Текст книги "Любовь незнакомца"

Автор книги: Колин Фолкнер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 21 страниц)

– Кинкейд… – задумчиво повторила Мэг. – Кинкейд, если вам не трудно, принесите мне немного вина. Если можно, кларета.

– С удовольствием, дорогая!

– Я прошу вас не называть меня дорогой!

– А как бы хотели, чтобы я называл вас? Капитан Скарлет засмеялся и закрыл за собой дверь.

3

Мэг отодвинула от себя тарелку с недоеденной кровяной колбасой, нетронутыми горохом и луком.

– Дорогая, вы почти ничего не ели, – заметил Кинкейд.

Она подняла на него глаза и улыбнулась.

Они находились в тюрьме почти неделю, и Мэг постоянно чувствовала его заботу и внимание. Что бы она без него делала? Об этом было страшно подумать.

Иногда Мэг сравнивала пребывание в Ньюгейте со своей прошлой жизнью в замке Ратледж. Там о ней заботились лишь слуги, да и то по обязанности, а здесь, в тюрьме, ее существование скрашивал Кинкейд. Он приносил еду, покупал все необходимое и как мог поддерживал в ней силу духа.

Он объяснил Мэг, уже в первые дни, что здесь за все надо платить, если в состоянии создать себе приемлемые условия существования. Люди, работающие в Ньюгейте, жадны до денег и требуют их за самую незначительную услугу. И Кинкейд, как мог, старался обеспечить Мэг более или менее сносную жизнь. К ним приходила прачка, один тюремщик приносил еду из таверны на Холборн-стрит, а другой – дрова для очага. Кинкейд также платил за так называемую отдельную комнату и еще за множество мелких услуг.

Мэг каждый раз благодарила его за заботу, ее признательность была искренней, но временами ей казалось, что, возможно, его безупречное отношение к ней продиктовано лишь виной за случившееся в ту роковую ночь на безлюдной дороге.

– Спасибо, я не голодна, – запоздало поблагодарила она, взглянув на капитана Скарлета.

– Дорогая, вы все же не Божья пташка. Я разговаривал с миссис Чандлер, повивальной бабкой из крыла Ньюгейта, где сидят должники. Она советует вам есть побольше мяса, печени и кровяной колбасы, чтобы восстановиться после родов.

– Я не люблю ни кровяную колбасу, ни печень.

– А что вы любите? Может быть, баранину или мясо куропатки? Не стесняйтесь, скажите, я схожу в таверну при тюрьме и принесу вам.

Мэг видела, что Кинкейда искренне беспокоит ее здоровье, но поверить в его бескорыстие не могла. Никто из обитателей замка Ратледж никогда без выгоды для себя не проявлял даже видимости дружеского участия.

– Я часто думаю о вас, Кинкейд, – тихо сказала Мэг. – Я не понимаю, почему вы все это делаете для меня. Я ведь чужой для вас человек.

Кинкейд продолжал невозмутимо намазывать масло на хлеб.

– Я уже много раз говорил вам. Вы мне нравитесь, – ответил он, не глядя на Мэг.

Она подошла к каменному очагу и протянула над огнем руки. В окно задувал холодный зимний ветер.

– Но вы же совсем меня не знаете, – возразила Мэг.

Кинкейд поднял голову.

– Так помогите мне. Расскажите о своем детстве, привычках, интересах… Например, какой подарок вы получили на прошлое Рождество? Или сколько родинок у вас под правой коленкой?

Слова и тон, каким Кинкейд их произнес, не понравились Мэг. Она вскинула голову и холодно изрекла:

– Я попросила бы вас, сэр, не забываться и соблюдать приличия.

Он усмехнулся.

– Не хотите рассказывать – не надо, я не настаиваю.

Мэг подумала, что ей не следует ни при каких обстоятельствах откровенничать с этим человеком. Кто он? Грабитель, разбойник с большой дороги, с которым она волею случая оказалась в Лондоне. Именно из-за него она попала в тюрьму, и неизвестно, удастся ли ей выкарабкаться отсюда! А выбраться необходимо, она должна затеряться в огромном городе, чтобы граф Ратледж не сумел ее отыскать.

– Сэр… – начала она, но капитан Скарлет ее перебил:

– Только по имени. Надеюсь, вы не забыли, что меня зовут Кинкейд? Я не джентльмен и не прошу к себе столь почтительного обращения, как «сэр».

– Кинкейд, – повторила Мэг и поближе подошла к каменному очагу.

В комнате было очень холодно, и из щелей в полу сильно дуло. Мэг снова мысленно, в который раз, поблагодарила Кинкейда за то, что он купил для нее всю необходимую одежду: платье и нижнее белье. Конечно, она была не столь изысканна и нарядна, к какой она привыкла, но Мэг радовалась и ей. Она наверняка обошлась ему так же дорого, как наряд на прием к королю.

Она вытянула руки над огнем и почувствовала, как ее охватывает тепло.

– Кинкейд, я не хотела бы, чтобы вы позволяли себе вольности, – попросила Мэг.

Он пожал плечами.

– Не забывайте, Мэг, мы делим с вами одну тюремную камеру. Мы живем с вами почти, – он сделал ударение на этом слове, – как муж с женой. Нравится вам это или нет, но наши отношения просто не могут быть другими. Хорошо, пусть не фамильярными, но откровенными и дружескими.

– Вы сказали, что не джентльмен, а рассуждаете как он, – заметила Мэг.

– Правда? Не может быть! – лукаво улыбнулся Кинкейд и, вытерев льняной салфеткой губы, добавил: – Вы льстите мне, красавица.

К Мэг возвращалось хорошее настроение, она снова обретала умение радоваться!

– Зачем мне вам льстить? Но ваши манеры и речь свидетельствуют, что вы получили образование и хорошее воспитание, – сказала она.

Кинкейд сложил льняную салфетку пополам и подбросил ее к потолку. Салфетка мягко спланировала в тарелку с остатками еды.

– Какой есть, такой и есть! – воскликнул он, и Мэг послышались в его голосе нервные нотки.

– Я не хотела вас обидеть, напротив… Давайте договоримся не расспрашивать друг друга о прошлом.

– Ладно, – резко оборвал ее Кинкейд, – я спущусь в пивную.

Впервые за время их пребывания в Ньюгейте Мэг увидела, что ее сокамерника что-то рассердило.

Он накинул шерстяной плащ на плечи.

– Заприте за мной дверь. Я вернусь примерно через час.

Мэг подошла к нему и тронула его за плечо.

– Кинкейд…

– Мне пора идти, – сухо отозвался он. – Не забудьте запереть дверь.

Его негромкий голос эхом прокатился по каменным стенам.

Она заперла дверь на ключ, задвинула щеколду и еще несколько минут прислушивалась к его удаляющимся шагам. Затем налила себе чашку горячего чая, пододвинула стул к очагу, села и задумалась.

«Мэг, – прошептала она свое новое имя. – Мэг…»

Ей понравилось, как заманчиво оно звучит. Нет больше Маргарет Ганнибал, дочери Джона Ганнибала. Исчезла и леди Суррей, жена виконта Суррея. Мэг – совершенно другая свободная женщина, без прошлого, но с надеждой на счастливое будущее. Никогда больше не вернется то страшное время одиночества, горя и страданий. Мэг будет счастлива, и судьба обязательно улыбнется ей.

Мысли Мэг вернулись к Кинкейду. Заглянуть бы в завтрашний день и узнать, как сложатся их отношения. Сейчас он полностью завладел ее чувствами. Только благодаря ему она постепенно обретает душевное равновесие и покой. Как все-таки он много сделал для нее, не зная, кто она, откуда родом и что с ней произошло!

Но так ли он вел бы себя, узнав, что Мэг совершила тяжкое преступление? Стал бы так же заботиться о ней, приносить пищу, вино, одежду? Она невольно коснулась рукава теплого платья.

Мэг вздохнула.

Кинкейд несколько раз обещал, что сумеет вызволить ее и себя из тюрьмы, но Мэг не надеялась на скорое освобождение. Конечно, она попала в Ньюгейт за преступление, которого не совершала, но если граф найдет ее здесь, тогда откроется правда об убийстве Филипа.

Когда они с Кинкейдом сбегут из Ньюгейта, их жизненные пути, очевидно, разойдутся. Она, стараясь остаться неузнанной, найдет место горничной в каком-нибудь богатом доме, а потом, если удастся скопить достаточную сумму денег, попытается уехать в американские колонии.

Несколько лет назад в замке гостил знакомый графа – капитан корабля. Он только что вернулся из Америки и так интересно рассказывал о краснокожих индейцах, непроходимых лесах, что Мэг тогда еще захотелось побывать там и увидеть все своими глазами…

А Кинкейд? Он вернется к своему прежнему ремеслу: будет на пустынной ночной дороге останавливать кареты с богатыми и отбирать у них деньги и кошельки.

Размышления Мэг прервал настойчивый стук в дверь.

– Кинкейд? – Она прислушалась.

Нет, ему еще рано возвращаться. Может быть, это прачка?

– Миссис Кон?

– Это тюремщик. Я пришел за вами. – Мэг сразу узнала этот грубый хриплый голос тюремщика Арчи – коренастого, с грязными спутанными волосами и маленькими хитрыми глазками. Он часто выполнял поручения Кинкейда и каждый день приходил клянчить деньги.

– Что вы хотите?

– Открой дверь, Мэгги.

Кинкейд запретил ей пускать кого бы то ни было в его отсутствие. Он считал, что Мэг может чувствовать себя в безопасности лишь тогда, когда дверь их камеры закрыта на ключ и щеколду.

– Скажите, что вам нужно. Капитан Скарлет просил его не беспокоить.

– Ладно, не придуривайся, я видел, как твой дружок спустился в пивную. Давай открывай!

– Уходите. – Мэг старалась придать голосу твердость. – Пока он не вернется, я не двинусь с места.

– Открывай, тебя вызывают!

– Вызывают? Но… кто?

Сердце Мэг подскочило к горлу. Неужели граф отыскал ее? Господи, что же делать? – С тобой желает поговорить лорд главный судья, – нетерпеливо произнес тюремщик.

– О чем? Что ему нужно?

– Ну уж этого он мне не докладывал! Давай выходи!

Мэг неуверенно спросила:

– Может быть, он хочет поговорить с капитаном Скарлетом?

– Сколько раз я должен тебе повторять? С тобой, с помощницей грабителя!

«Итак, я помощница грабителя», – с горечью подумала Мэг.

Тюремщик со злостью забарабанил в дверь.

– Если ты сейчас же не отопрешь, я вызову стражу! – пригрозил он.

Мэг повернула ключ в замке, отодвинула щеколду и очутилась лицом к лицу с тюремщиком. В его маленьких глазках светилась ненависть и презрение. Он держал в руке свечу и злобно ухмылялся.

– Пошевеливайся, красотка, – сквозь зубы процедил он и окинул ее похотливым взглядом. – Понятно, почему твой дружок держит тебя взаперти. Я бы тоже с тобой позабавился!

Мэг плотно сжала губы. Стараясь не слушать его брань, она укуталась в плащ Кинкейда.

– Я готова. Пойдемте.

Тюремщик поднял свечу над головой и указал пухлым пальцем направо.

– Туда.

Мэг направилась вслед за ним, содрогаясь от шумной возни и писка крыс. Внезапно одна бросилась ей под ноги. Мэг громко вскрикнула и отскочила. Большая жирная крыса юркнула в сторону.

Тюремщик захихикал.

– Красотка боится крыс? Иди рядом, я буду отгонять этих мерзких тварей.

Они медленно двигались по подземному коридору тюрьмы, строительство которой началось еще в тринадцатом веке при короле Иоанне. Кто только не томился в этих каменных стенах: государственные преступники, убийцы, воры, должники и гонимые за религиозные убеждения мученики.

Мэг казалось, что длинный темный холодный коридор никогда не кончится, они все шли и шли, сворачивая то направо, то налево. Отовсюду доносились истеричные мужские и женские голоса, детские отчаянные крики и тягучие старческие стоны. Слышались брань, пьяные выкрики, а иногда нервный смех.

Они долго петляли по коридору, и Мэг, дрожа от холода и страха, решилась спросить у тюремщика:

– Нам далеко еще идти?

– Скоро придем, красотка, – буркнул Арчи.

Наконец они подошли к массивной деревянной двери, обитой по краям железом, тюремщик, открыв ее, громко сказал:

– Милорд, я привел вам ту девушку… Мэг.

И она вошла в комнату, размером не превосходившую их с Кинкейдом камеру. На середине комнаты только стол и два стула. У очага стоял высокий мужчина в парике и длинном шерстяном плаще. Он обернулся, и Мэг увидела его худое лицо, длинный нос и высокие скулы.

Она вежливо поклонилась мужчине, как раньше в замке ей кланялись горничные и слуги.

Мужчина снисходительно кивнул и небрежно махнул рукой тюремщику.

– Выйди!

Он неторопливо достал из кармана шелковый вышитый носовой платок, высморкался и, зябко передернув плечами, презрительно бросил Арчи, все еще стоявшему у двери:

– Ну и сырость здесь у вас!

Тюремщик молча поклонился и вышел.

По каменному тюремному коридору еще долго были слышны его тяжелые гулкие шаги.

Лорд главный судья сел за стол и налил бокал вина.

– Горячее вино хорошо согревает в такую холодную ночь, – произнес он, пристально глядя на Мэг. – Не желаете, мадам?

Она тихо ответила:

– Нет, спасибо.

– Интересуетесь, зачем я позвал вас сюда?

Мэг кивнула.

Лорд главный судья тяжело вздохнул.

– Я послал за вами в надежде, что вы мне поможете. В вас нуждается вся Англия, мадам! В последнее время на наших дорогах так бесчинствуют грабители, что честным людям стало невозможно по ним ездить! Воры, разбойники, похитители почты…

Мэг молчала.

– Если бы вы сообщили суду важную информацию…

– Я ничего не знаю, – поспешно сказала Мэг.

– …то заслужили бы прощение!

Мэг опустила голову. Итак, этот человек желает получить от нее информацию о капитане Скарлете и его сообщнике, обещая за это освободить ее из тюрьмы. Но что она может сообщить ему, когда ей самой практически ничего о них не известно? Даже если бы она что-нибудь и знала, то все равно не предала бы Кинкейда. Разве можно забыть, как он спас ее от смерти на пустынной ночной дороге? И не его вина, что их схватили королевские солдаты и доставили в тюрьму.

– Клянусь вам, что мне ничего не известно о грабителях, – твердо сказала Мэг.

Лорд главный судья отпил из бокала вина и, внимательно взглянув на нее, ехидно спросил:

– В таком случае, как же вы оказались в их компании? Ведь вас вместе схватили на дороге!

– Произошла ошибка, – стараясь говорить спокойно, объяснила Мэг. – Я случайно оказалась вместе с ними. – Она вызывающе посмотрела ему в глаза и нагловато улыбнулась. Пусть он видит, что ей нечего скрывать.

Лорд главный судья со стуком поставил бокал на стол.

– Не лгите, мадам! – брезгливо скривился он. – Неужели вам не дорога собственная жизнь и вы предпочитаете закончить ее вместе с грабителями на виселице?

– Простите, сэр, но мне действительно нечего вам рассказать. Я познакомилась с ним в таверне.

Мэг себя не узнавала, так легко ей далась эта ложь.

– Да, в таверне. Мы просто развлекались и пили вино.

– А потом он повез вас к себе в постель, но попутно решил на дороге остановить карету и ограбить людей? – раздраженно засмеялся судья. – Придумайте более правдоподобную историю!

Мэг соблазнительно повела плечом, пусть лучше он примет ее за уличную женщину, чем за убийцу и грабительницу.

– Уверяю вас, все так и было. К сожалению, мне нечего больше добавить.

Несколько минут они молча глядели друг на друга. Наконец лорд главный судья досадливо вздохнул.

– Ладно, пока идите и хорошенько обо всем подумайте. Когда что-нибудь вспомните, дайте мне знать. Помните, я – единственный человек во всей Англии, который сможет вам помочь. Эй, тюремщик!

На пороге мгновенно возник Арчи. Мэг ни минуты не сомневалась, что все это время он подслушивал под дверью.

– Слушаю вас, милорд?

– Отведи ее обратно в камеру и проследи, чтобы по дороге с ней ничего не случилось! – Лорд главный судья кинул Арчи монету, которую тот по-обезьяньи ловко поймал.

– Пойдемте, мисс. – Тюремщик распахнул перед Мэг дверь.

Они снова побрели по длинному петлявшему коридору, и Мэг поняла, что без Арчи она никогда бы не добралась до их с Кинкейдом камеры. Мэг устала. Путь назад показался ей еще длиннее. Неожиданно тревожная мысль пронзила ее. А туда ли ведет ее этот мерзкий тюремщик? Уж не заблудились ли они?

– Арчи, еще долго идти?

– Нет, недолго, – хрипло ответил он и, повернувшись, похотливо заглянул ей в лицо.

Мэг отпрянула, мгновенно поняв его намерения.

– Нет, – испуганно прошептала она. – Ведите меня в камеру! Лорд главный судья приказал вам оберегать меня по дороге.

– Ты еще будешь меня учить, что делать? – Тюремщик грубо схватил ее за плечо.

Мэг вскрикнула и ударила его кулаком в грудь. От неожиданности Арчи выронил свечу, на каменном полу она погасла. Тюремный коридор погрузился во мрак.

4

– Ну что ж, красавица, самое время позабавиться? – Арчи мерзко хихикнул, и Мэг почувствовала его руку на своей груди.

– Нет! – испуганно вскрикнула она и сбросила ненавистную руку. Перед ее глазами мгновенно пронеслись картины недавнего прошлого.

Почти каждый вечер Филип приходил в ее спальню и требовал исполнения супружеского долга, не обращая внимания на ее протесты, недомогание. Он наваливался на нее всем телом, зажимал ей рот рукой. Мэг умоляла его хоть один день не трогать ее. Но он продолжал тискать ее, грубо раздвигая ее колени. Маргарет так хотелось мужа ударить, но он внушал ей не только отвращение, но и страх, и Мэг, прикусив край простыни, чтобы не закричать, молча терпела.

Воспоминания придали ей силы и, оттолкнув тюремщика, она крикнула:

– Отстань от меня, мерзкий паук!

– А ты, оказывается, дамочка с характером! – довольно прохрипел тюремщик. – Тогда нам будет еще интереснее!

В темноте Мэг смутно различала его ухмыляющееся лицо. Похоже, ее сопротивление только раззадорило тюремщика, и теперь он, тяжело и часто дыша, расставив руки, медленно приближался к ней.

Схватив Мэг за плечи и прижав ее к холодной каменной стене, Арчи навалился на нее всем телом и полез под юбки. Она вскрикнула и резко ударила его в пах ногой. От неожиданности и боли тюремщик на секунду отпустил ее и завопил:

– Гадина! Тварь!

Мэг отпрянула от него, но он снова рванулся к ней, уже с кулаками, но ей удалось увернуться.

– Ты что думаешь, тебе удастся уйти от меня просто так? – злобно прошипел он и, схватив ее за плащ, притянул к себе.

– Помогите! – в отчаянии закричала Мэг. – Кто-нибудь, помогите!

– Что ты разоралась? Неужели я нехорош для тебя? – засмеялся тюремщик. – Ты же каждую ночь развлекаешься в камере со своим грабителем, почему бы тебе не позабавиться и со мной?

– Если ты сейчас же не отпустишь меня, то будешь иметь дело с ним! – пригрозила Мэг. – Он свернет тебе шею, так и знай!

– Лучше замолчи, пока я не свернул тебе шею! – Арчи зажал ей рот рукой.

Мэг, пытаясь вырваться, укусила его ладонь.

– Гадина! – завопил он, мгновенно отдергивая руку.

Мэг почувствовала во рту отвратительный кисловатый вкус крови и прижалась к стене.

Тюремщик, тяжело дыша, вновь бросился к ней и, схватив за волосы, притянул к себе. Мэг вскрикнула от ужаса, боли и неожиданно для самой себя больно двинула локтем ему в грудь. Арчи охнул и выпустил из рук ее волосы. И тогда Мэг, в припадке ярости, принялась больно колотить его кулаками. Она не желает быть бессловесной жертвой, которую можно унижать и презирать. Теперь, пройдя годы страха, потерь и горя, она сумеет постоять за себя и дать отпор любому, кто посмеет поднять на нее руку!

Тюремщик, инстинктивно уловив происшедшую в ней перемену, с удивлением взглянул на нее, и в этот момент Мэг ударила его кулаком по лицу. Арчи откинул голову, а Мэг, задыхаясь от гнева, стала наносить ему все новые и новые удары.

– Получай! – неистово кричала она. – Получай!

– Да ты сумасшедшая! – завопил Арчи. – Сумасшедшая!

Мэг в ярости сдернула плащ с тюремщика и швырнула на каменный пол.

– Помогите! – вдруг заорал тюремщик. – Помогите!

– Что здесь происходит? – раздался в темноте мужской голос.

– Помогите! – продолжал кричать Арчи. – Здесь сумасшедшая! Позовите стражу!

Вздрагивающее пламя свечи выхватило часть темного каменного коридора.

– Отпустите ее! – произнес мужской голос, и Мэг, уловив знакомые интонации, с облегчением вздохнула.

– Ее нельзя отпускать! Она чуть меня не убила! – вопил тюремщик.

– Замолчи! – Мэг еще раз стукнула Арчи кулаком в грудь. – Закрой свой рот!

– Мэг?

Она отошла от стены и, прижав руку к груди, почувствовала, как сильно бьется ее сердце.

– Мэг, это ты?

Она задержалась около тюремщика, тот притулился к каменной стене и, закрыв руками разбитое лицо, со стоном раскачивался из стороны в сторону.

– Да, это я.

Кинкейд обнял ее за плечи, прижал к себе. Ее сотрясала дрожь.

«Кинкейд, – подумала Мэг. – Он всегда приходит на помощь».

– Что здесь произошло? – спросил он.

Мэг взглянула на свои руки, не в силах поверить, что еще минуту назад она, охваченная слепой яростью, била ими человека. Она была всегда такой тихой, терпеливой и с Филипом, пока однажды не убила его.

Мэг закрыла глаза и положила голову на плечо Кинкейду. Он прижал ее к себе и шептал на ухо ласковые слова.

– Мы шли по коридору, и этот негодяй напал на меня, – произнесла Мэг.

– Она врет! – Арчи вскочил с пола. – Она сумасшедшая! Я вел ее в камеру, как велел лорд главный судья, а она вдруг набросилась на меня как дикая кошка и стала избивать!

Мэг, взглянув в лицо Кинкейда, торопливо заговорила:

– Нет, не верьте ему. Он напал на меня, стал хватать руками. Если бы вы не появились, не знаю, что бы со мной было…

Кинкейд покачал головой.

– Вы молодчина, Мэг! Признаться, я даже не ожидал, что вы такая сильная и храбрая! Я видел, как яростно вы защищались! Я восхищен!

Он убрал руку с ее плеча и неожиданно улыбнулся. Мэг недоуменно взглянула на него. Почему он улыбается? Ему смешно – или потому что она так неумело боролась с тюремщиком, или же он действительно восхищен ею.

– Вы оба дорого заплатите мне за все! – хрипло пробормотал Арчи, поднимая с пола свой порванный, покрытый пылью плащ. – Я заставлю вас!

Кинкейд взял Мэг крепко за руку и, шагнув к тюремщику, с угрозой в голосе произнес:

– Тебе лучше помолчать и никому не рассказывать о том, что здесь произошло. Понял?

Арчи вытер лицо грязной рукой и злобно процедил сквозь зубы:

– Это еще почему? Она чуть не убила меня!

– И тем не менее, советую тебе молчать!

Неожиданно Кинкейд схватил его за шиворот и оторвал от пола. Арчи в ужасе завопил, болтая в воздухе ногами. Лицо Кинкейда исказил гнев. Таким Мэг не видела его ни разу.

Наконец он отпустил тюремщика, и тот рухнул на колени.

– Ты будешь держать язык на привязи, Арчи, – снова повторил Кинкейд, – если не хочешь расстаться со своей никчемной жизнью!

– Не очень-то я тебя испугался! – крикнул Арчи, но голос его дрожал от страха.

– Если не хочешь, чтобы я перерезал тебе глотку, то лучше не говори лишнего, – задыхался от ярости Кинкейд.

Арчи неуклюже поднялся на ноги, запахнул полы плаща и прижался к каменной стене.

– Ты ничего мне не сделаешь, – процедил он.

Кинкейд окинул тюремщика долгим испытующим взглядом.

– Надеюсь, мы договорились, Арчи. А теперь иди.

Тюремщик все еще стоял, прислонившись спиной к стене.

– Иди, – зловеще повторил Кинкейд. – Не испытывай мое терпение.

Арчи, опустив голову, быстро зашагал по темному коридору. А Кинкейд крикнул ему вдогонку:

– С сегодняшнего дня ты будешь обслуживать меня за полцены! – Эхо насмешливо повторило последнее слово.

Затем он обернулся к Мэг, и она, увидев его потемневшие от гнева глаза, невольно отпрянула. В ее прошлой жизни, в замке, Филип и его брат всегда срывали на ней свою досаду. Но Кинкейд, глядя ей в глаза, вдруг тепло улыбнулся. Он взял Мэг за руку и, наклонившись, тихо произнес:

– Все в порядке, дорогая? Забудьте о том, что здесь произошло. Пойдемте выпьем вина!

Мэг облегченно вздохнула. За все то время, что она провела вместе с Кинкейдом в тюрьме, она не переставала поражаться тому, как быстро и легко меняется его настроение. Минуту назад она испугалась его гнева, а теперь в его глазах светится нежность, а на губах играет веселая улыбка.

– Хорошо, сэр, пойдемте, – согласилась Мэг, и они, освещая себе путь свечой, двинулись по длинному коридору.

Кинкейд вел ее по каким-то катакомбам. Они долго петляли, пока не остановились у массивной двери. Кинкейд постучал в нее, на пороге появился мужчина. Получив несколько монет и попробовав одну на зуб, он пропустил их внутрь. За дверью оказалась лестница.

Они спустились по изъеденным временем каменным ступеням и очутились в местной пивной. В небольшом полутемном помещении было шумно и душно. За деревянными столами сидели посетители, они пили вино и пиво, громко разговаривали, смеялись и играли в кости. Мэг было трудно поверить, что все они преступники, воры, грабители. В глубине пивной молодой мужчина играл на лютне, а смазливая женщина с длинными распущенными по плечам волосами пела резким, визгливым голосом.

Кинкейд жестом указал Мэг на свободный стол, в углу, и пока они пробирались к нему, она ощущала на себе любопытные и жадные мужские взгляды.

Они сели друг против друга, и Кинкейд позвал:

– Тетушка Уотсон! Принесите эль для меня и кларет для леди!

Затем взглянул на Мэг.

– С вами все в порядке?

– Да, все хорошо.

Неожиданно Кинкейд признался:

– Я был готов убить этого мерзавца.

Мэг слабо улыбнулась.

– Давайте не будем говорить о нем. Все обошлось, тюремщик только хотел напугать меня. Он получил хороший урок.

Кинкейд нетерпеливо пожал плечами.

– А что от вас хотел лорд главный судья? – спросил он, внимательно глядя на Мэг.

– Он задавал мне вопросы, – тихо ответила она.

– Обо мне?

К ним подошла хозяйка пивной и поставила на стол кларет для Мэг и эль для Кинкейда.

– Да, он спрашивал о вас.

– Что же он предложил вам в обмен на ценные сведения? – небрежно спросил Кинкейд. – Деньги, наверное?

Мэг отпила несколько глотков вина.

– Прощение.

– Вот как? – вскинул он брови. – Подлый обманщик… Странно, что в придачу к свободе он не обещал вам денег!

Он приложился к кружке с элем.

– О чем же вы поведали этому лорду главному судье?

– Обо всем, – слукавила Мэг. Ей хотелось увидеть реакцию Кинкейда.

Тот удивленно и недоверчиво взглянул на нее.

– Обо всем? – медленно повторил он.

– Да, я откровенно рассказала ему, кто такой капитан Скарлет, сколько у него сообщников, где они прячут награбленное… – На ее губах заиграла хитрая улыбка. – А что, я неправильно поступила? Ведь мне пообещали свободу…

Кинкейд наклонился к ней.

– Мэг, вы же ничего об этом не знаете!

– Почему же тогда вы задаете мне подобные вопросы, капитан Скарлет?

Он в недоумении долго смотрел на нее, а затем вдруг громко рассмеялся и хлопнул рукой по столу. Серебряным колокольчиком залилась Мэг.

– Значит, вы ничего не сообщили лорду главному судье? – воскликнул он.

– А что я могла бы ему сообщить? – От смеха на ее глазах выступили слезы.

– Господи, ну и разыграли же вы меня!

Он взял Мэг за руку.

– Ах, Мэг… – задумчиво произнес он. – Если бы вы только знали, как я рад слышать ваш смех… Я так боялся, что после случившегося вы уже никогда не сможете радоваться жизни и воспринимать с юмором ее мрачные стороны.

Мэг благодарно взглянула на Кинкейда. За долгие годы ее жизни в замке никто никогда не заботился ни о ее самочувствии, ни о ее настроении. Он был первым человеком, которому она была по-настоящему интересна. Она колебалась: поверить ему безоговорочно или нет. Но она поняла: он не должен узнать, почему той темной январской промозглой ночью она очутилась на обочине пустынной дороги.

– Пожалуйста, Кинкейд, только не спрашивайте меня ни о чем. Я… все равно не смогу вам рассказать о своей прежней жизни! – И она умоляюще посмотрела на него.

Он поднес к губам ее руку и поцеловал.

– Если бы я знал вашего мучителя, то убил бы его! – горячо произнес он. – Мне больно видеть в ваших глазах страдание и страх! Знайте, Мэг, я сделаю все, чтобы вы снова стали веселой и жизнерадостной! Клянусь, никогда в жизни я не обижу вас! Я буду защищать вас и… любить.

Кинкейд так близко наклонился к ней, что она слышала частые удары его сердца. Какой отважный и благородный человек, думала она, добрый, хотя и немного странный.

– Вы будете любить меня? – тихо повторила она. – Но вы же совсем меня не знаете, Кинкейд. – Вы… вы не можете полюбить меня.

– Откуда вам понять, что у меня на сердце? – И он прижал ее руку к своей груди. – Слышите, как оно бьется? Вы уже живете в нем!

Мэг усмехнулась и отдернула руку.

– Я не верю вам, Кинкейд. Как вы можете полюбить меня, не представляя, кто я и откуда и как оказалась на дороге. Вы хотите от меня того же, что все мужчины хотят от женщин!

Мэг говорила искренне, понимая, что права.

– Нет, вы не должны так говорить! – ответил он и со стуком поставил кружку на стол. В его глазах вспыхнули озорные огоньки. – Я могу мечтать о чем угодно, в том числе и о том, как заняться с вами любовью. Но разве я хоть намеком оскорбил вас? Хотя не отказался бы провести с вами ночь…

«Заняться любовью», – мысленно повторила Мэг его слова. Странно, но они ничуть не обидели ее, напротив, показались ей естественными. Разве можно назвать то принудительное исполнение супружеского долга с Филипом любовью?

– Но я хочу, чтобы вы оставались честной женщиной, – вдруг донесся до нее голос ее спутника.

– Что вы сказали? – рассеянно спросила Мэг.

– Я сказал, что мечтаю вас сделать своей, но не хочу торопить события, – медленно произнес Кинкейд. Он откинулся на спинку деревянной скамьи и скрестил руки на груди. Его лицо стало серьезным.

– Я намерен жениться на вас, Мэг, – тихо сказал Кинкейд. – Я мечтаю, чтобы вы стали моей женой, я хочу заботиться о вас до конца своих дней. У нас будет много детей.

Слезы хлынули из глаз Мэг, и перед ее глазами промелькнуло мертвое личико ее новорожденного.

– Прошу вас, ничего не говорите, – прошептала она.

– Но это правда, Мэг, – продолжал Кинкейд. – Я люблю вас. Я влюбился в вас с первого взгляда, еще тогда, когда нашел вас на пустынной дороге.

Мэг вытерла слезы и плотно запахнула шерстяной плащ.

– Пожалуйста, не говорите ничего больше. Вы ведь даже не представляете, что я сделала.

– Ошибаетесь, я знаю вас лучше, чем вам кажется. – Кинкейд пристально на нее посмотрел, и Мэг показалось, что он заглянул ей в душу. Она невольно поежилась от его проницательного взгляда.

– Давайте вернемся в нашу камеру, – попросила она. – Пожалуйста, отведите меня туда, я очень устала.

Она резко встала из-за стола, избегая его прикосновения. В глубине души Мэг не могла не признаться себе в том, что ей приятно, когда он берет ее за руку.

– Пожалуйста, – тихо повторила она. – Пойдемте. Я должна отдохнуть.

Кинкейд медленно поднялся из-за стола и взял ее под руку.

– Конечно. Только не думайте, что наш разговор окончен. Мы обязательно продолжим его позднее.

Кинкейд торопливыми шагами мерил выстланный каменными плитами тюремный двор и вспоминал недавний разговор с Мэг. Стояла тихая морозная ночь, яркий свет полной луны освещал каменные стены двора и такой же пол. На небе холодно, загадочным голубым светом поблескивали звезды, и он невольно любовался их таинственным мерцанием. Почему-то всегда в это время он думал о Боге, который знает о людских помыслах все… «Я намерен жениться на вас. У нас будут дети», – назойливо бились в ушы Кинкейда его же собственные слова.

«Не могу поверить, что я их произнес. – Он шагал от одной стены до другой и обратно. – Какой же я глупец! – Он хлопнул себя ладонью по лбу. – Разве такие леди, как Мэг, покупаются на подобные страстные речи?»

А в том, что она дама благородного происхождения, он не сомневался ни минуты. Во всем облике Мэг чувствовалась порода, благородство и изящество. Дамы ее круга привыкли к цветистым комплиментам, постоянному восхищению и поклонению. Разве можно заслужить ее внимание громкими фразами о замужестве и детях, да и где: в тюрьме для преступников!