Текст книги "Разбитые сердца (ЛП)"
Автор книги: Колин Гувер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)
– Закат сегодня действительно был очень красивый.
– Ты еще не видела рассвет со своего балкона.
– Я так рано не просыпаюсь, – отвечаю я со смехом.
Сигнал оповещает о завершении настройки телефона, и Самсон опускает взгляд на экран.
– Хочешь, внесу наши номера? – Он открывает список контактов в своем телефоне на имени Сары.
– Конечно.
Записывает номер Сары. Затем Маркоса. Потом свой. Делает еще пару настроек в телефоне и наконец отдает его мне.
– Инструктаж нужен?
Я качаю головой.
– У подруги дома был такой. Я разберусь.
– А где дом?
Вопрос простой, но от него у меня начинает пылать кожа. Это вопрос из числа тех, которые задаешь, чтобы узнать кого-то получше.
Я прокашливаюсь.
– Кентукки, – отвечаю я. – А ты откуда?
С минуту он молча изучает меня взглядом. Затем отворачивается и хватается за ручку двери, будто тотчас сожалеет о том, что начал со мной беседу.
– Выйду на свежий воздух, – говорит он, открывая дверь. Затем захлопывает ее и идет прочь от машины.
Наверное, его странная реакция должна была обидеть меня, но я не обижена. Я испытываю облегчение. Мне хочется, чтобы он был настолько же безразличен ко мне, насколько я безразлична к нему.
Или хотя бы настолько же безразличен, насколько я пытаюсь быть.
Я смотрю на экран телефона и набираю номер Натали. Она одна из немногих моих подруг, с кем мне хотелось поговорить со вчерашнего вечера. Уверена, она узнала о смерти моей матери от своей и тогда, наверное, очень беспокоится, не зная, где я. После ее отъезда в колледж нам было непросто поддерживать связь, потому что у меня нет телефона. Это обстоятельство повлияло на то, что друзей у меня немного. Сложно быть на связи, когда ты технически не оснащена.
Я выхожу из машины и нахожу пустующее место на пароме, чтобы сделать звонок. Встаю лицом к воде, набираю номер и жду, слушая гудки.
– Алло?
Услышав ее голос, я с облегчением выдыхаю. Наконец-то, что-то родное.
– Привет.
– Бейя? Твою ж мать, я чуть с ума не сошла от волнения. Я слышала о случившемся, соболезную. – Ее голос звучит очень громко. Пытаюсь понять, как выключить громкую связь, но на экране только цифры. Оглядываюсь по сторонам, но поблизости никого нет, и я просто приглушаю динамик ладонью, чтобы мой разговор не помешал никому в округе.
– Бейя? Алло?
– Извини, я тут.
– Где ты?
– В Техасе.
– Какого черта ты в Техасе?
– Мой отец сюда переехал. Я решила, что проведу это лето у него. Как дела в Нью-Йорке?
– Иначе, – говорит она. – В хорошем смысле. – Повисает пауза. – Боже, все еще не могу поверить, что Джанин умерла. Уверена, что ты в норме?
– Ага. Разок поплакала хорошенько, но… не знаю. Может, со мной что-то не так.
– Да и ладно. Матерей хуже нее я не встречала.
Вот, за что я люблю Натали. Она всегда говорит, что думает. Немногие люди настолько откровенны.
– А что твой отец? Ты ведь давно с ним не виделась? Неловко?
– Ага. Может, даже хуже, с тех пор, как я стала взрослой. Но он живет в пляжном доме, а это огромный плюс. Но он женат. И у него падчерица.
– Пляжный дом – это супер. Но... о нет, у тебя сводная сестра? Ровесница?
– На год старше. Ее зовут Сара.
– На слух рисуется симпатичная блондинка.
– Так и есть.
– Она тебе нравится?
Я размышляю над ответом.
– Пока не знаю, какого я о ней мнения. Мне кажется, она может быть из категории девчонок из раздевалки.
– Фу. Они хуже всех. Но хоть парни симпатичные есть?
Едва Натали задает этот вопрос, я что-то замечаю краем глаза. Поворачиваю голову и вижу, что ко мне идет Самсон. Он пристально смотрит на меня, будто застал окончание нашего разговора. Я стискиваю челюсти.
– Нет. Никаких симпатичных парней. Но мне пора. Запиши мой номер.
– Хорошо, поняла.
Я заканчиваю звонок и сжимаю телефон в руке. Богом клянусь, он всегда появляется в самый неподходящий момент.
Самсон делает пару шагов и встает рядом со мной возле перил. С прищуром смотрит в мою сторону любопытным взглядом.
– Кто такие девчонки из раздевалки?
Как же жаль, что он это услышал. Мне правда нравится Сара. Сама не понимаю, почему так ответила Натали.
Я вздыхаю и, развернувшись, прислоняюсь спиной к перилам.
– Так я называла злобных девчонок в школе.
Самсон кивает, будто размышляет над моим ответом.
– Знаешь… когда Сара узнала, что ты приедешь, она перебралась в гостевую комнату. Хотела, чтобы тебе досталась лучшая спальня. – На этих словах он отталкивается от перил, обходит меня и идет обратно к машине.
Я отворачиваюсь и издаю стон, прижав ладони к лицу.
Еще никогда в жизни я не выставляла себя дурой столько раз перед одним и тем же человеком, а этого парня я знаю меньше суток.
Глава 8
Домой мы возвращаемся поздно. Я раскладываю купленные вещи. Минувшие сутки оказались для меня, мягко говоря, напряженными. Я измотана. Возможно, меня настигает запоздалая скорбь. И я все еще голодна, хотя мы с Сарой съели целую упаковку шоколадных пончиков.
Я спускаюсь на кухню и застаю там отца, сидящего за столом с ноутбуком и разложенными повсюду книгами. Услышав меня, он поднимает взгляд.
– Привет, – говорит он, выпрямившись на стуле.
– Привет. – Я указываю на буфет. – Пришла за перекусом. – Открываю дверцу шкафа и беру пачку чипсов. Закрыв его, я собираюсь прошмыгнуть обратно в свою комнату, но у отца другие планы.
– Бейя, – зовет он, едва подхожу к лестнице. – Есть минутка?
Я нерешительно киваю в ответ. Подхожу к столу и сажусь напротив. Подтягиваю ногу к груди и пытаюсь вести себя непринужденно. Отец откидывается на спинку стула и потирает щеку ладонью, будто собирается сказать что-то, отчего нам будет неловко.
Он узнал про мою мать? Сомневаюсь, что у них есть общие знакомые, кроме меня, потому даже не знаю, откуда он мог бы узнать.
– Прости, что не прилетел на твой выпускной.
А. Речь о нем. С минуту я сосредоточенно смотрю на него и открываю пакет с чипсами. Пожимаю плечами.
– Ничего страшного. Для человека со сломанной ногой путь неблизкий.
Он поджимает губы и, подавшись вперед, упирается локтями в стол.
– Насчет этого… – начинает он.
– Мне все равно, пап. Правда. Мы все врем, чтобы отвертеться от того, что не хотим делать.
– Дело не в том, что я не хотел там быть, – говорит он. – Просто… не думал, что ты хочешь, чтобы я приехал.
– Почему бы я не захотела твоего присутствия?
– Просто у меня сложилось впечатление, будто последнюю пару лет ты меня избегаешь. Я тебя не виню. Не думаю, что был тебе очень хорошим отцом.
Я смотрю в пакет с чипсами и перебираю его содержимое.
– Не был. – Небрежно бросаю в рот чипсы, будто не отвесила сейчас худшее оскорбление, которое ребенок может нанести своему родителю.
Отец хмурится и собирается сказать что-то в ответ, но в кухню прямо с лестницы влетает Сара в нехарактерном для такого времени суток энергичном состоянии.
– Бейя, надевай купальник, мы идем на пляж.
Отец, похоже, испытывает облегчение оттого, что нам помешали. Вновь сосредотачивает внимание на компьютере. Я встаю и бросаю кусочек в рот.
– А что на пляже?
Сара смеется.
– На пляже пляж. Больше ничего не нужно. – Она вновь надела верх от купальника и шорты.
– Я очень устала, – говорю я.
Она закатывает глаза.
– Всего часик, и можешь идти спать.
***
Я окончательно сникаю, когда мы переходим через песчаную гряду. Я надеялась, что людей будет больше, и удастся остаться невидимой, но, похоже, что толпа, сидевшая на пляже, разошлась, и остались только Маркос и Самсон. И еще пара людей, барахтающихся в воде.
Маркос расположился возле костра, но Самсон сидит на песке в одиночестве в нескольких метрах от него, устремив взгляд в темный океан. Я знаю, что он слышит, как мы подходим, но не оборачивается посмотреть на нас. То ли погружен в свои мысли, то ли намеренно меня игнорирует.
Надо придумать, как оставаться непринужденной в его присутствии, раз уж предстоящим летом он постоянно будет находиться рядом.
Вокруг костра расставлены шесть пляжных кресел, но на два из них брошены полотенца, а на подлокотниках стоят бутылки пива. Судя по всему, здесь занято. Сара садится рядом с Маркосом, и я занимаю одно из двух оставшихся пустыми кресел.
Сара смотрит на плавающих в океане ребят.
– Это там Каденс с Бо?
– Ага, – сухо отвечает Маркос. – Кажется, она завтра уезжает.
Сара закатывает глаза.
– Жду с нетерпением. Вот бы она и Бо с собой забрала.
Я не знаю, кто такие Каденс и Бо, но, судя по всему, Сара и Маркос от них не в восторге.
Я стараюсь не смотреть на Самсона, но получается с трудом. Он сидит в метрах пяти от нас, обхватив колени руками и глядя, как волны впиваются в песок. Он явно о чем-то думает, и меня саму раздражает, что становится интересно, о чем именно. Вот что порождает вид океана. Мысли. Множество мыслей.
– Пойдем плавать, – зовет Сара и, поднявшись, снимает шорты. Затем смотрит на меня. – Хочешь с нами?
– Я уже приняла душ, – качаю головой я.
Сара хватает Маркоса за руку и поднимает с кресла. Он подхватывает ее на руки и бежит к воде. Визг Сары вырывает Самсона из транса, в котором он погряз. Он встает и отряхивает шорты от песка. Шагает обратно к костру, но я замечаю, как он на миг мешкает, когда замечает, что я сижу здесь одна.
Я неотрывно наблюдаю за Сарой и Маркосом, потому что не знаю, куда еще направить взгляд. Смотреть, как Самсон идет к костру, я совершенно не хочу. Мне до сих пор неловко за разговор, который он недавно подслушал. Не хочу, чтобы он думал, будто я недолюбливаю Сару, потому что это не так. Просто я пока ее совсем не знаю. Но то, что он услышал, прозвучало хуже, чем есть на самом деле.
Он молча садится в кресло и смотрит на огонь, даже не пытаясь завести со мной разговор. Я озираюсь по сторонам, оглядывая необъятное пространство пляжа, и задумываюсь, отчего же меня сейчас сковало чувство, будто я задыхаюсь.
Я делаю неторопливый вдох, осторожно выдыхаю и говорю:
– Я не то имела в виду, когда высказалась сегодня. О Саре.
Самсон смотрит на меня с невозмутимым выражением лица.
– Хорошо.
Больше он ничего не говорит.
Я качаю головой и отворачиваюсь, но он успевает заметить, как я закатываю глаза в ответ. Не знаю, почему он кажется мне козлом, даже когда защищает своих друзей.
– Что не так? – спрашивает он.
– Ничего. – Я откидываюсь на спинку кресла и смотрю на небо. – Все, – шепчу я себе под нос.
Самсон берет палку, воткнутую в песок возле его кресла. Ворочает угли в костре, но больше ничего не говорит. Я смотрю направо, на дома, выстроившиеся вдоль пляжа. У Самсона самый красивый дом. Более современный. Ослепительно белого цвета с черной отделкой, квадратных форм и с обилием стекол. Но в сравнении с домом отца и Аланы он выглядит холодным.
А еще безлюдным, будто парень живет в нем один.
– Ты один живешь в своем доме?
– Не считаю его своим, но да, я живу там один.
– Где твои родители?
– Не здесь, – отвечает он.
Он отвечает отрывисто, но вовсе не от стеснения. Он совершенно точно не стеснителен. Интересно, он со всеми так разговаривает или только со мной?
– Ты учишься в колледже? – спрашиваю я.
Он мотает головой.
– Взял академический отпуск.
Я еле слышно смеюсь. Смех вырывается непроизвольно, но его ответ никак не вписывается в мою картину мира.
Самсон приподнимает бровь, молча спрашивая, почему я смеюсь над его ответом.
– Для бедного человека академический отпуск после школы означает загубленное будущее, – говорю я. – Но если ты богат, такой шаг будет считаться современным. Даже модное название для этого придумали.
Он смотрит на меня с минуту, но ничего не говорит. Мне хочется просверлить дыру в его голове, чтобы его мысли вырвались наружу. С другой стороны, они могут мне не понравиться.
– Зачем вообще нужен академический отпуск? – спрашиваю я.
– Предполагается, что ты потратишь этот год на поиски себя. – Последние два слова он произносит немного язвительно.
– И как? Нашел себя?
– Я и не терял, – многозначительно отвечает он. – Я в этот год не колесил по Европе. А занимался отцовскими домами под сдачу. Не очень-то современно.
Кажется, он говорит об этом с легкой досадой, но я бы все отдала, чтобы мне платили за проживание в красивом пляжном доме.
– Сколько здесь домов у твоей семьи?
– Пять.
– Ты живешь в пяти домах?
– Не во всех сразу.
Мне показалось, он даже слегка улыбнулся. Не могу понять. Возможно, просто промелькнул отблеск пламени.
Наши жизни поразительно отличаются, и все же мы сидим на одном и том же пляже возле одного и того же костра. Пытаемся вести беседу, которая не стала бы доказательством тому, что мы с ним с разных планет. Но наши планеты так далеки друг от друга, что даже находятся в разных галактиках.
Мне хочется на день оказаться в его голове. В голове любого богатого человека. Каким они видят мир? Какой меня видит Самсон? О чем беспокоятся богатые люди, раз им нет нужды беспокоиться из-за денег?
– Каково это, быть богатым? – спрашиваю я.
– Наверное, почти так же, как быть бедным. Просто денег у тебя больше.
Это настолько нелепо, что даже не смешно.
– Только богатый человек так бы сказал.
Он втыкает палку обратно в песок и облокачивается на спинку кресла. Поворачивает голову в мою сторону и смотрит мне в глаза.
– Тогда каково быть бедным?
У меня сводит живот, оттого что он почти в точности переадресует мне мой же вопрос. Я издаю вздох, раздумывая, стоит ли быть с ним честной.
Стоит. За последние сутки я врала так много раз, что карма меня непременно настигнет. Я вновь смотрю на пламя костра, горящего перед нами, и отвечаю.
– Мы не получали продовольственные карточки, потому что мать всегда была слишком пьяна, чтобы прийти на их выдачу. Машины у нас тоже не было. Есть дети, которым не нужно беспокоиться о еде, есть дети, чьи семьи, по тем или иным причинам живут за счет государства. А есть дети вроде меня. Те, что вне учета. Те, что учатся выживать любыми средствами. Те, что, не задумываясь, съедят кусок от выброшенной на пол парома буханки хлеба, потому что для них это нормально. Это ужин.
Самсон пристально смотрит на меня, стиснув челюсти. Несколько мгновений проходят в тишине. Вид у парня слегка виноватый, но он отворачивается и опять смотрит на костер.
– Извини, что сказал, будто разницы почти нет. Слова недалекого человека.
– Ты вовсе не недалекий, – тихо возражаю я. – Недалекие люди не смотрят на океан таким вдумчивым взглядом, как ты.
Едва я произношу эти слова, Самсон вновь смотрит на меня. Его взгляд слегка переменился, глаза прищурились. Потемнели. Он проводит ладонью по лицу и бормочет:
– Черт.
Не знаю, почему он так отреагировал, но от его ответа у меня по рукам бегут мурашки. Отчего-то кажется, будто он осознал что-то обо мне.
Но я не могу расспросить его об этом, потому что замечаю, как из воды в нашу сторону идут парень с девушкой. Каденс и Бо.
Когда они подходят ближе, я понимаю, что это та самая девушка, которую Самсон целовал сегодня у себя на кухне. Она рассматривает меня, приближаясь к костру. Чем ближе она подходит, тем красивее оказывается. Она садится не в кресло, а прямиком Самсону на колени. Смотрит на меня так, будто ждет какой-то реакции в ответ на то, что она использует Самсона в качестве личного кресла, но я хорошо умею скрывать свои чувства.
Почему я вообще что-то чувствую?
– Кто ты? – спрашивает Каденс.
– Бейя. Сводная сестра Сары.
По тому, как ее взгляд пробегает по мне, я понимаю, что она из числа девчонок из раздевалки. Она обнимает Самсона рукой, как будто помечает территорию. Самсон при этом сидит со скучающим видом, а может, погружен в свои мысли. Бо, который только что купался с Каденс, берет пиво и садится рядом со мной.
Он пробегается взглядом по моим ногам, затем неторопливо скользит им вдоль моего тела, пока, наконец, не смотрит мне в глаза.
– Я Бо, – говорит он с дерзкой улыбкой и протягивает мне руку.
Я пожимаю ее, но рядом тотчас оказываются Сара и Маркос, вернувшиеся после заплыва. Девушка издает стон, увидев, что Бо сосредоточил на мне свое внимание.
– Бейя помолвлена, – говорит Сара. – Не трать время.
Бо смотрит на мою руку.
– Не вижу кольца.
– Потому что бриллиант настолько большой, что ей тяжело носить его весь день, – остроумно отвечает она.
Бо наклоняется ко мне и смотрит с ухмылкой.
– Она врет, потому что ненавидит меня.
– Я так и поняла.
– Откуда ты?
– Из Кентукки.
– Надолго приехала?
– Наверное, на все лето.
Он широко улыбается.
– Отлично. Я тоже. Если станет скучно, я живу вон… – Он указывает рукой в направлении своего дома, но замолкает, потому что Сара встает прямо перед нами.
Она берет меня за руку.
– Давай, Бейя. Пойдем домой.
Я испытываю облегчение. Мне вообще не хотелось здесь быть.
Я встаю, и Бо закатывает глаза, в поражении взмахивая руками.
– Вечно ты портишь мне все веселье, Сара.
Сара тянется и целует Маркоса на прощанье. Я бросаю взгляд на Самсона. Все мое внимание приковано к его руке, прижатой к бедру Каденс. Мы с Сарой выдвигаемся в сторону дома, но за миг до этого Самсон встречается со мной взглядом. Он смотрит на меня так пристально, что от его взгляда щемит в груди. Я отворачиваюсь и, не оглядываясь, иду за Сарой.
– Что не так с Бо? – спрашиваю я по пути к дому.
– Он неадекватен во всех смыслах. Не обращай на него внимания, пожалуйста, он его совершенно не заслуживает.
В присутствии Самсона сложно обращать внимание на кого-то еще.
Мы с Сарой проходим по песчаной полосе, и мне всей душой хочется взглянуть на него в последний раз, но я сдерживаюсь.
– А девушка? Каденс?
– Не волнуйся, – отвечает Сара. – Она завтра уедет, и Самсон будет свободен.
– Я не стою в этой очереди, – смеюсь я.
– Пожалуй, оно и к лучшему, – говорит Сара, когда мы подходим к дому. – В конце лета Самсон уезжает в Военно-воздушную академию. Мне бы, конечно, очень хотелось свести вас двоих вместе, но выйдет отстойно, если ты влюбишься в него перед отъездом.
Услышав это, я приостанавливаюсь на ступеньках, но Сара не замечает, потому что идет впереди меня. Однако ее слова застигают меня врасплох. Самсон не говорил о том, чем займется, когда закончится его академический отпуск. Не знаю, почему, но я не ожидала, что он отправится в армию.
Когда мы заходим в дом, свет нигде не горит.
– Хочешь, еще посидим и посмотрим фильм?
– Я ужасно устала. Может, завтра вечером?
Сара садится на диван и берет в руки пульт. Откидывает голову на мягкое изголовье и смотрит на меня вверх ногами.
– Я рада, что ты здесь, Бейя. – Она включает телевизор и больше не обращает на меня внимания, но ее слова заставляют меня улыбнуться.
Я верю, что она рада моему присутствию. Это приятно. Я нечасто чувствую, будто мое присутствие ценят. Или хотя бы замечают.
Поднявшись в свою комнату, я закрываю дверь и запираю ее на замок.
Подхожу к дверям, ведущим на балкон, и распахиваю их. Мне хочется спать под шум океана. А еще хочется видеть, чем занят Самсон.
Маркос и Бо все еще сидят у костра. Каденс уходит в противоположном от дома Самсона направлении.
Самсон идет по песчаной полосе в сторону своего дома. Один.
Почему меня это так радует?
Я не хочу, чтобы он заметил меня, поэтому возвращаюсь в комнату и закрываю двери.
Перед тем, как лечь в кровать, я вынимаю портрет матери Терезы из пакета, в котором он преодолел этот путь, и ставлю его на комод. Он выглядит совершенно неуместно в этой роскошной комнате, но от этого я лишь сильнее радуюсь, что взяла его с собой. Мне нужно, чтобы частичка дома напоминала мне о том, что эта комната, этот дом и весь этот город не моя действительность.
Глава 9
Что это, черт побери, за звук?
Я прижимаю ладонь к уху, растерявшись от шума, который вырвал меня из крепкого сна. Он раздается из дальнего конца комнаты. Я открываю глаза, отрываю голову от подушки, и звук становится громче. Смотрю в окно, но на улице едва забрезжил свет. Горизонт серый, будто мир пока только готовится к пробуждению.
Я со стоном откидываю одеяло, чтобы найти источник шума. Похоже, раздается он из комода, и я бреду к нему.
Мой новый телефон. Я потираю глаза, чтобы проснуться и прочесть надпись на экране. На часах почти шесть утра.
В телефоне поставлен будильник. И подпись: «иди смотреть рассвет».
Больше ничего не написано.
Я отключаю звонок, и в комнате снова становится тихо. Оглядываюсь в сторону балкона.
Самсон.
Надеюсь, оно того стоит.
Беру с кровати одеяло и кутаюсь в него. Выхожу на балкон и бросаю взгляд на балкон Самсона. Там никого нет.
Сажусь на один из стульев и подтягиваю одеяло до подбородка. Смотрю на темную линию горизонта. С востока над океаном проглядывает лишь тонкая полоска солнечного света. На севере небо затянуто тучами, и время от времени мелькает молния. Похоже, надвигается гроза, намереваясь поглотить свет.
Я сижу на балконе и смотрю, как солнце неспешно освещает полуостров. Слушаю шум волн, выплескивающихся на берег. В отдалении грохочет гром, и летающие рядом чайки начинают кричать.
Несколько минут я сижу, погрузившись в транс, а ветер начинает набирать силу. Начавшийся красочно рассвет неспешно меркнет с приближением грозы. Небо поглощает все оттенки ярких красок, которые пытались пробиться сквозь тучи, и вскоре все оно оказывается застлано серым цветом.
Начинается дождь. Меня защищает крыша балкона, и ветер пока не слишком сильный, поэтому я остаюсь сидеть снаружи и наблюдаю, как еще пятнадцать минут назад подававший надежды рассвет медленно сменяет хмурость.
Интересно, Самсон знал, что сегодня с рассветом начнется гроза? Я окидываю взглядом его дом и замечаю, что он стоит у входа, облокотившись на дверной косяк с кружкой кофе в руках. Парень не смотрит ни на дождь, ни на океан, ни на небо.
Он смотрит на меня.
Поймав на себе его взгляд, я чувствую, как внутри меня что-то пробуждается, и не хочу, чтобы оно пробуждалось. С минуту я смотрю на него в ответ и размышляю, просыпается ли он каждое утро, чтобы наблюдать рассвет, или просто хотел посмотреть, что я буду делать с будильником, который он установил.
Быть может, ему действительно по душе рассветы. Может, он один из немногих не воспринимает этот вид как должное?
Мне кажется, вполне вероятно, что я ошибаюсь на его счет. Возможно, слишком рано составила о нем мнение. И все же, какая разница, даже если я не права? Общение между нами проходит неловко, и изменить это можно, только если один из нас полностью поменяет свой характер.
Я разрываю зрительный контакт и возвращаюсь в комнату. Забираюсь обратно в кровать.
Наверное, лучше я останусь здесь.
Глава 10
Большую часть трех минувших дней я провела в своей комнате. Дождь в довершение к непростой для меня неделе отбил всяческое желание сталкиваться с окружающим миром. К тому же, эта комната становится моим излюбленным местом, потому что в заточении этих четырех стен я чувствую себя в безопасности. Отсюда открывается беспрепятственный вид на океан, есть телевизор, которым я наконец-то научилась пользоваться, а еще моя личная ванная.
Я, правда, провела бы здесь все оставшееся до отъезда время и осталась вполне довольна.
Проблема в остальных жителях этого дома.
Отец проверял меня несколько раз. Я сказала ему, что у меня болит голова и першит в горле, поэтому мне больно говорить, так что теперь он то и дело заглядывает в комнату и спрашивает, нормально ли я себя чувствую.
Сара мне все приносит. Еду, воду и лекарства, которые мне, на самом деле, не нужны. Вчера в какой-то момент она даже легла рядом на кровать и целый час смотрела со мной «Нетфликс», а потом отправилась на свидание с Маркосом. Мы мало разговаривали, но я, на удивление, не возражала против ее общества.
У нее хорошая энергетика. Порой рядом с ней я чувствую себя как черная дыра. Будто я, быть может, высасываю жизнь из нее, просто находясь в присутствии ее непорочной натуры.
Я следила за передвижениями Самсона больше, чем мне хотелось бы признавать. Не знаю, чем вызван такой интерес к нему. И все же меня интригует его распорядок дня.
Я оставила установленное им время звонка будильника, потому что рассветы, по всей видимости, стали нашей с ним фишкой. Каждое утро он выходит на балкон. Мы наблюдаем, как просыпается мир, в одиночестве и между тем вместе. Всякий раз, когда я возвращаюсь в свою комнату, мы на миг встречаемся взглядом. Но он со мной не заговаривает.
То ли он не любитель рано просыпаться, то ли предпочитает любоваться рассветом в тишине. Так или иначе, происходящее по какой-то причине кажется интимным. Будто у нас с ним каждое утро проходит тайная встреча, о которой никто не знает, пусть даже мы никогда не разговариваем во время этой встречи.
После этого я обычно ложусь обратно в кровать, но Самсон всегда уходит из дома. Не знаю, куда он отправляется так рано поутру, но он где-то пропадает почти каждый день. А когда возвращается к ночи, у него в доме темно. Он зажигает свет только в той комнате, в которой находится сам, и, едва покинув ее, сразу его выключает.
Он будто уже соблюдает армейскую дисциплину. Судя по тому, что мне видно из моего окна, у него в доме нет ни пятнышка. Интересно, какой у него отец. Раз уж он отправляется в армию, может быть, и рос в армии. Возможно, поэтому он все держит под контролем и поддерживает идеальную чистоту в доме.
Мне просто необходимо чем-то занять свой мозг, раз я провожу свое время в подобных размышлениях. Может, надо устроиться на работу. Не могу же я вечно оставаться в этой комнате.
Можно купить волейбольный мяч с сеткой и практиковаться, но эта мысль вовсе не кажется мне привлекательной. Тренер уже прислал перечень упражнений и режим тренировок, но я еще даже не смотрела почту. По какой-то причине мне совсем не хочется соприкасаться с волейболом, пока я не приеду в Пенсильванию. Последние пять лет я жила волейболом. И буду жить им еще четыре.
Я заслужила пару месяцев свободных от мыслей о нем.
Дожди прекратились, и сегодня выглянуло солнце. Если продолжу прикидываться больной четыре дня подряд, может случиться, что отец повезет меня к врачу. У меня нет отговорок, чтобы продолжать сидеть в своей комнате, к тому же сегодня отличный день, чтобы выйти на улицу и поискать работу. Может, удастся устроиться официанткой и отложить чаевые ко времени отъезда в колледж.
Хотя я бы все отдала за еще один такой день, как три последних. Но не похоже, что он мне светит, потому что кто-то стучит в дверь моей спальни.
– Это я, – говорит Сара. – Можно войти?
– Конечно. – Я уже сижу на кровати, опершись спиной на изголовье. Сара забирается на кровать и садится рядом. От нее пахнет корицей.
– Тебе лучше?
Я киваю и выдавливаю легкую улыбку.
– Да, немного.
– Хорошо. Дождь наконец закончился. Хочешь попозже пойти на пляж?
– Не знаю. Я раздумывала, что мне, возможно, стоит поискать работу на лето. Нужно накопить денег к колледжу.
Она смеется в ответ.
– Нет. Наслаждайся последним летом перед началом взрослой жизни. Используй его на полную, – велит она, взмахнув рукой.
Она такая жизнерадостная. А я застряла в настроении вчерашнего дня. Дисбаланс между нами очевиден. Сара его замечает, улыбка сходит с ее лица, и девушка смотрит на меня с прищуром.
– Бейя, у тебя все хорошо?
Я улыбаюсь, но улыбка стоит мне невероятных усилий и вскоре угасает со вздохом.
– Не знаю. Просто… странно это.
– Что?
– Быть здесь.
– Хочешь вернуться домой?
– Нет. – Я даже не знаю, где теперь мой дом, но не говорю этого вслух. Я застыла в подвешенном состоянии, и это странное ощущение. Гнетущее.
– Тебе грустно? – спрашивает она.
– Кажется, да.
– Я могу что-то сделать?
– Нет, – мотаю головой я.
Сара укладывается набок и подпирает голову рукой.
– Надо вытащить тебя из этой хандры. Как думаешь, это отчасти связано с тем, что ты чувствуешь себя чужой в этом доме?
Я киваю. Чувствую себя здесь не в своей тарелке.
– Скорее всего, это тоже играет свою роль.
– Тогда нужно просто ускорить становление нашей дружбы. – Она ложится на спину. – Давай узнаем друг друга. Задай мне пару вопросов.
Признаться честно, мне многое хочется о ней узнать, и, опершись головой об изголовье, я обдумываю вопросы.
– У тебя хорошие отношения с матерью?
– Ага. Я ее люблю, она моя лучшая подруга.
Счастливая.
– А где твой отец?
– Он живет в Далласе. Они развелись пять лет назад.
– Ты видишься с ним?
– Да, – кивает Сара. – Он хороший отец. Совсем как твой.
Мне кое-как удается сохранить серьезное выражение лица после этих слов.
У нее двое хороших родителей и отчим, который, судя по всему, знает ее лучше, чем родную дочь. Надеюсь, она не принимает это как должное.
Саре не пришлось переживать много невзгод. Я понимаю это, просто глядя на нее. Она все еще полна надежд.
– Что самое плохое, что случалось в твоей жизни? – спрашиваю я.
– Я тяжело переживала развод родителей, – отвечает она.
– А что лучшее, что с тобой случалось?
Она расплывается в улыбке.
– Маркос.
– Как давно вы вместе?
– С весенних каникул.
– Всего-то?
– Да, всего несколько месяцев. Но ставлю свою жизнь на то, что мы однажды поженимся.
– Не надо этого делать.
– Выходить за него? – переспрашивает она, укладываясь на живот.
– Не ставь на это свою жизнь. Ты знаешь его лишь пару месяцев.
Сара улыбается.
– Ох, я не имею в виду ближайшее будущее. Мы подождем, пока закончим колледж. Я перехожу в другой колледж, чтобы быть ближе к нему, – продолжает она с мечтательной улыбкой.
– Он тоже учится в колледже?
– Да, он изучает моду в Хьюстонском университете. В качестве второй специальности изучает бизнес.
– Он специализируется в моде?
Сара кивает.
– Хочет запустить линию одежды под названием «ИсПаника».
– Тогда ясно, откуда у него такие футболки.
– Да, довольно умно. Он родился в Чьяпасе и, если его линия одежды запустится, часть прибыли хочет пожертвовать на борьбу с бедностью в этом штате. У него уже пять тысяч подписчиков в инстаграме.
– А это хорошо? Я мало что знаю про соцсети.
– Это лучше, чем не иметь пять тысяч подписчиков. – Сара садится на кровати и скрещивает ноги. Она много двигается. Хотелось бы мне быть такой же энергичной. – Могу я задать тебе вопрос?
Я киваю в ответ.
– Будет справедливо, я-то уже задала тебе с десяток.
– Что делает тебя счастливой? – Она смотрит на меня с искренним любопытством.
Я вынуждена отвести взгляд, пока она не заметила выражение моего лица, потому что, честно говоря… я не знаю, что делает меня счастливой. Мне тоже хотелось бы это выяснить. Большую часть жизни я просто пыталась выжить и не думала ни о чем, кроме выживания.
Раньше еда приносила мне счастье. И ночи, когда мать не приводила домой странных мужиков, тоже приносили счастье. А еще дни зарплаты в Макдональдсе.
Сама не пойму, почему меня так задевает ее вопрос, но впервые с момента приезда я осознаю, что все то, что раньше приносило мне счастье, потеряло свою актуальность в моей жизни.
