Текст книги "Айсберг"

Автор книги: Клайв Касслер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц)

Он посмотрел, изменится ли выражение лица Питта.

Никаких перемен.

– Не в обиду будь сказано, – спокойно сказал Питт, – но я предлагаю не связываться с вашим окружным командованием.

– Я никого не подозреваю, майор, – виновато сказал Коски. – Просто не привык плавать по Северной Атлантике, не сообщая командованию, где нахожусь. Ведь корабль – собственность командования.

– Хорошо, но я был бы благодарен, если бы вы не упоминали о нашей цели. – Питт затушил сигарету. – И еще, пожалуйста, сообщите командованию в Вашингтоне, что мы с доктором Ханневеллом благополучно сели на борт «Катавабы» и полетим в Рейкьявик, как только позволит погода.

Коски приподнял брови.

– Рейкьявик? Исландия?

– Это наш конечный пункт, – объяснил Питт.

Коски хотел что-то сказать, но передумал и только пожал плечами.

– Лучше покажу вам ваши каюты, джентльмены. – Он повернулся к Доверу. – Доктор Ханневелл может разместиться с судовым механиком. Майор Питт поселится с вами, лейтенант.

Питт улыбнулся Доверу, потом снова посмотрел на Коски.

– Чтобы приглядывать за мной?

– Вы это сказали, не я, – ответил Коски и удивился выражению боли, на мгновение появившемуся на лице Питта.

Четыре часа спустя Питт дремал на койке, втиснутой в железную утробу, которую Довер называл своей каютой. Он устал, устал почти до боли, но слишком много мыслей возникало у него в мозгу, чтобы погрузиться в глубокий сон. Всего неделю назад он сидел с великолепной, сексуальной рыжеволосой девушкой на террасе гостиницы «Ньюпортер», выходящей на живописный калифорнийский пляж. Питт с удовольствием вспоминал, как одной рукой ласкал девушку, в другой держал коктейль со льдом и удовлетворенно наблюдал, как похожие на призраки яхты медленно скользят по заливу. Сейчас он один в тесной каюте где-то в чреве катера береговой охраны на замерзающем севере Атлантического океана. «Должно быть, я отъявленный мазохист, – думал Питт, – если добровольно вызываюсь участвовать во всех безумных проектах, какие рождаются в сознании адмирала Сандекера». Адмирал Джеймс Сандекер, директор Национального агентства подводных и морских работ, с определением «безумные» не согласился бы; в его духе скорее выражение «проклятый авантюрист».

– Ужасно жаль отсылать вас из солнечной Калифорнии, но этот проклятый авантюрист сам попался к нам в руки. – Сандекер, маленький, светловолосый человек с крючковатым носом, похожий на грифона, яростно размахивал семидюймовой сигарой, словно дубинкой. – Мы должны заниматься научными подводными исследованиями. Почему именно мы? Почему не военный флот? Можно подумать, что береговая охрана в состоянии сама решить свои проблемы. – Он раздраженно покачал головой и затянулся. – Ну, так или иначе, а мы в это ввязались.

Питт закончил читать и положил желтую папку с пометкой «совершенно секретно» на стол адмиралу.

– Мне казалось, корабль не может вмерзнуть в айсберг.

– Иногда случается самое невероятное.

– Трудно будет отыскать нужный айсберг: ведь береговая охрана обнаружила его четыре дня назад. Льдина-переросток может уже быть на полпути к Азорским островам.

– Доктор Ханневелл нанес в масштабе на карту морские течения и маршруты дрейфа на площади тридцати квадратных миль. Человек с нормальным зрением увидит айсберг без труда, тем более что береговая охрана оставила на нем красный маркер.

– Заметить айсберг одно дело, – задумчиво сказал Питт, – а вот посадить на него вертолет – совсем другое. Разве не удобнее и безопаснее подплыть…

– Нет! – перебил его Сандекер. – Никаких кораблей. Если эта штука во льду так важна, как мне кажется, не хочу, чтобы кто-нибудь, кроме вас и Ханневелла, приближался к ней на пятьдесят миль.

– Возможно, это удивит вас, адмирал, но я еще никогда не сажал вертолет на айсберг.

– Возможно, этого вообще никто не делал. Именно поэтому я назначил вас директором отдела особых проектов. – Сандекер лукаво улыбнулся. – У вас есть привычка всегда успешно, скажем так, доставлять необходимые товары.

– Могу я на этот раз вызваться добровольцем? – спросил Питт.

– Я не хотел бы, чтобы было по-иному.

Питт беспомощно пожал плечами.

– Не знаю, почему я всегда так легко уступаю вам, адмирал. Я начинаю думать, что вы считаете меня первоклассным подопытным кроликом.

На лице Сандекера появилась широкая улыбка.

– Это вы сказали, не я.

Щелкнула щеколда, и дверь каюты отворилась.

Питт лениво открыл глаза и увидел вошедшего доктора Ханневелла. Располневший доктор пытался неслышно протиснуться между койкой Питта и платяным шкафом Довера, чтобы добраться до маленького стула за письменным столом. Питт шумно вздохнул, а стул протестующе заскрипел, когда доктор Ханневелл попытался уместить на нем свое тело.

– Как, во имя Господа, Довер втискивается в эту штуку? – спросил доктор, ни к кому не обращаясь.

– Вы опоздали. – Питт зевнул. – Я ждал вас несколько часов назад.

– Я не мог прятаться за углами или протискиваться через вентиляцию, как будто иду на шпионское совещание. Пришлось ждать предлога поговорить с вами.

– Предлога?

– Да. Привет от коммандера Коски. Обед подан.

– К чему такие ухищрения? – с улыбкой спросил Питт. – Нам нечего скрывать.

– Нечего скрывать! Нечего скрывать! Лежите здесь, как девственница в ожидании первого причастия, и говорите, что нам нечего скрывать? – Ханневелл беспомощно покачал головой. – Да нас расстреляют, если береговая охрана узнает, что мы ее дурачим, чтобы использовать ее лучший катер.

– У вертолетов отвратительная привычка: не любят летать с пустыми баками, – саркастически заметил Питт. – Нам необходима оперативная база и возможность заправляться. «Катаваба» – единственный подходящий корабль в этом районе. К тому же вы послали поддельное сообщение якобы от командования береговой охраны, так что вы тоже на крючке.

– Эта невероятная басня об исчезнувшем русском траулере. Вы ведь не станете отрицать, что сами ее выдумали?

Питт заложил руки за голову и посмотрел в потолок.

– Мне показалось, она всем понравилась.

– Надо отдать вам должное. Более дикой выдумки я в жизни не слыхал.

– Знаю. Иногда я сам себе противен.

– А что, по-вашему, случится, если коммандер Коски раскроет наш хитрый план?

Питт встал и потянулся.

– Поведем себя как положено приличным жуликам.

– Это как? – с сомнением спросил Ханневелл.

Питт улыбнулся.

– Будем тревожиться из-за этого, когда грянет.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Атлантический океан – самый непредсказуемый из всех. Тихий, Индийский, даже Северный Ледовитый – все имеют свою индивидуальность, свои характерные особенности, но есть у них и общая черта: обычно они заранее извещают о переменах своего настроения. Не то Атлантический, особенно к северу от пятнадцатой параллели. За несколько часов сверкающее спокойное море превращается в котел с кипящей пеной, взбитой двенадцатибалльным штормом; или, наоборот, капризная природа Атлантического океана проявляется противоположным образом. Сильный ветер и бурное море ночью указывают на приближающийся шторм, однако на рассвете видна только лазурь безоблачного неба. Так произошло и с «Катавабой»: новое солнце осветило мирный морской пейзаж.

Питт проснулся медленно; взгляд его сфокусировался на просторных белых трусах Довера, который склонился к раковине и чистил зубы.

– Вы прекрасны как никогда, – сказал Питт.

Довер повернулся, прижимая щетку к зубам.

– Что?

– Я сказал: доброе утро.

Довер кивнул, пробормотал сквозь щетку что-то неразборчивое и снова отвернулся к раковине.

Питт сел и прислушался. По-прежнему гудят двигатели; еще один механический звук – шум теплого воздуха в вентиляции. Движение корабля такое плавное, что почти неощутимо.

– Не хочу показаться невежливым хозяином, майор, – сказал Довер с улыбкой, – но предлагаю вам встать. Через час-полтора будем в районе вашей цели.

Питт откинул одеяло и встал.

– Всему свое время. Как оценивается ваше заведение в смысле завтраков?

– Две мишленовские звезды, – жизнерадостно сказал Довер. – Я угощаю.

Питт быстро умылся, решил не бриться, натянул летный мундир и двинулся вслед за Довером по коридору, гадая, как такой крупный мужчина умудряется ходить по кораблю, не разбивая голову о переборки по десять раз на дню.

Они едва успели покончить с завтраком, который, решил Питт, в лучших отелях стоил бы не менее пяти долларов, как появился матрос и сказал, что коммандер Коски ждет их в рубке на мостике. Довер пошел туда, Питт – в нескольких шагах за ним, держа в руках чашку кофе. Когда они вошли в рубку, коммандер и Ханневелл склонились к карте на столе.

Коски поднял голову. Подбородок его больше не торчал, как нос ледокола, голубые глаза казались почти безмятежными.

– Доброе утро, майор. Надеюсь, вам у нас понравилось.

– Немного тесновато, но кормят великолепно.

Коммандер искренне улыбнулся.

– Что скажете о нашей маленькой электронной стране чудес?

Питт повернулся на триста шестьдесят градусов, разглядывая рубку. Похоже на декорацию научно-фантастического фильма. Все четыре стены от пола до потолка заняты механической лавиной компьютеров, телевизионных мониторов и приборных консолей. По всем стенам проходили бесконечные ряды рычажков с вертикальными и горизонтальными надписями, а множество разноцветных лампочек вполне были бы уместны в казино Лас-Вегаса.

– Впечатляет, – сказал Питт, отпивая кофе. – Сканирующие радары поиска цели в воздухе и на поверхности, новейшее навигационное оборудование типа системы дальней радионавигации на средних, коротких и ультракоротких волнах, не говоря уже о компьютерном прокладывании курса.

Питт говорил с небрежным видом пиарщика, нанятого верфью, построившей «Катавабу».

– Со стапелей «Катаваба» сошел, оснащенный самым дорогим океанографическим, коммуникационным, навигационным, аэрологическим и навигационным оборудованием; чего нет больше ни у одного корабля такого размера в мире. Ваш корабль, коммандер, способен оставаться в море при любых атмосферных условиях, проводить при этом поиск и спасательные операции и помогать в океанографических исследованиях. Могу добавить, что на корабле семнадцать офицеров и сто шестьдесят матросов; его строительство обошлось в двенадцать или тринадцать миллионов долларов; построен корабль на верфи Нортгейт в Уилмингтоне, штат Делавер.

Коски, Довер и все остальные в рубке, за исключением Ханневелла, который продолжал внимательно разглядывать карту, застыли. Если бы Питт был первым марсианином на Земле, и то не стал бы объектом такого недоверчивого внимания.

– Не удивляйтесь, джентльмены, – сказал довольный собой Питт. – Я привык тщательно готовиться.

– Понятно, – мрачно ответил Коски. Было очевидно, что ему ничего не понятно. – Может, подскажете, почему вы готовились так старательно?

Питт пожал плечами.

– Я же сказал, у меня такая привычка.

– Раздражающая привычка. – Коски смотрел на Питта с легкой тревогой. – Интересно, тот ли вы, за кого себя выдаете?

– Мы с доктором Ханневеллом настоящие, – успокоил Питт.

– А это мы узнаем через две минуты, майор, – с неожиданным цинизмом сказал Коски. – Я тоже, знаете ли, люблю тщательно готовиться.

– Вы мне не верите, – сухо сказал Питт. – Жаль. Зря беспокоитесь. Мы с доктором Ханневеллом не собираемся подвергнуть опасности ваш корабль.

– Вы не дали мне оснований для доверия. – Взгляд Коски стал мрачным, тон был холодный, как лед. – У вас нет никаких письменных приказов. Я не получил по радио подтверждения ваших полномочий, ничего… ничего, кроме неясного сообщения от командования береговой охраны о вашем прибытии. Могу заметить, что прислать такое сообщение может всякий, кто знает наш позывной.

– Нет ничего невозможного, – ответил Питт. Он не мог не восхититься проницательностью Коски. Коммандер ударил точно по шляпке гвоздя.

– Если вы ведете какую-то темную игру, майор, я не хочу в ней участвовать… – Коски замолк и принял у моряка радиограмму; он внимательно, не торопясь, изучил ее. Странное выражение появилось на его лице. Нахмурившись, он протянул листок Питту. – Похоже, вы неиссякаемый источник неожиданностей.

Хотя Питт ничем не выдавал, что ему неловко, это определенно было так. Неминуемое, то, что им предстояло сейчас, приближалось давно, и у Питта было время подготовиться. К несчастью, более правдоподобную историю он так и не придумал. И решил, что остается только взять из рук коммандера листок и смотреть как можно невозмутимее. На листке стояло: «В ответ на ваш запрос о докторе Уильяме Ханневилле и майоре Дирке Питте сообщаем. У доктора Ханневилла высшие полномочия. Он директор Калифорнийского института океанографии. Майор Питт действительно начальник отдела особых проектов НПМА. Он также сын сенатора Джорджа Питта. Эти люди участвуют в океанографическом исследовании, жизненно важном для интересов правительства, и должны пользоваться максимальным вниманием и поддержкой. Сообщите майору Питту, что адмирал Сандекер просит его опасаться фригидных женщин. Подписано: командующий береговой охраной».

– Защита отдыхает, – сказал Питт, наслаждаясь каждым слогом. Сандекер, старый лис, использовал все свое влияние, чтобы убедить командующего береговой охраной стать участником игры. Глубоко вздохнув, Питт вернул листок Коски.

– Должно быть, приятно иметь друзей наверху, – сердито сказал Коски.

– Да, иногда это помогает.

– Мне ничего не остается, кроме как удовлетвориться вашими объяснениями, – тяжело сказал Коски. – Что касается последней фразы, надеюсь, это был код?

– Тут нет большой тайны, – ответил Питт. – Таким хитрым способом адмирал Сандекер приказывает мне и доктору Ханневеллу после обследования айсберга продолжить работу в Исландии.

Коски какое-то время стоял молча. Он удивленно покачивал головой и все еще делал это, когда доктор Ханневелл ударил кулаком по столу с картами.

– Вот оно, джентльмены! Точное местоположение нашего призрачного корабля плюс-минус несколько миль. – Ханневелл был великолепен. Если он и чувствовал напряженность последних нескольких минут, то никак не показывал этого. Сложив карту, он сунул ее в карман плаща. – Майор Питт, я думаю, нам стоит как можно быстрей отправляться.

– Как скажете, док, – согласился Питт. – Я прогрею мотор и буду готов к вылету через десять минут.

– Хорошо, – кивнул Ханневелл. – Мы сейчас в том районе, где айсберг заметили с патрульного самолета. Согласно моим расчетам, при нынешней скорости дрейфа айсберг должен завтра достичь края Гольфстрима. Если ледовый патруль верно оценил его размеры, айсберг уже тает со скоростью тысячи тонн в час. Войдя в теплые воды Гольфстрима, он не проживет и десяти дней. Единственный вопрос, на который у нас нет ответа, – когда корабль освободится от льда. Возможно, он уже утрачен; но можно надеяться, что он выдержит еще несколько дней.

– Какова, по вашим расчетам, дистанция перелета? – спросил Питт.

– Примерно девяносто миль до айсберга, – ответил Ханневелл.

Коски взглянул на Питта.

– Как только вы подниметесь, я сброшу скорость до одной трети и буду держать курс один-ноль-шесть градусов. Сколько, по-вашему, пройдет времени до нашей встречи?

– Три с половиной часа – столько времени может занять наша работа, – ответил Питт.

Коски задумался.

– Даю вам четыре часа. Через четыре часа я приду к айсбергу за вами.

– Спасибо, коммандер, – сказал Питт. – Поверьте, я искренне благодарен вам за заботу.

Коски поверил.

– Вы уверены, что не стоит ближе подводить «Катавабу» к району ваших поисков? Если у вас что-нибудь произойдет на айсберге или вы просто упадете в море, не уверен, что смогу вовремя добраться до вас. В семи градусной воде человек способен прожить всего двадцать пять минут.

– Нам придется рискнуть. – Питт допил кофе и посмотрел на пустую чашку. – Если один из русских траулеров заметил в воскресенье самолет в далеком от обычных летных маршрутов районе, русские уже могли учуять крысу. Поэтому нам придется последнюю часть пути проделать в вертолете. Мы полетим низко, вне досягаемости радаров, и увидеть нас будет нелегко. К тому же важно время. Мы прилетим к месту нахождения «Новгорода» и улетим оттуда в десять раз быстрей, чем на «Катавабе».

– Ладно, – вздохнул Коски. – Вам виднее. Только постарайтесь вернуться на посадочную платформу… – он помолчал, глядя на часы, – …не позже 10:30. – Он улыбнулся. – Если будете послушными и вернетесь вовремя, вас будет ждать бутылка «Джонни Уокера».

Питт рассмеялся.

– Вот это настоящий побудительный мотив.

– Мне это не нравится! – кричал Ханневелл, стараясь перекрыть гул вертолетного двигателя. – Мы уже должны были что-нибудь увидеть.

Питт посмотрел на часы.

– Учитывая, сколько прошло времени, ничего страшного. В нашем распоряжении еще два часа.

– А нельзя подняться выше? Если удвоить дальность обзора, мы удвоим шансы обнаружить айсберг.

Питт покачал головой.

– Нельзя. Это удвоит и шансы обнаружить нас. Безопасней оставаться на высоте сто пятьдесят футов.

– Мы должны найти его сегодня, – сказал Ханневелл с тревогой на своем лице Купидона. – Завтра может быть слишком поздно для второй попытки.

Он некоторое время изучал разложенные на коленях карты, потом взял бинокль и посмотрел на север, где плыла целая группа айсбергов.

– Видели айсберг, сходный с описанием нашего? – спросил Питт.

– Примерно час назад мы пролетели над подходящим по размерам и конфигурации, но на нем не было красной краски.

Ханневелл в бинокль осмотрел поверхность океана, покрытую сотнями массивных айсбергов. Одни были угловатые, с острыми краями, другие ровные и круглые, словно кто-то в случайном порядке забросал поверхность моря белыми, как бумага, геометрическими телами.

– Мое самолюбие уязвлено, – печально сказал Ханневелл. – Никогда с уроков тригонометрии в школе мои вычисления не оказывались такими неточными.

– Может, ветер переменился и айсберг пошел другим курсом.

– Вряд ли, – ответил Ханневелл. – Масса подводной части айсберга в семь раз превышает массу надводной. Только океанское течение может оказать некоторое воздействие на его курс. По течению айсберг легко движется навстречу ветру в двадцать узлов.

– Непреодолимая сила или действие какого-либо неподвижного объекта.

– Айсберг такой величины почти неуничтожим, – Ханневелл говорил, всматриваясь в бинокль. – Конечно, в теплых водах айсберги начинают таять. Но во время движения по Гольфстриму они не склоняются ни перед штормом, ни перед человеком. Айсберги пытались разрушить торпедами, снарядами из восьмидюймовых морских пушек, большим количеством зажигательных бомб, их покрывали угольной пылью, чтобы ускорить таяние на солнце. Результат можно сравнить с ущербом, который понесет стадо слонов, обстрелянное из пращей племенем хилых пигмеев.

Питт заложил резкий вираж, чтобы избежать столкновения с крутыми стенами высокого айсберга, и Ханневелл схватился за живот.

Он снова посмотрел на карту. Они облетели двести квадратных миль и ничего не достигли. Он сказал:

– Давайте пятнадцать минут лететь точно на север. Потом повернем на восток вдоль края поля айсбергов. Потом десять минут на юг – и снова на запад.

– Начинаем один расчетный квадрат на север, – сказал Питт. Он слегка накренил машину, потом дождался, чтобы компас показал ноль.

Шли минуты, и на лице Ханневелла все сильнее отражалась усталость.

– Каково положение с горючим?

– Пусть это будет наша самая большая неприятность, – ответил Питт. – Нам скорее не хватит времени и оптимизма.

– Придется признать поражение, – устало сказал Ханневелл. – Оптимизм я утратил уже с четверть часа назад.

Питт пожал Ханневеллу руку.

– Держитесь, док, – ободряюще сказал он. – Наш ускользающий айсберг может быть в двух шагах.

– Если он там, это нарушение всех законов мироздания.

– А не могла ли вчерашняя буря смыть красную краску?

– К счастью, нет. Краска содержит хлорид натрия, он проникает глубоко, и, чтобы пятно растаяло, нужны недели или даже месяцы.

– Остается только одна возможность.

– Я знаю, о чем вы думаете, – равнодушно ответил Ханневелл. – Забудьте об этом. Я тридцать лет работаю в тесном контакте с береговой охраной, и не было случая, чтобы эти люди неточно определили положение льда.

– В таком случае кусок льда в миллион тонн испарился…

Питт не закончил фразу: вертолет начал сходить с курса, а он что-то увидел. Ханневелл неожиданно застыл на сиденье и подался вперед, приникнув к окулярам бинокля.

– Вижу! – воскликнул он.

Питт не ждал приказа: он опустил нос вертолета и направился в ту сторону, куда был нацелен бинокль Ханневелла.

Ханневелл передал ему бинокль.

– Вот, посмотрите и скажите, что мои старые глаза меня не обманывают.

Питт, как жонглер, управлялся с биноклем и приборами, стараясь не выпустить айсберг из поля зрения.

– Красную краску видите? – с тревогой спросил Ханневелл.

– Как клубнику в порции ванильного мороженого.

– Не понимаю. – Ханневелл покачал головой. – Айсберга здесь не должно быть. Согласно всем законам течения и дрейфа, он сейчас должен плыть в девяноста милях на юго-восток отсюда.

Но он был здесь, четко вырисовывался на линии горизонта – массивный ком льда, прекрасно обработанный природой и гротескно испачканный изготовленными человеком химикалиями. Прежде чем Питт опустил бинокль, кристаллы айсберга поймали солнце и отразили его лучи прямо ему в глаза; линзы бинокля усилили их яркость. Временно ослепший, Питт набрал высоту и на несколько градусов изменил курс, чтобы уйти от этого блеска. Прошла почти минута, прежде чем огненные круги перед его глазами побледнели.

И тут Питт неожиданно заметил в воде еле видную тень. Он не успел распознать темную фигуру всего в трех сотнях футов от посадочных салазок – вертолет скользнул над голубыми волнами. До айсберга оставались еще добрых семь миль, когда Питт описал широкий полукруг и направил вертолет на восток, к «Катавабе».

– Что это с вами? – спросил Ханневелл.

Питт не обратил внимания на вопрос.

– Боюсь, у нас незваные гости.

– Вздор! Не видно ни корабля, ни другого самолета.

– Они явились на прием через подвал.

Ханневелл вопросительно поднял брови. Потом медленно опустился на свое место.

– Подводная лодка?

– Подводная лодка.

– Вполне вероятно, одна из наших.

– Простите, док, но вы принимаете желаемое за действительное.

– Значит, русские нас опередили. – Рот Ханневелла дернулся. – Боже, мы опоздали.

– Еще нет. – Питт снова повел вертолет по кругу, на этот раз обратно, к айсбергу. – Мы можем через четыре минуты стоять на льду. Лодке потребуется по меньшей мере полчаса, чтобы добраться до льдины. Если повезет, мы успеем найти то, за чем прилетели, и убраться раньше, чем высадится ее экипаж.

– Я бы на это не надеялся. – Ханневелл говорил не слишком уверенно. – Когда русские увидят, что мы летим на айсберг… они ведь явились сюда не без оружия.

– Я бы очень удивился. На самом деле в распоряжении капитана этой русской субмарины довольно оружия, чтобы в любой миг разнести нас на куски. Но, бьюсь об заклад, он не станет этого делать.

– Что он теряет?

– Ничего. Но станет причиной серьезнейшего международного инцидента. Каждый капитан, стоящий своей зарплаты в рублях, в подобных обстоятельствах был бы уверен, что мы поддерживаем постоянный радиоконтакт со своей базой; мы уже сообщили координаты лодки и готовы при первом же выстреле завопить: убивают! Эта часть Атлантики – наша территория, и капитан это знает. Он слишком далеко от Москвы, чтобы лезть в вышибалы.

– Хорошо, хорошо, – сказал Ханневелл. – Посадите нас. Думаю, лучше получить выстрел, чем еще две минуты просидеть в этом кухонном комбайне.

Питт больше ничего не сказал. Он подвел вертолет к айсбергу и без труда посадил его на ледяную площадку не больше двадцати футов длиной и пятнадцати шириной. Не успели винты замереть, как они с Ханневеллом выпрыгнули из кабины и оказались на безмолвном айсберге, гадая, когда вынырнет русская подводная лодка и что найдут под ледяным саваном, отделяющим их от холодной враждебной воды. Никаких признаков жизни они не видели и не чувствовали. Легкий ледяной ветер касался их щек, но кроме этого не было ничего, совсем ничего.