Текст книги "Наложница для нетерпеливого дракона (СИ)"

Автор книги: Константин Фрес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)

Словно дразнясь, прут пощекотал между ножек Хлои, и та напряглась, вздрогнула, перенося острое ощущение.

– Бейте куда пожелаете, – сквозь зубы прорычала Хлоя, едва сдерживая слезы. Кружащий вокруг нее Дракон казался ей невероятно страшным. Он не делал резких движений, не говорил громких слов, не угрожал, но от него словно исходила яростная жажда крови и чужой боли, и Хлоя умирала от ужаса, когда ее воображение рисовало ей реки крови на ее бьющемся иссеченном теле.

– Ты дерзкая и смелая, – произнес Дракон, словно дразнясь и пугая, то похлопывая прутом по бедру Хлои, то щекоча ее меж ног, отчего она стыдливо стискивала колени и повисала в воздухе. – Но одной смелости недостаточно. При самой горячей крови не обходима еще и холодная голова. Жалеть подлецов и негодяев нельзя; получив второй шанс, они обязательно отплатят зло за твое милосердие. Такова их природа. Ворам в моем доме не должно житься вольготно. Они должны знать, что их накажут за самую небольшую кражу, и сурово накажут. А ты выгораживаешь их. Как зря.

Его прут продолжал поглаживать, щекотать девушку меж ног, и ее бедра начали дрожать уже иной дрожью, реагируя на слишком острый раздражитель. Скользнув меж ягодиц, прут коварно протиснулся меж половых губ и пощекотал клитор, скользя по нему осторожно и вкрадчиво. Нервы девушки были напряжены до предела, и каждое прикосновение к коже отдавалось болью, кипятком обваривающей нервы. От касаний прута к самым нежным частям ее тела Хлоя вскрикивала, не понимая, чего больше испытывает – страха или острого зуда сродни удовольствию.

– Значит, боишься меня, – задумчиво произнес Дракон. Его прут осторожно провел по внутренней поверхности бедра девушки и чуть похлопал по тонкой коже, заставляя дрожащую Хлою снова развести ноги шире. – Считаешь меня чудовищем, которому все равно кого мучить, так? Монстром без сердца? Думаешь, мне нравится боль живых существ и чувство справедливости мне чуждо? Так ты обо мне думаешь?

Одним движением он оказался рядом с девушкой, обхватил ее дрожащее тело и прижал к себе, зарылся лицом в ее волосы, куснул больно в шею – до вскрика, до боли. До синего пятна на тонкой коже.

– А я ведь тебя пальцем не тронул, – жарко шепнул он ей на ушко, покусывая мочку острыми зубами. – Ты правда думала, что мне все равно, кого стегать кнутом – воровку или глупую жалостливую девчонку? Ты правда думала, что я попорчу твою атласную шкурку?

Его горячая рука жадно скользнула по ее ягодицам, стискивая мягкую кожу, пролезла меж ее ног и пребольно щипнула мягкие губки.

– Но наказать тебя все же надо, – произнес он, жадно исцеловывая ее дрожащую шею, вслушиваясь в ее жалобные всхлипы. – Как следует.

Его пальцы скользнули по ее ягодицам, оставляя масляный блестящий след, и Хлоя ощутила, как они, скользя, настойчиво поглаживают ее сзади, по сжавшемуся анусу, до острых покалываний, до жгучего неуемного желания, от которого ее подвешенное тело начинало извиваться.

– Нет-нет-нет, только не там! – стыдливо вскрикнула она, но его пальцы уже скользнули в ее тело, преодолевая упругое сопротивление сжавшихся мышц.

– Тот, кто наказан, не решает ничего, – ответил Дракон, продолжая двигать рукой и терзать ее тело, насаживая ее на свои пальцы все крепче и крепче, нарочно двигая ими так, чтоб растревожить нежное место сильнее, крепко массируя внутри, прислушиваясь к ее все нарастающим жалким стонам, чувствуя, как ее дрожащие ноги подгибаются.

– Хватит, хватит! – скулила жалобно девушка, изгибаясь, крутя задом, стараясь избавиться от непривычного ощущения, которое одновременно наполняло ее тяжелым возбуждением и стыдом, но движения пальцев в ее теле становились все крепче, все глубже, и она заходилась в стонах, багровея от стыда. Более беспомощно и уязвимо она себя в жизни не чувствовала, и это тоже страным образом возбуждало. Абсолютная принандлежность другому. Рабская принадлежность, когда не властна над своим телом, и можешь только смотреть, что с ним вытворяют чужие руки.

– Нет, не хватит.

Она услышала, как звякнула пряжка его ремня, как зашуршала одежда, и горячая жесткая головка его члена коснулась ее подрагивающих бедер.

Он жестко подхватил ее, заставил развести ноги и скрестить их на его талии. Одним толчком, до боли сильно, он вошел в ее лоно, и крепко прижал ее тело к себе, заставляя принять себя полностью, не обращая внимания на ее крики и жалобные стоны.

– Негодяйка, – яростно рычал он, снова нащупывая ее пульсирующий анус, нарочно сильно раздражая его и снова входя в него пальцами, глубоко и сильно, ощущая сокращения ее тела, слушая ее стыдливый вой. – Кто тебе дал прав оспаривать мои решения?! Кто тебе дал право перечит воле Дракона?!

Хлоя, сходя с ума, откинула голову назад, безвольно повиснув на руках, чувствуя, как он терзает ее тело, безжалостно и грубо трахая оба ее отверстия жесткими толчками, растягивая и массируя так, что ее ноги начинали трястись, и она с криками извивалась, не в силах прекратить эту сладкую муку.

– Больше не буду! – взвизгнула она, когда его настойчивые пальцы внутри ее тела нашли чувствительную точку и погладили ее так, что жар волной охватил все ее тело, так, что она не смогла сдержать крика, полного глубокого, откровенного удовлетворения, вопящего – еще! Еще! – Не буду оспаривать твою волю!

– Еще бы! – проворчал Дракон.

Его пальцы и член покинули истерзанное тело Хлои, и она бессильно повисла, переводя дух, ощущая горячую пульсацию возбужденного лона.

Неспешно снял он ее с крюка, и, не освобождая ее рук, отнес на постель. Уложив ее, заставил развести колени, снова огладил, лаская, ее часто вздымающуюся грудь, животик, погладил розовый треугольничек между ног, любуясь.

– Колени выше, – велел он, заставляя девушку поднять разведенные колени высоко, к самой груди. – И попробуй только пискнуть слово против. Вкусная, – проговорил он, поглаживая местечко меж покорно разведенных ног, – красивая.

Его жадный язык скользнул по ее мокрой промежности, вылизывая девушку от сжимающегося колечка ануса до самого клитора, губы его с жаром целовали мягкие припухшие половые губы, наслаждаясь податливостью. В его поцелуях было столько яростного желания и такая страсть, что Хлоя едва не кончила в его ласкающий рот, когда он целовал ее подрагивающее лоно и вылизывал ее горящую желанием мокрую дырочку. Казалось, он хочет обхватить ее бедра, навалиться на девушки и целовать ее так долго, так бешено, пока она не изойдется воплями. Он страстно ласкал языком обе ее дырочки по очереди, проникал в каждую их них попеременно пальцами, мягко растягивая их, поглаживая изнутри. Хлоя, с трудом удерживая ноги разведенными, исходилась сладкими стонами, когда его язык надолго сосредотачивался на ее клиторе, а пальцы ласкали сразу оба ее отверстия, мягко и осторожно. Тогда девушка без сил откидывалась в постель и двигалась навстречу его руке, продлевая свое удовольствие. Но в его планы не входило доставить ей удовольствие здесь и сейчас, и он, хоть и нехотя, а оторвался от ее соблазнительного тела.

– Для наказанной, – выдохнул Дракон, куснув девушку за бедро и удерживая ее ногу, – ты выглядишь слишком довольной. Не смей сводить колени, я сказал!

Он поднялся, жадно и больно укусив ее за дрожащий живот, и девушка с ужасом почувствовала, как его пальцы масляно скользят по ее промежности, головка его напряженного члена упирается в ее горящий, пульсирующий анус, и масла все больше, так много, что проникновения его пальцев внутрь своего тела Хлоя почти не ощущает.

– Ради бога, нет, – пискнула она, чувствуя, как его горячая плоть осторожно нажимает и растягивает ее маленькую дырочку до боли, до острого жжения, и как проскальзывает внутрь ее тела, выбив из губ девушки мучительный стон. – Нет, нет, нет!

Хлоя забрыкалась, ощущая, как ее распирает, разрывает изнутри, жалко застонала, когда он толкнулся первый раз, и замерла, не смея даже дышать, когда он крепко перехватил ее ноги, развел их шире и толкнулся еще раз – глубоко, до самого упора, заставляя ее тело спазмировать, крепко сжиматься вокруг его члена.

– Ты наказана, – хрипло напомнил он, двигаясь осторожно, толкаясь в ее тело почти нежно. – Не тебе выбирать, что «да», а что «нет».

Хлоя, сцепив зубы, молча покорилась, накрепко зажмурив глаза. Ее тело был напряжено и жестко, и Дракон осторожно коснулся ее живота, розового лобка меж разведенных ног и погладил клитор. От первых же прикосновений его пальцев Хлоя вскрикнула и сжалась так, что и он не смог сдержать жалкого стона от чересчур острых ощущений.

– Так неплохо, да? – пробормотал он, настойчивее лаская ее клитор, теребя его часто-часто, так, что острое удовольствие перекрыло неприятные ощущения, и Хлоя задрожала, чувствуя прилив возбуждения. – Не скажешь «нет» теперь?

Хлоя не ответила, жалобно поскуливая.

Движение его члена в ее теле вместе с болью дарили ей странное, непривычное, тяжелое возбуждение, его пальцы разжигали в ней пламя желания, и Хлоя поскуливала, чувствуя, как течет и как жаждет его своим лоном. Она изгибалась и сжималась, стараясь изгнать его из себя и заставить взять себя в лоно, но Дракон крепче прижимал ее разведенные бедра к себе, толчки в ее тело становились крепче, сильнее, смелее, и Хлоя жалко поскуливала, страдая.

Когда жжение в обласканном клиторе стало невыносимым, а крики девушки практически не прекращались, его пальцы грубо и жестко вошли в ее лоно, наполняя Хлою удовлетворением, делая все ее ощущения максимально острыми и яркими. Она почувствовала жесткость его напряженного члена, малейшие сокращения его перевозбужденной плоти, упругость головки, трущейся о стенки ее тела, и кончила с криком после первых же трех толчков его пальцев, таких желанных и сладких.

Дракон, навалившись на ее тело, вздрагивал, как измученный зверь. Хлоя чувствовала, как его семя изливается в нее, чувствовала его дрожь и слышала стоны, которые он глушил в своей груди.

– Сладкая, – прошептал он, – горячо целуя ее искусанные, вспухшие губы. – Надеюсь, урок пойдет тебе впрок.

– Да, господин Дракон, – еле слышно шепнула она.

– Но это еще далеко не все, – произнес он.

С трудом поднявшись с ее распростертого тела, он под подушкой поискал что-то – и нашел.

– Вот это, – перед лицом измученной Хлои качнулись на тонкой золотой цепочки пара золотых крупных шаров, – будет сегодня в тебе. Проходишь с ними весь день – а ходить тебе придется много! Я жду гостей, и ты будешь прислуживать мне и им. Вероятно, даже танцевать.

Он снова бесцеремонно разве ее ноги, ее истерзанного лона коснулась прохладная гладкость, и девушка застонала, чувствуя, как в ее тело настойчиво проникают один за другим два крупных, очень тяжелых шара, как Дракон проталкивает их внутрь своими пальцами и прикрывает наполненное лоно тонкими лепестками, приглаживает их, доставляя девушке порцию очередных горячих ощущений.

– Только попробуй, вытащи их, – прошипел Дракон, толчками продвигая их глубже и глубже. – Или потеряй… или кончи при всех, – после его слов Хлоя жалобно заскулила, потому что толчки этих тяжелых шаров в ее теле ничем не отличались от толчков его члена. – Тогда я точно высеку тебя. Как кончает женщина Дракона, может видеть только Дракон. Поняла?

Глава 10. Сердце Дракона, перо Ворона

На счастье господина Робера, Дракон был слишком занят своей наложницей и ее наказанием чтобы заметить длительное отсутствие своего слуги. А потому господин Робер не только сумел вернуться незамеченным, но и пристроить Мишеля в темном уголке.

С зажатым в кулаке мышонком Робер спустился с башни и пересек двор; его окликали, но он делал вид, что не слышит, хотя прекрасно видел оживление, царившее кругом.

«В замке будут гости», – сообразил Робер. Что ж, действовать надо было скорее.

В подвале с вином была небольшая комнатка, больше похожая на клеть, в которых фермеры держат свиней, с той лишь разницей, что запирала ее крепкая железная решетка, а не деревянный забор, кое-как сколоченный из старых досок.

Так-то Робер освободился от своего груза, брезгливо тряхнув рукой и швырнув мышь на пол. По камням с руганью покатился Мишель, и Робер ловко запер за ним решетку.

– Тут посидишь, – ловко пряча ключ в карман, произнес Робер. – Вон соломка – там поспишь…

Не успел он произнести последние слова, как куча соломы зашевелилась, из нее появилась взлохмаченная голова, опухшие красные глаза злобно блеснули в темноте.

– Ба-а, – протянул Робер насмешливо, разглядывая девушку – а в соломе пряталась именно девушка, – графиня! Вас каким ветром занесло в комнату наказаний?

Губы графини плаксиво изогнулись, и она взвывала тонким визгливым голосом.

– А, да тебя посекли, – сообразил Робер, брезгливо оглядывая девушку. – Иначе зачем бы Вашей Светлости лезь в подвал? Посекли и закрыли. Ну, поделом тебе. Впредь будешь осторожнее.

Он вынул из кармана какой-то бутылек кинул его Мишелю – тот ловко поймал склянку на лету, – и властно указал на девицу.

– Позаботься о ней. Смажь ее битую задницу, и все заживет как на собаке. Вы оба мне понадобитесь – потом. Если будете послушны – щедро награжу. Будете глупы и строптивы… что ж, я выкручусь, а вот вы – вряд ли.

С этими словами он развернулся и поспешно побежал вверх по лестнице – командовать прислугой и встречать гостей, как ему и положено было.

О том, что в драконий замок скоро прибудут гости, было ясно давно. Жесткий драконий приказ о том, что города обязаны поставлять ему девушек для развлечений, взволновал людей, и градоначальники, кое-как собрав эту позорную, по их мнению, дань, с трудом избежали крупных волнений.

надо было что-то с этим решать.

Слухи ходили самые отвратительные. Говорили, что Дракон изощренно издевается над несчастными пленницами, жутко их пытает, убивает, варит в кипящем масле их юные тела и пожирает – иначе отчего б девицы умирали?! И если первую партию кое-как собрали, то как собирать вторую, когда он всех?..

А противиться Дракону не хотелось. Ох, как страшно было противиться тому, кто в любой миг мог обернуться огнедышащей тварью и сжечь в одиночку весь город?!

Потому градоначальники, долго думая и перекидываясь письмами по голубиной почте, наконец-то решили предложить Дракону то, что решило б дело: женитьбу.

В самом деле, отчего нет? В соседнем королевстве подрастает прелестнейшая девица, чистокровная драконица. Да, невеста молода, и ждать до свадьбы придется года два, три, но оно того стоит. Стать, красота, молодость, кровь – что может быть лучше?!

Вот с этими предложениями градоначальники крупных городов и прибыли к Дракону.

Встречая гостей, отвешивая им церемонные поклоны, господин Робер отмечал, как хитро бегают глазки этих почтенных мужей, и как они многозначительно переглядываются, осматриваясь в доме Дракона, в мрачном рыцарском замке, слишком аскетичном, суровом и темном, не годящемся для светских приемов и балов. Из их перешептываний и брошенных фраз, из обрывков разговоров он уловил, понял, что невеста, которую градоначальники берутся сосватать своему молодому господину, чудо как хороша – и невинна к тому же. Разумеется, богата – об этом говорилось особо, и один градоначальник – боги, а не суиратонский ли?! – захлебываясь от восторга, живописал, какой замечательный подвал с золотом у ее отца, и как огромно будет приданое девушки. Из рук в руки переходил портрет невесты, прекрасная миниатюра на тонкой пластинке из слоновой кости, и если художник не приврал прелести принцессы-драконицы, и не преувеличил, вырисовывая ее черные, словно бархатные глаза, – подернутые томной поволокой, то она была чудо как хороша.

Невеста!

Господин Робер, кланяясь очередному гостю, с трудом смог скрыть свое волнение.

Это был бы выход, это было бы решением всех проблем!

Дракон, увлекшись юной невестой, позабыл бы свою Хлою. Возможно, он даже полюбил бы драконицу – говорят, Драконов тянет к своей крови, они чуют ее сердцем, – и тогда, улучшив момент, у него можно б было выпросить Хлою. Он уже познал эту девушку; много раз он брал ее тело, целовал ее губы, наслаждался ее жаром, ее желанием, ее покорностью – может же это ему надоесть?! Может; так наверняка и будет. Да и богатство Хлои – разумеется, немаленькое, – в сравнении с драконьим подвалом, полным золота, меркнет… Вероятно, он и не вспомнит о нем… Или вспомнит, но слишком поздно – Робер, после долгих и мучительных размышлений, все же решил, что женится на Хлое. Да, так и быть, возьмет ее в жены, чтобы заполучить все законным путем. Мишель? Несмотря на все свои заверения, Робер рассчитывал что Мишеля он устранит как-нибудь. Тем лучше, что Роберу удалось изловить эту грязную мышь…

Он все кланялся и кланялся, говоря дежурные фразы, пока спина не заболела и язык не распух во рту. Мельтешение слуг, поваров, виночерпиев перед его глазами превратилось в один сплошной пестрый поток, в котором он чудом разглядел, вычленил Хлою.

Девушка, чуть бледная, с распущенными по плечам волосами, осторожно ступая, покорно шла вслед за виночерпием. Кажется, Дракон велел ей прислуживать за столом, и, вероятнее всего, в ее обязанности теперь входило подливать вина в чашу господина.

При одном только взгляде на девушку у Робера в горле пересохло, он онемел и задохнулся от потрясения; чувства переполнили его настолько, что на очередное приветствие он и ответить не смог, и вовсе проигнорировал его, не услышав, не в силах оторвать восторженного взгляда от Хлои.

На юной любовнице Дракона было надето розовое шелковое платье, такого прекрасного и нежного оттенка, как самый дорогой мрамор, как самая редкая глубоководная морская раковина. Свет яркими бликами играл на шелке, и от этого прекрасного свечения кожа девушки казалась матовой белой, как свежевыпавший снег.

На груди ее был глубокий вырез, такой роскошный, что, казалось, наклонись Хлоя чуть вперед – и соски выскользнут наружу, станут видными всем. Розовая тень нежных ареол угадывалась под краем ткани на лилейно-белой груди Хлои.

И все это великолепие украшал жемчуг, много жемчуга цвета слоновой кости, горящего как жар.

Робер даже застонал, вновь ощущая жесточайшее напряжение в штанах при виде этого соблазнительнейшего зрелища. Эта прекрасная женщина, эта красивейшая, эта роскошнейшая женщина принадлежала не ему! Он не пробовал ее тела, не целовал ее белоснежной тонкой шеи, его пальцы не высвобождали жадно ее грудь из корсажа, а так хотелось!.. Безотчетно шагнул он следом за ней, волочась, как голодная собака на запах свежего парного мяса, как загипнотизированный за уличным колдуном, и следовал за ней, ускоряя шаг, покуда не нагнал у самого зала – виночерпий шагнул за двери, а Робер, ухватив взвизгнувшую Хлою за руку, рывком втащил ее в темный угол, в крохотный альков, где обычно жгли благовония, и жадно припал горячими губами к ее полуобнаженной груди, покрывая ее похотливыми поцелуями, тиская вожделенную женщину, нащупывая ее ягодицы сквозь многочисленные слои пышной юбки, и прижимаясь к ней всем телом, дрожащими ногами и вставшим членом, потираясь об обомлевшую от неожиданности и от испуга девушку и постанывая.

– Что ж ты такая красивая, – жарко шептал он, не обращая внимания на ее сопротивление, на ее руки, хлещущие его по плесам, брезгливо отталкивающие его лицо, царапающие его разгоряченные губы, которыми он уже наставил немало влажных отпечатков на ее коже. – Ох, какая красивая…

– Прекратите! – прокричала она, но его ладонь зажала ее рот, и Робер поспешно принялся задирать ее юбку, пытаясь добраться до голого тела. Черт знает, что за затмение нашло на него; быть может, оно зовется страстью, или любовью, но, так или иначе, а он позабыл все – и страх перед Драконом, и свою недавнюю брезгливость, с которой он думал о Хлое как о женщине, которой его господин попользовался. Не-ет, черта с два он просто пользовался; ничего не значащих шлюх н наряжают в дорогие шелка и жемчуг, их не выставляют перед гостями, как самое красивое и дорогое, что есть в доме…

– Дура, – шептал Робер, добравшись таки до ее тела, сжимая жадно ее голые бедра, такие мягкие и шелковистые под руками, и едва не кончая от одной только мысли, что он посмел прикоснуться к женщине Дракона. – Ты знаешь, зачем они приехали? Они его женить хотят. Они женят его на драконице, и ты ему не нужна будешь. А мне, мне, мне!.. Я же хочу тебя, разве ты не видишь? Ну, не ломайся… вернешься в свой Суиратон… будешь жить как прежде… Я уговорю Дракона отпустить тебя! Не ломайся только…

Его рука жадно и мерзко пролезла меж ее ног, ухватила трясущимися пальцами соблазнительные мягкие губы, и Хлоя, яростно взвыв, со всей мочи впилась острыми зубами в ухо насильника, так, что оно лопнуло, как перезрелый плод, и на его белоснежный воротник полилась кровь.

Робер заорал не своим голосом и отпрыгнул, едва только она разжала зубы, а Хлоя, яростно выплюнув ему в лицо его кровь, мазнула по покрасневшим губам ладонью.

Глаза ее горели диким огнем, и на миг Роберу стало жутко, словно в душу ему смерть заглянула.

– Не смей прикасаться ко мне, сволочь, – прошипела Хлоя. В голосе ее звенели слезы, но лицо было искажено от ярости, и слезы эти высыхали, так и не пролившись. – Не смей никогда меня трогать! Это не важно, женится Дракон или нет. Я принадлежу ему; велит он мне уйти – уйду. Но твоей не стану никогда!

Она еще раз сплюнула Роберу под ноги, грубо, как делают деревенские увальни и дешевые портовые девки, – и поспешно (насколько это было возможно в ее положении) пошла вслед за виночерпием.

Робер, отшатнувшись, зажимал рукой текущую кровь, и боль отрезвила его.

«Что ж я творю! – в ужасе подумал он, понимая, чем ему грозит его вольность. – Эта девчонка… она с ума свела меня, не иначе! Маленькая ведьма… что б не говорили эти грязные мыши, а я не верю, что все так чисто в ее роду. Нет, ее тайну надо разузнать…»

На подгибающихся ногах он рванул к двери вслед за Хлоей, жадно припал к щели между створками, рассчитывая увидеть разъяренного Дракона, но нет. Хлоя, пряча лицо, стояла подле него и подливала в его чашу вина, а сам Дракон разговаривал с гостями и смеялся.

«Как будто пронесло!», – подумал Робер и вздохнул с облегчением.

* * *

Хлоя кусала губы, изо всех сил стараясь скрыть свое возбуждение, но выходило плохо.

Чертовы шары толкались внутри ее тела, и каждый шаг, каждое движение наполняли Хлою наслаждением. Так, словно она была с ним. С Драконом.

Сейчас, слушая его смех, его разговоры с гостями, она вдруг особенно остро почувствовала, как обжигающе хороши его ласки, как она жаждет их, и какой водоворот страсти захватывает ей, стоит ему прикоснуться к ее обнаженному телу.

Она не сопротивляется не оттого, что не может; нет. Она не хочет противостоять ему. Она жаждет этого красивого, молодого, сильного мужчину. Жаждет его бессовестной страсти и неуемной жажды, жаждет его желания – видеть, как разгорается огонь в его глазах, смотреть, как он ласкает ее тело и чувствовать его страстную дрожь. Ни одна женщина в мире не знает, как любит Дракон, каким нежным он бывает, а она, Хлоя – знает.

А после слов Робера, после его похотливых грязных приставаний, от которых Хлое хотелось оттираться, словно он забросал ее шлепками грязи, девушка вдруг поняла, что может лишиться всего этого.

Лишиться страсти Дракона.

Проклятые шары!..

Она изнывала, делая эти несколько шажков – от своего места к столу, по его приказу, – и ее щеки вспыхивали, когда она замечала, что он с интересом наблюдает за тем, как дрожат ее раскрытые губы, как щеки заливает румяней, как вздрагивают ее руки, наливающие вина, и она закрывает глаза, пережидая подступающее наслаждение.

Его гости тоже следили за ней. Хлоя это знала; стоило ей чуть склониться над столом, как жадные взгляды уставлялись на ее грудь, и она бледнела, вспоминая грозное «попробуй только кончить у всех на виду!».

– …Да все хорошо с вашими подарками, – небрежно ответил Дракон, отвечая на вопрос одного из гостей, когда Хлоя в очередной раз подошла к столу. – Я слышал все эти ужасные россказни, но думал, повторять их – это удел грязного люда. Та, первая девица, умерла от того, что свалилась неудачно с лестницы. А все новоприбывшие девушки веселы и здоровы. Вот же одна из них. Кажется, из вашего города?

Этот вопрос был адресован Суиратонскому градоначальнику, и тот согласно закивал головой, узнав Хлою. От вида ее, от драгоценностей, нашитых на ее платье, он дар речи потерял, и смотрел на нее, раскрыв от восторга рот.

– Скажи им, – велел Дракон, вольготно откидываясь на спинку своего сидения, – кусаю ли я тебя? Они рассказали мне тут увлекательную и страшную сказку о том, что я ем людей.

– Кусаете, конечно, – смиренно ответила Хлоя, чуть поворачивая голову и демонстрируя ему синее пятна на шее, чуть ниже уха. – В шею. В живот. И на бедрах есть ваши отметки.

Дракон, усмехаясь, протянул руку Хлое, и та покорно вложила свои пальчики в его раскрытую ладонь. Одно движение – и она оказалась на коленях Дракона, полулежа в его объятьях, так внезапно и быстро, что и охнуть не успела.

– Кусаю, – проговорил он глухо, сжимая ее тело.

От вина и разговоров у Дракона разгорелись губы, он улыбался – пожалуй, озорно и совсем по-человечески, – жадно разглядывая девушку, прильнувшую к нему, и в его глазах Хлое почудился огонек нежности. Он склонился над ней и крепко поцеловал ее у всех на виду, страстно и жадно, не тая своих желаний, лаская ее грудь, о которой грезили этим вечером все, и Хлоя едва не застонала, прильнув к нему всем телом, жадно отвечая, чувствуя, как из-под ресниц по ее запрокинутому лицу катятся слезы.

– Эту мне оставьте, – произнес Дракон, отрываясь от ее губ. Хлоя, не смея раскрыть глаз, лежала на его руках, млея от его слов, от его близости, от ласки, которую он, не смущаясь, подарил ей при всех. – Остальных можете увезти обратно. Не нужны. Спросите у Господина Робера, он вам выдаст всех до единой; и больше от меня требований таких не последует.

Он снова еле слышно засмеялся, глядя, как приоткрытые губы девушки подрагивают и краснеют – Хлоя даже не услышала этот смех, а почувствовала его, – и его рука бесцеремонно скользнула под ее роскошное платье.

«Только попробуй кончить при всех!»

Его пальцы легки меж ее покорно разведенных ног, он прижал ее губки, и Хлоя едва сдержала стон, чувствуя, как от этого легкого нажатия шары двинулись в ее теле, толкнулись глубже, прокатились обжигающим удовольствием в ее тело. Закусив губы, насмешливо заглядывал он в ее глаза, с интересом изучая ее реакцию, и его пальцы продолжали свое дело, лаская и гладя совершенно мокрые губки, поглаживая наполненное лоно так, словно ему доставляло небывалое удовольствие мучить девушку.

– Это все прекрасно, господин Дракон, – заметил один из высоких гостей, завозившись на месте, словно ему очень неудобно было смотреть на ласки дракона и Хлои. – Но эта женщина – несомненно, прекрасная, – смертна. Она проживет, вероятно, долго, но не дольше любого из нас. Постареет. И ваши желания вернутся к вам вновь. Так не лучше ли сделать так, чтобы они были всегда удовлетворены? Мы говорим о женитьбе. О женитьбе на драконице, на женщине, равной вам со всем.

Вот оно!

Проклятый мерзавец Робер не лгал!

От этих слов Хлоя заметно вздрогнула в руках Дракона, ее тело сжалось так, что ласкающие ее пальцы не могли не почувствовать, как из расслабленной и мягкой, податливой, она сделалась жесткой. Из-под ресниц ее снова выкатились слезы и, скатившись по вискам, и Дракон заметил это.

– Жениться? – повторил он задумчиво, разглядывая лицо девушки. – На равной себе?.. Я подумаю.

От этих беспечных слов Дракона Хлоя вздрогнула как от удара плетью и едва смогла удержать слезы, когда он принудил ее подняться с его колен встать рядом с ним. Нет, он не отпустил ее; не оттолкнул и не позволил уйти. На мгновение Хлое показалось, что Дракон очень хочет, чтобы она услышала, что ему предлагают эти убеленные сединами хитрецы, так оживлённо загомонившие после его легкого и беспечно "я подумаю".

– О чем же думать, милорд, – уважительно продолжил уговаривать Дракона переговорщик. Хлоя, разглядывая его лицо, изборожденное морщинами, его седую бороду, в которой осталось на так много черных прядей, и невольно переводя взгляд на Дракона, вдруг подумала, что этот старый, несомненно, неглупый человек, попадает в ту же ловушку, что и прочие. Всматриваясь в чистое, гладкое, молодое лицо Дракона, в его ясные, не замутненные старостью глаза, на его улыбку, злую и дерзкую, как это бывает у многих молодых людей, к которым судьба благосклонна, он не видит древнего и мудрого существа. Не видит того, кто уже входил в силу в те дни, тогда сам градоначальник только появился на свет. Он принимал Дракона за неразумного, капризного отпрыска правящей семьи, и только. А потому считал, что ему удастся убедить и, быть может, перехитрить строптивого молодого правителя.

– Невеста юна и прекрасна, – продолжал градоначальник, выкладывая известный уже всем портрет перед Драконом. Тот с интересом склонился над миниатюрой, рассматривая ее, одновременно с этим привлекая к себе Хлою и бесстыдно, но незаметно для всех, забираясь ей рукой под юбки. Краска стыда покрыла ее щеки, она вынуждена была склониться над столом, упёршись в него ладонями, когда пальцы Дракона вновь добрались до заветного местечка – мокрых половых губок, – и осторожно сжали их, закрывая ее лоно, откуда почти выкатился один шар.

– Да-а, – протянул он, с интересом разглядывая изображённые художникам черты, – прекрасная девушка.

Его большой палец резко вошёл в лоно Хлои, проталкивая шары глубже, и она судорожно вздохнула, чувствуя, как за чувствительным глубоким толчком последовала вкрадчивая, осторожная ласка. Удерживая шары в ее теле, Дракон поглаживая ее клитор, и под его ласкающими пальцами становилось все более мокро.

Склоняясь над столом, вынужденная смотреть на привезенный градоначальниками портрет, Хлоя, шумно дыша сквозь сжатые зубы, изо всех сил пыталась удержать неуемную дрожь в ослабевших ногах. Ей казалось, что все видят, ее она изнемогает под бессовестной лаской Дракона, который, казалось, нарочно вздумал распались ее тело, чтобы здесь, при всех, услышать ее жалкий стон и увидеть, как ее тело забьется в сладких спазмах от удовольствия. Он применил все свое умение в достижении этой цели. Его нежные пальцы то скользили, плотно прижимаясь и поглаживая мокрые губки Хлои. Они то сосредотачивались на ее заполненном лоне и неспешно, но очень чувствительно массировали истекающую соком дырочку, самыми кончиками пальцев подталкивая шары глубже внутрь ее тела, то осторожно протискивались меж набухших мокрых складочек, находили клитор и, нежно касаясь его упругой верхушки, гладили так невообразимо долго, так осторожно и вкрадчиво, что Хлоя задыхалась от подступающих первых спазмов накатывающего на нее наслаждения и до боли напрягала трясущиеся бедра, чтобы хоть как-то утерпеть, удержать оргазм.