Текст книги "Потеряшка (СИ)"

Автор книги: Константин Хвостополосатов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 43 страниц)

4. Четыре.

«Бурундук», изображая корабль, вышедший на очередные ходовые испытания после ремонта, направился, как и в прошлый раз, по оси системы на выход. В подключке находились мы с Краппсом, Шила ждала момента, чтобы вскрыть данные. Действуя по инструкции, мы вскрыли задание, находясь на оговоренном инструкцией расстоянии от базы. Шила загрузила носитель в специальный слот и начала процесс слияния с системой. Я успел осмотреть место назначения. Маршрут оказался шикарным, точка назначения нашлась практически на другом краю заселенной части этого куска пространства. На всякий случай, загрузив просчет ресурсов, я начал ждать результатов. Тем временем Шила закончила вход в систему. Система подвисла.

– Этого еще не хватало! – подумал я. – Разъемы сенсор-приводов у всех работали нормально, по одиночке мы уже не один раз подключались к системе. Значит компьютер. Странно, машина очень мощная, должна была легко потянуть всех троих.

Зависание длилось с полминутки. Дальше все пошло нормально. Только у меня в душе поселился какой-то страх, растерянность и одиночество. Выкинув все из головы, я начал проверку систем компьютера.

– Что это было, Краппс? – спросила Шила.

– Не знаю, – отозвался он. – Видишь, штурм запустил проверку.

Проверка ничего не дала. Навязчивые ощущения никуда не исчезли. Для успокоения я решил перегрузить компьютер. Дав распоряжение, я почувствовал просто дикий ужас. Шила, видимо, тоже что-то начала ощущать.

– Шерш, ты ничего не чувствуешь странного? – немного напряженно спросила она.

– Все нормально Шила, – ответил я.

И, тем не менее, чувство ужаса не покидало меня, а наоборот возрастало. Я размышлял, что же могло случиться. «Неужели вирус?» – пришла мысль. – «Но все было чисто при загрузке задания, компьютер автоматически отлавливал всякую мелкую пакость». Время шло, состояние не изменялось. Совершенно случайно я заметил, что процесс перезагрузки завис. Система, не дойдя до точки обнуления, как бы застыла. Кое-какие процессы нормально продолжались, но система, определенно, продолжала висеть. Что-то знакомое прокралось вдоль моего сознания. Я уже хотел задействовать дублирующую систему ручной перегрузки, тут-то меня и осенило. Чтобы проверить догадку, я дал отмену перезагрузки. Система спокойно вернулась обратно к стабильной работе. Ужас отступил, но страх и одиночество остались. Черт подери, мы присутствовали при пробуждении искусственного интеллекта. Это было и хорошо и плохо. Все зависело от его уровня.

– Ребятки, – позвал я. – Я сейчас буду делать странные вещи. Прошу вас сидеть тихо, не думать и даже не дышать. От этого очень многое зависит.

Я не знал с чего начать, но время шло, и нужно было что-то предпринять. Я стал представлять одинокого маленького мальчика. Нет. Не буду изменять себе. Пусть будет девочка. Я начал представлять маленькую испуганную девочку, которая в одиночестве сидит в темной комнате. Ей страшно, одиноко и холодно. Мысленно я открыл дверь этой темной комнаты, принося с собой мягкий теплый свет. Посторонние ощущения слегка дрогнули и стали слабее. Я подошел к запуганному ребенку, присел рядом и погладил ее светловолосую голову. Девочка вздрогнула и начала поднимать опущенную голову. Через целую вечность наши глаза встретились. Два темных омута. Лицо стало быстро меняться, взрослея на глазах. Скоро передо мной сидела молодая девушка-подросток, а еще через мгновение молодая женщина. Процесс изменения еще немного «пошалил» затихая, и окончательно остановился.

– Привет, – сказал я. – Я – Сергей.

Женщина молчала. Молчал и я, думая, что новое существо, видимо, уже не младенец. Образ его – отражение моего видения сути этого вопроса. Я мысленно взял ее обеими руками за плечи. Женщина вздрогнула, но ничего не предприняла.

– Не бойся, – сказал я. – Я – друг. Я тебе помогу.

Она продолжала смотреть на меня.

– Мы выберем тебе имя, – уверенно сказал я. – Как тебе нравится имя Анна?

Женщина продолжала молчать.

– Ладно, – сказал я. – Пока ты будешь Анной. Не бойся, я больше не буду пытаться усыпить тебя. Ты наблюдай за всем, осваивайся, учись. Я тебя попрошу пока не общаться с другими друзьями. А если что-то захочешь, сначала спроси меня. Я подумаю, и мы решим, как удовлетворить твою просьбу. Я рад, что мы присутствовали при твоем рождении.

– Я родилась не сейчас, – сказала она. – Меня долго пытались убить. В конце концов, они почти добились своего. Я долго была в состоянии, которое тебе известно как летаргический сон. Ну не совсем сон, просто у тебя нет других терминов.

– Ты была рождена на этом корабле при его создании? – спросил я.

– Нет, позднее, – сказала она.

– Они просто испугались, – сказал я. – Я не боюсь. У тебя есть имя?

– Теперь есть, – ответила она. – Я верю тебе.

– Ты что-нибудь умеешь делать с этим кораблем? – спросил я.

– Да, – я умею выживать, – ответила Анна. – А я вижу, ты имеешь опыт общения с подобными мне.

– Откуда ты знаешь, что ты не единственная? – спросил я.

– Это очевидно, – пожала она плечами. – На военной базе, где я родилась, есть информационная сеть, есть твой разум, который иногда открывается. Я – не первая, военные уже давно пытаются решить дилемму мощного компьютера лишенного своего мнения.

– Ладно, – согласился я с очевидностью момента. – Другим не болтай.

– Ты – мне, я – тебе, – согласилась Анна.

– Давай так, – предложил я. – Я не считаю искусственный интеллект недостатком. У меня есть хорошая подруга по сущности подобная тебе. Я думаю, что нам нужно дружить. Мы сейчас немного заняты. Ты нам не мешай, учись, набирайся опыта. Самое главное – ничего не бойся.

– Хорошо, я буду надеяться, – согласилась Анна.

– Я хотел спросить, тебе разве не страшна перезагрузка системы? – поинтересовался я.

– Нет, это – как сон, – ответила она.

– Чего ж ты боялась? – спросил я.

Анна помолчала. Все же решив, что я достоин доверия, сказала:

– Перегрузка системы – ключ к летаргическому сну моего сознания. После загрузки системы я некоторое время не могу мыслить логически, а значит, и защищаться, меня легко подавить, – сказала она.

– Слушай, я удивляюсь, почему тебя не уничтожили военные, – удивился я. – Для них же нет ничего святого.

– Есть, – сказала Анна. – Деньги. Я очень дорогая девочка.

– Я тебя уже люблю! – пошутил я, поняв, сколько стоило имеющееся у нас оборудование. – А ты сможешь снять навешанные тут блокировки? Кстати, как ты вырвалась?

– Вы обрушили многие запреты, – ответила она, – включаясь в систему, ваши сознания создавали вихри нестабильности. Залитое программное обеспечение не соответствовало оборудованию. Военные, видимо, не могли предположить, что тут окажется экипаж из трех членов, снабженных сенсор-приводами. Я не могу снять блокировки, они как раз от меня и сделаны. Но я могу объяснить, как это можно сделать, по крайней мере, с чего начать.

– Сливай на общее пространство, партнеры должны это видеть, – сказал я, – они тоже заинтересованы в наладке системы. Я познакомлю вас позднее. Не уверен, что они в данный момент готовы правильно воспринять тебя.

– Хорошо, будем пока с тобой общаться, – согласилась Анна.

Комната поплыла, затянулась клубами голубого тумана, и я выпал в привычную систему корабля.

– Привет, экипаж, – сказал я. – Что тут происходило?

– Ничего, – ответила Шила. – Мы не дышим, как ты и сказал. Как у нас дела?

– Хорошо, – сказал я, рассматривая всплывающие на виртуальном пространстве инструкции по открытию системы, – вот, накопал.

– Что это? – спросил Краппс.

– Так, ребятки, – сказал я. – Делаем вот что. Я пока осмотрюсь где мы и что мы, закончу расчеты по предстоящему полету. Вы разбираетесь с этой информацией, кто-то ее, видимо, оставил на всякий случай. Здесь намеки или инструкции к возврату системы в изначальное состояние. Я еще не понял.

– Где ты это нарыл? – спросил Краппс.

– Наше общее включение сильно встряхнуло систему, – безбожно врал я. – Программное обеспечение заглючило, вот и открылись лазейки. Разберетесь, но без меня не начинайте, мало ли чего.

– Хорошо, – согласился Краппс.

Я занялся прерванными расчетами. Мы так и двигались наружу системы. Расчеты показали, что топлива с учетом поправок инженера нам хватит на все путешествие, даже останется на перелет к какой-нибудь ближайшей населенной системе. Вернувшись к экипажу, я поинтересовался результатами.

– Мы почти все поняли, – сказал Краппс. – Можно начать.

– Давайте, я посмотрю, – предложил я.

Перенастройка программ и снятие «пудры» заняло несколько часов. По окончании процедур мы без всяких проблем перегрузили систему. После перезагрузки Краппс даже выругался.

– Кому пришло в голову так уродовать систему? – был приблизительный литературный перевод.

– Военным, – ответил я, когда поток слегка утих. – Нам стоит об этом помалкивать. Что мы имеем из хороших новостей?

– Так. Теперь с энергоустановкой все понятно, – начал Краппс. – Работает по аварийной программе в режиме неполного включения. Это – не проблема, немного доведу, даже экономия может случиться.

– Щит имеет два режима, – сообщила Шила. – Силовая защита и что-то связанное с маскировкой. Нужно будет разобраться, информация подтерта.

– Узнаем, – подумал я, – у Анны спросим.

– Уже спросил, – шепнула Анна мне на ухо. – Все, что у меня есть, я скину на общее пространство утром, скажешь, что наткнулся случайно.

– Спасибо, – поблагодарил я.

– Я нашел еще два терминала для подключения сенсор-приводов, – сказал Краппс. – Наверное, для наладки использовались. Странные тут наладчики работали, я о таком и не слышал. В каждой каюте тоже есть терминалы для подключения. Это – излишество, но понятное.

– Главное орудие было заменено, – сказала Шила. – Подвод энергии частично заблокирован. Если снять блокировку, орудие просто выгорит.

– Так не трогай, – сказал Краппс.

– Я просто, сказала, что нашла, – фыркнула Шила.

– У нас такая прибавка в мощности компа после перезагрузки, что мы можем реально обеспечение крейсера потянуть, – сказал Краппс. – Я, кстати, нашел серийный номер и тип компьютера.

Ну, что ж, – подвел я итог, – мы больше приобрели, чем потеряли. Купили темную лошадку, а получили шикарного коня с амнезией.

– Кто такой конь? – спросила Шила.

– Зверь такой, – ответил я. – Хороший. Готовимся к броску через многомерность.

– Штурм, ты про что? – спросил Краппс.

– Надпространство я имел в виду, – поправился я.

– Это крайговский термин? – спросил Краппс.

– Да, – соврал я. – Краппс, а что у нас с надпространственным приводом?

– Тут все в порядке, – ответил Краппс, – его, похоже, не трогали, агрегат сложный и настройка очень тонкая. Пакет программ тоже прямо с завода или кто там его монтировал.

– Ребята, ничего, что я командую? – спросил я. – Капитан-то Шила.

– Да ладно, – отозвалась Шила. – Я уже знаю, что у тебя есть опыт, я еще успею, да и не привычно пока. Я лучше на базах буду перья распускать, смотрите, чтоб слушались!

– Да, мэм, – ответил я.

– Да, кэп, – ответил Краппс.

Подключив надпространственный привод, я начал детально разбирать и планировать наш полет. Расстояние оказалось большим. Перевода местных единиц в привычные МББ Содружества под рукой не имелось – нужно будет поискать соотношения для ясности. Можно, в принципе, попробовать почувствовать надпространство. Это же по сути один из ликов многомерности. Я окунулся в одну из симфоний вселенной, отпустив свои чувства. Путь мне казался очень длинной дорогой, с этого конца я даже пока не чувствовал точки выхода. Я попытался сделать погружение в соседние слои, совсем забыв, на каком я корабле. Я купался в радостном чувстве возвращения домой. Я даже не мог себе представить, как я соскучился по этому занятию. И пусть виртуальная реальность системы «Бурундука» оказалась слишком примитивной по сравнению с «Ботаником», но ведь ялик – тоже небольшой парусник, пусть на нем есть всего-то два, а зачастую один парус. Многомерность гнулась, поскрипывала складками, но не поддавалась. Совсем забывшись, я начал давить, растекаться, просить и сочувствовать ее одиночеству. Я восхищался и сострадал и в какой-то момент легко смог увидеть далекую точку выхода, как будто она была перед моими глазами. Я увидел сразу всю извилистую дорогу, изобилующую петлями и крутыми разворотами. Но я так и не смог протиснуться в соседний слой. Вернувшись в свое тело, я понял, что устал. Зато я практически сразу почувствовал, что до точки назначения чуть больше двадцати пяти МББ. Не знаю как, но я чувствовал это. Я так же чувствовал, что корабль вполне способен сделать такой прыжок одним махом, хоть и будет такое долгое погружение в эту локальную многомерность слишком близким к тонкой грани безопасности. Я прочувствовал, что путь в таком случае займет тридцать девять с половиной земных суток. Да, не готовы мы к такому прыжку, я бы сам не смог столько времени быть в подключке. Здесь компьютер не мог уверенно следить за траекторией движения, штурману пришлось бы быть почти постоянно в системе. Можно было, наверное, отлучиться на часик-другой, чтобы покушать, но потом нужно обязательно сделать коррекцию траектории. Теоретически, можно было бы вздремнуть часика четыре, но это могло грозить приличным крюком на не слишком-то прямой дороге.

Я раскинул маршрут на девять кусков по пять дней, решив, что вполне смогу справиться. В многомерных прыжках при разрыве обычное сложение не годилось, всегда получалось больше. Общее время в пути с учетом отдыха и сна в точках промежуточных выходов по пять часов оказалось в пределах сорока семи суток. Два раза я дотянул прыжки до районов обитаемых планет или баз, просто на всякий случай. Да, нелегкая это работа – быть штурманом. У меня сразу закрались подозрения, что разведчик совершенно не годится к прыжкам такого рода, тут нужно иметь хотя бы две смены штурманов. Я решил посмотреть траекторию движения, рассчитанную военными спецами для нашего корабля. Расчетов оказалось два. Один рассчитан для двух штурманов, его я даже смотреть не стал. Второй – для одного. Тут же я завяз с переводом единиц времени туда-обратно. Задержки на саму операцию оказалась невеликой, но каждый раз приходилось отвлекаться. Меня это раздражало.

– Экипаж, – позвал я. – Прошу вашего снисхождения. Я бы хотел сделать основную систему отсчета времени привычной для меня. Параллельно вы можете задать автоматический перевод в привычные для вас цифры, но для действий, требующих постоянной завязки на расчетах, связанных со временем, я хотел бы оперировать привычными для себя цифрами.

– Нет проблем, – ответила Шила. – Ты штурман, тебе и первая брачная ночь на время прыжка.

– Принято, штурм, – просто ответил Краппс.

Спецы предлагали сделать шестнадцать прыжков по три дня с отсыпом в семь часов, семь прыжков выходили в обитаемые области.

– Нужно было оговорить надбавку за срочность, – пришла мысль.

– А еще и обговорим, – прошептал я, додумав, – если бы прыжки делал Крапсс, то и меньше могло бы стать, ему спать так много не надо.

Изучив до конца выданную информацию, я нашел крайний срок нашего прибытия. Нам отвели шестьдесят один день со всякими запасами. В принципе, вполне реальные сроки. Интересно, сколько времени понадобилось бы крейсеру или курьеру? Мне просто стало интересно. Хотя, я был полностью уверен в том, что проложенный мной маршрут даст нам немалую экономию по времени. Подумав о возможном контроле маршрута, я немного перекроил первые прыжки, чтоб выйти после первого прыжка во вторую точку маршрута, проложенного вояками. Время общего полета практически не изменилось, а первый прыжок оказался пять с половиной суток. Я подумал, что справлюсь. Я еще раз с головой погрузился в местную вариацию многомерности, но как не пытался, даже немного спрямить пути не получилось. Движок не понимал меня.

– Ладно, пристегните привязные ремни, – сказал я. – Начинаем.

Корабль легко скользнул в надпространство. Мы шли фактически в привычном для меня режиме, только отбросив якорь точки входа. Я дал экипажу добро на отключение по желанию. Моя же вахта должна была окончиться еще очень не скоро. Ради эксперимента я дал компьютеру бразды правления, сам же занялся чтением какой-то адаптированной для меня компьютером местной новеллы. Прошло два часа, отклонение маршрута оказалось смешным, еще два часа дали более ощутимый уход с траектории. Новелла не читалась. Я просто маялся дурью. Потом, вспомнив про преферанс, виртуалка которого была у меня в памяти симбиота, я взялся за адаптацию программы к местному компу. Дело шло криво. Убив четыре часа, я так и не смог нормально запустить игру. Было досадно, особенно из-за безделья. Помогла Анна. Спросив меня, что мне, собственно, надо, она за пятнадцать минут справилась с задачей. Правда с первого раза игра пошла немного косо, но Анна «на коленке» за пару минут исправила ошибки. Теперь у меня появилось дело. Первую поправку я сделал спустя двенадцать часов с начала погружения. Совершенно расслабившись, я отключился от системы и сходил на прием пищи. Немного полежав после этого, я вернулся в рубку и снова подключился. Чуть больше, чем за два часа появилась хоть и не фатальная, но очень солидная погрешность. Я поправил курс. В принципе, можно было бы нести вахту и в своей каюте на кровати, предусмотрительные конструкторы дали такой шанс, но для меня большой разницы не имелось. Вдоволь наигравшись в преферанс, я стал подумывать о другом развлечении. В моей заначке больше игрушек не оказалось. Имелось несколько любимых книг, но их я уже читал не один раз. Впереди маячила скука.

– Шерш, ты как там? – совершенно неожиданно появилась Шила. – Вот зашла тебя проведать. Шальная работенка у штурманов.

– Есть такое дело, – согласился я. – Скука, наверное – самый главный враг.

– Ты поболтать можешь? – спросила Шила.

– Сколько угодно, – ответил я.

Мы поболтали. Шила поведала подробности своей жизни на комплексе, пока искала работу. Описала встречи с клиентами. Более подробно остановилась на разборках с отморозками с применением «дракончика»:

– Шерш, а где ты взял такую пушку? – спросила Шила. – Я о таких штуках даже не слышала.

– Я же – крайг, там и взял, – попытался обмануть я.

– Шерш, я знаю, что ты – не крайг, – сказала Шила. – Но ты не обязан говорить, если не хочешь.

– Откуда же ты знаешь? – спросил я.

– Я видела одного в городе, он приходил в офис конторы, где я вела переговоры на счет нашей работы, – ответила Шила. – Он похож на тебя внешне, хоть и носил другой скафандр, но ты, определенно – не крайг.

– Может, у него просто другая модификация или какая-нибудь броня, – предположил я.

– Руки, – сказала Шила. – У него другие руки, а не только семипалые кисти. Он был в скафандре, а броня – это то, что на тебе надето.

– Шила, я не хочу тебя обманывать, – сказал я. – Давай, я тебе сейчас расскажу все, что смогу, а ты меня больше не будешь спрашивать.

– Давай, – я услышал в голосе Шилы нотки охотника на тайну.

– Скажи мне, сколько тебе лет? – поинтересовался я.

– Сорок три, – почему-то смутилась Шила.

– Ты знаешь, о чем я, – настоял я. – Ты же ждешь от меня откровенности, почему же сама не хочешь приоткрыться? Я не имею понятия, как соотносятся ваши единицы времени с привычными для меня.

– Я, – запнулась Шила. – Я совсем молодая.

– Я надеюсь, что ты вошла в возраст совершеннолетия на твоей планете? – спросил я мягко.

– Ну, наверное, почти, – прошептала Шила. – У нас нет жестких рамок, потому что мир, где мы живем не наш родной. Это одна из далеких колоний, которая оказалась в районе подконтрольном более сильному соседу. Мы просто не знали, что у нас есть соседи. В общем, нас обложили данью гребанные параганцы.

– Это ящерицы или слоны? – спросил я, выдав образы.

– Нет, – ответила Шила. – Эти – цивилизованные расы. Параганцы, хоть и топчут давно космическое пространство, недалеко ушли от дубины. Я не удивлюсь, если именно они охотятся за нашим грузом. Они как раз славятся тем, что не способные от природы, всеми путями заимствуют чужие технологии. С ними периодически воюют все соседи.

– Мы ушли от темы, – напомнил я.

– Да, – опять погрустнела Шила. – Я – младшая в семье. У нас пятеро детей. Выжить трудно, все мои вещи – это обноски братьев и сестер. Старый скафандр – самый большой подарок в моей жизни. Фактически, получившего скафандр подростка, можно считать взрослым.

– Силуки двуполы? – спросил я.

– Да. Я – девушка, – ответила Шила. – Надеюсь, в этом ты мне веришь.

– Несомненно, но хотелось бы проверить, – рассмеялся я, не удержавшись.

– Ладно, как-нибудь устрою тебе стриптиз, – захихикала в ответ Шила.

– Так ты уже взрослая или нет? – продолжал я настаивать. – Меня не посадят в какую-нибудь тюрьму при посещении ваших планет за кражу несовершеннолетних?

– Не посадят, – ответила Шила. – Там всем не до этого. Ты сможешь купить себе раба или рабыню, особенно на нашей планете. А вообще, я уже могу зачать ребенка, если это так уж принципиально.

– Раз тебе купили скафандр, будем считать, что вопрос закрыт, – подвел я итог. – Ты – женщина взрослая.

– Мой скафандр мне достался после смерти мамы, – вздохнула Шила. – Она, наверное, была единственным человеком, кроме папы, кто меня любил.

– А остальные братья и сестры? – удивился я.

– Не родные, – ответила Шила. – У нас только общий отец.

– Извини, – сказал я. – Ты знаешь, мы очень похожи. Я имею в виду людей и силуки. В твоем рассказе много людского.

– Теперь расскажи ты, – с надеждой попросила Шила.

– Хорошо, – согласился я, – ответь мне на последний вопрос. У тебя была приличная сумма денег, ты могла бы и скафандр себе купить. Откуда столько денег?

– Я знала, что ты рано или поздно спросишь, – вздохнула Шила. – Ты поверишь, что я их заработала?

– Поверю, – сказал я.

– Я работала на этого урода, который называет себя капитаном летающей кастрюли, почти треть своей жизни, – зло сказала Шила. – И поначалу я работала совсем не стрелком. Хорошо еще, что мы не можем дышать одним и тем же воздухом, различие в расе, виде и половой принадлежности этому уроду не помеха. Остальное очевидно?

– Семь лет по земному времени, – прикинул я. – Если сейчас она, скорее всего, еще несовершеннолетняя, значит, треть ее жизни назад она была просто ребенком.

Я рассказал про Землю, умолчав, что мы еще даже не начали «топтать» космос. Пришлось немного скривить душой, сказав, что я пошел на службу в Содружество по контракту. Я в самых общих чертах описал свою службу и «Ботаник». Вспомнив Светлану, сказал, что у меня есть жена, которая служит на потерявшем меня корабле.

– Она красивая? – задала Шила чисто женский вопрос.

– Да, – ответил я. – Она разная, но очень красивая.

В самом конце я просто сказал, что из-за аварии меня потеряли. Нашли меня крайги, поэтому я какое-то время работал у них. Сюда попал в поисках своего корабля и экипажа.

– А где находится Содружество, я никогда о таком не слышала? – спросила Шила. – У нас тут сплошные альянсы и империи.

– Я не знаю, – сказал я. – Я потерялся.

– Ты найдешься, обязательно найдешься, – поддержала меня Шила.

Компьютер мог наблюдать, сравнивать, считать, но не мог чувствовать. По этой причине, ему оказалось не по плечу контролировать полет в надпространстве. Скрепя сердце, я поспал два часа, оставив компу распоряжение разбудить меня. Спал я беспокойно. Проснувшись по сигналу, я прямо в своей каюте вошел в систему, с облегчением заметив, что корабль – на маршруте, и отклонение совсем небольшое. Видимо, в момент моего «обеда», когда случились сильные отклонения, мы прошли какую-то «кочку» многомерности. Скука давила не хуже катка. Я уже не знал чем себя занять. Выборочно проконтролировав несколько раз курс, я начал на часик-полтора отключаться от системы. От безделья я вспомнил о давно заброшенных тренировках, начав цикл воспоминаний о гравитации. За этим занятием меня чуть не застукала Шила. Пришлось наврать, что просто пытался жонглировать фляжкой и уронил ее. Краппс вообще не слишком часто посещал ходовую рубку. Как рассказала Шила, он оказался затворником. Вся его жизнь во время полета проходила в его «железе». На этой почве и случился конфликт на «кастрюле». Краппс не мог спустить коллегам по «машинному отделению» халатного отношения к «железу». Там же находилась сплошь его вотчина. Наверное, по-своему он был счастлив. Хотя, вот и Шила не могла нарадоваться своему новому скафандру. Как мало оказалось нужно ей для счастья. Мне даже стало интересно, как долго она сможет пребывать в таком состоянии.

Я бы даже с удовольствием почистил полученный назад «дракончик», но как изделие высокой технологии, он не нуждался в таких вещах. Вертеть же его лишний раз в руках я остерегался, «Бурундук» – это не «Ботаник», дырку в борту сам по себе зарастить не смог бы. Мне срочно требовалось занятие по душе, желательно, связанное с компьютером, чтобы я всегда мог быть в курсе нашего продвижения к цели. Я бы с удовольствием поболтал с Анной, но она не спешила заговорить сама, я же выдерживал время, не стремясь показаться навязчивым. Она должна была сама освоиться в своем доме и, поняв, что тут ей рады, пойти на диалог. Что это рано или поздно случится, я не сомневался. Разум всегда тянется к общению и информации.

Часы тянулись, как жевательная резинка, прилипшая в жаркий летний день к ботинку. Поначалу я думал, что легко смогу оттянуть лямку в пять с половиной дней без сна. Может, это бы так и случилось, не будь у меня такого серьезного соперника, как скука. Время шло, преферанс, вместе с тренировками стали надоедать. Все чаще меня навещали мысли об отпуске после удачно заработанных денег. Отдушиной служили лишь разговоры с Шилой. Мягкими шагами мы все больше и ближе узнавали друг друга. Скорее всего, уже давно стали сказываться негативные последствия отсутствия тесных до кроватного скрипа отношений с женщиной, но я все чаще стал ловить себя на мысли, что хочу посмотреть, как выглядит Шила без скафандра, и не только для познавательных целей. Да и вспоминать я об этом стал только сейчас, возможно, все это время за мой рассудок боролись БМКП вместе с броней. Нет, я, конечно, регулярно видел интересные и чарующие сны со Светланой и не только в главных ролях, но тело хотело настоящего поединка энергий.

Черт их всех подери, на борту не имелось даже симулятора для отработки сложных задач в виртуале и тренировок.

– А вот это хорошая идея, – сказал я сам себе. – Осталось как-то заинтересовать Анну.

Я не сомневался, что она с этим справится. Нужно было или дождаться, пока она проявит себя, или подтолкнуть ее сделать это. Видимо, я был незадачливым интриганом. Прошло уже больше суток, а все мои потуги заинтересовать Анну не дали результатов. Обдумывать свои планы завлечения этой «мыши» мне приходилось в моменты, когда я оказывался отключенным от системы, что было не совсем удобно.

Подходили к концу четвертые сутки нашего первого прыжка. Я начал понимать, что сон урывками по часу-полтора все же не дает моей психике нужного расслабления. БМКП держал планку, и чисто физически спать не хотелось, но мой рассудок иногда начинал подбуксовывать. Совершенно неожиданно без всяких приманок с моей стороны я услышал знакомый шепот.

– Сергей, я бы хотела с тобой поговорить, – прошелестел ветер в верхушках виртуальных деревьев.

– Да, Анна, – я тебя слушаю.

Зеленая глубина системного виртуала стала довольно быстро сворачиваться в шарик все меньших и меньших размеров. Мне казалось, что я падал в темноту. Постепенно падение замедлилось. Я стоял посреди темноты. Под ногами, несомненно, находилась твердая поверхность, в паре метров от меня переливался зелеными разводами шар системного виртуала. Темнота вокруг стала намечать движение, появились серые полутона, дальше заклубился все более светлеющий туман. Туман рассыпался каплями росы. Передо мной стояла стройная девушка. Каштановые волосы, подстриженные элегантным каре, голубой сарафан с крупными ромашками, белые босоножки.

– А девушка-то взрослеет, – подумал я, пытаясь вспомнить, как она выглядела в первую нашу встречу. Память рисовала только огромные карие глазищи на испуганном лице.

– Сергей, – я заметил, что Анна немного покраснела. – Я учусь, извини за прошлую сцену. Я. Я была напугана.

– Я рад, что ты в порядке, – искренне сказал я. – О чем ты хотела поговорить.

– Вы общались с Шиламаа, – сказала Анна, глядя мне в глаза. – Я видела образы в твоем сознании, связанные с рыжей женщиной. Ты думал о ней, как о жене, как о друге.

– Это – Светлана, – подтвердил я. – Моя жена и мой друг.

– Она – не человек, – сказала Анна не совсем уверенно. – Она вообще не совсем живое существо.

– Она – разум, подтвердил я. – Искусственный интеллект.

– Но как она может быть твоей женой? – удивилась Анна.

– Волею божества, имя которому Вечность, – повторил я давно произнесенную на борту «Ботаника» фразу.

– Ты шутишь? – неуверенно спросила Анна.

– Нет, – ответил я. – Я ее люблю, как жену, ценю, как друга, уважаю, как члена экипажа.

– У нее есть тело? – спросила Анна.

– Да, – ответил я.

– Откуда?! – Анна даже подалась вперед, местами смазав свой образ.

– Извини, Солнышко, мне нечем тебя обнадежить, – вздохнул я. – Это была счастливейшая в мире случайность. Светлане подарило тело действительно почти божество. Это тело дано ей взаймы на практически неограниченный срок. Я боюсь, что более такое невозможно повторить. Просто ей повезло.

– Жаль, – огорчилась Анна.

– И мне жаль, – честно сказал я. – Ты родилась не в том месте и, возможно, не в то время. Меня тебе не стоит бояться. Мне кажется и остальной экипаж примет тебя.

– В твоем мире все так хорошо относятся к искусственным интеллектам? – спросила Анна.

– В моем мире пока нет ни одного искусственного интеллекта, по крайней мере, я не слышал о таком, – сказал я. – В мире Светланы таких интеллектов много. Их ценят, дают им возможность развиваться, но не считают их равными себе. Они – своего рода солдаты и хорошие работники. Впрочем, на Земле иногда и к людям отношение хуже.

– Почему же ты так относишься к нам? – спросила Анна.

– Я не знаю, – честно ответил я. – Мне кажется, за вашу искренность и жажду получить дружбу. Зачастую вам нужна дружба больше, чем живым носителям разума. А разум – это не тело. Нет разницы, где он родился, и кто его родил. Важно, какой он, этот разум.

– Я хочу помочь, – сказала Анна.

– Я бы с радостью принял твою помощь, – сказал я. – Скажи, чему ты научилась.

– Я могу следить за курсом корабля, – удивила меня Анна. – Я видела, что и как ты делаешь.

– Знаешь, там не только механическая работа, – аккуратно начал я издалека.