Текст книги "Черная сакура"
Автор книги: Колин О'Салливан
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)
III
Поет любовник страждущий
1
Орда.
Орда болельщиков стекается к полю. Сегодня матч. Эхо разносится по улицам. Для фанатов – очередная возможность проораться. Кто-то приходит сюда понаблюдать, как игроки бьют по мячу, нарушают правила, бегают по полю, перестраиваются. А кто-то – просто поорать. Выпустить пар.
Раздевалка. Мужской запах накатывает волной. Запах, который не вывести никакой хлоркой: дезодорант, пот и моча, шампунь и грязь, налипшая на шипастые подошвы, лосьон для тела и мокрое, будто пропитанное спермой полотенце. Посреди всего этого Хиде и Такэси. Шнуруют бутсы. Когда я вхожу, они не поднимают глаз, не знают о моем существовании.
– Вот и я.
– Добрый день, Немото-сан.
Жуткий унисон. На мгновение они отрывают взгляд от шнурков и смотрят мне в лицо.
Я не должен смущаться. Не должен. Это ведь они…
Это ведь они, они хватали мужские гениталии Марины своими липкими ручищами. Пусть это ничего не меняет, но почему я не знал? Почему я никогда не знаю подобных вещей? Разве это было не очевидно? Нет, не думаю, нет…
Говорю, что мне нужно несколько минут на подготовку, а они могут идти разогреваться. Вручаю им флажки, выражаю надежду, что сегодня они будут в форме и не подведут меня. Вдруг мельком замечаю Монстру и понимаю, что он тоже будет в толпе, ожидая… Ожидая чего? Чего он ожидает от меня? Что я просто уступлю его требованиям? Мне так и жить теперь? Уступать? Притворяться мертвым? А если нет? Если я не подчинюсь? Что он со мной сделает? Может, попробовать?
Явился не запылился.
Он появляется в дверях, загораживает свет исполинской тушей. Кивает мне. Кивнуть в ответ? Он оборачивается – проверить, не подслушивает ли кто, но позади только двое мордоворотов, один из них беззастенчиво скребет себе яйца. Отлично. Мы стали просто очаровательным народом.
– Все хорошо, Немото-сенсей?
Я не отвечаю, просто смотрю на свои шнурки. Насколько узлов их нужно завязывать? Неловкая ситуация, если они распускаются прямо на поле и бутса снимается сама по себе или застревает в грязи, а когда нагибаешься перевязать шнурки, в толпе хохочут и свищут. И, конечно, прошел дождь. На поле скользко, игроки станут шлепаться на землю, наталкиваться друг на друга.
– Надеюсь, все пройдет по плану.
Я проверяю шипы на бутсах, удостоверяюсь, что они чистые и готовы вонзиться в мягкую траву.
По плану? Что значит «по плану»? Почем мне знать, как сложится игра? Почем мне знать, откуда подует ветер, насколько отклонится мяч в полете и в каком направлении отскочит? Почем мне знать, когда волны снова нахлынут и затопят всех нас? Где я был, когда Руби возвращалась домой, а волны, огромные волны нахлынули и…
Ракеты тоже иногда меняют направление. Последние и вправду были нацелены на Столицу? Или все это во мне самом? Мы с моим солипсизмом отлично ладим, мы…
– Вы не очень разговорчивы. Вам, похоже, есть о чем подумать. Что ж, оставлю вас наедине с вашими мыслями, Немото-сенсей. Разумеется, вам есть чем заняться. И о чем подумать тоже. Загляну к вам в перерыве, просто проверить.
О чем подумать? Что проверить? Почем мне знать? Человек я или просто орудие, инструмент, просто…
Руки дрожат. Сердце колотится. Нельзя начинать игру в таком состоянии. Я должен выглядеть спокойным, держать все под контролем. Такое я должен производить впечатление. Должен наводить порядок. Нельзя, чтобы видели, как я дрожу и обливаюсь потом.
Стало быть, лучше повиноваться? Просто выполнять его пожелания? Уступить?
Что те две девчонки делали у моего дома? Чего они хотели от меня?
Моя жена. Они спит. Горестная груда.
Притвориться мертвым?
Зачем Мариса присела рядом со мной на коврик для упражнений, а потом навалилась на меня? Ради чего это было? Ради чего вообще все это? В чем смысл? И почему я? Почему я посреди поля отдаю распоряжения? Почему я? Почему бы не поручить это кому-нибудь другому? Положение не самое завидное. Почему бы не найти кого-нибудь другого? Возможно, больше никого нет. Возможно, больше нет ни единой души в целом мире; только я брожу вечерами, последними вечерами Земли, я и несколько диких животных. Вот и все, что осталось.
На трибунах, усевшись плотными рядами, галдят взбудораженные болельщики. Голоса уже желтые. Из-за чего они так быстро разозлились? Еще ничего не произошло. Я уже слышу свое имя, сопровождаемое руганью. Некоторые – мои бывшие ученики: я вижу в толпе пару-тройку знакомых лиц. Может, я обходился с ними слишком сурово, холодным утром выстраивая в спортивном зале, кричал на них, заставлял корячиться под радиозарядку. Теперь настал час расплаты.
Я призываю к порядку. Призываю к всеобщему порядку. А что, если однажды мне удастся его навести?
Слегка подпрыгиваю, пробегаюсь на месте. Разминаю ноги. Мне нужно быть в хорошей форме. Арбитру нужно быть в хорошей форме. Даже учителю нужно быть в хорошей форме. Когда целый день стоишь у доски, шагаешь туда-сюда, тратишь целые часы на бумажную работу, шея затекает, поясница ноет, мышцы сводит и тянет; учителю нужно быть в хорошей форме, физической и психической…
Нет, мне нужен порядок, а не повторения.
Оба капитана выходят ко мне в центральный круг. Пожимают друг другу руки. Настроены явно решительно. Все они воспринимают происходящее чересчур серьезно. А ведь это просто игра. Нет, это не просто игра. Посмотрите им в глаза. Они молоды, да, но не дети. Чересчур серьезно. Для них все это значит многое. А для меня ничего не значит. Мне нет никакого дела. Мне есть дело только до Руби, до Асами, до Марисы, до…
Забудь о всеобщем порядке. Переключись на игру.
Я смотрю на часы. Потом на двух боковых арбитров. Смотрю на них. Как они могли…
Уже почти пора. Все глаза наставлены на меня. Кругом слышится гул, время начинать. На краткое мгновение я оказываюсь в центре Вселенной. Или перед Вселенной, перед большим взрывом. Мгновенно наступает пугающая тишина. Перед тем, как раздадутся ругательные тирады или вырвутся наружу речевки, словно перед цунами, наступает короткая и жуткая тишина, будто попадаешь в вакуум. Наверное, таким было рождение Вселенной: сначала небытие, тишина, а потом…
Свисток… Началось… Хаос… Надо поддерживать порядок, всеобщий порядок… Если не свистеть, если их не унимать, они будут пинаться, пихаться локтями… Крики с домашних трибун, ответные крики из гостевого сектора, желтые голоса… Монстра следит за каждым моим движением, я его не вижу, но чувствую… Бегом, бегом, руководи игрой: свисток, нарушение… Так, быстро приставляю пальцы к глазам: «Я слежу за тобой, парень», я уже замечал его, мерзавца этакого… Я бегу… бегу… Вечерами я брожу, днем бегу – бегу от проблем… Кролик… Бегу к своим фантазиям, бегу к новым бедствиям… Майя, славная Майя… Я слежу и за тобой, полузащитник… Бегом, бегом, руководи игрой… Майин зад, плавная походка… Постой, Майя же не супергерой из манги, это я – у меня есть способность останавливать время: один свисток, и все замирает… Мой отец написал: «Но у здешнего народа нет мужества для революции»… Это написал мой отец… Асами спит горестной грудой… Мой отец написал… что?… Нагромождения, нагромождения мыслей, назовем их философией, а также литературой… Какая чушь: «Но у здешнего народа нет мужества для революции»… А может, он и прав… Безумные изречения с его экранов – просто сотрясание воздуха… Заемные слова, разумеется… Или еще стихи… Такое дерьмо… Никто, никто нынче… Не отвлекайся, бегом, бегом, руководи игрой… Мариса говорит, что ей нравится, нравится смотреть передачи про космос по настенному экрану… Про порно не упомянула, говорит, что ей нравится идея о небытии и пустоте… Свисток, нарушение – хватит с меня этих парней! Разойтись, намечаю линию… Будь что будет… Свисток, удар, мяч попадает кому-то в голову и пролетает над штангой… Бесполезно… Руководи игрой – возможность упущена, хотя их отцы и матери наверняка будут гордиться: их сыновья выкладываются по полной… Моя девочка… Выкладываются до конца… Моей девочки больше нет… Бегом, бегом, бегом, руководи игрой… По крайней мере, это меня извиняет… Свисток, еще вбрасывание, крики из толпы, желтые… Кто ему позволил снова пробить? Они хотят знать, они хотят знать, злокозненная толпа, настырная… Неправильное вбрасывание… Не знаю… От боковых арбитров мало проку… В самом деле, как я мог, как я мог не заметить? Хиде мотает головой, как будто я… Давай, бегом… Как будто я совершаю ошибки… как я мог не знать? Ладно, ничего страшного: вставай, не отвлекайся… Правило преимущества… Руководи игрой… Хиде поднимает флажок, требуя объявить офсайд – что? Я не думал, что… Но я должен согласиться: пусть все видят, что я сверяю свои действия с этими двоими… С этими двоими… Болельщики орут, по крайней мере половина болельщиков – не было причины объявлять офсайд… Пожалуй, они правы, но я просто согласился, уступил; посмотрите лучше на этих двоих… Неужели их подговорили? Неужели Монстра… Руководи игрой – кто всем этим руководит – правильно, следи за этими двоими, и за игроками, и за Монстрой, и за желтыми девицами… Положил ли я карточки в карман? Проверим… Ага, красная и желтая… Эти цвета – я вижу их во сне… Моя жена горестной грудой громоздится рядом, сопит в своем безумном забытьи… Красная… Желтая… Нет еще… Смотрите у меня! Я слежу за вами – лицо посуровее, – свисток, нарушение… А вот и нет, забери свои слова обратно, засунь подальше… Засунь подальше, наметь линии… Не переступай черту… Почем тебе знать, что ты переступил черту? Ты домогался… Нет, технически ты был за пределами ее дома… Да, но не последовал за ней… На зеленом поле ярко-белая линия, граница… Ты… Ты Любопытный Том… Нет, но все мы вуайеристы… Свисток, удар, отскок… Гол! Нет слов!.. Это было шедеврально… А на чьей стороне Монстра? Черт побери, он вскипит от злости… Все равно – я не игрушка… Граница, вот чего людям не хватает… Я – бегом, бегом, руководи игрой – я человек и… Смотрю на часы: до конца первого тайма еще долго… Еще флажок, на сей раз Такэси… Разберемся…
– Что такое?
– Офсайд. Я точно видел.
– Мне так не показалось.
– Честное слово.
– Правда?
– Честное слово.
Правда? Правда?
Толпа. Толпа бормочет. Толпа ропщет. Толпа ждет, когда игра начнется. Только и ждет, чтобы разразиться бранью. Вот для чего я здесь. Принимаю всю эту брань на себя. Если бы не я, возможно, им было бы не на кого проораться. Возможно, они стали бы лупить своих жен, мужей, детей, лабрадоров. Стали бы грабить, насиловать, убивать. Вполне вероятно. Как-то раз я слышал – может, от моей жены, когда она еще разговаривала, – как один сумасшедший…
Разве это орда?.. Руководи игрой… Какая это орда, это всего лишь селение – орды гораздо больше… Волны не знают границ, волны знают лишь собственную волнистость… Они слишком большие для здешних мест… Знают ли волны, когда им время нахлынуть… Представляете, если бы все эти катастрофы, надвигаясь, подавали голоса, как бы они звучали?.. Потому, что это селение маленькое и исчезающее… Какой голос у горы? В смысле, если бы она что-то сказала, как бы это звучало? Бегом, бегом… Газ, лед, смрад; что бы они сказали, если бы замыслили злодейство сообща?.. Чего они хотят, те две?.. Земля размыта… Те две зловещие девицы… Вставай, вставай с земли… Вставай с постели, иди, иди снова… Все сходит на нет… Всегда что-нибудь – не бывает, чтобы ничего… Всегда что-нибудь является за тобой… Или если бы у оползней были голоса… А потом все прекращается…
Но сейчас еще не время.
А сколько времени?
Я смотрю на часы.
Свисток.
Перерыв.
2
Голос катастрофы-3
Одиннадцатый думал, что идея хороша, но она оказалась полным дерьмом. Такое часто случается в политике. Такое часто случается в любой области, в любой недозрелой дисциплине.
Год был 2030. «Современная Атлантида! Великолепная идея!» Человеческое сообщество, живущее под водой или по крайней мере у самой поверхности. Были изготовлены огромные спиральные трубки (стоимостью по три миллиарда за каждую), присоединяющие к океанскому дну водонепроницаемые сферы (в этих сферах и должны были жить люди).
Предполагалось, что рабочие смогут спускаться по спиралям на морское дно, чтобы добывать редкоземельные металлы (на суше их месторождения понемногу истощались, а это возможный источник альтернативной энергии), а энергию станут генерировать микробиологические фабрики, производящие метан. Великолепно.
Предполагалось, что в сферах хватит места по крайней мере на пять тысяч человек. В плохую погоду эти жилища будут опускаться на глубину, а в солнечную – снова подниматься, вбирая свет и тепло (внутри сфер собирались установить солнечные батареи, также генерирующие энергию). Великолепно.
Отличный способ объявить о возрождении страны, отличный способ сказать всему миру: посмотрите, на что мы способны! У нас есть мыслители, которые в состоянии заглянуть в будущее, у нас есть знания и умения, позволяющие претворить в жизнь их наработки, и скоро, скоро города в океане станут столь же обычными, как и города на суше.
Все это основывалось на допущении, что океанское дно устойчиво и неподвижно, хотя всем хорошо было известно: формирующие его плиты то и дело перемещаются. Ну разве это не вопиющая глупость? Одиннадцатый (или то был Девятый или Десятый?) пытался вписать себя в славные анналы истории некогда славной нации, которая могла бы (если чуточку повезет) сделаться славной снова.
Но у плит были другие идеи. Плиты не умеют говорить (и с этим согласится любой трезвый ум), но обладай они даром речи, что бы они сказали?
«Мы здесь давным-давно, и мы любим сдвигаться, о да, мы любим сдвигаться. Едва вы подумаете, что мы твердо стоим на месте, как мы опять трогаемся, тремся друг о друга, как в старые добрые времена, литосфера оживает и ходит ходуном, о да, ведь мы любим сдвигаться, о да.
Морское дно сползает со спредингового хребта [21]21
Огромные хребты, разделяющие земную кору под каждым океаном, обозначают границы между тектоническими плитами, постепенно передвигающимися в противоположных направлениях. При раздвижении плит расплавленная масса из мантии поднимается, заполняя разлом в земной коре, а затем морское дно медленно продвигается в сторону континента.
[Закрыть] , мы шатаемся и проседаем, и даже солнце и луна подыгрывают нам.
Стало быть, вы решили застроить океанское дно, да? Что за безрассудство! Думаете, мы можем просто замереть и больше не шевелиться? Ну уж нет! Мы любим сдвигаться, и едва вы решите, что мы спокойны и безмолвны, как мы решаем снова прийти в движение. Ай-ай-ай, когда же вы это усвоите?»
Море смывает дерьмо и оно распадается на крохотные кусочки, плавающие по волнам; некоторые из них попадают на илистое дно и там остаются. Минует какое-то время, и морское дно снова содрогнется, волны снова ринутся на землю, а люди, в виде крохотных частиц жалкого дерьма, снова вернутся домой.
Дерьмо. Снова и снова.
3
Я должен был догадаться. Монстра в дверях. Кипит от ярости. Пытается говорить сдержанно, но не получается. Вены у него на висках вздуваются, как будто под кожу ему вживили тонких пульсирующих червячков. Счет один-ноль, его команда проигрывает. К тому же я не засчитал гол из офсайда – боковой арбитр, правда, замешкался поднять флаг, но окончательное решение принял я и, думаю, был прав.
– Паршивый вы арбитр! Никудышный!
Мордовороты стоят у дверей, настороже. Хиде и Такэси тоже в раздевалке, но нимало не обеспокоены, по всей видимости, исполнили свои роли без нареканий. Ими Монстра вполне доволен. Все они заодно. Все они участники этого заговора, этой сделки, как хочешь называй. Вот грех. Можно подумать, я не знал!
Разумеется, я не отвечаю, и это злит его еще сильнее. Я даже не смотрю ему в лицо. Зачем утруждаться? Я знаю, какое уродство там увижу. Я просто соскребаю грязь с шипастых подошв старым тупым ножом, который здесь уже целую вечность, а раньше лежал на какой-нибудь кухне; наверное, его принесло сюда наводнением, и теперь у него совсем другая работа. Пожалуй, и я бы мог найти новую работу, новую цель, заняться чем-нибудь получше. Я всегда мог перебраться куда-нибудь, где светлее и теплее, и найти там работу, разве нет? Собирать плоды с тяжелых ветвей. Говорят, где-то еще светит солнце. Какой смысл оставаться здесь? Моя дочь сгинула. Жена, в сущности, тоже. Какой смысл все это продолжать? Уверен, отыщется другой идиот, чтобы судействовать на этих играх. Нужно только предложить какую-нибудь плату. Охотники наверняка найдутся. Ничего сложного. Просто будь справедливым. И поддерживай порядок. Ничего сложного, правда?
– Вы меня слушаете? Вы знаете, что произошло? В этой игре замешаны большие деньги!
Мне все равно. Моя дочь сгинула.
Свисток… Началось… Хаос… Надо поддерживать порядок, всеобщий порядок, линии и границы… Если не свистеть… Если бы все в жизни было таким ясным и простым – провести черту, которую нельзя переступать… Майя… Почему я всегда хочу переступить эту черту… Мяч над штангой… Роскошная Майина задница… Чего бы я не дал, что дали бы вы?.. Шанс упущен – Монстра будет в ярости, те двое по бокам не сводят с меня глаз; смотрите-ка, ждут, чтобы я уступил… Почему они приходят по двое… злобные парочки… Неужели я рассыплюсь, лопну, он разломает меня надвое… И те две девицы – чего они хотят?.. Монстра отнюдь не в восторге: краем глаза вижу, как он разгневан… Он словно гной, будто инфекция… У Асами прекрасные глаза, но я их больше не вижу, они закрыты… У Томбо – Томохиро, Томохиро Немото – огромные глаза, как у насекомого… Гвалт на площадке… Ну и что, могло быть хуже… Моя дочь сгинула, мой слух, мой слух с тех пор испортился… Майя… Сотрясение воздуха… Майин зад, есть ли в мире что-нибудь столь же совершенное?.. Марина тоже прекрасна, но теперь у нее появился член… Мои ноги утомились, мой рассудок утомился… Почем мне было знать, есть у нее или нету… Не отвлекайся!.. Она по-прежнему прекрасна?.. Никто из нас не совершенен… Рассудок утомился – слишком много мыслей; возможно, Асами права: сломаться, лежать в постели, послать все к черту… Какой смысл вставать?.. Груда, живая груда… Свисток, нарушение… Груда, груда… Будь что будет… Очередной шанс упущен – мяч пролетает над перекладиной… Сегодня сильный ветер… Монстра встает на ноги, будет штрафной удар… Мариса, я недостойный мужчина!.. Почему ее еще не забрали?.. Я ее заберу, почему… Жены у меня нет, нет… Не отвлекайся… У меня есть жена… Что я делаю?.. Бегом, бегом, руководи игрой: туда-сюда по полю… Тридцать… Кто ты?.. Уже не молод, но и не стар, просто застрял… Эта груда… Страна умирает: Одиннадцатый, Двенадцатый, Тринадцатый – что дальше?.. Страной станет руководить очередной идиот… Волны и волки, глаза Асами спрятаны… Нужно удержаться… Еще свисток, опусти локти, мальчик… Все равно я женат… груда… «Впал бы в восхитительное, грандиозное безумие»[22]22
Цитата из «Писем к Фелиции» Франца Кафки.
[Закрыть] – читал это, отцовские ссылки для скачивания… Кафка, причудливые мгновения… Нет, не отвлекайся… Я сказал «нет» – не нужно больше читать, те дни прошли; у кого было время на все это… Бесполезно… Не свожу глаз с толпы, желтые крики: сейчас они меня проклинают… Я стал учителем физкультуры… Бегом, бегом, руководи игрой… Уставились мне в затылок… Томбо… стрекоза… насекомое… Желтые крики… они проклинают… Где твои глаза, арбитр?.. Не видишь, что происходит?.. Видеть нужно всегда… вокруг меня повсюду… Моя дочь сгинула… Грязная игра; они тебя никогда не отпустят, те дикие собаки… мертвая хватка… питбультерьеры! Только что вспомнил, как они называются… Причудливые мгновения… Всегда чего-то требуют – прислушайся к крикам: они раздаются из толпы или у меня в голове?.. Не отвлекайся… бегом, бегом, руководи игрой, еще не желтая карточка, но дело грязное… Мой слух больше не… по вечерам я скитаюсь… За всем этим тоже смотри!.. Дочь Асами сгинула… угловой… непутевая моя плоть и кровь… Бегом, бегом, руководи игрой: прекратить возню в штрафной… Утром Асами спросит меня, что я хочу вечером на ужин… отличная кухарка, но откуда мне знать, чего я захочу позже… Не отвлекайся… Знаю только, чего хочу сейчас… я человек, моя плоть глупа… Майина задница… Опять свисток, штрафной удар, наметить линию… Асами смотрит на меня… Взгляни на часы… От всех нас чего-то требуют… Стон, пот капает на траву с моего лба… «Все стихии и поступки оказываются в сговоре, чтобы ранить тебя…»[23]23
Цитата из книги «Соблазн существования» Эмиля Чорана.
[Закрыть] Чоран был… что?.. Любимец моего отца, у него были свои плюсы – у каждого, у каждого человека есть свои плюсы… Я человек… Не отвлекайся… «Я и есть болезнь»…[24]24
Цитата из романа Филипа Рота «Театр Шаббата».
[Закрыть] Шаббат… притвориться мертвым… Не знаю… бесполезно… Я недостойный мужчина, не могу помочь сам себе… Наблюдай, оставайся, попробуй найти какой-нибудь порядок… Все хорошо… ну все… Две дополнительные минуты истекли, свисток… Игра окончена…
4
По-прежнему босая. Что случилось с ее ботиночками? Что случилось с ней? Ее семью унесло волнами, и все родные люди потонули? Она останавливается передохнуть, осматривает порезы и нарывы. Некоторые люди режут себя нарочно, но ей это ни к чему, мир сам ее порежет. До самой кости.
До самого дома.
Она снова шагает и поет что-то про дно ямы, снова и снова, босая и одинокая, снова и снова…
Девочка снова идет и…
