Текст книги "Империя Дикого леса"

Автор книги: Колин Мэлой

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 26 страниц)

Глава седьмая
В обители «Черных шляп»

Человек в черном – Нико – потер запястья и поморщился. Девятилетний Эдвин Пич, большой мастер плести узлы, связал ему руки так туго, что для освобождения пленника из пут понадобилось больше четверти часа. Веревки оставили на запястьях широкие красные следы. Нико оглядел зал и смерил оценивающим взглядом детей, которые собрались вокруг, наблюдая за ним с видом откровенно подозрительным. Мальчик, стоявший сбоку, держал мачете наготове, с угрозой ожидая от незнакомца любого резкого движения.

– Могу я получить назад свою шляпу? – первым делом попросил Нико.

Черный берет стянули с одного из детей и цепочкой передали по толпе в сторону владельца. Элси со шляпой в руках шагнула вперед, и пленник наклонился, позволяя ей самой надеть берет ему на голову.

– Благодарю, – сказал он.

Элси покраснела.

Нико поправил берет так, чтобы он сидел слегка косо, и заправил под него соломенно-русые волосы, еще оставшиеся на начинающей лысеть голове. Это был красивый мужчина лет, наверное, тридцати-сорока, который, судя по фигуре, следил за своим питанием – в разумных пределах. Он напомнил Элси кассира из продуктового магазина у них возле дома – одного из тех людей, что смотрят с укоризной, если приходишь за покупками без своего пакета. Короткие усики украшали его верхнюю губу.

– Так, – начал Нико Пошольский, – значит, вы – Неусыновляемые?

– Ага, – кивнул Майкл. – И это наш дом.

– Симпатичное место, – оценил Нико. – Не помешало бы немного прибраться.

– Мы делаем, что можем.

Пошольский принялся прохаживаться по обширному помещению, изучая раздобытые по свалкам предметы мебели, потрепанные покрывала на постелях и невеселые останки скудного завтрака ребят.

– Удивительно, что грузчики вас еще не накрыли, – он откинул кусок вощеного брезента, открыв взгляду часть запаса продовольствия, собранного Неусыновляемыми: несколько жирных бумажных пакетов с корками от бутербродов, из которых должен был состоять сегодняшний ужин. – Возможно, они знают, что вы здесь, и им просто все равно, – он грациозно повернулся на пятках и поднял глаза на стропила высоко над головой и на узкие окна со свинцовым переплетом, сквозь которые падали косые лучи света. – Но укрытие вы выбрали хорошее. Вряд ли им взбредет в голову здесь появиться.

Наконец его перебила Рэйчел, задетая этими рассуждениями:

– Ну, мы вас отпустили. Теперь вы должны нам помочь. Двоих из нашей семьи, старика и девочку, поймали грузчики. Мы не знаем, куда их упрятали.

Нико замер на мгновение, переваривая эту информацию, прежде чем ответить:

– Старика? Он был слепой?

– Да! – воскликнула Элси.

– И девочка-азиатка?

Рэйчел кивнула:

– Вы знаете, где они?

– Нет, – сказал Нико. – И да. До нас дошли слухи. В башне Титана недавно случился какой-то нешуточный переполох. Время от времени мы получаем разведданные изнутри, из отрасли грузоперевозок. И там было что-то насчет двоих заложников – слепого мужчины и маленькой девочки. Нам показалось странным, что их посчитали такими важными птицами.

– Разведданные, значит? – спросил Майкл, по-прежнему подозрительно относившийся к словам незнакомца. – А откуда нам знать, что вы не работаете на них – на грузчиков?

Нико посмотрел на Майкла:

– Это была бы излишне запутанная операция, тебе так не кажется? Организовать погоню с кучей разъяренных грузчиков, просто чтобы загнать меня сюда и помочь втереться в доверие к кучке оборванцев-сирот?

– Бывших сирот! – выкрикнул один из детей.

– Простите, – исправился Нико. – Бывших сирот… Неусыновляемых, – и он продолжил говорить, обращаясь к Майклу. – Один хороший человек погиб, добывая нам эту информацию. Проникнуть в штат отрасли Уигмана не так-то просто.

– А что такое «отрасль»? – спросил один из младших ребят.

Нико нахмурился:

– Вы в здешних делах не особенно разбираетесь, а? Сомневаюсь, что вас в приюте чему-то учили.

– Нас учили только работать, – подал голос другой Неусыновляемый.

– Об этом я слышал. Что Антэнк использовал труд сирот на своем заводе. Pitoyable.[1]1
  Печально (франц.). Здесь и далее прим. переводчика.


[Закрыть] Возможно, вам будет приятно знать, что у нас в планах было спасти вас. У нас – то есть у «Черных шляп». Один из старших диверсантов предложил кампанию по освобождению юных пролетариев. По-моему, она называлась операцией «Массовое усыновление». Но помешали другие, более насущные задачи. Пришлось отложить. Я рад видеть, чтобы вы сами с этим разобрались.

После такого заявления по толпе пробежала волна горделивого шепота.

– Вы находитесь на Промышленном пустыре, – продолжил Нико. – Это вам известно. Раньше здесь была научно-исследовательская отрасль – в те времена, когда промышленники были еще секстетом. Но другие титаны вытеснили ее. Теперь здесь просто «ничья земля». После этого долгое время Промышленный пустырь оставался квинтетом, им управляли пятеро титанов промышленности, но пару месяцев назад вы своей маленькой диверсией свергли пятого титана, Антэнка. Стерли с лица земли целую отрасль – нам подобного даже и близко не удавалось. Но вы работали изнутри. Блестяще.

– Так а вы-то что имеете против титанов? – спросил Майкл.

– Все, – сказал Нико. – Они – оплот зла, которое необходимо искоренить. Здесь все нужно разрушить до основания, сровнять с землей. В этом и состоит цель «Шапо нуар»: дать Промышленному пустырю шанс начать с чистого листа. Выгнать вон угнетателей, вредителей, грабителей. Довольно.

– Молодцы, – не отступалась Рэйчел. – Но где наши друзья? Слепой старик и девочка. Вы не ответили на этот вопрос.

– Где-то, – невозмутимо ответил Нико, ничуть не смущенный нетерпением Рэйчел. – Где-то в глубине башни Титана, насколько я могу предположить. Похоже, Уигман очень заинтересован в ваших друзьях. Конечно, если они еще живы.

При этих словах некоторые из детей ахнули. Майкл пренебрежительно махнул рукой.

– Мне кажется, вы просто пытаетесь нас напугать, – сказал он. – С чего это ему их убивать?

– О, поверьте, я знаю, что говорю – возразил Нико. – Брэд Уигман? На его совести есть вещи и похуже. Намного хуже.

– Допустим, они живы, – вставила Рэйчел. – И они в башне. Как нам до них добраться?

– Ну, в этом-то вся загвоздка, понимаете? Это место неприступно. Постоянно сменяющееся кольцо охраны, безупречная система безопасности. Il est impossible.[2]2
  Это невозможно (франц.).


[Закрыть]

Он так периодически делал – пересыпал свою речь короткими французскими фразами, из-за чего младшие Неусыновляемые то и дело обращали озадаченные взгляды на старших. Он даже отдаленно не был похож на француза.

– А вы кто? Вы главный у этих ваших… как вы их там назвали? – спросил один из детей.

Нико рассмеялся:

– Нет. У «Шапо нуар» нет лидера. Как я уже сказал, мы – анархо-синдикалистская организация. Решения принимаются на собрании комитета.

– Но вы можете помочь нам освободить Кароля и Марту? – спросила Рэйчел, игнорируя непонятные термины. – Мне все равно, что у вас там за организация и что за комитет.

– Рэйчел! – Элси хмуро взглянула на сестру. – Не груби.

– Мне кажется, мы все здесь слишком торопимся, – сказал Нико. – Вид у вас, ребята, голодный. Вы есть хотите?

Некоторые из младших детей кивнули. Это было правдой: они уже многие недели держались на пустых кашах и отбросах из мусорных баков. Желудок Элси при упоминании о еде оглушительно заурчал.

– Может быть, вам пойти вместе со мной к нам в лагерь? – предложил диверсант. – Посмотрим, не найдется ли у нас, чем наполнить эти животы. Что скажешь, приятель? – последний вопрос был адресован Майклу, опустившемуся, пока шли разговоры, на тот самый стул, к которому еще совсем недавно был привязан их новый знакомец в черном. Парень сидел, подпирая лоб ладонью, словно его одолевала какая-то очень тяжелая забота, словно вес взрослой жизни пригибал его к земле, сдавливая тисками.

* * *

На следующее утро, удостоверившись, что грузчики точно надолго пропали с горизонта, Нико вывел часть Неусыновляемых из склада под тусклые лучи солнца, струящиеся сквозь слой дымки, которая, казалось, неизменно скрывала небо в этом холодном, беспокойном краю. В Забытое место снова вернулась привычная тишина, которую лишь немного разбавлял далекий шум производства. Большая часть детей решила остаться и защищать склад от новых вторжений, удовлетворившись обещанием, что разведгруппа, вернувшись, принесет с собой еду и, желательно, сладости, чтобы хоть немного заполнить пустоту в их желудках.

Человек в черной шляпе повел их по лабиринту обгоревших остовов заброшенных зданий; эти места ребята изучили во время вылазок за пищей. Вскоре, однако, они миновали границы своей привычной территории и оказались в оживленной части Пустыря. Здесь пришлось продвигаться осторожно: Нико оценивал обстановку, а дети ждали в укрытии знака, что горизонт чист. Через какое-то время они добрались до провала в земле, где из гигантской бетонной трубы в стоячий зеленый пруд вырывалась струя отходов.

– Дайте-ка угадаю, – сказал Майкл, подойдя к Нико сзади. – Нам туда.

– Intelligent,[3]3
  Смышленый (франц.).


[Закрыть] – похвалил тот, снова переходя на французский.

Элси побледнела. Она увязалась в экспедицию вслед за Рэйчел, несмотря на возражения старшей сестры. Ей хотелось увидеть место встреч этой странной организации – «Черных шляп» – и товарищей таинственного человека, так неожиданно появившегося в их жизни. Группа состояла еще из пятерых детей, включая Синтию Шмидт. Младшая из девочек Мельберг, глядя на коричневато-зеленую жидкость, которая лилась из высокой трубы, едва сдержала тошноту.

– Зажмите носы, mes enfants,[4]4
  Дети мои (франц.).


[Закрыть] – посоветовал Нико.

Один за другим они последовали за ним в недра трубы; пришлось бороться с потоком отвратительной грязи и сдерживать дыхание, пока правый поворот, откуда струилась эта гадость, не оказался позади. Дальше идти было относительно сухо, хотя запах держался накрепко. Каждые пятьдесят футов или около того грязный трубопровод пронзали столпы света из сияющих в потолке сточных решеток. Труба разветвлялась на множество коридоров, и у Элси кружилась голова от того, сколько раз им уже пришлось свернуть, блуждая по подземному лабиринту. Наконец канал, по которому они следовали, оборвался, и путешественники оказались на высокой стене, за которой открывался вид на просторное помещение; здесь было холодно, но сухо и светло от небольших, закрытых железными решетками электрических ламп на кирпичных стенах. По одну сторону стояли какие-то ржавые механизмы, наводя на мысли о чем-то вроде давно заброшенной установки для обработки воды. Нико провел детей вниз по длинной лестнице и с энтузиазмом потянулся, наслаждаясь возможностью выпрямиться после долгого путешествия в сгорбленном положении. Затем он легким шагом подошел к железной двери в стене и выстучал на ней замысловатый ритм.

Через пару секунд с другой стороны раздался голос:

– Qui[5]5
  Кто (франц.).


[Закрыть] это? Qu'est-ce que c'est[6]6
  Каков (франц.).


[Закрыть] пароль?

– Je t'aime,[7]7
  Я тебя люблю (франц.).


[Закрыть] Бриджит Бардо, – ответил Нико.

– Bon,[8]8
  Хорошо (франц.).


[Закрыть] – сказал голос. На мгновение воцарилась тишина, а затем человек внутри со скрежетом открыл тяжелую дверь. Это был тощий мужчина, одетый точно так же, как Нико – в черную водолазку и берет. Он уставился на Пошольского с выражением изумления на лице. – Мы уже думали, тебя нет в живых! – воскликнул он, разглядывая своего товарища так, будто тот был привидением. – Нам сказали, грузчики загнали тебя в угол!

Нико рассмеялся.

– Меня не так-то просто изловить, Августин, – он указал на семерых детей, которые столпились у него за спиной, чтобы посмотреть, с кем он разговаривает. – Это Неусыновляемые. Ну, или, точнее, некоторые из них. Если бы не они, я был бы мертв. Они живут на складе в бывшей научно-исследовательской зоне. Питаются отбросами. В феврале этого года сбежали от Антэнка. Это они спалили интернат. Flambeau.[9]9
  Факел, пламя (франц.).


[Закрыть]

Неусыновляемые робко переглянулись, не зная, как будет встречена подобная новость, и с радостью увидели, что лицо Августина расплылось в широкой улыбке.

– C'est bon,[10]10
  Это хорошо (франц.).


[Закрыть] – сказал он. – Прирожденные диверсанты.

– Они спасли мне жизнь, – продолжил Нико. – Я должен им как минимум достойную трапезу.

– И еще что-нибудь, что можно отнести остальным, – вставила Элси, которая никак не могла выкинуть из головы мысли о толпе голодных детей, оставшихся на складе.

– Все, что угодно, для друзей Нико, – сказал Августин, отступая на шаг назад. – Заходите, Неусыновляемые. Добро пожаловать к «Шапо нуар». Не трудитесь вытирать ноги, тут полно грязи.

Все семеро Неусыновляемых вслед за Нико и Августином шагнули за порог. Дверь вела в коридор, по обе стороны испещренный узкими черными дверными проемами примерно через каждые десять футов. Пока они шли, Элси заглядывала в открытые двери. За ними кипела невероятно разнообразная деятельность: тут люди в черных беретах стояли за столом, углубившись в изучение большой карты, прижатой к столу пустыми винными бутылками из зеленого стекла; там мужчина в диковинных защитных очках осторожно присоединял провода к чему-то вроде пушечного ядра. Где-то группа людей раскладывала эти же самые штуки, похожие на бомбы, по ящикам; еще за одной дверью скрывалась длинная комната, полная одетых в черное диверсантов, которые пили вино и метали ножи в стену. Когда она проходила мимо этой последней комнаты, мужчины прервались и проводили идущих по коридору внимательными взглядами; на Элси они смотрели с крайним подозрением.

Коридор окончился просторным помещением, похожим на то, в которое они попали, выйдя из трубы; судя по виду, когда-то здесь был резервуар для воды. У одной из стен, словно запылившиеся доказательства, подтверждающие предполагаемое назначение этого места, лежали массивные турбины с лопатками, наваленные несколько небрежно и ржавеющие без дела. Посреди помещения стоял простой круглый стол, и вокруг него, одетые в почти одинаковую черную униформу, сидели, переговариваясь, еще несколько членов организации. Увидев Нико и Неусыновляемых, они в изумлении повскакали со своих мест.

– Нико Пошольский! – воскликнул один из мужчин. – Глазам своим не верю! Я думал, ты mort.

– Это значит «мертв», – шепнула Рэйчел сестре.

– А вот и нет, – ответил Нико. – И все благодаря моим друзьям. Комитет, познакомьтесь с Неусыновляемыми.

Один из мужчин – высокий, с бритой головой, вытянутым лицом и седеющей остроконечной бородкой, указывающей вниз, словно стрелка, оттолкнулся от стола и подошел к Нико, разведя руки.

– Товарищ Пошольский. Ах ты, diable,[11]11
  Дьявол, черт (франц.).


[Закрыть] – тихо выругался он от избытка чувств.

Двое мужчин заключили друг друга в крепкие объятья.

– Как ты сумел сбежать? – спросил старший. – Тебя же загнали в угол.

– С грохотом, Жак, – ответил Нико. – У меня еще оставалось два взрывных устройства. Мне удалось провести отвлекающий маневр и найти путь к отступлению. Они преследовали меня до самого сердца заброшенной научной зоны, а там, в одном из старых складов, я наткнулся на этих ребят. Они спрятали меня. Спасли мне жизнь.

Человек, которого он назвал Жаком, медленно перевел взгляд на окружавших Нико ребят.

– Дети? – изумился он. – В этой пустыне?

– Это бывшие работники Антэнка, Жак, – объяснил Нико. – Это они разрушили машиностроительный завод. Превратили его в пепел.

– Incroyable,[12]12
  Невероятно (франц.).


[Закрыть] – пробормотал старший мужчина. А потом, замахав длинными руками перед собой, добавил: – Прошу вас, дети. Присаживайтесь. Если вы явились из самого научно-исследовательского округа, то прошли очень длинный путь.

Усталые Неусыновляемые двинулись к скамьям, стоящим вдоль кирпичных стен. Усевшись, они принялись изучать удивительное помещение, в котором оказались: ржавые турбины, огромное пространство арочного потолка, заброшенный трубопровод, ведущий сюда из какого-то таинственного внешнего источника. Жак вернулся на свое место и, откинувшись назад, подождал, пока дети освоятся, прежде чем продолжить:

– Забавно, drôle,[13]13
  Забавно, чудно (франц.).


[Закрыть] что Нико нашел вас – вернее, вы нашли Нико – именно в научной зоне. Полагаю, вы вряд ли знаете, что это за место, так?

– Забытое место, – сказала Элси.

– Это мы стали его так называть, – вставил Майкл. – Там теперь наш дом.

Жак улыбнулся:

– Когда-то он был моим.

– Вашим? – удивилась Синтия Шмидт.

– Меня зовут Жак Хрусцель, и я имею честь быть основателем «Шапо нуар». Я поклялся не покладая рук бороться с гнетом промышленного государства. Но до того как я стал называться этим кодовым именем, меня звали Джек Крессель, и я был главным разработчиком научно-исследовательской отрасли Промышленного пустыря. Был, как это называется, титаном промышленности.

– Вы были титаном? – ахнул Майкл. Как один из старших сирот, он примерно представлял себе иерархию власти на Промышленном пустыре.

Мужчина кивнул.

– Еще во времена секстета: грузоперевозки, нефтехим, ядерная, горнодобывающая, машиностроительная и научно-исследовательская отрасли. Здесь, – он обвел жестом диковинное огромное помещение, в котором они находились, – были мои владения. Среди прочего я спроектировал эту очистительную систему.

Несколько других членов «Черных шляп» выглянули из дверей, которыми был усеян коридор, и, присоединившись к растущей толпе в кирпичном зале, молчаливо наблюдали за новоприбывшими.

– Но вы, должно быть, голодны, mes amis,[14]14
  Друзья мои (франц.).


[Закрыть] – заметил Жак.

– В самом деле, я ведь обещал им обед, – опомнился Нико. – Это самое малое, чем я могу им отплатить.

– Что ж, мы устроим вам обед, – сказал Жак. – Товарищ Пошольский, принеси-ка ребятам еды. Кажется, от вчерашнего праздника у нас осталось немного шоколадного торта, ты не помнишь? – он подмигнул Элси. – Вчера у Ксавьера был день рождения.

При упоминании шоколадного торта у Элси потекли слюнки. Она не ела шоколада уже несколько месяцев, с тех пор, как родители уехали и они с сестрой остались на попечении Антэнка в интернате для трудных детей. Одной мысли о нем хватило, чтобы сердце заколотилось в груди. Она посмотрела на Рэйчел, ожидая, что та ответит на ее счастливую улыбку, но внимание Рэйчел было приковано к Жаку.

– Шоколадного торта мало, – сказала девочка. – Нам нужна ваша помощь.

Жака, казалось, совершенно не встревожила эта внезапная вспышка нетерпения.

– Но шоколадный торт – это неплохое начало, oui?[15]15
  Да (франц.).


[Закрыть]

Остальные шестеро детей согласно забормотали со своих скамеек. Рэйчел промолчала.

Вскоре на стол в центре помещения навалили множество разнообразной еды: пастуший пирог, пюре, бутерброды с сейтаном[16]16
  Сейтан – растительный заменитель мяса, изготавливаемый из пшеничного белка.


[Закрыть] («„Черные шляпы“ – строго вегетарианская организация», – объяснил один из присутствующих. – «Профессиональные подрывники и любители животных».). А также обещанный шоколадный торт – многослойный, сочный и покрытый плотной сливочной глазурью. Дети с энтузиазмом приступили к трапезе, накладывая еду на тарелки и набивая рты имеющимися ингредиентами в диковинных сочетаниях – которые показались бы им отвратительными раньше, до того, как в их жизнях наступило отчаянное время. Пока они ели, Жак звучным голосом продолжал рассказывать свою историю:

– Шесть титанов в шести отраслях. Мы разделили эти места, пространство вдоль широкой реки, между собой. Вшестером. Все мы были отпрысками знаменитых родов, наследниками, которым предстояло стать величайшими из людей. Питер Хиггс получил власть над полезными ископаемыми в недрах земли. Джоффри Антэнк – над машиностроительным производством. Реджинальд Дюбек – над атомной энергетикой, а Лайнус Тамсон – над добычей и обогащением нефтехимического сырья. Еще был Брэдли Уигман, мой школьный друг, обладавший блестящими организаторскими способностями, старший в семье, которая владела грузоперевозочной империей. Вместе мы объединили Промышленный пустырь в эффективную и естественную систему. Все шестеро титанов работали на благо промышленного государства. Я, как мой отец и дед, имел научные задатки и, в соответствии с правом рождения, научно-исследовательская отрасль оказалась под моим управлением. Мы работали в гармоничном взаимодействии, все шестеро, и вскоре своими стараниями добились того, что стали очень уважаемыми, влиятельными и богатыми людьми.

Дети смели по порции торта и с радостью получили добавку, а Жак продолжал:

– Но Брэдли Уигман изменился. Перспектива богатства и власти, которую открывала работа с коллегами-промышленниками ради общего блага, преобразила его. Он захотел большего. Захотел сокрушить конкурентов; а как только они были разгромлены, взялся за своих друзей. Он реорганизовал секстет так, чтобы все подчинялись только ему, чтобы его отрасль контролировала пять других. Взялся заведовать оптимизацией производства различной продукции, которая изготавливалась на Пустыре, и в недвусмысленных выражениях дал понять, что не потерпит инакомыслия.

– Я уже давно хотел развивать использование энергии из альтернативных источников, которое не потребует уничтожения земли и выбросов вредных веществ в атмосферу. Я нацелил всю свою команду на поиск этого неуловимого идеала, и в недолгий срок нам удалось создать из растительного компоста и канализационных отходов небольшое количество чрезвычайно горючего топлива с нулевым уровнем выбросов. Мы сделали все это в том самом месте, которое вы называете Забытым и в стенах которого некогда кипели энтузиазм и энергия множества лучших научных умов нации. Открытие этого топлива было серьезным прорывом – из тех, что случаются лишь раз в поколение. Мы работали не покладая рук и построили у самого сердца Промышленного пустыря этот подземный очистительный узел, где собирались превращать мусор в золото.

Элси вытерла пальцем остатки крема с тарелки и с новообретенным пониманием оглядела заброшенные механизмы вокруг.

– Поначалу, – продолжал Жак, – Уигман поддерживал наши усилия – пока эта работа не мешала выполнению наших обычных ежедневных обязанностей. Но как только стало ясно, что нашей целью был своего рода научный прорыв, который оставил бы в прошлом целые отрасли промышленности, в том числе его ненаглядные нефтехимическую и ядерную индустрии, не говоря уже о горнодобывающем деле – на него со всех сторон посыпались требования оставить нас не у дел. Именно так он и поступил.

От подробного рассказа Жака о том, как Уигман послал свою армию грузчиков саботировать производство, сама атмосфера в помещении, казалось, стала мрачнее. Бандиты выгнали ученых из зданий и сожгли последние дотла.

– Все мои исследования, – последнее слово Жак произнес с глубоким уважением, – пропали. Все прототипы, все образцы, моя замечательная библиотека – все обратилось в пепел и дым.

Семеро Неусыновляемых, слушая этот рассказ, постепенно перестали жевать. Несколько членов «Черных шляп», собравшись в углу, играли в ножички; Нико чертил на зернистой поверхности стола какой-то символ. В одной из дальних комнат гулко капала вода. Жак продолжил:

– В каком-то смысле это стало для меня эпифанией… вы знаете, что такое «эпифания»?

– Да, – сказал было Майкл, но, когда все глаза повернулись к нему, стушевался. – Хотя вообще-то нет.

– Это озарение. Внезапное столкновение с собственным «я». Базис для полной трансформации. Кристальная ясность. Вот что снизошло на меня. В огне этого великого пожара, среди взрывов, которые в буквальном смысле обратили мои драгоценные исследовательские лаборатории и труд всей моей жизни в прах, я увидел эту самую жизнь новым взглядом. Увидел лицемерие, цинизм, отраву индустриального мышления. Разрушительную силу капитализма. Мне все стало кристально ясно. И в тот же день, сбежав вместе со своими последователями в ту самую канализацию, которую мы построили для нашего детища, я поклялся посвятить остаток дней разрушению общества, которое меня создало. В тот день Джек Крессель умер. И родился Жак Хрусцель.

За этим драматическим признанием последовала тишина. Элси перестала дожевывать последний кусочек шоколадного торта и во всеобщем молчании проглотила его с довольно громким звуком. Краем глаза она видела, что сестра поставила на стол чистую тарелку и скрестила руки. Элси было ясно, что та теряет терпение.

– Так вот как все это началось? – спросил Майкл, убирая крошки со своих призрачных подростковых усиков. – Эта ваша «Шато муар»? – он покраснел немного, спутав произношение. – Или как там?

– «Шапо нуар», – подсказал Нико. – Да. Жак нашел нас – выброшенных на помойку, ненужных работников Промышленного пустыря, и объединил для служения общей цели.

– Так что вы все-таки делаете? – попытался уточнить мальчик.

– Взрываем, – ответил Нико. – Рано или поздно все сровняем с землей. Тогда, и только тогда, мы будем удовлетворены.

– Похоже, вам еще долго трудиться, – это подала голос Рэйчел, которая продолжала сидеть, скрестив руки на груди. – Не похоже, чтобы вы особенно много важного уничтожили. Кроме, конечно, завода Антэнка. Ой, подождите. Это же мы сделали, – и она криво усмехнулась.

Нико с ухмылкой погрозил ей пальцем:

– Она мне нравится, Жак. Ей палец в рот не клади.

Жак откинулся в кресле, глядя на девочку:

– На самом деле, верное замечание. Мы можем атаковать только извне, но Уигман построил мощную империю. Спрятался за высокими, крепкими стенами. В такой игре главное – измотать противника. Это не битва, это осада.

– Схватим его за лодыжки. Только так… – начал Нико.

– Можно свалить гиганта, за лодыжки, – закончила Рэйчел. – Это мы уже поняли. Но, кусая гиганта за лодыжки, вы не сможете помочь нам вернуть наших друзей.

– Друзей? – спросил Жак, глядя на Нико.

– Ах да, – опомнился тот. – Это, так сказать, часть договора. Они помогли мне спрятаться от грузчиков, и я сказал, что мы поможем им вызволить двоих… членов их клуба.

– Их зовут Марта Сонг и Кароль Грод, – пояснила Рэйчел. – Марта – немного младше меня, азиатка. Кароль – старик. Он слепой.

Слушая описание похищенных, Жак издал какое-то прерывистое мычание:

– Звучит знакомо. Слепой старик, девочка-азиатка. Это не их случайно…

– …грузчики взяли под стражу, – подсказал Нико.

– Освежи-ка мою память, товарищ. Это те двое, которых привели в башню?

Нико, казалось, смутился:

– Те самые.

Тогда Жак повернулся к Неусыновляемым:

– Боюсь, наш товарищ Пошольский дал вам обещание, исполнить которое он не в состоянии по объективным причинам. Ваши соратники попали в башню. Это то же самое, как если бы они пропали с лица земли, друзья мои. Никто уже не сумеет их вернуть.

– Обманщик! – вдруг воскликнула Рэйчел. Она вскочила со скамьи и накинулась на Нико, который отшатнулся назад, чтобы избежать атаки. Элси пронзительно взвизгнула от удивления, а Майкл бросился вперед и схватил Рэйчел за плечи.

– Рэйчел! – крикнул он, оттаскивая ее. – Остынь!

– Мы могли его убить, – завопила Рэйчел дрожащим от гнева голосом. – Но отпустили. Он нам обещал!

Нико, спрятавшийся за группкой «Черных шляп», смущенно посмеивался над собой оттого, что так напугался при внезапном нападении девочки. Жак молча перевел взгляд с него на черноволосую девочку и обратно, а потом, тяжело вздохнув, заговорил.

– Эх, Нико, – сказал он. – Человек, дающий клятвы, которые не может сдержать, достоин жалости. Даже если для него это единственный способ спастись.

– Я сожалею, Жак, – сказал Нико с улыбкой. – Excuse moi.[17]17
  Прошу прощения (франц.).


[Закрыть] Обстоятельства вынудили.

– «Черные шляпы» держат свои обещания, дети, – продолжал Жак. – Но уверяю, ваше желание – спасти друзей – невыполнимо. Башня Титана неприступна. И точка.

– Тогда отдайте нам Нико обратно, – хладнокровно проговорила Рэйчел. – У нас же был уговор, правда? – ее губы изогнулись в лукавой улыбке. Она стряхнула руки Майкла со своих плеч.

– Да, – сказала Синтия Шмидт, вставая бок о бок с Рэйчел. – Отдайте нам нашего пленника.

Нико побледнел.

– Жак, – в отчаянии сказал он. – Ты не можешь этого сделать. Эти дети… эти дети – дикари.

Его друг, словно размышляя над предложением, молча поглаживал седую треугольную бороду.

– Сделка есть сделка… – пробормотал он задумчиво.

– Подожди, Жак, – взмолился Нико и покачал пальцем, указывая на старшего товарища, словно выигрывая время, чтобы найти верные слова. – Операция «Тотальная перепланировка». Помнишь? Мы могли бы ее провернуть, нужно только собрать подходящую команду.

Жак вскинул бровь:

– План провальный по нескольким причинам. Как я полагаю, эти дети хотят вернуть своих друзей живыми, а не в виде кучки пепла?

– Нужно будет кое-что переработать… но неужели мы не сможем все подогнать? В смысле, пора бы уже и замахнуться на главного босса, разве нет? – голос Нико срывался от отчаянного напряжения.

Продолжая гладить подбородок, Жак положил ногу на ногу; его отточенное движение выдавало человека с многолетним опытом физических упражнений.

– Я прошу прощения за безответственное поведение моего подопечного, дети, – сказал он наконец. – Он разыграл гамбит, зная, что план рискованный. Однако у нас с вами – у наших, так скажем, организаций – схожие цели. Можно надеяться, что эти цели не являются взаимоисключающими. Более того, возможно, они объединятся самым удовлетворительным образом, – он оглядел помещение, полное одетых в черное диверсантов, пробежав по ним взглядом, и добавил. – Позовите Ле Поньяра. И уберите все со стола. Посмотрим, не сложится ли у нас какого-нибудь плана.