Текст книги "Потерянная империя"

Автор книги: Клайв Касслер

Соавторы: Грант Блэквуд
сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 22 страниц)

ГЛАВА 41

О знаменитом извержении Кракатау тысяча восемьсот восемьдесят третьего года Сэм и Реми, завзятые историки-любители, разумеется, знали. Архипелаг, располагавшийся в центре Зондского пролива между Явой и Суматрой, примерно на восьми квадратных милях океанских вод, до катаклизма насчитывал три острова: Ланг, Верлатен и Раката. На Ракате, крупнейшем из них, высились три вулкана, известные под названием Кракатау. На протяжении веков, задолго до тысяча восемьсот восемьдесят третьего года, Кракатау сотрясало не раз – известны по крайней мере еще три мощных извержения.

Двенадцатого мая, за три месяца до заключительного взрыва, на склоне северного пика, Пербуатана, возник огромный разлом; над горой клубился пар, выбросы пепла достигали высоты в двадцать две тысячи футов. Жители близлежащих городков и деревень, привычные к подобному зрелищу, не обращали особого внимания на пробуждающийся вулкан – и как будто правильно делали: Кракатау вскоре успокоился и весь следующий месяц почти не подавал признаков активности.

Шестнадцатого июня вновь начались выбросы. Густой черный дым непроглядной завесой окутал море и землю. Через неделю мгла рассеялась, лишь над двумя пиками Кракатау по-прежнему поднимались мощные столбы пепла. Приливные волны резко выросли – помимо якорей, жителям пришлось использовать дополнительные крепежные средства, чтобы пришвартованные суда не выбросило на берег.

Через три недели к двум грохочущим вершинам присоединилась третья. Толстый, местами двухфутовый, слой горячего пепла уничтожил на близлежащих островах все живое; пышные леса превратились в безрадостные лунные пейзажи.

Извержения продолжались с конца июня до середины августа. Двадцать пятого августа в час пополудни Кракатау затрясло. Всего за час туча пепла взмыла в атмосферу на высоту в восемнадцать миль; выбросы не прекращались ни на минуту. На корабли, находившиеся в пятнадцати – двадцати милях от островов, градом сыпались раскаленные куски пемзы размером с мяч. Вечером, едва стемнело, на побережья Явы и Суматры накатило небольшое цунами.

Следующим утром, перед самым рассветом, Кракатау задрожал в предсмертной агонии. От трех выбросов подряд, один мощнее другого, земля заходила ходуном. Оглушительный грохот был слышен даже в австралийском городе Перте и на Маврикии, хотя до первого – две тысячи миль к юго-востоку, а до второго – три тысячи миль к западу.

Поднятые взрывами огромные волны, сметая все на своем пути, со скоростью сто двадцать пять миль в час обрушились на Яву и Суматру, затопив побережья на пятьдесят миль в глубь островов.

В 10.02 Кракатау дал последний залп, эквивалентный по мощности взрыву двенадцати тысяч атомных бомб. Остров разорвало на части. Выплеснув всю магму, вулканы плюс четырнадцать квадратных миль прилегающей территории рухнули в подземные пустоты. На их месте образовалась кальдера, четыре мили в диаметре и восемьсот футов глубиной. Разбушевавшееся цунами в считаные минуты смыло с лица земли целые деревни, выкорчевало деревья, уничтожило растительность, убило тысячи людей.

Вслед за гигантской волной примчался пирокластический поток; прогрохотав по склонам Кракатау со скоростью восемьдесят миль в час, чудовищная лавина газа, пепла и камней хлынула в Зондский пролив. От раскаленной до тысячи двухсот градусов по Фаренгейту огненной смеси океан вскипел, образовав подушку пара, по которой палящая туча пронеслась еще миль тридцать, сжигая и подминая под себя все живое и неживое.

Через несколько часов после кульминационного взрыва останки Кракатау умолкли навсегда. За тридцать часов стихия убила, по разным оценкам, от тридцати шести до ста двадцати тысяч человек.

ГЛАВА 42

Зондский пролив, Яванское море, Индонезия

В углу кафе, расположенного во внутреннем дворике, ожил динамик.

– Уважаемые пассажиры, внимание! «Кракатау Эксплорер» отчаливает через пять минут. Пожалуйста, пройдите на борт.

Сообщение повторили на индонезийском, французском, немецком языках и еще раз по-английски. Сэм и Реми как раз допивали кофе в тени цветущей бугенвиллеи. Услышав объявление, они оставили у чашки пару купюр по пять тысяч рупий и направились к причалу.

– Никого не видишь? – тихо спросила жена.

– Нет. А ты?

– Тоже нет.

Когда экскурсионный микроавтобус «Кракатау эксплорер» разворачивался утром у отеля «Времена года», Сэму примерещился Итцли Ривера. Правда, за полтора часа пути от Джакарты до причала «Карита-Бич-Резорт» ничего подозрительного Фарго больше не заметили. Поездка в микроавтобусе с толпой туристов не доставляла им удовольствия, но выбора не было: если Ривера со своими головорезами все-таки на острове, самостоятельное путешествие через яванские тропические леса по пустынной дороге добром не закончится.

Кроме того, отправляясь в недавно открывшийся музей Кракатау и на лодочную экскурсию к останкам знаменитого вулкана, Фарго надеялись убить двух зайцев: во-первых, напасть на след – если таковой вообще остался – несчастного Блэйлока, а во-вторых, спровоцировать Риверу на активные действия. Вряд ли мексиканец позволит добыче еще раз улизнуть у него из-под носа. Сэму и Реми это напоминало купание с акулами: лучше держать их в поле зрения, чем каждую минуту ждать атаки из черных глубин.

Фарго пристроились в конце вереницы пассажиров, поднялись в свой черед на судно и заняли место по правому борту. «Кракатау эксплорер» представлял собой стодвадцатифутовый плоскодонный паром; продолговатая рубка со скошенной крышей располагалась высоко на баке; через палубу площадью восемьдесят на сорок футов, по центру, тянулась скамья, обтянутая синим винилом.

Сэм не сводил глаз с причала; Реми пристально рассматривала пассажиров – по ее прикидкам, их было человек шестьдесят.

– Ничего, – сказала она.

– У меня тоже.

Двое рабочих убрали сходни; швартовы были отданы. Один матрос закрыл дверцу, а трое других оттолкнулись от причала шестами. Под пронзительное гудение свистка заурчали двигатели, и паром, пыхтя, двинулся на запад к проливу.

Спустя три часа по громкой связи прозвучало объявление:

– Дамы и господа, через несколько минут «Кракатау эксплорер» обогнет мыс, чтобы причалить к музею.

Вскоре судно повернуло влево и устремилось вдоль северного побережья на восток. Столпившиеся у поручней туристы с любопытством глазели на отвесную скалу высотой в две тысячи футов – все, что осталось от обрушившегося в океан острова.

Паром медленно полз вдоль пристани музея; закрепив швартовы, матросы спустили трап. Сэм и Реми сразу направились к главному зданию, надежно зафиксированному у западного края кальдеры. Сооружение из закаленного стекла дюймовой толщины и стальных балок, выкрашенных в белый, занимало площадь в пять тысяч квадратных футов. Как утверждалось в брошюре, которую Фарго захватили из отеля, в музее хранилась крупнейшая в мире коллекция реликвий и материалов по Кракатау.

Внутри работала система кондиционирования; интерьер был выдержан в минималистском стиле: бамбуковые полы, серо-коричневые стены, сводчатые потолки. Трехчетвертные стены делили помещение на несколько секций, оборудованных жидкокристаллическими дисплеями с сенсорной панелью управления; каждый отдел представлял собой выставку фотоснимков, иллюстраций и произведений искусства разных эпох. Экспонаты, уцелевшие во время катастрофы, стояли на отдельных помостах.

Сэм и Реми бродили по музею, рассматривая то одно, то другое, когда к ним вдруг подошла девушка-гид, молодая индонезийка в аквамариновом платье.

– Добро пожаловать в музей Кракатау. Может быть, у вас какие-то вопросы?

– Нас, в частности, интересует, какие суда стояли в проливе на якоре в момент взрыва, – сказала Реми.

– Да, конечно. В музее есть уголок с нужной вам информацией. Сюда, пожалуйста.

Миновав несколько ниш, они наконец остановились перед секцией с вывеской «Поглощенные морем». На двух стенах висели увеличенные дагерротипные фото пролива с прилегающими бухтами и гаванями. На третьей стене хранились копии страниц из судовых журналов, газетные статьи, письма, рисунки. В центре помещения на помостах стояла коллекция спасенных вещей с судов, застигнутых взрывом.

– Сколько кораблей находилось тогда в этих водах? – обратилась к девушке Реми.

– Официально четырнадцать. Вообще-то тут сновали сотни рыбацких лодок и грузовых судов, но крупные корабли посчитать проще – по страховым требованиям. К тому же мы сопоставили записи судовых журналов и еще раз по ним пересчитали.

Рассматривая мемориальную доску на дальней стене, Сэм спросил:

– Это список кораблей и моряков?

– Да.

– Мне знакомо одно название – «Бероу».

– Ничего удивительного, – кивнула индонезийка. – «Бероу» в некотором роде знаменитость. Канонерка стояла на якоре в заливе Лампунг в пятидесяти милях от Кракатау, но волна цунами пронесла его несколько миль вверх по реке Корипан. Экипаж погиб, а корабль практически не пострадал.

– Тут лишь тринадцать названий, – заметила Реми.

– Что, простите?

– Я о списке. Вы сказали, что кораблей четырнадцать, но записаны только тринадцать.

– Вы уверены? – Гид пересчитала названия. – Хм… Вы правы. Очень странно! Наверное, административная ошибка.

Реми улыбнулась.

– Спасибо за помощь. Мы походим еще немножко.

– Да, пожалуйста. Если вам так интересно, полистайте документы в компьютере – все они в свободном доступе, даже те, что не выставлены.

Сэм рассматривал на стене фотографии.

– Я почти размечталась, что в списке будет «Шенандоа», – подойдя к нему сзади, тихо сказала жена.

– А на фото? – отозвался Фарго.

– Что?

Он указал на верхний увеличенный снимок, размером четыре на шесть футов. Надпись на табличке гласила:

Северо-восток. Вид с палубы

британского грузового судна «Солсбери»,

пришвартованного в одиннадцати милях

к востоку от Кракатау,

27 августа 1883 год.

На снимке: остров Пулау-

Легунди и устье залива Лампунг

– Видишь? – взволнованно спросил Сэм.

– Вижу…

На фоне Пулау-Легунди, на переднем плане, застыл парусный трехмачтовый клипер, верхняя часть которого была выкрашена в черный цвет.

– Это ничего не значит, – запротестовала Реми. – В ту эпоху наверняка уйма кораблей походила на «Шенандоа».

– Пожалуй.

– Давай проверим. Вот прикинь, длина «Шенандоа» составляла двести тридцать футов, водоизмещение – тысяча двести тонн. Да еще полная боевая экипировка! Сто процентов, зайди такой корабль в Зондский пролив, любой капитан… нет, даже самый никудышный вахтенный его сразу приметит.

Фарго прошли к стойке с компьютером и, разобравшись с управлением, принялись листать музейные архивы, рассортированные по темам, датам и ключевым словам с указанием перекрестных ссылок. Перебрав за час всевозможные словосочетания, Сэм вдруг наткнулся на запись капитана немецкого торгового судна «Минден».

Он вывел на экран перевод текста.

« 26 августа 1883, 14.15.Сзади на близком расстоянии прошел парусный клипер с паровой машиной, название неизвестно. По правому борту восемь пушечных портов. На приветствие не откликнулся. Встал на якорь с южной стороны Пулау-Легунди».

Сэм пролистал несколько записей.

« 27 августа 1883 года, 06.30.Извержение стало сильнее. Огромная волна чуть нас не утопила. Приказал экипажу начать подготовку к немедленному отплытию».

– Вот так так… – пробормотал он и вновь тронул сенсорный экран. Всплыла новая запись из судового журнала.

« 27 августа 1883 года, 08.00.Идем самым полным ходом, курс 041. Надеемся добраться до подветренной стороны Пулау-Себеси. Неопознанный клипер по-прежнему пришвартован у южной стороны Пулау-Легунди. Снова не откликнулся на приветствие».

Фарго прокрутил текст немного вниз.

– Конец. Это последняя запись «Миндена». Должно быть, речь о «Шенандоа». Все сходится: время, восемь пушек… На борту «Шенандоа» было столько же.

– И что? – сказала Реми. – Последнюю запись капитан «Миндена» сделал за два часа до кульминационного взрыва Кракатау. Какой бы корабль там ни стоял, пробыл он в заливе, скорее всего, недолго: либо сам ушел, либо его унесло цунами, либо смел пирокластический поток.

– Есть еще вариант, – ответил Сэм.

– Ну?

– Его постигла та же участь, что и «Бероу». Волна могла выбросить корабль в глубь острова.

– Так его бы уже давно нашли!

– Может, нашли, может, и нет…

– Сэм, Суматра огромна. Откуда ты предлагаешь начать?

Он указал на фотографию:

– С места последней швартовки.

– Здравствуйте, Фарго! – раздался голос позади них.

Сэм и Реми обернулись.

Перед ними стоял Итцли Ривера.

– Наши случайные встречи повторяются с завидной регулярностью. Откровенно говоря, немного надоело, – отчеканил Сэм.

– Это легко уладить.

– Если мы поможем закончить то, с чем вы не справились самостоятельно.

– Читаете мои мысли, – вскинул бровь мексиканец.

– Только финальная часть вашего плана подкачала, – прищурилась Реми. – Вы нас убьете.

– Не обязательно.

– Обязательно, обязательно, – усмехнулся Сэм. – И вы знаете, и мы знаем. Нам даже известно о грязных делишках Гарсы, которые он проворачивает втихую. Этой тайны хватит, чтобы отправить его в отставку со всей шайкой-лейкой. У нас, в отличие от других жертв, уйма информации. На Занзибаре вы убили женщину за обломок меча!

– А восьмерых – если не ошибаюсь – вообще за мелочи! – добавила Реми.

Ривера пожал плечами.

– Ну, что мне остается сказать…

– Например, поинтересоваться, где тут самый высокий небоскреб, с которого можно спрыгнуть, – язвительно заметила Реми.

– Нет! Лучше попросить у нас результаты исследований, пообещав взамен соврать своему боссу, что уже убил излишне любопытных американцев.

– Мистер Ривера, вроде мы не первый день знакомы. Неужели вы до сих пор считаете нас такими доверчивыми? – укоризненно сказала Реми. – Никудышный из вас ученик.

– Вам просто везло. Но полоса удач закончилась.

– Интересный расклад получается! – рассмеялся Сэм. – Вариант первый: мы отдаем материалы – и нас убивают. Вариант второй: мы ничего не отдаем – и можем дальше испытывать судьбу. Правильно?

– Вот оно что… – протянул Ривера. – Теперь мне ясен ход ваших мыслей. Ладно, расставим точки. Вы отдаете материалы – взамен обещаю убить вас быстро и безболезненно. Если продолжаем играть в кошки-мышки… Рано или поздно я вас поймаю. И буду мучить вашу жену, пока вы не отдадите все, что нужно.

Резко шагнув вперед, Сэм смерил мексиканца тяжелым взглядом.

– Вам бы хороших манер поднабраться.

Отведя край куртки, Ривера продемонстрировал рукоять пистолета.

– А вам – благоразумия.

– Жена говорит мне то же самое.

– До чего ж вы упрямы! Оба. А теперь уходим. Все вместе. Попробуете затеять драку или привлечь внимание окружающих, пристрелю вашу супругу. Ну и вас следом. Идемте! Нас ждет лодка. Выйдем из музея и…

– И не подумаем.

– Что?

– Что слышали.

– Мистер Фарго, это не блеф. Я уложу обоих.

– Охотно верю. Только не думайте, что я так просто дамся.

– Меня никто не остановит. Пока явится полиция, я буду уже далеко.

– И что дальше? Неужели вы считаете, что мы таскаем документы с собой? Нельзя так недооценивать людей. Вы ведь перевернули наш номер вверх дном, но ничего не нашли. Так?

– Так, – признал он.

– У нас лишь несколько снимков. Уверяю, ничего нового вы на них не увидите, – усмехнулся Сэм. – Если вы нас убьете, дело получит огласку. Самолет еще и до Мехико не долетит, как по всем новостным каналам начнут мусолить эту историю.

– Вам не хватает информации, иначе бы вы не приехали в Индонезию, – холодно заметил Ривера. – Вы не знаете, что нашел Блэйлок. Даже не знаете, что он искал.

– Вы, как я понимаю, тоже.

– Не забывайте – эту тайну я храню почти десять лет. А вы занялись расследованием всего несколько недель назад. Что бы вы ни нашли, какую бы историю ни поведали миру, мы легко перетасуем факты и повернем ее в нужное русло. Вам известно, на кого я работаю. Вам известно его могущество. Допустим, вы выживете – но до вас все равно доберутся. Только сперва общественность узнает, как парочка кладоискателей, жадных до денег и славы, годами дурачила людей ради личной наживы.

– Главное в жизни – здоровье, – мило улыбнулась Реми.

– И чувство юмора, – добавил Сэм. – Почему бы при такой железной уверенности не пустить дело на самотек? Уехали бы домой…

– Не могу. Я солдат. У меня приказ.

– М-да… патовая ситуация. Так стреляйте или уходите!

Немного подумав, Ривера кивнул.

– Что ж, дело ваше, мистер и миссис Фарго. Но запомните, я давал вам шанс. Мы могли решить вопрос быстро и просто. Не важно, что будет дальше. Моя забота – навеки упокоить вас в Индонезии.

ГЛАВА 43

Залив Лампунг, Суматра

Фарго сбросил скорость и развернул лодку носом против ветра. Судно, остановившись, закачалось на волнах из стороны в сторону. Слева в нескольких сотнях ярдов высился Мутун, один из крошечных зеленых островков, в изобилии рассеянных у побережья залива; справа в отдалении раскинулся «Индах-Бич».

– Послушай, прошу тебя… – начал Сэм.

– Мы уже все обсудили. Причем несколько раз. Сэм, я по-прежнему против. Если ты остаешься, я тоже остаюсь.

– Тогда едем домой.

– Тебе же не хочется домой?

– Верно, но…

– Фарго, – отчеканила Реми, – не нервируй меня. Я уже завожусь.

Это он и так понял: раз зовет по фамилии – значит, терпение на исходе.

После неожиданной встречи с мексиканцем Фарго сели на паром, направляющийся к отелю «Соль-Марбелла», расположенному в пятнадцати милях от пристани «Карита-Бич». Пока паром готовился к отплытию, Сэм не сводил глаз с быстроходного катера Риверы – наконец белое пятнышко скрылось за мысом Танджунг.

На Яве супруги поймали такси и прямым ходом помчались во «Времена года» паковать вещи. Из отеля машина отвезла их в аэропорт, откуда ближайшим рейсом «Батавия эр» они отправились на Суматру, в Лампунг. Прилетели затемно, а заселившись в отель на берегу залива, сразу позвонили Сельме.

Добраться до Пулау-Легунди следовало как можно скорее. Внезапное, хотя и предсказуемое, появление Риверы в музее вкупе с недвусмысленными угрозами только подстегнули Фарго. Покончить с делом – и ускользнуть под защиту родных стен! Умница Сельма, как обычно, все устроила наилучшим образом: арендовала моторизованное пиниси (разновидность узкого плоскодонного кеча) и необходимое оборудование – Сэму и Реми оставалось лишь подойти перед рассветом к причалу.

Близился полдень, а они покрыли всего треть расстояния до острова.

– Прежде мы не бегали от людей вроде Риверы. Так зачем отступать? – с вызовом сказала Реми.

– Сама знаешь зачем.

Она подошла к мужу и ласково сжала его плечо.

– Сэм, вези нас дальше. Закончим дело вместе.

Вздохнув, он улыбнулся.

– Ты – необыкновенная!

– Знаю. Ну же, заводи мотор.

Ближе к вечеру темная клякса на сумрачном горизонте начала приобретать очертания острова с крутыми скалистыми берегами и ярко-зелеными вершинами. Формой этот необитаемый клочок суши, размером четыре на две мили, напоминал зубчатую запятую. Когда-то Пулау-Легунди, как и остальные острова Зондского пролива, густым слоем накрыл вулканический пепел Кракатау. За сто тридцать лет, благодаря дождям, ветру и неизменно терпеливой матери-природе, на уединенном островке разросся пышный тропический лес.

Всего спустя сутки после вылета из Джакарты они уже подплывали к Пулау-Легунди. Над зелеными вершинами клонилось к закату солнце. Сэм направил пиниси в укромную бухту на восточной стороне, к белому песчаному пляжу, шириной футов десять. Под днищем заскрипел песок, Реми прыгнула в воду. Передав жене рюкзаки, Сэм тоже выбрался на берег и привязал канат лодки к ближайшему дереву.

Реми разложила на земле купленную в отеле карту – единственное, что они могли себе позволить при сложившихся обстоятельствах. Еще в музее Фарго просмотрел несколько электронных карт и мысленно пометил место стоянки корабля.

– Отсюда до западной стороны меньше мили, – проговорил он, склонившись над планом острова. – Насколько я могу судить, «Шенандоа»…

– Если то был «Шенандоа», – вставила Реми.

– Очень надеюсь, что именно он. По моим прикидкам, корабль стоял здесь, в относительно мелководном заливе. Если проследить путь «Бероу»…

– Да, напомни-ка мне эту историю.

– Насколько известно, «Бероу» – единственный корабль, выброшенный в глубь суши, причем целым и невредимым. Более мелкие суда либо утонули в проливе, либо погибли под натиском последней волны-цунами. Я же думаю, его спасло то, что он стоял на якоре в устье реки.

– На линии наименьшего сопротивления, – кивнула жена.

– Совершенно верно. Корабль вынесло на землю по давно существующему углублению-руслу. Если через место стоянки «Шенандоа» провести линию от Кракатау до острова, то выйдешь…

– К ложбине, – закончила его мысль Реми, еще ниже склоняясь над картой.

– И довольно глубокой, – подчеркнул Сэм. – Длиной в одну милю, шириной в четверть, с обеих сторон – пятисотфутовые холмы. А заканчивается она у подножия третьего холма, в нескольких сотнях ярдов от противоположного края острова.

– Но почему ты считаешь, что стихия не стерла корабль в порошок? Может, его перекинуло через остров и шмякнуло о дно? – возразила она. – Мы ведь в двадцати пяти милях от Кракатау. «Бероу» находился в пятидесяти – и то его на несколько миль в глубь суши забросило.

– Смотри: во-первых, склоны холмов вокруг ложбины намного круче, чем берега реки, а во-вторых, «Шенандоа» в четыре раза тяжелее, чем «Бероу». Там и железный каркас, и двойная обшивка из дуба и тика… Не забывай, корабль изначально готовили к суровым боевым будням.

– Убедительно, – хмыкнула Реми.

– Надеюсь, моя теория подтвердится практикой, – подмигнул жене Сэм.

– Я тоже, только… у меня еще придирка…

– Выкладывай!

– Как «Шенандоа» удалось пережить пирокластический поток?

– На этот счет у меня тоже есть теория! – оживился он. – Рассказать?

– Не стоит. Подтвердится твоя правота – расскажешь. Если нет, уже будет неважно.

Собрав вещи, Фарго нырнули в темноту леса. Буквально через пять минут стало ясно, что мадагаскарские джунгли и рядом не стояли с зарослями Пулау-Легунди. Деревья перегораживали путь сплошной стеной; чтобы протиснуться между ними, приходилось вилять из стороны в сторону. По могучим стволам, снизу вверх, змеились лианы; зеленые плети спутанными клубками свисали с ветвей до земли. Не прошли они и сотни ярдов, как у Сэма разнылось плечо от размахивания мачете.

Обнаружив в подлеске небольшое свободное пространство, Фарго сделали привал. Обоих мучила жажда. Вокруг роились насекомые, норовя залететь то в нос, то в уши. Супруги поспешили намазать незащищенную кожу заранее припасенным репеллентом. Над головой, в гуще листвы, перекрикивались невидимые птицы.

– По-моему, хороший знак, – вдруг задумчиво сказал Сэм.

– Что? – не поняла Реми.

– Видишь, какой слой плесени на стволах деревьев? А сколько лиан их оплетают? Настоящая броня! Что полезно для деревьев, то полезно и для корабельной обшивки.

Отпив еще немного из фляги, он передал воду жене.

– Наверху идти будет легче.

– Да уж наверняка! – согласилась Реми.

– Больше света – меньше лиан.

– Ага. И чем выше, тем подъем круче, – с задорной улыбкой добавила она. – Вот так всегда… Жизнь – вечный компромисс.

Сэм взглянул на часы.

– До захода солнца два часа. Ты ведь не забыла упаковать противомоскитный гамак, а? – встревожился он.

– Нет, конечно. Только мангал, мясо и холодильник с пивом, извини, не взяла. Запамятовала!

– Так и быть, на этот раз прощу.

Еще полтора часа они медленно, но верно, цепляясь за торчащие из земли корни и болтающиеся лианы, карабкались вверх по западному склону горы, пока Сэм наконец не объявил привал. Подготовка к ночлегу много времени не заняла: между деревьями натянули двуспальный гамак, по очереди проверили швы противомоскитной сетки и забрались внутрь. Реми достала из рюкзака запас еды – вяленое мясо, сушеные фрукты и воду, немного, правда, нагревшуюся за день. После ужина, минут через двадцать, обоих сморил сон.

На рассвете путешественников разбудила природная симфония джунглей. Наскоро перекусив, Фарго двинулись дальше. Ближе к вершине горы лес действительно поредел, вскоре Сэм убрал мачете в ножны. В четверть одиннадцатого они вышли из джунглей на гранитное плато, шириной десять футов.

– Вот это, я понимаю, вид! – восхитилась Реми, сбрасывая рюкзак.

Впереди расстилалась сверкающая синь Зондского пролива. В двадцати пяти милях от Пулау-Легунди поднимались отвесные скалы Кракатау, а еще дальше виднелось западное побережье Явы. Фарго подошли к краю площадки: на глубине в пятьсот футов, у подножия шестидесятиградусного склона, зеленела лощина, зажатая с двух сторон стенами холмов. Слегка изгибаясь, она уходила на милю вперед к дальнему концу острова.

Сэм указал на залив, голубеющий у прохода в лощину.

– Примерно вон там стоял на якоре «Шенандоа».

– Тогда позволь узнать, почему мы не начали прямо оттуда? Шли бы себе спокойно через лощину…

– Во-первых, это наветренная сторона пролива. Возможно, я параноик, но мне не хотелось, чтобы нас увидели.

– А во-вторых?

– Отсюда хороший обзор.

Реми заулыбалась.

– А отчасти ты надеялся увидеть торчащую среди деревьев мачту. Угадала?

Сэм тоже улыбнулся.

– Даже не отчасти… Впрочем, я ничего не вижу. А ты?

– Тоже ничего. Может, пока расскажешь, как, по-твоему, «Шенандоа» удалось уцелеть после пирокластического потока? – прищурилась Реми.

– Видишь ли, мне вспомнились жертвы Везувия, «помпейский эффект». Наверное, есть специальный научный термин для этого явления – ты, возможно, знаешь.

Итальянский город Помпеи, оставивший память в веках благодаря извержению вулкана в семьдесят девятом году нашей эры, также прославился «мумиями» – слепками жителей, увековеченных в гипсе в последний миг жизни. Как и Кракатау, жерло Везувия выплеснуло на склоны горы раскаленную смесь пепла и пемзы, которая прокатилась по городу, сжигая и накрывая собой практически все, что попадалось на пути. Люди, животные, застигнутые палящей тучей на улице, за секунду изжарились заживо, и их мгновенно накрыл толстый слой пепла. Плоть со временем разложилась, а затвердевшая оболочка вулканической грязи осталась, сохранив изначальную форму тел.

– Наверное, так и называется, как ты сказал, – ответила Реми. – Только тут, по-моему, немного другой принцип действия.

– На это я и рассчитываю. Допустим, цунами все-таки выбросило «Шенандоа» на остров. Пропитанный насквозь водой корабль накрыло тысячами тонн мокрых деревьев и прочей растительности. Примчавшийся следом пирокластический поток испарил всю влагу, а затем, как я надеюсь, вместо судна сжег толстый ковер листвы.

Слушая его объяснение, жена задумчиво кивала.

– Ага… И теперь это добро погребено под многими футами пепла и пемзы.

– Ну, такова моя теория.

– Почему его до сих пор не нашли?

Сэм пожал плечами.

– А его никто и не искал. Знаешь, сколько ценных артефактов обнаружили совершенно случайно всего в нескольких футах от мест многолетних раскопок?

– И не сосчитать! – согласилась она.

– Кроме того, длина корабля всего двести тридцать футов, ширина – тридцать два. Лощина же… – он быстро посчитал в уме, – в двадцать пять раз длиннее и в сорок раз шире.

– Да, Сэм Фарго, голова у тебя работает что надо. – Реми глянула вниз. – Что делать будем? Спускаться напрямую?

Сэм кивнул:

– По-моему, одолеем.

Спуск оказался не особенно сложным, хотя и отнял много времени. Шагая по стволам растущих по диагонали деревьев, точно по импровизированным ступеням, Фарго спустились в еще более густую чащу. Тут царили сумерки – плотный листовой полог почти не пропускал солнечные лучи.

Сэм объявил привал, несколько раз торопливо глотнул из фляги и побрел вдоль склона холма, бросив через плечо:

– Я мигом!

Вернулся он через минуту, с парой тяжелых, крепких «посохов». Палку покороче вручил Реми.

– Шуровой лом? – улыбнулась она.

– В некотором роде. Придется много ходить – иначе корабль не найти. Кроме того, если он скрыт под слоем окаменевшей растительности и пепла, нужно искать пустоты, проверять щели. Чем большую территорию мы прозондируем, тем выше вероятность наткнуться на «Шенандоа».

– Если, конечно…

– Хватит. Не говори так.

На протяжении шести часов, до самого вечера они прочесывали лощину, простукивали палками дно и склоны, стараясь не потерять намеченные ориентиры.

– Уже шесть, – глянул Сэм на часы. – Добьем эту линию – и хватит. Рабочая ночь закончена.

Реми устало рассмеялась.

– И удалимся под сень родного гамака… – Споткнувшись о корягу, она вдруг растянулась на земле. – Ой!

Сэм подскочил к ней и опустился на колено:

– Ты как? Цела?

Реми перевернулась, смахнув со щеки прилипшую прядь волос.

– Да, все хорошо. От усталости, наверное.

Муж помог ей подняться.

– А где моя палка? – Она огляделась по сторонам.

– Под ногами.

– Что? Где?

Сэм указал вниз: из земли на два дюйма торчал деревянный кончик.

– Либо это волшебство, – взволнованно проговорил он, – либо ты нашла пустоту!