Текст книги "Айсберг"

Автор книги: Клайв Касслер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц)

– Это более чем вероятно. – Сандекер помолчал и рассеяно добавил: – Впрочем, это им мало что даст. Только Ханневелл знал, как добывать кельтиний-279. Он часто говорил: это так просто, что все основное он держит в голове.

– Идиоты, – сказал Питт. – Уничтожили единственную возможность восстановить зонд. Но почему? Ханневелл не мог представлять для них серьезную угрозу, если только не нашел на корабле что-нибудь такое, что привело бы непосредственно к убийцам.

– Понятия не имею, – беспомощно пожал плечами Сандекер. – И не могу понять, кто те неизвестные, что соскоблили красную краску, которой был помечен айсберг.

– Я хотел бы знать, каким будет следующий шаг, – сказал Питт.

– Я позаботился об этой мелочи ради вас.

Питт скептически взглянул на адмирала.

– Надеюсь, это не одна из ваших знаменитых услуг.

– Вы ведь сами сказали, что хотите лично проверить, так ли холодны и прекрасны исландки.

– Вы уклоняетесь от темы. – Питт внимательно посмотрел на адмирала. – Позвольте высказать предположение. Вы собираетесь представить меня дородной, со стальными глазами, исландской правительственной чиновнице, которая заставит меня просидеть полночи, отвечая на утомительные вопросы, на которые я уже отвечал. Простите, адмирал, ничего не выйдет.

Сандекер прищурился и вздохнул.

– Как угодно. Девушку, о которой я думал, не назовешь дородной, глаза у нее не стальные, и она не правительственная чиновница. Она самая прекрасная женщина севернее шестьдесят четвертой параллели и, могу добавить, самая богатая.

– Правда? – Питт неожиданно оживился. – Как ее зовут?

– Кирсти, – с хитрой улыбкой сказал Сандекер. – Кирсти Файри, сестра-близнец Кристиана Файри.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Если бы ресторан «Снорри» в Рейкьявике можно было перенести в любой из знаменитых эпикурейских городов мира, его везде встретили бы с восторгом и уважением. Большой зал с открытой кухней и земляными печами всего в нескольких футах от обедающих был выдержан в традициях викингов. Роскошные деревянные стенные панели, двери и балки со сложной резьбой – все создавало превосходную атмосферу для роскошного, но изысканного обеда. Выбор меню устроил бы даже самого привередливого гурмана, а вдоль одной стены тянулся шведский стол с двумя с лишним сотнями местных блюд.

Питт разглядывал заполненный людьми обеденный зал. За столиками сидели разговорчивые смеющиеся исландцы со своими красавицами. Питт стоял, рассматривая эту картину, вдыхая густые, сложные ароматы пищи; к нему подошел метрдотель и заговорил по-исландски. Питт покачал головой и указал на столик близ стойки, за которым уютно устроились адмирал Сандекер и Тиди Ройял. Он прошел к ним.

Сандекер показал на стул напротив Тиди и окликнул официанта.

– Вы опоздали на десять минут.

– Простите, – сказал Питт. – Я прогулялся по садам Тьямаргардар и полюбовался видами.

– Похоже, вы нашли потрясный магазин мужской одежды, – с восхищением заметила Тиди, оглядывая умными карими глазами шерстяной коричневый свитер с высоким воротом, вельветовый спортивный пиджак с поясом и брюки в клетку.

– Устал ходить в обносках, – с улыбкой сказал Питт.

Сандекер обратился к официанту.

– Еще два бокала того же, – сказал он. – Что вам заказать, Дирк?

– А что пьете вы с Тиди?

– Голландский джин – шнапс, если угодно. Похоже, он очень популярен у местных.

Питт скривил губы.

– Нет, спасибо. Держусь своих привычек – виски со льдом.

Официант кивнул и отошел.

– А где же изысканное существо, о котором я столько слышал? – спросил Питт.

– Мисс Файри подойдет с минуты на минуту, – ответил Сандекер.

– Перед тем как на нас напали, Ханневелл сказал, что сестра Файри – миссионер в Новой Гвинее.

– Да, о ней вообще мало известно. Большинство даже не подозревало о ее существовании, пока Кристиан не назвал ее своей единственной наследницей. А потом в один прекрасный день она возникла в «Файри лимитед» и взяла управление в свои руки, так гладко, словно сама создала эту империю. И не воображайте лишнего, ловелас. Она так же умна и проницательна, как ее брат.

– Тогда к чему все это представление? Вы говорите «руки прочь!», но у меня складывается отчетливое впечатление, что я должен сыграть роль Прекрасного Принца. Быть приятным, но не слишком. Вы не того выбрали, адмирал. Я первый соглашусь, что по внешним данным не попадаю в класс Рока Хадсона – Пола Ньюмана [7]7
  Известные американские киноактеры.


[Закрыть], но у меня есть неприятное свойство. Когда речь заходит о том, чтобы гоняться за юбками, я разборчив. Я не готов приударять за каждой появившейся девушкой, особенно такой, которая мало что копия своего брата и полжизни была миссионером, но еще теперь железной рукой правит гигантской корпорацией. Простите, адмирал, но мисс Файри вряд ли мой тип женщины.

– По-моему, отвратительно, – неодобрительно взглянула огромными карими глазами Тиди, вскинув брови. – НПМА должна заниматься научными исследованиями океанов. А эти разговоры не кажутся научными.

Сандекер бросил на нее грозный взгляд – несомненно, в этом он был дока: секретаря нужно видеть, но не слышать. От выволочки Тиди спасло очень своевременное появление официанта с выпивкой. Официант ловко и привычно поставил спиртное на стол и удалился.

Сандекер смотрел ему вслед, пока тот не отошел за несколько столов, а потом повернулся к Тиди.

– Почти сорок процентов проектов НПМА касаются разработок океанского дна. Россия намного опережает нас в исследовании поверхности: ее научный флот значительно превосходит наш. Но сильно отстает в глубоководных исследованиях: у нее нет оборудования для работ на морском дне. Это наше преимущество. И мы хотим сохранить его. У нашей страны есть ресурсы, зато у «Файри лимитед» – технические знания. С Кристианом Файри у нас сложились хорошие, тесные рабочие отношения. Теперь это лишь воспоминания. И я не хочу видеть, как мы теряем все результаты работы именно в тот момент, когда вот-вот найдем золотую жилу. Я говорил с мисс Файри. Она неожиданно оказалась очень несговорчивой – заявила, что хотела бы пересмотреть программы взаимодействия своей фирмы с нами.

– Вы сказали, что она очень проницательна и умна, – заметил Питт. – Возможно, ей предложили более выгодные условия. Нигде не сказано, что она должна быть такой же великодушной, как ее брат.

– Черт побери! – раздраженно фыркнул Сандекер. – Возможно все. Может, она ненавидит американцев.

– Она в этом не одинока.

– Если так, должна существовать причина и ее нужно найти.

– И тут на сцену выходит Дирк Питт.

– Совершенно верно, но все по-честному. Я снимаю вас с проекта тихоокеанской лаборатории и перевожу на этот… Забудьте на время о шпионских играх. Оставьте заговоры и трупы на долю ЦРУ. Вы действуете в своем официальном статусе, как директор отдела спецпроектов НПМА. Ни больше ни меньше. Если натолкнетесь на информацию, которая может привести к тем, кто убил Файри, Ханневелла и Матаджика, просто передавайте ее.

– Кому передавать?

Сандекер пожал плечами.

– Не знаю. В ЦРУ мне ничего не сказали перед тем, как я вылетел из Вашингтона.

– Здорово. Значит, дам рекламу в местной газете, – мрачно сказал Питт.

– Не рекомендую. – Сандекер сделал глоток и поморщился. – Боже, что им так нравится в этом пойле? – И отпил еще глоток, на этот раз из стакана с водой. – Послезавтра мне нужно быть в Вашингтоне. Это дает мне достаточно времени, чтобы облегчить вам знакомство.

– С чем… а, с мисс Файри.

– И с «Файри лимитед». Я организовал программу обмена. Беру с собой в США для наблюдения и изучения нашей техники одного из ее инженеров, вы остаетесь здесь и занимаетесь их достижениями. Ваша главная задача – установить тесные взаимоотношения, которые у нас были с менеджерами Файри.

– Если эта девка Файри была так холодна к вам и НПМА, почему согласилась сегодня встретиться с нами?

– Из вежливости. Доктор Ханневелл дружил с ее братом. Его смерть и ваша доблестная попытка спасти ему жизнь подогрели ее женское любопытство. Короче, это она настояла на встрече с вами.

– Она начинает казаться мне гибридом Екатерины Великой и Эйми Семпл Макферсон [8]8
  Эйми Семпл Макферсон, или сестра Эйми (1890–1944), – канадско-американская деятельница евангелической церкви.


[Закрыть], – саркастически сказала Тиди.

– Не могу дождаться встречи с новым начальством, – сказал Питт.

Сандекер кивнул.

– В вашем распоряжении пять секунд: она только что вошла.

Питт обернулся; обернулись и все мужчины в ресторане. Высокая, светловолосая, она стояла в фойе как фантастическое воплощение женского превосходства, неизъяснимо прекрасная, словно внезапно остановленная на мгновение камерой первоклассного фотографа. Величественная фигура, затянутая в длинное фиолетовое бархатное платье с замечательным кружевом на рукавах и подоле. Заметив помахавшего рукой Сандекера, Кирсти подошла к столику; двигалась она с изяществом балерины и прирожденной спортсменки. К этому времени все женщины в ресторане смотрели на нее с невольной ревностью.

Питт отодвинул свой стул и встал; она подходила, а он разглядывал ее лицо. Загар казался чуждым для исландки, даже такой, что большую часть жизни провела в Новой Гвинее. Общее впечатление было поразительное. Светлые, сознательно чуть взъерошенные волосы, фиалковые глаза того же цвета, что и платье… Мягко говоря, ничего подобного Питт не ожидал.

– Моя дорогая мисс Файри. Для меня большая честь, что вы согласились пообедать с нами. – Адмирал Сандекер взял ее руку и поцеловал. Потом повернулся к Тиди, надевшей маску дружелюбия. – Позвольте представить вам моего секретаря, мисс Тиди Ройял.

Женщины обменялись вежливым, но, как водится у дам, холодным приветствием.

Сандекер повернулся к Питту.

– А это майор Дирк Питт, истинная движущая сила проектов моего агентства.

– Значит, это и есть храбрый джентльмен, о котором вы рассказывали, адмирал. – Голос ее звучал хрипловато и чрезвычайно сексуально. – Мне очень жаль, что доктор Ханневелл трагически погиб. Брат был о нем очень высокого мнения.

– Нам всем тоже жаль, – сказал Питт.

Наступила пауза. Они разглядывали друг друга – Кирсти Файри задумчиво и с более чем дружеским интересом; Питт – по-мужски анализируя и оценивая.

Он первый нарушил молчание.

– Если я так на вас уставился, мисс Файри, то лишь потому, что адмирал Сандекер не предупредил, что у главы «Файри лимитед» такие загадочные глаза.

– Мужчины и раньше делали мне комплименты, майор Питт, но вы первый назвали мои глаза загадочными.

– Это чисто формальная характеристика, – сказал Питт. – Глаза – двери к тайнам человеческой души.

– И какие мрачные тени вы разглядели в моей?

Питт рассмеялся.

– Джентльмен никогда не предаст огласке тайные мысли дамы. – Он предложил ей сигарету, но Файри отрицательно покачала головой. – Серьезно, наши глаза чем-то похожи.

– У мисс Файри глаза темно-синие, – сказала Тиди, – а у вас зеленые. Что между ними общего?

– В глазах мисс Файри, как и в моих, есть лучики, которые отходят от зрачка и углубляются в радужную оболочку, – сказал Питт. – Иногда их называют вспышками. – Он помолчал, зажигая сигарету. – Лучшие специалисты утверждают, что такие вспышки – признак психической силы.

– Вы ясновидец? – спросила Кирсти.

– В этом отношении я неудачник, – ответил Питт. – Всегда проигрываю в покер, потому что неверно угадываю карты и мысли противника. А вы, мисс Файри, умеете заглянуть в будущее?

Он увидел промелькнувшую в ее глазах тень.

– Я знаю свою судьбу и потому могу ею управлять.

Смуглое улыбающееся лицо Питта ничего не выдало, но его начинал охватывать вечный азарт охотника. Он перегнулся через стол, так что лишь несколько дюймов разделяли их с Кирсти глаза: зеленые смотрели в фиолетовые.

– Я полагаю, вы всегда привыкли получать то, что хотите?

– Да!

Ответ был дан без малейших колебаний.

– Тогда я, по-видимому, должен вам сказать, что ни при каких условиях не стал бы заниматься с вами любовью.

– Я знаю, майор, какого ответа вы от меня ждете. – Ее лицо стало вызывающим. – Но, если бы я возжелала вас и вашего внимания, со временем я бы это получила. Однако я редко беспокоюсь из-за того, чего не хочу. И потому ваши слова меня совершенно не задевают.

Питт вел себя так, словно не ощущал, как растет общее напряжение.

– Ну, мисс Файри, я не думал, что на поверку вы окажетесь динамщицей.

На лице ее отразилось непонимание.

– Динамщицей? А что это?

– Так американцы называют тех, кто увиливает, – сладким голосом подсказала Тиди.

Адмирал Сандекер кашлянул. Он думал о том, что может случиться, если разговор и дальше будет развиваться в таком направлении.

– Не вижу причины, чтобы умирающий с голоду старик слушал вашу легкомысленную болтовню. В особенности когда рядом требует внимания такое изобилие великолепной еды.

– Позвольте представить вам блюда нашей национальной кухни на шведском столе, – сказала Кирсти. – Кажется, гастрономические вкусы майора Питта проще сексуальных.

– Туш е ! – рассмеялся Питт. Он встал и пододвинул стул для Кирсти. – С этого момента обещаю во всем соблюдать умеренность.

Блюдам из рыбы, казалось, не было конца. Питт насчитал больше двадцати яств из лосося и больше пятнадцати только из трески. К своему столику они вернулись с переполненными тарелками.

– Вижу, майор, вам нравится наше консервированное мясо акулы.

Глаза Кирсти улыбались.

– Я много слышал о том, как готовят это блюдо, – ответил Питт. – И теперь получил возможность его попробовать.

Улыбка в прекрасных глазах сменилась откровенным удивлением, когда он действительно съел несколько ломтиков.

– Вы уверены, что знаете, как это готовят?

– Конечно, – ответил он. – Мясо акул, которые водятся в холодном море, нельзя есть свежим, поэтому вы режете его на полоски, закапываете на двадцать шесть дней в песок, а потом просушиваете на ветру.

– Но вы ведь понимаете, что оно сырое? – не успокаивалась Кирсти.

– А есть другой способ? – спросил Питт, отправляя вилкой в рот очередной ломтик.

– Не тратьте зря времени, мисс Файри, пытаясь шокировать его. – Сандекер с отвращением взглянул на акулье мясо. – Хобби Дирка – блюда для гурманов. Его профиль – рыба, и он специалист по приготовлению рыбных блюд по рецептам со всего мира.

– Действительно очень вкусно, – удалось Питту выговорить между двумя кусками. – Но мне кажется, у малазийской разновидности более нежный вкус. Малазийцы готовят акулу, завернув ее в водоросль под названием «ехидна». Поэтому мясо чуть слаще, чем в исландском исполнении.

– Американцы обычно заказывают стейк или жареных цыплят, – сказала Кирсти. – Вы первый из моих знакомых, кто предпочитает рыбу.

– Ну, не совсем, – сказал Питт. – Как большинство моих соотечественников, я всегда готов съесть хороший двойной гамбургер с жареной картошкой-фри и шоколадным коктейлем.

Кирсти посмотрела на Питта и улыбнулась.

– Я начинаю думать, что господь наградил вас луженым желудком.

Питт пожал плечами.

– Мой дядя считается главным гурманом Сан-Франциско. Я пытаюсь следовать его примеру.

Остаток обеда прошел в незначительных разговорах, все расслабились и наслаждались хорошей едой в дружеской атмосфере. Два часа спустя за сливочным мороженым-фламбе с клубникой – доброжелательный повар приготовил это блюдо по указаниям Питта – Кирсти извинилась за то, что должна рано уйти.

– Надеюсь, вы не сочтете меня невежливой, адмирал Сандекер, но, боюсь, мне очень скоро придется покинуть вас, мисс Ройял и майора Питта. Мой жених хочет отвести меня сегодня на поэтический вечер, а поскольку я всего лишь женщина, мне трудно ему отказать. – Она по-женски понимающе улыбнулась Тиди. – Я уверена, мисс Ройял понимает.

Тиди мгновенно ухватилась за романтический намек.

– Завидую вам, мисс Файри. Жених, который любит поэзию, – редкая добыча.

Адмирал Сандекер благожелательно улыбнулся.

– Искренне желаю вам счастья, мисс Файри. Я не знал, что вы обручены. Кто же этот счастливчик?

Адмирал отлично сохраняет невозмутимость и спокойствие, подумал Питт. Он знал, что старик изумлен до глубины души. Такое развитие событий требовало полной перемены только что принятых правил – Питт уже думал, каким будет новое соревнование.

– Рондхейм… Оскар Рондхейм, – сказала Кирсти. – Мой брат представил его в письме. Мы с Оскаром обменялись фотографиями и переписывались два года, прежде чем встретились.

Сандекер внимательно смотрел на нее.

– Минутку, – медленно сказал он. – Кажется, я о нем слышал. Не ему ли принадлежит международная сеть рыбоконсервных заводов? «Рондхейм индастриз»? Рыболовный флот размером с весь испанский? Или я говорю о каком-то другом Рондхейме?

– Нет, вы правы, – сказала Кирсти. – Его главная контора как раз здесь, в Рейкьявике.

– Рыболовные суда, выкрашенные в синий и красный, флаг с изображением альбатроса? – спросил Питт.

Кирсти кивнула.

– Альбатрос – талисман Оскара. Вы видели его суда?

– Случалось пролетать над ними, – ответил Питт.

Конечно, Питт знал эти суда и их символ. Их знали рыбаки всех стран севернее сороковой параллели. Рыболовный флот Рондхейма славился тем, что вычерпывал рыбные запасы почти до исчезновения рыбы, грабил сети других рыболовов и забрасывал свои заметные, выкрашенные в красное неводы в территориальных водах многих государств. К альбатросу Рондхейма относились примерно так же, как к эсэсовской свастике.

– Слияние «Файри лимитед» и «Рондхейм индастриз» создаст могучую промышленную империю, – медленно сказал Сандекер. Он как будто взвешивал последствия такого развития событий.

Мысли Питта текли в том же направлении.

Но их ход оборвался, когда Кирсти помахала рукой.

– А вот и он! Вон там.

Они повернулись, проследили за взглядом Кирсти и увидели высокого, светловолосого, респектабельного мужчину, энергично шедшего к ним. Рондхейм был молод, тридцати с небольшим, на сильном лице – следы долгого пребывания на соленом воздухе морских штормов. Холодные серо-голубые глаза над сильным узким носом и ртом, который казался добродушным и теплым; но Питт догадывался, что в часы занятий делами этот рот умел сжиматься в агрессивную полоску. Питт сразу определил, что это человек опасный и коварный. И решил принять за правило: никогда не поворачиваться к нему спиной.

Рондхейм подошел к их столику. Ровные белые зубы сверкнули в ослепительной и притворно сердечной улыбке.

– Кирсти, дорогая. Как прекрасно ты сегодня выглядишь.

И он страстно обнял ее.

Питт ждал, на кого сейчас будет направлен взгляд серо-голубых глаз: на него или на адмирала.

И не угадал. Рондхейм повернулся к Тиди.

– А кто эта прекрасная юная леди?

– Секретарь адмирала Сандекера мисс Тиди Ройял, – сказала Кирсти. – Позвольте представить вам Оскара Рондхейма.

– Мисс Ройял. – Он отвесил легкий поклон. – У вас пленительные глаза, замечательно интересные.

Питт поднес ко рту носовой платок, чтобы скрыть смех. «Вероятно, сейчас моя очередь».

Тиди засмеялась, и адмирал Сандекер поддержал ее, громко захохотав; к их столику начали поворачиваться головы.

Питт продолжал наблюдать за Кирсти. Его заинтересовал испуг, почти паника, промелькнувший на ее лице, прежде чем она заставила себя улыбнуться и присоединиться к общему смеху.

Рондхейм держался недолго. Он был явно смущен, но в гневе крепко сжал губы: нетрудно было понять – он не привык, чтобы над ним смеялись.

– Я сказал что-то смешное? – спросил он.

– Похоже, у нас вечер комплиментов женщинам и их глазам, – сказал Питт.

Кирсти объяснила Рондхейму, в чем дело, и поспешно представила Сандекера.

– Настоящее удовольствие познакомиться с вами, адмирал. – Глаза Рондхейма снова стали холодными. – В морских кругах широко известна ваша репутация моряка и океанографа.

Адмирал пожал Рондхейму руку и повернулся к Питту.

– Майор Дирк Питт, мой директор отдела особых проектов.

Рондхейм на мгновение задержался, холодно и профессионально оценивая стоящего перед ним человека, потом протянул руку.

– Майор Питт.

– Здравствуйте.

Питт стиснул зубы – Рондхейм сжал его руку, как тисками. Питт подавил желание ответить тем же; напротив, он безвольно расслабил руку.

– Боже, мистер Рондхейм, какой вы сильный.

– Простите, майор. – Рондхейм с явным отвращением поморщился и отдернул руку, словно коснулся провода под напряжением. – Люди, работающие под моим началом, грубоваты, приходится так с ними и обращаться. На палубе рыбацкого судна я иногда забываю вести себя как джентльмен на суше.

– Господи, мистер Рондхейм, не надо извиняться. Я восхищаюсь сильными мужчинами. – Питт поднял руку и пошевелил пальцами. – Никакого вреда: кисть я по-прежнему удержу.

– Вы рисуете, майор? – спросила Кирсти.

– Да, главным образом пейзажи. А еще мне нравится делать натюрморты из цветочных лепестков… В цветах есть что-то вдохновляющее, не правда ли?

Кирсти с любопытством посмотрела на Питта.

– Мне бы хотелось увидеть ваши работы.

– К несчастью, все мои холсты в Вашингтоне. Тем не менее, я рад был бы представить вам свои впечатления об Исландии, пока я еще здесь. – Питт по-женски прижал палец к губам. – Да, акварели – то, что надо. Может, вы захотите повесить их в своем кабинете.

– Вы очень добры, но я не могу принять такой подарок.

– Вздор, – прервал Питт. – Ваше побережье великолепно. Я просто умираю от желания проверить, смогу ли передать противоборствующие силы моря и скал, когда они сталкиваются в естественном извержении света и цвета.

Кирсти вежливо улыбнулась.

– Ну, раз уж вы настаиваете, взамен вы должны позволить сделать что-нибудь для вас.

– Я прошу об одном одолжении – о лодке. Чтобы воздать вашей береговой линии должное, я должен писать ее с моря. Ничего роскошного. Подойдет любой небольшой катер.

– Обратитесь к моему начальнику пристани, майор. У него будет вас ждать катер. – Она немного замялась: Рондхейм встал над ней и положил руку ей на плечо и на шею. – Наши корабли стоят у двенадцатого причала.

– Пойдем, дорогая, – сверкнув белыми зубами, негромко сказал Рондхейм. – Макс сегодня читает из новой антологии. Нельзя опаздывать. – Рука его сжалась, и Кирсти закрыла глаза. – Надеюсь, нас любезно извинят.

– Да, конечно, – сказал Сандекер. – Это были два прекрасных часа, мисс Файри. Спасибо, что присоединились к нам.

И прежде чем кто-нибудь успел еще что-нибудь сказать, Рондхейм крепко взял Кирсти за руку и повел из зала. Как только они вышли, Сандекер бросил салфетку на стол.

– Ладно, Дирк, объясните-ка нам это маленькое представление.

– Какое маленькое представление? – невинно спросил Питт.

– Я восхищаюсь сильными мужчинами, – передразнил Сандекер. – Что означает это ваше голубое представление? Не хватало только растягивать слова.

Питт облокотился на стол и подался вперед; его лицо стало серьезным.

– В некоторых обстоятельствах серьезное преимущество – если тебя недооценивают. У нас как раз такая ситуация.

– Рондхейм?

– Совершенно верно. Он причина того, что Файри неожиданно отказалась сотрудничать с Соединенными Штатами и НПМА. Этот человек не кукла и не дурак. Когда он женится на Кирсти Файри, контроль над двумя крупнейшими частными компаниями мира окажется в одних руках. Это открывает бесконечные возможности. Исландия слишком мала, ее правительство слишком слабо по сравнению с будущим картелем Файри и Рондхейма. Экономика страны не способна будет сопротивляться, когда картель приберет ее к рукам. Затем при условии правильной стратегии Фарерские острова и Гренландия дадут Рондхейму контроль над всей Северной Атлантикой. Можно только гадать, куда устремят его амбиции после этого.

Сандекер покачал головой.

– Слишком много предположений. Кирсти Файри никогда не станет вмешиваться в международную политику.

– Ее никто не спросит, – сказал Питт. – В браке вся добыча переходит к доминирующей личности.

– Влюбленная женщина слепа, вы это хотите сказать?

– Нет, – ответил Питт. – Не думаю, что этот брак будет основан на любви.

– Вы специалист и по сердечным делам? – саркастически спросил Сандекер.

– Ни в коем случае, – с улыбкой ответил Питт, – но, к счастью, такой специалист у нас есть – специалист с природным чутьем в этой области. – Он повернулся к Тиди. – Не хотите дать свою, женскую оценку, дорогая?

Тиди кивнула.

– Она его страшно боится.

Сандекер задумчиво посмотрел на нее.

– Что вы хотите этим сказать?

– То, что сказала, – решительно ответила Тиди. – Мисс Файри до смерти боится мистера Рондхейма. Разве вы не заметили, как он стиснул ей шею? Ручаюсь, всю следующую неделю, пока не исчезнут синяки, ей придется носить платья с высоким воротом.

– Вы уверены, что не выдумываете и не преувеличиваете?

Тиди покачала головой.

– Она едва сдержала крик.

Взгляд Сандекера неожиданно стал враждебным.

– Проклятый сукин сын. – Он внимательно посмотрел на Питта. – Вы тоже это заметили?

– Да.

Это лишь усилило гнев Сандекера.

– Тогда почему не остановили его?

– Не мог, – ответил Питт. – Для этого пришлось бы выйти из образа. У Рондхейма есть все основания считать меня голубым. Я хочу, чтобы он и дальше так думал.

– Хотелось бы думать, что вы отдаете себе отчет в своих действиях, – мрачно сказал Сандекер. – Однако, боюсь, хвастая, что вы художник, вы загнали себя в угол. Я точно знаю, вы и прямую не способны провести. «Естественное извержение света и цвета», Бог ты мой!

– А мне это и не нужно. Эту маленькую работу выполнит за меня Тиди. Я видел ее работы. Они очень хороши.

– Я пишу абстрактные картины. – На хорошеньком лице Тиди появилось обиженное выражение. – Никогда не пыталась написать пейзаж.

– Переделайте, – решительно сказал Питт. – Допустим, это будет абстрактный пейзаж. Нам ведь не нужно произвести впечатление на главного хранителя Лувра.

– Но у меня нет красок, – заныла Тиди. – К тому же мы с адмиралом послезавтра улетаем в Вашингтон.

– Ваш рейс только что отменили. – Питт повернулся к Сандекеру. – Я прав, адмирал?

Сандекер сложил руки и несколько мгновений размышлял.

– Учитывая, что мы узнали за последние несколько часов, думаю, я еще задержусь здесь на пару дней.

– Перемена климата вам полезна, – сказал Питт. – Возможно, вы даже порыбачите.

Сандекер разглядывал лицо Питта.

– Игра в голубого, курсы рисования, рыболовная экспедиция. Может, расскажете, что происходит в вашем плодовитом воображении?

Питт взял стакан и покрутил воду в нем.

– Черный самолет, – тихо сказал он. – Черный самолет, который лежит у берега под саваном воды.