Текст книги "Потеряшка (СИ)"

Автор книги: Константин Хвостополосатов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 43 страниц)

Потратив немного времени на беглый осмотр помещения, я не удержался и пнул одну из ниш. Как будто ждав именно моего действия, перекрывающий ее материал разошелся в стороны, открыв мне узкий темный лаз, к тому же через несколько метров куда-то сворачивающий. Лаз – это не телепорт, ведущий не в самую близкую неизвестность, и моему облегчению, наверное, не нашлось бы пределов. Возможно, лазы открывались как-то иначе, но и на здоровый пинок реагировали исключительно верно. Попинав пороги, я выбрал довольно широкий проход, ведущий, по крайней мере, в нужную мне сторону. Как я и опасался, через пару десятков метров, проход плавно повернул совершенно не туда. Пришлось ломать, а ломать – не строить. Где протискиваясь в уже имеющиеся дыры, где открывая проходы, а где и проламывая возникающие преграды, я постепенно двигался по каким-то спускам с подъемами в нужном направлении. Оставив осмотр возможных достопримечательностей на потом, я старался как можно скорее добраться до места, куда вел пучок воруемой у нас энергии.

Наконец, расчетная точка приблизилась настолько, что можно было искать ее за одной из ближайших переборок. На одной из подходящих стен как раз оказались намалеваны неизвестные мне каракули, плавно перетекающие на чуть утопленный внутрь овальной контур. Взяв «дракончик» наизготовку, я уже привычно пнул овал. Дверь наметилась чуть сильнее, но не открылась. Видимо, отсек оказался заблокирован. Несколько приветственных выстрелов в дверь показали бесполезность как энергетического, так и пулевого оружия. Главный калибр моей брони оставил в двери довольно большую вмятину, озарив в момент практически весь коридор вспышкой голубого пламени.

– Черт побери, красиво, – подумал я. – Ну что ж, уроды, тут вы на высоте, проверим вашу сообразительность.

Я немного отошел от стены, и серпантинное орудие моего скафандра ударило в переборку рядом с дверью. Третье полуметровое отступление от двери оставило в стенке долгожданную дырку. Не защищенная полем переборка продырявилась, как папиросная бумага. Отступив еще на полметра, я снова обидел стенку. Главный калибр брони любезно пробил в стене очередную дырку сантиметров пятнадцать в диаметре, разнеся что-то в находящемся за стеной помещении. Дожидаться приглашения войти я не стал и, засунув в проделанную дыру гранату с шестисекундной задержкой, солидно отошел в сторону. После просочившейся в дырки вспышки и небольшой пыльной бури, мне стал ясно различим провал в стене вполне достаточный для проникновения внутрь средних размеров слоника.

Подкравшись к краю, я выглянул, быстро отпрянув и на всякий случай присев. Через пяток секунд, совершив перекат, как в солидных боевиках, я повторил операцию с другой стороны дыры. Картина открылась ясная, но не совсем понятная. Часть обшивки, куда, видимо, попадал луч энергии нашего «Бурундука», светилась ровным бледно-голубым светом, как большой телевизионный экран. От этого «экрана» отходило пять пучков энергии толщиной в пару пальцев к неказистым плохо различимым агрегатам, окутанным почти осязаемой чернотой космоса. Поскольку никто не пытался на меня напасть, я выглянул и более внимательно огляделся. Окутанные клубящимся мраком установки располагались по кругу от «экрана», занимая пол, переборки и потолок. От них к геометрическому центру конструкции тянулись постепенно истончающиеся рукава темноты. А между ними колыхалось нечто, в чем тонул мой взгляд. И чем дольше я смотрел на это, тем тоскливее становилось на душе и хотелось кинуться в этот черный омут. Я никогда не видел черных дыр вблизи, но, наверное, они именно так темны. Сбросив наваждение, я с удивлением обнаружил, что по стенам в сторону моего пролома потихоньку стягивается тоненькая голубая сеточка гуляющих разрядов. Похоже, кто-то, воплотивший эту шайтан-машину в жизнь, решил искоренить упущение в охранном периметре.

– Что же с ними делать-то? – подумал я. – Раз они поглощают такую прорву энергии, им лазерный импульс будет лишь каплей соуса к основному блюду.

Время работало против меня, и я решил хоть как-то действовать. Внутри помещение оказалось не таким уж и большим. К моему удивлению от миниатюрной черной дыры никуда ничего не тянулось, не струилось и не перетекало. Создавалось впечатление, что она живет сама по себе. Хмыкнув, я пометил один «колодец темноты» для брони, а по другому сделал с пяток выстрелов ЭИМ стволом «дракончика». С первого взгляда никаких видимых эффектов ни мои потуги с «дракончиком», ни серпантинная пушка моей одёжки не дали. Но буквально через пару секунд от генератора мрака, куда клюнула серпантинная пушка, в мою сторону стал вытягиваться тонкий черный волосок. Этот отросток тьмы постепенно размывался, на глазах превращаясь в миниатюрный смерчик, направленный тонким хоботком в мою сторону. Не дожидаясь ответного подарка, я шмыгнул в дыру на стене, чтобы иметь хоть какое-то прикрытие. За стенкой глухо бухнуло. Присев на корточки, я выглянул.

«Колодец», куда я палил из «дракончика» остался целым, и от него вытягивалась уже знакомая тонкая черная волосинка, а вот второй, куда серпантинная пушка воткнула свой заряд, отсутствовал. На его месте дымились лишь бесформенные исходящие темно-серым, быстро растворяющимся в окружающей атмосфере паром обломки. Черная дыра, к моему удивлению, на потерю кормильца практически никак не отреагировала, разве только слегка подвинулась к новому геометрическому центру системы.

Два следующих «ока тьмы», по которым я отстрелялся из главного калибра моей брони, корчились какими-то разноцветными судорогами. При этом разрушение второго ока как-то печально сопровождалось фиолетовыми всполохами, а третьего – яростно плевалось довольно толстыми синими протуберанцами. Черной дырке потеря кормильцев сильно не понравилась. По поверхности угольного мрака забегали голубые, багровые и зеленые всполохи, на мгновения открывая во тьме световые прорехи, через которые во все стороны периодически выскакивали голубые искорки. И в местах попаданий этих игривых огоньков поверхность пола, стен и потолка начинала вспучиваться, исходить мелкими пузырями и даже выбрасывать клубы серого то ли пара, то ли дыма. А голубой «экран» на переборке покрылся разноцветными пятнами, то накатывавшими на голубое свечение, то снова отступавшими к его границам.

На третьем «темном колодце» шутки кончились. Последние два «колодца» выпростали из своего мрака по три черных волосины, которые очень активно раскручивались в смерчики. Пока я ждал перезарядки пушки, воронки достигли размеров полуметра в длину и сантиметров тридцати в диаметре. Завороженный черным танцем я совсем прозевал нападение. И спасла меня стенка, за которой я продолжал прятаться. Горловина одной из воронок резко схлопнулась, а хоботок вытянулся, резко выплюнув в мою сторону черную струю. Судорожно отпрянув от стены, я в следующий момент стал свидетелем того, как могут нарушаться физические законы. Презрев все теории сопромата, твердый материал в радиусе поражения покрылся рябью, заколыхался, как жидкость, и начал выгибаться воронкой, как будто вытекая в противоположную мне сторону вопреки всем законам гравитации. Постепенно в центре прорезался глазок воронки, а материал на стыке со стеной постепенно стал испаряться, проваливаясь в темное нутро. За стеной последовал пол, мелкий мусор на нем и потолок. Следующие несколько мгновений стали для меня страшным сном, в котором шесть выплюнутых в мою сторону черных воронок постарались высосать окружающий меня мир.

Я даже не думал о какой-то стрельбе, улепетывая от расползающейся черной заразы, как хомяк во время вспашки поля. Но броня выполнила очередную поставленную мной задачу, и во время моих хаотичных метаний фиолетовая лента серпантина ушла куда-то в сторону черного хаоса. Там что-то громко всхлипнуло, затем глухо бахнуло. Немного осмелев, я выглянул из-за переборки. Всё в пределах принявшей форму подмоченного и расплывшегося бублика черной дырки походило на застывшую карамель. Отовсюду к центру черного бублика тянулись резко затвердевшие ниточки материи, раньше бывшей нутром этого космолета.

– Сомневаюсь, что такое стали бы творить со своим домом, – успел подумать я.

На моих глазах последняя «черная косичка» рассыпалась тут же испаряющимися волокнами. Один из уцелевших прежде «колодцев тьмы» растекался голубой мерцающей лужей, оставляя после себя исходящую голубыми парами ажурную конструкцию, а последний, действительно уцелевший, пребывал в постоянных метаморфозах. Несколько черных полупрозрачных хоботов, вытянувшихся из окутывающего агрегат мрака, колыхались, как будто на ветру, постоянно вцепляясь в подворачивающиеся им предметы обстановки. Голубой экран начал терять свечение, покрылся разноцветными пятнами и резко потух, выплеснув всю энергию последнему «колодцу тьмы». На месте бывшего голубого экрана проклюнулась россыпь звезд, как будто кто-то вмиг прорезал в переборке иллюминатор, залив его немного неровным и местами потрескавшимся стеклом. Я уже отсчитывал последние мгновения перезарядки моего главного козыря, как оставшийся колодец, а вместе с ним и растекшаяся черная дырка полыхнули ярким белым светом и, оставляя за собой голубые цепочки следов, во все стороны прыснули сгустки голубого огня, летящие вперемешку с осколками конструкций.

Тут же, выводя меня из странного ступора, засверкала лазерная установка моей брони. Пара штатных лазеров усердно пыталась уничтожить разлетающиеся голубые искры. Заметив, что огоньки маневрируют и ускользают от огня, я тоже принялся поливать их веерами импульсов из «дракончика». А через пару секунд все вылетевшие из «колодца» и «черной дыры» сгустки поменяли траекторию, направляясь ко мне. Совершенно неожиданно взорвался прозрачный кусочек стены, который недавно был голубым «экраном». Меня тут же накрыло ударной волной спрессованной атмосферы вперемежку с различным мусором, легко откинув к дальней переборке. К моему удивлению, голубые сгустки огня никак не отреагировали на взрыв, как будто на них не действовала ни ударная волна, ни гравитация. Не действовала на них и покидающая корабль через получившуюся дыру атмосфера.

Мое оружие смолкло, и я с удивлением посмотрел на чуть выдвинутую из приемного паза батарею, мерцавшую белым маркером полного разряда. Стук упавшей на палубу разряженной батареи практически слился с сигналом готовности перезаряженного оружия. Я успел сделать всего пару выстрелов, когда на периферии зрения возникли с десяток красных прямоугольников, падающих, как домино, в такт выстрелам брони. Через секунду лазер моей одёжки утих, серпантинное орудие сбило еще один сгусток, и я остался один против нескольких десятков «голубых огоньков».

– Как несвоевременно, – подумал я, спалив ближайший сгусток. – Нужно было сразу валить.

Я понятия не имел, что плохого несли эти голубые искры, но раз броня их определила, как опасность, стоило их всячески избегать. Отступая по своим же следам, я успел расстрелять еще десятка полтора вертких голубых «мотыльков», а потом у меня села последняя батарея «дракончика». Несколько раз стрельнул из ЭМИ орудия и не увидев результата, я с полной страстью отдался внутрикорабельному паркуру. И у меня имелись все шансы сбежать, если бы не дыра в обшивке, через которую я проник на космолет. Она практически полностью затянулась, оставив на своем месте тонкую, но довольно прочную пленку с небольшим отверстием посередине.

– Черт бы побрал эти квази-живые обшивки, этих голубых мотыльков и всю эту затею, – успел подумать я, судорожно разламывая неподатливую пленку. – Мне бы пяток минут форы, и случился бы шоколадный расклад.

Не переставая работать руками, я наблюдал, как проворные светящиеся мухи нащупывают направление ко мне. Мне вообще повезло, что ориентировались эти мотыльки в пространстве как-то не совсем понятно, я бы сказал «неуверенно», иначе шансов уйти от них у меня и вовсе бы не появилось. И когда первая голубая муха уже была готова взять дичь, мои руки как-то резко потеряли силу, броня стиснула мое тело, сковав движения, но от меня по направлению к преследователям ринулась светло-зеленая светящаяся волна. Отдаляясь от моего тела, зеленая пленка теряла свечение, становясь размытой и постепенно разворачиваясь в мелкоячеистую сеть. И везде, где эта сеть соприкасалась с чем-либо, вспыхивали небольшие разноцветные огни. Зеленая паутина с легкостью уничтожала вместе с летающей пылью и голубых охотников. Только вот чем сильнее отдалялась от меня эта спасительная сеть, тем крупнее становились ее ячейки. И еще я заметил, что некоторые голубые мухи начали реагировать на нее и иногда успешно. Заполнив помещение, паутина отразилась от больших материальных объектов и покатилась в обратную сторону, как будто стягиваясь к моему скафандру. Я даже успел испугаться, что меня порежет так же, как и несколько странных конструкций на ее пути, но все обошлось. Облепив мое тело, свечение как будто впиталось в него, тяжесть брони пропала, но лишь частично. Тут же на внутренней сфере шлема вывалилось уведомление о падении заряда батарей до предела минимального функционирования. Котенок отдал практически все свои ресурсы, пытаясь меня спасти. Рукам уже не хватало мощи рвать проклятую пленку истончившейся обшивки, и я нашел силы лишь стоять, слегка покачиваясь, на ставших нетвердыми ногах. А шесть уцелевших самых настырных голубых мотылей спешно нащупывали дорогу ко мне.

Мир как будто замер на пару секунд и потом попытался осыпаться, как наша виртуальная реальность на «Бурундуке» в момент нападения. Напрягая сознание, я разорвал потёки, смывающие мой мир, безжалостно вытерев их и спалив в огне родного Солнца. На момент все вернулось, но потом навалилась очередная более сильная волна. Мое сознание как будто поделилось на фрагменты, в каждом из которых шла своя собственная война. Кто-то пытался свести меня с ума, подставляя нереальные картины и пытаясь стереть мою реальность. В двух фрагментах я смог вытолкнуть чужое влияние, закрыв его источник в клетку своей воли. В трех схватка шла на равных, а один выпал из моего восприятия, как будто отняв у меня часть то ли зрения, что ли слуха, а может, и разума, битва за него была проиграна. И хуже всего, что этот проигрыш тянул чаши весов не в мою сторону и в спорных фрагментах, где шла самая ожесточенная борьба. Кто знает, как и чем закончилась бы эта безмолвная битва, но неожиданно откуда-то пришла помощь. Неизвестно шла ли та баталия секунду, час или год, мое сознание облегченно отключилось, лишь осознав сладкий смысл слова «победа».

* * *

То ли палуба постоянно вздрагивала, то ли просто мое тело тряслось. Я с неохотой открыл глаза. Цепляясь за что-то на потолке, передо мной висел Краппс и усердно тормошил меня.

– Что за бредовый сон? – подумал я, снова закрывая глаза.

Но сон не отпускал. Меня продолжало качать, в голове роились разные образы, а в уши кто-то настойчиво шептал и что-то требовал. Я снова открыл глаза. Краппс не пропал. Он что-то пытался объяснить, изображая причудливые жесты. Я улыбнулся странному сну и попытался отмахнуться от него. В голове резиновой лентой продолжали тянуться различные звуки. А перед глазами плавали два хрустальных шара, из которых то и дело пытались высунуться какие-то голубые усики электрических разрядов, чем-то успешно отбрасываемые назад.

– Наверное, пришел Новый год, и я напился, – подумал я, попытавшись опять отключиться.

Сразу заштормило сильнее. Недовольно открыв глаза, я снова узрел Краппса. Откуда-то издалека пришел тягучий голос:

– Штурм, держись. Не давай себя дестабилизировать!

– Похоже, что это Краппс зачем-то напрягается, – подумал я. – Надо бы узнать, что ему нужно, ведь не отцепится.

Я попытался сфокусировать на нем зрение, постоянно мешали какие-то хрустальные шары или снежинки. Эта игра в гляделки с шариками мне быстро надоела, и я мысленно дал обоим шарам по щелчку. Шары рассыпались красивым праздничным салютом. Сразу же стала ясно видна лицевая пластина скафандра Краппса, и его голос приобрел четкость. Мой организм рывком пришел в себя, но тут же эта волна подъема сменилась предательской слабостью, и начались качели лучше-хуже. Я понял, что лежу на спине и, подобрав ноги, перевернулся на бок.

– Краппс, что там у нас и почему ты тут? – спросил я, не обращая внимания на гомон Оси.

– Корабль в норме, – тут же ответил Краппс. – Остаточные сбои системы отлаживаются, запущена программа многоуровневого теста. Требуется замена нескольких блоков.

– Шила жива? – спросил я.

– Да, – ответил Ося. – Возможна контузия средней тяжести или истощение организма. По просьбе капитана активированы три единицы специализированных медикаментов, рекомендован покой. Следует ли применить к тебе какие-то медикаменты?

– Нет. Да и нечего, – сказал я, подумав про себя. – Что же там с моим симбиотом-то, раз меня так колбасит?

– Тебя нужно срочно переправить на корабль, – констатировал Краппс.

– Ты-то сам как тут очутился? – спросил я.

– При стабилизации большинства систем нашего космолета до рабочего уровня, я пробовал выйти на связь, из-за негативного результата вышел следом за тобой, – сказал Краппс. – Шила дисфункционирована, больше некому.

– У тебя же скафандр не боевой, – удивился я. – Пропал бы за «так».

– Кто-то должен был помочь, – то ли из-за волнения, то ли из-за какого-то смешения функций наших переводчиков речь Краппса казалась какой-то излишне техно-гламуризированной. – В инженерной комплектации моего скафандра присутствуют двигатели для работы на орбите, добрался быстро.

– Меня как нашел? – продолжил я.

– Поиск в местоположении сильнейшего взрыва был оптимален, но нецелесообразен из-за высокого уровня радиации, решил пойти проложенным ранее путем, – ответил Краппс, и тут же перевод стал более-менее адекватным. – Выключил переводчик, дельцы косорукие прошивку ему времен пращуров залили, ни болта не понятно. Я уж подумал, что тебе соображалку переклинило. Сейчас твой лингвоадаптер все переводит, хоть понятно стало, правда, обороты какие-то чудные выдает, но все лучше моего.

– Да, так лучше. Тебя тоже переводит с нетрадиционным колоритом, но весело даже, – усмехнулся я, – на живого гуаппарда стал походить местами.

– Я пришел, тут бардак, все в хлам разломано, и ты лежишь с этой голубой ерундой, или чем-то еще, на голове. Я ее попытался снять, так меня приложило, что я не сразу в себя вернулся.

– А сейчас это на мне? – спросил я.

– Нет, как оно распалось, так ты и пришел в себя окончательно, – ответил Краппс. – Как лопнуло, я подумал, что тебе голову нафиг оторвало.

– Краппс, спасибо, – поблагодарил я. – Сейчас срочно нужно сделать некоторые вещи. Слушай, не перебивай и ничему не удивляйся. Меня хоть и вырубило, но сейчас голова в порядке, плохо только телу. Возвращайся на корабль, найди рабочий сенсор-разъем и включись в систему. Первым делом выключи программу тестировки. Вторым делом позови Анну, скажи, что я тебе рассказал. Передай ей коды к орудиям системы обороны, и постарайтесь привести в порядок аппаратуру и связаться со мной, я буду ждать у обшивки.

– Кто такая Анна? – уточнил Краппс.

– Не удивляйся, Анна – это наш искусственный интеллект. Она хорошая девочка, вы найдете общий язык, только не обижай ее и относись с уважением, – проинструктировал я. – Она, кстати, очень образована именно в твоей области, вам будет о чем поговорить.

Краппс, выслушав, молча пошел к дыре. Я, немного посидев, поковылял туда же. На краях явно увеличившейся в размерах дыры, как ни в чем не бывало, продолжались процессы восстановления обшивки. Скорее всего, через какое-то время тут образуется еще одна гладкая вогнутая проплешина.

Времени у меня, похоже, образовалось больше, чем достаточно, почему-то захотелось прогуляться в разгромленный мной отсек. Батарея к «дракончику» оказалась пуста настолько, что даже ЭМИ орудие ушло в отказ, вторая валялась где-то там, у отсека, заряд батарей брони слегка поднялся, хватило бы на пару десятков выстрелов. Идти было исключительно глупо, но меня тянуло туда.

– Краппс, – позвал я.

– На связи, – Ося был как всегда лаконичен.

– Хочу прогуляться в отсек большого бума, – проинформировал я.

– Глупо, штурм, высокая радиация, – проинформировал Краппс. – Вариант повторного нападения.

– Я одним глазком, – не согласился я с доводами. – Да и батарея запасная там осталась.

– Ясно, – Ося не стал возражать, – все в процессе. Мы на связи.

Идти поначалу оказалось не слишком приятно, тело ныло и качели «хорошо-плохо» давали о себе знать довольно сильным подташниванием. Но я заставлял себя идти, потому что сидеть оказалось еще хуже. Путь моего героического бегства окончился на удивление быстро. И мое самочувствие заметно улучшилось, «качка» состояний «хорошо-плохо» практически прекратилась. Я подобрал валявшуюся на палубе батарею «дракончика» и с удивлением уставился на индикатор заряда, колеблющийся на отметке приблизительно в две третьих. «Много случается в жизни непонятных вещей, и размышлять над ними полезно исключительно в спокойной обстановке», – подумал я, сменяя батарею в моем персональном оружии.

С опаской я заглянул на поле моего боя, в отсеке ничего нового не появилось. Объеденные стены, сосульки застывшего вещества, тянущиеся к пустому в данные момент месту, обломки, больше похожие на частично растаявшее серое мороженое. Осмелев, я ступил на кое-где сохранившуюся палубу и осмотрелся внимательнее. Атмосфера уже полностью покинула отсек, гравитация пока держалась. Радиация к моему удивлению оказалась не слишком высокой, возможно, с момента замеров Осей она спала. Протиснувшись в мешанине обмылков и сосулек, я нашел довольно удобное местечко. На удивление в месте буйства непонятных стихий никаких восстановительных процессов в обшивке не наблюдалось. Усевшись на краю открытой космосу палубы, я посмотрел на футуристический для Земли пейзаж, давно ставший мне родным.

– Спасибо тебе, Котенок, – обратился я мысленно к своей броне. – Ты у меня хоть и не совсем боевой, но пошит, ясно, не из лыка.

«Бурундук» висел рядом, но теперь он не казался пойманным в сеть зверьком. Защитных экранов не наблюдалось, видимо, Краппс отключил их. Побродив взглядом по пустоте, я вернулся к чужому космолету. И тут же взгляд уткнулся в висевшую рядом со мной на переборке светло-голубую, практически прозрачную сосульку.

– Уж не останки ли это одного из этих «голубых огоньков», – подумал я. – А может, ошметки одного из «колодцев тьмы».

Я более внимательно осмотрел переборку и палубу рядом с местом взрыва. Голубых замерзших клякс нашлось великое множество, а два агрегата, которые я подстрелил первыми выстрелами, оказались просто сплошь заляпаны светло-голубой льдистой замерзшей массой.

– Если моя догадка верна, то выходит, что у этих существ или две сущности, или «голубые искры» были каким-то подобием их душ, – размышлял я. – Интересно, они разумны или это просто своеобразная обслуга, типа роботов. Может быть, это энергия для питания каких-то хитрых устройств в таком виде так аккумулируется. Мои размышления прервал вызов Анны:

– Сергей, у тебя все в порядке? – спросила она после подтверждения связи.

– Да, сестра, – ответил я. – Передай, пожалуйста, эталонную таблицу для калибровки каналов связи. Что-то меня тут сильно потрепало. Как у тебя дела?

– Корабль практически в порядке, – начала Анна отчет. – Осталось два очага заражения в дублирующих системах. Мы с Краппсом решили их физически заменить, а потом или попытаемся как-нибудь вычистить, или уничтожим пораженные. В процессе подавления агрессии выведено из строя еще четыре подсистемы, сейчас работаем на дубляжах, заменим до вылета. Нужно еще починить терминал, с которого была подключена Шила, при отсоединении сгорели группы контактов. Вооружение и двигатели в порядке, их так и не взломали, сильнее всего пострадала система жизнеобеспечения. Энергетическая установка спалила где-то тридцатую часть топлива за два часа противостояния. В общем, на все уйдет ориентировочно часов пять-шесть.

– До Алуриса хватит? – спросил я.

– Хватит до базы заказчика, – ответила Анна. – Мы много топлива экономим, сокращая количество прыжков. Мне кажется, что они могли бы выжрать нас в течение нескольких часов, не заблокируй я энергоустановку.

– Мы еще поквитаемся с этими ворами, – сказал я. – Как у вас с Краппсом прошло знакомство?

– Пока не знаю, – ответила Анна. – Мне кажется, он никак не может поверить в мое существование.

– Проверьте все отключенные модули и отсеки логики маяков, – предложил я, вспомнив один из фантастических рассказов. – Что это за гадость и каковы ее возможности мы не знаем. Но нам не нужны сюрпризы во время рейса.

– Проверим, – согласилась Анна.

– Шила не просыпалась? – спросил я.

– Пока нет, судя по медицинским показателям, состояние у нее стабильное, – ответила названная сестренка, – она просто сильно устала.

– Хорошо, – сказал я. – Подготовь все двенадцать ракет. Я найду слабые места этого осиного гнезда, и мы им сделаем ответный подарочек, чтоб больше никому не гадили.

– Может, не стоит дальше углубляться? – спросила Анна. – Можно расстрелять его из нашего главного калибра.

– Можно, – согласился я. – Сейчас разведаю что тут к чему, вернусь и расстреляем. Лезть в петлю не буду, но надо же хоть посмотреть, что за паршивцы нас чуть не уделали. Может, попытаемся вломиться в их базу данных, если, конечно, смогу найти ее.

– Я бы не хотела, – сказала Анна. – Но если для дела нужно, давай попробуем. Можно установить соединение через твою броню по нашему каналу, а лучше подключиться к ним через шлюзовой модуль, тогда его легко можно будет отключить или уничтожить, да и контролировать через него доступ куда проще.

– Это что за железяка такая? – спросил я. – Никогда не слышал.

– Я сама ее разработала во время этого сражения, – ответила Анна. – Думаю, схему нетрудно будет собрать даже из частично сгоревших блоков, если что дополним из запасника.

– Хорошо, ваяйте, я пока прогуляюсь, – согласился я. – Скажи Краппсу, чтоб снял с какой-нибудь ракеты боевую часть, изготовим подарочную бомбочку на случай неповиновения. Как сделаете, пусть Краппс оставит устройство у дыры, где он меня нашел и сразу выметается обратно на «Бурундук». После его прихода поднимите щиты и будьте начеку. Дай мне сейчас кодированный сигнал, перед моим возвращением обязательно обменяемся. Да, пусть Краппс прихватит штук шесть запасных батарей к моему «дракончику», он знает, как они выглядят, батареи у меня в каюте.

– Хорошо, – ответила Анна.

* * *

Немного передохнув на борту нашего разведчика и собравшись с духом, я двинулся в обход чужого космолета. Мне хотелось найти несколько ключевых точек. К ним относились: ходовая рубка, энергоустановка, местный аналог компьютерного системного блока, трюмы и предполагаемые места, где мог укрыться экипаж. После посещения череды отсеков уверенность в правильном распознании нужных мне мест порядком уменьшилась. Планировка найденного нами скитальца никоим образом не соотносилась с человеческой логикой.

Двери в отсеки открывались привычным пинком, выпуская наружу застоявшуюся атмосферу и остатки тепла, которые часто поднимали в коридоре пыль, а иногда даже туман. Некоторые отеки оказались лишены атмосферы и не обогревались. В одном из помещений нашлась какая-то отключенная аппаратура, в другом – две огромные «холодильные камеры» с множеством привычных дверок от потолка до пола. Открыв одну из них, я обнаружил обычный пластиковый контейнер горчичного цвета, формой напоминавший войсковой сухой паек. Не слишком беспокоясь о содержимом, я разбил коробку о палубу. При ударе ее нижняя половинка раскололась, а верхняя отлетела в сторону. Из контейнера выплеснулась прозрачная вязкая жидкость похожая на силиконовую замазку, в которой в упакованном виде, похоже, плавали три «теннисных шарика» оранжевого цвета. Жидкость быстро застыла, став ярко белой, а один из шариков треснул, открыв содержимое, похожее на сплетение корешков.

– Это может быть чем угодно от обычного холодильника с едой до инкубатора, – подумал я, рассматривая шарики. – До первого случая нам совершенно нет дела, а вот второй вариант лично мне совсем не нравится.

Я потратил довольно много времени, добросовестно открыв все дверцы. Автоматика, по-видимому, оказалась мертва, ни одним писком или огоньком не возразив мне. Повертев в руках очередной пенал, я засунул его обратно в отсек «холодильника». Ни средств, ни времени на поштучное уничтожение этих странных запасов у меня не имелось. Оставалось лишь надеяться, что они «перемрут» от несоблюдения условий хранения. В ходе обследования мне попались еще две подобных комнаты. После второй я подумал о бессмысленности открывания дверей. Даже если это и были инкубаторы с яйцами, во-первых, я тратил слишком много времени, во-вторых, шкафы вовсе казались отключенными от питания. По крайней мере, ни один из них не выказал каких-либо признаков работы автоматики.

Наложив карту уже пройденных помещений на набросок, полученный Анной при внешнем сканировании корабля, я начал размышлять, где бы могла находиться ходовая рубка. По всем традициям земного фольклора она должна располагаться в носу корабля, только вот с момента моей встречи с «Ботаником» я успел повидать слишком много разных кораблей, не имевших ничего общего с этим фольклором. Да и определиться, где тут нос, казалось затруднительным. Избрав направление по наитию свыше, я пошел к цели, уже не отвлекаясь на обычные двери по бокам коридора.

Отсек, гипотетически помеченный мной «ходовая рубка», оказался чем-то иным. Почти все пространство оказалось занято большими темно-синими тумбочками, исключительно похожими на ряды «одноруких бандитов» Лас-Вегаса. Максимально сфокусировав свои прожекторы, я так и не смог увидеть конца отсека. Машины могли быть, как выключены, так и включены, отсутствие какой-либо иллюминации или звуков не говорило об их состоянии.

Ни одни из трёх расположенных рядом ворот этого отсека не желали открываться, пришлось делать «как всегда». Вместе с атмосферой уходило тепло и звуки, хоть происходило это и не столь быстро. Практически все двери на моем пути пришлось ломать, открываться они отказывались, видимо, из-за разгерметизации отсеков с моей стороны. Как потом выяснилось, проще оказалось ломать сами стены. В них с помощью лазера или ЭМИ пуль можно было наметить контур, а уже внутреннее давление само заканчивало пролом дыры.

Помещение с «однорукими бандитами» разительно отличалось размерами от пройденных мной отсеков, и я решил повнимательнее осмотреть его содержимое. Ближайшую ко мне штуковину покрывала пыль, лишь частично сдутая исходящей в проделанную мной дыру атмосферой. При ближайшем осмотре оказалось, что лишенную пыли поверхность штуковины покрывала тончайшая вязь каких-то символов, хотя, с тем же успехом это мог оказаться какой-нибудь природный узор материала или печатные схемы, работающие на каком-нибудь эффекте поверхностных волн. Тем не менее, никаких стыков или инородных частей на осматриваемой мной поверхности не обнаружилось, штуковина казалась монолитной. Я поелозил закованной в броню рукой по поверхности штуковины. Эффект вряд ли можно было назвать потрясающим, лишь пыль набилась в канавки странного рисунка, сделав его более отчетливым.