Текст книги "Наложница для нетерпеливого дракона (СИ)"

Автор книги: Константин Фрес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)

И вместе со всем этим, вместе с этой бессовестной игрой, от которой ей хотелось кричать в голос, Хлоя готова была разрыдаться. Как никогда раньше она почувствовала, кто она для Дракона – игрушка, развлечение, дерзкая шалость, но не более. Ее жизнь, ее чувства для него было всего лишь забавой. Распаляя и дразня ее, заставляя ее при всех едва ли кончать ему в руку, он преспокойно обсуждал свою предполагаемую невесту, согласно кивал головой, когда градоначальники красочно описывали ему все достоинства юной принцессы.

Юная драконица на миниатюре действительно была хороша; свежая и яркая, как роскошная бардовая роза в оранжерее, темноволосая и темноглазая, налитая огненной силой. Она выглядела куда сильнее и ярче нежной светлой Хлои. Наверное, мудрецы были правы – именно такая подруга нужна Дракону. Под стать ему. Сильная, строптивая, свободная. Не умеющая подчиняться и не знающая, что значит принадлежать кому-то против воли.

На миг Хлоя засмотрелась в черные нарисованные глаза, и ей стало до боли досадно оттого, что все мужчины, что встречаются ей на пути, отчего-то хотят ее использовать. Мишель захотел ее богатства; Робер жаждал ее как предмет роскоши, а Дракон хотел ее тела. И никому из них и дела не было до того, чего хочет сама Хлоя.

– Несомненно, это древний и очень уважаемый род, – сквозь волны накатывающего на нее наслаждения расслышала Хлоя, беспомощно скребя ногтями деревянную поверхность и едва не воя. Ее тело тряслось, как в лихорадке, от напряжения болели все мышцы, и она с трудом удерживалась, чтобы не вильнуть бедрами и не сесть на ласкающие ее пальцы. Но один взгляд в нарисованные черные глаза удержал ее от этого, и она, жадно вдохнув прохладного воздуха, остужающего ее разгоряченную кровь, подавила это соблазнительное, но малодушное желание.

«Нет! – думала она, сотрясаясь, как в лихорадке, сопротивляясь его ласкам и накатывающему наслаждению. – Только не это! Только не кончить здесь, при всех… как этого хочет он. Отчего эта девушка, которую он ни разу не видел, заслуживает уважения, черт ее дери, а я – нет?!»

Улучшив момент, когда рука Дракона чуть отстранилась, Хлоя напряглась, и шары один за другим выпали в его ладонь. Она вильнула бедрами, укрывая свое тело от его ласк, и крепко сжала ноги, чтобы он не смог снова ее коснуться.

Краем глаза она заметила тень удивления на лице Дракона, но он смолчал, его рука с зажатыми в ней золотыми шарами, мокрыми и нагретыми жаром ее тала, медленно выскользнула из-под ее юбки.

– Хорошо, – повторил он. – Мне самому интересно, правда ли то, что говорят о влечении крови. Действительно ли своя кровь манит так, что о прочих забываешь. Я поеду к невесте. Когда она будет ждать меня?

– Мы устроим все, господин, – не скрывая своего ликования, ответил переговорщик, и на том и порешили.

* * *

Так как Дракон велел Хлое жить в его покоях, то и ночевать ей пришлось прийти в его спальню.

Поначалу она думала, что ей будет ужасно сложно ответить ему отказом, когда он требовательно протянет руку к ней и велит подойти поближе. В висках ее билась одна только мысль – рассвирепеет и оттолкнет, никогда больше не приблизит. А потом пришли слезы, и понимание – да ведь он итак в скором времени будет чужим, совсем чужим и далеким, и в любом случае оттолкнет ее.

«Так лучше сейчас, – горько подумала Хлоя, – пока я не привязалась к нему всем сердцем, чем потом…»

Дракон лежал в постели, закинув руки за голову, и ожидал Хлою, но она зашла не как его бессловесная наложница, а как служанка – смиренно сложив руки на животе и низко поклонившись.

– Это какая-то новая игра? – с интересом произнес Дракон, рассматривая девушку, которая словно нарочно закуталась поплотнее в богатый халат из черно-золотой парчи. – Что за вид?

– Я полагала, – холодно произнесла Хлоя, намеренно не глядя в его глаза, – что вы намерены жениться, повелитель. И сегодня, – на ее бледные щеки лег яркий алый румянец при воспоминании о том, что произошло за столом, – я слышала много слов о том, что вы должны уважать свою нареченную. И ваше согласие на то я слышала. Поэтому нахожу неприемлемым то, что вы предлагаете мне.

Брови дракона удивленно взлетели вверх, но он смолчал, терпеливо ожидая окончания ее речи.

– Поэтому я просила бы вас, – продолжила Хлоя, вся дрожа от волнения, – сделать меня вашей служанкой. Я буду верно вам прислуживать, но только…

Ее голос осекся, и Дракон угодливо подхватил:

– Только?..

– Только не просите меня быть ближе к вам, – выдохнула Хлоя, опустив пылающее лицо. – Из уважения к вашей невесте – прошу.

– К моей невесте! – фыркнул Дракон. – Пока что у меня нет никаких обязательств перед ней.

– Но будут! – с мукой в голосе выкрикнула Хлоя, поднимая на него глаза, полные слез. – И что тогда станет со мной? Что вы сделаете?

– Я еще не думал об этом, – небрежно ответил Дракон, поднимаясь с постели. Он был обнажен, и Хлоя задохнулась от стыда, отвернулась тотчас он него, чтобы не видеть его наготу и его возбуждение – и не чувствовать своего. – Пока не думал. Хочешь оставить меня и вернуться к себе домой? К мужу?

От мысли о Мишеле Хлою затрясло, она почувствовала, как в груди ее разгорается жгучее отвращение, и она, позабыв о стеснении и своем желании не смотреть на Дракона, вскинула на него яростный взгляд:

– Нет! – прорычала она. – Ради бога, нет! Ты же государь… Разведи нас своей волей! Сделай меня свободной от этого мелкого паразита и негодяя, а затем я готова буду стать твоей служанкой, твоей рабыней, кем угодно, только…

Она снова осеклась, и с удивлением заметила, что рука Дракона зарылась в ее медовые волосы и поглаживает, ласкает затылок.

– Только?.. – шепнул он, соблазняя, но Хлоя была тверда.

– Только не касайся меня и не заставляй быть твоей, – смело ответила она, глядя в его золотые драконьи глаза. – Я этого не хочу.

– А я хочу, – произнес Дракон. – Очень хочу.

– Нет! Прошу…

– Хорошо, – прошептал он музыкально, почти пропел медовым, приторно-сладким голосом. – Конечно, это возможно. Только ты поедешь со мной на смотрины. К моей невесте. Будешь именоваться Леди Дракон, словно ты моя родственница. Молодую жену в семье непременно должна встречать женщина.

Глава 11. Леди Дракон

Леди Дракон, Леди Дракон, Леди Дракон…

Этот титул разнесся по замку с небывалой скоростью, облетел шепотками все углы, коснулся боязливо каждых уст, и Робер, ужасно страдающий от нанесенной ему раны, как физической, так и душевной, выкрикнул этот титул с таким ужасом, словно он жег ему раскаленным свинцом горло.

– Леди Дракон!

Он поспешно отбросил прочь кровавые тряпки, которыми оттирал кровь с шеи, с прокушенного уха, постанывая от боли.

Для Леди Дракон было велено изготовить соответствующий ее титулу гардероб – не розовые легкие шелка наложницы, не откровенные наряды, в которых она становилась объектом вожделения, а одежду, приличествующую Дому Дракона, из черного, фиолетового и золотого.

Черно-золотая парча, тяжелый черный и фиолетовый бархат, глухие воротнички и силуэты, подчеркивающие тонкий стан и царственную осанку. Покрывало на золотые волосы. И венец с завитком пламени на голову.

Леди Дракон…

Более того, ей были выделены личные слуги, охрана, приличествующая ее новому статусу, и теперь до нее добраться так просто было невозможно.

Постанывая от муки, Робер метался и рыдал от злости, кусая пальцы, словно они были виноваты в том, что не удержали подле него Хлою тогда, когда она была напуганной девчонкой. Теперь же… глупцы могли верить в очередную игру Дракона, но Ворон, знающий давние традиции древних родов, прекрасно понял, что за титул такой – Леди Дракон.

Дракон принял Хлою в свою семью. И это был более чем серьезный шаг, ведь всему свету он ее представит как часть себя, как свое второе лицо. Леди Дракон.

С собой он берет ее на помолвку – как взял бы сестру, мать, тетку, чтобы она собой олицетворяла его семью, своим фактом существования говорила о порядках, царящих там, куда готовится войти молодая жена. Как она будет выглядеть после свадьбы. Как она должна будет говорить после свадьбы. Как она себя вести будет после свадьбы! Все это решается на смотринах, когда смотрят на Леди Дракон.

Но только один тонкий, почти незаметный постороннему взгляду нюанс: Хлоя не была родней Дракону, не знала традиций его семьи, ничего этого не знала она! Как могла она научить правилам невесту?!

Леди Дракон, Леди Дракон…

Дракон не мог ответить отказом древнему и почитаемому роду. Он не мог просто проигнорировать их приглашение и их предложение и не прийти – слишком уважительное и щедрое, если разобраться. Но с ним будет его Леди Дракон, его защитный амулет, его оправдание, его охранная грамота.

– Черта с два он женится на предложенной ему пассии! – яростно визжал Робер, топая ногами и заливаясь злыми слезами. – Он эту девку, эту маленькую паршивку везет в качестве уже состоявшейся невесты! А иначе как?! Кем еще он ее может представить?! Матерью?! – от этого слова Робер даже расхохотался, визгливо и истерично.

Покорно склоненную голову Хлои покроют тончайшим батистовым белым покрывалом, собрав ее золотые волосы в тугие, словно колосья, косы, а поверх него положат черное, как ночь, драгоценное покрывало с вышивкой чешуи Дракона, и в таком виде она предстанет перед другими Драконами. Помеченная, как его женщина, смотреть на которую имеет права только он.

Вот так просто – раз, и решение созрело в его голове, и было озвучено. Оно не было понятно окружающим людям, но Дракон и не привык отчитываться перед кем-либо. Он не привык объясняться, и спрашивать он тоже не привык. Для него не существовало вещи, которую он не мог бы взять, и положение дел, при которых вещь изначально была недоступна и требовала длительной войны за право обладания ею, было для него привычным.

Захотеть и добиться – так он делал всегда, когда дело касалось чужих земель, богатств, теперь, стало быть, дошла очередь и до женщины. Будет играть с нею, обучать, подстраивать под себя.

«Жениться? Я подумаю…»

Он думал быстро, практически мгновенно, и не вина убеленных сединами мудрецов в том, что они не поняли, о ком он станет думать, на кого он станет примерять корону Госпожи Дракон, задумавшись над их предложением.

Хлоя этого не понимала, не видела, не знала. Ей было сказано относиться с уважением к предполагаемой невесте, и только.

«Действовать надо быстро, – думал Робер, натирая поврежденное ухо чудодейственной мазью, заживляющей все болячки быстрее. – Пока он на весь свет не крикнул «Леди Дракон». Пока он не показал ее всем соседям, и пока соседи не разъяснили этим пустоголовым напыщенным дуракам, что означают насмешливые драконьи слова «я подумаю. Пока она здесь, пока он еще присматривается к ней, не объясняя, что, по сути, он сделал ей предложение – а она его приняла, соглашаясь на правила его игры, – нужно сделать так, чтобы он отнял этот титул у нее до того, как повезет ее на смотрины».

Поутру Дракон поднялся рано и отправился раздавать распоряжения относительно сборов. Леди Дракон была оставлена им в качестве хозяйки – еще одна оплеуха по физиономии Робера, которого задвинули в сторону, как ненужную более вещь! Слушая небрежный приказ Дракона, Робер едва зубами не заскрежетал, нехотя расставаясь со всеми ключами, которые Дракон велел передать Хлое.

– Все-таки, – заметил Дракон как можно небрежнее, внимательно рассматривая Хлою, которую уже покрыли покрывалом и облачили в платье из серо-стального шелка, украшенное искусной черной шелковой вышивкой, – ты дочь герцога, и тебя, наверняка, учили управляться с большим домом? Коль скоро ты клялась мне верно служить в качестве кого угодно, – это слово он подчеркнул, и Робер усмехнулся, поняв, как Дракону удалось подловить Хлою на этом опрометчиво данном обещании (она наверняка еще не переняла от него древнее искусство ценить и не разбрасываться понапрасну словами), – лишь бы не наложницы, так изволь проявить свое рвение, служа мне как ревностный управляющий моего дома. Сумеешь?

Хлоя покорно склонила голову.

– Сумею, господин, – кротко ответила она.

Покрывало, скрепленное под подбородком темной неприметной брошью, оттеняло ее свежее личико, и в этом строгом наряде Хлоя была непередаваемо хороша. Робер, разглядывая ее нежные щеки, чуть тронутые румянцем, и невольно думал, что эти черные, мрачные одежды словно подстегивают желание освободить, вырвать из них ее нежное тело, чтобы насладиться ее молодостью и красотой.

– Тогда береги мое добро, – резко произнес Дракон, всматриваясь в ее белоснежное лицо. – В этом мире женщины обязаны беречь добро и честь мужчин, пока мужчины берегут их жизнь. Теперь ты – сердце этого дома, хозяйка всему. Ты должна уметь дать верный ответ каждому, кто обратится с просьбой – или покусится на что-либо, принадлежащее мне. Чтобы беречь мою честь, сил и духа должно быть очень много. Хватит ли? Это – основное, чему ты должна научиться. Поняла?

– Поняла, господин, – твердо произнесла Хлоя, подняв, наконец, на него взгляд. В ее зеленых глазах не было страха, только решительность и уверенность в себе, и Дракону это понравилось. – У меня хватит сил, это я вам обещаю. Но как быть с вашим обещанием? Вы обещали подарить мне свободу.

Так-так, а вот это интересно! Господин Робер навострил свои полтора уха, мелкими незаметными шажками подбираясь ближе.

– Леди Дракон свободна моей волей, – кратко ответил Дракон, вынимая из рукава свернутую грамоту, перевязанную тонкой тесьмой и опечатанную Драконьей печатью. – Ни один человек не имеет права на Леди Дракон, на ее земли имущество. Ты довольна?

– Да, господин Дракон, – ответила Хлоя, поклонившись.

От этих церемоний у Робера скучно заныло в животе, словно он объелся плохо прожаренного мяса, и теперь его пучит.

«Она же не дура, – тоскливо подумал Робер, глядя вслед уходящему Дракону. – Как скоро она поймет, что он воспитывает ее в соответствии с требованиями драконьего дома? Нет, не допущу этого!»

Новость о разводе Хлои тоже была господину Роберу весьма неприятна. Он-то полагал, что Мишель – его козырной туз, припрятанный в рукаве, но Хлоя как-то слишком быстро оправилась от его предательства и порвать решила с предателем мгновенно.

«Неужто ничего в сердечке не екнуло? Ведь это муж ее, она любила его. Неужто не теплится надежды на то, что все ложь, неправда? Принимает решения так же быстро, как Дракон, – с неудовольствием отметил Робер. – Да, в чем-то она его стоит…»

С грохотом, словно ему наподдали пинка, он скатился по винтовой лестнице в подвал, где были припрятаны его вороньи сокровища – Мишель и драная графиня. Молодые люди спали, тесно обнявшись, закопавшись в солому и прижавшись друг к другу – в подвале было прохладно.

– Просыпайтесь, эй, вы, – ревел Робер, грохоча ключами. От его возни, от скрипа решетки Мишель продрал глаза и, потягиваясь и зевая, почесываясь, как блохастый пес, высунул голову из соломы. – Дела не ждут!

– Что за спешка, – недовольно протянул Мишель, и Робер, ухватив его за ворот, выволок из соломы, словно Мишель был бессловесной вещью.

– Спешить лучше тебе, а не мне, – злорадно заметил Робер. – Дракон дал развод твоей жене, и она может всадить тебе такого крепкого пинка, что ты полетишь кубарем дальше, чем видишь! И тогда ты точно все потеряешь!

– Да плевать мне на это, – Мишель вяло отмахивался от Робера, но тот вцепился в молодого человека как клещ. Заставив его подняться, Робер оббежал кругом, цокая языком, рассматривая Мишеля, и осмотром остался недоволен.

Светлые волосы Мишеля были спутаны и тусклы от грязи и напоминали солому, в которой он спал. Было видно, что молодой человек не сильно-то себя утруждал принятием ванн. Белье его – к примеру, тонкая батистовая рубашка из герцогских запасов, – было драным, серо-желтого цвета. Видимо, Мишель не менял его уже очень давно. Красивый когда-то костюм из голубого, как весеннее небо, бархата без пуговиц – вместо них болтались замусоленные нитки, – и грязен и затерт так, словно Мишель валялся неделю в сточной канаве. Весенний цвет угадывался только в складках, куда грязь не добралась каким-то чудом.

– Эй, ты, Драная Задница, – грубо окликнул заворочавшуюся в соломе девушку Робер. – Поди-ка на кухню и скажи повару, что я велю ему поскорее нагреть пару ведер воды. Да поворачивайся скорее, не то драконье наказание тебе нежной лаской покажется! Отмоем эту грязную свинью, – он еще раз непочтительно встряхнул Мишеля за ворот его грязной рубахи, – и переоденем его в человеческие одежды.

– Да не пойду я! – взревел Мишель, соображая, наконец, на что подбивает его Робер. – Ты с ума сошел, носатый?! Ты понимаешь, на что меня подписываешь?! Это я сейчас вылезу из норки, а Дракон меня…

– Нету Дракона, – грубо огрызнулся Робер, вытаскивая насильно одуревшего от страха Мишеля из клети, – он уехал по делам. – Ну же, поворачивайся! Твоя женушка добилась от него титула Леди Дракон – практически равна ему по статусу! Наверное, подмахивала хорошо, шлюшка…не будешь дураком – так сможешь выхлопотать себе сладкий кусок – или ты не хочешь?

– Не хочу, – яростно огрызался Мишель, упираясь, но Робер волок его по лестнице вверх так легко, словно взрослый здоровый мужчина был не крепче ребенка. – Мне хватает на жизнь того, что я добываю!..

– Жалкие крохи! – усмехнулся Робер. – Хорошо, я оставлю сладкий кусок себе. А твое дело – спеть этой шлюшке сладкую песенку, напомнить о вашей былой любви, чтоб она размякла… Убеди ее, что по-прежнему любишь, что ее похищение – дело рук недругов, происки врагов и завистников, – в душе господина Робера все еще шевелилась слабая надежда на то, что Хлоя, измученная, испуганная возложенными на нее новыми обязанностями, дрогнет, даст слабину и просто захочет поверить сладкоголосому проходимцу. – Если заберешься ей под юбку и кто-то это увидит, – многозначительно произнес Робер, – то можешь рассчитывать на мою особую благодарность. Выдам тебе мешок золота и дам самого быстрого коня, чтоб ты сумел убраться отсюда еще до того, как вернется Дракон.

– А если я захочу свою женушку с собой забрать? – гнусно усмехнулся Мишель.

– Забирай, коль она согласился, – не менее гнусно усмехнулся Робер.

В голове его все более четко оформлялся план.

Застать Хлою с Мишелем он планировал сам; и если Мишеля можно было бы убить тотчас, или, напротив, выгнать прочь, то Хлою можно было шантажировать этим. Для начала заставить ее отдать ему, Роберу, все ее состояние, а затеем, пугая гневом Дракона, принудить ее выйти за него, за Робера замуж.

Внезапно для самого себя он понял, что хочет этого больше, чем ее богатств, хочет неистово, до дрожи, до сильнейшего возбуждения, до припадка, который отключает разум и корежит, корчит тело. Робер хотел эту женщину; хотел отнять у Дракона его любимую игрушку и обладать ею, хотел понимать, что она только его, что она никогда больше не достанется Дракону, хотел трахать и мучить ее, слушая крики и слезы, наслаждаться ее отчаянием и беспомощностью. Вот что влекло его, заводя до слепоты, до безумия, до стыдного оргазма, от которого у Робера ноги подкосились, и он внезапно упал на ступени лестницы, зажимаясь, скрючившись, как ощипанная птица.

Дыхание его, хриплое и шумное, наполняло лестничный пролет, и Мишель, испуганный внезапным приступом, как ему показалось, накатившим на Робера, сплюнул под ноги и грязно выругался.

– Припадочный, – сказал Мишель, покуда Робер, трясущимися скрещенными руками закрывая голову, словно опасался, что сейчас на нее обрушится удар, приходил в себя.

– Помолчи-ка, – огрызнулся слабым голосом Робер. – Не то отведаешь палки. Пошли…

****

Когда Драная Задница отмыла Мишеля душистым мылом и окатила его розовой водой, тот перестал вонять потом, кислятиной и прокисшим вином, волосы его заблестели на солнце как белое золото, а глаза избавились от похмельной красноты. Он снова стал похожим на нежного, мягкого и доброго Мишеля, какой когда-то сумел подобрать ключик к сердцу юной невинной Хлои. Робер разыскал одежду получше, рубашку с плоеными рюшами на воротнике, кружевной галстук и расшитый серебром камзол, – и Мишель стал похож на гладенького принца из сказочной истории, каких он перечитал Хлое превеликое множество.

– Не забудь, – собственноручно начищая туфли Мишелю до блеска, чтоб пряжки горели на солнце как жар, ворчал Робер. – Ты должен быть героем-освободителем, твоя речь должна литься из уст как сладкий мед, и я очень рассчитываю, что ты как следует напряжешь свои мозги, чтобы она поверила тебя. Если ты, мелочь подвальная, посмеешь выкинуть какой-нибудь фокус, я просто убью тебя, а труп повешу на стенах этого замка. Ясно?

Мишелю было ясно.

– Теперь ты, Драная Задница, – скомандовал Робер, и взмокшая от усердия и горячей воды графинька откинула с вспотевшего лица пряди волос, выбившихся из-под ее платка. – Он так запросто к Леди Дракон не подойдет, а вот ты – запросто. Едва она попросит принести ей, скажем, воды – освежиться, – или еще что, как ты должна быть тут как тут, и сунуть ей записку. Якобы в благодарность за ее заступничество хочешь ей помочь втайне от Дракона. Если спросит – скажешь, повстречала его в саду, когда обкладывала навозом розы. И все.

«Устроим их свидание, – думал злорадно господин Робер. – Для ревнивого дракона одного факта их встречи будет достаточно, чтоб он взбесился и отстранил ее от себя, отказался от мысли на ней жениться. Тут бы и мне влезть; вступиться за нее и прикрыть бесчестье, выразив желание на ней жениться».

Под его диктовку Мишель написал письмо с витиеватостями, на которые Робер оказался способен не менее самого обольстителя, и Драная Задница исчезла с запиской.

– Ну, а теперь в сад, – скомандовал Робер. – Сядешь в беседке, увитой плющом. Сорвешь розу; рядом хмель цветет, вьются бабочки. Воздух звенит от жужжания крыльев прилежных пчел. Романтика! Можешь попытаться заплакать; женщины это ценят. Скажешь ей, что тайком прибыл с гостями и, рискуя жизнью, тут спрятался, чтобы хоть раз ее увидеть, перекинуться словом!.. Наплети ей вранья побольше, про свои чувства и разлуку. Ну, пошел! Поворачивайся, болван!

…Мишель сделал все в точности; все-таки, он был отменным актером, и принял наиболее выгодную позу, так, что падающие на его голову лучи солнца золотили его волосы и просвечивали светлые глаза до самого дна, делая их похожими на прозрачные хрустальные озера. На лицо себе он натянул возвышенную маску страдающего мученика, потерявшего самое ценное – смысл жизни. Робер, засевший в кустах, только языком поцокал, наблюдая за Мишелем все то время, что пришлось ожидать Хлою. Тот ни на миг не отвлекся от возложенной на него роли. Он то замирал на лавке, закрыв лицо руками, то вскакивал с места, словно услышав шаги, и с надеждой оглядывался кругом, то обессиленно падал на сидение и заливался горьким слезами, словом – страдал.

«Вот интересно, – размышлял Робер, – а придет ли Хлоя? Да что за глупые мысли, – тут же одергивал он сам себя, – конечно, придет! Она всего лишь маленькая, напуганная девчонка. К тому же, даже если она больше не любит его, даже если в ее сердце умерло последнее доверие к нему, какая женщина откажется глянуть в глаза неверного возлюбленного и сказать ему последнее слово? Особенно теперь, с высоты ее положения. Не-ет, она придет. Хотя бы для этого. Я точно знаю!»

И господин Робер оказался прав; ждать им с Мишелем пришлось довольно долго, Мишель даже придремал и Роберу пришлось кинуть в н его камнем, чтоб разбудить, когда на садовой дорожке, посыпанной крупным песком и гравием, послышались шаги и солнце блеснуло на узком серебряном венце Хлои.

– Любимая! – выкрикнул Мишель, подскакивая, чуть отставляя назад ножку, протянув вперед ручки и принимая изысканную позу, так похожую на те, которые принимают танцоры балета. – Ты не испугалась гнева Дракона, ты пришла! Я знал, я верил – у тебя самое храброе сердце на свете!

Хлоя, подбирая темные юбки, неспешно вошла в беседку и неподвижно встала перед Мишелем, сложив руки на животе. Ее светлые глаза ничего не выражали. Спокойно и молча рассматривала она бывшего мужа, и Робер затаился, вытягивая шею и стараясь увидеть в лице Хлои хоть намек на чувства.

– Я прибыл к тебе с гостями Дракона, – чуть подвывая, продолжил Мишель, притворно трепеща и прижимая руки к сердцу. Ветер играл его рюшами и кружевным галстуком красиво ерошил пышные волосы. – Я хотел хотя бы краем глаза увидеть тебя и узнать, что с тобой все хорошо…

– Хорошо? – переспросила Хлоя с ледяным спокойствием. – По-твоему, это хорошо – быть отданной собственным мужем на растерзание Дракону? Хорошо быть обесчещенной?

– Любимая, поверь, – все так же трагично провыл Мишель, выстраиваясь в другую, не менее красивую позу. – Я не виновен! Нет!

– У меня есть дарственная грамота, – негромко перебила его излияния Хлоя, неспешно разворачивая у Мишеля перед лицом документ, – написанная твоей рукой. Я хорошенько ее изучила. Я перечитывала ее множество раз, стараясь понять, как ты мог это сделать, – в ее грозном голосе, сорвавшемся на крик, прорезались безумные, яростные ноты, зазвучал такой металл, что оба – и бывший муж перед грозной Хлоей, и спрятавшийся в кустах Робер, – невольно поежились.

– Любимая, – вкрадчиво произнес Мишель, пробежав строчки глазами. К чести его нужно отметить, что он даже в лице не изменился. – Но это не моя рука. Любой почерк можно подделать, как и печати, и бумагу…

По губам Хлои, слушающей эти оправдания, скользнула поистине адская усмешка, чудовищная настолько, что Мишель, увидев ее, осекся и замолчал, и Робер поглубже спрятался в свои кусты.

– И привычку большим пальцем смазывать чернила, – медленно произнесла она, переворачивая грамоту и демонстрируя побелевшему от страха Мишелю упомянутое грязное пятно, – тоже?

С минуту тот молча изучал неоспоримое доказательство своей вины, глотая слова оправданий. Хлоя по-прежнему спокойно и холодно смотрела на него, не делая попыток ни вцепиться ему в волосы, ни надавать больных пощечин, ни исцарапать с криками и слезами лицо.

– Ты обесчестил меня, сын экономки, – рыкнула она, наконец, презрительно изогнув губу. Солнце искрилось в ее гневно прищуренных глазах. – Я возвысила тебя, я дала тебе место рядом с собой, а ты унизил меня, бросив в ту грязь, откуда вылез сам.

От этих неожиданно жестких слов Роберу, таящемуся рядом с местом разворачивающейся трагедии, стало не по себе. Хлоя, милая Хлоя, юная Хлоя, испуганная девчонка, которая еще вчера, казалось, смирилась со своей ролью жертвы, сегодня вдруг обрела голос Дракона. А драконы немногословны, как правило – кому, как не Роберу, это знать?..

Не вступая более в полемику с Мишелем, который, казалось, был обескуражен такой разительной переменой, произошедшей с его юной наивной женой, Хлоя чуть обернулась назад и щелкнула пальцами, словно подзывая собак. Из-за высоких кустов, покрытых яркими большими цветами, выступили двое мечников – личная охрана Хлои, – и Мишель побледнел и затрясся.

– Любимая! – взвизгнул он. Паника накрыла его с головой, от страха он даже не посмел сопротивляться, когда эти двое ухватили его под руки. – Это все ошибка! Неправда! Ложь! Ты думаешь, зачем я проделал весь этот путь?!

Хлоя молчала, все так же неподвижно стоя, сложив руки на животе.

«Береги мою честь…»

«Как поступил бы Дракон, – вдруг промелькнуло в голове у Робера, – узнай он, что на его женщину покусился другой?..»

Упирающегося Мишеля вытащили из беседки и вытащили на дорожку, и Робер, чуть сместившийся, чтобы лучше видеть, с содроганием заметил то, что раньше было закрыто от его взора зелеными побегами и густыми листьями – стул.

Стул с живым камнем.

– Меня в этом доме, – четко произнесла Хлоя, яростно глядя в лицо обомлевшего Мишеля, – поприветствовали этим. Я тоже с тобой так поздороваюсь.

В ее тихом голосе, почти перешедшем в шепот, послышалась такая кровожадность, что и Дракон позавидовал бы, и Мишель завопил и забился в руках удерживающих его телохранителей Хлои.

– Нет, нет, нет! – орал он, но Хлоя лишь мотнула головой, глаза ее решительно сверкнули.

– Усадить, – жестко велела она, и на Мишеле были с треском порваны штаны.

Громкий вопль прокатился по саду, оглушая своим нечеловеческим ужасом похолодевшего Робера, упавшего ничком в рыхлую землю. Он уткнулся лицом в мягкие комья и, сам того не замечая, грыз, жевал их, покуда этот вопль, полный боли, страдания, то срывающийся на визг, то разваливающийся на громкие рыдания, терзал его слух.

Хлоя по-прежнему молчала, слушая, как корчится и вопит ее бывший муж. Из-под него, на мягкую землю, текли тонкими ручейками струйки крови, оголенные ноги напрягшиеся до каменной твердости, тряслись. Лицо страдальца, налитое темной кровь, тряслось, и Хлоя злорадно усмехнулась, глядя, как Мишель разевает рот.

– Закопать, – велела она кратко. – По шею. Пусть тешит мой слух своими песнями.