Текст книги "Айсберг"

Автор книги: Клайв Касслер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)

– Кукольные домики? Вы имеете в виду трехмерные архитектурные макеты?

– Называйте как хотите. – Сандекер смолк и стряхнул пепел за борт. – Отличная работа. Удивительные детали всех сооружений. Каждый этаж раскрывается, и можно осмотреть внутреннее устройство.

– Дайте-ка взглянуть.

– Мы отнесли их на камбуз, – сказал Сандекер. – Кстати, там вы можете обсушиться и выпить горячего кофе.

Тиди уже переоделась в обычные брюки и блузку. Она решительно отвернулась, когда Питт снимал мокрый гидрокостюм и переодевался в свой пестрый наряд.

Он улыбнулся, глядя, как она возится у плиты.

– Грели их для меня? – спросил он.

– Ваши тряпки гея? – Она повернулась к нему, начиная краснеть. – Шутите? Вы выше меня на восемь дюймов и тяжелей фунтов на шестьдесят. Я буквально тонула в этих проклятых лохмотьях. Словно надела палатку. По ногам, рукам и плечам словно ураган гулял. Холодный!

– Искренне надеюсь, что не причинил ущерба жизненно важным частям вашего тела.

– Если вы о моей будущей сексуальной жизни, то я опасаюсь худшего.

– Сочувствую, мисс Ройял. – Слова Сандекера прозвучали не слишком убедительно. Он поставил ящики на стол и снял с них крышки. – Ладно, вот они – тут и мебель, и занавеси.

Питт заглянул в первый ящик.

– Никаких признаков ущерба от воды.

– Ящики были водонепроницаемые, – сказал Сандекер. – И так старательно упакованы, что ничуть не пострадали в катастрофе.

Назвать модели просто шедеврами трудного мастерства было бы большим преуменьшением.

Адмирал был прав. Подробности поразительны. Каждый кирпич, каждый подоконник – все точно подогнано по размерам и расположению. Питт снял крышу. Ему приходилось видеть в музеях модели зданий, но такого мастерства он не встречал. Создатели этих шедевров ничего не упустили. Картины на стенах совершенны по краскам и исполнению. На обивке мебели – крошечный рисунок. С телефонов можно снять трубки, а сами телефоны проводами соединены с розетками в стене. И заключительный штрих – рулончики бумаги в туалетах разворачиваются. Первая модель здания состояла из четырех этажей и подвала. Питт по одному поднимал их, тщательно изучал, что внутри, и так же осторожно опускал на место. Потом осмотрел второй макет.

– Это я знаю, – сказал он негромко.

Сандекер поднял голову.

– Вы уверены?

– Абсолютно. Розовый дом. Трудно забыть здание из розового мрамора. Я побывал в этих стенах лет шесть назад. Мой отец входил в финансовую делегацию и по поручению президента совещался с министрами финансов латиноамериканских государств. Я взял тридцатидневный отпуск в Военно-воздушных силах и в этой поездке выполнял обязанности адъютанта и пилота отца. Да, я хорошо помню ту поездку, особенно экзотическую черноглазку – маленькую секретаршу.

– Избавьте нас от ваших эротических эскапад, – нетерпеливо сказал Сандекер. – Где это здание?

– В Сальвадоре. Эта модель – точная, в масштабе, копия здания Национального конгресса Доминиканской Республики. – Он показал на первый макет. – Судя по конструкции и рисунку, вторая модель тоже представляет собой здание законодательного органа другой южно– или центральноамериканской страны.

– Здорово, – без всякого энтузиазма сказал Сандекер. – Наш человек коллекционирует миниатюрные модели зданий законодательных собраний.

– Это мало что нам говорит. – Тиди налила Питту кофе, и он задумчиво отпил. – Кроме того, что черный реактивный самолет выполнял двойное задание.

Сандекер встретился с его взглядом.

– Вы хотите сказать, что он вез эти модели, когда изменил курс и едва не расстрелял вас и Ханневелла?

– Совершенно верно. Очевидно, один из рыбацких траулеров Рондхейма заметил вертолет у берегов Исландии и вызвал по радио самолет, который поджидал вас, когда вы достигли побережья.

– Но при чем тут Рондхейм? Не вижу, что его с этим связывало бы.

– Хватаюсь за соломинку, – пожал плечами Питт. – Признаю, что иду на ощупь. И, опять же, сам не вполне убежден, что за этим стоит Рондхейм. Он как дворецкий в старом детективе. Все побочные улики, все сомнения указывают на него, делая его самым очевидным подозреваемым. Но в конце наш друг дворецкий оказывается полицейским под прикрытием, а самый невероятный участник и окажется преступником.

– Почему-то не могу представить себе Рондхейма полицейским под прикрытием. – Сандекер пересек каюту и налил себе еще кофе. – Но для меня он в достаточной степени мерзавец, чтобы я хотел увидеть в нем виновника смерти Файри и Ханневелла и иметь возможность, сосредоточившись на этом ублюдке, прищучить его.

– Это будет нелегко. У него слишком прочная позиция.

– Если мне можно вставить словечко, – вмешалась Тиди, – вы оба ревнуете к Рондхейму, поскольку он завладел мисс Файри.

Питт рассмеялся.

– Чтобы ревновать, нужно влюбиться.

Сандекер улыбнулся.

– Показали змеиный язычок, леди?

– При чем тут это! Мне нравится Кирсти Файри.

– Вероятно, Оскар Рондхейм вам тоже нравится, – сказал Питт.

– Этот змей мне не понравился бы, будь он хоть генералом Армии Спасения, – ответила она. – Но надо отдать должное этому дьяволу. Прибрал к рукам и Кирсти Файри, и «Файри лимитед».

– Почему? Как по-вашему? – задумчиво спросил Питт. – Как Кирсти может его любить, если она от него в ужасе?

Тиди покачала головой.

– Не знаю. Но я видела боль в ее глазах, когда он сжал ее шею.

– Может, она мазохистка, а Рондхейм садист? – спросил Сандекер.

– Если Рондхейм действительно стоит за этими ужасными убийствами, надо обратиться к соответствующим властям, – умоляла Тиди. – Вы позволите ему зайти далеко, а он убьет вас обоих!

Питт состроил скорбную мину.

– Экая досада, адмирал. Ваша собственная секретарша так недооценивает двух своих любимых людей. – Он повернулся и печально посмотрел на Тиди. – Как вы могли?

Сандекер вздохнул.

– В наши дни почти невозможно встретить у подчиненных верность и преданность.

– Верность и преданность! – Тиди посмотрела на них, как на сумасшедших. – Какая еще девушка за скромное жалованье позволит везти себя за полмира в неудобных военных грузовых самолетах, мерзнуть в вонючих рыбацких лодках посреди Атлантического океана и подвергаться бесконечным приставаниям? Если это не верность, я бы хотела знать, что называют верностью бесчувственные мужчины.

– Вздор, вот как я это называю! – сказал Сандекер. Он положил руки на плечи Тиди и тепло посмотрел ей в глаза. – Поверьте, Тиди, я очень высоко ценю вашу дружбу и заботу о моем благополучии и, уверен, Дирк ценит вас не менее высоко. Но вы должны понять: мой близкий друг и трое моих верных людей убиты; было и покушение на Дирка. Клянусь Богом, я не из тех, кто прячется под матрас и звонит в полицию. Все это организовали неизвестные нам люди. Но только когда мы узнаем, кто они, я отступлюсь и передам дело представителям полиции. Вы со мной согласны?

На лице Тиди отобразилось удивление, так внезапно Сандекер обнаружил свои чувства; потом это выражение исчезло, и на глазах показались слезы.

Они прижалась головой к груди адмирала.

– Какая я глупая, – сказала она. – Всегда сболтну не подумав. Когда такое случится в следующий раз, пожалуйста, заткните мне рот.

– Не сомневайтесь, заткну, – ответил Сандекер так тихо, что Питт едва расслышал. Адмирал еще несколько секунд удерживал Тиди, потом отпустил. – Ну хорошо, поднимаем якорь и возвращаемся в Рейкьявик. – Он снова говорил серьезно. – Я бы выпил горячего пунша.

Питт неожиданно напружинился, поднял руку, призывая к молчанию, подошел к двери рубки и прислушался. Звук очень слабый, но он был. В тумане гудел мотор, работающий на очень высоких оборотах.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

– Слышите, адмирал?

– Слышу. – Сандекер стоял у него за плечом. – Примерно в трех милях и быстро приближается. – Он несколько секунд напряженно вслушивался. – Прямо по курсу.

Питт кивнул.

– Идет прямо к нам. – Он не видя уставился в туман. – Звук необычный, почти как у самолетного двигателя. Должно быть, там есть радар. В такую погоду даже сумасшедший рулевой не поведет судно с такой скоростью.

– Они знают, что мы здесь, – прошептала Тиди, как будто кто-то за бортом мог ее услышать.

– Да, они знают, что мы здесь, – подтвердил Питт. – Если не ошибаюсь, они явились, чтобы проверить нас. Любое незаинтересованное судно, едва заметив сигнал на радаре, постаралось бы обойти нас подальше. Эти люди напрашиваются на неприятности. Предлагаю дать им возможность позабавиться.

– Три кролика хотят поиграть со стаей волков, – сказал Сандекер. – Их в десять раз больше, чем нас, и, – негромко добавил он, – они, несомненно, вооружены до зубов. Наш единственный выход – «Стерлинги». Если мы отчалим, шансов догнать нас у них будет не больше, чем у кокер-спаниеля догнать борзую.

– Я бы не стал на это ставить, адмирал. Если они знают, что мы здесь, они знают и какой у нас корабль, и как быстро мы пойдем. Если они думают о захвате, их корабль должен быть быстрей «Гримси». И, думаю, он у них есть.

– Судно на подводных крыльях, верно? – спросил Сандекер.

– Точно, – ответил Питт. – А это значит, что они могут идти со скоростью от сорока пяти до шестидесяти узлов.

– Плохо, – спокойно сказал Сандекер.

– Но не очень плохо, – возразил Питт. – На нашей стороне по меньшей мере два преимущества.

Он быстро изложил свой план. У Тиди, сидевшей на скамье в рубке, тело занемело, а лицо под косметикой стало белым, как бумага. Она не верила своим ушам. И задрожала, даже голос стал неуверенным.

– Вы… вы не можете серьезно… вы говорите…

– Если я этого не сделаю, – спокойно сказал Питт, – у нас будут неприятности посерьезней, чем в «Ривер-сити». [15]15
  «Ривер-сити», «Речной город» – телесериал, действие которого происходит в Шотландии.


[Закрыть]

Он замолчал, глядя в бледное, непонимающее лицо; руки Тиди нервно мяли вязаную блузку.

– Да вы же задумали хладнокровное убийство. – Мгновение ее губы дрожали, она словно не могла говорить, но потом собралась с силами. – Нельзя ни с того ни с сего убивать людей. Ни в чем не повинных людей, которых вы даже не знаете.

– Годится, – резко сказал Сандекер. – У нас нет времени объяснять испуганной женщине, какова на самом деле жизнь. – Он смотрел на Тиди понимающе, но говорил властно. – Будьте любезны, спуститесь вниз и укройтесь за чем-нибудь, что может остановить пули. – Он повернулся к Питту. – Перерубите пожарным топором якорный трос. И дайте мне знак, когда нужен будет полный вперед.

Питт проводил Тиди к ступенькам на камбуз.

– Никогда не спорьте с капитаном корабля. – Он хлопнул ее по заду. – И не дуйтесь. Если эти местные настроены дружелюбно, вам нечего опасаться.

Питт замахнулся топором, и тут заработали «Стерлинги».

«Хорошо, что мы не платили страховку за повреждения», – сказал он про себя, когда топор перерубил трос, и тот бесшумно скользнул в воду: якорь навсегда остался на песчаном дне.

Невидимое судно было почти рядом, рев его двигателей сменился негромким гулом: рулевой сбросил скорость, готовясь встать рядом с «Гримси». Со своего места на носу, где, сжимая и разжимая руки, в которых держал топор, лежал Питт, он слышал плеск волн: это потерявшее скорость судно на подводных крыльях глубже оседало в воду. Питт осторожно привстал и напрягал зрение, тщетно пытаясь разглядеть в тумане движение. Нос окружала почти полная тьма. Видимость не больше двадцати футов.

Неожиданно показался корпус судна, медленно подходившего слева. Питт с трудом разглядел на палубе несколько туманных фигур; за ними было пятно света. Питт понял, что это рулевая рубка. Словно призрачный корабль с экипажем из привидений.

Призрачный корпус угрожающе навис над «Гримси»; Питт подумал, что длина чужака футов сто, а то и больше. Теперь он видел и других людей, молча застывших у фальшборта, пригнувшихся и готовых к прыжку. Автоматы в их руках сказали Питту все, что ему нужно было узнать.

Холодно и расчетливо, находясь не более чем в восьми футах от стволов призрачного судна, Питт проделал три движения так быстро, что они могли показаться одним.

Взмахнув топором над головой, он плашмя ударил им по кабестану – сигнал Сандекеру. Тем же движением он швырнул топор вперед, так что он впился в грудь первого человека, который уже перепрыгивал на палубу «Гримси». Они встретились в воздухе, и человек с ужасным криком упал на поручень. Он на мгновение повис, сжимая побелевшими пальцами деревянную накладку, и упал в серую воду. Не успело море сомкнуться над его головой, как Питт бросился ничком на палубу, а «Гримси» прыгнул вперед, как испуганная антилопа; над палубой пронесся град пуль, изрешетивших стены рубки, и старый баркас исчез в тумане.

Продолжая держаться ниже фальшборта, Питт пополз по палубе и через порог – в рубку. Ее пол был усеян осколками стекла и щепками.

– Никто не ранен? – спокойно спросил Сандекер еле слышно за ревом «Стерлингов».

– Во мне ни одной дырки. Как у вас?

– Ублюдки целились выше моей головы. Если добавить к этому, что я укоротился до трех футов, поймете, какое это счастливое сочетание. – Он повернулся и задумчиво взглянул на Питта. – Мне кажется, я еще до начала слышал крик.

Питт улыбнулся.

– Не могу лгать. Помог мой топорик.

Сандекер покачал головой.

– Я тридцать лет во флоте, но впервые экипажу под моей командой приходится отбиваться от абордажников.

– Проблема в том, чтобы предотвратить настоящий абордаж.

– Это будет нелегко. Мы идем вслепую. Их проклятый радар докладывает о каждом нашем движении. Больше всего надо опасаться столкновения. У них скорость на десять-двадцать узлов больше, и в жмурки выиграют они. Я не могу уйти от неизбежного. Если их рулевой хоть чего-то стоит, он использует свое преимущество в скорости, чтобы обогнать нас, потом повернет на девяносто градусов и ударит в середину нашего баркаса.

Питт ненадолго задумался.

– Будем надеяться, что их рулевой правша.

Сандекер недоуменно взглянул на него.

– Я не совсем понимаю.

– Левши в меньшинстве. Подавляющее преимущество за правшами. Когда судно на подводных крыльях начнет сближаться с нами – сейчас его нос не более чем в четырехстах ярдах за нашей кормой, – его невольно потянет свернуть направо, прежде чем он пойдет на таран. Это даст нам возможность использовать одно из двух наших преимуществ.

Сандекер посмотрел на Питта.

– Не вижу и одного, не говоря уже о двух.

– Судно на подводных крыльях удерживает на плаву скорость. Его крылья движутся в воде так же, как крылья самолета в воздухе. Скорость – его величайшее достоинство, но есть и величайший недостаток – отсутствие маневренности. Попросту говоря, корабль на подводных крыльях с трудом поворачивает.

– А мы поворачиваем легко. В этом дело? – пытался понять Сандекер.

– «Гримси» может сделать два круга внутри их одного.

Сандекер снял руки со спиц руля и принялся разминать пальцы.

– Звучит неплохо, только мы не знаем, когда они начнут свой круг.

Питт вздохнул.

– Будем прислушиваться.

Сандекер посмотрел на него.

– Выключим двигатели?

Питт кивнул.

Когда руки Сандекера вернулись на руль, костяшки его пальцев побелели, а рот был крепко сжат.

– То, что вы предлагаете, дьявольски рискованно. Достаточно не сработать стартеру одного «Стерлинга», и мы превратимся в легкую мишень. – Он кивнул в сторону камбуза. – Думаете о ней?

– Я думаю о всех нас. Стоим мы или удираем, мы на глубокой воде. На такое не ставят последний доллар, но, каким бы он ни был крохотным, это все равно шанс.

Сандекер пристально посмотрел на высокого мужчину в дверях. Он видел его упрямый взгляд и решительный подбородок.

– Вы упомянули два преимущества.

– Внезапность, – тихо ответил Питт. – Они знают, что должны сделать. Пусть у них радар, но читать наши мысли они не могут. Наше второе и главное преимущество – внезапность действий.

Питт взглянул на часы. Час тридцать, все еще середина дня. Сандекер выключил двигатели, и Питту пришлось напрячься, чтобы не рассеивалось внимание: неожиданная тишина и неподвижность тумана начали сказываться на его сосредоточенности. Солнце над головой превратилось в неяркий белый диск, который то тускнел, то становился ярче, когда наверху проходили слои тумана. Питт медленно и глубоко вдохнул, чтобы сохранить в легких ощущение прохлады и сырости.

Он вздрогнул – одежда была влажной от множества брызг, собравшихся на ней каплями. Питт сидел на крышке носового люка, дожидаясь, пока в ушах смолкнет грохот «Стерлингов» и он сможет услышать двигатель судна на подводных крыльях. Долго ждать не пришлось. Гром выхлопов усиливался, и Питт уловил его.

Все надо проделать как по нотам с первого раза. Второго шанса не будет. Оператор радара, вероятно, уже определил, что след на экране прекратил продвижение вперед и остановился на воде. К тому времени как он доложит об этом командиру и решение будет принято, менять курс будет уже поздно. У судна на подводных крыльях более высокая скорость, а значит, его нос буквально уткнется в корму «Гримси».

Питт проверил контейнеры, лежащие рядом с ним на палубе, – возможно, в десятый раз. Никогда у него не было такого необычного, наспех подготовленного арсенала.

Один из контейнеров – галонный стеклянный сосуд, найденный Тиди на камбузе. И три помятые, ржавые канистры разного размера, которые Питт раскопал в кладовке за машинным отделением. Если не считать содержимого и фитилей, торчавших из отверстий, у сосудов было очень мало общего.

Судно на подводных крыльях было теперь совсем близко. Питт повернулся к рубке и крикнул: «Давай!». Потом зажигалкой поджег фитиль стеклянного сосуда и приготовился к рывку «Гримси». Баркас начал движение, как скаковая лошадь, получившая стрелу в прямую кишку. Адмирал мрачно удерживал курс, сжимая руль, и каждую секунду ждал столкновения с носом противника. Неожиданно от руля отлетела спица и с грохотом ударилась о компас, и Сандекер понял, что по рубке стучат пули. Он по-прежнему ничего не видел, но знал, что экипаж судна на подводных крыльях стреляет в тумане вслепую, руководствуясь только данными радара.

Для Питта напряжение стало непереносимым. Взгляд его переходил со стены тумана перед носом баркаса на сосуд в руке. Пламя фитиля подошло близко к горлышку, в стекле плескался бензин. Пять секунд, не больше, и придется бросить сосуд за борт. Он начал отсчет.

Сосчитал до пяти и продолжил. Шесть, семь. Он напряг руку.

Восемь.

И тут из тумана появилось судно, идущее противоположным курсом, – появилось не более чем в десяти футах от поручня «Гримси». Питт бросил сосуд.

Следующее мгновение осталось в памяти Питта до конца его дней. Высокий светловолосый человек в кожаном плаще, сжимая поручень мостика, с ужасом смотрит на смертоносный предмет, летящий к нему в сыром воздухе.

Сосуд ударился рядом с ним о переборку, и человек исчез в ослепительно ярком пламени. Больше Питт ничего не видел. Суда стремительно разминулись, и корабль на подводных крыльях растворился в тумане.

У Питта не оставалось времени на размышления. Он быстро поджег фитиль одной из канистр. Сандекер резко развернул «Гримси» на сто восемьдесят градусов и повел вслед за противником. Тот замедлил ход, в сером тумане легко было разглядеть пульсирующее красно-желтое пламя. Адмирал направился прямо к нему. Он был уверен, что тот, кто тридцать секунд назад стрелял по «Гримси», уже не стоит на пылающей палубе, надеясь расстрелять старое корыто. Не было и опасности тарана, пока на судне пожар.

– Бросай еще! – крикнул он Питту в разбитое переднее окно рубки. – Пусть получат по заслугам!

Питт ничего не ответил. Ему едва хватило времени бросить канистру с бензином, а Сандекер уже снова развернул «Гримси» и повел баркас в новую атаку. Они еще дважды выскакивали из тумана, и Питт бросал сосуды с бензином, пока не истратил весь свой смертоносный арсенал.

И вдруг удар обрушился на «Гримси», сбросил Питта на палубу и вышиб остатки стекол из окон рубки, где стоял Сандекер. Судно на подводных крыльях взорвалось точно вулкан, в реве пламени и грохоте горящих обломков, и мгновенно от кормы до носа превратилось в огненный ад.

Эхо взрыва отразилось от береговых утесов, вернулось и опять улетело; Питт с трудом встал и, не веря собственным глазам, посмотрел на судно на подводных крыльях. То, что совсем недавно было великолепным судном, превратилось в горящие на воде обломки. Он едва добрался до рубки: из-за сотрясения и гула в ушах чувство равновесия временно отказало, а Сандекер в этот миг вновь развернул корабль и провел его мимо пылающего корпуса.

– Выживших заметили? – спросил он. Из щеки у него торчал осколок стекла, из пореза текла кровь.

Питт мотнул головой.

– Они свое получили, – жестко сказал он. – Даже если кто-то уцелел и оказался в воде, он умрет от холода раньше, чем мы его обнаружим.

В рубку вошла Тиди, держась за синяк на лбу. В ее глазах было полное недоумение.

– Что… что случилось? – только и сумела она спросить.

– Это не топливные баки, – сказал Сандекер. – Я в этом совершенно уверен.

– Согласен, – мрачно сказал Питт. – Должно быть, у них на палубе лежала взрывчатка, вроде моих самодельных бомб.

– Большая неосторожность с их стороны. – Голос Сандекера звучал почти бодро. – Неожиданный шаг, сказали вы, и сказали верно. Этим тупым ублюдкам не приходило в голову, что загнанная в угол мышь может сражаться как тигр.

– По крайней мере, мы сравняли счет.

Питт должен был бы переживать потрясение, но совесть его не тревожила. Месть: они с Сандекером действовали ради самосохранения и мести. Они отомстили за Ханневелла и остальных, но окончательный расчет еще далеко. Странно, подумал он, как легко убивать людей, которых не знаешь, чьи жизни тебе неизвестны. «Боюсь, ваша забота о жизни приведет вас к поражению, – сказал ему доктор Йонссон. – Умоляю вас, друг мой, не медлить, когда наступит решающий момент».

Питт испытывал мрачное удовлетворение. Момент наступил, и он не промедлил. У него не было времени даже подумать о боли и смерти, которые он причинял. Про себя Питт подумал: возможно, подсознательная терпимость к убийству незнакомцев и стала фактором, который сделал войны приемлемыми для человечества.

В его мысли вторгся голос Тиди.

– Они мертвы, все мертвы! – Она начала всхлипывать, прижимая ладони к лицу, раскачиваясь из стороны в сторону. – Вы их убили, хладнокровно сожгли!

– Прошу прощения, леди, – холодно сказал Питт. – Раскройте глаза пошире. Получше осмотритесь. Эти дыры в обшивке проделал не дятел. Цитируя вестерны, скажу: они первыми вытащили пистолеты, маршал. Тут уж кто кого. Вы неверно поняли сценарий, дорогая. Это мы хорошие парни. Это они собирались хладнокровно убить нас.

Она посмотрела в его строгое решительное лицо, заглянула в зеленые глаза, и ей вдруг стало стыдно.

– Я вас предупреждала. Когда я впадаю в истерику и раскрываю рот, его нужно заткнуть.

Питт посмотрел ей в глаза.

– До сих пор мы с адмиралом вас терпели. Покуда вы поите нас кофе, мы не жалуемся на обслуживание.

Она нежно поцеловала Питта, лицо ее было мокро от слез и тумана.

– Кофе сейчас будет.

И пальцами вытерла глаза.

– И умойся, – с улыбкой сказал ей Питт. – У тебя тушь на подбородке.

Она послушно спустилась на камбуз. Питт взглянул на Сандекера и подмигнул. Адмирал кивнул, демонстрируя мужское понимание, и снова повернулся к горящему кораблю.

Судно на подводных крыльях быстро тонуло, уходя кормой в воду. Море переливалось через поручни и со свистом, в облаках пара гасило пламя. Через несколько секунд на поверхности воды остались только вихри масляных пузырей, неопределимые обломки и пена – все это обозначало могилу.

Корабль словно был бесплотным призраком и исчез с уходом ночи.

Усилием воли Питт вернулся к злобе дня.

– Нет смысла здесь оставаться. Предлагаю как можно быстрее, насколько позволяет туман, вернуться в Рейкьявик. Чем быстрей и дальше мы окажемся от этого места, тем лучше для всех присутствующих.

Сандекер взглянул на часы. Час сорок пять. Стычка заняла не больше пятнадцати минут.

– Горячий пунш кажется мне все более соблазнительным, – сказал он. – Оставайтесь у эхолота. Когда дно поднимется до ста футов, мы по крайней мере будем знать, что идем вблизи берега.

Через три часа в двадцати милях к юго-западу от Рейкьявика они обогнули оконечность полуострова Кефлавик и вышли из тумана. Их приветствовало ослепительной яркостью кажущееся вечным исландское солнце. Над ними пролетел самолет «Пан-Американ», поднявшийся со взлетной полосы международного аэропорта Кефлавик; его блестящие алюминиевые бока отражали солнечные лучи; самолет сделал большой круг и полетел на восток, в Лондон. Питт печально смотрел ему вслед и сожалел, что сидит не в кресле пилота, а на палубе старой посудины. Его размышления прервал Сандекер:

– Не могу выразить, как мне жаль возвращать Рондхейму корабль в таком жалком состоянии.

Сандекер выпустил руль и махнул рукой в сторону разбитой рубки. На его лице появилась хитрая бесовская усмешка.

– Какая трогательная забота, – саркастически ответил Питт.

– Какого дьявола, Рондхейм может себе это позволить. Немного шпаклевки, немного краски, новые стекла – и все будет как новенькое.

– Рондхейм может посмеяться над ущербом «Гримси», но он точно не будет смеяться, узнав о судьбе судна на подводных крыльях и его экипажа.

Сандекер посмотрел в лицо Питту.

– Какая, по-вашему, связь между Рондхеймом и тем кораблем?

– Связь? Тот баркас, на котором мы стоим.

– Нужны более веские улики, – нетерпеливо сказал Сандекер.

Питт сел на скамью над маленьким ящиком и закурил.

– Мы счастья ждем, а на порог валит беда. Рондхейм все отлично придумал, но упустил шанс, один на тысячу, что мы справимся с его кораблем.

Мы гадали, зачем «Гримси» стоял у причала Файри. Да для того, чтобы идти за нами. Как только мы вышли бы в гавань на роскошной яхте, экипаж «Гримси» появился бы на причале и невзрачное рыбачье суденышко пошло бы за нами – приглядеть, на всякий случай. Если бы в море они что-нибудь заподозрили, нам бы от них было не отвязаться. Яхта могла дать узлов двадцать. Теперь мы знаем, что «Гримси» способен на сорок.

– Все бы отдал, чтобы увидеть их физиономии, – сказал с улыбкой Сандекер.

– На время они впали в панику, – согласился Питт, – но Рондхейм разработал альтернативный план. Надо отдать ему должное: изобретательная сволочь. Он подозревал нас гораздо сильней, чем мы думали. Как бы ни было, он точно знал, куда мы направимся. Он перестал сомневаться, когда мы словно случайно взяли более быстроходное судно. После того как прошел первоначальный шок, он ошибочно решил, что мы сознательно хотим его разоблачить. Но теперь он знал, куда мы направляемся.

– Черный самолет, – сказал Сандекер. – Нас должны были скормить рыбам после того, как мы установим его точное местоположение. Таков был его план?

Питт покачал головой.

– Не думаю, чтобы его исходный план предусматривал наше устранение. Мы его одурачили со снаряжением для ныряния. Он решил, что мы собрались искать обломки крушения с поверхности и только потом вернемся, чтобы пошарить на дне.

– Что заставило его передумать?

– Наблюдатель на берегу.

– Да откуда он взялся?

– Из Рейкьявика, приехал на машине. – Питт затянулся, удержал дым, выпустил его и продолжил: – Можно было, конечно, следить за нами с воздуха, но неизбежно возникало опасение потерять нас в исландском прибрежном тумане. И Рондхейм просто приказал одному из своих людей обогнуть на машине полуостров Кефлавик и ждать нашего появления. Когда мы показались, шпион последовал за нами по дороге вдоль берега и остановился, когда мы бросили якорь. Все выглядело невинно, по крайней мере в бинокль, но, как и Рондхейм, мы слишком многое считали само собой разумеющимся и упустили важную деталь.

– Невозможно, – возразил Сандекер. – Мы приняли все предосторожности. Тому, кто за нами наблюдал, понадобился бы телескоп с Маунт-Паломар [16]16
  Обсерватория на горе Паломар в Калифорнии, севернее Сан-Диего, располагает пятью мощными телескопами.


[Закрыть], чтобы понять, что в вашем костюме сидит Тиди.

– Верно. Но в любой японский бинокль можно рассмотреть воздушные пузыри, которые я выдыхал, когда они поднимаются на поверхность и их освещает солнце.

– Проклятие! – буркнул Сандекер. – Вблизи они почти незаметны, но на расстоянии, в спокойном море да еще высвеченные солнцем…

– Шпион по радиотелефону в своей машине связался с Рондхеймом; скорее всего, он доложил, что мы ныряем на месте крушения. Рондхейм оказался загнанным в угол. Нас нужно было остановить раньше, чем мы обнаружим что-нибудь важное для его игры. Ему нужен был корабль, не уступающий в скорости «Гримси» и даже превосходящий его. Тут-то на сцене и появляется судно на подводных крыльях.

– Что же такого важного для его игры мы могли обнаружить? – спросил Сандекер.

– Мы знаем, что дело не в самолете и не в его экипаже. Там все следы, по которым их можно было бы опознать, стерты. Остается груз.

– Макеты?

– Макеты, – повторил Питт. – Это не просто хобби. У них вполне определенное назначение.

– И как вы намерены узнать, на кой черт они нужны?

– Очень просто. – Питт хитро улыбнулся. – Рондхейм скажет. Мы оставим их у парней из консульства с той лодки с приманкой, а сами как ни в чем ни бывало вернемся на причал Файри. Рондхейм обязательно захочет узнать, что мы обнаружили. Я рассчитываю на его неосторожность. И тогда мы ударим в его самое больное место.