Текст книги "Милая заложница"

Автор книги: Конни Мейсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)

– Слышала такую поговорку – рыбак рыбака видит издалека? – Роб поднес ее руку к губам и поцеловал ладонь. – Как бы то ни было, ты очнулась и будешь жить. Как ты думаешь, ты сможешь встать?

– Не знаю, – осторожно ответила девушка. Роб вскочил и оббежал кровать, чтобы подать ей руку. – Кажется, мне предстоит это узнать.

Элспет откинула одеяло и обнаружила, что одета в совершенно незнакомую сорочку. Она провела пальцами по тонкой ткани, искоса глядя на Роба.

– Это сорочка Хепзибы Блэк.

Девушка удивленно нахмурилась.

– Ты не все помнишь, но это не страшно. Она предупреждала, что у тебя могут появиться провалы в памяти. Но самое главное, что ты пришла в себя, а воспоминания еще могут вернуться. Хотя я бы предпочел, чтобы кое о чем ты так и не вспомнила.

– Кто… и о чем… предупреждал?

– Успокойся. Это ерунда.

Стараясь быть как можно осторожнее, Роб приподнял ее ноги и опустил ее ступни на пол рядом с кроватью. Острая боль тут же пронзила бедро, но Элспет удалось не поморщиться.

– Держись за мои руки. – Роб не предоставил ей выбора и фактически поднял ее на ноги. – Да, ты можешь стоять. Скоро ты даже бегать начнешь!

– Ты не возражаешь, если я начну не сейчас, а немного позже?

Элспет тяжело села на кровать. От боли у нее закружилась голова.

– Да, конечно, какой же я дурак! – Роб опустился перед ней на колено. – Просто я так рад тому, что ты проснулась и твое лицо снова излучает свет.

– А я рада видеть тебя.

Элспет прижала ладонь к его щеке. За эти дни у него успела отрасти борода.

Роб накрыл ее руку своей ладонью.

– Я должен кое о чем спросить тебя прямо сейчас, пока к тебе окончательно не вернулся рассудок.

– А ты умеешь быть очень милым, Роб Мак-Ларен, – фыркнула Элспет. Было ясно, что он считает ее немного не в себе, но, несмотря на провалы в памяти, ее мысли были необыкновенно ясными и четкими. – Спрашивай все, что хочешь.

Улыбка сползла с его лица.

– Я понимаю, Элспет Стюарт, что, похитив тебя со свадьбы, я причинил тебе большое зло. Я подверг тебя опасности. Из-за меня тебя серьезно ранили. Как ты думаешь, ты сможешь меня когда-нибудь простить?

Она тут же вспомнила все, что он рассказал ей о своей жене и о Лахлане Драммонде. Наверное, стоило бы выслушать и ее жениха, но рассказ Роба звучал очень убедительно.

И не Роб выстрелил в нее из арбалета. Это Элспет помнила совершенно отчетливо.

– Да, Роб, я тебя прощаю. – Она закусила нижнюю губу. – Но…

– Но что?

– Даже если я прощу тебя, не думаю, что ты сможешь обрести покой, пока сам не простишь того, кто принес тебе горе.

Взгляд горца как будто окаменел.

– Ты хочешь сказать, что я должен простить Лахлана Драммонда?

– Да. У каждой истории есть две стороны, и…

– Сейчас говоришь не ты, а все эти яды, которыми тебя напичкала Хепзиба перед тем, как взяться за работу, – оборвал ее Роб. – Эта женщина утверждает, что она не ведьма, но я бы за это не поручился. Ты все еще не в своем уме.

– Нет, мой рассудок в полном порядке. – Элспет схватила его за руку. – Эта истина записана повсюду – на скалах, на стволах деревьев и в биении наших сердец: надо прощать.

– Нет. – Мак-Ларен стряхнул ее руку. – Ты не можешь этого от меня требовать. Он отнял у меня так много…

Сердце Элспет разрывалось от осознания потери Роба. А еще она боялась за него. Боялась за его душу.

– Да, это верно.

– И он совершил преступление не только против меня. – Роб мерял комнату быстрыми шагами. Его черты были искажены страданием, которое читалось и в каждом его движении. – Он причинил боль Фионе. Неужели ты простила бы человека, который заставил кого-то из твоих близких шагнуть навстречу смерти?

Плечи Элспет поникли.

– Наверное, я не смогла бы этого сделать.

– Значит, ты тоже не святая.

Роб продолжал испепелять ее возмущенным взглядом.

– По крайней мере прости себя. Ты не виноват в смерти Фионы.

Горец отвел глаза.

– Горечь похожа на смерть, Роб. Я вижу, как она растет в твоем сердце и заполоняет его, подобно сорняку. И точно так же трудно будет ее искоренить. Прости себя, пока это еще возможно.

– Не могу и не желаю. Я не прощу Лахлана Драммонда. И я не прощу себя за то, что это допустил. Никогда, ты меня слышишь? – Роб ринулся к двери. – Лучше мне сгореть в аду.

Глава девятнадцатая

Драммонд наблюдал за тем, как его гость двигает еду по тарелке, ни к чему не притрагиваясь. После того как он сообщил Алистеру Стюарту о том, что в его дочь выстрелили из арбалета во время неудавшейся попытки освободить ее на озере, он убедил несчастного отца, что смысла преследовать Безумного Роба больше нет. Когда они вернулись в крепость Лахлана с этой печальной новостью, мать Элспет слегла от горя и так ослабела, что была не в состоянии отправиться домой.

– Если я вызову своих людей сейчас, – говорил Стюарт, двигая овощи по тарелке корочкой ячменной лепешки, – то к концу месяца в моем распоряжении будет триста человек, готовых ринуться на Кэстил Даб. Сколько человек можешь предоставить ты?

Драммонд опустил пустой рог для вина.

– Ты собираешься осадить крепость в преддверии зимы?

– Мы не можем явиться в логово Мак-Ларена без подкрепления. Единственное, что понимает такой трус, как он, это сила. Нет никакого смысла встречаться с ним с горсткой воинов.

Лахлан не видел вообще никакого смысла в походе на Кэстил Даб. Элспет, скорее всего, умерла. Безумный Роб, по всей вероятности, сбросил ее тело в озеро.

– И что ты предлагаешь делать, если он откажется нам ее выдать? Кэстил Даб еще никогда не удавалось взять штурмом, – произнес Драммонд. – Ходили слухи о существовании потайного хода, но, сколько его ни искали, ход так и не удалось обнаружить. Мы только оскандалимся перед своими людьми, когда будем вынуждены вернуться домой ни с чем или замерзнем насмерть под стенами замка.

– А что еще нам остается? Не можем же мы вообще ничего не делать!

– Ты мог бы отправить письмо королеве. – Лахлан наклонился к своему союзнику. – В конце концов, она твоя кузина, разве не так? Не думаю, что ее величество одобрит то, что одну из ее фрейлин похитили у алтаря. Если удастся правильно преподнести это дело ее советнику, она вполне может решить вопрос, разделив все земли Мак-Ларена между нами.

– Этот вопрос решить невозможно, сколько бы земель нам ни дала королева.

– Иногда нам приходится смиряться с превратностями судьбы, – увещевал Стюарта Драммонд, сделав служанке знак наполнить рог гостя элем.

Старая Нормина заковыляла было к ним, но Алистер накрыл рог ладонью и отмахнулся от старушки. Стюарт уронил голову на руки.

– Зачем Мак-Ларену понадобилось стрелять в Элспет?

– Я не думаю, что он сделал это преднамеренно, – ответил Драммонд.

Стюарт ни на секунду не усомнился в правдивости его измышлений относительно того, кто выпустил роковую стрелу. Теперь Лахлан мог позволить себе немного благородства.

– Видишь ли, там было очень темно, но мне кажется, что Мак-Ларен целился в нас, а твоя дочь просто оказалась у него на пути.

– В таком случае он, возможно, все еще собирается ее вернуть. Он сказал, что ты сможешь забрать ее в конце месяца.

– С каких это пор можно доверять обещаниям безумца?

– Если он нам ее не отдаст, нам останется только осадить замок. – Стюарт в отчаянии грохнул кулаком по столу. – Кроме всего прочего, этого желает ее мать. Она не оставит меня в покое, пока я не сделаю что-нибудь для того, чтобы вернуть Элспет в семью.

Драммонд откусил кусок оленины и принялся жевать. Мясо было жестким и недосоленным, но его кладовые были опустошены загостившимися Стюартами и их слугами. А поскольку свадебная церемония не была окончена и брак не был заключен, Лахлан пока не получил ничего из обещанного за Элспет приданого. Тем не менее он успел взять на себя определенные обязательства и должен был помочь Стюарту вернуть дочь. Скорее всего, Безумный Роб не случайно прервал церемонию именно в тот момент. Такого результата он и добивался.

– Да ты сам себя слышишь? – Лахлан покачал головой. – Вполне возможно, что девушка уже…

– Не говори этого. – Стюарт с такой силой стиснул нож для мяса, что костяшки его пальцев побелели. – Элспет жива. Я чувствую это сердцем. Или ты думаешь, что отец не узнал бы, если бы его дочь покинула этот свет?

Стюарт не был бы так в этом уверен, если бы видел, как упала Элспет. Даже если арбалетная стрела не убивала свою жертву сразу, она могла отнять у нее жизнь позднее. Проходя навылет, она оставляла за собой зияющую дыру. Было слишком темно, и Лахлан не увидел, в какую часть тела Элспет он попал. Зато он знал, что попытки извлечь стрелу зачастую приводили к еще более печальным последствиям, чем само ранение. Если человек не погибал от потери крови, то умирал от заражения.

– Нет, я не поверю в ее смерть, пока собственными глазами не увижу тело, – произнес Стюарт, невидящим взглядом уставившись в свою тарелку.

Союзник Драммонда заупрямился, и разубедить его никак не удавалось.

– Отлично, раз уж тебе так этого хочется, я отправлюсь с тобой и твоими людьми в Кэстил Даб. И приведу с собой своих вассалов. Думаю, к концу месяца я смогу собрать около полутора сотен человек.

Если Лахлану предстояло разыграть эту карту, то необходимо было идти до конца. Ему не помешает укрепить связи с домом Стюартов, несмотря на уже созревший план упрочить свои позиции с помощью новых союзников и невесты из другого клана. Лахлан намеревался сделать это как можно скорее, для приличия выждав необходимое время после первой неудачной попытки жениться. Поговаривали, что младшая дочь Джеймса Гранта – настоящая красавица.

– Хотя наши кланы пока и не соединены браком, они соединены общим врагом, – произнес Лахлан. – Да поразит Мак-Ларена справедливый гнев Господа.

Он протянул Стюарту руку, и тот ее крепко стиснул.

– Да поразит Мак-Ларена справедливый гнев Господа, – повторил Алистер Стюарт. – И пусть Он изберет нас в качестве своего орудия.

Прошла целая неделя, прежде чем Элспет смогла ходить без посторонней помощи, но благодаря отварам и настойкам Хепзибы она крепла на глазах.

Ангус нашел подходящую молодую березку и изготовил для девушки трость. Теперь Элспет могла переносить на опору часть своего веса и вполне самостоятельно передвигаться по дому и окрестностям.

– Эта палка также может пригодиться тебе для того, чтобы вбить в дурью башку Роба хоть немного здравого смысла, – произнес Ангус, вручая Элспет трость.

Все засмеялись, но теперь Роб старался держаться подальше, опасаясь, что девушка примет совет к сведению. Вообще-то они с Элспет почти не разговаривали с того самого момента, как она попросила его простить Лахлана Драммонда. И себя.

Хепзиба показала ей, как менять повязку на бедре.

– Тебе все равно придется это делать, когда ты уйдешь отсюда, – пояснила старуха. – Так что лучше научиться этому прямо сейчас.

Когда прошла неделя без малейших признаков заражения раны, знахарка зашила отверстия, оставленные для стекания гноя.

– Ты очень удачливая девушка, Элспет Стюарт.

Хепзиба раскурила трубку. Они с Элспет сидели на завалинке перед домом, спрятавшись от ветра и наслаждаясь последними солнечными лучами. Ангус и Роб готовили баркас к дальнейшему путешествию.

– Тебе очень-очень повезло, – продолжала знахарка.

– Да уж, две дырки от арбалетной стрелы в ноге – это настоящее везение.

Хепзиба мрачно покосилась на свою юную собеседницу.

– Твоя нога все еще при тебе. И это главное. Но вообще-то я говорила не об этом.

Элспет озадаченно нахмурилась.

– Ты покорила сердце настоящего мужчины. – Хепзиба кивнула в сторону Роба, за каждым движением которого она уже давно и зорко наблюдала. – Это делает тебя счастливой по сравнению с большинством живущих на земле девушек.

– Ты ошибаешься. – Элспет задержала взгляд на Робе, любуясь его непринужденной походкой, широкими плечами и силой, его длинными и крепкими ногами. Он перехватил ее взгляд, и она поспешно опустила глаза. – Роб меня не любит.

Хепзиба запыхтела трубкой.

– Ты бы так не говорила, если бы видела, как он убивался, глядя на то, как ты мечешься между мирами.

– Я уверена, что это было вызвано лишь чувством вины, – со вздохом ответила Элспет. – Я не была бы сейчас здесь… Я вообще не была бы ранена, если бы не его чувства к умершей жене.

– Вот и хорошо, что он до сих пор ее любит, – Хепзиба замолчала, попыхивая трубкой, а потом выдохнула тройное кольцо дыма. – Это только к лучшему, – добавила она.

Элспет растерянно покачала головой. Сначала Хепзиба заявила, что Роб ее любит. Теперь она надеется, что он до сих пор любит Фиону.

– Что в этом хорошего? – спросила девушка.

– В этом мире очень редко встречаются души, способные глубоко чувствовать и верно любить. Роб как раз из таких. А душа, которая хоть раз любила, уже никогда не забывает, как это делается.

– Делается? Любовь не делают. Ее чувствуют, – поправила знахарку Элспет.

– Где ты услышала такую глупость?

– Так пишут во всех сонетах и…

– Сонетах! – Смех Хепзибы походил на карканье, и Элспет обязательно решила бы, что перед ней ведьма, если бы уже не убедилась в обратном. – Что за вздор! Сонеты слагают глупые мечтатели.

Элспет застыла. Она была очарована всепоглощающей изящной любовью, описанной в ее маленьком сборнике стихов. Что может быть прекраснее, чем восхищение преданного поклонника?

«Возможно, прикосновение любящих рук?» – ответила она сама себе.

Воспоминания о касаниях и поцелуях Роба пробудили в ней что-то горячее, темное и запретное, от чего ее щеки тут же заалели.

– Послушать тебя, так любовь вообще не имеет никакого отношения к сердцу, – вслух произнесла Элспет.

– О, конечно, имеет. Однако ты можешь чувствовать все, что твоей душе угодно, но так ничего с этим и не сделать, – отозвалась Хепзиба. – Если тело не наделит чувство руками и ногами, что от него толку?

Роб рассмеялся над чем-то, что сказал Ангус, и богатый, насыщенный тембр его голоса заставил Элспет задрожать от предвкушения.

– Он очень красивый парень. Кровь закипает в жилах от одного взгляда на него, верно? – Хепзиба понизила голос и теперь говорила почти шепотом. – Но сердце непостоянно. Оно переменчивое, как озеро. Может наступить момент, когда чувство, которое многие называют любовью, улетит прочь. И что делать тогда?

Элспет и представить себе не могла, что может наступить момент, когда при каждом взгляде на Роба Мак-Ларена в ее животе не будут порхать бабочки. Она сказала себе, что, разумеется, она его не любит, но отрицать наличие романтических чувств к этому человеку она не могла. Причем эти чувства не только не ослабевали, но, казалось, даже крепли. Впрочем, Хепзиба столько всего знала. Возможно, она и на этот раз знает, о чем говорит.

– Ну хорошо, Хепзиба, – вздохнула Элспет. – И что же делать, если чувства улетели?

– В этом случае душа принимает решение любить умом и телом, – ответила знахарка. – Чувства приходят и уходят. И снова приходят. Но когда душа и воля соединяются в единое целое, любовь пронизывает человека насквозь. Стоит человеку испытать такую любовь один раз, и он этого уже не забывает.

Роб зашагал обратно к домику. По рыжей траве быстро заскользила его длинная тень. Он встретился взглядом с Элспет, и уголки его рта приподнялись в улыбке.

Хепзиба зацокала языком.

– Хочет признавать это твой парнишка или нет, но его сердце снова полюбило. Это только вопрос времени, когда душа и тело последуют зову сердца.

Глава двадцатая

Роб настаивал на том, чтобы отплыть, как только течение в озере позволит им быстро добраться до Лохернхеда. Ангус доказывал, что Элспет еще слаба и ей опасно отправляться в путешествие. Но Хепзиба сказала, что исцеление Элспет идет очень хорошо, а плавание ее совершенно не утомит. Мышцы на бедре девушки продолжали болеть, но это была вполне терпимая боль.

Кроме того, Роб хмурился, если видел, что она хромает, и поэтому Элспет заставляла себя ходить как можно ровнее. Хепзиба утверждала, что напоминание о ее ране пробуждает в нем чувство вины и именно этим объясняется гримаса, появляющаяся на его лице. Элспет совершенно не была в этом уверена.

Со слезами на глазах она попрощалась со знахаркой и пообещала обязательно навестить ее летом.

– Не обещай того, чего не сможешь исполнить, – отмахнулась Хепзиба. – Спроси у своего дара. В глубине души ты знаешь, что в этом мире мы уже не встретимся.

Брови Элспет взлетели вверх.

– Да, да, мне известно, что у тебя есть дар предвидения. Я чувствую его в тебе. Он похож на мерцающую серебристую мантию. – Глаза старушки заблестели. – Но ты еще не решилась взяться за него всерьез.

– Я не умею контролировать свой дар. Видения приходят без моей воли, и я редко их понимаю. Кроме того, из-за этого дара я не такая, как все.

– Конечно, мы все разные. Бог никогда не повторяется. Я уверена, что ты это уже знаешь. – Хепзиба вручила ей корзину, в которой лежали две лепешки ржаного хлеба и круг сыра. – Не бойся того, чего не понимаешь. Вместо этого постарайся это понять.

Элспет из-под ресниц украдкой посмотрела в сторону Роба.

– Существует очень много такого, чего я не понимаю.

Хепзиба рассмеялась.

– Признание собственного невежества – первый шаг к знаниям. Поделюсь с тобой секретом. Открыться дару очень легко. Не надо ему сопротивляться. Принимай то, что приходит, даже если поначалу тебе будет казаться, что в этом нет никакого смысла.

Хепзиба тоже бросила быстрый взгляд на Роба.

– А что касается умения открыться другому человеку… Над этим придется потрудиться.

– Я не думаю, что он хочет, чтобы я над этим трудилась.

Старуха замахала на нее костлявой рукой.

– В большинстве случаев мужчины вообще не знают, чего хотят. О, они хорошо распознают телесный голод. Но голод сердца может остаться незамеченным, если рядом не будет женщины, которая сможет им на него указать.

– Скорее, девушка! – крикнул с баркаса Роб. – Мы теряем время.

– Благодарю тебя. – Элспет сжала Хепзибу в объятиях. – За все.

Она зашагала к берегу, опираясь на трость, но Роб бросился ей навстречу и подхватил на руки. Как только Элспет оказалась в его объятиях, его лицо разгладилось.

Девушка обхватила руками его шею, наслаждаясь теплом и близостью его тела. Западный ветер принес с собой похолодание.

– Я умею ходить, ты же знаешь.

– Да, умеешь, но недостаточно быстро, – проворчал Роб, неся к баркасу Элспет и ее корзинку с едой.

Мак-Ларен осторожно поставил девушку в лодку, отвязал линь и оттолкнул нос суденышка от берега, возле которого уже образовалась тонкая корочка льда, тут же треснувшая под тяжестью корпуса баркаса. Роб, разбежавшись, запрыгнул в лодку и очутился рядом с Элспет.

Лодка заходила ходуном, и девушка покачнулась, пытаясь перенести вес тела на здоровую ногу. Роб снова подхватил ее в объятия.

– Надеюсь, ты не собираешься опять упасть.

– Нет, я пытаюсь стоять ровно, но ты мне мешаешь, раскачивая лодку.

Элспет решительно высвободилась, не желая, чтобы с ней обращались, как с калекой.

Дыхание озера наполнило парус, и лодка заскользила по глубоким темным водам. Хепзиба и ее домик скоро остались далеко позади, но Элспет махала рукой, пока старушка совсем не скрылась из виду.

– В каюте тебе будет очень удобно, – сообщил ей Роб. – Хепзиба дала нам одеяло, и я расстелил его на тюфяке.

Плащ Роба по-прежнему укутывал плечи Элспет. Несмотря на то что его плечи укрывал лишь тонкий шерстяной плед, он, казалось, был совершенно невосприимчив к холоду. На его обнаженной шее не было даже признаков гусиной кожи. Элспет чуть было не ответила Робу, что ей было бы гораздо удобнее в собственной спальне в замке ее отца, но вовремя сообразила, что это неправда.

С учетом всего, что с ней произошло, это явно противоречило здравому смыслу, но девушка отчетливо осознавала, что не хочет находиться там, где нет Роба Мак-Ларена.

Ныряя в каюту, она подумала, что, возможно, ей, как говорила Хепзиба, не следует этого бояться, а стоит попытаться все понять и принять.

Вместо того чтобы присоединиться к ней, Роб сменил своего друга у руля. Элспет с трудом подавила разочарование, о котором вскоре забыла, потому что в каюту ввалились Ангус и Фингал.

Добродушный гигант начал развлекать девушку рассказами об озере, по поверхности которого они скользили, а его дирхаунд прижался к ее ногам, делясь с ней своим теплом.

– Бедный Фингал, – произнес Ангус, потрепав пса по большой голове. – Он влюбился в тебя по уши, но скоро ему придется попрощаться с дамой своего сердца.

– Когда?

Ангус выглянул из каюты и окинул взглядом проплывающий мимо ландшафт.

– С такой скоростью к ночи мы будем в Лохернхеде. А утром мы с Фингалом повернем обратно.

– А что будем делать мы с Робом?

Ангус пожал плечами.

– Этого я не знаю. Я согласился принять участие только в этой части его затеи. Как только я целыми и невредимыми доставлю вас в Лохернхед, я полностью расквитаюсь с этим парнишкой.

Он ткнул большим пальцем за спину, туда, где стоял у руля Роб.

– Можно поинтересоваться, чем ты обязан Робу?

– Благодаря ему я не остался в этом мире один-одинешенек. Несколько лет назад он спас моего племянника, которого хотели повесить англичане.

– В самом деле?

Для шотландцев не было участи страшнее, чем угодить в руки английского правосудия.

– Да, – кивнул Ангус. – Юный Хэмиш Мюррей – сын моей сестры и мой единственный родственник. Так что сама понимаешь, как дорог мне этот юноша.

Насколько было известно Элспет, с этой точки зрения Роб был один-одинешенек в этом мире. Его родители умерли, а жена… Элспет не хотела о ней думать, опасаясь еще одного визита стройной медноволосой Фионы. Девушка не чувствовала себя готовой в полной мере открыться своему дару.

– Что случилось с твоим племянником? – спросила она.

– Похоже, малыш Хэмиш связался на границе с ублюдками. С этими изменниками Кэмпбеллами. Так или иначе, но всю компанию загребли за налеты на фермы сассенахов[5]. Конечно же, англичане заявили, что имели место и убийства, и изнасилования, но я знаю своего племянника. Он на такое не способен. Они просто угоняли скот в лучших традициях горцев.

– Ага, – с улыбкой кивнула Элспет. Она знала, что кражей скота в свое время не брезговал даже ее отец. – Но если Хэмиша схватили англичане, как Робу удалось спасти его от виселицы?

– Хм, Роб всегда был пронырой и хитрецом, – ответил Ангус, постучав пальцем по виску. – В ночь накануне казни, когда в город отовсюду стекаются толпы зевак, он явился к судье в облачении священника и потребовал, чтобы ему позволили выслушать последнюю исповедь осужденного.

Элспет заморгала от удивления. Она уже поняла, насколько многолик Роб Мак-Ларен, но представить его в роли священника ей не удавалось.

– Оказавшись в камере Хэмиша, – продолжая рассказывать Ангус, – Роб вытащил из-под одежды ножницы и монашескую рясу для моего племянника. Он сбрил парню бороду и выстриг у него на макушке тонзуру!

Потом Роб позвал стражника, и когда тот вошел, набросился на него и связал. Забрав у охранника ключи, Мак-Ларен выпустил остальных заключенных. Кэмпбеллы ринулись к выходу из тюрьмы, а Роб с Хэмишем побежали за ними с призывами о помощи.

Пока англичане ловили всех остальных, Роб и Хэмиш покинули город через ворота. Ты же знаешь, что на божьих людей никто не обращает внимания. И уж точно не вызовет подозрений монах с сияющей на макушке лысиной! Роб потом говорил, что они с таким же успехом могли остаться и посмотреть на казнь, но Хэмишу хотелось как можно скорее оставить английскую границу далеко позади.

– Неудивительно.

– Роб приехал домой на этом черном демоне Фалине. Но Хэмиша он заставил всю дорогу идти пешком, – продолжал рассказывать Ангус. – Таким образом он наказал моего племянника за то, что тот проявил глупость, спутавшись с Кэмпбеллами! – Ангус расхохотался. – Это был совершенно безумный план, но он сработал.

– Безумный план? – переспросила Элспет. – Выходит, Мак-Ларена всегда считали безумцем?

Ангус тут же помрачнел.

– Нет, это прозвище появилось только после смерти Фионы… Ну, ты же знаешь о том, что с ней случилось. После этого Роб словно взбесился.

Элспет хорошо помнила, как горели безумием синие глаза сразу после ее похищения из церкви. Когда его рука обхватила ее шею, Роб смотрел как будто сквозь нее, и Элспет показалось, что он слушает раздающиеся у него в голове голоса.

Но, не считая этого момента, Роб всегда был в своем уме. Возможно, он страдал безумием, которое могло то появляться, то исчезать?

Что, если оно снова овладеет им после того, как Ангус и Фингал попрощаются с ними в Лохернхеде?

Как ни странно, но эта мысль не особенно обеспокоила Элспет. Если недуг снова коснется Роба Мак-Ларена, он уже не застанет ее врасплох. Она поняла, что в ее распоряжении имеется оружие, способное справиться с чем угодно, в том числе и с безумием.

Этим оружием была любовь.

Девушка немного удивилась, когда это слово возникло на поверхности ее сознания. Удивилась, но не испугалась.

Любовь.

И это не имело отношения к «бабочкам в животе», которые, и она не могла этого отрицать, начинали порхать всякий раз, когда она смотрела на красивое лицо Роба Мак-Ларена. Точно так же она не испытывала никакого желания обязательно что-то с этим сделать.

И если безумие Роба вернется, она знает, как себя вести.

Лохернхед был маленькой сонной деревушкой на западной оконечности озера Айреанн. К тому времени как Роб причалил к пристани, на берега опустилась ночь, но луна еще не встала над гребнем горы Бен-Ворлих. Этот похожий на гладкую гранитную пирамиду внушительный пик вздымался на юге, и его голые склоны были напрочь лишены растительности. В лунном свете тускло мерцала снеговая шапка на вершине.

– Роб, ты не можешь продолжать путь в темноте, – пробормотал Ангус, надежно привязывая линь к пристани. – Лучше обождать до утра, тем более что вы можете сделать это на борту лодки.

– Спасибо, но я на всякий случай заплатил за комнату в таверне. Я сделал это на две недели вперед, потому что не знал, когда мы сюда прибудем, – ответил Роб, собирая свои немногочисленные пожитки.

Элспет возилась в крохотной каюте, делая то же самое. Путешествовать налегке было гораздо проще, если только не приходилось тащить за собой женщину. Или если мужчине было наплевать на ее потребности. От того, что Элспет не привыкла ни на что жаловаться, Роб чувствовал себя еще хуже. Его успокаивало то, что сегодня ночью у нее будет хотя бы крыша над головой и горячий ужин в желудке.

– Было бы глупо не воспользоваться тем, за что уже заплачено, – продолжал Роб.

Элспет попрощалась с Фингалом, и дирхаунд ответил ей громким воем. Ангус покосился в сторону каюты и отвел Роба в сторону.

– Поосторожнее с ее репутацией.

– Конечно. Я позабочусь о том, чтобы никто не услышал ее имени и не увидел лица, – раздраженно ответил Роб, досадуя на то, что Ангус считал, будто он не способен защитить Элспет от злых языков. – Я затеял все это не для того, чтобы навредить ей. У меня счеты с ее женихом.

– Да я и не говорю, что ты хочешь ей навредить. Просто иногда самые лучшие планы идут наперекосяк. Но ты и сам уже не раз в этом убеждался, – сурово нахмурившись, ответил Ангус. – Кроме того, вред бывает разный.

– Я не думаю, что Драммонд будет поджидать нас на той дороге, которой я намерен путешествовать.

– Я не об этом, – покачал головой Ангус. – Я уверен, что от него ты сумеешь ее защитить. Но сможешь ли ты спасти ее от самого себя? Она девица, к тому же благородного происхождения. Будь осторожен.

– Так за кого ты меня принимаешь? Судя по всему, за стервятника! – взвился Роб. – Я случайно услышал, как ты рассказывал Элспет о Хэмише и его стычке с английским правосудием. Ты сказал, что он не способен насиловать женщин. – Роб скрестил руки на груди. – А тебе не приходило в голову, что изнасилование не входит и в мои привычки?

– Я только хотел сказать…

– Я знаю, что ты хотел сказать. А вот что скажу тебе я. С девушкой не случится ничего такого, чего она сама не захочет. Тебя это устроит?

Не дожидаясь ответа, Роб отвернулся и окликнул Элспет. Она вышла из каюты и попрощалась с Ангусом так же тепло, как и с ведьмой с озера Айреанн. Чтобы скрыть огорчение, Ангус произнес много ничего не значащих слов, а дирхаунд даже не пытался скрывать свое горе и, расставаясь с девушкой, снова громко завыл.

– Я готова, Роб.

Элспет робко улыбнулась своему спутнику и, подав ему руку, сошла с лодки на пристань.

«Что, если она просто порхает по жизни, коллекционируя мужские сердца?» – спросил себя Роб.

При этой мысли его собственное сердце болезненно сжалось.

«Да, так она и делает», – ответил он сам себе.

Глава двадцать первая

На полпути к таверне, расположенной на окраине города, Элспет споткнулась. Роб снова подхватил ее на руки.

– Незачем брать меня на руки, как ребенка, всякий раз, когда я слегка покачнусь, – запротестовала девушка.

– Это совершенно необходимо.

– Роб, я…

– Доверься мне, – успокоил он ее, полой плаща прикрывая ее лицо. – Это ради твоего же блага.

Он ввалился в зал таверны, громко заявив о своем прибытии и требуя предоставить ему оплаченную наперед комнату. Хозяева таверны громко расхохотались, приняв Роба за нетерпеливого жениха с застенчивой невестой на руках. Явившись в таверну с девицей легкого поведения, мужчина всегда заставлял ее идти позади него. Поэтому Роб, не выпуская Элспет из объятий, поднялся с ней на второй этаж. Владелец таверны шел впереди, освещая путь тусклой сальной свечой. Никто не смог бы утверждать наверняка, что именно Элспет Стюарт провела ночь с Робом Мак-Лареном.

Затем Роб спустился вниз, чтобы заказать ужин на двоих. Он отказался от баранины, запах которой показался ему подозрительным, остановив свой выбор на рагу из оленины. Кроме этого Роб заказал бурдюк вина, круг сыра и, в качестве лакомства, буханку настоящего пшеничного хлеба вместо грубых ячменных лепешек, а к хлебу – блюдо густых взбитых сливок. Миссис Кристи, жена владельца таверны, пообещала принести поднос с ужином наверх.

Роб вернулся в спальню, чрезвычайно довольный собой. Таверна была чистой и уютной. После пещеры, тесной каюты и узкой кровати, предоставленной в их распоряжение ведьмой, ему наконец-то удалось обеспечить леди Элспет достойный ночлег.

Когда он открыл дверь, она сидела на высоком стуле с прямой спинкой возле маленького столика, на котором стояли таз и кувшин. Огонек единственной свечи окутывал ее золотистым светом.

Но в отличие от того момента, когда Роб наткнулся на нее в доме Ангуса, Элспет не мылась. Она была полностью одета, хотя с одной стороны ее юбка была поддернута и обнажала бедро, а чулок спустился к лодыжке.

Девушка разбинтовывала повязку на бедре.

При виде Роба она поспешно опустила юбку. Щеки Элспет вспыхнули.

– Тебе необходимо сменить повязку. Не обращай на меня внимания. Нет, позволь, я тебе помогу.