Текст книги "Анализ на любовь. Результат положительный (СИ)"
Автор книги: Климм Ди
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)
Глава 6
Мила сжимала в руках пресс папье, нижняя сторона которого испачкалась кровью. Кровь. Боже мой, она его убила! Боже, на ее руках его кровь! Господи-божечки, боже мой! Что за хрень она натворила?!
Так, вдох и выдох. Спокойно.
Мила притронулась кончиками пальцев к шее Жени, но под дрожащими пальцами была только прохладная влажная кожа. Мила отдернула руку, словно прикоснулась к смерти…
«Хуан!» вспыхнуло в мечущемся мозгу. Этот мелкоглазый может прийти в любой момент.
Действуй!
«Нельзя оставлять пресс-папье с отпечатками», пронеслось в мозгу Милы, и она сунула мраморную статуэтку в сумку. Натянула рукава кофты на ладони, открыла дверь комнаты, вытерла ручки и быстрым шагом прошла в коридор. Тишина. На секунду прильнула к глазку входной двери.
Хуан стоял по ту сторону двери и смотрел прямо на Милу.
Молниеносно Мила сдвинула дверь встроенного в стену шкафа-купе, залезла внутрь и задвинула створку как раз в тот момент, когда открылась входная дверь и Хуан вошел в квартиру. Послышался щелчок замка.
Сердце билось в горле, кровь шумела в ушах. Может ли пульс издавать звуки? Воздух раскаленным паром двигался в легких. Поверхностный вдох, тихий выдох. Запах одеколона защекотал нос и чих возбуждающим перышком поднялся с груди. Нет, нет, нет! Мила сжала рот, стиснула зубы и прижала язык к нёбу.
Шуршание, копошение. Легкие шаги. Тишина.
Раз-два-три. Сейчас или никогда.
Действуй!
Створка бесшумно сдвинулась в сторону. В коридоре никого.
«Боже, боже, боже», шептала, Мила, медленно открывая замок и поворачивая ручку двери.
Открыто! Вытереть ручки внутри и снаружи. И бежать.
Мила бросилась в сторону лифта, но табло показывало, что кабины на нижних этажах. Нет времени ждать. Выбежала на другую сторону подъезда с лестничным пролетом. Балетки на мягкой плоской подошве лишь шоркали по ступеням, через которые перепрыгивала Мила, перенося вес на перила.
Мила добежала до первого этажа и остановилась. Тишина. Кажется, китаец еще не бросился вдогонку.
Выйти с главного входа Мила не могла. Возможно, люди Жаната уже ждали ее там. А попасть к ним в руки наверняка намного хуже, чем все остальные варианты.
Табличка на стене «PARKING» и стрелка вниз, и ноги понесли Милу на этаж ниже.
Машины ровными рядами, блестящие бока, хромированные диски. Послышался писк сигналки, от которого Мила подпрыгнула на месте. К черному низкому автомобилю подошел мужчина средних лет.
Действуй!
– Здравствуйте.
Мужчина обернулся на ее голос, высматривая в полумраке.
– Здравствуйте, – еще раз повторила Мила и подошла ближе. Кротко улыбнулась. – Извините, если напугала.
– Ничего, – мужчина все еще выглядел настороженным.
– Мы с вами соседи, я живу на шестом этаже.
Мужчина промолчал.
– Вы кажется собираетесь выезжать? – Мила поправила выбившийся локон и прижала пальцы к губам.
– А что?
– Мне ужасно неудобно, – Мила переливисто засмеялась. – Так глупо получилось. Там, во дворе стоит один человек… С которым я бы не хотела встречаться… Но разве мужчины понимают отказ?
Взгляд мужчины смягчился.
– Неудачливый ухажер?
Мила прижала пальцы к щекам, прикрывая несуществующий румянец.
– Я ужасно спешу, но не могу выйти из подъезда. Вы бы спали меня…
– Садитесь сзади, вывезем вас отсюда тихонько. Эх, дела сердешные…
Мила подпрыгнула и захлопала в ладони. Проскользнула на заднее сидение.
– Видите своего фраера? – спросил мужчина, выезжая из паркинга.
У подъезда стоял тонированный джип. Водитель со скучающим видом прислонился к капоту и курил.
– Да, вон он. Дурачок.
Шлагбаум пополз вверх, выпуская машину со двора, и автомобиль покатил по узкой дорожке в сторону города.
Выехав на главную дорогу, Мила сердечно поблагодарила спасителя, смущенно хлопая ресницами, и выскочила на светофоре.
Поймала такси и залегла на заднее сидение. Собрала непослушные локоны в хвост, оставив пару прядей, чтобы скрыть лицо. Нацепила темные очки.
Ехать в аэропорт или на вокзал нет смысла. Там ее будут искать в первую очередь. Остается автовокзал, где минимальный уровень контроля, и автобусы ежечасно отъезжают в любые направления. И при покупке билета не потребуют документов.
Мила шла сквозь толчею людей, снующих в маленьком здании автовокзала. Гнусавый голос объявлял маршруты. Потные мамаши в шляпах пытались урезонить своих ревущих чад. Крики, ругань, обрывки разговоров. Шум кондиционеров, не справляющиеся с горячим воздухом. Мила подошла к кассе, опустила голову вниз и прикрыла лицо волосами.
– Билет на ближайший автобус.
«Быстрее, быстрее», молила Мила, передавая деньги.
– Двадцать минут, Павлодар. Посадка с торца вокзала. Следующий!
И вот Мила сидит на задних сидениях в душном переполненном салоне. Табло водителя отсчитывает последние минуты перед отъездом. Пятнадцать минут, десять, пять…
Мила не знала, что в этот момент по городу уже расползался слух. Сосредотачивался он в привокзальных площадях и на пятачках бомбил. Это было похоже на гонг, который разогнал стаи крыс. С вопросами, намеками, слухами. Он начался с тех, кто сидит на пультах видеонаблюдения, спускаясь ниже к смотрящим по району, прошуршал среди уличной шпаны, еще ниже к стаям попрошаек и девушкам, обслуживающим транзитных пассажиров в привокзальных квартирах.
Вскоре уже всем было известно, что кое-кому нужна информация. Девушка лет двадцати пяти, невысокого роста, худощавая, серая кофта, джинсы. Ах да, кудрявые темные волосы. Информация, за которую хорошо отблагодарят. Имя заказчика не произносили вслух, да никто и не знал источника. Главное, что слушок течет по надежным каналам. Каждому хотелось выделиться. И вот появляется первая информация…
Автобус хлопает дверьми и отчаливает со стоянки, покачиваясь, словно корабль на волнах. Утробно рычит мотор. Еще немного, еще чуть-чуть.
Вдруг автобус резко останавливается. Нервы Милы уже не выдерживают нагрузки, и паника горьким комом подступает к горлу. Что случилось? Почему не едем?
А-а-а, это просто запоздавшие пассажиры. С шумом заходят, занимают свободные места. Автобус тяжело трогается с места и выезжает из города.
Мила все еще не могла расслабиться. Да и сможет ли когда-нибудь это сделать? Возможно, теперь вся ее жизнь превратится в бесконечное гонение и преследование. Куда она едет? Что она будет делать? Мила словно сидела на краю высокого забора – в какую сторону не качнись, нигде нет опоры.
Боже, что, если Мила не рассчитала силы и убила Женю? Тошнота горькой волной подобралась к горлу, и Мила глубоко вдохнула и выдохнула. Кто бы поверил в ее бредовую версию, если бы обнаружили на месте преступления? Никто бы не попытался ее понять. На нее просто повесили бы убийство, списав все на недовольство между продавцом и клиентом. Если бы они еще узнали, чем занимается Мила… А они бы точно узнали. Наша доблестная милиция имеет талант находить то, что ненужно, а в нужные моменты становятся слепы и глухи, как кроты.
Что уж говорить о мифической истории с Жанатом…
Сейчас, оглядываясь назад, Мила начала сомневаться в собственной нормальности и в реальности. Был ли Жанат, поддельные таблетки, обещание подарить грин-карту? Может после всего пройденного у Милы окончательно отшибло мозги? Может ей сделали лоботомию и все происходящее просто бред психически нездорового человека?
Так, спокойно. У Милы есть только Мила, и надеяться больше не на кого. Ни в коем случае нельзя терять себя, свой разум. Ей неоткуда черпать силы и поддержку, кроме себя самой. Нужно собрать волю в кулак и продумать, где ей залечь на дно и как пережить весь этот кошмар.
Перед глазами короткими кадрами мелькала фигура Жени – худосочная, с выпирающими ребрами, бездыханно лежащая у ее ног. Руки все еще чувствовали тяжесть пресс-папье. Мила сжала дрожащие пальцы. Ей пришлось спасать себя, у нее не было выбора! Ведь Женя не оценил того, что Мила хотела сохранить его жизнь. У Жени был выбор – оставить Милу в живых или убить. И Мила была уверена, что не отруби она его так внезапно, то Женя, не колеблясь, нажал бы на курок. И его бы не мучила совесть, как сейчас Милу.
Боковым зрением Мила уловила обгон черного автомобиля. Но ведь никто не обгоняет по правой стороне, да еще и по обочине…
Мысли вылетели вместе с резким торможением автобуса. Пассажиры возмущенно заголосили. Дверь автобуса распахнулась, и в салон вошел тот самый водитель, которого Мила видела во дворе Жени.
«Пришла моя погибель»*, пронеслось в голове Милы.
Парень шел вдоль рядов, всматриваясь в лица. Мила нацепила очки и прикрыла лицо прядями волос и отвернулась к окну. От сухости во рту язык превратился в наждачку.
– А, вот ты где.
Крепкая рука обхватила Милу за руку и силой вытащила из сидения.
– Ты совсем чокнутая?! Мать все глаза выплакала! Надумала сбегать из дому! Неблагодарная!
Послышались укоризненные восклицания, осуждающий шепот и взгляды матрон. Мила только раскрыла рот, чтоб крикнуть на всю мощь, как почувствовала что-то твердое, упирающееся ей в бок.
– Тише, малышка, – прошептал парень. – Не делай глупостей. Твой фэйс уже во всех гадильниках висит. Будь тихоней.
Парень вытащил Милу из автобуса и запихнул на заднее сидение джипа, где сидел еще один мужчина и Мила оказалась зажата между двумя амбалами.
Автобус издевательски всхрапнул и покатил дальше, оставив свою пассажирку наедине с убийцами.
У Милы выхватили сумку и передали незнакомцу на переднем сидении. «Все мои деньги и документы», в отчаянии подумала Мила. Она пыталась оттолкнуть руки, ощупывающие ее.
– Не рыпайся, милашка. Вдруг чего упрятала при себе?
Машина двинулась обратно в сторону города. Силы Милы были истощены. Прохладный ветер из кондиционера обдул разгоряченное лицо и плечи, но не успокоил жажду.
Мужчина на переднем сидении вытащил из подлокотника бутылку минеральной воды. Мила с вожделением смотрела, как капли стекают по вспотевшей бутылке. Черт! Она готова поспорить с самим Дьяволом, что вода в бутылке обжигающе ледяная с мельчайшими пузыриками газа. Мила облизнула пересохшим языком потрескавшиеся губы.
– Желаете воды? – мужчина обернулся к ней и протянул бутылку.
– Да, спасибо большое, – прохрипела Мила и припала к горлышку. С первым глотком по гортани словно провели металлической щеткой. Но какое это блаженство! Что может быть лучше ледяной минералки в жаркий день!
Мила сделала пару глотков и вернула бутылку.
– Оставьте себе. В такую погоду немудрено получить солнечный удар.
– Кто вы?
– Скоро вы все узнаете.
– Куда вы меня везете?
– Милейшая, прошу не задавать вопросов, на которые я, к сожалению, не могу дать ответов. Вы все узнаете в свое время.
Прозвучало не издевательски-напыщенно, а как любезная просьба. И выглядел он презентабельнее остальных. Рубашка хорошего пошива, жемчужного цвета. Аккуратная стрижка с красиво выведенными ба̀ками. Темные очки в золотистой оправе.
Машина ехала по окраине города. В салоне повисла тишина. Когда-то Мила читала в дешевых криминальных романах, что, если жертве не завязали глаза по дороге, значит обратно ее не выпустят. Пускай запоминает свою последнюю дорогу…
Возможно, Миле надо было попытаться требовать ответа, кричать и возмущаться. Но стоило ли привлекать к себе излишнее внимание? Стоило ли делать первый шаг? Разум осторожно прощупывал почву, пытаясь воспроизвести в голове возможные варианты развития событии.
Что лучше для Милы? Если это люди Жени, значит есть вероятность того, что Женя выжил после удара. Либо Хуан вызвал головорезов, когда обнаружил тело хозяина. Что ж, Женя был готов убить Милу сегодня, поэтому нужно готовиться к худшему, вряд ли стоит ждать от Жени милосердия.
Или это люди Жаната? В этом случае ситуация немногим лучше, ведь Мила запорола план Жаната, к которому тот видимо долго и тщательно готовился. Да, Жанат выглядел спокойным и безразличным. Но то была обманчивая маска. Его ледяные глаза смотрели так, что воздух стыл от взгляда, в котором не было души. Нет жалости. И вряд ли она появится после того, что натворила Мила.
Мила со смятением и паникой сделала вывод, что кем бы ни были эти люди, ей это не светило ничем хорошим.
Машина заехала в частный сектор. Заборы вдоль дороги доходили до четырех метров в высоту. Мила отстраненно вспомнила, что когда-то отец приценивался к этому району, но цены оказались так высоки, что папочке пришлось стиснуть зубы и засунуть свой снобизм куда подальше.
Вскоре автомобиль остановился перед воротами, которые приветливо распахнулись. Проехал по узкой дорожке, окруженной нависшими ветвями густых зарослей. Остановился у двухэтажного дома. Грубые руки потащили Милу, и она успела лишь заметить дом с каменно-деревянным фасадом и изумрудной лужайкой вокруг.
Милу потащили к задней стороне дома.
«Может у них там скотобойня?» – невесело пронеслось в голове Милы.
Боковой вход, темный коридор, далее вниз по каменной лестнице. Темный подвал. Толчок в спину и лязг закрывающейся двери.
Мила осталась одна в кромешной тьме и тишине.
Глава 7
«Надо подсказать похитителю, что его команда работает очень слаженно и быстро», думала Мила, замерев на каменном полу. Как быстро они ее нашли, это же просто ошеломительно! Явно работают профессионалы своего дела.
Кадры и декорации сменялись так быстро, что ослабленный организм не успевал за бешенным ритмом. Мозг пульсировал от переизбытка информации, и кричал об опасности, сигналя телу болезненными толчками.
Включили свет. Ржавая лампочка тускло подсвечивала пыльный воздух. Каменный пол и стены. У двери стоял низкий столик. В углу сиротливо стоял деревянный стул. Высокий голый матрац лежал у стены.
Щелкнул замок и в подвал вошел мужчина, который сидел на переднем сидении авто. Мила затравленно и с подозрением смотрела, как он двигает стол ближе и ставит поднос с едой.
– Ужин для дамы.
– Вы говорите так, словно я … желанный гость в этом доме, – хрипло ответила Мила, не двигаясь с места.
– Прошу, не примите мою любезность за оскорбление.
Он направился к двери и распахнул ее.
– Подождите…
Свет из коридора зловеще осветил высокую фигуру, полностью скрывая в темноте лицо.
– Может, составите мне компанию? – робко попросила Мила.
Кажется, мужчина оторопел. Возможно, он ожидал другой реакции. Липкий страх, удушающий ужас, мокрое от слез лицо? Мила была напугана. Но на данный момент голод, жажда, усталость взяли верх над остальными инстинктами.
– Хотя, если вам нельзя… – тихо проговорила Мила.
После секундного молчания, мужчина закрыл дверь.
– Нет, никаких проблем.
Мужчина сел на стул напротив Милы, которая устроилась на матрасе, поджав под себя ноги.
– Угощайтесь, – мужчина грациозно взмахнул рукой. – Тут у нас холодная говядина, немного овощей, сыр.
– Это вино? Я не пью алкоголь.
– Вишневая сангриния на минеральной воде.
Мила глотнула напитка, освежающим потоком утоляя жажду. Ледяные капли увлажнили губы, а холодные пузырьки приятно пощекотали нёбо.
– Вы можете хоть что-нибудь объяснить? – спросила Мила и вцепилась зубами в вяленое мясо, покрытое острым перцем и пажитником. Оно было восхитительным на вкус и оставляло соленое послевкусие.
– Пока не могу вам ничего сказать.
– Зачем я здесь?
– Я могу только посоветовать подкрепиться. У вас был тяжелый день.
– У меня ощущение, что все только впереди.
Хлеб с хрустящей корочкой и белоснежной мякотью словно только вытащили из печи.
– Я как будто узник, жду, пока палач наточит топор.
Мужчина усмехнулся.
– Узников не кормят.
– А рабов?
– Вы еще не знаете, что такое рабство.
Жуя овощи, Мила пыталась определить, сколько мужчине лет. Казалось, он из той породы людей, кто в силу жизненного опыта выглядит старше истинного возраста. Что-то около пятидесяти пяти лет. Но для своего возраста он имел отличное натренированное тело, зоркий взгляд и огромные кулаки. Начинающаяся лысина блестела при свете желтой лампочки. Широкий лоб прорезали тонкие морщинки. Возможно мужчина часто вскидывает брови в удивлении. Белоснежная рубашка и голубые отглаженные джинсы выглядели нелепо в каменном подвале с низким потолком, но отлично сидели на высокой фигуре.
И, не смотря на неоднозначность ситуации, рядом с этим мужчиной Мила чувствовала себя относительно безопасно.
Стоит ли спросить про Женю? Жив ли, здоров? Что этот мужчина знает? На кого он работает? Если бы только Мила узнала, что Женя жив и что она не причинила ему большого вреда ударом, это сняло бы с ее души хоть малую часть переживании.
– Как вас зовут?
– Семен.
Мила вспомнила, как просто Жанат произнес свое имя, и эта схожесть заставила ее насторожиться.
– Думаю, мне нет нужды представляться. Вы и так про меня все знаете. Не так ли?
– Всего знать никто не может.
– Это чисто философское замечание, – отмахнулась Мила. – Но сейчас сила на вашей стороне, так как о вас я не знаю ничего.
Улыбка тронула губы Семена, но не глаза.
– Теперь вы знаете мое имя. Это немногим дано.
Семен подал Миле тарелку с сыром, разломанный на крупные куски.
– Попробуйте домашний сыр. Я считаю варварством резать его тонкими ломтиками, как любят делать сейчас. Сыр – истинно сельский продукт и любит великодушие.
Мила поднесла сыр к носу, вдохнула запах и тихо произнесла:
– Закатное летнее солнце, вспаханное поле, мычание коров вдалеке и … теплое парное молоко с пенкой.
Семен удивленно вскинул брови.
– А у вас отлично развито воображение, Мила. Очень живое, я бы сказал.
Было так странно слышать свое имя, произнесенное так просто, без издевки и насмешки, что Мила замерла с сыром в руках. Казалось бы, обычный разговор между двумя незнакомцами. Но именно этого так не хватало Миле – обычности разговоров и поступков. Вести беседу, зная, что слова не маскируют скрытую угрозу, а полутона не выдают истинный смысл.
– Я что-то не так сказал? – Семен наклонился над столом, вглядываясь в лицо Милы.
– Я просто… спасибо вам за … внимание. Надеюсь, ваш…начальник вас не заругает.
– В угол точно не поставит.
– Кто вы? Охранник? Домосмотритель? Может консильери? – усмехнулась Мила.
– Боюсь, у моего занятия нет точного определения.
– Главное, чтобы работа доставляла удовольствие, – подкинула удочку Мила, но Семен не клюнул, а помедлил с ответом, с прищуром глядя на Милу.
– Сложно ответить, когда работа становится стилем жизни.
Смешок сорвался с губ Милы.
– Семен, у вас отличное умение увиливать от ответов, не обижая собеседника.
Семен мягко улыбнулся.
– Это тоже относится к моим обязанностям.
– Думаю, ваш … м-м-м… начальник ценит это.
– Ценит. Но не по отношению к себе.
– Строгий?
– Скорее нетерпимый.
– Помню, я работала на человека, который любил чистить вилкой свой протез во время обеда. Боюсь, нетерпимость у него была только к дискомфорту в ротовой полости. Ваш директор так не делает? – улыбнулась Мила, вылавливая ложкой фрукты из стакана.
Семен тихо засмеялся.
– Нет.
Мила оставила вилку.
– Все было очень вкусно и сытно. Если честно, даже непривычно. Передайте спасибо вашей поварихе. Ведь готовила женщина?
– Да, – удивленно ответил Семен.
– Вряд ли мужчина стал бы делать розочку из огурцов и укропа. И использовать розовые салфетки, – объяснила Мила.
– Вы правы, готовила женщина. Но розу сделал я.
Мила улыбнулась Семену.
– Если вы проводите меня в уборную, то вам цены не будет.
Семен выглядел смущенным. Он встал и слегка наклонил голову.
– Прошу за мной.
В каждом жесте и слове Семена чувствовалась природная воспитанность и какая-то порядочность. Хотя Мила и была в самом незавидном положении, Семен не проявлял пренебрежения или высокомерия. То, как легко он позволял ей задавать глупые вопросы, вежливо отвечал на них и то, как по-отечески он сжал ее руку, помогая встать, подкупало Милу, которая уже очень давно не ощущала по отношению к себе ничего подобного.
В маленькой каморке без окон и зеркал почти нос к носу стояли раковина и унитаз. Мила сполоснула лицо и шею прохладной водой. После целого дня беготни под палящим солнцем очень хотелось встать под упругие струи душа, смыть с себя пыль и пот. И до жути хотелось курить.
Мила вернулась обратно в подвал, и Семен закрыл ее снаружи. Закрылась еще одна дверь наверху лестницы. Мила осталась одна.
Подвал оказался не таким пугающим и ужасным, как имеют обыкновение описывать в детективах или показывать в сериалах. Не было сырости и крыс, копошащихся по углам. Кровь не капала с потолка. Воздуха не был пропитан мучительными стонами узников. Матрац сухой и чистый. Каменный пол вымыт, а стены отдавали прохладой. Возможно, изначально комната предназначалась для хранения солении или хозяйственных принадлежностей. Мила заметила маленькую красную точку в углу комнаты. За ней наблюдала камера.
Мила легла на матрац в позе эмбрионы и укрылась кофточкой. Мышцы ныли от перенапряжения. В глаза будто насыпали песка. Остается только ждать.
Незаметно для себя Мила уснула.
…Яркий свет прожектора слепит глаза и усиливает ноющую боль в затылке. Тошнота волнами подхлестывает к горлу. Истертые кожаные ремешками натерли запястья. Сильные руки обхватывают подбородок, запрокидывают голову назад, заставляя открыть рот шире, еще шире…
Мила со стоном вырвалась из липких щупальцев кошмара. Она в подвале, на голом матраце.
Мила резко встала. Тишина давила так, что Мила слышала шум крови в ушах. Кожа покрылась мурашками и липким потом. Голова гудела от мыслей. Не удавалось их упорядочить и успокоить.
Семен говорил, что Мила не знает, что значит рабство. О, как он ошибался. Быть запертой, закованной в веревки, не иметь сил на сопротивление, ведь каждое сопротивление встречается болью и направленным унижением. Все это Мила прекрасно знала и даже по прошествии трех лет и бесконечной борьбы это знание не забылось, не ушло.
Лечит ли время? Мила знала, что время просто закрывает все тяжелые воспоминания и боль в таком же темном каменном погребе, как этот. А боль, страх и гнев – они не проходят. Покрытые невесомыми плащами, они прячутся в сумрачных углах сознания, чтобы в самый нежданный момент сбросить покровы, обнажить извращенное нутро и сжать ледяные щупальца на горле. Перехватывают вдохи, отнимают волю к жизни и вдыхают мерзлую стужу в легкие и сердце.
Мила прижала руку к груди. Перестук сердца отдавал в ладонь мощными толчками. Воздуха стало катастрофически мало, казалось вот он – последний в ее жизни вдох. Темные стены и низкий потолок медленно сдвигались, грозя расплющить ее в тисках.
Вот он, очередной приступ. Кошмар, с которым Мила так долго училась справляться. Но справиться получалось, когда Мила могла в любой момент выйти наружу, увидеть и услышать жизнь вокруг. Унять и побороть приступ, проглотить страх и прогнать его на время, до следующего приступа. Успокоить мечущееся нутро глубокой затяжкой и рок-н-ролом в наушниках.
Но сейчас… Она заперта в этом каменном гробу, а тяжелая железная дверь молчаливо выносит ей приговор. Пожизненный срок отбывания в одиночестве. А приступ, как в наказание, станет вечным кошмаром…
Хренов ублюдок! Кем он себя возомнил, если думает, что может запирать ее тут, словно зверя. Кем бы он ни был, он не имеет права так с ней поступать. Она должна выйти отсюда! Сейчас же!
В глаза бросился стул. Мила хватила его и со всей дури ударила по двери.
Дзы-ы-ын-нь!
Еще один удар. Еще десятки ударов. Стул с хрустом разломался в руках. Плевать! Удары палками сильнее и яростнее. Отскочившая от двери щепка царапнула щеку.
– Выпусти меня! – завизжала Мила, и соленые слезы и кровь багряными полосами потекли по щекам.
«Что это за хрень?!»
Это была первая мысль, с которой проснулся Жанат.
«Я убью эту суку»
Следующая мысль, когда он услышал глухие удары с подвала.
Жанат резко сел на кровати и посмотрел на наручные часы. Твою ж… Три часа ночи.
– Жан, ты куда? – теплая женская ладонь погладила спину Жаната, пока он искал на полу джинсы.
– Спи, – бросил он, не поворачиваясь. Подпрыгнул, натягивая штанины, застегнул ширинку.
– Что это за шум? – недовольно пробормотала женщина.
– Не выходи из комнаты.
Женщина недовольно поморщилась и кивнула. Отточенным движением она провела рукой по короткой стрижке, отчего ее округлая грудь приподнялась и аппетитно оттопырилась. Жанат молча вышел из комнаты и спустился в комнату с мониторами от камер наблюдения.
Там уже был Семен, который следил широко распахнутыми глазами за происходящим бедламом в подвале.
В этот момент Мила, словно почувствовав, что на нее смотрят, приблизила к монитору руку с оттопыренным средним пальцем, замахнулась палкой и монитор погас. Сидящий в кресле охранник присвистнул.
– Она ваще чокнутая! Шеф, я как раз собирался…
– Я спущусь, – Семен сильнее запахнул халат. Жанат вскинул руку.
– Я сам.
О, да. Он сам с удовольствием придушит эту шизанутую суку, которая с такой легкостью запорола весь его план. Еще там, во время первой встречи он чувствовал, что стоит сильнее сжать пальцы, чтобы вытрясти из хрупкого тела последнее дыхание. Не стоило доверять этой идиотке. Она даже свою жизнь не могла взять под контроль. Что уж говорить о том, чтобы выполнить, казалось бы, простейшее задание. Видимо в этой кудрявой макушке мозгов столько же, сколько в маленьком черепе курицы.
Но эта истеричка была последним шансом Жанатом. И то, что она теперь делает, лишь ухудшает ее и без того незавидное положение.
С каждой ступенькой ярость предательской струйкой проникала под кожу и сливалась с кипучей кровью. Ну ничего, он найдет, как утолить свое кровожадное нутро.
Жанат распахнул дверь, и его глазам предстала ужасающая картина. Чудище, с взъерошенными патлами, смотрело на Жаната горящими огнём глазами. Чумазое лицо, с разводами крови и грязи, потеряло человеческий облик. Худые руки сжимали ножку стула, а маленькая фигура была напряжена и готова к бою.
– Если притронешься ко мне, я заражу тебя СПИДом, – прошипела девушка и замахнулась палкой.
На Жаната угроза не произвела впечатления. Левой рукой он перехватил летящую на него палку, выхватил из слабых рук и откинул в сторону. Мила не ожидала такой быстрой реакции, застыла.
– Успокойся, – ледяным тоном приказал Жанат.
Но девушка (можно ли назвать девушкой это чудище?) кинулось в его сторону, сжав кулаки. Жанат наотмашь ударил ее по лицу, рассчитав силу так, чтобы не причинить большого вреда, но хоть немного привести в чувство. Тоненькая фигурка отлетела к стене. Пару секунд лежало без движения. И тут Жанат увидел, как рука Милы тянется к палке.
«Она что, совсем чокнулась?!», пронеслось в его голове, когда Мила с силой бросила палку в его сторону.
Жанат увернулся от летящей палки. Внутренние демоны, рычащие, рвущие нутро когтями, лишь ожидающие приказа, ринулись вперед, прорываясь сквозь броню.
Жанат схватил Милу за волосы и потащил за собой. Послышался тонкий визг, затем отборный мат, витиеватости которого позавидовал бы портовый рабочий, но Жанату было плевать. Он тащил легкое тельце за собой по полу, а Мила успевала лишь ползти за ним, переставляя слабые ноги и оставляя на полу грязные разводы.
В коридоре его ждал Семен. Его глаза округлились, а бледные губы сжались в полоску.
Выйдя на задний двор, Жанат направился к бассейну, окруженного шезлонгами и столиками. Прозрачная вода рябила от ночного ветерка и плескалась о бортик мелкими волнами.
– Это тебя успокоит.
Жанат подхватил брыкающееся тело, и выкинул его в голубую бездну бассейна. Вода всколыхнулась, поглотив Милу, и массивной волной плеснулась за бортики.
Жанат взял со столика сигареты и зажигалку. Не спеша закурил, наблюдая, как Мила пытается выплыть наружу. Выдул серую струйку. Сделал еще одну затяжку.
– Я не уме…
Хриплый голос Милы утонул в толще воды, когда ее тело по инерции потащило под воду.
Еще одна затяжка. Летние ночи все еще прохладны.
– Пож…
Голос и попытки Милы выкарабкаться стали еще слабее. Движения рук и ног уже не так интенсивны. Тело двигалось, как в замедленной съемке. Руки тщетно пытались достать до бортика, но им не хватало каких-то пару сантиметров до спасения. Силы покидали Милу, не справляясь с силой воды, накрывающей ее с головой.
Не торопясь Жанат присел у бортика. Сжал в зубах сигарету и окунул руки в воду. Подхватил Милу за плечи и вытащил над водой.
Мила закашлялась, а дыхание, хриплое и рваное, не давало сделать полноценный вдох. Вода потекла из носа. Волосы сосульками облепили лицо.
– Успокоилась?
Мила громко кашляла, одной рукой пытаясь зацепиться за бортик, а другой смахивая воду с лица.
– Я не люблю повторять.
– Д-д-да, – сиплый слабый голос был еле слышен. Жанат рывком вытащил Милу из воды и поставил на кафельный пол. Мила тут же рухнула у его ног, корчась в приступе кашля и пытаясь восстановить дыхание.
Жанат смотрел на скрюченное тело и подумал, что не видел более жалкого зрелища. Мокрая футболка облепила худое туловище, выделился позвоночник и тонкие ребра. Джинсы второй кожей обтянули ноги, подчеркивая бедра и узкие голени. Кожа бледная, с прожилками голубоватых вен, в мелких мурашках.
Кашель прошел, и вскоре дыхание Милы с тонким хрипом вырывалось из легких. Она оперлась на руки и попыталась встать. В таком положении она напомнила жеребенка, пытающегося встать на тоненькие ножки.
Сзади послышалось покашливание. Семен молчаливой тенью стоял за спиной у Жаната, наблюдая за Милой ничего не выражающим взглядом.
– Что-нибудь нужно?
– Сменную одежду и полотенца.
Семен кивнул и направился к дому.
– И виски, – громко приказал ему в спину Жанат.
