Текст книги "Амулет мертвеца (СИ)"

Автор книги: Константин Чиганов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 27 страниц)

Глава 4. Некромантия

У каждой уважающей себя красавицы есть набор не до конца отвергнутых, полезных иногда поклонников. Почти некрополь френдзоны. Но со слабенькой надеждой для попавших туда грешников. Полка в холодильнике души, полуфабрикаты быстрого приготовления.

Виталик не был Дашиной первой или какой-нибудь еще по счету любовью. Но именно его она вспомнила после поездки на кладбище. По новому Данилову адресу. Теперь это очень удобно, прийти "повидаться". Всегда застанешь. Третий участок от дорожки, пятый от забора. Координаты можно вбить в поисковую систему. Дом Данила. Частная собственность, не беспокоить. Тесен дом мой у обрыва[14]14
  [1] Д. Андреев


[Закрыть]. Проклятый старый дом. Из шести досок ларец[15]15
  [2] У. Шекспир


[Закрыть]. Саван, крест, и шесть досок[16]16
  [3] В. Жуковский


[Закрыть].

В солнечном свете августа все выглядело нереально живенько, светленько, даже, черт возьми, мило. Желтая церковь с белыми разводами не казалась маргариновым тортиком из помойки, где-то даже памятник петербуржской архитектуры. Кресты и плиты поблескивали полированным камнем, белым, черным, красноватым. Какая-то птичка расчирикивала серенаду. Лошадки надгробия великого циркового наездника Труцци выгибали шеи упрямо и почти весело. В зелени вокруг путались солнечные лучи.

Груда синтетических венков на могиле, уже пожухлых, жеваные креповые ленты с потускневшей позолотой, живые подгнившие цветы кто-то убрал, только искусственные торчали глупо и безгрешно-ярко. Родители успели поставить на Даньку памятник. Конечно же. Черная вертикальная плита в рост человека, с золотой надписью. Даты, близкие, ужасно близкие, росчерк профиля, вовсе и не похожий, эпитафия.

"Из жизни ты ушел мгновенно. Но с нами будешь ты всегда. На всю оставшуюся жизнь нам хватит горя и печали. О том, кого любили мы и так внезапно потеряли".

Это все, что вы наскребли ему сказать? С этим отправить в вечность? Спасибо, всегда ваш К. О. И о себе, любимых, о себе. Все должны видеть, проходя – у НАС такое горе!

Даша вспомнила прогулку по родным сибирским окраинам, белую плексигласовую табличку, прикрученную проволокой к сосне. Кто-то похоронил собаку. "Джек, мы тебя помним и любим". Собаке люди сумели строчкой сказать больше, чем эти единственному сыну корявой поэмой.

И мы снова и снова возвращаемся к клатбищу домашних животных. Ходим его кругами, и смерть наш неведомый Слонопотам.

Нет конечно, она и не думала брать с собой чертов талисман. С ума она еще не сошла.

Или думала?

Когда себе на удивление хладнокровно разглядывала памятник и его основание, прикидывая, как проще и быстрее его сковырнуть, не оставляя неустранимых следов. Потом ведь на место ставить. Когда птичка улетит. Лазарь, выйди вон. И пришли они, стеная, ко гробу и вот, там пусто. Что вы ищете живого среди мертвых? Его здесь нет. Он воскрес!

А сколько понадобится… двое профессионалов, не меньше. Молчаливых могильщиков наоборот. Даже забавно, вряд ли им доводилось… хотя бывают же эксгумации, когда убили кого или зарыли не того и не так.

Она достала смартфон и сделала несколько снимков могилы. Вот тебе и будущие доказательства к уголовному делу, золотая ручка.

С Виталиком Даша познакомилась задолго до встречи с Данилом. По работе вообще-то.

На втором курсе она подрабатывала в желтоватой полурекламной газетке. Надо было "выгнать материальчик" (выражение мордастого пожилого главреда с сальным взглядом) про похоронный бизнес. Гробики, склепики, саркофагики. У Даши в памяти вертелось разве что "Нимфа, тудыть ее в качель, она разве кисть дает?", но она отважно отправилась в погребальную контору посолиднее. Там Виталика и нашла.

Люди странные существа. Ради самых простых вещей они устраивают сложные дорогие спектакли. Ненужное больше человеку, пустое тело требуется поскорее утилизировать, к примеру – положить в коробку и сжечь. Но нет, на уже разлагающейся плоти паразитируют не только мельчайшие и простейшие, но целые организации. С раздутыми штатами, премиями и квартальными отчетами по числу снятых с баланса нынешнего века.

Сражаются за место под солнцем эти паразиты отчаянно, конкуренция бешеная и бесчеловечная. В ход идет подкуп, шантаж, битые лица, сожженные машины и даже превращение участников в их собственную клиентуру.

Приятный холеный блондин с кроткими серенькими глазками и в дорогом сером костюме на владельца ритуального агентства, на дашин взгляд, не походил. Она ожидала более байронической личности. Однако же Виталий Алексеевич охотно взялся познакомить ее с, так сказать, кухней, легонько намекая на продолжение в ресторане – она вежливо сохраняла дистанцию. Надо признать, Виталик не настаивал и не пытался давить на психику, вкрадчиво-тактичный, он мог бы запросто продавать чукчам холодильники. Но выбрал более выгодный бизнес. И очень скоро она убедилась – в этом странном загробном мире, вертящемся вокруг покойников, слабые и кроткие выводятся очень быстро.

Получить информацию у правоохранителей и медиков – кто, когда и по какой причине. Обаять и обработать скорбящих родственников. Выцыганить с них безумные суммы на копеечные в любом ином случае расходы. Предложить массу бесполезных, но дорогих процедур для "драгоценного усопшего" трупа, вот уж правда драгоценного. Быстро, решительно, и притом изображая сочувствие. Бизнес, детка, золотые россыпи среди могил.

Мрачные, но трезвые камренезы с крепкими жилистыми руками, слегка поддатые могильщики, веселые отвязные патологоанатомы, серьезные лощеные агенты и страшно деловитые визажисты мертвых с рабочими чемоданчиками, стоящими как хороший автомобиль. Все промелькнули перед нею. Виталик даже свозил ее в крематорий. Показал подземную адскую кухню, и дал заглянуть в глазок печи огненной. Как разваливается горящий гроб, и как корчится черное тело ей потом приснилось пару раз.

Репортажи пошли "на ура", их потом представили к каким-то дипломам, с Виталиком отношения, не зашедшие дальше кофейни, растаяли сами. Данила Даша встретила куда позже.

Теперь она задумала нагло воспользоваться старым знакомством. Не наивная нанайская девочка, Даша понимала, никто, включая Виталика, за ее красивые глаза становиться соучастником подсудного дела не будет. Отложенные на путешествие деньги она почти не тронула, еще и получила неплохой, хм, гонорар за экспедицию. Остались даже отпускные. После катастрофы ее согласились отпустить в бессрочный отпуск сразу после законного, оплаченного, так и не пригодившегося, и тогда она не собиралась возвращаться. Но теперь увидим.

Продала вдобавок золотой браслет с аквамарином "в цвет глаз", данькин подарок на годовщину знакомства. Мысленно повинившись перед ним, но без колебаний. Она ощущала себя живой самонаводящейся торпедой, плывущей сквозь житейское море к самой главной цели. Депрессия ушла, сменилась стойким внутренним жаром. Наверное, так чувствовали себя камикадзе, решившись на последний полет. Нечего терять. А получить можно все.

Она не экспериментировала больше с амулетом, держала его в нижнем ящике шкафа. Наверное, перед операцией стоит вытащить его на лунный свет. Леша тогда говорил, штуковина как-то связана с лунными ночами.

Вместо скромного конторского помещения – шикарный офис с мраморной лестницей. На как его, ресепшене, холеная брюнетка в темном, не слишком молодая и сексуальная, но и не старушка-вахтерша. Она и отвечала на звонок, конечно, и на прием записала, прямо как к губернатору. Стоило назвать фамилию и сказать, что договорилась о встрече – пустила сразу же, вышколенно.

Виталик не так уж и изменился. Немного раздобрел, наел щеки, сменил прическу с романтической пряди на короткую стрижку. Костюм кашемировый жемчужно-серый, с черно-муаровым галстуком под золотым зажимом. Но окружающее отличалось сильно. Прежняя честная бедноватость сгинула.

Массивный стол карельской березы, акварели в золоченых рамках на стенах, уместно печальные пейзажи. Статуя плачущего ангела черного камня у входной двери.

Виталик откинулся в кожаном кресле-трансформере немалой цены и развел белыми, нетрудовыми ладонями.

– Задравствуйте, сколько лет! Рад тебя видеть, да, а мы по прежнему на ты?

– Конечно, Виталик, здравствуй – она села на бежевый кожаный диванчик сбоку от стола, для скорбящих родственников со статусом. Оделась в темное, в брючный костюм, но умеренно мрачный, волосы убрала в высокую прическу. Элегантно и неброско. Виталик оценил.

– Ну ты Дарья, смотришься! Очень рад встрече, серьезно.

Он и впрямь был рад. Обручального кольца Даша не углядела. Еще гуляет, пока молодой? Ну, почему бы нет. Они с Данькой тоже не рвались окольцеваться.

– Виталь, извини что отрываю от дел…

– Ну что ты… как твоя карьера, уже на центральном тэвэ?

– Нет еще. Слышал про мое житие?

– И в соцсети заглядывал. И публикации твои читал. Только ты пропала куда-то с июня. Слушай, а… ты не по моей специальности? Прости, если задел.

– Нет, не задел. И да, я именно по твоей специальности.

Она глубоко вдохнула кондиционированный, чуть припахивающий сандалом, что ли, воздух. Уместный воздух, располагающий к искренним излияниям. И свет из-под потолка золотой, мягкий, богатый, приглушенный, но не до интимности. Умен Виталя.

– Умер близкий мне человек. Погиб. Разбился на мотоцикле, – и сама удивилась, какой болью отозвались давно затертые, казалось, слова. – Понемногу барахтаюсь вот. Выбираюсь.

Взгляд у собеседника стал профессионально цепким, заострился.

– Соболезную, – совершенно искренним тоном сказал он. Гадает, неверное, не о похоронах ли хлопотать.

– Его уже похоронили, в конце июня. У тебя тут можно говорить тет а тет? Никто не услышит?

– Конечно, – он нажал какую-то кнопочку в столе, бросил в сторону, – меня не беспокоить, важный посетитель. Уже ей: – коньяку налить?

– Нет, спасибо.

Теперь пора врать, алкоголь может повредить концентрации.

– Видишь ли, я по не совсем обычному делу. Даже не очень законному.

Он кивнул. Пришлось продолжать.

– Родители похоронили Данила на Волковском. Я знаешь… была не в том состоянии. Хотя они все равно не стали бы меня слушать, кто я ему? Мы и женаты не были.

– Понимаю, – Виталик слегка склонил крупную голову, отец-утешитель.

– У нас как-то был разговор. Дурацкий, я сказала, что боюсь летать на самолете… но Данил словно бы предчувствовал. Если что, попросил позаботиться. Он хотел, чтобы его похоронили в… в общем, там где он бывал с друзьями и со мной. Сейчас неважно. Он рассказал, что есть надежный друг, живет там неподалеку. Он поможет. Но надо забрать и привезти гроб с телом.

– Забрать? Вырыть из могилы? Без ведома родных?

– Ну да.

– Это гм, называется иначе. Прости.

– Все я знаю. И сколько за это положено, проверила. А недавно Данил стал мне сниться. И повторяет – хочу уехать туда, хочу туда. Я понимаю, это очень глупо звучит, рехнулась баба с горя… но оставить так не могу. Просто не могу. Хоть что-то сделать для него… там.

Врать было не так уж трудно, Даша даже испытывала вдохновение. Забавно, если он вызовет психическую, что ей делать? Сдаваться? Взять Витальку в заложники? Это мысль… вот уж пиар его конторе. Безумная вдова с кинжалом.

Но старый приятель знал ее не так уж плохо, как оказалось.

– Даш, – он откинулся, дорогая кресельная кожа заскрипела, – ну ты же понимаешь, какое все это…

– Дурдом? Да.

– И это тоже. Давай честно, как давние друзья. Нет, я повидал скорбящих родных, и с навязчивыми идеями тоже.

– Сходить к психолуху? Не поможет, Виталь. Уже был подобный опыт.

– Допустим, ты всерьез. Если тебя поймают, хм, на состоянии такого долгого аффекта выехать не получится. Даш, статью и срок я точно не помню, но там несколько лет корячится. Осквернение и тэ дэ. Да тебе в одиночку никогда не справиться.

– Первая судимость, тяжелое психическое состояние, депрессия, дадут условно, – Даша даже ухмыльнулась горько. – А насчет в одиночку ты абсолютнейше прав. Именно потому я к тебе пришла. Деньги есть, надо только выкопать тайно и привезти в место, что я подыщу. Оттуда мы с тем другом уже сами. Виталь, честно, ты мне жизнь спасешь. Я же не говорю о твоей конторе. Но есть у тебя какие-то связи с темными личностями?

– Темные личности, за дозу, не то что гроб выроют, родную мать живьем зароют. И среди моих контактов имеются. Они тебя саму пристукнут, прикопают и пойдут с твоим кошельком ширево покупать. Даш, серьезно.

– Виталь, серьезно. Я ведь все равно не отступлюсь. помнишь мои пробивные силы? Как я у вас в крематорий ездила? Только я засыплюсь тупо или вот… как ты сказал. Саму прикопают.

– Осподи вседержителе, – неожиданно вздохнул Виталя, – правда девка умом тронулась. Нет, я могу найти и договориться, не светясь. Это как раз нетрудно. Инструмент и транспорт тоже дрянь вопрос. Не катафалк, конечно, обычный фургончик. И пара темных личностей с опытом. Пользовался… неважно.

– А ты ведь соглашаешься?

– Да знаю я тебя просто. Вижу, рогом уперлась. Я, кстати, не благотворитель. Обойдется тебе твоя шиза…

Он назвал сумму. Не так уж страшно, если подумать, за все про все.

– По рукам. Только я тоже поеду на… операцию. Мне надо видеть самой.

Он сделал страдальческое лицо.

– Не вздумай им хоть что-то заплатить. Только через меня. Или в обморок брякнуться в процессе. И лучше с ними язык не распускай, все молча. И вообще тебе… ладно. Я их маленько припугну.

Ну ты и уголовница. Надо хоть съездить нам на Волковское, все там посмотреть. От этого беды не будет. Сейчас время есть?

– Всегда готова.

Черный Мерседес S-класс Виталик вел сам, скупыми, точными движениями. Не хамил нарушениями, не подрезал, но поток как по волшебству пропускал солидного человека на солидном авто. Даша оценила.

На кладбище Виталик, в стильном черном пальто, не погнушался блестящими кожаными туфлями ступить на грязные поле дождя дорожки. Они прошли мимо могилы Майка, невысокой бурой плиты с портретом. Виталик неожиданно перекрестился на высокий зеленый купол Иова многострадального.

– Грешная затея все же, – пояснил он. – Мертвых тревожить.

Оглядел памятник, обошел мокрую груду венков.

– Мда, официоз, по высшему разряду… одна гравировка полтинник… – и забормотал, напоминая Даше Воланда, но не про Меркурий в седьмом доме, а что-то вроде "девять и семь, два и четыре, тросы и каталка".

– Рулеткой измерять не будешь? – невинно спросила Даша.

– У нас и без мелкоскопа глаз пристрелявши, – внезапно ответил похоронных дел мастер. – В общем, все мне ясно. Дело осуществимое. Хорошо, не замостили камнем. Точно сама хочешь присутствовать? Зрелище будет не из конфетных. Хорошо еще, открывать не требуешь. Поверь, не стоит.

– Не собираюсь. А в соучастницы хочу.

– На следующей неделе… так, во вторник позвони после трех и до семи. И запомни – в разговоры с копарями не вступай, на просьбы денег не ведись, все вопросы, скажи, "к шефу". Они отстанут. Ты должна найти место, куда привезти хмм… груз. Не в твою же квартиру?

– Найду. Хорошее укромное место, без глаз и ушей. Чтоб просто выгрузили и все. Думаю снять на дачах домик.

– Вариант. И деньги ко вторнику приготовь. Лучше наличкой. Ну давай, идем. Тебя куда подвезти?

Славную развалюшку, зато с ветхим дощатым сарайчиком, гордо названным гаражом, Даша нашла по объявлению без хлопот. На Павловских дачах. Полсотни километров от города. Осень подступала ближе и ближе, ночами в город ползла стылая сырость, и желающих снимать дачу явно не прибавлялось. Даша приехала туда на такси с хозяйкой, дамой неопределенного возраста, с лиловой «халой», из вечных «женщина, я вот за вами занимала», ибо в «девушки» уже никак, но и в «бабушки» горькая обида.

Оглядела блекло-желтый щитовой домик в две комнатки и кухню, под толевой острой крышей. Гараж, даже с кое-какими инструментам и верстачком у стены. Электричество было, санузла и водопровода не было, но имелась скважина и летний душ в огородике. Что ж, сойдет. Уединенный домик на Васильевском теперь не найти, так хоть тут. С густыми кустами вдоль забора, отделявшими от пустынного соседнего участка. С другой стороны поселок кончался, и открывался вид на финно-угорские просторы в чахлой зелени. Не очень обременительный перевод на карту, и Даша получила тройку больших старомодных ключей, от калитки, гаража и дома, на неделю. Хозяйка даже не посмотрела в ее паспорт. Устраивай хоть сходку бомбистов-анархистов, хоть черную мессу.

Хозяйка уехала, а Даша еще похозяйничала немного в запущенных, но чистых комнатках с ветхой мебелью и блекло-полосатыми советскими обоями, разложила кое-какие привезенные вещи. Включила насос в кухне и наполнила бочку на крыше дощатой будочки душа. Днем прогреется. И тщательно заперла дверь и калитку, когда подъехало такси.

Вопреки ожиданиям, оставшиеся выходные чувствовала себя Даша удивительно хорошо, спала как убитая и даже, кажется, наела пару килограмм.

Последний день перед операцией "Некромантия" выдался ясный и теплый, Даша даже сходила погулять по Невскому, не очень думая, куда идет и улыбаясь дурочкой-провинциалкой, впервые видящей Казанский и Исаакий. Посидела за чашкой какао с зефирками в "Шоколаднице", той самой, удивляясь своему спокойствию. К ней пробовали подкатывать, но на вопросы "девушка, который час" и "как пройти к медному всаднику" она отвечала идиотичной гримаской, а на глупейшее "вашей маме зять не нужен" от потрепанного хлыща сказала "нет, она бы вас сразу задушила".

На ее звонок и фамилию на Виталия переключили сразу.

– Оденешься по походному, возьмешь деньги, и жди дома в одиннадцать тридцать. Я подъеду, позвоню, только тогда спустишься.

Черный Мерседес явился под окнами, сияя линзованным фарами. Интеллигентные питерские старушки давно спали, иначе проводили бы ее от подъезда пристальными взглядами, не столько зачисляя в проститутки, сколько с удивлением: в такую машину к солидному кавалеру в столь затрапезном виде? Болотного цвета курточка и правда светила прорехой на локте. Ничего. Не на бал.

Ночь пахла бензином, свежестью и адреналином. Даше не было холодно, наоборот, хотелось расстегнуть воротник. Луна, почти круглая, с нарисованным чертиком, а может, зайцем, латунно блестела в ясном черном небе.

Виталик сам открыл ей тяжелую плавную дверцу. Сел рядом. В том же пальто, в джинсах. Правда, куда новее чем ее.

– Деньги?

– Вот, – она передала плотный бумажный пакет.

Он сунул сверток в бардачок не считая. Помотал головой и вздохнул.

– Поехали. Толик капитан, Коля первый помощник. Помнишь что я говорил?

– Денег не давать, не спорить, а все вопросы к шефу. Так?

– Так точно.

Они свернули в какие-то улочки юго-западной стороны, почти без машин, проскочили несколько промзон и остановились у невысокого серенького здания вроде склада. Там, в свете уличного фонаря, стояла газелька с белой кабиной и грязно-белым изотермическим фургоном. Идеальный транспорт, чтобы затеряться в лобом городе России навеки. Невидимка для стражей порядка и криминала, ибо попросту никому не нужен.

У газели ожидали две потрепанные фигуры в серых спецовках и куртках. Толик повыше, плохо выбритый брюнет, Коля этакий рыжеватый шкафчик с оттопыренными ушами. Ну так кого ты ожидала? Стриптизеров?

– Так-то балбесы надежные, проверенные. Знают, я из могилы достану, если что. Прошу сердечно, как все закончится, позвони в офис и оставь мне сообщение, просто "все в порядке, Даша". Мобильного не даю, сама знаешь, сейчас ни к чему. Если что-то пойдет не так, оставь сообщение "прости что беспокою, Даша". Поняла?

Она кивнула.

Виталик вздохнул еще глубже и закончил:

– Удачи, королева Хуанна Кастильская[17]17
  [4] Она же Хуанна Безумная, королева Кастилии. После смерти мужа Филиппа не хотела расставаться с телом, путешествуя с его гробом по стране.


[Закрыть] ты моя.

На секунду отправив Дарью в ступор этой фразой.

В кабине ей вежливо уступили место с краю, у пассажирской двери. Толик сел за руль, повернул ключ и со скрежетом изношенных передач дернул рычаг. Поехали. На серой пластиковой панели перед Дашей кто-то прилепил строенные иконки, выцветшие до неразличимости. С Богом, ага. Она вспомнила виталькины слова про грешное дело – покойников тревожить.

Ехали долго, Толик не гнал ушатанный мотор, грузовичок приседал на усталых рессорах, чем-то побрякивал в кузове за спинами экипажа.

Сиденье оказалось не очень-то удобным, да и локоть простроить некуда, но все же Даша почти задремала от монотонности укачливого движения. Ограда Волковского явилась в тусклом желтом свете фар неожиданно. Ага, это тот аппендикс с хозяйственными воротами, что ближе всего к памятному "бермудскому треугольнику". Виталик хорошо инструктировал своих тонтон-макутов.

Вот открыты ворота, наверное, ключ уже был припасен. Фургончик осторожно вкатил на кладбище, свернул, намного проехал и стал. Дальше грузовику дороги не было.

Они высадились. Даше Коля протянул маленький светодиодный фонарик, квадратный, на головной ленте. "Только не включайте, пока не скажем что можно". Солнце мертвых, впрочем, светило изрядно. Лунный свет и густой погребной запах кислой питерской земли, вот что запомнилось Даше из ее операции.

Пожалуй, Виталик зря наговаривал на специалистов. Они быстро и без шума разгрузили из фургона какие-то конструкции и свертки, вытащили длинную скатку брезента. Все вместе темпом и четкостью напоминало развертывание огневой позиции спецназа. Только Даша, негораздый некомбатант, болталась рядом без толку.

На луну все же полагаться не стали. Возле могилы Даньки выставили пару тусклых прямоугольных светильников на невысоких треногах, словно погребальные жертвенники, подумала Даша. Замаскированного синеватого света хватало для работы, но, пожалуй, его не заметили бы и с десятка метров. Сбоку от могилы двое раскатали брезент. Надели рукавицы-верхонки, о чем-то перемолвились. Коля перекрестился прямо рукавицей, очень к месту. Сгребли венки на подстилку, открыв надмогильную черную плиту. Где-то скандально заорала кошка, больше никаких признаков жизни окрестности не подавали.

Под плиту дружно вошли два подкатных домкрата, вдвоем гробозоры приподняли ее, взялись – и с тупым ударом откинули на жесткую ткань. Памятник и трогать не пришлось. Потом взялись за лопаты. Землю, пахнущую сырым болотом, споро выбрасывали на брезент. Любо-дорого.

Даша не засекла время, оглядывалась по сторонам, на кресты и оградки, не идет ли кто. Почему-то казалось, в час ночи непременно сюда явятся скорбящие родственники или полицейские с обходом, вот глупость.

А могила тем временем уходила в землю на глазах. Ты подожди еще немного, мысленно попросила Даша, уже не сомневаясь в нездравости рассудка. А и пусть. Оба антимогильщика уже по пояс в яме.

Стук. И еще раз.

Хотя дроглый ночной воздух уж точно не согревал, Даше стало жарко, она даже воротник расстегнула.

Толик, да, он повыше, махнул ей рукой, указал вниз. Стянул верхонку, достал что-то тонкое, небольшое – фонарик, и узким лучом посветил себе под ноги. Даша подошла, нажав кнопочку на лбу. На дне прямоугольной дыры в сероватом круге диодного света блестела темно-синяя полировка. Данькин гроб снаружи остался цел, хотя ведь верно, пролежал пару месяцев в рыхлой земле. Качественный продукт, наверняка иномарка – она чуть не захихикала. Спасибо родителям.

Копачи быстро расчистили крышку. Выбрались из не такой и глубокой ямы и принялись за иную работу. Обрезиненным, судя по глухому звуку, молотом вбили по обеим сторонам могилы по паре ломиков с кольцами на концах. Раскрыли еще один вьюк, оттуда полезли желтоватые ленты грузовых тросов, похожие на спагетти гиганта. Раз-два-три, ленты протянуты под гробом и пропущены в кольца, к ним прицепили ручные лебедки-полиспасты с длинными ручками. Парни разом начали качать, и с легким скрипом тросы поползли, подтягиваясь, потом натянулись. Явно не в первый раз они это делают, подумала Даша немного ошалело. Ох, Виталя, чем вы там занимаетесь в свободное от ритуалов время? Хотя какое ей дело, лишь бы помогли.

Крышка гроба тускло блеснула, показавшись над землей. Даша с трудом подавила желание броситься к нему, пусть занимаются специалисты, пусть.

Как будто похороны пустили в обратную сторону. Только вот черное небо с тускнеющим лунным диском не подходило к картине. Темные личности склонились в ногах и головах могилы и рывком вытащили гроб, поставили наземь. Глухой стук. Ему там, внутри, не… что за мысли.

– Не испугались? – спросил Коля, вытирая пот.

– Нет, мне теперь бояться нечего, – сказала Даша, глядя на последнее данькино жилище. Да уж, стильно, модно, молодежно. И дорого. Темно-синий футляр для трупа напоминал шкатулку для… даже и не сказать сразу для чего. По углам немного облезла краска, кое-где пошла кракелюрами под лаком внизу стенок, но в общем состояние, как говорят, без пробега по России. Значит, и внутри тело должно неплохо сохраниться. Хотя в лешином рассказе даже скелет смог ожить.

Толик убирал аппаратуру, чем-то похожий на фокусника после выступления, Коля скоро вернулся с длинными складными носилками вроде строительных. Гроб погрузили.

– Идемте! Зароем и уберемся без вас, вы пока в машине посидите. С ним.

Странная процессия скоро удалялась от могилы. Двое уголовного вида несли дорогой синий гроб, рядом шагала высокая белокурая девица в драной болотной куртке, вместо рыданий улыбаясь совершенно сумасшедшей улыбкой и иногда трогая крышку белой узкой рукой без кольца.

К счастью, их никто не видел. Призрачно-белый фургончик с незапертыми дверьми ждал на месте. Гроб задвинули в кузов. Толик галантно открыл ДАше дверцу кабины.

– Отдохните тут, мы скоро.

Она кивнула. В кабине было теплее и сразу потянуло в сон. Да и сиденье не казалось теперь неудобным. Она только тут поняла, как морально вымоталась. Но не время киснуть, не время.

Прошло еще с полчаса, может и больше, когда наконец-то в кузове зашебуршали, забрякали. Даша распахнула дверцу и соскользнула на асфальт. Луна уползла ниже к горизонту и стала явственно отливать красным. А может, ей так казалось от усталости, в глаза словно песку сыпанули. А ведь ты, лентяйка, и лопату в руки не брала. Археолог-горюшко.

Она заранее сказала адрес, теперь Толик вытащил дорогой смартфон, пристроил на зажим у передней панели. Даша отметила – по дороге на кладбище навигатор ему не понадобился.

Поехали. С Богом, или с чертом, теперь какая разница. Главное, добраться до ее (их) уединенного домика. Даша задремала, привалившись к боковому стеклу. Мотор гудел уж очень баюкающе и покачивало, словно колыбель. Колыбель новой жизни.

Вместо нормального сна чудилось, желтый свет фар стал жидким, густым словно растопленное масло, грузовичок плывет по нему, а луна алый, налитый кровью глаз. И кто-то смотрит пристально оттуда, с явным удовлетворением. Радуйся, нечистая сила, коли принимаешь участие. Радуйся, но если не помогаешь, не мешай. Мы сами себя погубим.

Фургончик стоял у ворот ее нового жилища. Даша встряхнулась и открыла дверцу. Холодный ветер взъерошил и растрепал волосы, прядь хлестнула по глазам.

– Отпирайте, показывайте, куда заносить. Да мы поедем. Вы это, шефу не забудьте звякнуть что все, мол, в ажуре. Он требовал. – Коля откидывал рукоятки запоров на дверях фургона.

Данилов гроб занесли в гараж, сняли с носилок, Даша поблагодарила, как во сне. Лампочка-стосвечовка в жестяном абажуре освещала сцену из недешевого, судя по гробу, фильма ужасов.

Темные личности сказали хором "до свидания" и ушли – Толик на прощание жестом показал "позвонить", Даша кивнула. На улице зарокотал мотор, скрежетнуло и шум стал удаляться.

Все.

Одна.

Одни.

Она достала мобильник, провела озябшими пальцами по экрану. Нашла телефон виталькиной конторы и вызвала.

Автоответчик. Вы позвонили в ритуальный салон бла-бла, сейчас никого нет, оставьте сообщение после сигнала… обычная, знакомая насквозь реальность. Зуммер. Даша сказала "Виталь, это Даша, все в порядке. Спасибо большое".

Оны вдохнула, выдохнула. Торопиться вроде бы ни к чему теперь. Заглянула в себя. Страха не было. И гроб не пугал. И то что… нет, тот кто в гробу. Ни капли. Теперь все и решится. Доктор Крид, простите, я не припасла шприца с ядом. И кинжала или бензопилы тоже. Мне просто нечего терять, что б там не случись. И кто бы не явился передо мной.

А страшнее всего, если не явится никто. Мертвое останется мертвым. И надежда ложь. Останется только лечь на гроб, как безумная королева, и умереть самой.

Она с трудом переставляла ноги, пока шла к дому, оставив гараж приоткрытым и свет горящим. Кто тут увидит.

В доме пахло затхлостью и немного плесенью. Надо было оставить хоть одну форточку приоткрытой. Даша повесила на плечо клетчатую сумку-челночку с кое-чем необходимым. Подошла к окну, где на подоконнике, под лунным светом оставила амулет.

Небо светлело на востоке, черноту сменила глубокая синева. Луна висела призрачная, бледная, без кровавого оттенка. И слабо, но явственно серебрились руны и знаки на неизвестном металле.

Дверь скрипнула, она спустилась с невысокого крылечка, сжимая предмет в кармане куртки.

Шаг-шаг-шаг. Вот и гараж.

Вошла. Нагнулась над гробом и отомкнула два блестящих, не потемневших замка-зажима, каждый для своей половины крышки.

Показалось? Нет, слабо, но отчетливо запахло сладковато-мерзко.

Путресцин и кадаверин, вспомнила она. В герметичном объеме, без доступа воздуха процессы замедляются, но не более.

И положила талисман на синюю крышку. Руны не погасли, все еще мерцая. Амулет показался ладони прохладным, но не холодом стали, теплее. Несколько шагов назад.

Оставалось ждать и надеяться.

Даша подумала, не прочитать ли молитву, вот только кому? И какую?

Ее забила мелкая противная дрожь.

Что-то заворочалось в приюте смерти.

Отчетливее.

И еще раз.

Верхняя половина крышки гулко грохнула, откинутая ударом изнутри.