, дальше что-нибудь уцелело.

Обогнув здание штаба, точнее того, что от него осталось, мы вышли на спортплощадку. Здесь ничего не бомбили, да и зачем тратить снаряды и ракеты попусту?

– Они работали чётко, точечными кинжальными залпами, – прояснял картину произошедшего полковник. – Попусту не стреляли. В основном использовали бомбы и ракеты с высокоточным наведением. Чистые профи. По подчерку – американцы, без сомнений. А вон те развалины, – указал он рукой в дальний конец части, – это та самая антенна и, как я и думал, – разрушена до основания. Теперь мы уже точно отрезаны от остальной армии.

За площадкой было ещё несколько подорванных складов, хотя были и целые.

– Смотрите-ка! Несколько складов сохранились! – обрадовался машинист.

– Не уж-то ракет у них не хватило?! – усмехнулся Валера.

– Вперёд, посмотрим, что внутри, – кивнул Сбруев, устремляясь туда, куда не достала рука врага.

Мы поспешили к сооружениям, располагавшимся между других, так что остальные как будто прикрывали их со стороны. Похоже, именно место расположения и меньшие, по сравнению с другими складами, размеры уберегли эти строения из мощных бетонных блоков.

– Недаром, наверное, эти склады расположили именно так. Видно, что-то в них спрятано ценное, – заметил старик.

– Так и есть, – подтвердил полковник. – Если мне не изменяет память, здесь должен находиться склад стрелкового оружия. Это как раз на тот случай, если противнику удастся атаковать с воздуха, уничтожив крупные объекты. Первыми в этом случае пострадали бы склады с тяжёлой техникой, от которых против прицельного огня авиации всё равно мало толку. Таким образом, даже если разрушены окружающие здания, этот склад останется целым и невредимым, и пехота будет иметь возможность добраться до оружия и обороняться. Жаль только, что никто так и не успел его применить.

Мы подошли к дверям склада. Мощные металлические двойные двери, толщиной сантиметров двадцать, были слегка приоткрыты. Похоже, в панике или в спешке, их просто забыли закрыть.

– Нам повезло, если бы они были закрыты, мы бы ни за что не сумели проникнуть внутрь, – кивнул полковник на дверь.

– Даже чтобы отодвинуть такую дверь, необходимо несколько человек, – согласился Евгений.

– Похоже, солдаты как раз разбирали личное оружие, когда всё произошло, – добавил я.

– Хорошо, заходим, – сказал полковник и, дождавшись пока мы зашли внутрь, пристально осмотрелся по сторонам и, убедившись, что всё спокойно, проследовал за нами.

Здесь было темно. Лишь узкая полоса света, проникая сквозь приоткрытые двери, освещала это мрачное помещение. Мы остановились, давая глазам время привыкнуть к темноте.

Вскоре из темноты стали вырисовываться очертания высоких стеллажей, протянувшихся вдоль здания и заполнявших всё внутреннее пространство. Но на полках лежали не книги, а ровными рядами на специальных кронштейнах покоились дулами вверх автоматы Калашникова, самых разнообразных конфигураций: со складными и не складными прикладами, с подствольными гранатомётами и без них, а также АКСы (уменьшенная модель АК), запасные рожки магазинов, цинки с патронами самых разных калибров, а, кроме того, вдоль боковых стен лежали ящики с гранатами, РПГ, взрывчаткой и, похоже, минами.

По началу, глядя на всё это оружие, строго разложенное по своим местам, мы даже как-то побоялись его трогать, но после первичного осмотра, у нас словно руки зачесались – так захотелось подержать его в руках, ощутить его мощь и некую красоту, что ли?

– Не берите что попало, – охладил наш пыл полковник. – Я понимаю, что руки у вас чешутся, но много оружия мы не унесём. Берите по одному АК с подствольным гранатомётом, лучше со складным прикладом, запасные рожки – штук по шесть, распакуйте цинки с патронами и зарядите ими магазины, ещё три цинка возьмём с собой. Берите по пистолету, лучше Макарова и штык-ножи – если в бою не пригодятся, то в быту точно будут не лишними. Кто-то один возьмёт РПГ и запасные заряды к нему – возможно, придётся встретиться с вражеской техникой. Мины не берите. Гранат возьмите штук по пять. А если найдёте, то и бронежилеты с касками. Водку с коньяком оставьте – теперь они для нас лишь обуза.

Подсвечивая себе дорогу мобильниками, мы разошлись по складу, разыскивая назначенные полковником вещи.

Я прошёл в самый конец и, потянувшись к автомату Калашникова, случайно обратил внимание на несколько выделяющихся из общего ряда винтовок большей, чем другие, длины. Я присмотрелся: на винтовке был прикреплён оптический прицел, что не могло меня не заинтересовать, так как ещё с детства хотел пострелять из чего-то подобного.

Оставив автомат, я подошёл к винтовке: сомнений быть не могло – это была снайперская винтовка Драгунова. Не смотря на наставления полковника, я уверенно взял её в руки и прикинул на вес: довольно лёгкая, но немного длинноватая, чёрного цвета с пластиковым прикладом, оснащённым щекой и металлическим прицелом ПСО-1 с четырёхкратным увеличением. Прислонив приклад к плечу, я направил дуло на полосу света у двери и снял крышечку с объектива, взглянув в окуляр прицела: всё, как и должно было быть – одна прицельная галочка по центру и три в низу, а так же по десять боковых делений. В левом нижнем углу шкала для определения расстояния до ростовой цели, высотой 1,7 метра. А в магазине – десять патронов, калибром 7,62 мм.

Откуда я всё это знаю – очень просто: в интернете можно найти любую информацию, если интересоваться. А мой интерес к такому типу оружия был просто невероятен. Недаром я заигрывался в компьютерные игры, где главный герой стрелял из снайперской винтовки, читал разнообразную литературу и даже дома у меня был настоящий оптический прицел, правда, до винтовки я так и не дошёл. Но теперь, даже в таких условиях, в каких мы оказались, я ощутил прилив энергии, только взглянув в окуляр прицела настоящей снайперской винтовки.

– Умеешь с этим обращаться? – ощутил я позади голос полковника.

– Кое-какой опыт имеется, – сказал я, отводя глаза от прицела и опуская дуло винтовки вниз. – Я много знаю по теории стрельбы и прицеливания – читал в интернете, а на компьютере у меня был симулятор снайперской винтовки. Но по-настоящему стрелял только из малокалиберной, да и то без оптики, ещё когда учился – на ДПЮ водили.

– С какого расстояния?

Я напряг память:

– Пятьдесят метров, кажется.

– И какие результаты?

– В общем-то, неплохие: все пули попали в мишень диаметром сантиметров десять, а три из них – в девятку.

– Этого достаточно, – кивнул полковник. – На войне, зная теорию и при минимальном опыте, ты быстро освоишься. Снайпер нам не помешает. Хорошо, раз ты возьмёшь СВД, тогда, чтобы не сильно тяжело было, бери АКС – укороченный вариант АК без гранатомёта, но пистолет лучше возьми – это для крайнего случая, – слегка притих после этих слов командир, опустив глаза.

– Понятно, – бодро кивнул я. – Поищу ещё бронебойные патроны – могут пригодиться.

– И ещё, бери патроны снайперские, они так и называются – это отборные, хорошие пули, расфасованы по коробкам. На счёт бронебойных для отличия у них носик окрашен в чёрный цвет, а у трассирующих – в зелёный, – он улыбнулся. – Хорошо, думаю, ты разберёшься с этим, – и, взяв с соседней полки автомат Калашникова, отошёл в сторону, по дороге передёрнув затвор и спустив курок. Раздался глухой щелчок высвободившейся пружины – значит, всё работало.

Разыскав необходимые патроны и оружие, мы дружно сели заряжать магазины. Да, да, это только в кино главные герои этим, довольно скучным, делом никогда не занимаются. В реальной жизни нам пришлось изрядно попотеть, чтобы зарядить все магазины, распаковав несколько цинков с патронами, да так, что с непривычки даже пальцы заболели.

Я снарядил шесть магазинов к АКС, ещё шесть специальными снайперскими патронами к СВД, два – к пистолету ТТ (мы разыскали только их), оставив с десяток бронебойных и трассирующих в кармане куртки.

– Зарядили? – осмотрел нашу работу полковник. – Хорошо, теперь все выходите, постреляем.

– Но зачем? – растерянно пожал плечами Валера. – И куда?

– Вы думаете, достаточно взять в руки автомат – и вы непобедимы? Да вас в первом же бою положат, если вы из своего оружия в жизни не стреляли! Ни один здравомыслящий солдат не побежит на врага, не проверив и не отстреляв на стрельбище несколько рожков патронов. А вдруг автомат клинит, или вообще не стреляет? Что тогда делать, когда уже не убежишь и не спрячешься, а противник уже рядом, причём ведёт прицельный огонь на поражение? Снайперы – те вообще месяцами пристреливают свои ружья, но у них и задачи посложнее – на километр бьют.

– Да, я слышал об этом, – кивнул я, так как речь напрямую пошла обо мне.

– К сожалению, столько времени на подготовку у нас нет, и на километр, я думаю, стрелять не придётся, – взглянул он на меня. – Но по одному магазину, чтобы привыкнуть к оружию, отстрелять необходимо. Вы должны «почувствовать» своё оружие, оценить силу отдачи и привыкнуть совмещать целик с мушкой на враге.

Мы согласно кивнули:

– Понятно.

– Берите по магазину, выходите на двор и становитесь в ряд, я преподам вам несколько уроков по боевому применению оружия и тому, как вообще с ним обращаться в различных ситуациях, так сказать, проведу ускоренный курс молодого бойца.

Послушно исполняя команду полковника, мы навесили на себя оружие и по одному вышли через стальные ворота, так и остановившись вдоль него, создав некое подобие строя.

– Хорошо, – вышел вперёди нас полковник. – Теперь слушайте и внимайте моим словам, запоминайте, как азбуку, если хотите, а не хотите – тогда лучше и вовсе за оружие не беритесь, так как толку от вас тогда будет мало, – он вздохнул и взял в руки АК, до этого висевший у него на плече. – Итак, это АКМС – автомат Калашникова модернизированный складной. С боку – рычажок для выбора режима огня и предохранитель. В крайнем верхнем положении он находится в режиме предохранителя. Все поставьте оружие на предохранитель!

Почти у всех оружие оказалось на предохранителе, только Валера, случайно перещёлкнувший рычажок при заряжении, перевёл его в нужное положение.

– Хорошо, – продолжил Сбруев. – Среднее положение – режим автоматического огня, – сдвинул он рычажок вниз, а мы повторили за ним. – Не рекомендую вам зажимать курок в этом положении при ведении огня, так как вы быстро израсходуете боекомплект, а вдобавок не произведёте ни единого прицельного выстрела. Так стреляют только любители, случайно взявшие в руки автомат. От себя скажу: никогда так не делайте. Это эффективно, лишь тогда, когда противник совсем рядом и времени на прицеливание нет. Тогда это последнее, что остаётся. Во всех других случаях стреляйте очередями, зажимая курок на одну – две секунды, считайте выстрелы, так как вам необходимо найти момент и время для следующей смены магазина. Всем ясно? – окинул он нас пристальным взглядом.

– Так точно! – по-армейски отрапортовал Вячеслав Михайлович, видно, вспомнив солдатскую молодость.

Мы повторили за ним:

– Так точно.

– Дальше: нижнее положение – стрельба одиночными выстрелами, наиболее точная и эффективная, когда враг находится на значительном расстоянии. В этом случае выставляйте целик прицела на нужное расстояние. Шкала удобная, по пятьдесят метров на одно деление, так что вам остаётся только правильно определить расстояние.

Мы передвинули рычажки в одиночный режим огня.

– Если не планируете стрелять в ближайшее время, держите автомат на предохранителе – это убережёт вас от случайного выстрела, который может выдать вашу позицию врагу. Кроме того, рычажок, поставленный в положение предохранителя, закрывает ствольную коробку от попадания внутрь грязи, что немаловажно для чёткой и безотказной работы автоматики. В опасной местности лучше держать автомат начеку, выставленный в автоматический режим. При этом держите автомат дулом вниз. Далее – на стволе к автомату прикреплён штык-нож. Его лучше использовать только в случае крайней необходимости, так как он увеличивает длину ствола, снижая тем самым удобство пользования.