Текст книги "Потеряшка (СИ)"

Автор книги: Константин Хвостополосатов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 43 страниц)

В них-то и засели три метки-клопа. Решив, что будет проще разделаться с ними «в воздухе», я подогрел один цилиндр. Но «светляки» не спешили к лакомству. Это казалось странным. И я стал методически обжаривать цилиндр за цилиндром с расстояния в десяток метров. Честно говоря, мне сразу показалось немного странным, что «светляки» и жирнеют и погибают от одной и той же энергии. Видимо, слишком быстрое наполнение голодного «светляка» лазерным импульсом пережигало в нем какие-то структуры. Я хорошенько прогревал третий цилиндр, когда из одной еще не тронутой «батарейки» выскочили два «голубых огонька». Может, я бы и упустил один прелюбопытнейший момент, отвлекшись на них, не спали «упырей» лазер брони без моего участия. Из только что нагретого мной цилиндра тоненькой ленточкой выливалось голубое свечение, украдкой забираясь в одно из иссохших тел «спасенных» в капсуле. Этот «светляк» показался мне куда крупнее остальных. А самое главное, вел он себя совершенно иначе своих соплеменников.

– Так, что тут у нас? – сказал я вслух. – Царица или большой босс?

Было ясно, что «светляк» хорошенько нажрался от излучения моего лазера и, пользуясь отвлекающим маневром двух собратьев, практически перехитрил меня. В схватке любопытства и праведного гнева, победил последний. Я не знал, что оно такое, и на что это способно, но мой инстинкт самосохранения в любых вариантах предписывал агрессивные действия. Не мудрствуя лукаво, я угостил нового «друга» из серпантинной пушки. Иссохшее тело вместе со «светляком» лопнуло и разлетелось бликами голубого салюта. Куски мумифицировавшейся плоти бывших носителей заразы загорелись. Немного отодвинувшись от ярко-зеленых язычков огня, я наблюдал за действом. Сначала мне показалось, что в огне появились новые оттенки голубых цветов, но, присмотревшись к палубе ангара, я обнаружил, что по ней мечутся маленькие голубые искорки. Голубые светящиеся блохи хаотично сновали по пыльной поверхности, стараясь избежать зеленого пламени. Большинство бегунков затухали, спустя какое-то время, но некоторые из них все же успевали довраться и скрыться в иссушенных телах «спасенных», принесших заразу на корабль.

– Значит, все же королева, – качнул я головой.

Скорее всего, ни одна из упыриных личинок не смогла бы выжить в уже истощенном теле, но я не хотел рисковать, не зная какие стадии должны пройти эти личинки.

– Анна, открой шлюз, где находилось три маркера выживших, – попросил я.

Потратив добрые полтора часа, я с помощью своего гравитационного симбиота выносил тело за телом к кромке корабельной обшивки и добросовестно сжигал лазером, отпуская хорошо прожаренные останки в космос. Останки отлично горели в вакууме даже без участия моего лазера, их нужно было лишь инициировать. Видимо, в них присутствовало все необходимое для процесса, походящего на привычное для меня горение. К слову сказать, атмосфера корабля вряд ли могла содержать кислород.

Я жутко устал, но чувство выполненного долга грело душу. Потушив все освещение, я еще какое-то время сидел и любовался звездами, посматривая на темное нутро ангара в поисках голубых искорок. И компанию мне составляли лишь темнота и космическое безмолвие. Осмотрев очищенную от тел спасательную капсулу, а так же еще один совершенно отличный от нее летательный аппарат и не найдя в них ничего интересного, я решил прогуляться по внешней обшивке до следующего шлюза. Холодные объятия космоса должны были поставить надежную точку в этом грустном повествовании о прошлом экипаже корабля. Температура палубы, на которой я отдыхал, уже упала почти до минус двухсот градусов по Цельсию и продолжала понижаться, отдавая тепло бездонной пустоте космоса.

После зачистки я дал добро Краппсу посетить борт найденного корабля. Как бригаде зачистки и дезинфекции, нам полагался некий приз, которого я пока так и не нашел. У нас еще оставалось на это около суток, пока корабль шел в нужном нам направлении. В принципе, его можно было бы попытаться остановить или хотя бы подправить курс, но и суток на разграбление «города» должно было хватить. Жаль только, что тут не оказалось положенных моменту девок.

* * *

Наши роли в призовой акции разделились таким образом: Краппсу было предписано обследовать трюма и технические помещения, я должен был заняться внутренними помещениями и каютами экипажа, если таковые отыщутся, ну а не пришедшая в себя Шила оставалась на хозяйстве под присмотром Анны. По этому случаю я перешил Шилин «дракончик» под Краппса, наказав ему без раздумий стрелять во все шевелящееся, а особенно, в отблескивающее голубым светом.

Карта у нас теперь имелась, а вот с полезной информацией оказалось туго. Анна уже перевернула всю доступную базу данных, но ценного в ней оказалось откровенно немного. Звездные карты отображались в какой-то неопознанной Анне системе координат. И поскольку корабль уже давно дрейфовал, определить, откуда и куда он шел без привязки к каким-то известным точкам, казалось невозможным. Система кодировки информации и язык бывших хозяев вообще не поддавались пониманию и логике. Мы могли сносно в некоторых пределах управлять кораблем, используя сходные с известными Анне алгоритмы управления, но вот все остальное оставалось тайной за семью печатями.

Первый день разграбления практически не дал результатов. Нет, несомненно, интересно проболтаться по совершенно чуждому для человека кораблю, но это начинает утомлять через несколько часов, когда ты понимаешь, что за все это время тебе так и не встретилось ни одной вещи, назначение которой оказалось доподлинно известным. В отличие от «Ботаника» «Бурундуке» не имел ни научной группы, ни исследовательской аппаратуры. Даже трюма у нас могли лишь рассмешить настоящего торговца, к тому же один из них оказался практически полностью забит маяками, которые занимали еще и некоторую часть второго трюма, где мы с Краппсом приводили их в рабочий вид.

Ося обследовал в первую очередь трюма и ангары чужого космолета. Трюмов на корабле оказалось шесть, а ангаров еще два в довесок к уже проверенному мной. Два трюма оказались под завязку набиты контейнерами, на подобие тех, что я уже встречал. Что в них находилось, семена экзотических растений, зародыши или яйца «голубых головастиков», а может, эмбрионы каких-либо животных, сказать было бы крайне затруднительно. Атмосфера в трюмах отсутствовала, а температура держалась под минус двести двадцать по Цельсию. Возможно, груз так и должен был храниться, более того, он мог оказаться вполне кондиционным, только вот нам он был совершенно не нужен. Остальные четыре трюма заполняла какая-то упакованная техника, что тоже мало заинтересовало нас ввиду отсутствия собственных трюмов. Ося даже не стал с ней разбираться, лишь бегло осмотрев поверхность парочки контейнеров и одну открытую платформу на предмет знакомых маркировок.

Мне повезло не больше Оси. Никаких помещений, похожих на каюты экипажа я не нашел. Да и какие каюты могли быть, если хозяевами космолета все же являлись «голубые головастики», которые и передвигались-то по кораблю в консервных банках, похожих на большие пальчиковые батарейки. Большинство помещений для меня осталось просто загадкой, другие оказались загадкой непростой, а третьи практически сразу перешли в разряд сплошной тайны. В результате обхода, облаза и местами облета странного корабля мне не попалось ничего ценного и ничего по-настоящему интересного для общего дела.

В конце концов, у меня осталась лишь идея продать сам этот корабль. Возможно, он и сгодился бы кому-то со всеми этими потрохами, которым мы совершенно не знали цену. Но для этого оставалась лишь самая малость – перегнать находку в обитаемые миры и доказать, что мы имеем на нее хоть какие-то права. После же Осиного невнятного мычания на тему возможного отсутствии надпространственного двигателя, идея умерла окончательно и бесповоротно. На движках реального пространства такому кораблю нужно было бы года три, а может и все пять ползти к ближайшей системе. А без контроля над процессом он мог вполне пролететь мимо, сбиться с курса из-за какого-то выверта взбрыкнувшей автоматики или оказаться изловленным какими-нибудь искателями приключений на подходе к обитаемым мирам. Опять же оставался вопрос с заразой, найденной на борту. Лично у меня не имелось никакой уверенности, что все вычищено, слишком мало мы знали и об этой заразе и бывших хозяевах корабля.

Пока я перекусил и немного вздремнул прямо в шлюзовом отсеке, Краппс успел обследовать оба оставшихся ангара. В одном из них отыскалась лишь небольшая летающая посудина очень похожая на спасательную капсулу, с которой прибыла голубая светящаяся зараза. Краппс лезть внутрь не стал, благоразумно оставив это грязное дело мне. Лично я бы так утерпеть просто не смог, но легкий припуск флегматичности в поведении Краппса стал уже привычен для нашего экипажа. Во втором ангаре отыскалось шестнадцать малых летательных аппаратов, закрепленных то ли в сервисных, то ли в транспортировочных ложементах. Всего мест насчитывалось двадцать, один из отсутствующих аппаратов стоял в ангаре со спасательной капсулой, где я производил финальную зачистку «светляков». В отличие от меня Ося не постеснялся забраться на борт челнока, только разобраться что там к чему по-быстрому так и не смог. В челноке, по словам нашего механика, совершенно отсутствовала привычная аппаратура. Возможно, управление осуществлялось через какой-нибудь подключаемый интерфейс, наподобие сенсор-привода.

После пары часиков производственного сна я обнаружил рядом Шилу, облаченную в броне-скафандр. За время моего отдыха Шила успела прийти в себя, помыться, «подбриться» и изготовиться к выходу в свет. И, судя по надутой мордашке, отказать ей никакой возможности не представлялось.

– Типа, привет, – улыбнулся я подруге, – как самочувствие?

– Не дождетесь, – буркнула Шила в ответ услышанную от меня же фразу.

– Дай-ка угадаю, – прищурил я один глаз. – Ты чувствуешь себя превосходно и испытываешь острую необходимость в небольшой прогулке?

– Милый, не прикидывайся прикроватным пуфиком, – капитанша смешно наморщила нос. – У меня возникло огромное желание что-нибудь сломать. Кстати, где моя новая и очень опасная игрушка?

– Я… Это… – смутное беспокойство резко проснулось в моей пятой точке опоры. – Ну… Я как бы дал ее на время Осе.

– Миленько, – глаза Шилы даже легонько сверкнули. – Прямо не могу так вот сразу подобрать нужные слова благодарности…

– Милая, а ты не хотела бы немного прогуляться по этому замечательному и очень необычному космолету, – залебезил я, подгоняемый мурашками в районе спины. – Там имеется масса вариантов сбросить напряжение, сломав любую понравившуюся деталь интерьера.

– Давай его сюда, – изящная лапка моей подруги, слегка огрубленная сочленениями скафандра, смешно перебирала пальчиками, а во взгляде карих, быстро темнеющих глаз не оставалось места никаким оправданиям.

– Но он же на тебя не настроен, – попытался сохранить я любимое оружие. – И вообще, у меня на скафе нет движков, я и пользуюсь «дракончиком», как подрулькой.

– Настроишь, – прошипела Шила, сузив глаза, – а до корыта этих мерзавцев я тебя, так уж и быть, прокачу в своих нежных объятьях, ты только оттолкнись, как следует.

Пошли на прогулку мы, естественно, вместе, но с условием, что Шила будет держаться рядом. Я все же отдал ей своего «дракончика», ибо меня в броне безоружным назвать было бы крайне затруднительно. Пока Ося осматривал силовую установку, стараясь все же прояснить ситуацию по наличию, либо отсутствию у космолета надпространственного двигателя, Шила под моим присмотром лезла практически в каждую дыру корабля чужаков. Был в этом и положительный момент: по крайней мере, я был избавлен от выбора маршрута, стоило лишь своевременно сообщать, где я уже успел побывать. Когда исследовательско-разрушительный пыл моей подруги немного поугас, мне удалось, немного схитрив, подправить маршрут наших скитаний, чтобы посетить и некоторые из заинтересовавших меня мест. После нескольких часов «исследовательских» работ мне стало казаться, что мы лазим по кораблю секты аскетов. Тут элементарно не наблюдалось ни одного предмета роскоши, не попадалось ни оружия, ни драгоценных металлов, ни полезных для нас «ископаемых». Как будто все на борту этого странного космолета было подчинено какой-то общей, но неуловимой для меня, цели. Анна периодически корректировала нас, иногда облегчая доступ в какие-то отсеки, иногда предостерегая о нештатных ситуациях. Несмотря на подробную карту внутренних помещений, легкой и познавательной прогулки не получалось. Часто наши догадки и предположения оказывались в корне не верны, да и последних со временем становилось все меньше и меньше. Мы элементарно терялись в заковырках чужой логики. Осмотр самого верхнего уровня, где Шила намеревалась найти пентхаус руководителей корабля и как следует поживиться в нем, закончился практически ничем. По словам моей подруги, прибыльность мероприятия стремительно падала в главный биореактор отсека ассенизации, иными словами она еще именовала результат дыркой от задницы. На волне этой вселенской скорби я предложил осмотреть найденную Осей в практически пустом ангаре спасательную капсулу. Расстроенная несбывшимся пентхаусом, Шила возражать не стала.

Капсула оказалась точной копией своей соотечественницы, стоящей в зачищенном мной ангаре. Вход в малый кораблик оказался блокирован, а затемненные обзорные плоскости не давали рассмотреть ее внутреннее пространство. Это слегка насторожило меня. Заставив Шилу отойти к двери ангара, я уже не однократно отработанными силовыми методами вскрыл люк. К облегчению, никаких останков экипажа внутри капсулы не обнаружилось, но и пустой она не была. Практически половину отсека занимали какие-то металлические и пластиковые контейнеры, свертки блестящей, как будто мокрой ткани и просто россыпь всякой мелочевки. Импровизированный склад вызывал ощущение, что кто-то только что в спешке запихал все эти предметы внутрь капсулы и лишь на секундочку отлучился. В лучах моих прожекторов не наблюдалось ни следов борьбы, ни грязи, даже вездесущая пыль и та лишь в некоторых особо заметных местах покрывала поверхности едва различимым рыжеватым налетом. С некоторым недоверием я бегло осмотрел все закутки небольшого кораблика и с облегчением выбрался наружу.

– Кто-то же должен был все это закидать внутрь и привести ее сюда, – подумал я вслух.

– Миленько, – выдала Шила одно из своих новых любимых заключений. – Надеюсь, тут собрали самое ценное.

Оставив Шилу на борту разбирать барахло, я прошелся по ангару. Пилот, похожий на сушеную ящерицу нашелся в одном из закутков. Активировав вооружение брони, я с опаской подошел к находке. Мумифицированное до состояния приличной воблы существо оказалось совершенно лишено скафандра или какой-либо одежды, отсутствовали и перехватывающие тело ремни с инструментами. Возможно, хозяева спасенного кораблика не нуждались в дыхательной смеси, хотя, за долгое время сопутствующие приборы могли разрушиться, особенно, если имели биологическое происхождение, как некоторые системы кораблей Содружества.

– Анна, ты случайно не делала анализ внутренней атмосферы этого космолета? – спросил я.

– Странная атмосфера, – отозвалась Анна. – Состоит исключительно из смеси нескольких инертных газов, никаких активных составляющих, способных участвовать в обменных процессах, я не обнаружила. Я бы сказала, что такой состав газов отлично подойдет для консервации какого-то объекта, если по какой-то причине ему противопоказан вакуум и, как следствие, холод. Есть еще, конечно, масса иных вариантов. Жизнь во вселенной слишком многообразна. Какие-то существа, возможно, развивались и в такой атмосфере и использовали ее в биологическом цикле, к примеру, для охлаждения организма или для целей замещения этими газами каких-то продуктов жизнедеятельности.

– Ерунда какая-то, – высказал я мысли вслух. – На мой выпуклый взгляд, больше всего это походит на большую законсервированную посылку. Может, это какой-нибудь космолет-колония, отправленный в далекое путешествие. В этом случае становится понятным наполнение внутреннего пространства такой атмосферой. Тогда эти сушеные ящеро-караси вполне могут быть как мелкими воришками, решившими поживиться за чужой счет, так и смотрителями посылки, попавшими в какой-то переплет.

За размышлениями вслух я внимательно осмотрел найденный образец инопланетной жизни. На том, что у существа заменяло кожу, отсутствовали дырки, характерные для пораженных голубой заразой членов экипажа из первой капсулы. Судя по всему, он, она или оно просто умерло от голода, а может, задохнулось или замерзло, закрытое в этом ангаре.

– Значит, заражены оказались далеко не все, – рассуждал я. – Наверное, вы были тут хозяевами или смотрителями, а может, работниками почтовой компании и решили поживиться чем-то попавшимся на пути. Хотя, все могло случиться и по-другому, и вы просто мародеры или спасающие свои жизни астронавты. И что же вы все-таки такое нашли? Или откуда пришла зараза?

В голову толкнулась очень нехорошая мысль, заставившая меня рвануть со всех ног к спасательной капсуле. Я ворвался в небольшой кораблик, перепугав Шилу, которая чуть не пальнула в меня из моего же «дракончика».

– Шерш, ты решил взбодрить меня?! – сказала она возмущенно. – Поздравляю, тебе удалось!

– Шила, извини, – ответил я. – Прошу тебя, отойди к двери капсулы, у меня есть нехорошие предчувствия.

Шила сразу успокоилась и без возражений вышла из капсулы, наблюдая за происходящим через оставшуюся щель. Я склонился над вещами, осматривая их. Как ослабшие «светляки», так и молодые личинки довольно сильно уязвимы. На расстоянии больше десяти метров они вообще не чувствуют жертву. Значит, чтобы удачно атаковать, им нужно очень близко подобраться к добыче и напасть совершенно неожиданно.

– Что же может так сильно ослабить внимание разумного существа, – бормотал я. – Я же уверен, что вы, уроды, охотитесь в первую очередь именно за разумными существами. Вы и энергию с «Бурундука» тащили только потому, что она раньше принадлежала Анне. Оживший реактор вам стал интересен, только после облагораживания его цепей энергией Анны. Шила, на что купится любой разумный?

– Деньги, – не раздумывая, подтвердила Шила мою мысль.

– Да, но деньги имеют множество ликов, – рассуждал я. – Золото, камни, да еще много каких масок имеется у них. Что же тут из этих масок может быть припасено для нас? Шила, встань в дверях, наведи на меня оружие и стреляй во все, что зашевелится рядом в вещах, особенно по голубому огоньку. Если промахнешься, думаю, броня выдержит и не обидится. Поставь половинный заряд, голодному «клопу» и этого будет достаточно.

Шила расположилась в проходе и подняла «дракончика». Я присел над кучей добра и стал аккуратно перекладывать его в другой угол, сортируя и рассматривая. В одну кучку я откладывал всякое железо, будь то инструменты или куски каких-то конструкций. В другой попадали всякие предметы, сделанные из органики. В случае отсутствия решения, я намеревался их просто сжечь.

Верхний слой барахла разошелся по кучкам, когда под одним из пластиковых листов блеснуло. Убранный в сторону лист открыл на полу капсулы разнокалиберные слитки презренного металла.

– Вот и нашелся эквивалент денег, но как тут может спрятаться паразит? – задал я сам себе вопрос.

Гравитационным полем своего симбиота я попытался расплющить средних размеров кусок. Лично я взял бы его в руки одним из первых. Кусок поддавался с трудом. Я разозлился и даже немного вспотел от усердия, и металл пошел легче, потом вообще потек, распластавшись плоским желтым листиком на полу.

– Тут нет, – констатировал я факт, скатывая лист в трубочку. – Но где-то же вы прячетесь.

– Шерш, что это было? – спросила Шила.

– Золото, – ответил я совершенно серьезно, раздумывая над загадкой укрытия паразитов.

– Нет, я про то, как ты его катал, – уточнила Шила.

– А-а-а. Это гравитационное поле, – решил я не врать. – У меня есть кое-какое оборудование в броне. Слишком часто не попользуешься, батареи оно сильно садит.

Шила удовлетворилась, я а продолжил думать.

– Шерш, деньги могут быть не только золотом, – сказала Шила. – Поищи, еще что-то должно быть. Кстати, почему именно это? Возможна еще куча вариантов: провизия, медицинские препараты.

Я согласно кивнул и продолжил поиск, оставив пока золото на месте. Минут через десять ко мне в руки попала небольшая коробочка. Открыв ее, я даже засмотрелся. Внутри всеми оттенками преломленных оттенков света и цвета играли крупные камни. Я никогда особо не болел камушками, но вот этот большой должен быть сапфиром. Я взял кусочек каменного льда в руку. Камень блеснул ярко-голубым в свете прожектора. Мое тело начала пробирать волна холода, и я поспешно бросил камушек, в котором наметилось движение.

Дальше все случилось практически в один миг. Камень еще не успел долететь до пола, а из него, целясь в меня, выстрелила голубая молния «светляка». Два импульса с предельно малым промежутком сорвались с моего плеча, разметав на голубые искры и упыря, и место его недавнего пребывания. Я судорожно закрыл коробку и бросил ее на пол спасательной капсулы. Время вернулось к нормальному течению.

Все встало на свои места. Просто пилот этой капсулы не пытался или не успел полюбоваться своей частью где-то найденных камней, оставив их в коробке. Скорее всего, он управлял второй капсулой, набитой различными полезными припасами. Немного странно выглядел тот факт, что к нему никто не сел, и основная толпа набилась в первую капсулу. Но это могло объясняться и простой задержкой вылета второй капсулы с гибнущего судна. После посадки пилоту стало не до камушков, ибо случились проблемы и поважнее.

Осторожно подняв коробку, я под опасливые взгляды Шилы вынес ее из капсулы и высыпал все камушки на палубу. Всего драгоценных ледышек осталось шесть штук. Все как на подбор оказались крупными, размером с вишневую косточку. Среди них я распознал бордовый рубин и темно-зеленый изумруд, но вряд ли это избавляло их от заразы. Чтобы доказать Шиле свою правоту, я положил руку на камни и, почувствовав знакомый холодок, быстро отскочил в сторону. Из камней стали высовываться «светляки». Мы без труда спалили их всех. И в тот момент мне казалось, что Шила плачет под личиной скафандра, посылая импульсы огня в столь милые сердцу любой женщины камни.

– Шила, все знают, что бриллианты горят, – решил я немного разрядить обстановку. – Но многие ли могут похвастаться, что собственноручно спалили семь камушков размером с горошину?

Шила молчала, видимо, моя шутка в сложившейся ситуации смешной не выглядела.

– Ты же возможно спасла мне жизнь, – сказал я, заглядывая в забрало шлема своей подруги. – Голубая зараза выжрала весь экипаж здоровенного корабля. Не надо жалеть этих, скорее всего, поддельных или ущербных камней.

– Демоны пустоты, – ругнулась моя капитанша. – Тысяча проклятий на ваши волосатые уши… Пошли хоть металл заберем, его-то ты, надеюсь, не собираешься уничтожить?

Перетряхнув до конца оставшиеся вещи, мы отложили на палубу ангара золотые слитки, да еще Шила опознала в неказистых детальках серебристо-серого металла, похожих на толстые торроидальные кольца для трансформатора, что-то дорогостоящее. Презренного металла в перетрушенной кипе вещей оказалось не так уж и мало. Килограмм на десять вся находка явно потянула. Если честно, меня сильно удивила форма слитков. Создавалось впечатление, что их использовали для каких-то подручных работ. Частично бруски оказались расплющены, торцы зачастую выглядели, как обух долота, а некоторые несли на себе следы многочисленных ударов по всей поверхности.

– Если бы не цвет металла, я бы сказал, что из них вырубали прокладки для фланцевых соединений, – подумал я вслух. – Хотя, могли и какие-нибудь инопланетные орехи колоть.

Отсек мы покинули практически по-английски, без долгих прощаний разгерметизировав и оставив его на попечение космической стужи. По пути «домой» мы с капитаншей заглянули и в первый из найденных ангаров. При первом осмотре капсулы с горой сушеных иномирян я не заметил в ней камней, а они должны были быть. Дотошный осмотр внутренностей спасательного суденышка дал минимальный результат. Мы нашли всего один камень, который после недолгого спора сгорел прямо на полу капсулы. Видимо, все ее временные обитатели прятали сокровенное в потаенных местах, облегчая паразитам внедрение в организм. И это «самое сокровенное», нажитое непосильным трудом, сгорело вместе с последними владельцами.

Шила то ли окончательно расстроилась, то ли просто утомилась безрезультатными поисками и, вернувшись на наш корабль, завалилась спать. Мы же с Осей закончили осмотр еще парочки отсеков и забрали найденные нами с Шилой странные слитки золота и металлическую мелочь на «Бурундук». К будущему разочарованию нашей капитанши серо-серебристый металл оказался оловом, уж Ося-то в металлах разбирался. Кроме этого мы с Осей забрали коробку инструментов и парочку приборов, которые чем-то приглянулись нашему борт-инженеру.

– Да, с этой многообещающей овцы нам и клок-то урвать удалось с трудом, – сказал я, осматривая финальную добычу. – Ося, что у него за топливо, может нам сойдет?

– Штурм, я не знаю, – ответил Ося, перебирая коробку с инструментом в нашем шлюзе. – Думаю, что нам оно не подойдет. Да и стоит ли рисковать?

– Тут ты прав, – согласился я. – Но за что мы страдали?!

– За интерес, – ответил Краппс. – Золотых слитков тут верномов на двадцать – двадцать пять. В принципе, неплохая плата за любопытство.

– Нет, ну это же офигеть просто! – меня, наверное, давила обыкновенная зеленая жаба. – Целый корабль неизвестной цивилизации и нечего взять!

– Штурм, ключевое слово «неизвестной», – сказал Ося, – Судя по обстановке, у военных на кораблях свободы больше, чем у этих разумных.

– Слушай, а ведь ты прав, – осенило меня. – Все это походило на какой-то улетевший из улья пчелиный рой. Помнишь оборудование в трюмах? Может там еще какие-то припасы или зародыши животных хранятся. Да, не повезло ребятам на перелете.

– Я не уверен, что понял, о чем ты, – ответил Краппс, немного подумав.

– Краппс, у них же должна быть королева или там какая-нибудь мозговая особь! – осенило меня. – Мне нужно еще разок прогуляться по этому кораблю.

– Штурм, у нас еще часов пять-шесть, потом это судно будет удалять нас от места назначения, – заметил Краппс меланхолично. – Вообще, эту находку вполне можно назвать «непредвиденные обстоятельства». Так что дело ваше с капитаном, я пока тест в системе жизнеобеспечения закончу, давно уже собирался.

Я точно знал, зачем возвращался на корабль чужаков, но вот уж точно не знал, зачем мне это было нужно. Скорее всего, мне хотелось поставить некую точку во всех этих приключениях или удовлетворить любопытство по полной программе. Ведь именно из-за этого мы чуть не распрощались с нашим «Бурундуком» и жизнями. Без Краппса с его маневровыми движками скафандра до шлюзового отсека корабля мне было лететь около получаса. Хорошо, что Краппс задал мне ускорение, ведь мог оказаться и битый час. Корабль встретил меня бледно-зеленым светом.

– Анна, – позвал я, – на корабле точно больше нет живых форм?

– Нет, – ответила Анна. – Тебе, наверное, стоит забрать заряд из ходовой рубки, мало ли кто после нас тут появится, не хотелось бы неоправданных жертв. Прибор можешь оставить, я пока пытаюсь пробиться сквозь ребусы хозяев.

– Заберу, – согласился я. – Слушай, посмотри внимательно, на корабле нет случайно каких-нибудь не охваченных телеметрией помещений?

– Сказать трудно, – задумчиво ответила Анна. – Возможно, какие-то отсеки на нижних уровнях под большой дырой, там могут быть повреждения, мешающие работе аппаратуры. У тебя есть подозрения, что кто-то выжил?

– Скорее всего, выживших нет, но я хотел бы кое в чем убедиться, – сказал я, направляясь по карте в сторону нижних палуб.

До поврежденных взрывом отсеков я добрался довольно быстро. Дальше пришлось пробиваться силой. Двери, которые не повредил взрыв, из-за отсутствия атмосферы оказались блокированы. Большинство отсеков представляли собой кладовки сломанной аппаратуры и прочего хлама, в который превратилось оборудование после взрыва. Нужный отсек оказался за эпицентром взрыва ближе к корме судна. Попал я туда, бесхитростно пробив переборку. Когда иссяк «ветер» исходящей атмосферы, я вошел внутрь.

Отсек оказался цел, и внутри даже наблюдался относительный порядок. Только вот Анна не ошиблась относительно выживших. Их тут не имелось. Практически посередине отсека стояла какая-то ванная или лохань не совсем правильной формы, обставленная по окружности массой аппаратуры и увешанной множеством трубок и магистралей. Один из бортов лохань потеряла, ровно срезанный кусок валялся на палубе, словно забытая великаном огромная тарелка. Из нутра лохани торчало несколько щупалец, очень похожих на голубые лианы. Вопреки стереотипам, их не унизывали присоски, они не сочились отвратительной зеленой жижей и вообще не вызывали ни отвращения, ни опасения.

– Так вот где был мозговой центр этого головастичьего сообщества, – сказал я вслух, внимательно осматривая находку. – Не тебя ли пытались защитить взрывом, который вырвал целый кусок борта вашего корабля?

Прижизненный внешний вид королевы, а может, центрального разума или удаленного мозга представлялся с трудом. Судя по тому, что осталось, она являлась неким растением, а еще более вероятно – симбиотным конгломератом нескольких жизненных форм. Возлежавшая в лохани шкурка или кожура напоминала спущенный голубой шар с некоторым количеством то ли ветвей, то ли щупалец, скорее всего, при жизни имевших некую разветвленную систему отростков, превратившихся со временем в зеленовато-бурую кашу. Размерами королева не сильно разнилась с Краппсом, хотя, по останкам судить об этом можно было лишь в некоторых пределах. Не знаю, чем пах этот «суп» из мега-мозга, по виду зрелище излишней эстетикой не страдало. Дно разрушенной лохани – последнего пристанища королевы – покрывала бурая жидкость с зелеными и голубыми разводами, в которой плавали небольшие белые со всеми оттенками голубизны шарики, похожие на икринки. Возможно, это и были погибшие зародыши какой-то жизни, так и не получившие шанса воплотиться в суровой реальности бытия. Подобрав обломок металла, я потревожил останки давно умершего существа, удовлетворяя свое любопытство. И мое любопытство с зачатками познаний в ботанике и зоологии ничего определенного не так и не отыскало. Самым обоснованным заключением могло служить слово «умерло» с поясняющими дополнениями «давно».