Текст книги "Драгоценность, которая была нашей"

Автор книги: Колин Декстер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц)

Глава сорок первая

...Меркнет свет. Летит к лесной опушке ворон.

У. Шекспир. Макбет (Перевод Л. Пастернака)

В четверть седьмого вечера Шейла Уильямс увидела, как к дому подъехала полицейская машина, и побежала открывать дверь.

– Входите, инспектор! – Возможно, бесцветная жидкость в стакане, с которым она вышла к дверям, была водой, но, что бы это ни было, Шейла казалась, что было ей малосвойственно, трезвой как стеклышко.

– Нет. У меня... у нас до черта работы. Послушайте. Я очень сожалею, но должен вам сообщить вот что – миссис Кемп пыталась покончить с собой, и совсем недавно.

Правая рука  Шейлы невольно дернулась.

– О нет, – прошептала она.

– Она приняла столько снотворных таблеток, что сдох бы и слон, но патронажная сестра нашла ее, и мы думаем, как раз вовремя. Если это действительно так.

– Где...

– Во второй городской больнице. Уход за ней такой, какого ей не получить нигде в другом месте.

Шейла глубоко вздохнула.

– О Боже! – только и смогла она произнести, у нее закапали слезы.

Затем, приведя Морса в полное смущение, совершенно неожиданно ткнулась носом ему в плечо и тесно прижалась.

– Она любила его? – негромко спросил Морс.

– Она владела им!

– Но любила ли она его?

Шейла Уильямс выпрямилась и отстранилась от него, чтобы найти в кармане носовой платок. И ответила почти со злобой:

– Нет! По-настоящему его любила единственная женщина, и это была я.

– А вы не знаете, кто еще любил его? Третью женщину в его жизни?

Шейла горестно покачала головой.

– Вы в этом абсолютно уверены, Шейла? Очень важно, чтобы вы были со мной полностью откровенны, – настаивал Морс.

– Он говорил, что нет. Он клялся!

– И вы ему верили?

Она кивнула и вытерла глаза. Морс тоже кивнул и сочувственно посмотрел  на нее.

– Ну, ладно. Благодарю вас.

Он повернулся, но она окликнула его, у нее снова брызнули слезы:

– Инспектор, ну, пожалуйста!

Морс обернулся и легонько притронулся к ее плечу.

– Нет нужды рассказывать мне об этом. Я и без того знаю, что в его жизни была еще одна женщина.

Она чуть слышно выдавила «да».

– И думаю, вы знаете, кто это.

Она опять кивнула.

– Но это произошло совсем недавно, это так, Шейла? Он ведь только недавно начал встречаться с миссис Даунс?

Стоя у ворот,  Льюис слышал почти весь их разговор и видел, как миссис Уильямс в слезах рассталась с Морсом. И теперь, когда они уже сели в машину, им обоим не хотелось говорить. Они молча наблюдали за тем, как в спальне, выходившей окнами на улицу, загорелся свет и были  задернуты занавески.

– Занавески! – проговорил Морс устало, но с торжеством.– Как ты и говорил, Льюис, занавески.

Дом Даунса был погружен в темноту, и звук звонка прокатился эхом по пустым коридорам и безлюдным комнатам. Морс посмотрел на часы: еще только половина седьмого, и Даунс встречает жену в семь. Тропинка, начинавшаяся от деревянной калитки сбоку дома, вела к аккуратно ухоженному саду с лужайкой, спускавшейся вниз, к берегу реки. Лужайка разделялась надвое выложенной камнями дорожкой, заканчивавшейся у самой воды чем-то вроде маленькой пристани, где, возможно, держали небольшую лодку или плоскодонку, но, по-видимому (Льюис обшарил ее лучом своего фонарика), это было довольно давно.

– Вы думаете?..– Льюис показал на быстро текущий Черуэлл.

– Здесь и столкнули? Да, я так думаю. Столкнули здесь, отправив в вечность.

– Но когда, сэр? Он не вернулся в Оксфорд...

– Все в свое время, Льюис! А сейчас будь добрым бойскаутом и освети-ка своим фонариком вон те задние окна.

Окна здесь тоже были закрыты занавесками, на вид богатыми и новенькими и очень похожими на те французские в сборку, с которыми недавно познакомился Льюис, и, если придерживаться истины, Морс тоже.

– Видишь ли, Льюис, – начал Морс, когда они возвращались к фасаду лома, – Кемп устал от Шейлы Уильямс и приступил к новому завоеванию – прелестной Люси Даунс. К несчастью для Кемпа, однако, Седрик Даунс застал преступную пару in fragrante delicto, что, запомни это, на латыни означает «со спущенными штанами». Ему непременно нужна была женщина, этому Кемпу. Его девиз: снова amo [16]16
  Любить (лат.).


[Закрыть], amas, аmat. И вот он снова занимается этим, когда Даунс шарахает его чем-то, что попалось под руку, убивает его, проламывает голову. Куда девать труп? Не может его одеть – труп одеть намного труднее...

– Особенно для женщины, сэр.

– Что?

– Вы не думаете, что это могла быть ревнивая женщина? А не ревнивый  мужчина?

– Нет, Льюис, нет! Это не Шейла Уильямс.

– Она ушла от группы, пошла в паб...

– У нее не было на это  времени! Кто бы ни был убийца, у него имелось для этого время – время дотащить до воды, столкнуть его здесь – острожно, Льюис, – без малейшего всплеска, чтобы не вспугнуть лебедей...

– Но это просто не могло быть таким образом. Время никак не совпадает.

– Говори, говори, Льюис! Как и наш убийца, мы располагаем временем.

– Вы имеете в виду, что мы ждем здесь?

– О да! Очень интересно будет еще раз встретиться с мистером и миссис Даунс.

– И вы думаете, у нее в чемодане...

Но в машине, у которой они остановились, пробудилась к жизни рация.

– Льюис слушает.

– Плохие новости, сержант. Миссис Кемп умерла в больнице пятьдесят минут назад. Нам только что сообщили.

Морс не двинулся с места, стоял и смотрел в небеса, как бы раздумывая о непредсказуемом поведении некой отдаленной галактики. У него опустились плечи, лицо потемнело и стало вдруг страшно усталым.

– Вы очень устали, сэр!

– Я? Не говори таких сумасшедших вещей!

Морс быстро взглянул на часы:

– Он встречает ее через семь минут! А ну-ка, нажми!

– Мне показалось, вы сказали, мы ждем их здесь?

– Давай, Льюис, давай, и включи-ка свою сирену!

Глава сорок вторая

...Никто не вышел на пустующую сцену.

Эдуард Томас. Эдлстроп

Полицейская машина въехала на стоянку для автомашин и автобусов перед железнодорожным вокзалом. По другую ее сторону как раз подходил к платформе №2 поезд из Паддингтона. Первые пассажиры уже устремились через пешеходный мостик, когда Морс с Льюисом сначала взбежали, а потом сбежали по ступенькам, бросая по сторонам напряженные взгляды и вызывая недовольство тем, что шли против потока спешащих людей.

Поезд все еще стоял у платформы, и бригада почтовых служащих забрасывала увесистые мешки с корреспонденцией в охраняемый фургон. И там – да, да, прямо перед ними! – переходя от одного окна к другому с напряженным и обеспокоенным лицом, суетился Седрик Даунс. Морс придержал Льюиса за руку, и они стояли и наблюдали за ним, пока их не миновали два или три тяжело нагруженных пассажира. Скоро Даунс дошел до последнего вагона, сразу за дизельным локомотивом, торопливо заглядывая в купе через окна, но тут те несколько дверей вагонов, которые еще оставались открытыми, со стуком захлопнулись, прозвучал свисток, и сначала с легким толчком, а затем мощным рывком поезд медленно тронулся вперед, постепенно набирая скорость и устремляясь дальше на север по изгибу дороги, ведущей к Бенбери.

Даунс посмотрел на часы и повернул назад, зашагав по опустевшей платформе в сторону пешеходного мостика, где перед ним выросла широкоплечая фигура Льюиса.

– Добрый вечер, сэр. Мы уже с вами встречались.

Даунс не очень удивился. Во всяком случае, особого удивлении в его вопросе не слышалось:

– Наверное, по поводу Тео? Тео Кемпа?

– Э... да.

Льюису с большим трудом удалось таким образом сформулировать утвердительный ответ.

– Ну, что же, боюсь, мне нечего больше добавить к тому, что я вам уже сказал.

– Встречаете жену, мистер Даунс? – вмешался Морс.

– Пардон? Минуточку, инспектор! Я... минуточку, извините. – Даунс вынул из правого кармана слуховой аппарат и приладил его к уху. Аппарат выдал целую серию визгливых  шумов, пока он регулировал его.

– Я спрашивал, не встречаете ли вы жену?.. – проорал Морс, и, как оказалось совершенно впустую.

– Если, джентльмены, вы потерпите несколько минут, я, с вашего позволения, сбегаю к автомашине. У меня в бардачке всегда в запасе  еще один аппарат.

Просительная улыбка чуть скошенного набок рта делала его лицо совсем мальчишеским.

Морс неопределенно махнул рукой:

– Конечно. Мы пойдем с вами, сэр.

Теперь перед зданием вокзала стоял второй полицейский автомобиль (вызванный  убежденным в правоте своих подозрений Морсом, пока Льюис вез его из северного Оксфорда), и главный инспектор небрежно кивнул двоим констеблям-детективам, сидевшим рядышком и наблюдавшим за тем, как разворачиваются события в ожидании неизбежного финала. Они смотрели, как три человека прошли к стоянке двадцатиминутного ожидания, отведенной для встречающих пассажиров, которые прибывают в город по железной дороге. Парковка на ней была бесплатной. Смотрели, как они миновали эту площадку и прошли на главную стоянку, снабженную видным со всех сторон объявлением, оповещающим простаков нарушителей:

СТОЯНКА ТОЛЬКО ДЛЯ ПАССАЖИРОВ БРИТАНСКИХ ЖЕЛЕЗНОДОРОЖНЫХ ЛИНИЙ. ДЛЯ ДРУГИХ ПОЛЬЗОВАТЕЛЕЙ, НЕ ИМЕЮЩИХ  СТОЯНОЧНОГО ТАЛОНА, ПЛАТА 10 ФУНТОВ В ДЕНЬ.

– Не объясните ли вы мне, сэр, почему вы не поставили машину просто на двадцатиминутную стоянку? Парковка в том месте, где вы оставили машину, мне кажется, несколько дороговата, беспричинно дороговата, согласитесь?

– Пардон, инспектор? Еще секундочку... одну или две секундочки... не больше...

Даунс вытащил из кармана связку ключей, открыл дверцу зеленой спортивной модели «метро», просунулся на сиденье водителя и перегнулся налево, чтобы открыть перчаточное отделение.

Морс с Льюисом стояли рядом и весьма настороженно наблюдали за тем, как Даунс принялся возиться (еще раз) со слуховым аппаратом, который казался им подозрительно похожим на тот, который доставил им несколько неприятных мгновений своей пронзительной до невозможности модуляцией.

– Ну вот, все и порядке! – проговорил Даунс, выпрямляясь и поворачиваясь к ним, лицо у него светилось почти детской радостью. – Снова вернулся и страну живых людей! Мне кажется, вы пытались что-то сказать, инспектор?

– Нет. Я, мистер Даунс, не пытался ничего сказать. Я сказал что-то. Я сказал, что мне показалось странным, что вы поставили машину не на двадцатиминутной стоянке, специально отведенной для ожидающих поезда.

– А! Дело вот в чем. За последние несколько месяцев у меня накопилось ужасно много этих талонов. Я, знаете ли, часто езжу в Лондон и порой не возвращаюсь дотемна. А поздно ночью шлагбаум там, где вы суете талон, часто бывает поднят, и можно свободно въезжать.

– Но зачем же тратить один из ваших ценных талонов? – настаивал Морс.

– А! Понимаю, к чему вы клоните. Я, инспектор, очень законопослушный гражданин. Сегодня вечером я приехал сюда немного раньше и не хотел рисковать штрафом, пускаться в объяснения и тому подобное. На этой неделе по всей Парк-энд-стрит распродажа старинных антикварных вещей, и я присмотрел комодик, отделанный тисовым шпоном. Скоро день рождения Люси, седьмое ноября...

– А затем заглянули в «Ройял Оксфорд», правда?

– Ничего подобного. Я туда не заходил! Я больше не разрешаю себе водить машину после того, как выпью. Никогда!

– Некоторые позволяют это, сэр, – проговорил Морс.– Это самая распространенная причина дорожных происшествий, знаете ли.

Между троими людьми, стоявшими около «метро», воцарилось неловкое молчание. Даунс, по-видимому, правильно оценил обстановку и ждал, что его пригласят поехать с полицейскими – куда-то! – и еще раз открыл дверцу машины. Но наклонившийся в его сторону Морс протянул к нему открытую ладонь, как североафриканский бербер, просящий бакшиш.

– Мы хотели бы, сэр, чтобы вы проехали с нами. Если вы соблаговолите передать мне ключи от вашей машины, сержант Льюис позаботится, чтобы ее позже забрали отсюда и доставили по вашему домашнему адресу.

– Но зачем? Не вижу в этом никакой необходимости. Я прекрасно знаю, где полицейский участок, ради Бога!

Внезапно, произнося последние слова, Даунс утратил самообладание, которое старался поддерживать до самого последнего момента.

– Ключи, прошу нас! – тихо потребовал Морс.

– Послушайте! Просто не понимаю, что значит вся эта чепуха. Объясните, пожалуйста.

– Безусловно! Вы теперь меня хорошо слышите?

Даунс почти прорычал «да» и с открытым ртом, не веря своим ушам, слушал, как Морс подозвал двоих констеблей-детективов из второй полицейской машины.

– Седрик Даунс, вы арестованы по подозрению в убийстве доктора Теодора Кемпа. Обязан предупредить вас, что все, что вы скажете, будет зафиксировано сержантом и, возможно, использовано в качестве доказательства в судебном разбирательстве.

Но в момент, когда один из констеблей-детективов защелкнул на нем наручники, Седрик Даунс не был в состоянии произнести ничего, кроме односложного мычания, не говоря уже о том, чтобы сделать заявление, которое могло быть использовано против него.

Не одну секунду простоял он на одном месте, неподвижно, как человек, взглянувший в глаза Медузе-Горгоне.

Глава сорок третья

Как обычно, он пускался в объяснения того, в чем другие вообще не видели проблемы.

Брайан Меги. Аспекты Вагнера

После того как Даунса увезли, Морс с Льюисом вернулись к своей машине, откуда Морс дал криминалистической лаборатории срочное задание послать  пару своих вундеркиндов на железнодорожную станцию – и немедленно! – а потом связался с Кидлингтонским участком и попросил проследить, чтобы через час «аварийка» забрала «метро» от вокзала.

– Вы абсолютно уверены  относительно Даунса, да, – заметил Льюис. Он не спрашивал, а констатировал.

– О да.

– И что теперь, сэр?

– Подождем судебных экспертов. Затем поедем и поглядим, как там Даунс, ему пойдет на пользу, если он посидит с полчасика в камере. Ему, Льюис, здорово повезло. Чертовски повезло, так или иначе.

– А не лучше ли было начать с начала, сэр? У нас есть несколько минут.

И Морс объяснил ему.

– Ключевым моментом в этом деле был телефонный звонок Кемпа. Да, да, звонил Кемп, хотя имелись основания сомневаться в этом деле: Ашенден знал его и знал его голос, и, несмотря на то, что слышимость по добавочному была неважная, телефонистка подтвердила, что это Кемп, потому что она знала его, и даже очень хорошо. Нет, этот звонок не был сделан кем-то, притворяющимся Кемпом. Но Кемп звонил не из Паддингтона, как он утверждал! Он звонил из Оксфорда. Ему нужно было убедиться, что некое лицо находится в «Рэндольфе» на ленче с американскими туристами, и он совершенно недвусмысленно выяснил, что это лицо там, хотя и не говорил с ним. Больше того, отсутствие Кемпа после ленча означало, что это другое лицо – да, Даунс – окажется еще больше привязанным к туристам из-за намеченной «неофициальной встречи», на которой оно не может не задержаться. Этот план, умно задуманный и очень просто осуществленный, давал ему два часа для того, чтобы сделать то, что ему отчаянно хотелось сделать: забраться в постель с красавицей женой Даунса, женщиной, несомненно, сверхсексуальной, то есть с Люси, и успеть уложиться в выкроенное время. Наша парочка, очевидно, развлекалась не очень долго, то есть я хочу сказать, что их роман начался сравнительно недавно, только после того, как у Кемпа стало испаряться увлечение перманентно полупьяной Шейлой. Но где они могли встречаться? Только в доме Даунса: у Кемпа не было своей комнаты в колледже, а дома невозможно, так как его жена – инвалид и никуда не выходит. Так что в то утро ему представилась чудесная возможность: и не только получить вожделенное удовольствие, но и своего рода маленькую компенсацию за то огромное разочарование, которое он, несомненно, испытал в связи с кражей Волверкотского Языка. Реликвия была совсем уже у него в руках, вот-вот можно будет выставить ее на всеобщее обозрение, можно будет фотографировать и описывать ее в соответствующих журналах – реликвию, разысканную им самим, реликвию, на добывание которой для Эшмолеана он затратил столько сил и времени. Не приходится удивляться, что у него пропал интерес к тому, чтобы стелиться перед американцами, как неудивительно и то, что перспектива встретиться с любвеобильной Люси Даунс показалась ему неотразимой. И он придумал очень хитрый ход. Если он опоздает к тому времени, когда обещал появиться в «Рэндольфе», то на двоих руководителей групп, Шейлу Уильямс и Седрика Даунса, навалятся с настоятельной просьбой занять туристов и на каждого из них ляжет дополнительная нагрузка. При этом Кемпу не пришло в голову, что в результате такой перестройки программы несколько членов группы воспользуются случаем и предпримут серию самых странных факультативных шагов – от осмотра локомотивов до поисков собственных потерянных отпрысков. И все – для отвода глаз.

Но потом начались отступления от плана. Даунс вовсе не настолько глух, он плохо слышит при постороннем шуме и когда ему задают вопрос. Глухого, как объяснила нам Люси Даунс, беспокоит  не то, что он не сможет ответить на вопрос, а то, что не услышит  вопроса. А во время обеда – тому есть свидетели – слуховой аппарат Даунса забарахлил, и Даунс обнаружил, что не захватил с собой запасного. Он решил отправиться домой за аппаратом, и действительно его видели едущим на велосипеде по Сент-Джилсу в сторону северного Оксфорда. Вряд ли составляет труда представить себе, что произошло после того, как он неслышно вставил ключ в свой дверной замок. Не исключено, что шестым чувством он ощутил присутствие в доме чужого, скорее всего, увидел какое-нибудь физическое свидетельство: пальто, шляпу – человека, с которым был знаком. Он схватил трость – или еще что-нибудь такое, стоявшее у вешалки в прихожей, и бросился вверх по лестнице, чтобы застать жену и Кемпа in media coitu [17]17
  В состоянии совокупления (лат.).


[Закрыть], и они оба, естественно, были раздетыми. Потеряв голову от гнева и ревности, он ударил Кемпа по голове. Кемп, захваченный врасплох, пытался выпутаться из простыней и выскочить из кровати, чтобы хоть как-то защититься, но не сумел. Зашатавшись, он грохнулся на пол, причем разбил голову – во второй раз, — о спинку кровати или острый угол каминной решетки. У него был очень тонкий череп, и это медицинский факт. Потом последовала жуткая тишина, и комнату залило огромное количество крови. Перепуганная прелюбодейка с ужасом взглянула на любовника и поняла, что он мертв. Да, иногда бывает исключительно трудно убить человека. Иногда поразительно легко, как это случилось в данном случае...

А что Даунс? Чувства ненависти и ревности тут же уступают место более примитивному инстинкту выживания, и он начинает соображать, что все еще может обойтись, только бы сохранить ясность мысли. Потому что он каким-то чудом внезапно осознал, что у него есть прекрасное, да что там, идеальное алиби, алиби, подаренное ему тем самым человеком, которого он только что убил. Что за восхитительная ирония! Кемп сообщил Ашендену, а Ашенден затем сообщил остальным, что он (Кемп) не вернется из Лондона ранее трех. А это значит, что Даунс просто не имел возможности убить Кемпа раньше этого времени. И Даунс постарался сделать так, чтобы его постоянно видела группа, и так оно и было, за исключением краткого посещения туалета. Все время после обеда и часть вечера он постоянно был на виду у американских туристов.

Нетрудно догадаться, что происходило в доме Даунса сразу же после смерти Кемпа. Сам Даунс не мог задерживаться дольше, чем на несколько минут. Он велел своей обезумевшей от страха и вины жене, чтобы она сложила одежду Кемпа в чемодан и все прибрала так, чтобы не осталось никаких следов крови, особенно на простынях и на ковре. Тело осталось – пришлось оставить – в спальне. От него избавится сам Даунс. Но позже. Сейчас ему важно взять себя в руки и вернуться на велосипеде в «Рэндольф».

Вечером того же дня в семь часов или около этого он возвращается в свой дом на Лонсдейл-роуд, где лужайка плавно спускается к берегу Черуэлла. Стаскивает тело Кемпа по лестнице и, может быть, на тачке отвозит его через лужайку на берег. Ночь была темной, и он наверняка прикрыл труп каким-нибудь брезентом или еще чем-нибудь. Затем медленно, осторожно, возможно даже без единого всплеска, сталкивает Кемпа в быстрые после прошедших дождей воды Черуэлла. Через два часа тело отплыло далеко от того места вниз по течению и в конце концов зацепилось за верхний край водосброса у Радости Пастора, в том самом месте, где беспечный Говард Браун незадолго перед этим обронил свою желтую программку и свою континентальную семерку...

В этом месте пространного резюме Морса прибыла бригада криминалистов-экспертов, а вслед за ними и темно-синий БМВ с самим Беллом из городского управления полиции.

– Знаешь, Морс, – проговорил Белл, – похоже, проблемы у тебя размножаются, как у кролика на сносях.

– По-моему, на это можно посмотреть с другой стороны, – ответил сияющий Морс, – Без нас с Льюисом половина  этих молодцов из экспертизы стояла бы в очередь за пособием по безработице, сэр.

Примерно за час до этих событий американские туристы зарегистрировались в двухзвездочном отеле  «Лебедь» в Стратфорде-на-Эйвоне. Как это было на протяжении всего тура, Ашенден наблюдал, как ловкачи протискивались в первые ряды очереди за ключами, а тихонькие, скромные, на вид всем довольные души, по-видимому понимающие, что от того, первыми или последними они попадут в свои номера, качество их жизни не изменится, стоят в хвосте. И самым последним он видел Фила Олдрича, маленького, тщедушного, безмерно терпеливого, мечтающего только о том, как бы отделаться от Джанет Роско с ее очередной жалобой (в этом Ашенден был определенно уверен).

Ужин перенесли на 20.30, и до него оставалась еще уйма времени, и Ашенден, бросив сумку с вещами на кровать в своей комнате, присоединился к нескольким туристам, коротавшим вечер в салоне дли проживающих и гостинице, где взял несколько листочков почтовой бумаги и принялся за письмо. Закончив, он порылся в бумажнике и вытащил марку, потом приклеил ее на конверт с эмблемой гостиницы и вышел на Бридж-стрит, чтобы найти почтовый ящик. Письмо было адресовано главному инспектору Морсу, Центральный полицейский участок а Сент-Олдейте, Оксфорд, а в верхнем левом углу конверта значилось: «Срочно».