Текст книги "Любовь незнакомца"
Автор книги: Колин Фолкнер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 21 страниц)
Затем он взглянул на его дочь и широко улыбнулся.
– Леди, а теперь мне осталось попрощаться с вами.
Дочь Огэра вспыхнула, а капитан Скарлет взял ее рукой за подбородок.
– Не смущайтесь, дорогая, мне и самому этого хочется! – И он крепко поцеловал ее в яркие губы. – Какой прелестный и романтический вечер, леди! Надеюсь, вы тоже запомните его! Кто знает, может быть, скоро мы встретимся с вами снова… – И он бросил лукавый взгляд на ее отца.
– До свидания, сэр! – Дочь Огэра улыбнулась и помахала ему рукой.
Капитан Скарлет вежливо поклонился ей, стегнул лошадь и помчался по дороге, ведущей в Лондон, где его ожидала самая прекрасная женщина на свете – его любимая Мэг.
15
– Мэг, выходи за меня замуж!
Она решила не услышать его предложения.
– Дорогой, пожалуйста, подай мне деревянный молоток!
Она стояла на стуле, держа в руке гвозди, и внимательно оглядывала стену, прикидывая, где лучше повесить новое зеркало.
– Мэг, почему ты не хочешь поговорить серьезно? – В голосе Кинкейда прозвучала обида. – Он подошел к ней, отдал молоток. – Я действительно мечтаю всю жизнь быть вместе, а ты… Ты упорно уходишь от ответа! Мы ведь любим с тобой друг друга, так почему бы нам не узаконить наши отношения?
Мэг вбила в стену один гвоздь и стала примерять куда вбить второй. Вчера наконец, благодаря стараниям Монти и с помощью крупной суммы денег, они с Кинкейдом получили прощение от лорда главного судьи и сразу же покинули заведение мамаши Гудвин, переехав в апартаменты на Чаринг-Кросс, которые вместе с Монти снимал Кинкейд под именем Джеймса.
Узнав о существовании удобных и просторных апартаментов, Мэг сначала пришла в негодование. Ей было очень обидно, что Кинкейд поселил ее в публичном доме. Но, поразмыслив, поняла, что его поступок продиктован осторожностью, а кроме того, поначалу он, очевидно, не очень доверял Мэг.
Она вбила в стену второй гвоздь и, повернувшись к Кинкейду, задумчиво произнесла:
– Я не понимаю, дорогой, почему нам обязательно нужно пожениться? Разве нам с тобой плохо живется! Почему нельзя оставить все, как есть? – Она пошутила. – Знаешь, мне очень нравится быть любимой знаменитого разбойника капитана Скарлета! Многие дамы позавидовали бы мне, узнав, с кем я живу!
Кинкейд приложил палец к губам.
– Мэг, пожалуйста, говори потише. Не забывай, что стены имеют уши. В этой аристократической части города меня все знают как Джеймса, а не как разбойника с большой дороги!
– Извини, дорогой! Подай мне, пожалуйста зеркало! – Она его сама выбрала на королевской бирже, где продавалось множество самых разнообразных товаров, начиная от гвоздей и кончая экзотическими птицами в клетках. Мэг с большим удовольствием ходила по магазинам, посещала салоны и рынки. Ей нравилось самой покупать продукты и одежду по своему вкусу, поскольку раньше у нее такой возможности не было. Муж не разрешал ей выезжать одной в город, а все необходимые покупки для нее делали слуги и горничные.
Мэг повесила новое зеркало и, полюбовавшись на свою работу, спросила Кинкейда:
– Ну, как? Не криво висит?
Он пригляделся.
– Нет, все хорошо. – Он подошел к Мэг, стоявшей на стуле, и с раздражением заметил: – Послушай, разве я сам не в состоянии повесить зеркало? Ты просто хочешь избежать серьезного разговора о наших дальнейших отношениях? Слезай со стула, а то зацепишься нижней юбкой и сломаешь себе шею!
Он обхватил ее за талию, приподнял и осторожно поставил на пол. Мэг тотчас же подошла к небольшому шкафу у постели и начала перебирать вещи на полках. И с таким сосредоточенным видом, что Кинкейд понял – она категорически не желает продолжать разговор об их отношениях.
И все же он сделал еще одну попытку.
– Мэг, пойми, замужество в большей степени нужно тебе, чем мне. Ты – женщина, и у тебя должен быть муж. Мы с тобой мечтаем уехать в Америку и начать там новую жизнь, значит, перед этим нам необходимо пожениться! Ты почти не рассказывала мне о своей прежней жизни, но я понял, что твой муж оказался мерзавцем и негодяем. Может, ты боишься, что я стану таким же? – В карих глазах Кинкейда зажглись гневные огоньки.
Мэг все так же невозмутимо продолжала перебирать вещи в шкафу.
– Мы будем первыми клиентами Сэйти, на днях она открывает маленькую прачечную и гладильню. Дадим ей побольше заказов, чтобы помочь стать на ноги! Вот эти рубашки мы тоже отнесем ей!
Кинкейд крепко сжал ей плечо.
– Мэг, черт возьми, ты замолчишь хоть на минуту и послушаешь, что я тебе говорю? Сколько можно твердить про эти грязные рубашки, будь они прокляты!
Мэг улыбнулась.
– Я люблю в доме порядок. Сегодня вечером к тебе на ужин придут друзья, и я хочу, чтобы они видели, что любовница, с которой ты живешь, заботится о тебе и о доме.
– Мэг, не называй себя любовницей! Ты – моя жена, и все мои друзья воспринимают тебя именно в таком качестве! А если ты наконец дашь согласие на наш брак, я буду просто счастлив!
Мэг отошла от шкафа и подняла с пола высокий кожаный сапог Кинкейда.
– Интересно, куда задевался другой? И вообще, почему ты разбрасываешь обувь в спальне?
Кинкейд подскочил к ней и схватил ее за руку.
– Мисс главная горничная, вы когда-нибудь угомонитесь?
Мэг вздохнула.
– Дорогой, я уже не раз говорила, что мне очень хорошо с тобой, и пока я не вижу смысла что-либо менять в наших отношениях.
Но Кинкейд упрямо продолжал свое:
– Мэг, ты должна думать о будущем. А если у нас родится ребенок, он что, станет незаконнорожденным? Подумай об этом, дорогая! Почему ты отказываешь мне?
Внезапно зеленые глаза Мэг наполнились слезами. Кинкейд недоуменно взглянул на нее.
– Что с тобой?
Мэг призналась:
– Я боюсь, Кинкейд.
Он улыбнулся.
– Мэг, любимая, я тоже боюсь! Тебя! Ты так ловко останавливаешь кареты!
Мэг прижалась к нему, положила голову на его плечо.
– Давай пока не будем говорить о наших дальнейших отношениях, – тихо попросила она. – Дай мне некоторое время подумать и решиться на брак с тобой. Честное слово, дорогой, я хочу стать твоей женой, но… боюсь. Боюсь, что уродливая тень прошлого разрушит нашу с тобой любовь! Давай подождем несколько недель, месяцев, а затем вернемся к этому разговору.
Кинкейд крепко прижал ее к себе и прошептал на ухо:
– Мэг, любимая, если бы ты знала, как я боюсь потерять тебя!
– Я тоже, – еле слышно промолвила она.
– Знаешь, я мечтаю поскорее зачеркнуть в своем черном списке последнюю фамилию и почувствовать себя свободным от всех обязательств! – взволнованно признался Кинкейд. – Ведь тогда мы сможем начать новую жизнь! Ты только не исчезай из моей жизни, прошу тебя!
Мэг пристально взглянула в раскрасневшееся от волнения лицо Кинкейда.
– Обещаю, что если вдруг надумаю покинуть тебя, то обязательно перед этим сообщу! – Она улыбнулась. – Хотя, откровенно говоря, с каждым днем я все больше укрепляюсь в мысли остаться с тобой. Навсегда.
– А к мысли выйти замуж за меня ты не склоняешься?
В дверь несколько раз громко постучали, и на пороге появился улыбающийся Монти, держа в руках лист бумаги с напечатанным текстом.
– Хорошо, хоть постучал! А то вечно врываешься без предупреждения! – пробурчал Кинкейд, но глаза его засияли – пришел лучший друг.
Монти весело спросил:
– Кто тут на ком собирается жениться? – И, подмигнув Мэг, грозно проговорил: – Так ты выдала наш маленький секрет этому человеку? Ты призналась ему, что мы с тобой любим друг друга и собираемся пожениться? Ах, женщины, вечно они все разболтают!
Мэг подхватила шутку.
– Он пытал меня, я не выдержала и призналась ему в нашей с тобой любовной связи, дорогой!
Монти галантно поцеловал ей руку. Кинкейд не выдержал.
– Эй, вы оба! Хватит меня разыгрывать! Ничего смешного в этом нет!
Монти развел руками.
– Не хочешь, не надо!
– Знаешь, Монти, она, – Кинкейд указал рукой на стоявшую рядом Мэг, – так странно ведет себя со мной! Я постоянно ей предлагаю руку и сердце, а она отказывает мне!
– Сочувствую тебе, мой друг, но помочь ничем не могу, – заявил Монти. – Женщины – создания загадочные… – И затем уже деловым тоном сказал: – Посмотри, что я тебе принес! – Он протянул Кинкейду лист бумаги с напечатанным текстом. – Я взял его сегодня на королевской бирже, где покупал новые шелковые чулки.
– Решил понемногу обновлять свой гардероб? – улыбнулась Мэг. Зная о причудливом вкусе Монти, она была уверена, что купленные им шелковые чулки наверняка окажутся немыслимого цвета.
– Да, великолепные чулки! – гордо произнес Монти. – Ярко-красного цвета! Будут идеально гармонировать с моей оранжево-розовой накидкой!
Мэг и Кинкейд громко рассмеялись, но Монти, не обратив на них внимания, уселся на стул и скрестил руки на груди.
– Надеюсь, ты наденешь свои новые шелковые чулки сегодня на ужин? – попыталась скрыть улыбку Мэг. – Должны же мы оценить их!
– Непременно, – согласился Монти и спросил Кинкейда: – Ну что, ты посмотрел этот листок?
Кинкейд сел рядом с Монти.
– Что там? – Мэг пыталась рассмотреть напечатанное на листе. – Новое письмо от вдовы? Надеюсь, мистер Джозеф Огэр не ослушался твоего приказа? – Мэг протянула руку и попыталась выхватить у него бумагу, но он спрятал ее за спину.
– Почему ты прячешь его?
– Это самый последний памфлет, сочиненный сэром Джеймсом, мною. Я слышал, что стихи уже разбирают во всех богатых домах Лондона.
Мэг удивленно взглянула на него.
– Почему ты не хочешь, чтобы я прочла его?
Неожиданно Кинкейд покраснел и, опустив голову, тихо сказал:
– Он… не очень интересный, да и написан не профессиональным поэтом…
– Не скромничай, дорогой, я же знаю, что у тебя острый, образный язык!
– Ты права, Мэг! – вступил в разговор Монти. – Его сочинениями зачитывается королевский двор, а многие поэты ярятся от зависти, когда выходит очередной памфлет сэра Джеймса!
Мэг еще раз попросила Кинкейда:
– Пожалуйста, дорогой, позволь мне прочесть твой новый памфлет!
– А вдруг он тебе не понравится, и ты посмеешься надо мной?
– Какая глупость! – возмутилась Мэг. – Даже если памфлет и не шедевр поэтического искусства, то почему ты думаешь, я буду глумиться над тобой?
– Вы же с Монти прикинулись тайными любовниками! – возразил Кинкейд.
– Мы вовсе не хотели обидеть тебя, дорогой! Пожалуйста, разреши мне прочесть твое сочинение! Или я на королевской бирже возьму еще один экземпляр! – Мэг торжествующе взглянула на Кинкейда.
Он вздохнул и протянул ей лист бумаги.
– Ты ведь тоже пишешь стихи. А когда ты их мне покажешь? – спросил он.
Мэг задумалась. Ее стихи были очень личными. В них она размышляла о жизни, вспоминала свое недавнее прошлое: неудачное замужество, смерть ребенка и свое преступление. Разве Мэг могла показать их Кинкейду? Она решила отобрать только несколько лирических стихотворений.
– Хорошо, я покажу тебе свои стихи, – согласилась она. – Надеюсь, ты не осудишь их слишком строго?
Мэг села за стол и углубилась в чтение памфлета. В его шести строфах обличались безнравственность, лицемерие и ханжество высшего света и королевского двора.
Кинкейд с нетерпением ожидал, что скажет Мэг о его сочинении. Немного смущенно он спросил:
– Ну, ты не очень разочаровалась?
Мэг искренне призналась:
– Мне очень понравились твои стихи! Ты подбираешь очень образные сравнения и не скрываешь подлинные имена людей, которых обличаешь.
– Наш друг всегда так делает, – вступил в разговор Монти. – Он смело разоблачает предателей, лжецов и трусов!
– Кстати, многие из этих негодяев внесены в список, – заметил Кинкейд.
– Да, я обратила внимание! Как им должно быть стыдно читать о себе подобное!
– Да что ты, Мэг, им ничего не стыдно! – возразил Кинкейд. – Ну, может быть, немного неловко… Мои памфлеты поначалу расхватывают, пересказывают, но все, к сожалению, остается по-прежнему!
– Ты не прав. Люди узнают из них о таком, что от них хотели бы скрыть! Кинкейд, я восхищена твоим талантом!
– Теперь я жду, когда ты позволишь мне познакомиться со своими стихами.
– В какие странные игры вы играете! – воскликнул Монти. – Сначала ты мне, потом я тебе, – передразнил он Мэг и своего друга. – Я со своими дамами играю совсем по-другому! – И он захихикал.
– Господи! – Мэг театрально закрыла лицо руками. – Ну и шуточки у вас, джентльмены! Сплошная пошлость! В моем доме никогда не велись двусмысленные разговоры.
– Даже между тобой и твоим мужем? – мгновенно отреагировал Кинкейд.
Мэг знала, что ее прошлое не дает Кинкейду покоя. Он не упускал ни малейшей возможности, чтобы лишний раз не задать ей какой-нибудь вопрос, уточнить смысл сказанной фразы. Но она понимала, что ни в коем случае не должна давать ему повода спрашивать ее о той жизни. Сейчас она поступила опрометчиво.
– Нет, мы с мужем никогда не вели фривольных бесед. Ни в то время, когда он был моим опекуном, ни позже – когда стал моим мужем. Он… не воспринимал меня как взрослую, опытную женщину. А вот его брат… – Мэг не могла сдержаться от нахлынувших горьких воспоминаний, – тот совсем другого склада. – При воспоминании о графе Ратледже на ее лице появилось брезгливое выражение. – Он любил в моем присутствии сказать какую-нибудь пошлость, а за обедом часто под столом клал руку на мои колени! – Мэг поморщилась.
– А твой муж? Он догадывался об этом? – негодовал Кинкейд.
– Да, несколько раз видел, как его брат пытается таким образом проявить ко мне внимание.
– И он спокойно наблюдал? – вступил в разговор Монти, который с большим интересом слушал откровения Мэг. – Да я бы убил этого мерзавца и не посмотрел на то, что он – родной брат! – В голосе Монти прозвучали презрение и ярость.
Мэг не ожидала от всегда спокойного, рассудительного Монти столь бурной реакции.
– Мой муж говорил, что если граф пристает ко мне, значит, я сама в этом виновата.
– Мерзкий ублюдок! – процедил Кинкейд. – А ты столько лет прожила с этим чудовищем, я… – Он в ярости сжал кулаки. – Я бы убил его, попадись он мне в руки!
Мэг подошла к нему, обняла за плечи.
– Дорогой, что было, то прошло! Сегодня вечером у нас будут гости, и мы должны подумать, как их лучше принять и чем накормить!
– Главное – запастись белым сухим вином! – глубокомысленно изрек Монти, поднимаясь со стула. – Ну, ладно, друзья, мне пора. Увидимся вечером! – Он поклонился Мэг. – Сударыня, не скучайте. Я скоро вернусь!
Она засмеялась и, подойдя к Монти, поцеловала его в щеку.
– Буду с нетерпением ждать вас, сударь! Возвращайтесь как можно скорее!
– Эй, прекратите любезничать и целоваться на моих глазах! – воскликнул Кинкейд. – Вы уже надоели мне своими шуточками!
Монти весело помахал ему шляпой и скрылся за дверью. Мэг взяла руку Кинкейда в свою и спросила:
– Ты что, сердишься на нас?
Кинкейд пожал плечами.
– Нет, не сержусь, просто…
– А, догадываюсь: ты ревнуешь!
– Нет, Мэг. – Он внимательно взглянул в ее улыбающееся лицо. – Я рад, что у тебя появились друзья. Ты стала чаще смеяться и меньше вспоминать о прошлом!
Мэг с нежностью прошептала:
– Я люблю тебя, дорогой! Я очень тебя люблю!
– И я тебя, Мэг. Давай собираться. Сейчас мы отнесем Сэйти одежду, которую следует постирать и почистить, потом ненадолго заглянем в таверну перекусить. Нам необходимо вернуться домой до прихода портного, он принесет тебе новое платье.
– Портного? – удивленно переспросила Мэг. – Но… я никого не звала.
Кинкейд улыбнулся.
– Ты – нет, а я позвал! Тебе необходимо новое платье, моя красавица.
Мэг порывисто расцеловала его в обе щеки. Ее зеленые глаза светились от счастья.
– Но как же он сшил платье без примерки? – недоуменно спросила она. – А вдруг оно мне не подойдет?
– Не беспокойся, сердце мое, прежде чем сделать заказ, я отнес портному одно из твоих платьев, и он снял с него мерку.
– А, зеленое с кружевами! – догадалась Мэг. – То-то я его не нашла в шкафу. Я подумала, что его забрала Сэйти заштопать маленькую дырочку! Значит, это ты тайком от меня отнес его?
Кинкейд улыбнулся.
– Хотел сделать тебе сюрприз, дорогая!
– Какой ты замечательный и внимательный! – воскликнула она, не в силах справиться со своими чувствами. – Как же я люблю тебя!
– Я так хочу, чтобы ты была счастлива, Мэг!
Он крепко прижал ее к себе.
«Неужели жизнь может быть такой прекрасной? – в который раз спрашивала себя Мэг. – Какое счастье, что судьба подарила мне встречу с таким добрым, чутким человеком! Только бы удача не отвернулась от меня!»
Она весело над собой рассмеялась.
«Я стала говорить словами Монти. Удача, судьба… Скоро начну ходить к астрологам и внимательно следить за расположением звезд на небе!»
– Что значит, как сквозь землю провалился? – гневался граф Ратледж.
Он сидел за низеньким столиком в своей спальне и ел кровяную колбасу и маринованного угря.
– Парень не мог исчезнуть без следа! Уверен, он в Лондоне! Ты плохо ищешь его, Хиггинс!
Личный секретарь стоял около двери, как всегда, опасаясь приблизиться к разъяренному хозяину.
– Милорд, я везде, где только мог, наводил справки, говорил со многими людьми… Он действительно как сквозь землю провалился, поверьте мне!
Персиваль отрезал ножом кусочки колбасы и сосредоточенно отправлял их в рот.
– Ну, что еще ты мне сообщишь?
Хиггинс, не глядя на хозяина, продолжал:
– Мне кое-что удалось выяснить о прошлом вашего племянника, милорд. Во время изгнания короля ваш племянник служил наемником в иностранных армиях, во Франции получил ранение, затем плавал с такими же отчаянными молодчиками, как и он сам, грабил на море корабли парламента…
Граф Ратледж сделал несколько глотков вина и, поставив бокал на стол, злобно процедил:
– Проходимец и проныра!
Личный секретарь пропустил эту характеристику мимо ушей, поскольку не был уверен, к кому именно она относилось – к нему или к племяннику графа, и мрачно подытожил:
– В общем, он пропал, и никто не знает, где его можно отыскать, милорд. Я даже не уверен, что он в Лондоне! Вполне вероятно, он или уехал из страны, или уже умер.
– Не болтай чепухи! – оборвал его Персиваль. – С чего это такой молодой человек, как Джеймс, умер! Он живет в Лондоне. Я чувствую… Он скрывается где-то здесь, так же, как и… она. – Он налил себе еще вина и залпом выпил. – Ищи их, Хиггинс, ищи! Я должен встретиться с ними!
– Но, милорд, я опросил всех своих информаторов и даже не представляю, куда еще обратиться, – пожаловался личный секретарь. – Я не знаю, где их искать!
– Замолчи и не ной, Хиггинс! – стукнул по столу кулаком граф Ратледж. – Не смей больше хныкать! Я велел тебе отыскать Джеймса и Маргарет – будь любезен выполняй мое приказание! А теперь забери пустую бутылку и принеси мне полную!
Хиггинс мелкими шажками приблизился к столу, схватил пустую бутылку и засеменил к двери.
Граф Ратледж раздраженно посмотрел ему вслед.
– Чертовы слуги! Ничего не могут! Неожиданно дверь приоткрылась, и в ее проеме снова показалась физиономия личного секретаря.
– Милорд… к вам пожаловала молодая леди, – сообщил он.
Граф удивленно вскинул голову. В спальню вошла юная Мэри Мэмфорд в роскошном тонком розовом платье, отороченном желтой кружевной каймой.
Он вскочил со стула и пошел навстречу, протягивая руки.
– Мэри, дорогая, я так рад снова видеть вас!
– Перси! – кокетливо улыбнулась Мэри и поцеловала его в щеку. – Я тоже рада видеть тебя!
– Ты пропустила ужин, но если голодна, прикажу слугам подать для тебя еду и вино.
Мэри томно взглянула в его лицо и капризно промолвила:
– Ты же знаешь, Перси, я надеюсь на десерт! На что-нибудь сладенькое и необычное! – И она плотоядно засмеялась, довольная двусмысленностью прозвучавшей фразы. Затем она обернулась к Хиггинсу, который все еще стоял у двери, не решаясь уйти, и резко бросила: – Свободны! Нам ничего не надо!
Личный секретарь вопросительно взглянул на графа Ратледжа.
– Милорд, вам ничего не потребуется?
– Делай, что тебе велели! – Персиваля раздражала его непонятливость. – Закрой дверь. И чтобы до утра меня никто не смел беспокоить!
– Но… вы приказали принести вам еще бутылку вина, милорд, – нерешительно пробормотал Хиггинс.
– Вон! – рявкнул граф Ратледж.
Хиггинс испуганно втянул голову в плечи и быстро закрыл за собой дверь, а Персиваль подошел к Мэри Мэмфорд и помог ей снять с плеч теплую шерстяную накидку. Затем он достал из кармана шелковый кружевной платок и вытер им свой уродливый рот.
– Признаться, я не ожидал тебя сегодня вечером!
Мэри Мэмфорд провела рукой по его груди и расстегнула несколько пуговиц его ночного халата.
– Я хотела сделать тебе сюрприз, милый Перси! – лукаво промолвила она. – Ты же знаешь, как мне трудно вырваться из дома! Сегодня у меня появилась такая возможность, и я сразу же поспешила к тебе!
Персиваль гордо расправил плечи, но тут же обеспокоенно спросил:
– Надеюсь, тебя никто не видел?
Мэри Мэмфорд на минуту задумалась.
– Меня видел лишь твой личный секретарь. Господи, до чего же этот Хиггинс противный! Как ты можешь держать в доме такую хитрую и скользкую змею, Перси? Он вызывает у меня отвращение.
Граф Ратледж не обратил внимания на ее слова. Он говорил лишь о том, что его волновало.
– Хорошо, что тебя никто не видел, Мэри! Ни к чему афишировать наши отношения. Надеюсь, ты и в дальнейшем будешь соблюдать предельную осторожность.
Графа Ратледжа по-прежнему одолевало противоречивое чувство: он и презирал эту вульгарную, распущенную девицу, она раздражала его, и, вместе с тем, его неудержимо влекло к ней. Она ни в чем не отказывала ему и была весьма изобретательна в постели.
– Ты долго пробудешь у меня? – спросил Персиваль.
Мэри начала неторопливо расстегивать платье. – Пока не увижу, что ты уже больше ни на что не способен, – весело рассмеялась Мэри и, сняв с себя платье, нижние юбки и тонкую сорочку, легла на широкую кровать графа.
Персиваль внимательно следил, как она раздевается, нервно облизывая пересохшие губы. Рывком сняв ночной халат, он бросился к ней. Блики свечей задержались на его восставшем стволе.
– Что ты сегодня придумаешь? – Голос его прерывался от страсти.
Мэри хмыкнула. Голая, она лежала на шелковых простынях, раздвинув ноги и поигрывая своими черными кудряшками.
– Я жду от тебя чего-нибудь новенького и веселого, – промолвила она. – Признаюсь, в прошлый раз мне было скучновато, Перси!
– Вот как? – В глазах графа Ратледжа мелькнуло раздражение. Его ствол пульсировал от вожделения. – Скучновато? – повторил он. – Ну, что ж, значит, сегодня нам придется изобрести что-то особенное, Мэри!
Его юная любовница, перестала теребить кудряшки, сладострастно потянулась и тоном капризного ребенка попросила:
– Удиви меня чем-нибудь, Перси!
Персиваль бросил на нее быстрый испытующий взгляд, отодвинулся к краю постели и нащупал рядом на полу небольшой сундучок, окованный железом. Из него он достал пару тонких кожаных перчаток и моток толстой веревки.
– Желание дамы – для меня закон! – хрипло рассмеялся он. – Ты очень удивишься, Мэри, очень… О, я это сделаю, моя маленькая развратница.