Текст книги "Последняя мировая. История одного снайпера"

Автор книги: Константин Якименко-Сегедский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)

Но, как обычно, всё произошло не совсем так, как мы ожидали.

Колонна, не доезжая до зданий, в которых засели мы, вдруг остановилась. Из грузовика начали неспешно вылезать солдаты, организуя нечто вроде построения у машин.

Я замер на месте, не зная, что предпринять. С одной стороны план по внезапной атаке с треском провалился, а значит, следовало, наверное, уходить. Но с другой – было уже ясно, что уйти незаметно просто не удастся. Сейчас враги разбегутся по зданиям, и тогда уже нам придётся обороняться, отбивая атаки серьёзно превосходящего и в численности и в вооружении противника, что само собой было равносильно смерти, так как долго противостоять им мы не смогли бы в любом случае.

Необходимо было решать, что делать, причём уже сейчас, в это мгновение. И решение пришло буквально тотчас.

Внезапно вылетевший снаряд с оглушительным взрывом врезался в переднюю обшивку танка, пробив броню, похоже, как раз в том месте, где сидел водитель. Танк дёрнулся, но не взорвался, начав беспорядочно крутиться на одном месте. Солдаты отпрянули в стороны, опасаясь огромной машины, которая внезапно стала неуправляемой. Теперь нужно было действовать, причём немедленно.

Несколько солдат противника замерли на месте, удивлённо обернувшись, – сразу видно никогда не были в бою, а то кинулись бы сейчас врассыпную. Тут-то я и подловил момент, мгновенно наведя на пулемётчика прицел и, не мешкая, плавно спустил курок. В тот же момент он дёрнулся назад, а из образовавшегося отверстия во лбу брызнула кровь, после чего он безвольно откинулся назад – всё это я заметил через оптику прицела, но не придал значения, на это попросту не было времени. К тому же нечто подобное я уже видел в тех же самых компьютерных играх, только сейчас это выглядело немного реалистичнее.

Несколькими мгновениями позже практически одновременно колонну накрыло залпом из гранатомётов. Взрывы легли не равномерно, вдоль всей колонны: один заряд взорвался у броневика, ещё два рванули возле грузовика и у стоявших там солдат. Многие попадали наземь, сражённые осколками, остальные бросились в укрытия, но добежали не все.

Я уловил в прицел бегущую фигуру и, наугад взяв опережение, выстрелил – противник, как бежал, так и завалился в сугроб недвижимый. Рядом пробежал ещё один солдат, но его я сумел «снять» лишь со второго выстрела. Левым, открытым глазом, я заметил, что из Хаммера, открыв дверь, вылез один человек из спецгруппы, выставив из-за дверцы дуло автомата. Я моментально переключился на него и, уловив часть его головы, всадил в неё пулю. Автомат произвёл пару выстрелов и затих, выпав из автомашины. Из окон стали поливать прицельным огнём врага наши автоматчики, чередуя очереди из АКМ с выстрелами из гранатомётов.

В ответ чётко заработал по нашим позициям крупнокалиберный пулемёт с броневика. Необходимо было быстро кончать с ним, пока тот не «нащупал» кого-то из нас.

Тем временем танк, наконец, остановился. Некоторое время он оставался недвижимым, но затем башня его пришла в движение, начав разворачиваться в нашу сторону. Развернулся в нашу сторону и пулемётчик на броневике. Теперь необходимо было стрелять сразу по двум целям одновременно. В кого из них – решать было Ване, так как два выстрела произвести быстро было не реально. И тот выстрелил в танк, в его развёрнутый в нашу сторону, неприкрытый бок. Огромная машина вздрогнула, словно подпрыгнув на месте, и замерла, выставив полое дуло в нашу сторону. Пулемётчика на нём обдало мощным огнём, буквально выбросив из кабины.

Из броневика, заметив откуда стреляли из РПГ, заработали по этой части здания с особым рвением.

Я ничем не мог помочь против такого оружия, отчего сосредоточился на других целях.

Несколько солдат, укрывшись за разбитым забором, открыли огонь. Несколько пуль легли совсем недалеко от меня.

Не рискуя, я резко подался в сторону, откатившись за укрытие. Теперь следовало менять позицию, пока ещё не поздно. Я поднялся, откинув покрывала в сторону, и быстро перебежал на запасную позицию, оказавшись практически над укрывшимися солдатами, на самом краю здания.

Они, вроде, пока не заметили меня, отстреливаясь от наших автоматчиков, отчего у меня было время, чтобы убрать их незаметно. Я прицелился в дальнего из них и, дождавшись пулемётной очереди, выстрелил. Звук выстрела погасил рокот пулемёта. Враг замер, уткнувшись каской в приклад. Выстрела моего никто так и не заметил. Я прицелился и снова выстрелил под шум очередной очереди из пулемёта. В этот же момент, выпущенный заряд из РПГ разнёс переднюю часть бронетранспортёра, а ещё один залп из гранатомётов накрыл оставшихся за укрытиями солдат.

Дело было практически сделано, правда, оставалось ещё двое человек в Хаммере, которые всё ещё не решались выходить.

Внезапно Хаммер начал быстро сдавать назад, а из него сверху вылез пулемётчик и, пригнувшись как можно ниже, стал поливать огнём наши укрытия.

Это совсем не входило в наши планы. Пулемётчика я, конечно, мог убрать, но как быть с водителем, который через минуту мог умчаться на Хаммере, полностью развеяв наши надежды на успех?

На решение этого вопроса у меня оставалось несколько секунд. Стрелять по водителю было бесполезно – стёкло на Хаммере оказалось бронированным, так что обычной пулей его было не пробить.

Недолго думая, я вынул обойму и, быстро найдя в кармане бронебойный патрон, вложил его в неё, вставив магазин обратно. Передёрнул затвор, удалив из ствола обычный патрон и заменив его на бронебойный, прицелился.

Хаммер, находясь под непрерывным обстрелом автоматов, уже вырулил из-за горящего грузовика. Скоро он должен был развернуться, и тогда достать его из винтовки будет уже невозможно.

Я прицелился, наведя прицельный уголок на стекло Хаммера в том месте, где должен был находиться водитель и начал спускать курок. На мгновение машина остановилась, водитель переключил передачу, через мгновение он должен был рвануть вперёд, но этому не суждено было случиться. В тот же момент я дожал курок. Винтовка выплюнула смертоносный патрон и в тот же миг в боковом стекле машины образовалась дырка, после чего оно в момент окрасилось в ярко-красный цвет.

Ещё одним выстрелом я достал пулемётчика, после чего на некоторое время всё затихло.

Но как гром среди ясного неба, мимо меня вдруг пролетели две ракеты, устремившись в здание, где находились Валера со стариком.

Это был вертолёт, подкравшийся с боку и с ходу атаковавший нас. В пылу сражения мы и не заметили, как тот приблизился, став полной неожиданностью для нас.

Ракеты рванули с оглушительной силой, раскурочивая здание на куски и разбрасывая их во все стороны. В тот момент я подумал, что тем, кто был в тот момент в здании, выжить было невозможно, и что следующими на очереди должны были стать мы.

Вертолёт мигом промчался мимо меня и, удалившись на некоторое расстояние, стал разворачиваться, намереваясь ударить уже с другой стороны.

Времени на перезарядку бронебойными патронами у меня не оставалось. Нужно было просто уносить ноги.

Недолго думая, я поднялся и на всей скорости побежал вглубь здания. Оставаясь на позиции, я уже ничем не мог помочь своим товарищам, тем более, с одной винтовкой против бронированного монстра.

Я успел добежать до лестницы и спуститься на один этаж, когда здание сотряс взрыв врезавшейся где-то в другой части дома ракеты. Взрывной волной меня отбросило в сторону, как раз в находившуюся рядом стену. Больно ударившись левым плечом, я всё же устоял на ногах, удержав винтовку в стороне. В тот момент важнее целостности оптики для меня ничего не было.

Здание сильно сотрясло, но оно устояло. Лишь штукатурка в некоторых местах и без того потрескавшаяся, слетела со стен и потолка.

Буквально несколькими секундами позже прозвучал ещё один взрыв, но уже где-то на улице. Я подбежал к окну, намереваясь прояснить картину того, что происходило на улице, как вдруг увидел охваченный пламенем вертолёт, тот самый, что атаковал нас только что. Вертолёт ещё вращал своими мощными лопастями, постепенно снижаясь и циклически вращаясь вокруг своей оси. Его кидало то в одну сторону, то в другую. Однако очень скоро его серьёзно начало кренить как раз в мою сторону.

Я живо бросился на другую сторону дома, в прыжке заскочив в самую дальнюю комнату, до которой успел добраться.

В следующий момент здание сотряс ещё один мощный удар. Послышался громкий скрежет металла. Огромные лопасти вертолёта резанули по стенам, заскрежетав обломанными краями по кирпичной кладке. Где-то недалеко прогремел ещё один взрыв. Я ощутил жар горящего металла, после чего раздался оглушительный звук сползающего по кирпичу металла и вертолёт грузно завалился на снег где-то у подножия дома.

Я вышел из своего укрытия, желая лишь одного – как можно быстрее выбраться из этого ада. Стены вокруг были обожжены, пахло гарью от тлеющего мусора, изрядно усыпавшего пол – всё это только усиливало желание выбраться отсюда поскорее.

Я быстро спустился вниз. На втором этаже меня уже ожидали полковник с Ваней.

– Жив? – перезаряжая РПГ, спросил Ваня.

– Вроде как, – ответил я, тоже перезаряжая свою винтовку. – А вы?

– Вроде бы. Ещё чуть-чуть и нас бы накрыло, – вздохнул тот.

– Хорошо, но сейчас не об этом, – вставил Сбруев. – Я к Хаммеру. Игорь, прикроешь меня отсюда. Ваня, ты проверишь как там наши. Если есть, кто живой, вытаскивай их оттуда. Вперёд!

– Ладно, тогда я опять наверх, – вздохнул я.

– Действуем быстро: как только я сниму рацию, уходим, – предупредил полковник. – Будьте наготове!

С этими словами он бегом устремился вниз по лестнице. Ваня поспешил вслед за ним. Ну а я вновь направился вверх по лестнице, надеясь, что это будет уже в последний раз.

Высоко я не поднимался: вполне хватало и третьего этажа, с которого в случае чего можно было быстро спуститься. Времени на подготовку позиции не было, и, подойдя к первому же окну, я принял стойку стоя, примкнув глазом к оптическому прицелу.

Внизу показался полковник, быстро приближающийся к горящим машинам. Я ещё раз осмотрел трупы, лежавшие вокруг поверженной техники: вроде бы никто не шевелился. В это же время я уловил звук вертолётов, кружащих где-то неподалёку. Шум не нарастал, но и не затихал. Похоже, они уже боятся, ждут, пока сюда подтянутся наземные силы, которых нам лучше не дожидаться.

Одним глазом я заметил какое-то движение на втором этаже соседнего дома, значит, кто-то из наших всё же сумел выжить после того ракетного удара.

Вдалеке замелькали силуэты машин, объезжавшие завалы и направлявшиеся в нашу сторону.

В прицел можно было отчётливо разглядеть силуэты пулемётчиков на крышах автомашин, я даже мог точно определить расстояние и взять поправку на ветер.

«Может, стрельнуть? Всё равно они не услышат звука. Правда, могут увидеть вспышку от выстрела, что заметно облегчит им выбор цели. Того и гляди, бабахнут из всех орудий, да так, что потом костей не соберёшь, – думал я, рассматривая отдалённые фигурки людей в прицел. – Нет, лучше не надо. Это я приберегу на крайний случай.»

Я вновь переключился на наблюдение за полковником. Он уже достиг Хаммера и, осторожно распахнув дверь, держа пистолет наготове, заглянул внутрь.

Я напрягся, пытаясь уловить любое подозрительное движение. Но всё было спокойно. Полковник залез в машину, начав что-то там делать. Но вскоре вылез, держа в руках небольшую переносную рацию. Похоже, то, зачем мы пришли, было у него в руках. Оставалось лишь убраться отсюда поскорее.

Я в последний раз окинул местность беглым взглядом и, перекинув винтовку через плечо, бегом устремился вниз.

Спустившись, я вышел на улицу. Полковник уже был на подходе, а из противоположного здания вышли Ваня и хромающий на одну ногу Валера. Я подбежал к ним:

– Как вы? Всё в порядке?

– Ничего, и не такое бывало, – кряхтя и искажая на лице гримасу боли, ответил Валера, которого поддерживал Ваня. – Ударился обломком при взрыве. Повезло ещё.

– Но где Вячеслав Михайлович? – спросил я, всё ещё надеясь на лучшее.

Валера вдруг замолчал и, взглянув на меня, молча замотал головой.

– Ракета взорвалась недалеко от него, – сказал Ваня после некоторой паузы. – Выжить было просто невозможно.

В этот момент к нам подбежал Сбруев. Казалось, он моментально всё понял, осмотрев нас, и коротко произнёс:

– Ходу! Уходим отсюда, враги уже близко!

Времени на раздумья не было и, подхватив Валеру, мы поспешили в сторону, откуда пришли, в то время как с другой стороны уже подъезжали вражеские колонны. И пока они будут проверять здания и разбираться что к чему, мы сможем отойти на безопасное расстояние.

Укрываясь за завалами зданий, пробираясь сквозь более-менее целые постройки, мы постепенно удалялись от места сражения. Вертолёты кружили уже прямо над нами, прочёсывая местность по сантиметрам. Когда они приближались, мы прятались там, где было только возможно: между блоков и плит разрушенных зданий, в случайных углублениях, в целых постройках и просто в сугробах, уткнувшись лицом в снег. В общем, там, где только можно, особо не выбирая укрытие, так как вертолёты налетали настолько быстро, что у нас оставалось лишь несколько секунд, чтобы успеть укрыться. Наше счастье, ни один из них так и не пролетел точно над нами, иначе, заметь они хоть что-то по тепловизору, нам пришлось бы несладко. Уверен, они стреляли бы без предупреждения.

Мы уходили без передышек по самым труднопроходимым местам, часто меняя направление движения, тем самым, стараясь как можно сильнее запутать следы. Мы ощущали, что преследователи двигались за нами по пятам и понимали, что они не отстанут от нас просто так. Ведь жизни их граждан, в отличие от наших, для них были намного ценнее. К тому же, они вряд ли хотели бы ещё раз нарваться на нашу засаду.

Да, не задумывались мы о возмездии, когда всё это задумывали. Но теперь уже поздно: нужно «уносить ноги», пока ещё оставалась такая возможность.

Мы бежали до самого вечера, время от времени различая позади отдалённые окрики следующих за нами солдат.

Однако и нам улыбнулась удача: опускающийся на город сумрак принёс с собой лёгкий снежок, который вскоре перерос в настоящий снегопад. Снег был нам очень кстати: он заметал следы и ухудшал противнику видимость. А через час мы и вовсе перестали слышать за собой звуки погони. Похоже, не привыкшие к такой погоде американцы или кто там они были, сдались перед представшими трудностями и отступили. Возможно, они побоялись новых засад, которые было бы действительно тяжело и практически невозможно выявить при такой погоде.

Ну а нам снег был только в удовольствие. Это для нашего человека не помеха, даже на крепчающем с каждым часом морозцем.

Лишь к ночи, когда мы отошли на значительное расстояние и кружащие над городом вертолёты лишь изредка приближались к нам, мы позволили себе остановиться на отдых. И в ближайшем уцелевшем подвале буквально свалились с ног, едва обустроив себе ночлег и даже не перекусывая, сразу же заснули.

* * *

Утром часов в пять – шесть мы были уже на ногах. Быстро перекусили и, внимательно осмотревшись из укрытия, начали осторожно выбираться из опасной зоны, поскольку теперь даже здесь, вдалеке от врага, мы никак не могли чувствовать себя в безопасности. Конечно, хотелось поскорее включить и настроить радиостанцию, прихваченную из военного Хаммера, но оставаться здесь дольше было опасно.

На улице было ещё темно, но для нас это помехой не было. Снег всё ещё слегка наметал, поднимаемый порывами ветра, образуя метель, которая на холоде больно обжигала неприкрытое лицо. Мы не одевали противогазов, так как в них в такую погоду вообще бы ничего не увидели.

С восходом солнца снег постепенно перестал идти, и лишь пурга, переносящая снежинки с места на место гуляла по центру города, обнося старинную постройку развалившихся в одно мгновение зданий, лежащих теперь перед нами в полной руине.

Сегодня Валере стало легче, и мы смогли передвигаться быстрее, отчего уже до обеда преодолев ещё несколько километров, почувствовали себя в некоторой безопасности. Можно было отдохнуть и, наконец, разобраться с добытой радиостанцией.

Мы зашли в ближайшее не заваленное обломками полуподвальное помещение и, выставив на всякий случай дозорного, взялись за станцию. Небольшая коробочка станции была довольно компактна и эргономична, а крепкий корпус в резиновой оболочке позволял, не опасаясь ударов, использовать её в боевых условиях. По её размерам, учитывая современные микросистемы, можно было судить о мощности, которой хватило бы, наверное, что бы без проблем связаться с любой точкой планеты и не только.

Полковник открыл боковую панель и вытащил сборную антенну в виде тарелки и, развернув, протянул её мне.

– Держи, будем надеяться, что нас не засекут по радиоизлучению, – сказал полковник, включая приёмник и подключая провод антенны к приёмнику. – Не знаю, на что способны их приборы, так что долго оставлять её включённой не будем – не более десяти минут, затем передислокация как минимум на два километра. Засекаем время, – взглянул он на часы. – Нам ещё повезло – эта рация идёт без пароля. Михалыч погиб не напрасно.

Он нажал на кнопку на дисплее, и из динамика послышалось глухое репение.

– Похоже, они сменили свою радиочастоту, – понял Сбруев. – Попробуем поискать новую, – начал он нажимать на кнопки поиска.

Вскоре вместо однообразного шума полковник уловил чей-то голос, говорящий на каком-то иностранном языке.

– Кто-нибудь знает какие-либо иностранные языки? – отвлёкся тот от дисплея, окинув нас беглым взглядом.

– Я немного говорю по-английски, но это явно не он, – сказал я.

Остальные же только пожали плечами.

– Ладно, тогда сделаем так: я буду перебирать частоты, и как только ты услышишь речь, которую сможешь перевести, сразу скажешь мне.

Я кивнул, и полковник стал искать дальше. Вскоре снова послышалась чья-то иностранная речь. Я прислушался:

– Кажется, на немецком. Ничего не понятно.

Дальше ещё ряд неизвестных языков: то ли испанский, то ли португальский, итальянский, затем какой-то монотонный арабский. И следом, наконец-то, знакомый английский.

– Вот! Это он! – остановил я Сбруева и, сосредоточившись, стал внимательно слушать иностранного диктора.

Вскоре я уже смог понять, о чём он говорил. И когда понял, моему изумлению не было предела:

– Это какие-то спортивные новости. Ничего не понимаю. Что всё это значит? – округлёнными глазами посмотрел я на полковника.

– О чём они говорят, конкретно? – настоятельно спросил тот.

– Какая-то ерунда: «Манчестер – Чарльтон 3–2, Мидлсбро – Ливерпуль 1–2,» – дословно перевёл я то, что говорилось по радио. – Как будто какая-то запись… или они там вообще не знают, что тут произошло…

Полковник задумчиво посмотрел на передатчик:

– Или пытаются сделать вид, что ничего не произошло? Похоже, в других странах обычным людям ни капли не говорят о том, что тут происходит.

– Но как же им удалось скрыть всё это? Это же даже похлеще будет, чем вторая мировая! – возмутился Ваня.

– Судя по всему, друзья, мы с вами являемся свидетелями гигантского заговора мировой величины, а точнее, какого-то секретного сговора мировых лидеров и богатейших людей планеты. Иначе всё это я никак больше не могу объяснить, – он сделал небольшую паузу, выключив рацию. – Ладно, уходим! Может, потом сумеем словить что-то более путное.

Быстро сложив приёмник и собравшись, мы вновь устремились дальше по разрушенному городу. После ночного снегопада снег, укрывающий улицы и дома стал белоснежно белым и даже при скрытом тучами небе свет, отражаясь от снежного покрывала, буквально слепил нам глаза. Не помогали и стёкла противогаза, явно не предназначенного для работы при настолько ярком освещении.

Но даже это не могло отвлечь меня от рассуждений о том, что же на самом деле происходит в мире, который, похоже, полностью ослеп, даже не подозревая о том, что творится буквально в соседней стране. Неужели это действительно возможно? Но как у них это получилось? Неужели в мире не осталось никого, способного дать отпор или хотя бы поднять волну протеста? Или, может быть, те, кто мог бы это сделать, притихли, опасаясь расплаты, ведь свои возможности враги показали наглядно на примере нашей страны?

Мысли эти не давали покоя мне вплоть до следующей остановки, и я очень надеялся, что не всё так плохо в этом мире, что кто-то всё-таки пытается что-то сделать. Добро не может просто так сдаться, и мы не должны сдаваться, пока ещё в состоянии хоть как-то помешать злу, иначе падёт весь мир, порабощённый злом такой силы, которой ещё не видел мир.

Мы остановились среди практически полностью разрушенных зданий центра города. Глазу предстала мрачная картина из сплошных завалов, покрытых снегом и простирающихся на многие километры вокруг.

Судя по направлению разрушений, эпицентр взрыва находился в нескольких километрах впереди. Там не осталось ничего целого, раздробив всё на мелкие кусочки и превратив этот район в ровное поле с нетронутым снежным покровом. Теперь уже сложно было понять, где именно мы находились, но что-то подсказывало мне, что где-то там, впереди среди этой равнины находился мой квартал, мой двор, мой дом, а главное, моя семья.

Похоже, эпицентр находился в районе, где я проживал до недавнего вмени. Смерть здесь наступила мгновенно: поток светового излучения буквально испарил вокруг всё живое. Так что в радиусе одного – двух километров выжить никто бы не смог.

Я задержался на входе в очередной подвал, в котором мы должны были укрыться, на минуту закрыв глаза. Меня вновь переполнили переживания, которые я сберегал глубоко в себе, и которые тщётно пытались вырваться наружу.

– Ты как? – потрепал меня за плечо Валера. – Всё нормально?

Я открыл глаза и повернулся к нему:

– Да, я в порядке, – ответил я и усилием воли заглушил в себе все свои чувства.

Я спустился следом за остальными в подвал.

Это было здание ночного клуба, а точнее того, что от него осталось. В отличие от других клубов, размещавшихся в старых зданиях, этот дом построили как раз под клуб, причём не так давно и по современным, очень жёстким конструктивным требованиям по сейсмостойкости. Может быть, именно поэтому он и устоял среди многих других рухнувших. Тем не менее, крыша и левое крыло, находившееся со стороны взрыва, обрушились полностью.

Там, разместившись на обсыпанных обломками мягких креслах, мы в первую очередь принялись за обед. Как говорится: война войной, а обед по расписанию, отдыхать ведь тоже надо, особенно после изнурительных марш-бросков.

Немного отдохнув и дожевав еду, снова взялись за рацию.

– Ну что, поехали! – сказал полковник и включил передатчик.

И вновь чей-то знакомый голос рассказывал о чём-то совсем отвлечённом. На этот раз, как я понял, о каком-то старинном поместье.

– Дальше, – сказал я. – Здесь ничего интересного.

Но и на других волнах из того, было практически то же самое – все говорили, как и прежде, ни о чём.

И вдруг на том же английском:

– Attention! – «внимание», перевёл я про себя.

– Постойте, – остановил я полковника, – кажется что-то интересное.

Я всеми силами вслушался в иностранную речь, пытаясь понять и хотя бы приближённо перевести её, учитывая мои не идеальные познания в английском.

Однако речь была довольно проста, мужской голос говорил не торопясь, чётко и внятно, выстраивая предложения в удобной для восприятия форме. Казалось, что этот текст специально написали, чтобы как можно больше людей сумело его понять.

– Говорят: внимание!.. Мы обращаемся ко всем гражданам нашей планеты! Пожалуйста, не выключайте свои приёмники. Эта информация очень важна. Нашу трансляцию… э… ах да, гасят американские спецслужбы, поэтому если эфир прервётся, ищите нас на других частотах, – переводил я, на ходу вспоминая выученные когда-то слова. – Внимание! Так… тут, похоже, они снова повторяют то же самое. Видимо, это запись.

– Это понятно, – вставил полковник. – Если их действительно прерывают спецслужбы, это очень важная информация. Нужно слушать дальше!

Запись повторилась ещё два раза, после чего, наконец, пошёл основной текст.

– Мир окутан… э… как же это, ну в общем заговором, – как умел, переводил я. – В данный момент вступил уже в действие план по глобальному уничтожению населения планеты. Каждый из нас теперь в опасности, наши жизни э… не знаю… Россия…

В этот момент трансляция вдруг прервалась, и в эфире снова послышалось глухое репение.

– Сворачиваемся! – выключил радио полковник.

– Погодите, но что всё это значит? – вмешался Валера.

– То, что мои самые пессимистичные предположения не только подтвердились, но оказались намного, намного более ужасными. Если, разумеется, верить тому, что мы только что услышали. Но как этому не верить, когда доказательств сколько угодно кругом, – окинул тот рукой помещение разрушенного клуба.

– Что тогда будем делать? – спросил я.

– Скажу честно, дела хуже некуда, – оценил ситуацию Сбруев. – Необходимо как можно быстрее убираться из города, да и вообще из страны. На какое-то ни было сопротивление со стороны наших войск, даже, если оно где-то и есть, нам надеяться нет смысла. Нужно просто уносить ноги. Надеюсь, это ещё возможно. Эх, знать бы раньше, что всё так плохо, мы бы сразу ушли, подобру-поздорову, – вздохнул он. – Мы разворошили их гнездо. Теперь на нас началась охота, и просто так они нас не отпустят.

Мы быстро собрались и вновь вышли на улицу.

Лёгкий морозец, объединяясь с пронзительным ветром, щекотал по лицу и шее, заставляя голову практически вжиматься в плечи. Тучи немного рассеялись, и время от времени из-за них выглядывало солнце, но тепла его совсем не чувствовалось.

– Ну что ж, вперёд! – объявил полковник. – Идём обратно к своим! Если повезёт, к утру будем на месте.

И вновь мы надели противогазы, устремившись вслед за нашим предводителем, нисколько не ведая, что ещё нам уготовила судьба.

Как ни странно, вертолётов уже слышно не было, отчего мы позволили себе слегка расслабиться, за что и поплатились уже довольно скоро. Но откуда нам тогда было знать, что вся эта тишина была специально подстроена именно для нас?

Поначалу всё шло очень спокойно и без приключений. Не подозревая подвоха со стороны противника, мы достаточно быстро продвигались к бомбоубежищу, при этом, не особо заботясь о скрытности. Ведь врагов не было видно, а мы старались как можно быстрее убраться из города, из этой ловушки, в которую он превращался для нас, и которая с каждым часом закрывалась всё плотней и плотней.

Было уже около трёх часов дня, когда мы подошли к более-менее сохранившимся зданиям. Здесь было всё так же тихо и спокойно, как и прежде, только ветер порывами поднимал с поверхности земли свежий снег.

Однако что-то здесь было не так, что-то неуловимое, не видимое, что-то, что заставляло меня напрягаться, хотя логика подсказывала, что бояться нечего, ведь вокруг не было никого, даже вертолёты оставили нас, казалось, насовсем. Я оглядывался и внимательно всматривался вдаль, пытаясь развеять тревожное чувство, но ничего не замечал. В конце концов, я просто заглушил его в себе и, как вскоре выяснилось, очень даже зря.

Мы как раз проходили между груд разрушившихся зданий, крупные обломки которых были разбросаны на достаточно обширной площади.

Неожиданно снег под ногами Вани вздыбился небольшим фонтанчиком и буквально тотчас же прозвучал где-то впереди приглушённый звук выстрела. Мы ещё не успели толком сообразить, что произошло, как вдруг что-то буквально врезалось Ване в голову, в мгновение снеся ему половину черепа. Кровь вперемешку с мозгами фонтаном брызнула в сторону, окропив красным цветом снег. Мы растерянно замерли, как завороженные глядя на Ваню, у которого вместо головы осталась какое-то безобразное кровавое месиво, и тело которого начало медленно заваливаться в сторону.

Не растерялся лишь полковник:

– В укрытие, живо! – скомандовал он, бросившись за ближайшую кучу обломков.

За время, что мы знали Сбруева, у нас незаметно выработался рефлекс безприкословно выполнять все его распоряжения, и теперь это в который раз спасло нам жизни.

Мы бросились на землю. В последний момент я уловил где-то там, далеко между домами какую-то вспышку, похожую на искру. Мгновением позже я уже был за бетонным блоком, а позади меня звонко вонзилась в груду кирпичей вражеская пуля снайпера. В том, что это был именно снайпер, сомнений не возникало.

– Снайпер! Не высовываться! – объявил Сбруев, посмотрев на меня.

Мы слегка перевели дыхание.

– Чёртов снайпер! Он не даст нам отсюда сделать ни шагу, – сказал полковник. – Сейчас он вызовет подмогу или просто укажет наши координаты для ракетного удара.

– Что же нам тогда делать? – спросил Валера, таращась на практически обезглавленное тело Вани, лежавшее недалеко от нас на открытом участке, так, что безопасно до него невозможно было дотянуться. – У нас даже РПГ нет, чтобы отстреливаться от вертолётов! Что ж нам теперь, ждать, пока нас разбомбят? Уж в плен после того, что мы сделали нас точно не возьмут.

– Нужно его убрать, – решительно посмотрел на меня полковник. – Игорь, твой черёд. Не сможешь его подстрелить, нам всем каюк.

– Знаю, – ответил я. – Кажется, я заметил вспышку там, между домами, – мысленно вспоминал я, где именно заметил огонёк. Думаю, у меня получится, – ответил я, выдвигая винтовку перед собой.

– Только осторожно! – предупредил тот. – У него десятикратная оптика на винтовке, а у наблюдателя вообще двадцатикратная – им видно практически всё и мы у них, как на ладони. Судя по скорости распространения звука, они не могут быть далеко, хотя с такой дурой, как у них, можно было бы стрелять и с двух километров. Скорее всего, у него полуавтоматическая винтовка калибра 12,7.

Я вздохнул, взглянув на Сбруева:

– Чёрт, а ведь он неплохо стреляет, если не считать первого выстрела.

– То был пристрелочный. Такое можно позволить себе лишь, когда чувствуешь себя абсолютно безнаказанно. Значит, его позиция не сильно скрытая и он не думает, что мы для него опасны. Возможно, какое-то окно или крыша. Но, стрелок грамотный: сначала стрелял в Ваню, у которого была РПГ – обычная процедура уничтожения живой силы по степени её опасности.

Я осмотрелся по сторонам: совсем рядом со мной находилась груда обломков, прикрытая расколовшейся железобетонной плитой, неплохая позиция для стрельбы: скрытная и не приметная. А если подлезть под неё сзади, то можно остаться не замеченным и спокойно прицелиться.

– Попробую перебраться на другую позицию, – сказал я, начав пятиться назад, в небольшое углубление, по которому мне предстояло добираться буквально на пузе вплоть до нужного места.