Текст книги "Кыш-Пыш и армия Вия"

Автор книги: Константин Глебов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 26 страниц)

Госпожа Спицына не надела своих очков и потому, неожиданно, узнала в Никифоре его самого.

– Простите, я был у себя на службе по неотложному делу. – брякнул он, не подумав.

– В двенадцать ночи? – грозно вопросила она.

– Я немного задержался по дороге домой…

– Здается мне, что вы, господин Муромец – пьяны. Стойте здесь и никуда не уходите. – приказала она.

Дверь за спиной Никифора захлопнулась и он остался в темноте коридора, не зная, что его ждет. Госпожа Спицына могла вернуться в любой момент, уже в очках и тогда ему было не избежать разоблачения. Можно, конечно, попытаться улизнуть, прямо сейчас и закрыться у себя в комнате, но это только бы сделала неминуемым серьезный разговор с домоправительницей, чего Никифор вовсе не хотел. Ему оставалось ждать и надеяться, что госпожа Спицына так и не найдет своих очков. Никифор вспомнил про свои вновь приобретенные способности в магии и закрыв глаза быстро зашептал "Пожалуйста, пусть она не найдет свои очки, пусть она не найдет своих очков…"

Когда дверь в коридор, снова, открылась, он услышал:

– Не знаю, куда запропастились мои очки, не могу их найти. А у меня для вас есть кое-что интересное. Вот, возьмите, это просили передать вам.

Сухая рука протянула ему маленькую картонную карточку, похожую на визитку. Чтобы взять ее, Никифору пришлось сделать шаг навстречу домоправительницы. Госпожа Спицына держала в одной руке визитку, а в другой зажженную лампу. На мгновение ему показалось, что женщина сможет разглядеть его и без очков. Он попытался побыстрее забрать у нее карточку, но она не спешила выпускать ее из рук и доверительным тоном сказала:

– Тут к вам приходил какой-то господин, по виду иностранец. С чучелом. Я думаю, что какой-нибудь контрабандист.

– Контрабандист с чучелом? – удивился Никифор.

– Да, с большим таким чучелом совы. Но он оказалось никакой не контрабандист, а профессор и весьма обходительный господин. Оставил мне свою визитку и просил передать вам.

Тут она подняла лампу выше, вглядываясь в лицо Никифора. Он попытался отвернуться в сторону, но было уже поздно.

– Что с вашем лицом? – спросила госпожа Спицына и тон ее сменился на подозрительно-холодный.

Никифор, почти, силой вырвала у нее визитку и устремился вверх по лестнице, перепрыгивая сразу через несколько ступеней.

– Не обращайте внимание – это все последствия перенесенной болезни. – крикнул он, уже с верхней площадке. Ответа госпожи Зыкиной он не услышал, потому что поскорее захлопнул дверь в свою комнату.

Первым делом Никифор прошел к письменному столу и зажег на нем лампу. Поднес к свету визитку. На прямоугольном кусочке картона, отливавшим золотом и украшенным множеством вензелей, крупными наклонными буквами значилось "Христофор Романович Львовский", а внизу чуть меньшими "профессор сверхественных наук" Для Никифора это имя и фамилия ничего не значили. Он перевернул визитку в поисках адреса и обнаружил его на обратной стороне. Адрес был написан небрежно, в углу, с ошибкой, которую мог допустить только явно иностранец или человек проживший долгое время за границей.

"Зумская штрассе, 21. Гостиница Харков, этаж 3, ком.17"

Он немного повертев визитку в руках. Никаких родственников за границей у Никифора, вроде бы, не водилось. Знакомых, тем более. Зачем, в таком случае, его кому-нибудь разыскивать? Никифор собрался уже отложить визитку в стол, когда услышал вежливое покашливание у себя за спиной.

Если кому-нибудь когда-нибудь доводилось слышать вежливое покашливание у себя за спиной, в абсолютно пустой комнате, то ему станет понятно, что испытал Никифор в тот момент. Он окаменел и не просто окаменел, а, просто, врос ногами в пол. При этом, чувствуя как волосы на его голове сами собой начинают шевелиться. Сакраментальный вопрос "Кто здесь?" так и застрял у Никифора, где-то на полпути между гортанью и языком.

– Значит, вы все-таки получили мою визитку!? – незнакомый голос за его спиной не то спрашивал, не то утверждал. Дальше чиркнула зажженная спичка и последовала пауза, наполненная звуками, какие обычно производят, при раскуривание сигары. По комнате тут же распространился сладковатый запах иностранного табака. Незнакомец закурил и заметно повеселевшим голосом добавил:

– Простите, герр Никифор, что мне пришлось дожидаться вас здесь без вашего на то разрешения. Но у меня были сильные подозрения относительно того, попадет ли оставленная мною визитка по адресу. Ваша домоправительница производит впечатления весьма любопытной и подозрительной особы.

Никифор нашел в себе силы повернуться к незнакомцу лицом. Тот, кажется, был не против и не проявлял никаких враждебных намерений. Он расположился в старом кресле с высокой спинкой, как раз, на границе между светом от настольной лампы и тенью скрывавшей остальную часть комнаты. Теперь, понятно, почему Никифор сразу не заметил чужака у себя в комнате.

Незнакомец выглядел весьма броско. Он был одет в белый костюм, какие носят обычно на курортах и галстук бабочку. В одной руке он держал трость, с увесистым набалдашником, в другой – толстую сигару, испускавшую клубы густого дыма. На спинке кресла висела белая фетровая шляпа. Густая черная борода как у пирата скрывала нижнюю половину лица, над которой поблескивали искорки глаз.

– Позвольте представиться – незнакомец вынул сигару изо рта, выпуская густой клуб табачного дыма. – Христофор Романович Львовский, чародей в отставке, а ныне странствующий ученый, профессор нескольких Европейских университетов. Только вчера вернулся из Берлина, после продолжительного отсутствия на родине.

Никифор страдальчески закатил глаза. Еще один волшебник! За последнее время ему только и попадались ведьмы, волкодлаки, феи, призраки и прочее, прочее. А вот, теперь, у себя дома его ожидал "чародей в отставке". Никифор ни сколько бы не удивился, если бы сейчас проснулся и ему сказали, что события последних дней ему просто привиделись в бреду.

– Вы не против, что я закурил!? – Львовский небрежно стряхнул пепел с сигары, прямо, на пол. – Вот, пристрастился за границей. Говорят, вредная привычка, но что поделаешь, у них там, на западе, сейчас, все курят сигары, даже дамы в театрах. Хотите попробовать?

Никифор поспешно отказался. Единственная его безуспешная попытка закурить имела место еще в институте и с тех пор он больше не повторял своих экспериментов. Да и Глеб Порфирьевич крайне не лестно отзывался о тех служащих, что пускали дым на службе.

– Думаю, мне нет нужды вам представляться, господин Львовский. Похоже, вы и так меня знаете, раз дожидались меня у меня дома.

– Совершенно верно.

– Могу я поинтересоваться, откуда вам известен мой адрес и что вам от меня надо?

– Я же чародей и умею находить нужных мне людей.

Кажется, Львовский улыбнулся, но его улыбка все равно потонула в густой пиратской бороде. Более серьезно он добавил:

– Мне дали ваш адрес в жандармском управлении. Правда там сказали, что последние несколько дней вы не являлись на службу и сильно больны. Рад, что вам уже лучше. К тому же, я навел о вас кой-какие справки у одной моей старой знакомой – Немезида Аидовна Темряви. Надеюсь, вам это имя что-нибудь говорит?

– Говорит. – неохотно подтвердил Никифор – Но что вам нужно от меня?

Внезапно, из темной части комнаты выпорхнула громадная серая птица и села на высокую спинку кресла, рядом со Львовским. Она до смерти напугала Никифора громким уханьем. Кажется, это действительно, была сова или филин. Судя по размерам, все таки филин. Птица не мигая уставилась на Никифора большими желтыми глазами и замерла в одной позе. Никифор мог поклясться чем угодно, если бы он не видел, как этот филин летает, то принял бы его за обычное чучело.

Львовский ласково посмотрел на филина снизу вверх, пригладил его взъерошенные перья. Потом порылся у себя в боковом кармане пиджака, но так ничего и не нашел.

– А вот же она! – воскликнул чародей и полез во внутренней карман, чтобы достать оттуда за хвост белую мышь.

Чучело филина на мгновение ожило и сцапало предложенную мышь. Работай бы господин Львовский в цирке, этот номер, определенно, имел бы оглушительный успех.

– Вы не ответили на мой вопрос? – напомнил Никифор, не обращая внимания на разыгранное не большое представление.

– О чем это вы? Ах, да. Вы, верно, решили, что я пришел покупать вашу душу как у этого бедняги доктора Фауста. Впрочем, такое сравнение не далеко от истины.

– Но я ничего не продаю и не покупаю. – поспешил заверить его Никифор.

– По началу все так говорят. – глаза Львовского полыхнули красными огоньками и он легонько прищелкнул пальцами левой руки, от куда посыпались искры.

Никифор невольно попятился назад и уперся в стол.

Довольный произведенным впечатлением "чародей в отставке" опять рассмеялся себе в бороду.

– Прошу простить меня, герр Муромец. Люблю, иногда люблю малость побезобразничать. Дает о себе знать моя бурная молодость. Хотя у нас, волшебников она никогда не заканчивается. – при этих слова он полез во внутренний карман пиджака и вместо мышки достал оттуда букетик искусственных цветов. Никифор видел подобный трюк миллион раз и не капельке не удивился, если бы искусственные цветы прямо у него на глазах не превратились в еще одну белую мышку для филина.

Никифор обессилено опустился на стул за письменным столом. Была уже полночь и он устал от всяких чудес за сегодняшний длинный день.

– Признаться, я чертовски хочу спать. Если вы пришли не за моей душой тогда зачем же?

Львовский пристально посмотрел на него, а потом вполне серьезно сказал:

– Хочу нанять вас на работу?

– Но я не занимаюсь частным сыском? К тому же нахожусь на службе в отделе…

– Я знаю, где вы служите, поэтому и хочу вас нанять.

– Значит это дело связанно с волшебство?

– Тот, кого мы должны с вами найти, с ним связан.

– И кого же вы хотите найти, здесь, у нас в Харькове, раз приехали сюда из Берлина? У нас знаете не Москва и даже не древний Киев. Может быть, трехголового змея, Кощея бессмертного или Бабу-ягу, собственной персоны? Должен вас огорчить у нас тихий, провинциальный городок, где ничего не обычного не случается.

Несмотря на его саркастический тон, Львовский оставался по-прежнему серьезным.

– Это не совсем так. И вы, герр Муромец, знаете об этом. – возразил профессор, уже избавившийся от своей сигары, чадивший как целая коптильня. – Недавно в здешних местах при очень странных обстоятельствах пропал ребенок.

– Так вы приехали сюда из-за пропавшего ребенка?

– Не только. – Львовский сделал паузу как бы обдумывая с чего начать и оперившись на резной набалдашник своей трости обоими руками произнес – Вы слышали когда-нибудь легенду про Вия?

Глава девятая
Его старейшество Вий Железная нога

До Дня Собрания всего лесного народа оставалось чуть больше двух недель. С приближением этого дня Кыш-Пыш все чаще задумывался о том, что должно было случиться. Если он хотел, оставить Найденыш жить у себя в норе, то нужно получить разрешения перед всем Собранием. Но сделать это не так уж и легко. Главным образом потому, что Найденыш не был гоблином. Он даже не принадлежал к лесному народу. Он был человеком. А значит, любой житель леса видел в нем скрытую угрозу.

В ту ночь Кыш-Пыш допоздна не ложился спать, хотя Найденыш давно уже видел третий сон. Гоблин пробовал отвлечь себя тем, что крутил ручку музыкальной шкатулке и слушал обычно успокаивающую его мелодию. Но сегодня музыка казалась ему слишком заунывной и печальной. Игра со Шкурой, тоже не принесла никакой радости. Ничто не могло отвлечь Кыш-Пыша от переживаний. Ему все время казалось, что в дверь его норы вот-вот постучат и потребуют вернуть ребенка. От этих мыслей длинные уши гоблина начинали дрожать как крылья у стрекозы и ему очень хотелось спрятаться куда-нибудь подальше, в самый темный угол норы.

Внезапно завывший в кронах деревьев ветер сильно испугал Кыш-Пыша. Когда он же понял, что это всего лишь ветер, то отправился проверить все три засова на входной двери. Только после этого гоблин смог немного успокоиться.

Чтобы избавиться от беспокоивших его мыслей Кыш-Пыш даже попробовал биться головой об стенку. Ненужные мысли от этого никуда не делись, зато лоб почему-то заболел. Про лешего он вообще старался не вспоминать. Что будет, если Хозяин леса узнает, про его обман, страшно было представить?

Кыш-Пыш, в который раз, сам себя пожалел:

– Ах, бедный я бедный, ведь я не хотел ни кого похищать. Разве, кому-нибудь теперь объяснишь, что Найденыш оказался у меня случайно. Так получилось. Что же мне, теперь, делать?!

Он со вздохом посмотрел на малыша. После того как гоблин накормил вкусникой с медом, Найденыш заснул свернувшись под одеялом калачиком. Кыш-Пыш поправил на нем одеяло и снова принялся размышлять. Он и не заметил, как сжевал, попавшийся под руку, огарок свечи. Воск застрял между зубов и Кыш-Пышу пришлось потратить немало времени выковыривал его оттуда.

– Виева борода, но почему этот воск такой противный!

И тут Кыш-Пыш, наконец, понял, что ему делать. Разумеется, не с воском, а с Найденышем. Нужно отправиться за советом к самому мудрому, самому опытному и уважаемому представителю лесного народа. А значит Кыш-Пышу предстоял неблизкий путь в жилище старейшины Вия.

Но ведь к Вию с пустыми руками не пойдешь, сразу же одернул себя гоблин. Чтобы добиться помощи от всеми многоуважаемого старейшины, нужно было преподнести ему по истине ценный подарок. Иными словами, чем-нибудь задобрить старика. Иначе, нечего и надеяться на радушный прием. Только вот беда – где же раздобыть такой подарок, чтобы он понравился Вию? Тут каким-нибудь грибком – мухоморчиком или скажем, прошлогодним желудем не обойдешься. Нужен был по настоящему ценный подарок.

Тем, кто мало сталкивался в жизни с гоблинами, не мешало бы напомнить, что все представители лесного народа очень не любят дарить подарки. Ну, про гномов вообще разговор отдельный, у этих жадин и горсть драгоценных камней, просто так, не выпросишь. Гоблины будут народом менее скупым. Драгоценный камней у них отродясь не водилось, зато желудь, какой заплесневевший или сморщенный гриб, если в гости к ним заглянешь, обязательно дадут. Но для особенного случая у Кыш-Пыш давно был припрятан старый клад.

Всем известно, что настоящие сокровища хранятся именно в кладах. И полночь была самым подходящим временем, чтобы выкопать давно зарытый клад. Следует дождаться, когда филин в лесу трижды громогласно объявит о наступлении самого темного часа суток, когда на небе покажется серебристая луна и когда собравшиеся стаей в Темных Дебрях волкодлаки затянут свою заунывную песню, только после этого клад можно доставать. Это правило действовало всегда, кроме Дня Всех Кладов. В этот день клады следует проветривать и выносить на солнце погреться. Такое случалось не часто, а именно раз в году.

До Дня Всех Кладов было еще далеко, поэтому Кыш-Пышу пришлось чутко прислушиваться к уханью филина в лесу. Хорошо хоть клад, который он зарыл, находился прямо у него в норе. Обычно, клады зарывают где-нибудь под большим камнем или деревом. Нора Кыш-Пыша находилась как раз под обгоревшем пнем большого дуба, поэтому свой сундук с сокровищами гоблин никуда уносить не стал. Тоесть сокровища он, конечно, зарыл, но не в землю как все, а в кучи ненужного хлама. За то время, что Кыш-Пыш прожил в этом лесу, у него накопилось видимо-невидимо всякого добра, расставаться с которым гоблин совсем не спешил.

Он с головой окунулся в огромную кучу, состоящую из корзин, сушенных шишек, корешков, плетенных ковриков, кусочков коры, беличьих хвостов и заячьих лапок. Из кучи он вынырнул, ухватившись за медное кольцо на крышке сундука. Это и был его клад. Сундук не очень-то хотел, чтобы его доставали (все клады любят оставаться на том месте, где их схоронили). Кроме того, он был большой и очень тяжелый, обитый по краям железом. Одному Кыш-Пышу ни за чтобы не удалось сдвинуть его даже с места. Поэтому он призвал на помощь Шкуру, которая вцепилась зубами в металлическое кольцо и перетащила сундук на свободное место, рядом с камином.

Кыш-Пыш поискал ключ от сундука, спрятанный им на самой верхней полки. Ключ не сразу, но нашелся. Прежде чем вставить его в волшебный замок, запиравший крышку сундука, гоблин тщательно отполировал ключ о свою шерсть и наконец, осторожно просунул в замочную скважину. Изнутри замка сразу же раздалось недовольное поскрипывание:

– Не мешай мне спать. Я старый, проржавевший замок и хочу покоя, а ты открываешь меня почти каждый год!

– Открывайся! Мне с тобой некогда спорить – поторопил его Кыш-Пыш.

За последние несколько десятков лет характер у замка совсем проржавел и испортился.

– Зачем ты вообще меня закрываешь, если открываешь так часто. Тебе что заняться больше не чем!? – продолжал скрипеть замок.

Кыш-Пыш продолжал настойчиво тыкать в него ключом. Наконец, замок сдался и щелкнул два раза по часовой стрелки, после чего сердито выплюнул ключ наружу.

– Теперь, доволен?

– Ну, зачем я только с тобой вожусь? Разве, нельзя было воспользоваться обычным замком? – проворчал себе под нос Кыш-Пыш.

– Конечно, нет! Ты же знаешь, лучше меня никто не убережет твой клад.

С этим заявлением трудно было поспорить. Волшебные замки, тем и хороши, что кроме ключа умеют распознавать хозяина. И обмануть такой замок. Насколько знал Кыш-Пыш, еще не одному вору не удавалось.

Кыш-Пыш покосился по сторонам и убедившись, что никто за ним не подглядывает, приподнял тяжелую крышку сундука.

Сокровища у гоблина было целых три. Сначала, он достал из сундука пару увесистых золотых монет. Когда-то их было гораздо больше, целый сундук. Но две это гораздо лучше, чем целый сундук. Потому что когда монет много, то за ними всеми и не уследишь. Оставшиеся две Кыш-Пыш берег как память. Деньги его совсем интересовали. Какой от них прок в лесу? Не понятно даже, почему люди так гоняются за этими желтыми кругляшками?

Повертев в руках монеты, Кыш-Пыш сразу отложил их в сторону. Не терпелось примерять шлем – рогатый, со вмятиной на боку. Шлем передавался в их семье из поколения в поколения и принадлежал еще легендарному Ульриху Рваное Ухо – основателю рода. Кыш-Пыш любил изредка надевать шлем и чувствовать себя точь-в-точь как великий предок-завоеватель. Одна беда, его уши были слишком длинны и торчали в разные стороны, из-за чего шлем постоянно съезжал на бок.

Кыш-Пыш не устоял перед искушением примерить шлем еще раз. В нем, он покрасовался перед железным блюдом прислоненном к стене и служившем вместо зеркала. Отражение скорчило гоблину недовольную гримасу и скрылось за краем блюда. Шлем пришлось снять и отложить в сторону. Вместо него Кыш-Пыш с трепетом достал третье "сокровище" – лежавшее на самом дне сундука…

Дырявым лаптем он дорожил больше всего. Посудите сами, через такой лапоть можно и на звезды смотреть, и кататься на нем зимой с ледяной горки, и конечно же – хлебать щи. Хлебай себе нездоровье с утра до ночи, все равно не перехлебаешь, все через дырку вытекает. Что не говорите, а дырявый лапоть был настоящим сокровищем.

Кыш-Пыш бережно и нежно прижал лапоть к груди, убаюкивая его как младенца на руках.

Он долго думал, что из трех сокровищ преподнести дедушки Вию в подарок и выбрал самое ценное – дырявый лапоть. Расставаться с такой вещью было нелегко и все же, он твердо решил, что пойдет на такие жертвы.

В сундук вернулись две золотые монеты и рогатый шлем. Немного подумав, Кыш-Пыш достал шлем обратно и водрузил себе на голову, решив, что в нем он будет выгладить перед Вием гораздо внушительней. Сундук он запер, а ключ спрятал обратно, на полку.

Заснул Кыш-Пыш лишь под утро, в своем кресле-качалке, крепко прижимая дырявый лапоть к груди. Во сне его одолевали разного рода кошмары. То по дороге к Вию его поджидали страшные чудовища, то вдруг, сам старейшина превращался в одно из чудовищ и нападал на гоблина. Поэтому утром Кыш-Пыш проснулся полностью разбитым и не в лучшем расположении духа.

Дорога предстояла длинная и на нее мог уйти целый день, а то и больше, если погода не заладиться. Идти предстояло через Темные Дебри, ночевать в которых Кыш-Пышу было страшно даже подумать. Поэтому он растолкал Найденыша пораньше и еще полусонного накормил яичным омлетом собственного приготовления и остатками липового меда. Немного ягод вкусники Кыш-Пыш приберег с собой в дорогу, чтобы не отвлекать на поиски еды.

– Хочешь прогулять в гости к старейшены Вию? – спросил гоблин у Найденыш за завтраком, как бы, между прочим.

Малыш посмотрел на него широко раскрытыми глазами, в которых читалось нескрываемое любопытство и растеряно спросил:

– А кто такой Вий?

– К его мнению прислушивается весь лесной народ. У него железная нога и такая же борода. Все гномы служат Вию. Они считают его своим Повелителем.

– А гоблины?

– Ну, мы сами по себе. Но Вия уважают в лесу все, даже кикиморы. Он почетный старейшина на ежегодном Дне Собрания всего лесного народа.

– А где он живет?

– В замке, который находиться в самом сердце Темных Дебрей. Обычно туда никто не ходит и только раз в году, на день Собрания там собирается весь лесной народ.

Найденыш захлопал в ладоши.

– Я никогда не был в замке и хочу на него посмотлеть.

– Вот и отлично, значит мы идем в гости к Вию. – удовлетворенно заключил Кыш-Пыш.

И все таки Кыш-Пыщу было над чем призадуматься…

Путешествовать по лесу было не совсем безопасно. Найденыша мог кто-нибудь заметить и рассказать об этом лешему. Особенно, следовало опасаться вездесущих фей. От этих маленьких бестий, просто, ничего нельзя было утаить в секрете. Зато костюм лесного жителя, сшитый Кыш-Пышем специально для Найденыша, пришелся очень кстати. В нем ребенка почти невозможно было узнать.

С утра в лесу накрапывал мелкий дождь. В любой другой день это бы огорчило Кыш-Пыш, но сегодня это было как нельзя кстати. Во время дождя все лесные обитатели, обычно, сидят по своим норам, а значит, любопытных глаз в лесу намного меньше.

Оставалось только положить дырявый лапоть в заплечную сумку, накинуть плащ, чтобы не промокнуть под дождем и можно отправляться в путь.

Найденыш собирался по-своему. Перво-наперво он прихватил с собой Пуговичного человека. Кыш-Пыш позволил ему это сделать, потому что решил, что ребенку будет не так скучно в дороге, если с ним будет его любимая игрушка.

– Смотри, не потеряй его по пути. – предупредил малыша Кыш-Пыш.

Немного подумав, гоблин взял с собой и лампу с Огневиком. Что если им придется возвращаться по ночному лесу? Лучше Огневика светильника не найти.

Про рогатый шлем, он тоже не забыл и водрузил его себе на голову.

– Так, кажется все. – сказал Кыш-Пыш, в задумчивости оглядывая свою нору. Ему, вдруг, очень расхотелось покидать ее и он искал предлога, чтобы задержаться в ней еще хотя бы чуть-чуть. На утром, вчерашняя идея идти к старейшину Вию за советом, казалась ему не такой уж удачной.

Пока Кыш-Пыш в нерешительности мялся на пороге, медвежья Шкура подползла к нему как котенок на брюхи и начала ластилась к ноге. Он машинально погладил ее по загривку.

– Не скучай, Шкура, скоро мы вернемся.

Найденыш тоже потянулся погладить мохнатое ухо, а потом сказал гоблину.

– Давай возьмем ее с собой, это будет здолово.

– Боюсь, что не возможно. Нам предстоит долгий путь.

Шкура еще раз потерлась о ногу гоблина, а Найденыш пояснил.

– Мы могли бы ехать велхом на Скуле как на волке.

– Не говори глупо… Постой, а ведь это идея! – воскликнул Кыш-Пыш.

Путешествовать по лесу под дождем не очень-то удобно. К тому же, путь к замку Вия не близкий. А верхом на медвежьей шкуре они доберутся гораздо быстрее.

– Найденыш, мне кажется с тобой у нас легко получиться добраться до замка Вия. – заявил довольный гоблин.

Когда они вышли из норы дождь по-прежнему барабанил по листве на деревьях, а трава под ногами была мокрая и скользкая. Кыш-Пыш залез на спину Шкуры и усадил Найденыша впереди себя, накрыв его плащом. Дорожную сумку с подарком для Вия он повесил себе на плечо.

Медвежья шкура бодро рванула с места. Как оказалась по скорости передвижения в лесу ей не было равных. Раньше гоблину и в голову не приходило использовать Шкуру в качестве ездового животного. А ведь, это было так просто и удобно! А самое главное, не надо было мочить ноги и месить грязь.

Они стремительно двигались вперед и Кыш-Пыш лишь время от времени, приходилось, указывал Шкуре верный путь. Вскоре, в небе ударили раскаты грома и безобидный с виду дождь, превратился в настоящий затяжной ливень. Да, в такую погоду, действительно, мало кто решится путешествовать по лесу.

Кыш-Пыш посильнее закутался в плащ и прижал к себе малыша. Найденыша очень быстро укачало, и он стал хныкать, и проситься обратно в нору.

– Хочу в нору. Я устал. Мне холодно.

– Потерпи немножко. Вот, увидишь, скоро мы приедем в настоящий замок и тебе очень понравиться там. – пытался успокоить его Кыш-Пыш.

Но малыш продолжал хныкать. Гоблину пришлось дать ему горсть ягод вкусники и показать старый фокус с бабочкой. Правда, на этот раз бабочка получилась, куда хуже и растаяла в воздухе почти сразу. Найденыш немного успокоился и заснул под плащом. Так они продолжили свой путь.

Дождь то утихал, то снова, начинал хлестать с прежней силой. Кыш-Пыш тоже устал, его теплая шерсть вся намокла и слиплась, а ноги потеряли всякую чувствительность от того, что ему приходилось все время сжимать бока медведя, чтобы не свалиться во время быстрой езды. Единственная, кто не чувствовал никакой усталости была, конечно, сама Шкура и не удивительно, ведь она всего лишь шкура.

"Лучше уж я промокну до последнего клочка шерсти на загривке по дороге в замок", – уговаривал себя Кыш-Пыш, – "Чем буду сидеть в норе и дожидаться, пока кто-нибудь придет, и отберет у меня Найденыша силой. Дедушка Вий не зря наистарейший и наимудрейший из всего подземного народа. Он сумеет придумать, что мне делать. К тому же, я смогу как следует обсушиться и просохнуть у него дома."

Мысль о большом теплом камине чудесным образом действовала на насквозь промокшего гоблина. Он уже представлял, как протянет озябшие лапы к теплому огню. Дедушка Вий наверняка обрадуется замечательному подарку, приготовленному для него и конечно, угостит дорогого гостя чашкой горячего чая, а может даже расщедриться и на гномью медовуху, настоянную на травах.

Кыш-Пыш почувствовал себя намного лучше от одной только мысли об этом и поторопил Шкуру, желая поскорее получить свою чашечку горячего чая.

Настоящая дорога в замок Вия должна была начаться только сейчас. Это была малоприметная тропка, петлявшая из стороны в сторону по Темным Дебрям. Кыш-Пыш слышал, что ее охраняли бесчисленные чудовища. В лесу об этом шепотом ходили легенды. Так что старейшина Вий мог наслаждаться вполне уеденной и спокойной жизнью. Никто не отваживался гулять по этой тропинке без дела.

Но сегодня Кыш-Пыш не сильно переживал, по поводу чудовищ. Какому чудовищу охота будет вылизать из своего убежища в такую дождливую погоду?

Когда они ступили на прятавшуюся от них в Темных дебрях тропу, в лесу уже начали сгущаться первые сумерки. Правда, эта часть дня практически ничем не отличалась от остальных. Просто, мутная пелена серого неба над головой потемнела еще больше и дождь стал особенно зло кусаться холодными струями за лицо и руки.

Мрачное небо и пугающая неизвестность впереди действовали на Кыш-Пыша угнетающе и он с опаской замтил:

– А здесь довольно страшно. Неужели дедушка Вий не мог поселиться где-нибудь в другом месте?

Мрачные деревья низко нависал над заброшенной, каменистой тропой, поросшей по краям жесткой травой и петлявшей на каждом шагу. Шкура осторожно ступала по узкой тропе, как будто ожидая в любой момент, что та вырвется из-под ног и убежит. К счастью, этого не произошло.

Приближавшаяся ночь подгоняла их вперед быстрее всяких чудовищ. Чтобы не сбиться с пути, Кыш-Пышу пришлось достать из сумки фонарь с Огневиком и освещать дорогу, впереди. Они торопился как моги и все же не успели до наступления темноты. Дождь все не унимался. К нему добавилась гроза, время от времени раскалывавшая темное стекло неба голубыми трещинами молний. В такие моменты Кыш-Пыш от страха закрывал ушами глаза. В отблесках молний ему виделись страшные чудовища, бросавшиеся на них со всех сторон, но при ближайшем рассмотрении это оказывались всего лишь каменные глыбы или скрюченные стволы деревьев.

Кыш-Пыш так сильно испугался, что не заметил, как они добрались до цели своего путешествия. Впереди был заросший мхом каменный мост и большая круглая поляна, с противоположный стороны которой возвышалось громадное мрачное здание. Это был замок Вия.

Арочные своды и полуобвалившийся купол, говорили о том, что перед ними очень старая, заброшенная церковь. Давным-давно здесь было поселение людей и эта церковь – все что от него осталось. Некогда она представляла собой великолепное здание с цветными изразцами и лепным узорам. Но сейчас ее стены зияли провалами дыр, всюду были видны следы разрушения, оставленных временем и сильными ветрами. Ни креста, ни оградки вокруг церкви не осталось. Зато наружу, сквозь множество щелей и дыр, пробивался таинственный свет. Конечно, для гоблина заброшенная церковь была самым настоящим замком.

Перейдя мост, Кыш-Пыш повстречал двое суровых стражей, восседавшие на высоких гранитных постаментах. Чтобы разглядеть их клыкастые морды получше, гоблин поднял лампу с Огневиком. Из-за сырости, тот едва светился. Но и этого света хватило, чтобы Кыш-Пыш замер от ужаса. Потом, он еще долго убеждал себя, что это всего лишь каменные статуи и их нечего бояться.

Найденыш тоже проснулся и потянул Кыш-Пыш за шерсть на руке.

– Пойдем отсюда, а то мне стлашно.

Кыш-Пыш погладил его по голове и шепотом, не уверенно произнес:

– Здесь нам н-н-нечего бояться. Скоро мы все будем в гостях у дедушки Вия.

Пуговичный человек, сидевший на руках у малыша, неожиданно сбежал от него и устремился к одной из каменных статуй.

– Стой! Куда ты? – сдавленно выкрикнуть ему вслед Кыш-Пыш.

Игрушка проворно взобралась на плечо статуи, чтобы заглянуть в открытую пасть чудовища. Яркая вспышка молнии на мгновение осветила ужасное чудовище, готовое "проглотить" Пуговичного человека. В какой-то момент Кыш-Пышу показалось, что статуя повернула голову в их сторону и посмотрела на них. К счастью с Пуговичным человеком не чего не случилось и вскоре, он вернулся обратно на руки к Найденышу.

– Пуговичный человек сказал, что эти статуи живые. – сообщил Найденыш.

– Как это живые? – Кыш-Пыш подпрыгнул на месте. – Наверное, он пошутил. Живые статуи! Ха-ха, отличная шутка.