Текст книги "Любовь незнакомца"

Автор книги: Колин Фолкнер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц)

10

– Ты опять собираешься уходить? – спросила Мэг, присев на постель и наблюдая, как Кинкейд одевается.

– Не все зависит от моих желаний, – ответил он, завязывая на шее кружевной шарф.

– Ты пойдешь играть в карты или кости?

Он еле заметно улыбнулся. Его обожаемая Мэг спрашивала тоном ревнивой жены. Обычно Кинкейду, впрочем, как и другим мужчинам, не нравилось, когда любимые начинали требовать от них отчета за отлучки. Однако ему было приятно, что Мэг волнуется за него.

– Я хожу играть в карты и в кости не для удовольствия, – пояснил он. – Ведь нам надо на что-то жить и платить за комнату мамаше Гудвин. Хвала Господу, удача не оставляет меня. Ты ведь не хотела бы жить в какой-нибудь жалкой лачуге, да я и не осмелился бы предложить тебе подобное.

Кинкейд действительно собирался вечером пойти поиграть в карты, но прежде он хотел заглянуть на Чаринг-Кросс, где снимал меблированные комнаты. Здесь он прежде встречался с приятелями, здесь проходили ночные свидания с дамами. Пока он не намеревался сообщать Мэг о своем втором доме. Она многое от него скрывает, и он вправе поступать таким же образом. В дальнейшем, когда их отношения станут более доверительными, он обязательно расскажет Мэг о комнатах на Чаринг-Кросс, и, возможно, они вместе переедут туда.

Но сегодня вечером Кинкейд хотел посетить пару-тройку таверн и пивных. В этих злачных местах капитан Скарлет получал много полезной информации от нетрезвых завсегдатаев. Здесь он узнавал о событиях в городе, о том, кто из богатых людей его тайного списка собирается покинуть Лондон, а кто, напротив, возвращается.

Кинкейд еще раз придирчиво оглядел свое отражение в зеркале, поправил парчовые манжеты. Мэг подала ему длинную шерстяную накидку и разгладила кружевной шарф на шее.

Наблюдая за Мэг, он не переставал восхищаться не только ее привлекательной внешностью, но и терпеливым покладистым характером. Поначалу в доме мамаши Гудвин Мэг возмущалась, даже хотела бежать, но очень скоро успокоилась, и ее искренне полюбили живущие там девицы. Она помогала им писать письма родным, давала медицинские советы, если кто-то из них простужался, терпеливо выслушивала любовные истории и всячески убеждала покинуть дом мамаши Гудвин, начать новую жизнь и приобрести какую-нибудь достойную профессию. У Мэг было доброе сердце, и незатейливые обитательницы дома свиданий полюбили ее всей душой.

– Ты поздно вернешься? – тихо спросила Мэг.

Кинкейд обнял ее за талию и прижал к себе. Мэг была одета в темно-зеленое ситцевое платье, которое он недавно купил ей, и оно прекрасно гармонировало с ее темными пышными длинными волосами. Мэг так привлекательна и желанна. Вот и теперь ему захотелось провести вместе вечер, но дела вынуждали его покинуть любимую.

Последнее время удача не благоволила капитану Скарлету. Сначала он попал в засаду, когда вместе с Монти попытался ограбить очередную карету, потом провел месяц в тюрьме. Знакомство с Мэг отодвинуло насущные проблемы, но не решило их. Капитана Скарлета ждали неотложные дела, в его секретном списке значилось еще несколько фамилий, которые ему вместе с Монти предстояло вычеркнуть как можно скорее.

Он наклонился и нежно поцеловал Мэг в уголки губ.

– Как ты проведешь сегодняшний вечер? – поинтересовался он и лукаво улыбнулся. – Монти будет вместе со мной, так что я могу не опасаться, что этот сердцеед навестит тебя.

Мэг рассмеялась и подошла к камину.

– Я пока не решила. – Она задумчиво поглядела на яркие язычки огня. – Наверное, сяду вышивать, а потом почитаю.

Мэг очень любила читать, и как только они разместились в доме мамаши Гудвин, он сразу купил ей несколько книг.

По вечерам они не могли наговориться. Мэг прекрасно разбиралась в искусстве, хорошо знала древнюю историю и астрономию, любила музыку, живопись и поэзию. Откуда бы она ни была родом, думал Кинкейд, она получила прекрасное разностороннее образование.

Поначалу Кинкейд расспрашивал Мэг о ее жизни, но видя ее упорное нежелание говорить о себе, перестал донимать ее расспросами. Он резонно рассудил, что не вправе требовать от нее каких-либо объяснений. Ведь он сам обходил молчанием свое прошлое и не делился планами на будущее. Он надеялся, что со временем они смогут, не таясь, обсуждать друг с другом свою жизнь и проблемы.

– Поцелуй меня на прощание, Мэг. – Кинкейд взял ее за руку.

Мэг ласково прижалась к нему.

– Возвращайся поскорее. Я буду ждать тебя.

– Лучше ложись спать. Когда я вернусь, то разбужу поцелуем. – И он нежно провел пальцем по ее губам.

Мэг игриво улыбнулась.

– Даже если я и не засну, то притворюсь спящей, чтобы доставить тебе удовольствие. – И уже серьезным тоном попросила: – Будь осторожен, дорогой! Смотри, не попадайся на глаза полицейским!

В голосе Мэг он услышал подлинную тревогу и заботу о себе. Ему очень захотелось провести чудесный вечер в ее объятиях. Он с трудом заставил себя подойти к двери.

Если он хочет начать новую жизнь с этой прекрасной и загадочной женщиной, то должен выполнить свою миссию. В его тайном списке осталось лишь несколько фамилий.

Кинкейд бросил на Мэг взгляд, полный любви, вышел из комнаты.

Первое время Мэг было страшно оставаться одной по вечерам, но потом она привыкла, и несколько часов вынужденного одиночества уже не пугали ее.

Мэг пододвинула стул поближе к камину, в котором ярко горел огонь. Она могла бы заняться вышивкой, но рукоделие с детства не привлекало ее, хотя она неплохо шила и вышивала. Больше всего она любила читать и вести дневник, записывая в него свои мысли, наблюдения и впечатления, а последние драматические события в ее жизни особенно нуждались в осмыслении. В своем нынешнем сложном и даже опасном положении Мэг могла довериться лишь бумаге, и она с удовольствием делала это почти каждый вечер.

Последнее время она не только вела дневник, но и сочиняла стихи. В них она вспоминала свою безрадостную жизнь в замке Ратледж, грубое обращение мужа, злобные нападки графа и трагическую смерть новорожденного сына, свою любовь к нему и острую боль утраты.

Мэг задумчиво сидела за столом и пыталась выстроить сюжет нового стихотворения, но мысли о Кинкейде мешали ей сосредоточиться. Перед ее глазами возникало его лицо, а ее губы ощущали вкус его губ и сладость страстных поцелуев.

Она встала из-за стола и взяла с книжной полки томик стихов Чосера. Часы на ночном столике пробили двенадцать, и Мэг, вздрогнув от неожиданности, подняла голову от книги. Как незаметно пролетело время и вот уже наступила полночь. Мэг решила, что, поскольку Кинкейд вернется не раньше трех часов ночи, надо ложиться спать.

Недавно Кинкейд подарил ей изящную ночную сорочку салатового цвета, с разбросанными по ткани нежными розовыми бутонами, и она очень нравилась Мэг. Надев ее, Мэг подбросила в камин поленья и уже собиралась затушить свечу, как вдруг услышала тихий стук в дверь. Кинкейд? Но у него свой ключ от комнаты.

Мэг на цыпочках подошла к двери.

– Это ты?

В дверь снова постучали.

– Кто это? – испуганно спросила она.

– Миссис Драммонд? – раздался из-за двери взволнованный голос. – Миссис Драммонд, откройте, пожалуйста, это Сэйти!

– Сэйти? – удивилась Мэг. – Сэйти, что случилось? – И, отперев дверь, увидела на пороге одну из девушек, живших в доме мамаши Гудвин.

Сэйти – хорошенькая семнадцатилетняя блондинка – стояла босая, в разорванном на груди платье. На ее испуганном лице были видны свежие царапины, один глаз совсем заплыл, а под другим багровел огромный синяк. Девушка судорожно всхлипывала, из ее глаз лились слезы, и она размазывала их по щекам. На ее груди краснели пятна от побоев.

Мэг оцепенело глядела на девушку. Ее никто не бил, даже жестокий злобный Филип мог лишь иногда презрительно хлопнуть по щеке или прокусить до крови ее губы.

Взяв девушку за руку, она ввела ее в комнату.

– Что случилось? – снова спросила она рыдающую Сэйти.

Девушка бессильно опустила голову ей на плечо.

– Этот Джек… – забормотала она. – Этот мерзавец… Он часто ходил к нам, всегда хорошо мне платил, даже больше, чем нужно… Я не знаю, что на него нашло!

Она продолжала всхлипывать.

– Он почти никогда не вел себя так грубо. Только один раз. Это когда жена сбежала от него с галантерейщиком. Джек тогда избил меня, вымещая на мне злобу… Но почему он сейчас так поступил со мной? Я не знаю.

Мэг усадила девушку на стул, принесла кувшин с холодной водой и чистые салфетки.

Сэйти тяжело вздохнула.

– А чего еще от него ждать? – горестно ответила на свой вопрос она. – Мужчины все такие…

Мэг опустилась на колено и смоченной в воде белой салфеткой стала протирать Сэйти лицо.

– Нет, – не согласилась она. – Не все такие!

Разве мог бы Кинкейд ударить ее или расцарапать ей лицо? Эта мысль показалась Мэг чудовищной.

– Нет, не все такие, – повторила она. – Воспитанный мужчина никогда не позволит себе ударить женщину, кем бы она ни была и как бы он к ней ни относился!

Сэйти немного успокоилась.

– Тебе надо бросить свое недостойное ремесло, – продолжала Мэг. – У тебя нет родственников, которые могли бы принять тебя на время, пока ты не подыщешь себе работу и жилье?

Сэйти горестно покачала головой.

– У меня никого нет. – Она смахнула вновь навернувшиеся на глаза слезы. – Да и зачем мне уходить от мамаши Гудвин? – Сэйти недоуменно посмотрела на Мэг. – Здесь меня кормят, я сплю на чистых простынях, а ведь до мамаши Гудвин я ночевала где придется и питалась объедками с помойки!

Мэг протерла ссадину на плече Сэйти и с негодованием спросила:

– Как же миссис Гудвин допускает, чтобы с ее девушками так жестоко обращались?

Сэйти немного помолчала.

– Мамаша Гудвин говорит, что ее не касается, как клиенты обращаются с нами. В прошлый раз, когда Джек избил меня, я пожаловалась ей, но она лишь усмехнулась, сказав, значит, я сама во всем виновата.

Мэг постояла несколько минут в нерешительности, потом надела домашнее платье и взяла девушку за руку.

– Пойдем, Сэйти!

– Куда идти? Миссис Драммонд, я вовсе не хотела жаловаться. Просто я очень испугалась, мне было больно, вот я и прибежала к вам…

Мэг еще крепче взяла Сэйти за руку и открыла дверь.

– Ничего не бойся, дорогая. Я хочу выяснить, как могло такое случиться, что тебя избили до синяков и крови! Мало того, что вас заставляют здесь заниматься недостойным делом, так еще и бьют!

Сэйти испуганно попятилась и взволнованно заговорила:

– Миссис Драммонд, я не хочу неприятностей… Никуда не ходите, пожалуйста!

Но Мэг, не слушая ее, вышла в коридор и стала торопливо спускаться по лестнице, ведя за собой Сэйти.

– Где сейчас мамаша Гудвин? – спросила она девушку.

– Не знаю. По-моему, у нее гости.

Они подошли к двери гостиной мамаши Гудвин, и Мэг, не постучав, решительно распахнула дверь. В комнате у камина сидел на стуле незнакомый мужчина с грубым красным лицом, на коленях у него полулежала мамаша Гудвин. Ее платье с глубоким вырезом расстегнулось, она обнимала мужчину за шею и весело хохотала.

Мэг была в таком гневе, что увиденная сцена ее не смутила.

– Миссис Гудвин, я хочу поговорить с вами, – строго сказала она.

Сэйти из-за плеча Мэг со страхом смотрела на свою хозяйку.

– В чем дело? – разомкнула объятия мамаша Гудвин. – У меня гость. Я занята! – И она еще теснее прижалась к мужчине.

Мэг холодно кивнула гостю.

– Простите, сэр, но мне необходимо срочно переговорить с миссис Гудвин.

Хозяйка нехотя слезла с колен мужчины и застегнула платье. Мэг заметила, что на лице мамаши Гудвин брови заменяли две тонкие изогнутые линии, нарисованные черным карандашом.

Мамаша Гудвин разгладила примявшиеся на платье складки и недовольно спросила:

– В чем дело, миссис Драммонд? Почему вы врываетесь в мои личные покои, даже не постучавшись?

Мэг показала рукой на Сэйти.

– Взгляните на нее, миссис Гудвин! Ее избил один из клиентов, посещающих ваш дом! – И она, взяв Сэйти за плечи, стала так поворачивать ее, чтобы хозяйка увидела многочисленные синяки и ссадины на лице, плечах и руках.

Мамаша Гудвин равнодушно промолвила:

– Что ж, такое иногда случается. Бывает, клиенты остаются чем-то недовольны, или они поссорятся…

– Как вы можете так спокойно говорить об этом? – возмутилась Мэг.

Мамаша Гудвин пожала плечами.

– А что вы хотите? Разве вы не знаете, чем занимается эта особа? Она же не молоко на ночь подает богатым старым леди!

Мэг негодовала:

– Такого не должно случаться! Мужчины, которых развлекают эти бедные девушки, не имеют права избивать и издеваться над ними! И вы, как хозяйка данного заведения, отвечаете за их жизнь и здоровье!

Мамаша Гудвин молча подошла к маленькому столику и налила себе в бокал вина. Нехотя повернувшись к Сэйти, она спросила:

– Кто у тебя сегодня был в гостях?

– Джек. Джек Крил! – выпалила девушка. – Торговец чернилами!

Мамаша Гудвин взглянула на Мэг.

– Ладно, я непременно поговорю с этим парнем. Пора бы ему знать, что я не поощряю в своем доме подобные грубые выходки. Если он еще раз поднимет руку на кого-либо из моих девиц, я перестану пускать его сюда.

Мэг внимательно посмотрела на хозяйку.

– Когда вы собираетесь все это сказать ему?

Мамаша Гудвин неторопливо выпила вино, поставила пустой бокал на стол и язвительно усмехнулась.

– Миссис Драммонд, ступайте к себе в комнату! Думаю, ваш друг будет очень недоволен, узнав, что вы ночью разгуливаете по дому, вместо того чтобы дожидаться в постели его возвращения. Сейчас у меня гость, а когда освобожусь, то обязательно сделаю тому парню внушение. Спокойной ночи, миссис Драммонд! – И мамаша Гудвин снова уселась на колени к мужчине.

Мэг взяла за руку Сэйти.

– Где он сейчас?

Сэйти испуганно пробормотала:

– Кто он? О чем вы, миссис Драммонд?

– Где сейчас этот Джек, ну, который…

Сэйти пожала плечами.

– Думаю, на первом этаже выпивает. Он всегда, после того как уходит от девушек, сидит там за бутылкой с другими мужчинами.

Мэг и Сэйти вместе спустились по лестнице и подошли к небольшому залу. Мэг решительно отодвинула тяжелые малиновые портьеры.

Это был тот самый зал, куда Кинкейд с Монти привели ее после побега из тюрьмы. На столиках стояли свечи, и их причудливые тени скользили по стенам, расписанным фривольными картинами. За деревянными столами мужчины и женщины ели, пили вино и пиво, разговаривали, смеялись, играли в карты и кости. В дальнем полутемном углу молодая девица играла на лютне, другие обитательницы дома сидели на коленях у мужчин, обнимались и целовались с ними. На одном столе Мэг, к своему ужасу, увидела обнаженную Марию. Трое мужчин играли в карты на ее животе и громко смеялись. Мэг передернула плечами от отвращения.

Под низкими сводами потолка плавал густой сизый табачный дым. Прокашлявшись, Мэг повернулась к Сэйти.

– Где он?

Девушка робко прижалась головой к ее плечу и, показав рукой на дальний столик, тихо ответила:

– Вон там, за темным столом. Напротив Мэри-Терезы.

Мэг проследила взглядом за рукой Сэйти. Мэри-Тереза сидела напротив Джека, а рядом с ней на скамье стояла металлическая клетка с попугаем. На девице были надеты мужские широкие штаны, на голове – высокая шляпа с птичьим пером, а на груди алой губной помадой красовалось ее имя и цена за услуги.

Джек и Мэри-Тереза громко смеялись и, макая кусочки хлеба в пиво, кормили сидевшего в клетке пестрого попугая.

Мэг внимательно посмотрела на невысокого мужчину с красным приплюснутым носом и редкими бесцветными волосами и решительно направилась к его столу.

Сэйти крепко сжала ее руку.

– Пожалуйста, миссис Драммонд, пожалуйста, не надо с ним говорить! Со мной уже все в порядке, честное слово!

Не слушая уговоров испуганной Сэйти, Мэг подошла к столу и строгим голосом позвала:

– Джек! Джек Крил!

Красноносый мужчина поднял голову, безразлично взглянул на Мэг и положил себе в рот смоченный в пиве кусочек хлеба, предназначавшийся попугаю. Он был сильно пьян.

– В чем дело? Что вам угодно?

Мэг наклонилась над ним.

– Я хочу поговорить с вами!

Несколько посетителей повернули головы в их сторону и захихикали.

– Наверное, ее подослала жена Джека! – раздался за спиной Мэг хриплый мужской голос.

Мэг заглянула в глаза Джека и, показав на Сэйти, строго спросила:

– Это вы сделали?

Она подвела Сэйти почти вплотную к Джеку и потребовала:

– Отвечайте, вы или не вы так обошлись с бедной девушкой?

Джек бессмысленным взглядом уставился на Сэйти и промямлил:

– Может, и я…

– Как вам не стыдно! – гневно воскликнула Мэг. – Посмотрите, что вы с ней сделали!

Джек медленно поднялся из-за стола и дыхнул на Мэг перегаром.

– Убирайтесь отсюда, красотка, не мешайте нам отдыхать!

Мэг, задыхаясь от запаха спиртного и едкого табачного дыма, возмущенно воскликнула:

– Как вы смеете бить женщину? Вы только взгляните на нее! – Она снова указала рукой на стоявшую рядом Сэйти. – Что вы сделали с ее лицом!

Джек тупо посмотрел на Сэйти и ухмыльнулся.

– Взгляните на нее! – возмущалась Мэг. – Эта девушка годится вам в дочери! Как вы могли поднять на нее руку! Вы дорого заплатите за это!

Последние слова Мэг, похоже, Джека немного испугали, и он забормотал:

– Да я не хотел, правда… Так получилось… Больше это не повторится…

– Я не позволю вам распускать руки и бить беззащитных девушек! – Мэг захлестывала ярость. – Не позволю!

Джек молча глядел в стол.

– Да ладно вам, – примирительно произнес он.

Мэг гневно взглянула в его красное пьяное лицо и заявила:

– Немедленно извинитесь перед Сэйти!

В зале наступила тишина, смолкли звуки лютни, а посетители мгновенно прекратили разговоры.

– Я требую, чтобы вы принесли Сэйти свои извинения! – повторила Мэг, и ее громкий голос прокатился по стенам зала.

– Я же сказал, что больше это не повторится. – Испуганный взгляд Джека скользнул по сторонам.

– Я требую, чтобы вы извинились перед Сэйти в присутствии всех, – сбавила тон Мэг. – И поклялись, что никогда больше не поднимите на нее руку!

– Правда, Джек, зачем ты распускаешь свои грязные руки! – раздался сзади чей-то мужской голос. – Смотри, как ты разукрасил ее хорошенькое личико!

– Да, зря ты так! – поддержал его другой мужчина.

– Обнаглели! – громко воскликнула одна из девиц заведения. – Думают, что могут делать с нами все, что захотят!

– Надо бы разукрасить им физиономии! – предложила другая.

Джек втянул голову в плечи, видя, что и посетители мамаши Гудвин настроены против него. Он взглянул на Мэг и виновато произнес:

– Я сожалею о случившемся.

Мэг скрестила руки на груди.

– Я жду, когда вы принесете извинения Сэйти.

Джек тяжело вздохнул, оперся руками о деревянный стол и, избегая смотреть на девушку, негромко сказал:

– Сэйти, малышка, прости меня, я… не знаю, что на меня нашло.

– Скажите, что никогда больше не поднимите руку на женщину! – стояла на своем Мэг.

– А ну проси прощения! – крикнула какая-то девица. – И больше не смей распускать руки!

Джек Крил испуганно заморгал, опасаясь, как бы гости мамаши Гудвин, подогретые вином, не набросились на него.

– Я никогда больше не буду… Клянусь! – вымолвил он. – Просто у меня были неприятности… Прости, Сэйти, малышка!

Девушка подняла голову, потрогала пальцем синяк под глазом и, к удивлению Мэг, сказала миролюбиво:

– Ладно, Джек, чего там… Все в порядке. Ты, вообще-то, мой лучший клиент. Только больше не бей меня, а то я попрошу мамашу Гудвин приглашать ко мне других, а не тебя.

Мэг с сожалением покачала головой и снова обратилась к Джеку Крилу.

– Поверим вам на слово. А теперь приготовьте ваш кошелек!

Джек недоуменно взглянул на нее.

– Что? Какой кошелек?

– А вы не понимаете? Кошелек, в котором храните деньги!

Джек часто заморгал.

– Вы хотите получить с меня деньги?

Мэг презрительно поморщилась.

– Я не нуждаюсь в них, а вот Сэйти вам придется заплатить.

– Но я… оплатил услуги!

– Вам придется отдать их Сэйти за то, что вы причинили ей боль. В следующий раз, прежде чем поднять руку на женщину, вспомните об этом!

Джек Крил вынул из кармана кожаный кошелек. Достав несколько монет, он положил их на стол и пододвинул к Мэг.

– Отдайте деньги Сэйти!

Джек сгреб монеты и подал их заплаканной девушке.

Кто-то из сидящих женщин вдруг захлопал в ладоши. И через минуту в зале дружно аплодировали и смеялись. Мэг растерянно смотрела по сторонам, не зная, как воспринимать такую реакцию: как одобрение или как откровенную насмешку. Она быстрым шагом направилась к выходу, завешанному бархатными малиновыми портьерами.

Раздвинув их, она столкнулась с улыбающимся Кинкейдом. Он попытался взять ее за руку, но она, отстранившись, чуть ли не бегом начала подниматься по лестнице.

– Мэг! Подожди! – крикнул он. – Подожди меня, сердце мое!

Поднявшись до середины лестницы, Мэг остановилась. Наверняка Кинкейд будет недоволен. Она спустилась одна ночью в зал, где собрались сомнительные посетители, да еще устроила там скандал!

– А ты, оказывается, храбрая женщина! – Кинкейд поравнялся с ней. – Не ожидал от тебя такого напора!

– Ты… недоволен, что я покинула нашу комнату? – тихо спросила Мэг.

Кинкейд пожал плечами.

– Я же не тюремный надзиратель. Хотя, для твоей же безопасности, лучше не выходить без меня ни на улицу, ни в зал первого этажа, Мэг!

– Я тебе сейчас все объясню! – торопливо проговорила Мэг. – Я зашла в комнату к мамаше Гудвин и хотела поговорить с ней об избитой клиентом девушке, но она не пожелала выслушать меня. И тогда мне пришлось спуститься в зал и высказать этому Джеку все, что я о нем думаю!

– И что же ты ему сказала?

– Я внушала этому недоумку, что женщин бить нельзя! Даже если они работают в публичном доме! – резко ответила она.

Кинкейд положил руку на плечо Мэг и обнял ее.

– Ты правильно растолковала этому парню и всем присутствующим, что нельзя бить беззащитных – женщин, стариков и детей. Драться могут лишь мужчины, и то, когда их силы равны.

Мэг прижалась к нему, и они, обнявшись, медленно поднялись на второй этаж.

«Как будто муж с женой направляются в свою спальню», – мелькнуло в голове Мэг.

– Как ты провел вечер? Надеюсь, удачно?

– Да, я выиграл вполне приличную сумму, но потерял несколько часов, которые мог бы провести с тобой!

– В следующий раз возьми меня с собой, – попросила она. – Монти говорит, что я родилась под счастливой звездой, значит, принесу тебе удачу!

Кинкейд ласково взглянул на нее.

– Хорошо, я подумаю. Может быть, действительно взять тебя с собой как талисман?

У Мэг загорелись глаза. Вот уже неделю она лишь глядела в окно, за которым бурлила лондонская жизнь. Район, в котором находилось заведение мамаши Гудвин, был грязным и бедным, но сейчас Мэг была бы рада пройти и по узким кривым улочкам, и загаженным булыжным мостовым! Ей так не хватало свежего морозного воздуха и холодных зимних солнечных лучей!

– Правда, Кинкейд, возьми меня с собой! – попросила она. – Я буду вести себя так тихо, что никто не обратит на меня внимания. Пожалуйста!

– Ты такая привлекательная женщина, что не сможешь остаться незамеченной! – возразил он. – Ладно, сердце мое, в следующий раз мы пойдем вместе!

– А когда? Мне так хочется поскорее выбраться хоть на часок из этого дома! Вот увидишь, я выиграю в карты крупную сумму!

Кинкейд достал ключ из кармана и открыл дверь. Пропустив Мэг, он вошел в комнату и шутливо заметил:

– Какая ты нетерпеливая особа! Кстати, я обещал тебе какой-нибудь подарок, если ты будешь вести себя хорошо. Не знаю, заслужила ли ты его… Но принес нужное тебе.

Он достал из кармана плаща яркий бумажный сверток и положил его на кровать. Мэг, радуясь как ребенок рождественскому подарку, развернула бумагу.

В свертке оказалась изящная шерстяная накидка темно-зеленого цвета – в тон зеленым глазам Мэг – и такого же цвета шерстяная шапочка с тонкой вуалью.

С возгласом восхищения она набросила накидку на плечи, надела на голову шапочку и придирчиво оглядела себя в зеркале.

Кинкейд взял ее за руку.

– Как ты прекрасна, моя таинственная, несравненная Мэг!

Она томным жестом опустила темно-зеленую вуаль на лицо. В глазах Кинкейда блеснули огоньки страстного желания. Он сбросил с Мэг шерстяную накидку, ловким движением снял с нее шапочку, легко поднял ее на руки и понес к кровати.

– Я люблю тебя, Мэг, – страстно прошептал он. – Я так тебя люблю…

Она закрыла глаза и поцеловала его в губы.

– Я тоже люблю тебя.

«Господи, спаси меня от моего греха, – подумала Мэг. – Не дай Кинкейду узнать о том тяжком преступлении, что я совершила!»