Текст книги "Огненный лед"

Автор книги: Клайв Касслер

Соавторы: Пол Кемпрекос
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 24 страниц)

– Мне нужно вылететь в Стамбул в течение часа. – Петров велел ассистенту, чтобы тот позвонил его любовнице и отменил сегодняшнее свидание.

– Передать госпоже Костиковой что-нибудь еще? – осведомился тот.

Петров немного подумал и сказал:

– Да. Передай, что мне срочно нужно отдать один старый-старый должок.

ГЛАВА 7

Черноморское побережье, Новороссийск.

Бородатый мужчина сидел в позе лотоса на ковре в полутемной каюте. Он сидел так уже два часа с лишним, не подавая никаких признаков жизни – лишь узкая грудь едва заметно шевелилась при вдохе и выдохе. Пульс едва различим, а вялое сердцебиение напугало бы любого кардиолога. Лицо мужчины украшал мощный нос, тяжелые веки опущены, однако он не спал – хотя и не бодрствовал тоже. На полных губах застыла блаженная улыбка. Где-то глубоко в мрачных дебрях сознания метались болезненные фантазии безумца.

В дверь тихо постучали, но он никак не отреагировал. Стук повторился – на этот раз громче и настойчивей.

– Да, – отозвался мужчина по-русски.

Его сильный голос доносился словно из подземелья.

Дверь приоткрылась, и в комнату заглянул молодой человек, одетый в форму стюарда. Свет из коридора скользнул по лицу мужчины. Повторяя про себя молитву от бесов, которой научила его бабушка, стюард собрался с духом и заговорил:

– Простите, что помешал.

– В чем дело?

– Вас зовет господин Разов. Он в салоне.

На костистом лице вспыхнули бледно-желтые, глубоко посаженные глаза – большие, яркие, как у хищника, завораживающего жертву.

Повисла пауза.

– Скажи, что я сейчас приду.

– Слушаюсь.

Под этим жутким взглядом стюард вдруг ощутил, что у него подкашиваются ноги. Юноша захлопнул дверь и кинулся прочь.

Мужчина распрямился во весь почти двухметровый рост. На нем был перетянутый поясом черный балахон. Стоячий воротничок сорочки туго охватывал шею, а брюки были заправлены в невысокие сапоги из блестящей черной кожи. Темно-русые волосы закрывали уши, длинная борода падала на грудь.

Великан планомерно, не торопясь, размял затекшие мышцы и несколько раз глубоко вдохнул, насыщая измученные легкие воздухом. Чувствуя, что организм вернулся к нормальной жизни, он открыл дверь и, пригнувшись, шагнул наружу, неслышно прошел по коридору и поднялся на палубу яхты. Члены команды старались не попадаться ему на пути.

На широкой, просторной палубе находилась низкая надстройка обтекаемой формы – чтобы улучшить аэродинамику. Обводами яхта напоминала проект «Фастшип» [4]4
  «Фастшип»– проект скоростного судна для трансатлантических грузовых перевозок, который разрабатывался в США в первое десятилетие XXI века, но так и не был воплощен в жизнь.


[Закрыть]– остроскулый, клиновидный нос резал волну, а вогнутые борта у кормы снижали сопротивление. Газотурбинный водометный двигатель новейшей конструкции давал двукратное преимущество в скорости по сравнению с судами такой же длины.

Бородатый мужчина подошел к двери и без стука шагнул в просторную надстройку размером с небольшой дом. Он прошел через гостиную с диванами, креслами и столом – за такими пировали в средневековых замках. Пол устилали старинные персидские ковры, каждый из которых стоил целое состояние. На стенах висели знаменитые картины, большей частью украденные из музеев и частных коллекций.

В дальнем конце каюты стоял массивный письменный стол красного дерева, инкрустированный золотом и жемчугом. На стене за ним красовалась стилизованная эмблема: папаха и оголенная шашка, а под ней, русскими буквами, название – «Атаман индастриз». Президент «Атамана» Михаил Разов сидел за столом и беседовал по телефону.

Разов говорил тихо, почти шепотом, однако в спокойном голосе отчетливо слышались холодные, угрожающие нотки. Лицо выглядело бледным, словно вырезанным из каррарского мрамора, однако суровые черты ничуть не напоминали работу скульпторов Возрождения. Это лицо – последнее, что видели его бесчисленные жертвы, испуская дух.

У ног президента развалились два белых пса – поджарые русские борзые. При виде гостя они жалобно заскулили. Разов повесил трубку и шикнул на собак – те спрятались под стол. Хозяин каюты чудесным образом преобразился. Взгляд мрачных серых глаз потеплел, жесткие губы расплылись в улыбке, грубое лицо смягчилось. Теперь он вполне сошел бы за какого-нибудь доброго дядюшку. Закоренелые преступники, если не гибнут сразу, становятся прекрасными артистами. Сам Разов учился актерскому мастерству у профессионалов. Этот жестокий головорез в мгновение ока становился напористым бизнесменом, радушным хозяином или вдохновенным оратором.

Широкие плечи и мощные бедра выдавали в Разове выходца из низов. Его отец разводил казацких лошадей в причерноморских степях, и Михаил выучился ездить верхом, как только подрос достаточно, чтобы забраться в седло. Обладая острым умом, он быстро осознал все недостатки тяжелого крестьянского труда, который уже свел в могилу мать и подорвал здоровье отца.

Разов бежал в город и благодаря недюжинной силе прибился к одной из банд. Он калечил и убивал, получая за это отличные деньги, так что вскоре потерял счет пулям, которые всаживал несговорчивым коммерсантам в колено, а несостоятельным должникам – в голову. Сколько своенравных шлюх он придушил, Разов тоже не помнил. Скопленные деньги вложил как раз в бордель со шлюхами.

Вскоре он расправился с бывшими работодателями и контролировал всю проституцию в городе. Для защиты бизнеса собрал армию безжалостных головорезов, а сам занялся азартными играми, наркоторговлей и ростовщичеством. Дорого покупая и расчетливо устраняя конкурентов, Разов вскоре стал мультимиллионером и полностью обезопасил себя от властей. На первый взгляд типичный бандит – такие живут, пока не появится более решительный противник.

Бородатый гигант встал у стола, скрестив руки на груди.

– Ты звал меня, Михаил?

– Борис, ты мой лучший друг и советник. Прости, что оторвал тебя от медитации, но есть важные новости.

– Испытания прошли успешно?

Разов кивнул.

– По первоначальным оценкам, разрушения очень значительные. А ведь объект совсем небольшой.

Он нажал на кнопку, и тут же, словно по волшебству, появился слуга с подносом, на котором стояла бутылка водки и два стакана. Разов налил до краев и протянул стакан Борису. Отпустив слугу, он кивнул гостю на стул, молчаливым жестом предложил выпить.

Борис пил шумно, его большой кадык так и ходил вверх-вниз. Он залпом осушил стакан, словно там был зеленый чай, и вытер губы волосатой рукой.

– Жертв сколько? – спросил он жадно.

– Одна или две, – пожал плечами Разов. – Их предупредили.

Жуткие глаза монаха полыхнули свирепым огнем.

– Предатель?

– Нет, простая случайность. Какой-то рыбак предупредил городские власти, и гавань успели эвакуировать.

– Жаль. – Борис искренне переживал неудачу. – В следующий раз нужно убедиться, что их никто не предупредит.

Разов согласно кивнул и указал на стену с огромным монитором, на который была выведена карта мира. Она пестрела огоньками, отмечавшими положение принадлежащих «Атаману» судов. С помощью пульта Разов увеличил масштаб, перейдя к цепочке огоньков, вытянувшейся вдоль восточного побережья Соединенных Штатов.

– Наши суда выдвигаются на позиции. – Взгляд его снова стал жестким. – Уверяю тебя, когда мы закончим, жертв будет больше чем достаточно.

Борис улыбнулся.

– Значит, американский проект идет по графику?

Разов налил еще по стакану. Вид у него был озадаченный.

– И да, и нет. Я хотел обсудить с тобой пару важных вопросов. Возникла непредвиденная проблема. Нарушены планы на черноморском направлении.

– В Москве пронюхали о наших делах?

– Эти тупицы даже не подозревают о нашем замысле! – отозвался Разов с нескрываемым презрением. – Нет, правительство тут ни при чем. У заброшенной базы подлодок появилась американская съемочная группа.

– Американцы? – Борис воздел руки к потолку. – Да это же дар небес! – Его глаза сверкнули. – Я полагаю, их головы покатились под острыми клинками стражей?

– Нет. Была стычка, и стражи отступили, потеряв несколько человек.

– Как такое возможно, Михаил? Стражей учили убивать без пощады.

– Верно. К тому же они отличные наездники – настоящие казаки. И оружие у них хоть и старое, казацкое, но вполне эффективное.

– Тогда как безоружные телевизионщики с ними справились?

– Они были не одни. – Разов нахмурился. – Им помогали. Самолет.

– Военные?

Разов покачал головой.

– По моим данным, самолет взлетел с судна под названием «Арго», которое, предположительно, проводит в Черном море исследования для НУПИ.

– Что еще за НУПИ?

– Я и забыл, что ты прожил отшельником столько лет… НУПИ – это Национальное агентство подводных исследований, крупнейшая океанографическая организация. На них работают тысячи ученых и специалистов по всему миру. Самолетом управлял один из этих ученых – он и убил стражей.

Борис вскочил и стал мерить шагами каюту.

– Мне это не нравится. Как ученые могли справиться с вооруженными воинами?

– Хороший вопрос. Не знаю. Впрочем, в одном я уверен: это еще не конец. Я распорядился начать подготовку к переносу базы на новое место. А пока следует усилить охрану. Я также взял на себя смелость раздать людям более современное оружие. Прости. Я знаю, как ты печешься о чистоте традиций.

– Когда борешься с грязью – не до традиций. А что твой человек в Вашингтоне?

– Его могут раскрыть, поэтому возможности ограничены. Но он сделает все, на что способен.

– Нужно понять, с кем или с чем мы имеем дело, – заметил Борис. – Возможно, за НУПИ стоят иные силы.

– Согласен. Глупо было бы недооценивать их, повторяя ошибку стражей.

– Что известно о телевизионщиках?

– Они действительно с одного американского канала. Двое мужчин и женщина.

Борис в раздумьях пригладил бороду.

– Это не случайность. И НУПИ, и телевизионщики наверняка просто прикрытие для какой-то затеи американцев. Где они сейчас?

– Возвращаются в Стамбул на «Арго». Я отправил судно проследить за ними.

– Мы можем потопить корабль НУПИ?

– Проще простого. Но, думаю, пока этого делать не стоит. Можно привлечь ненужное внимание к нашей черноморской операции.

– Что ж, подождем.

– Вот именно. Черноморский проект завершится – тогда и отомстишь.

– Склоняюсь перед твоей мудростью, Михаил.

Разов улыбнулся с сердечностью анаконды.

– Нет-нет, Борис, настоящий мудрец – ты. Я разбираюсь в политике и бизнесе, тебе же открывается величественная картина грядущего.

– И эту картину воплотишь в жизнь ты. Ты один противостоишь коррупции и алчности, что пожирают нашу великую страну, точно раковая опухоль. Мы покажем миру: наше дело правое. Ничто не помешает выдрать с корнем всю гниль и плесень.

– Смотри, – сказал Разов и нажал на кнопку. – Вот моя последняя встреча с военными.

На экране появилось изображение. Разов выступал в огромном зале, заполненном людьми в форме различных родов войск. Полностью овладев аудиторией, он говорил и словно становился выше; его звучный голос и статная фигура, его убеждения покоряли слушателей: «Нужно чтить воинский дух братьев-казаков. Мы сбросили турецкое ярмо и победили Наполеона. Казаки взяли для Петра Великого Азов и веками защищали наши рубежи от захватчиков. С вашей помощью мы расправимся с внутренними врагами: олигархами, преступниками и политиканами, для которых наша родина – лишь пыль под сапогами».

Публика давно была на ногах, являя собой жуткий пример коллективного безумства. Люди со стеклянными глазами рвались к сцене, тянули к ней руки. Они хотели быть вместе с ним, скандировали: «Разов! Разов! Разов!»

Он выключил запись.

– Ты способный ученик, Михаил, – заметил Борис.

– Нет, Борис, это ты – хороший учитель.

– Я лишь показал тебе, как играть на человеческих страстях.

– То ли еще будет. Впрочем, все зависит от черноморского проекта. Когда ты пришел, я как раз был на связи с судном. Возникло немало трудностей, но они близки к цели. Я сказал им, что наша жизнь зависит от успеха экспедиции и что я не приму никаких оправданий.

– Хочешь, я загляну в будущее?

– Да, расскажи, что ты видишь.

Борис склонил голову и приложил пальцы к вискам. Его взгляд остекленел. Все тем же замогильным голосом он произнес:

– Я предрекаю: наступит день, когда матушка Россия провозгласит тебя новым царем. Все враги будут повержены. Карающий клинок правосудия обрушится на Соединенные Штаты.

– Что еще ты видишь?

Лицо Бориса сморщилось, словно от боли. Его голос теперь звучал глухо:

– Холод и тьма. Смерть на дне моря. – Его рука протянулась к Разову. Пальцы, словно кинжалы, впились тому в плечо. – Я вижу свет. – В глазах Бориса снова вспыхнул живой огонь. – Скоро тени мертвых дадут нам свое благословение. Они молят тебя об отмщении.

Как и любой удачливый преступник, Разов был человеком городским. Вне своей стихии он становился практически беспомощен. Он мысленно вернулся к первой встрече с Борисом. Разов, голодный, брел тогда, не разбирая пути, по унылым местам, как вдруг наткнулся на толпу крестьян. Их были десятки – все хворые. Тех, кто не мог идти сам, волокли остальные. Крестьяне объяснили, что идут в монастырь на излечение к «безумцу». Делать все равно было нечего, и Разов двинулся с ними. На его глазах калеки выбрасывали костыли и уходили здоровыми, а слепцы утверждали, что к ним вернулось зрение. Когда он сам подошел к Борису, монах посмотрел на гостя так, словно они знакомы с детства, и сказал:

– Я ждал тебя, сын мой.

Под взглядом удивительных глаз Разов выложил все: как его потрясла смерть отца, как он бежал из города и бродил по причерноморским степям. Борис велел ему остаться, когда все уйдут, и они говорили всю ночь. На вопрос, где же остальные монахи, Борис промолвил:

– Они недостойны.

У Разова родилась жуткая догадка… Впрочем, какая разница? Он вернулся в город вместе с загадочным бородатым монахом и больше с ним не расставался.

Когда на территорию Разова покусились другие банды, он, по совету Бориса, сообщил, что отходит от дел, и сделал так, чтобы мрачное прошлое больше никогда не всплыло. Сменив имя и организовав несколько убийств, поджогов и взрывов, Разов оборвал почти все связи с криминальным прошлым. Благодаря накопленным в швейцарских банках миллионам он жесткими бандитскими методами завладел рядом шахт, которые советская власть уже не контролировала. Вскоре занялся разработкой и подводных месторождений.

Наблюдатели отмечали между ними странную, но очень глубокую связь. Разов никогда не принимал важных решений, не посоветовавшись с Борисом, и щедро ему платил. Монах же, несомненно, страдал раздвоением личности. Он долгими часами медитировал в своей каюте, где из мебели имелась одна лишь койка, и мог не мыться много дней подряд. В порту он временами исчезал. Разов велел проследить за Борисом. Выяснилось, что монах пропадает в самых низкопробных борделях. В нем словно боролись две разные личности: монах-аскет и жестокий сластолюбец.

Тем не менее Борис оставался ценнейшим советчиком – несмотря на безумие, он мыслил весьма рационально. Вот и в этот раз монах оказался прав по поводу НУПИ. Вполне возможно, что это опасный враг, который ждет своего часа.

ГЛАВА 8

Черное море.

«Арго», как когда-то давно его знаменитый предшественник, мчался по волнам Черного моря к Босфору – узкому проливу, что разделяет Стамбул на европейскую и азиатскую части. В отличие от Ясона, который вернулся с золотым руном, Остин мог похвалиться лишь забинтованной головой, злополучной съемочной группой да целым ворохом вопросов.

С русского берега они убрались вполне благополучно. Капитан Этвуд выслал лодку, которая перевезла Остина с телевизионщиками на «Арго». Переправить «Глупыша» тоже удалось без особых проблем – труднее всего оказалось собрать обломки. Остину совершенно не улыбалось объяснять Завале, что его чудесный самолетик теперь легко помещается в коробку для обуви.

Во время последнего рейса на берег Курт заметил в воде тело турка Мехмета, который управлял моторкой. Труп втащили в лодку и доставили на «Арго». Эта мрачноватая картина напомнила Остину, в какую опасную переделку он ввязался. Распорядись судьба иначе – и сейчас его тело выловили бы из моря и прикрыли брезентом.

Курт заглянул в судовой лазарет, где ему обработали рану, затем принял душ и переоделся. С Кэллой они договорились встретиться в кают-компании после того, как девушка немного передохнет. Остин занял столик у большого окна, выходящего на корму, и стал разглядывать пенный след судна, размышляя в то же время над стычкой со всадниками. И тут появилась Кэлла.

На девушке были джинсы и выцветшая голубая рубаха из гардероба одной из участниц экспедиции. Ты была ниже ростом и несколько полнее. Впрочем, если для кого-то другого это была мешковатая, но удобная рабочая одежда, то на стройной фигуре Кэллы тот же наряд выглядел причудливым и утонченным. Она шагала, словно модель на парижском показе новейшей коллекции авангардной моды.

Девушка улыбнулась Остину и подошла к столику.

– Пахнет вкусно.

– Тебе повезло. Сегодня у нас итальянское меню. Садись.

Кэлла села и прикрыла глаза.

– Сейчас угадаю. – Она вдохнула идущий с камбуза аромат. – Антипасто: салат с трюфелями, грибы и оливки, а затем ризотто порчини?

– Не совсем… Пицца. С грибами или пепперони – если предпочитаешь мясо.

Кэлла изумленно посмотрела на Остина.

– А как же шеф-повар из «Фор сизонс»?

Курт изо всех сил старался сохранять ангельское выражение лица, но его суровые черты просто отказывались подчиняться.

– Признаться, там, на берегу, я немного приукрасил. Исключительно из благородных побуждений. Тебя явно нужно было как-то приободрить.

– Ну а ты выглядел, будто лбом стекло вышиб. Сейчас стало гораздо лучше.

– Игла с ниткой и ватный тампон творят чудеса.

Кэлла окинула взглядом стойку.

– И как тут пицца?

– Почти как в «Спаго». [5]5
  «Спаго»– сеть ресторанов знаменитого американского шеф-повара Вольфганга Пака.


[Закрыть]Особенно если запивать ее таким вот нектаром, – с этими словами он извлек из-под стола бутылку «Брунелло кьянти классико». – Купил целый ящик, пока мы стояли в Венеции.

– Ты всегда найдешь чем удивить, – рассмеялась Кэлла.

– В общем, с меню вышло недоразумение, зато столик у воды – как я и обещал.

– Тут не поспоришь. Вид просто роскошный. – Она поднялась. – Ты открывай вино, а я схожу за ужином.

Кэлла взяла поднос, встала в конец очереди и вскоре вернулась с двумя порциями пиццы и салата «Цезарь». Остин тем временем откупорил бутылку и наполнил бокалы. Оба с жадностью набросились на еду.

– Пицца просто чудо, – отметила Кэлла, пригубив вино с мечтательной улыбкой на лице. Внезапно она окинула кают-компанию тревожным взглядом, словно кого-то разыскивая. – А где Микки и Данди?

– Забыл сказать. Они уже поели и пошли снимать на мостик. Капитан Этвуд суров на вид, но ребята чем-то ему понравились.

– Перед камерой люди всегда меняются.

Курт снова наполнил бокалы.

– Так вы искали Ноев ковчег?

– Обычный вздор. «Невероятные тайны» работают на массовую аудиторию. Расплывчатые старые фотографии вперемешку со свежеотснятым материалом плюс театральный голос за кадром. Музыка потаинственней. Непременно намек, будто правительство что-то скрывает, а съемочная группа рискует жизнью. Зрителям нравится.

– В этот раз вы и правда рисковали жизнью.

– Ну да, – протянула он. – И теперь я сама не своя: капитан Кемаль потерял брата. Это ведь я потащила его на эту базу подлодок.

– Ты не виновата. Откуда тебе было знать, что по вам вдруг откроют пальбу?

– Все равно… С Кемалем связались?

– Да. Совсем недавно вызывали с мостика. Кемаль починил радио, и капитан сообщил ему, что случилось.

– Бедняга Мехмет. Эта сцена все не идет у меня из головы. Его семья, наверное, убита горем.

Поскольку сделанного не воротишь, Остин попытался деликатно отвлечь девушку от мрачных размышлений.

– Если вы искали Ноев ковчег, то разве не стоило отправиться поближе к Арарату?

Кэлла и сама была рада сменить тему.

– Вовсе нет. Ты слышал про Уильяма Райана и Уолтера Питмана?

– Это геологи из Колумбийского университета. Они предположили, что когда-то Черное море было пресноводным озером, а потом случилось наводнение, и вода из Средиземного моря хлынула через Босфор. Жителям прибрежных районов пришлось спасаться.

– В таком случае ты понимаешь, что легенда о потопе, которая передается из поколения в поколение, вероятно, легла в основу библейского сюжета про Ноев ковчег. А значит, ковчег носило по волнам именно здесь. Выходит, тащить камеры на Арарат попросту глупо, разве нет?

Остин откинулся на спинку и поймал взгляд девушки. В ее янтарных глазах светился недюжинный ум.

– У меня встречный вопрос.

– Сейчас угадаю. Как можно, считая себя настоящим репортером, работать над сюжетами из дешевой газетенки?

Курт мысленно добавил в список достоинств собеседницы еще и сообразительность.

– Я смотрел одну вашу передачу. Там было про снежного человека, который жил в озере Лох-Несс и обзавелся ребенком от инопланетянки.

– Это еще до меня, но спорить не буду. «Тайны» – полная дрянь.

Остин развел руками.

– В чем же дело?

– Долгая история.

– Времени у нас навалом. О своем бокале не беспокойся – сомелье проследит, чтобы он не пустовал.

– Вот и отлично. – Кэлла подперла ладонью подбородок и посмотрела на собеседника без малейшего намека на робость. – Я все объясню, но при условии, что ты тоже расскажешь о своем прошлом.

– Договорились.

Она отхлебнула еще «кьянти».

– Я родилась в Калифорнии – в Окленде. Меня назвали Кэтрин – в честь папиной мамы, и Эллой – потому что мама обожала Эллу Фитцджеральд. Фамилия у меня была Доран. Попав на телевидение, я назвалась сокращенно – Кэлла Дорн. Мама вела балетные классы в афроамериканском культурном центре, а папа был из ирландцев, да еще и хиппи – носил длинные волосы, курил травку и протестовал в Беркли против войны во Вьетнаме.

– Да, в шестидесятые без этого было никак.

Она кивнула.

– Потом папа, правда, отложил бусы и фенечки и теперь преподает новейшую историю Америки там же, в Беркли. Он специалист по общественным движениям шестидесятых-семидесятых годов. Бороду так и не сбрил, только теперь она совсем белая.

– Не он один может этим похвастаться. – Остин указал на свою преждевременно поседевшую шевелюру.

– В детстве я была трудным подростком. Наверное, папа повлиял. Как-то раз я болталась по улицам с малолетними преступниками, но вдруг явилась мама и отволокла меня в свою балетную группу – чтобы держать под присмотром. Так я сменила хулиганский прикид на балетную пачку. Кстати, получалось у меня хорошо.

Ее тело было словно создано для танца.

– Держу пари, ты была ничуть не хуже Анны Павловой.

– Спасибо. Танцевала я неплохо, однако жажду приключений не уймешь прыжками на пуантах в каком-нибудь «Щелкунчике». Опять папино влияние. Он-то, прежде чем лично спасать Америку от Вьетнамской войны, успел побродить по Хартуму и Нью-Дели. Я поступила в Беркли, изучала английскую литературу, а потом, по квоте для меньшинств, попала стажером на местное телевидение. Читать по бегущей строке про погибших в ДТП мне быстро надоело. Тут открылась вакансия в «Невероятных тайнах» – отличная возможность путешествовать по экзотическим уголкам, да еще и платят неплохие деньги. Вот моя история. А ты? Почему ты спасаешь угодивших в беду дев и их спутников?

Остин кратко изложил свою биографию. О работе в ЦРУ он умолчал, так что кое-какие подробности пришлось подкорректировать. Кэлла слушала внимательно. Если она и заподозрила его в легкой неискренности, то не подала виду.

– Любовь к катерам, коллекция дуэльных пистолетов и даже прогрессив-джаз – все это меня не удивляет. Но то, что ты изучаешь философию…

– «Изучаю» – не совсем верное слово. Я бы сказал, прочел пару работ по философии. – Немного подумав, он добавил: – «Нельзя выдумать ничего столь оригинального и маловероятного, что не было бы уже высказано кем-либо из философов». Рене Декарт.

– К чему это?

– По роду деятельности мне довелось видеть много странного. Отрадно знать, что с точки зрения философии ничто не ново под луной. Алчность, зависть, злоба. С другой стороны, щедрость, доброта, любовь… Платон по этому поводу говорил… – Он вдруг поймал изумленный взгляд Кэллы. – Прости. Я болтаю словно какой-то профессор.

– Ни разу не видела, чтобы профессор падал с неба и одной левой разгонял банду головорезов. – Глаза девушки смотрели внимательно и спокойно. – Расскажи про свою группу специального назначения. Где-то я про нее уже слышала.

– Рассказывать особо нечего. Нас четверо, каждый – специалист в своей области. Джо Завала – инженер-кораблестроитель, разрабатывает для нас всякую технику. Например, самолет, на котором я за вами прилетел. Джо умеет управлять любыми машинами: что в воздухе, что под водой. Пол Траут – геолог-океанограф, работал в Вудсхолском океанографическом и в институте Скриппса. Его жена Гаме – аквалангистка и гидробиолог. Раньше занималась гидроархеологией.

– Впечатляет. Но все же что у вас за работа?

– Смотря по обстоятельствам. В целом мы выполняем разные необычные операции под водой. – Остин не стал упоминать, что эти операции, как правило, проводятся тайно и без всякого внешнего контроля.

Кэлла щелкнула пальцами.

– Все, вспомнила. Могила Колумба на полуострове Юкатан. Вы участвовали в ее поисках.

– Немного. Это был проект НУПИ.

– Поразительно. Я хочу сделать передачу о вашей группе.

– У НУПИ есть департамент по связям с общественностью – там будут в восторге. Когда конгресс утверждает наш бюджет, хорошие отзывы в прессе просто на вес золота. Позвони им, когда вернешься. Я с радостью поучаствую.

– Спасибо тебе огромное.

– Слушай, а как ты собираешься поступить с материалом, что вы отсняли на пляже?

– Даже не знаю, – нахмурилась Кэлла. – Там материала-то – один мертвец в костюме охранника из русского ночного клуба. – Тут она расхохоталась. – Хотя уж что-что, а недостаток фактуры «Невероятным тайнам» точно не помеха.

Остин тут же предложил идею:

– Может, это пришелец? У вас они в каждой передаче.

– С такой-то шашкой? – Кэлла содрогнулась. – А правда, Курт, что ты об этом думаешь? Что это за ребята и почему их так заботит заброшенная база времен холодной войны?

Остин покачал головой.

– Не знаю.

– Но ты наверняка об этом думал.

– Разумеется. Не надо быть Шерлоком Холмсом, чтобы понять: кто-то очень хочет что-то от нас спрятать. Вот только что именно?

– Это можно выяснить. Нужно просто вернуться и посмотреть.

– Не лучшая мысль. – Остин стал загибать пальцы: – Во-первых, можно потешаться, что эти ребята вырядились, будто массовка из «Бориса Годунова», но живы-то мы до сих пор только по счастливой случайности. Во-вторых, у вас нет русских виз, так что придется въезжать в страну нелегально. В-третьих, вам туда никак не попасть.

Кэлла выложила контрдоводы – тоже подчеркивая их с помощью пальцев:

– Спасибо за заботу, но, во-первых, теперь мы будем лучше подготовлены и уберемся при первом же намеке на опасность. Во-вторых, ты же приземлился без визы на русской территории. Ну и в-третьих, если я не договорюсь с Кемалем, то уж другие-то рыбаки с радостью отправятся в двухдневную поездку, если им предложить столько, сколько они зарабатывают за год.

Остин сцепил руки на затылке.

– А тебя не так-то просто отговорить.

– Я не намерена всю жизнь торчать в «Невероятных тайнах». Классный сюжет – это мой шанс попасть на какой-нибудь крупный канал.

– А я-то считал себя непревзойденным мастером убеждения, – сказал Остин. – Но раз уж ты твердо намерена осуществить свой план, то, может, согласишься хоть на прогулку по вечернему Стамбулу? Дворец Топкапы восхитителен, а рядом с Сулеймание полно магазинчиков, где можно купить сувениры. Ну и потом поужинаем в плавучем ресторане.

– Что, там тоже повар из «Фор сизонс»?

– Зато какой пейзаж!

– У меня номер в гостинице «Мармара» на площади Таксим.

– Знаю ее. Тогда в день прибытия – в семь часов?

– Жду с Нетерпением.

До прихода в Стамбул он почти не виделся с Кэллой. Девушка со своими помощниками брала интервью у капитана и других членов команды, а остальное время посвящала проработке сюжета про Ноев ковчег. Остин же отправил в штаб-квартиру НУПИ отчет об инциденте, а весь остаток пути пытался починить «Глупыша». «Арго» шел полным ходом, и вскоре за бортом уже потянулись деревушки и развалины крепостей по берегам Босфора.

Двухчасовой вояж по Босфору скучным не бывает. Этот узкий пролив длиной в семнадцать миль считается одной из опаснейших водных артерий в мире. Под управлением капитана Этвуда «Арго» пробирался между танкерами, паромами и катерами, при том что на последнем участке требовалось менять курс целых двенадцать раз. Задачу усложняло сильное течение из Черного моря в Мраморное. Когда судно, миновав причалы рейсовых паромов и экскурсионных катеров, подошло к пирсу у Галатского моста, все на борту вздохнули с облегчением.

Телевизионщики погрузили свое оборудование в такси, Кэлла махнула рукой на прощание, и машина повезла их прочь от причала. Остин прошелся по палубе, полюбовался перегородившим Золотой Рог мостом и огромным дворцом Топкапы, построенным в пятнадцатом веке по приказу султана Мехмета Второго. Вдали виднелись минареты Святой Софии и Голубой Мечети.

Затем вернулся в каюту, принял душ и сменил шорты и футболку на свободные брюки и легкий свитер. Ближе к вечеру спустился по трапу и вышел на улицу в поисках такси. Рядом сразу остановилась машина – древний «Шевроле» пятидесятых годов. Внутри уже кто-то сидел, и Остин понял, что перед ним «долмуш» (что по-турецки означает «полный») – в отличие от обычных такси, эти всегда сажали столько народу, сколько поместится.

Двое пассажиров потеснились, освобождая место. На откидном сиденье расположился грузный мужчина, еще один пассажир сел впереди, возле счетчика. Курт попросил отвезти его на площадь Таксим. Он уже бывал в Стамбуле по делам НУПИ и неплохо знал город. Когда водитель поехал кружным путем, Остин решил, что ему нужно сначала завезти кого-то из пассажиров, однако никто не выходил. Машина стала удаляться от площади Таксим. Заподозрив, что таксист просто «накручивает» счетчик, он наклонился вперед и спросил, в чем дело.

Водитель продолжал молча смотреть на дорогу, а вот его сосед обернулся. Лицо у него было широкое и уродливое – от такого отшатнется и родная мать. Впрочем, Остин изучал черты пассажира всего мгновение, тут же переключив внимание на пистолет в его руке.

– Молчать! – буркнул громила.

Один из сидящих рядом обхватил его за плечи и потянул назад, приставив к правому глазу Остина тонкий длинный нож. Машина ринулась вперед с головокружительной скоростью и нырнула с запруженной улицы в темный лабиринт узких булыжных переулков.

Они направлялись в глубь города, петляя по окраинам Каракея, мимо полицейских патрулей у входа в местный «квартал красных фонарей». Остин с тоской проводил взглядом огни ресторана на верхнем этаже Галатской башни. Дальше такси поехало вдоль улицы Истиклаль, то вливаясь в поток машин, то вырываясь из него, – мимо клубов, кинотеатров и подпольных борделей, облепивших роскошный променад. Вскоре они свернули и, выписывая резкие повороты, двинулись вверх по улицам Бейоглу, где во времена Османской империи располагались посольства европейских государств.