Текст книги "Ловец сбежавших невест (СИ)"
Автор книги: Константин Фрес
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 19 страниц)
– О чем вы с ней говорили, Генри? – внезапно спросила я, не в силах побороть ревность. – Она выглядит очень довольной.
– Так, ни о чем, – отмахнулся Генри. Он все еще смотрел на свою пленительную красавицу, не сводя с нее взгляда ни на миг, и ревность куснула мое сердце еще сильнее. – Говорила в основном она. Хвалилась, – Генри усмехнулся, – как ее любит Де`Вард и о том, как он себе лицо воском облепляет.
Эти слова резанули мне душу, словно тупой нож.
Генри, конечно, не знал в деталях то, что рассказала мне Офелия, призывая ее выпустить на свободу. Не знал он и того, что Офелия маялась и страдала, говоря о навязчивой любви Де`Варда, причиняющей ей боль, и о том, что лица из воска он лепит именно ей.
Странно; зачем эта ложь? Сказал первое, что пришло ему в голову? То, что услышал от принцессы? Или пытается убедить меня в том, что принцесса – это возлюбленная демона, грязная и порочная настолько, что он, Генри, на нее и не посмотрит?
– Энди, мешочек, – его голос вернул меня в действительность. – Мне он нужен. Поторопитесь.
Глава 16. Предсказания Лабиринта
– Вы собрались сделать глупость!
Эта Изольда начинала меня здорово нервировать, хотя бы тем, что потащилась за мной.
Серебряный дог Генри, вывалив алый язык на плечо, цокая когтями, бежал за мной, и вслед за ним на цепочке тащилась эта неутомимая маркиза! Чтоб ей пусто было!
– Не выдумывайте глупостей, – рыкнула я, глотая слезы и мчась вперед, подбирая роскошные юбки моего бального платья. – Генри велел мне освободить мешок – я просто ищу местечко, где это можно сделать. Вот, окно над пропастью повыше найду, и все…
– Осторожнее! – пищала за моей спиной Изольда. – Все-таки, это все тот же Лабиринт Судьбы! Тристан говорил, что ни одну дверь нельзя открывать! Иначе быть беде!
– Быть беде! – со смехом и слезами повторила я, оборачиваясь назад. Стоило нам с Изольдой отойти от Генри, как эта чертова принцесса тотчас же оказалась с ним рядом, все так же томно обмахиваясь веером и строя ему бесстыжие глазки. Да и он хорош! Смотрит на нее без отрыву, словно никого и ничего вокруг них не существует! – А сейчас уже разве не беда?! Посмотри, как он смотрит на нее! Словно она его солнце…
Одной магии было известно, зачем я снова и снова оборачивалась, чтобы посмотреть на Генри. На прекрасного Генри; на влюбленного Генри, чей божественный образ был безжалостно вырезан на моем сердце самым искусным и самым жестоким резчиком – любовью.
Господи, как же он прекрасен… и жесток! Как он может?! На моих глазах, после стольких признаний, после всего, что мы вместе пережили!
После того, как мы были вместе…
Генри теперь на меня не смотрел совсем. Только на нее. В его синих глазах, в его мыслях была только она. Что это, любовь с первого взгляда? Желание признания – все ж, хоть Генри просто Ловец, а он из знатного и древнего рода.
Не знаю; да только он не удостоил меня и сколь-нибудь внятными объяснениями, да хотя бы коротенького разговора, как только ему довелось встретить эту красавицу.
Что Король… он изгонит ее, только и всего. А Генри сможет за ней последовать и жениться на ней, разумеется.
И не думаю, что она ему откажет – вон как смотрит, так и льнет к нему! Они на удивление красивая пара; оба черноволосы, оба белокожие, с пронзительным взглядом, с тонкими породистыми чертами, статные. Я в сравнении с этой принцессой – просто глупый, яркий и шумный мяч...
– Ой, да будет вам! – ворчала Изольда. – Что вы себе навыдумывали?! Он же ясно сказал – посадим ее в мешок и унесем во дворец!
– Да, – ответила я. – Поэтому мешок надо освободить…
Сердечная боль и отчаяние лишили меня способности размышлять здраво, и я действительно готова была на самые отчаянные меры. Меня не пугали ни адские палачи, ни смерть. Тристан говорил, что любая дверь может вести к смерти, к концу жизни, который должен был бы произойти лет через пятьдесят, но случится сию минуту, если открыть эту дверь.
И я решилась.
Мы с Изольдой отыскали окно, она угодливо его распахнула. Я развязала завязки на Бобби, тайком оглядываясь по сторонам Двери, полускрытые богатой портьерой, я сразу заметила. Кто знает, что за ними таилось на самом деле, может, кладовка, а может, уютная гостиная, где можно отдохнуть. Да только хозяева ее передо мной не раскрывали; я ее сама выбрала.
«Будь что будет!» – сжав зубы, отчаянно подумала я и тряхнула Бобби над пропастью.
Я думала притвориться, что перепугана, когда негодник Карл и тот, второй, неизвестный джентльмен вывалятся из мешка, заверещать, заметаться, и вроде как нечаянно удрать в ту дверь. Можно было еще прыгнуть в окно, в бушующие вокруг прибрежных острых камней волны озера, но это было бы больно, да и высоты я боюсь. Нет, лучше в дверь.
Навстречу жестокой судьбе.
Навстречу своему концу.
Но притвориться мне не удалось.
Едва Бобби рыгнул по моему велению, как вниз, в волны Масляного Озера, с ревом рухнул негодник Карл, отчаянно размахивая руками и ногами. Бобби, поднатужившись, рыгнул еще раз -и на подоконнике повис, цепляясь волосатыми ручищами и частично – ногой в полосатых модных брюках, – сэр Перси Сильверспун!
Он был зол как черт, красен от ярости и то натуги и оскален, как безумец, и я заверещала совершенно натурально, отпрыгнув от окна.
– Мерзавка! – выл Перси, карабкаясь на подоконник, сползая и снова карабкаясь.
– Я, сэр, – пролепетала я, прижимая руки к груди и теряя всякую решимость и волю к сопротивлению. Отчего-то явлением моего несостоявшегося жениха вселило в меня такой ужас, что я и пошевелиться не могла. Ловить сбежавшую невесту – и попасться самой, какая ирония!
Дог, привязанный к Изольде, который до сего момента вел себя прилично и тихо, втянул ноздрями черного носа воздух, с подозрением принюхиваясь к джентльмену, цепляющемуся за подоконник своими дорогими лаковыми ботинками, и вдруг басовито гавкнул, да так, что Перси, почти взобравшийся на подоконник, снова рухнул за окно. Его словно ветром сдуло; а мы с Изольдой вскрикнули в один голос.
Но Перси не упал; его обширный зад всего лишь перетянул его. Но Перси так просто не сдавался, он снова покарабкался обратно.
– Я голову тебе сейчас оторву! – проорал он в ярости, скаля зубы, и я безотчетным движением шагнула к двери и положила ладонь на дверную ручку.
– Убью-у-у-у-у! – выл он, карабкаясь.
Дог Изольды просто заходился в яростном лае, и девушка не могла с ним сладить, а потому всего лишь отступала, оттаскивая взбесившуюся собаку. Кто-то уже спешил сюда, ей на помощь, я слышала и голос Генри, и в голове моей молнией промелькнула мысль, что он, этот ласковый и совестливый лжец, конечно, не допустит моей гибели, и станет отговаривать. Но не потому, что вдруг оценит мое общество выше общества принцессы, а потому, что просто ему будет меня жаль.
Не позволит покончить с собой, чтобы этого пятна не было на его совестливой душе.
Оставит в живых, чтобы я жила и мучилась дальше! Видела его счастье и страдала!
Что ж, освободим его от этого пятна, и от ненужных слов, которые он произнесет.
Я решительно толкнула дверь, и судьба моя с тихим скрипом отворилась передо мной…
***
Признаться, я ожидала ветра времени, что меня вмиг состарит, согнет мою спину, выбелит волосы и сведет в прах, но ничего такого не произошло. Из коридора, полного лая и криков разъяренного Перси, я просто попала в другое помещение. Прохладное и полутемное. Ночное; в нежном свете луны перед моим лицом танцевали пылинки, и тишина стояла такая, словно не было ни единого живого существа вокруг.
Я не видела абсолютно ничего. Утонув сначала в ночной темноте, а затем ослепленная лунными лучами, я видела только, что нахожусь в огромном зале, и окружают меня неясные тени. Несмело шагнула я вперед, протянув руку, чтобы хоть как-то ориентироваться в темноте, и вдруг раздался странный каменный перестук, пара высоких теней двинулась, высекая пламя, и в неясном свете пары фонариков я в изумлении обнаружила, что стою в королевском тронном зале, прямо на алой ковровой дорожке, что ведет к трону!
Как я это поняла? Да хотя бы по королевским монограммам на стенах, по высоким потолкам с прекрасными фресками и позолоченной лепниной, по огромным окнам, застекленным самым лучшим стеклом – такие окна горожанам не по карману.
А по обеим сторонам от красной ковровой дорожки, на которой я стояла, красивые каменные статуи юных пажей, сорвав с кудрявых голов береты с мраморными перьями, кланяются мне, освещая путь зажженными фонариками.
От осознания того, куда меня занесло, все тягостные мысли о смерти тотчас же вылетели у меня из головы, а появились другие, мечущиеся от волнения, как ошпаренные кабанчики. Почему именно в королевский дворец меня занесло?! Что говорить?! Означает ли это, что я обязательно должна предупредить Короля, рассказать ему обо всем, что с нами произошло в погоне за его невестой?!
И, может быть, мне стоит попытаться выгородить Генри, влюбленного в принцессу Генри, чтобы Король не гневался на него, ведь сердцу не прикажешь?.. Мысль о томи, что Король его накажет, казалась мне чудовищной, я с ужасом думала даже о небольшой боли, даже о тени страха, что может коснуться Генри… о, глупая дурочка! Разве так надо относиться к изменнику?!
Но ничего с собой я поделать не могла.
– Ва… Ваше Величество, – пролепетала я, трясясь вся как заяц. Гемато-Король сидел на троне, выставив вперед одну ногу и положив массивные руки на подлокотники кресла. – Ваше Величество, не сочтите за дерзость…
Король молчал и даже не двигался, и тогда я осмелилась сделать еще один шаг вперед.
Раздался еще один странный звук, каменный хруст, и пара мраморных рыцарей по обеим сторонам от дорожки церемонно поклонилась мне, припав на одно колено, сжимая руками в шипастых кольчужных перчатках свои мечи. Это были старинные фигуры, волшебные изваяния, что-то вроде личной бессмертной и неуязвимой стражи короля. Я читала о них в газетах, и фотографии видела; говорят, они двигаются только в случае, если рядом с ними в зале находится король или королева…
– Прошу вас, выслушайте меня! – рыцари не шевелились и не пытались напасть на меня, и я осмелела настолько, что миновала их и подошла к самому подножию трона.
За ним, в ночной тишине, высокие, словно колонны, искусно высеченные из гранита, шевельнулись статуи королей древности. Оба они склонили почтительно головы, приветствуя меня, и хотя все эти каменные истуканы не пытались меня тотчас же прикончить, сердце мое колотилось, как пойманная в клетку птичка.
– Ваше Величество, мы настигли вашу невесту! – выпалила я. – Мы поймали ее в Железном городе! Генри сейчас ее приведет! А я, Ваше Величество, я ваша покорная слуга, я нечаянно сюда попала…Прошу покорнейше меня простить за вторжение и за визит без приглашения… Просто Генри – он ваш Ловец, помните? – он там один. Тристан в Лабиринте потерялся; а негодяев там просто прорва! Генри говорил мне позвать на помощь, если с ним что-то случится! Но я этого ждать не хочу! Велите сейчас магов собрать и отправить ему в подмогу!
На все мои горячечные слова Король не дал ни единого ответа; зато поднялись с колен рыцари и, тяжело ступая, прошли к той двери, через которую я попала сюда, с явным намерением идти на помощь к Генри.
– И это все, Ваше Величество?! – взволнованно воскликнула я, ступив еще на шаг ближе к Королю. – Но этого мало! Там мерзавцев полон дом, Карл, и Перси, и безумная Офелия, и демон, и сама принцесса! Пошлите еще кого-нибудь! О вас говорят – вы милостивый и справедливый король! Так неужто вам нисколько не дорог Ловец, что спасает вашу честь и вашу страну от войны! Я требую, чтобы вы спасли Генри!
Не помню, как я оказалась прямо напротив Короля; теперь он, огромный, возвышался надо мной, и я бесстрашно смотрела в защитное стекло его огромного шлема, и понимала…
…что он пуст…
В изумлении я оборвала свою пылкую речь на полуслове и протянула руку к Королю. Никакой реакции; ни его каменные пажи, ни короли за его спиной даже не двинулись.
– Ваше Величество? – позвала я, касаясь его груди рукой.
И странное дело – пола его мундира оказалась натянута на металлическую дверцу, которая тотчас отскочила, открыв мне внутреннее содержимое королевских доспехов!
Взору моему открылись какие-то трубочки с циркулирующими по ним жидкостями разного цвета, какие-то вспыхивающие лампочки, рычажки и кнопки… В ужасе, потрясенная до самой глубины души, я рассматривала это странное сооружение, понимая, что оно пусто, что нет в нем человека, и непонятно совершенно, а существует ли на самом деле Гемато-Король, или вместо него на самом деле на троне сидит механическая кукла, которую приводит в движение любой, кто заберется внутрь.
С криком ужаса я отпрянула прочь, и бежала, пока мои пальцы не наткнулись на створки двери. Зажмурившись, я толкнула их, и…
***
За дверями – вот чудо! – меня ждал один из рыцарей. Одной магии известно, куда унесло бы меня, если б я снова прошла этой чертовой дверью, но рыцарь – он словно клинышек, встал в проходе и не позволил Лабиринту кинуть меня куда-нибудь еще, кроме того места, откуда я пришла.
Его меч, отсекая адскую магию, простирался вперед, делая безопасным мой путь, и я ступала по полу, не по магическому течению. И, шагнув прочь из королевского тронного зала, я снова оказалась в Белой хижине, да только балом там теперь и не пахло. Музыка стихла, не было видно разряженных гостей, зато здесь был Генри и принцесса.
И Изольда, еле удерживающая рвущегося с поводка дога. Он загнал сэра Перси в угол и лаял так яростно, словно и в самом деле намеревался вырвать добрый кусок мясца из его ляжки. Изольда, хитрая, изо всех сил делала вид, что удерживает собаку, но что до меня, так я думаю – она науськивала дога на Перси нарочно. Из вредности.
А еще был Тристан.
В страннейшем месте, отгороженном решеткой от зала, в который меня вывели каменные рыцари. В комнате, здорово напоминающей его личный ад – хлипкий деревянный помост над кипящими огненной лавой котлами. И двери в его чистилище удерживал второй каменный королевский рыцарь, разрубив магический поток своим каменным мечом.
– О, хвала небесам, – произнес Тристан, отирая пот со взмокшего лба. – Я думал, что тут и закопчусь дочерна! Похоже, все-таки на этих котлах моя судьба сломалась пополам, на «до» и «после». Значит, никак их не обойти. Придется завершить все здесь и сейчас.
Так что мое появление было не торопливым и испуганным, а величественным и даже грозным. Своим необдуманным поступком, призвавшим магических слуг Короля, я спутала негодяям всю их игру; инициатива была у них отнята, они больше не могли издеваться над нами, путая наши пути и заставляя блуждать в магии. Каменные рыцари сделали больше, чем мог бы сделать любой придворный маг: они отыскали всех нас и встали этаким магическими мостиками в дверях, не позволяя больше Лабиринту не перебрасывать нас, ни разъединить.
И негодяи мимо них прошмыгнуть не могли тоже…
– Бинго, Энди! – прокричал Генри, глядя на меня с обожание и с явным облегчением. Взгляд его, обращенный ко мне, был полон нежности. – Магия пресвятая, до чего же вы удачливая! Вы привели отличную помощь! Это же секунданты! Значит, нам предстоит честная магическая дуэль! И уж эти рыцари проследят, чтобы никто не жульничал!
Невеста Короля была рядом с ним; поднявшийся магический ветер, направленный Генри на всех присутствующих, растащивший и разогнавший гостей, развеял морок, унес ее прекрасное платье, что напялил на нее в качестве приманки демон, да и с Генри ненастоящий белый мундир и бархатную полумаску он содрал тоже. Ловец стоял перед беглянкой в своей серой униформе, его черные волосы бились на ветру, и у принцессы, одетой в знакомое уже нам дорожное платье, на глаза наворачивались слезы отчаяния, когда она смотрела в смелое, дерзкое и прекрасное лицо Ловца.
Генри являл собой просто воплощение ее мечты: наделенный властью, такой красивый, такой величественный и порочный – да, да, порочный! Потому что за его спиной разворачивались прекрасные и сильные крылья Короля Тьмы, черные, блестящие, от взмахов которых любое темное создание падало на колени, чтоб уцелеть.
И по этой же самой причине Де`Вард, тоже подчиняющийся приказам Короля Тьмы, не мог удрать, не мог скрыться: Генри приказал ему оставаться рядом с собой, и его магический приказ повязал демона надежнее цепей.
Грешно так говорить, но вид отчаяния беглой королевской невесты теплом пролился в мою грудь, унял измученное сердце. Я даже рассмеялась, понимая, что ревновала совершенно напрасно. Разумеется, Генри смотрел на нее! Разумеется, пожирал ее взглядом! Он ведь хотел усадить ее в мешок, а как сделать это незаметно с человеком, который явно против этого, да еще и в зале, полном людей? Только загипнотизировать! Это он и делал, а я заревновала, глупая!
«Зато моя ревность помогла мне привести подмогу, – подумала я, – и это просто отлично!»
Первым не выдержал сэр Перси.
– Это безобразие! – проверещал он, заслоняясь от дога. – Я требую соблюдения моих прав! Я здесь обманутая, пострадавшая сторона! Меня облапошили, обманули, обобрали!..
Генри зло покосился на него:
– Демон обманом принудил тебя ему прислуживать? – рявкнул он, и Перси испуганно замолк. – Собака – амулет от демона. Она чует его поганый запах на тебе, рыжий прохвост...
Ни слова больше не говоря, Генри резко взмахнул в сторону Перси рукой, и магическое заклятье, заграждающее уста, шлепком полоснуло его по рыжей веснушчатой роже. Перси замычал, тыкая пальцем в онемевшие губы, но разомкнуть их не мог.
– Твою судьбу суд решит, – бросил ему Генри. – А пока помолчи! Сегодня моя очередь карать и миловать, ответить всем по делам их… Я очень долго этого ждал!
Все это время он не сводил взгляд с темной фигуры демона, неспешно прогуливающейся перед ним. Де`Вард, темный величественный демон в разрисованной японской маске, словно размышлял, с кого начать – с Тристана или с Генри, – и я физически чувствовала его нервозность, истерику, нарастающую в его темной, порочной душе.
– Теперь вы, Ваше Высочество, – произнес Генри, переведя тяжелый взгляд на принцессу, которая в бессилии кусала губы и готова была вот-вот разрыдаться. – Я хотел как лучше. Не причиняя вам лишних неудобств, ненужного унижения и страданий. Но вы, кажется, не желаете по-доброму и все еще считаете, что с вами кто-то будет возиться с особым почтением…
Принцесса не выдержала – разрыдалась, отступая от сурового Генри. Под ее ногами я увидела обломки ее волшебной палочки. К трагедии, что тут разыгралась, я не успела, но не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что принцесса попыталась атаковать Генри, и он жесточайшим образом отбил ее атаку, демонстрируя свои серьезные намерения и превратив ее палочку в кучку щепок. А рука ее, кажется, была обожжена вспышкой его магической ярости. Девушка прятала ее за спину, но я успела увидеть обгоревшую перчатку и черные пальцы.
– Пощады! – выкрикнула принцесса слезливо. – Я прошу пощады, милосердия! Король не мог дать вам приказ убить меня! Вы сами говорили, что он милосерден и добр, значит, нельзя меня убивать, нельзя! Вы не имеете права! Вы служите Королю, а значит, не должны ослушиваться его приказов! Он не позволил бы убить меня, нет!
Генри недобро посмотрел на девушку.
– Вот когда вспоминается о доброте Короля, – проворчал он, – хотя еще четверть часа назад вы отзывались о ней с таким пренебрежением и брезгливостью!
– Я всего лишь невинная жертва! – прокричала принцесса. – Жертва!
– Как много кругом жертв! – глубокомысленно заметил из-за решетки Тристан. – И все, как один, служили хитрому демону. А демон, конечно, их всех обманул.
–Так и есть! – яростно выкрикнула принцесса. – Он соблазнил меня! Сказал, что любит! Сказал, что ему невыносимо видеть, как я гублю свою жизнь! Он мне золота обещал!
– Какая гнусная ложь, – медленно произнес Де`Вард. Его голос битыми осколками звенел под маской, и я поняла, что он смеется. Принцесса беззащитно оглянулась на Генри.
– Чего вы ждете?! – выкрикнула она. – Не слушайте его лживые слова! Убейте его! Убейте, я буду свободна от него и готова буду последовать с вами к Гемато-Королю. Он добр; он простит меня и женится на мне. Так что вы разговариваете сейчас со своей будущей королевой!
– Не простит, – покачал головой Генри, разглядывая принцессу, как мне показалось, брезгливо. – Энди, велите вашему мешочку съесть эту даму.
– Аргра-харг-ра-ар! – сказал хищный Бобби, кровожадно и свирепо вырываясь у меня из рук и в прыжке надеваясь складчатым жадным ртом на голову перепуганной принцессе. Миг – и он всосал ее со свистом, вместе с турнюром и юбкой и дрыгающимися ногами в отличных, крепких и модных, ботинках. Я лишь подобрала его. Растолстевшего и сыто урчащего, и покрепче связала завязки.
Де`Вард понаблюдал за тем, как исчезает в пасти мешка его союзница, весьма флегматично, сложив руки на груди.
– Итак, Ваше Темнейшество, – произнес демон, когда стихла возня Бобби, – в чем причина того, что вы до сих пор не убили меня? К чему эти разговоры, эти объяснения? Мне совершенно плевать на справедливость или правильность ваших действий. Это вам важно покарать за дело. Мне – нет; мне вообще не важно, за что вы собираетесь меня убить.
– А я все это говорю не для вас, – огрызнулся Генри, испепеляя синим взглядом демона. – А для тех, кто со мной. Они должны знать, что действую по закону, а не по своему мстительному желанию.
Демон усмехнулся; его алые глаза в прорезях маски горели алым адским светом.
– И чего же вам от меня хочется, – протянул он, – по закону?
Генри протянул руку и ткнул пальцем перед собою:
– Сюда, – процедил он, – вызовите сию минуту сюда всех мерзавцев, причастных к моему обращению в вампира! Я знаю, у вас есть средство вытащить их через портал к себе в любую точку мироздания, так что будьте любезны – воспользуйтесь ею.
Демон рассмеялся; заложив руки за спину, он по-прежнему мерил ногами небольшое расстояние перед разгневанным Генри, и очень походил на запертого в клетке тигра. Да так, наверное, и было. На мгновение я услышала тонкий нежный звон, словно тонкостенный стакан подпрыгивает в металлическом подстаканнике, увидела поистине адскую улыбку на устах Генри, и поняла, что демон пытается, изо всех сил пытается призвать свою магию, которую он собирал, а генри каким-то образом ее удерживает на месте, не позволяя ею воспользоваться.
– Вы предлагаете мне выдать своих помощников, своих союзников? Тех, на чью преданность я рассчитывал все это время?
– А у вас существуют какие-то моральные принципы, которые мешают это сделать? – вкрадчиво поинтересовался Генри. – Не верю! Ну же, без колебаний! Вы ставили на грань войны два государства – а теперь жалеете несколько мерзавцев?.. Подумайте; нас с Тристаном двое. Вас будет больше. Вероятно, вы сумеете от нас отбиться, освободиться…
Демон рассмеялся, раскатисто, неудержимо, весело.
– Вы совершенно не умеете врать, – заключил он. – Ну, хорошо. Мне действительно не жаль этих мошенников. Мне никого не жаль.
Демон снял с пальца кольцо, открыл его демонстративно, откинув в сторону камень на крохотных петлях, и капнул на пол первую, тягучую черную каплю.
Над полом взвился вихрь, и в самом центре его материализовался… Карл. Присевший от ужаса, втянувший голову в плечи, перепуганный Карл.
– Да что ж такое… – пробормотал раздосадованный Генри. – Снова этот окаянный карлик… Энди, снимите-ка ваш бальный наряд и возьмите на мушку этого паршивца! Да не жалейте пуль при случае.
Я исполнила его приказ молниеносно, так шустро, что испуганный визг Карла слился с щелчком взводимого курка.
– Только шевельнись, негодник, – угрожающе произнесла я. – И твоя голова разлетится как спелая тыква.
Карл, воровато озираясь, тараща в ужасе глаза, вращал круглой головой.
– Позвольте представить, – меж тем звучно и сильно произнес демон, делая шаг вперед и сдергивая с Карла плащ, словно фокусник со своего столика с волшебными принадлежностями. – Граф Уорвик! Не правда ли, хорошая порода выродилась совсем? Граф родовит и знатен, как сам Король. Его род был почтенный и древний, но, кажется, на нем и закончился. Вместо достойнейшего графа перед вами шустрый карманник, карточный шулер, мелкий пройдоха. Свою жизнь и кровь он проиграл – ну, не повезло, с кем не бывает. За этот проигрыш он и подрядился… слегка притравить ваш род, Генри. Ничего личного. Просто ему хорошо оплатили ваше… падение. Мы рассчитывали, что болезнь, пытки и отчаяние сломают вас. Но не все породы вырождаются в мелких пакостников; и я даже рад это осознавать.
– Подсунул гадость! – выкрикнул Тристан, вцепившись в решетку и потрясая ее. – Ну, мерзавец! Молись магии, чтоб я не добрался до тебя! Ты уйдешь без покаяния и очень страшно!
Демон отступил еще на шаг, следующая тягучая капля упала на пол, и волшебный вихрь, закрутившись, принес следующего негодяя.
– Князь Полуночи, – со смешком представил демон вампира, стоило только тому материализоваться. – Так он заставил себя величать, хотя княжеского в нем только кружева на панталонах. И, пожалуй, еще и тщеславие. Свою персону он ценит очень высоко. Поэтому сама мысль, чтобы сделать вас покорным и услужливым его весьма понравилась. Он мечтал, чтобы вы стояли перед ним на коленях и смиренно просили его о подачке в виде крови. Он говорил, что жажда вампиров сделает вас покладистым и послушным… Ах, какие мечты! Мысль пытать вас тоже пришла в его голову. Он был готов на все, лишь бы сломить ваш нрав…
– Ах ты, – выдохнул разъяренный Князь, отступая от демона. – Предатель…
– Согласился дать вам свой дар, воспитать из вас истинного вампира, но рангом пониже, – посмеиваясь, продолжал демон. – Его гордыня не позволяла ему смириться с тем, что его титул – Князь, – бутафорский, а ваше – Король, – настоящей. Поэтому вас ожидали все эти унизительные и болезненные метаморфозы.
– Мерзавец! – яростно воскликнул Генри, и Князь полуночи, недолго думая, с воплем ярости швырнул в него горящий ком синего холодного всепожирающего огня.
В ужасе я зажмурилась, палец на спусковом крючке дрогнул и пуля, взвизгнув, чиркнула по полу, на том самом месте, где только что стоял малыш Карл, мелкий и подлый вампир.
Но раньше, чем нас достигло всепожирающее магическое пламя, раньше, чем озверевший Карл достиг меня в броске, оскалив желтые клыки, как тигр, Генри расправил свои черные крылья, сильные и здоровые, и с кончиков его пальцев хлынул мороз, такой сильный, что я мгновенно продрогла в своем легком платье, а накалившийся на морозе металл обжег мои пальцы.
Зато и Карл застыл ледяной статуей в воздухе, протянув ко мне скрюченные пальцы и касаясь пола носком лишь одной ноги. Под коркой прозрачнейшего льда его лицо было жуткое, кровожадное и злобное.
Холодное пламя с хрустом и треском превратилось в хрупкий, как застывший мыльный пузырь, шар, упало к ногам Генри и разбилось в черепки, которые он с удовольствием раздавил ногой. Это раньше Генри его боялся; я помню, какие разрушительные последствия имел пожар в склепе вампиров! Теперь же Генри был полон сил настолько, что жар магического огня даже волосы его не опалил.
Князь Полуночи, схваченный за руки морозом, сопротивлялся магии Генри.
Он извивался, пойманный, с замершими в воздухе замерзшими руками, словно они застряли в какой-то щели, и слал новые и новые напасти на Генри.
Его заклятья отдавались гулким страшным звенящим эхом от стен и материализовывались в виде зловещих плотоядных птиц с острыми, как ножи, перьями, которые они сбрасывали на Генри, но тот лишь лениво отмахивался черными крыльями, и птицы рассыпались, как до того разбился оземь синий замороженный огонь. Князя Полуночи и Генри разделяли всего пять шагов, но их Генри проделал просто под ливнем из ножей, под градом из камней и против штормового ветра, бьющего ему прямо в лицо, отчего острые осколки металла так и норовили посечь его глаза и щеки.
Князь очень отчаянно сопротивлялся, являя такие чудеса черной магии, что я не верила своим глазам; он был очень силен, но Генри – сильнее. Он был непоколебим, словно скала, его крылья закрывали нас от нечистых чар Князя и словно сжимали предводителя вампиров, заточали его самого в черную непроглядную мглу его злобной магии, замораживая и обездвиживая.
Последний шаг Генри делал в тишине, ступая по битым осколкам, в которые превратились все тщетные магические усилия Князя. Тот все еще дергался, но мороз уже взбегал по его ногам, сковывал все его члены, замедлял биение сердца, замораживал язык и губы, выкрикивающие заклятья, и Князь полуночи лишь мучительно простонал, когда Генри подошел к нему вплотную и с недоброй улыбкой коснулся рукой его замерзающей, быстро леденеющей щеки.
Глаза князя были живы; в ужасе они смотрели на Генри, метались, стараясь увидеть хоть шанс, хоть полшанса освободиться – и не находили. Прикосновение Генри его заморозило так, что видно было, как под коркой льда лопается одежда и плоть под ней, и в этом холоде проявлялась вся ярость Генри.
– Жалкий, завистливый негодяй, – произнес Генри, пальцем чертя на бледном лбу противника крест. Тот тотчас почернел, налившись мертвой кровью, и Князь Полуночи замычал, понимая, куда клонит обозленный Генри. – Хотел возвыситься за мой счет? Потешался надо мной? Говоришь, слезы боли – это смешно? Нравилось отпускать по этому поводу шуточки? Нравилось издеваться над больным и беспомощным?
В глазах Князя Полуночи они и дрожали, эти самые слезы, что смешили его когда-то, мгновенно превращаясь в мелкие ледяные капли, настывающие на ресницах.
– Но мои шутки, пожалуй, будут смешнее, – грубо оборвал свою назидательную речь Генри и что есть сил щелкнул Князя в лоб, в черный крест.
С громким треском тот раскололся на мелкие кусочки и гладкими ледышками рассыпался к нашим ногам. Карла Генри небрежно щелкнул в затылок, зло и безжалостно, расколов и его на миллион кусков. Род несчастного графа прервался окончательно. Надо же так бесславно потерять свою жизнь!
– Однако, куда же вы направились? – этот насмешливый вопрос он адресовал демону, который, пользуясь тем, что Генри занят вампирами, рванул было удирать.
Но тот каменный рыцарь, что сторожил мой вход, не зевал; и, своим каменным мечом упираясь в грудь беглеца, он принудил его вернуться к ухмыляющемуся Генри.
Демон, подняв руки в знак того, что сдается, сделал несколько шагов обратно, глухо усмехаясь.
– Ого, – с уважением произнес он, рассматривая то, что осталось от вампиров, и этим словом выражая неподдельное восхищение мощью Генри.
