Текст книги "Айсберг"

Автор книги: Клайв Касслер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц)

Клайв Касслер
«Айсберг»

ПРОЛОГ

Наркотический сон начал рассеиваться, к девушке мучительно возвращалось сознание. Глаза медленно открылись, и взгляд встретил тусклый туманный свет, а в ноздри вторгся отвратительный резкий запах. Девушка была обнажена и прижималась голой спиной к влажной, покрытой слизью желтой стене. Невозможно, такого в действительности не может быть, пыталась убедить себя девушка. Должно быть, это кошмар. И вдруг, прежде чем она успела подавить растущую в груди панику, слизь начала подниматься от пола по ее неприкрытым бедрам.

Едва не обезумев от ужаса, она закричала, надеясь прогнать отвратительное создание, которое ползло по ее обнаженной потной коже. Глаза девушки выпучились, она отчаянно забилась.

Тщетно: ее запястья и лодыжки были прикованы к исходящей слизью стене. Медленно, очень медленно ужасная слизь ползла по ее груди.

Но в то мгновение, когда невыразимый ужас коснулся губ девушки, в темную комнату ворвался рев и голос кого-то невидимого произнес:

– Простите, что отвлекаю вас, лейтенант, но долг зовет.

Лейтенант Сэм Нэт захлопнул книгу.

– Черт возьми, Рэпп, – сказал он сидевшему рядом с ним в кабине самолета человеку с мрачным лицом, – стоит мне дойти до интересного места, и вы тут как тут.

Энсин [1]1
  Младшее офицерское звание в Военно-морском флоте США. – Здесь и далее примеч. пер.


[Закрыть]Джеймс Рэпп кивком показал на книгу в бумажной обложке с яркой иллюстрацией: девушка в луже желтой слизи; Рэпп заключил, что девушку поддерживают на плаву огромные груди.

– Как вы можете читать такой вздор?

– Вздор? – Лейтенант поморщился. – Вы не только лезете в мою частную жизнь, энсин, но и считаете себя моим личным литературным критиком. – Он в деланном отчаянии воздел руки. – Почему мне всегда дают вторым пилотом человека, чей примитивный мозг не в состоянии принять современный стиль и сложность?

Нэт положил книгу на самодельную полку, прикрепленную к боковой панели возле вешалки для одежды. Там уже лежало несколько затрепанных журналов с изображением обнаженных женщин в самых разных соблазнительных позах; все это свидетельствовало о том, что классика не входит в число литературных вкусов Нэта.

Нэт вздохнул, распрямился в кресле и посмотрел через ветровое стекло на море внизу.

Уже четыре часа двадцать минут патрульный самолет береговой охраны США выполнял скучный рутинный полет с заданием отыскивать и наносить на карту айсберги. Видимость под безоблачным небом была прекрасная, пологие волны под ветром едва двигались – уникальное состояние для Северной Атлантики в середине марта.

Нэт и еще четыре члена экипажа пилотировали огромный четырехмоторный «Боинг», а еще шесть человек сидели в грузовом отсеке у экранов радара и других приборов. Нэт сверился с часами и по пологой дуге повернул самолет, нацелив его нос точно на побережье Ньюфаундленда.

– Долг исполнен. – Нэт расслабился и снова потянулся к роману ужасов. – Пожалуйста, Рэпп, проявите немного инициативы: не встревайте, пока не доберемся до Сент-Джонса.

– Попробую, – мрачно ответил Рэпп. – Если книга такая захватывающая, дадите потом почитать?

Нэт зевнул.

– У меня правило: никому не давать книги из моей личной библиотеки. – Неожиданно в его наушниках щелкнуло, и он взял микрофон. – Ладно, Хедли, что у вас?

В тускло освещенном брюхе самолета матрос первого класса Базз Хедли внимательно смотрел на экран радара; неестественный зеленый свет монитора падал на его лицо.

– Необычная отметка, сэр. Восемнадцать миль, направление три-четыре-семь.

Нэт щелкнул переключателем микрофона.

– Ну, ну, Хедли. Что значит «необычная»? Это айсберг, или вы настроили свой прибор на старый фильм о Дракуле?

– Может, он засек ваш роман сексуальных ужасов? – хмыкнул Рэпп.

Снова включился Хедли:

– Судя по конфигурации и размерам, это айсберг, но сигнал слишком сильный для обычного льда.

– Хорошо, – вздохнул Нэт. – Посмотрим. – Он взглянул на Рэппа. – Будьте паинькой и положите борт на курс три-четыре-семь.

Рэпп кивнул и отвернулся к рулю высоты, вводя поправки в курс. Под грохот четырех двигателей «Прэтт энд Уитни» самолет мягко повернул и лег на новый курс.

Нэт взял бинокль и направил его на бескрайнюю водную гладь. Он навел изображение на резкость и держал бинокль неподвижно, насколько это можно в дрожащем самолете.

И увидел белую точку, мирно покоящуюся посреди сверкающего сапфирового моря. Лобовое стекло самолета все больше приближалось к айсбергу, и он соответственно вырастал в стеклах бинокля. Нэт взял микрофон.

– Что скажете о нем, Слоун?

Лейтенант Джонис Слоун, главный наблюдатель за льдом, уже рассматривал айсберг в полуоткрытую дверь грузового отсека.

– Обычный, садовой разновидности, – послышался в наушниках механический голос Слоуна. – Айсберг с плоскими поверхностями и плоской вершиной. Вероятно, около миллиона тонн.

– Обычный? – Голос Нэта прозвучал почти удивленно. – Садовая разновидность? Спасибо за это весьма поучительное описание, Слоун. Жду не дождусь, когда смогу его посетить. – Он повернулся к Рэппу. – Высота?

Рэпп не отрываясь смотрел прямо вперед.

– Тысяча футов. Та же, что сегодня весь день и вчера… и позавчера…

– Просто проверяю, спасибо, – перебил Нэт. – Вам никогда не понять, Рэпп, как спокойно становится старику, когда за приборами вы с вашими способностями.

Он надел очки-авиаторы, приготовился к дуновению холода и открыл боковое окно со своей стороны.

Потребовалось всего несколько секунд, чтобы лицо Нэта превратилось в исколотую подушечку для иголок. Ледяной ветер терзал кожу, пока она наконец не потеряла чувствительность.

– Вот он, – обратился Нэт к Рэппу. – Пролетим над ним пару раз и что-нибудь увидим.

Грациозно проплывая под окнами кабины, огромная ледяная глыба походила на призрачный клипер под всеми парусами. Рэпп уменьшил скорость и немного повозился с приборами управления; патрульный самолет начал поворот влево по широкой дуге. Рэпп не обращал внимания на крен и указатель поворота, он определял угол поворота, глядя через плечо Нэта на сверкающую массу льда.

Он сделал три круга, дожидаясь сигнала Нэта выровнять курс. Наконец Нэт опять втянул голову в кабину; он взял микрофон.

– Хедли, айсберг голый, как попка младенца.

– Там внизу что-то есть, лейтенант, – ответил Хедли. – У меня на экране отчетливая отметка…

– Кажется, я заметил темный объект, шкипер, – прервал Слоун. – Внизу у ватерлинии на западном боку.

Нэт повернулся к Рэппу.

– Снижение до ста футов.

Рэпп ворчал несколько минут. Гораздо дольше он кружил над айсбергом, держа скорость всего на двадцать миль в час выше скорости сваливания.

– Ближе, – напряженно произнес Нэт. – Еще на сто футов.

– Почему бы просто не сесть на эту чертову штуку? – рассеянно предложил Рэпп.

Если он и был напряжен и озабочен, то никак этого не показывал. У него было лицо человека, вот-вот готового уснуть. Только капельки пота на лбу выдавали полную сосредоточенность на управлении рискованным полетом. Голубые волны перекатывались очень и очень близко; Рэппу казалось, что стоит ему просунуть мимо лейтенанта руку в окно, и он сможет коснуться их. Растущее напряжение усиливалось оттого, что над самолетом теперь возвышались стены айсберга, его вершина ушла за край окон кабины. Одно неловкое движение, думал Рэпп, один порыв воздуха, и кончик левого крыла коснется волны, превратив гигантский самолет в самоуничтожающуюся карусель.

Нэт что-то увидел… нечто неопределенное, где-то на границе воображения и реальности. Это нечто постепенно материализовалось в осязаемый предмет, изготовленный человеком.

Наконец – Рэппу эти мгновения показались вечностью – Нэт снова втянул голову в кабину, закрыл боковое окно и включил микрофон.

– Слоун? Вы видели?

Говорил он с трудом, слова звучали невнятно, словно Нэт говорил через подушку.

– Видел, – как механическое эхо, послышался в интеркоме голос Слоуна. – Но не думал, что это возможно.

– Я тоже, – сказал Нэт, – но там внизу корабль, призрачный корабль, чтоб его, вмерзший в лед. – Он повернулся к Рэппу, качая головой, словно сам не верил в свои слова. – Никаких подробностей не разобрал. Только нечеткие очертания носа или, может, кормы. Точно не скажу.

Он снял очки и поднял вверх большой палец: подъем. Рэпп с облегчением вздохнул и выровнял патрульный самолет на более благоразумном расстоянии от холодных вод Атлантического океана.

– Прошу прощения, лейтенант, – послышался в наушниках голос Хедли. Он нагнулся к монитору, разглядывая маленькую белую точку почти в центре экрана. – Общая длина этой штуки во льду примерно сто двадцать пять футов.

– Скорее всего, пропавший рыболовный траулер.

Нэт энергично тер щеки, морщась от боли, когда кровь вновь приливала к ним.

– Связаться со штабом округа в Нью-Йорке и запросить спасательную группу? – официальным тоном спросил Рэпп.

Нэт отрицательно покачал головой.

– Вызывать корабль спасателей незачем. Совершенно очевидно, что выживших нет. Подробный отчет отправим, когда приземлимся в Ньюфаундленде.

Снова молчание. Потом голос Слоуна:

– Пролетите над айсбергом, шкипер. Я выброшу маркер, чтобы легче было его найти.

– Вы правы, Слоун. Бросайте по моему сигналу. – Нэт повернулся к Рэппу. – Проведите нас над самой высокой частью айсберга, высота триста футов.

«Боинг» – все четыре его двигателя по-прежнему работали на частичной мощности – пролетел над величественным айсбергом, как чудовищная мезозойская птица в поисках первобытной добычи.

У двери грузового отсека Слоун поднял руку и застыл в ожидании. Потом по приказу Нэта выбросил контейнер с галлоном красной краски. Контейнер становился все меньше и наконец превратился в крошечную сверкающую точку, а потом ударился о ровную поверхность. Всмотревшись, Слоун разглядел ярко-алое пятно, медленно расползающееся по миллионотонной массе льда.

– Точно в цель, – почти весело сказал Нэт. – Спасательная группа отыщет его без труда. – Он вдруг помрачнел и посмотрел туда, где лежал вмерзший в лед корабль. – Бедняги. Узнаем ли мы когда-нибудь, что с ними случилось?

В глазах Рэппа появилось задумчивое выражение.

– Они не могли бы просить лучшего надгробия.

– Ну, это только временно. Через две недели после того, как этот айсберг войдет в Гольфстрим, его остатков не хватит и на то, чтобы охладить жестянку пива.

Кабина погрузилась в тишину, которую лишь подчеркивал непрерывный гул двигателей. Все молчали, уйдя в свои мысли. Им оставалось только смотреть на зловещую белую гору, выступавшую из воды, и гадать, какую тайну скрывает ледяной покров.

Наконец Нэт почти горизонтально откинулся на сиденье и опять стал невозмутимо-спокойным.

– Энсин, если не хотите окунуть этот громыхающий автобус в воду с температурой семь градусов, предлагаю отвезти нас домой, пока указатель горючего не сдох от жажды. – Он зловеще улыбнулся. – И пожалуйста, больше никаких отклонений.

Рэпп бросил на Нэта ледяной взгляд, пожал плечами и снова взял курс на Ньюфаундленд.

Когда патрульный самолет береговой охраны исчез и гул его моторов в холодном соленом воздухе стих, возле громадного айсберга вновь воцарилась мертвая тишина, окутывавшая его с тех пор, как почти год назад он откололся от ледника на западном берегу Гренландии и уплыл в море.

Неожиданно на айсберге чуть выше ватерлинии что-то еле заметно шевельнулось.

Две неясные фигуры постепенно преобразились в двух человек. Люди встали и уставились вслед улетевшему самолету. Их белые костюмы сливались с окружением, с расстояния больше двадцати шагов разглядеть их было невозможно.

Они стояли долго, терпеливо ожидая, слушая. Убедившись, что самолет не возвращается, один из них наклонился и смахнул лед, под которым скрывался небольшой радиопередатчик. Выдвинув десятифутовую антенну, мужчина установил частоту и начал поворачивать верньер. Долго делать это ему не пришлось. Где-то далеко кто-то был постоянно настроен на ту же частоту, и ответ пришел почти сразу.

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Лейтенант-коммандер [2]2
  Звание во флоте США, соответствующее капитану второго ранга.


[Закрыть]Ли Коски крепче сжал зубами трубку из кукурузного початка, на два дюйма глубже сунул кулаки в карманы своего плаща на меху и вздрогнул на холоде. Коски сорок два года и два месяца, восемнадцать лет он отдал службе в береговой охране США; при невысоком росте многослойная одежда делает его в ширину почти таким же, как в высоту. Взгляд его голубых глаз из-под косматой пшеничной копны волос никогда, вне зависимости от настроения коммандера, не терял пристальной внимательности. У Коски уверенные манеры человека педантичного и взыскательного – это очень помогало ему командовать новейшим суперкатером береговой охраны «Катаваба». Широко расставив ноги, он стоял на мостике корабля, как бойцовый петух, и не поворачивался, чтобы взглянуть на стоящего рядом рослого мужчину.

– Даже с помощью радара нас черта с два найдешь в такую погоду. – Голос у него был такой же пронзительный и резкий, как холодный ветер Атлантики. – Видимость не больше мили.

Лейтенант Эймос Довер, старший помощник капитана, отправил окурок сигареты на десять футов в воздух и с чисто научным интересом наблюдал, как ветер подхватил белый цилиндрик, пронес над мостиком и умчал далеко в бушующее море.

– А если и найдут, какая разница, – ответил он, едва шевеля губами, посиневшими на резком ветру. – Нас так бросает, что пилот вертолета должен быть крайне глуп или пьян, чтобы пытаться сесть туда.

Он кивком показал на посадочную площадку, мокрую от пены.

– Некоторым все равно, грозит ли им смерть, – свирепо отозвался Коски.

– Никто не скажет, что мы не предупреждали. – Лейтенант Довер не просто казался медведем: его голос исходил словно из утробы. – Я связался с вертолетом, как только он вылетел из Сент-Джонса. Предупредил о состоянии моря и посоветовал отменить встречу. А в ответ получил от пилота только вежливую благодарность.

Пошел дождь; ветер со скоростью двадцать пять узлов бросал его на корабль полосами; вскоре все на палубе устремились за непромокаемыми костюмами. К счастью для «Катавабы» и ее экипажа, температура все еще была на несколько градусов выше точки замерзания, иначе корабль быстро покрылся бы ледяным панцирем.

Едва Коски и Довер успели натянуть костюмы, как громкоговоритель на мостике захрипел:

– Капитан, птичка на радаре, мы ее ведем.

Коски поднес рацию к губам и подтвердил, что услышал. Потом повернулся к Доверу.

– Бросьте, – небрежно заметил он, – увернуться не удастся.

– Вы тоже не знаете, почему так срочно понадобилось высаживать пассажиров? – спросил Довер.

– Как и вы.

– Да, я тоже удивлен. Приказ быть готовыми принять гражданский вертолет пришел не от нашего непосредственного командования, а из штаба командующего в Вашингтоне.

– Очень непредусмотрительно со стороны командующего, – проворчал Коски. – Нам даже не сказали, что нужно этим людям. Одно точно: приятный круиз по Таити у них не получится… – Коски вдруг подобрался и повернулся в ту сторону, откуда послышался звук, который ни с чем нельзя перепутать, – гудение лопастей вертолета. Еще через полминуты вертолет вынырнул из низких облаков. Мужчины увидели его одновременно. Он подлетал с запада сквозь легкий дождь и направлялся прямо к кораблю.

Коски сразу узнал гражданскую разновидность двухместного «Одиссея-055» – вертолета, способного развивать до двухсот пятидесяти миль в час.

– Он спятил, если попробует сесть, – сухо сказал Довер.

Коски ничего не ответил. Он снова схватил рацию и закричал:

– Свяжитесь с пилотом и передайте, что нельзя садиться при волнах в десять футов высотой! Передайте, что я не отвечаю за его безумные действия!

Коски несколько секунд ждал, не отрывая взгляда от вертолета.

– Ну, что?

В ответ динамик прохрипел:

– Пилот говорит, что благодарен вам за заботу, капитан, и почтительно просит, чтобы наши люди ждали посадки и могли сразу закрепить вертолет.

– Вежливый, сволочь, – сказал Довер. – Этого у него не отнимешь.

Высунув подбородок еще на полдюйма, Коски плотнее стиснул черенок трубки.

– Вежливый, дьявольщина! Этот идиот может разломать мой корабль! – Он, сдаваясь, пожал плечами, взял туманный горн и крикнул: – Боцман Торп! Поставьте своих людей, чтобы обездвижить птичку, как только она сядет. Но ради бога, пусть остаются в укрытии, пока она не окажется на площадке, чтобы никого не изувечила. Всем остальным быть в полной готовности.

– Сейчас я бы даже ради всех секс-богинь Голливуда не поменялся местами с этими парнями, – негромко сказал Довер.

Коски рассчитал, что «Катаваба» не может идти прямо по ветру, потому что турбулентность, возникшая около надстройки, наверняка уничтожит вертолет. С другой стороны, если перейти на траверз, волнение слишком сильное, чтобы вертолет мог благополучно опуститься на площадку. Годы опыта и знание характеристик «Катавабы» делали решение единственно возможным.

– Примем их прямо по ветру и вразрез волны. Сбросить скорость и внести необходимые поправки в курс.

Довер кивнул и исчез в рубке. Несколько секунд спустя он вернулся.

– Вразрез волны, как приказано, и плавно, насколько позволяет море.

Охваченные дурным предчувствием, Коски и Довер смотрели на появившийся в тумане ярко-желтый вертолет, который подходил к корме корабля под углом тридцать градусов к кильватерному следу. Хотя ветер что было силы бил по вертолету, пилот чудом удерживал машину ровно. Примерно за сто ярдов он начал постепенно сбрасывать скорость и наконец остановился в воздухе; как колибри, висел он над вздымающейся и опускающейся посадочной площадкой. Коски показалось, что вертолет провисел так целую вечность: пилот рассчитывал высоту, наблюдая за движущимся подзором кормы судна, который задирало на гребень очередной проходящей волны. Неожиданно, когда посадочная площадка достигла самой высокой точки, пилот вертолета передвинул рычаг управления назад, и «Улисс» аккуратно опустился на посадочную площадку – за мгновение до того, как корма устремилась в пропасть между двумя волнами.

Не успели салазки коснуться площадки, как пятеро моряков бросились вперед по наклонной палубе и под порывами ветра начали закреплять вертолет, чтобы его не сбросило в воду. Рокот двигателя утих, лопасти винта остановились, и в кабине открылась дверца. Пригибая головы от ветра, на платформу спрыгнули два человека.

– Зараза! – удивленно произнес Довер. – Посмотришь на это, и кажется, все так легко.

Лицо Коски окаменело.

– У них должны быть очень серьезные полномочия, а приказ – действительно исходить из штаба в Вашингтоне.

Довер улыбнулся.

– Может, это конгрессмены в инспекционной поездке.

– Маловероятно, – коротко ответил Коски.

– Проводить их в вашу каюту?

Коски покачал головой.

– Нет. Передайте им мое приветствие и отведите в офицерскую кают-компанию. – Он едва заметно улыбнулся. – В данный момент их больше всего интересует чашка горячего кофе.

Ровно через две минуты коммандер Коски сидел за столом в офицерской кают-компании, с благодарностью обхватив холодными руками чашку с дымящимся кофе. Он уже выпил половину, когда дверь отворилась и вошел Довер в сопровождении полного человека в больших очках без оправы, с лысиной, окруженной веничком взлохмаченных седых волос.

Хотя человек в первую очередь вызывал в памяти Безумного Ученого, лицо у него было круглое и добродушное, а карие глаза улыбались. Увидев капитана, незнакомец направился к нему, протягивая руку:

– Полагаю, коммандер Коски? Меня зовут Ханневелл, доктор Билл Ханневелл. Простите, что доставляю вам неудобства.

Коски встал и пожал Ханневеллу руку.

– Добро пожаловать на борт, доктор. Пожалуйста, садитесь и выпейте кофе.

– Кофе? Терпеть его не могу, – печально сказал Ханневелл. – Но продал бы душу за чашку горячего какао.

– Какао у нас есть, – с готовностью ответил Коски. Он откинулся на спинку стула и крикнул: – Брейди!

Из камбуза показался стюард в белой куртке. Высокий, худой и со своеобразной походкой, отчетливо говорящей о техасском происхождении.

– Да, сэр. Что прикажете?

– Чашку какао нашему гостю и еще две чашки кофе для лейтенанта Довера и… – Коски замолчал и вопросительно посмотрел за Довера. – Мне кажется, не хватает пилота доктора Ханневелла?

– Он будет через минуту. – На лице Довера застыло несчастное выражение, он словно пытался о чем-то предупредить Коски. – Он хотел проверить, надежно ли закреплен вертолет.

Коски задумчиво посмотрел на Довера, но ни о чем не спросил.

– Давайте, Брейди. И принесите кофейник: я бы выпил еще.

Брейди кивнул и вернулся на камбуз.

Ханневелл сказал:

– Какая роскошь – снова оказаться в четырех надежных стенах. Сидишь в этом дрожащем воздушном змее, и между тобой и стихией только пластиковый пузырь. От этого поседеть можно.

Он провел рукой по остаткам седых волос вокруг лысины и улыбнулся.

Коски поставил чашку. Он не улыбался.

– Не думаю, доктор Ханневелл, что вы понимаете, как близки были к тому, чтобы потерять не только волосы, но и жизнь. Со стороны вашего пилота чистое безумие даже думать о полете в такую погоду.

– Могу заверить вас, сэр, что полет был совершенно необходим, – благожелательно ответил Ханневелл; таким тоном он мог бы читать нотацию школьнику. – Вы, ваш экипаж, ваш корабль должны выполнить жизненно важное задание, и время – самый критический элемент. Нельзя терять ни минуты.

Он достал из нагрудного кармана листок и протянул через стол Коски.

– Пока я объясняю причину нашего появления, прошу вас немедленно установить указанный курс.

Коски взял листок, но читать, что на нем, не стал.

– Прошу прощения, доктор Ханневелл, но я не могу выполнить вашу просьбу. Я получил из штаба только один приказ – принять на борт двух пассажиров. О том, чтобы предоставить вам карт-бланш в управлении моим кораблем, ничего не говорилось.

– Вы не понимаете.

Коски пристально посмотрел поверх чашки на Ханневелла.

– Это, доктор, самое мягкое выражение на сегодня. Каковы ваши полномочия? Что вы здесь делаете?

– Успокойтесь, коммандер. Я не вражеский агент, присланный повредить ваш драгоценный корабль. У меня докторская степень в океанографии, и в настоящее время я работаю в Национальном агентстве подводных и морских работ.

– Не обижайтесь, – спокойно сказал Коски, – но один вопрос остается без ответа.

– Возможно, я смогу объяснить.

Новый голос звучал негромко, но решительно и властно.

Коски подобрался и повернулся к человеку, небрежно привалившемуся к косяку, – человеку высокому и пропорционально сложенному. Загорелое, словно выдубленное лицо, почти суровые черты, проницательные зеленые глаза – все говорило о том, что лучше не становиться у него на пути. Одетый в синий летный мундир, этот человек, внимательный, но отчужденный, снисходительно улыбался Коски.

– А вот и вы, – громко сказал Ханневелл. – Коммандер Коски, позвольте представить вам майора Дирка Питта, директора отдела особых проектов НПМА.

– Питт? – вопросительно повторил Коски. Он посмотрел на Довера и приподнял брови. Тот только пожал плечами; выглядел он так, словно ему неловко. – Случайно не тот Питт, что в прошлом году в Греции покончил с подводной контрабандой?

– Не менее десяти человек внесли в это такую же лепту, – сказал Питт.

– Летчик в океанографическом агентстве, – заметил Довер, – не совсем на своем месте, майор.

Улыбка собрала морщинки вокруг глаз Питта.

– Не более чем моряк, отправившийся на Луну. [3]3
  Нил Армстронг был летчиком и служил в Военно-морских силах США.


[Закрыть]

– Верно подмечено, – сказал Коски.

Снова появился Брейди и подал кофе и какао. Потом вышел, вернулся, поставил на стол поднос с сэндвичами и опять ушел – теперь окончательно.

Вот тогда Коски по-настоящему забеспокоился.

Ученый из известного правительственного агентства – это нехорошо. Офицер другой службы, участник самых опасных операций – совсем плохо. Но сочетание того и другого – вот они, сидят за его столом и распоряжаются, куда ему вести корабль, – хуже не бывает.

– Я уже сказал, коммандер, – нетерпеливо заметил Ханневелл. – Нам надо как можно быстрей оказаться в пункте, указанном в инструкции.

– Нет, – отрезал Коски. – Прошу простить, если кажусь слишком упрямым, но вы должны согласиться: я имею полное право отказаться выполнять ваше требование. Как капитан корабля, я подчиняюсь только приказам штаба нашего округа в Нью-Йорке или командующего береговой охраны, из Вашингтона. – Он помолчал и налил себе еще чашку кофе. – Между тем мне было приказано принять двух пассажиров – больше ничего. Я выполнил приказ и сейчас возвращаюсь на патрульный курс.

Питт разглядывал гранитное лицо Коски, как металлург рассматривает новый сорт стали в поисках изъянов.

Неожиданно он выпрямился, неслышно прошел к двери камбуза и заглянул туда. Брейди деловито сыпал картошку из большого мешка в котел с кипящей водой. Все так же неслышно и осторожно Питт осмотрел коридор, прилегающий к кают-компании. Он заметил, что его маленькое представление подействовало. Коски и Довер недоуменно переглянулись. Наконец, как будто убедившись, что никто не подслушивает, Питт вернулся к столу, снова сел, наклонился поближе к двум офицерам береговой охраны и тихо заговорил:

– Ладно, джентльмены, дело вот в чем. Координаты, указанные доктором Ханневеллом, – это примерное расположение одного чрезвычайно важного айсберга.

Коски слегка побагровел, но умудрился сохранить бесстрастное лицо.

– Если мой вопрос не покажется слишком глупым – что вы, майор, относите к чрезвычайно важным айсбергам?

Питт помолчал, чтобы усилить впечатление.

– Айсберг, в котором заключены останки корабля. Точнее, русского траулера, набитого самой сложной и современной электронной аппаратурой обнаружения, какую только смогли создать Советы. Не говоря уж о кодах и данных всей их программы спутникового наблюдения за Западным полушарием.

Коски и глазом не моргнул. Не отводя взгляда от Питта, он достал из кармана кителя кисет и принялся набивать трубку.

– Шесть месяцев назад, – продолжал Питт, – русский траулер «Новгород», держась в нескольких милях от береговых вод Гренландии, вел наблюдения за деятельностью ракетной базы США на острове Диско.

Фотографии, сделанные с воздуха, свидетельствовали, что на «Новгороде» есть все известные приемные антенны и всякие неизвестные. Русские вели себя хладнокровно, траулер и экипаж – тридцать пять тщательно подготовленных мужчин и женщин – да-да, женщин – ни разу не пересекали границ территориальных вод Гренландии.

В хорошую погоду корабль даже стал привычным ориентиром для наших пилотов. Большинство русских шпионских кораблей сменяются через месяц. Но этот нес вахту в течение трех месяцев. Столь длинный отрезок времени встревожил разведку флота. Но однажды бурным утром «Новгород» исчез. Прошло три недели, прежде чем появился корабль ему на смену. Такая задержка сама по себе загадка: русские никогда не отказываются от немедленной смены одного корабля-шпиона другим.

Питт помолчал, чтобы стряхнуть пепел в пепельницу.

– Есть только два маршрута, по которым «Новгород» мог уйти домой, в Россию. Один – через Балтийское море в Ленинград, второй – по Баренцеву морю в Мурманск. Англичане и норвежцы заверяют нас, что «Новгород» не воспользовался ни тем, ни другим маршрутом. Короче, где-то между Гренландией и побережьем Европы «Новгород» со всем экипажем исчез.

Коски поставил чашку и задумчиво разглядывал гущу на ее дне.

– Мне кажется немного странным, что береговую охрану не известили об этом. Я точно знаю, что никаких сообщений об исчезнувшем русском траулере не было.

– Вашингтону это тоже кажется странным. Почему русские делают тайну из пропажи «Новгорода»? Единственный логичный ответ – не хотят, чтобы западные державы нашли хотя бы след их самого передового шпионского корабля.

Коски саркастически улыбнулся.

– Вы хотите, чтобы я поверил, будто советский шпионский корабль погребен во льду айсберга? Послушайте, майор, я перестал верить в волшебные сказки, когда понял, что нет никакой страны Оз или горшка с золотом в конце радуги.

Питт тоже улыбнулся – не менее саркастически.

– Тем не менее, именно ваш патрульный самолет заметил судно, соответствующее описанию траулера, в координатах 47°36′N – 43°17′W.

– Верно, что «Катаваба» – самый близкий к этой позиции спасательный корабль, – холодно сказал Коски, – но почему приказ проверить эту точку не пришел непосредственно от моего командования в Нью-Йорке?

– Шпионские страсти, – ответил Питт. – Парни в Вашингтоне меньше всего хотели бы, чтобы о таких вещах вели переговоры по радио. К счастью, пилот самолета, заметивший айсберг, дал подробный отчет с указанием места, только когда приземлился. Идея, конечно, в том, чтобы осмотреть траулер раньше, чем русские узнают об этом. Я думаю, вы понимаете, коммандер, как ценна для нашего правительства всякая секретная информация о русском флоте кораблей-шпионов.

– Было бы практичней высадить на айсберг исследователей, разбирающихся в электронике и умеющих толковать разведывательную информацию. – Легкую перемену в тоне Коски вряд ли можно было назвать смягчением, но она произошла. – Надеюсь, вы не обидитесь, но посылать пилота и океанографа бессмысленно.

Питт проникновенно посмотрел на Коски, потом на Довера и опять на Коски.

– Наружность обманчива, – сказал он, – но это неспроста. Когда доходит до разведывательных операций, русские вовсе не примитивны. Если в районе открытого моря, где почти не бывают суда, появится военный самолет, они обязательно что-нибудь заподозрят. С другой стороны, хорошо известно, что самолеты Национального агентства подводных и морских работ часто осуществляют научные проекты в пустынных водах.

– Какова ваша подготовка?

– Я опытный пилот и умею вести вертолет в арктических погодных условиях, – ответил Питт. – А доктор Ханневелл определенно ведущий мировой специалист по ледовым формациям.

– Понятно, – медленно сказал Коски. – Доктор Ханневелл изучит айсберг до того, как об этом узнают парни из разведки.

– Вы поняли, – признал Ханневелл. – Если это действительно «Новгород», мне предстоит определить наиболее приемлемый способ проникновения внутрь корабельного корпуса. Я уверен, вы знаете, коммандер, что с айсбергами нужно держать ухо востро. Все равно что гранить алмаз: неверный расчет, один неправильный удар – и бриллиант потерян. Слишком много термита или в неудачном месте – и лед просто расколется. А быстрое и неожиданное таяние может привести к смещению центра тяжести, что заставит айсберг перевернуться вверх дном. Так что сами видите, очень важно осмотреть «Новгород» до того, как айсберг войдет в теплые воды.

Коски откинулся на спинку стула и заметно расслабился. Он посмотрел на Питта и улыбнулся.

– Лейтенант Довер!

– Сэр?

– Сделайте одолжение этим джентльменам, проложите курс на 47°36′N – 43°17′W, полный вперед. И сообщите окружному командованию в Нью-Йорке, что мы меняем позицию.