Текст книги "Ужасы"

Автор книги: Клайв Баркер

Соавторы: Джозеф Хиллстром Кинг,Брайан Ламли,Дж. Рэмсей Кэмпбелл,Дэвид Моррелл,Чайна Мьевиль,Стивен Джонс,Кэтлин Кирнан,Роберта Лэннес,Адам Нэвилл,Брайан Ходж
сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 34 страниц)

Терри Лэмсли
Добро пожаловать на больничную) койку!

Терри Лэмсли родился на юге Англии, но большую часть жизни провел на севере. Сейчас он живет в Голландии, в Амстердаме.

Первый сборник писателя "Под коркой" ("Under the Crust", 1993), выпущенный в мягкой обложке небольшим тиражом, изначально предназначался для туристического рынка родного города Лэмсли Бакстона, графство Дербишир (действие всех шести произведений разворачивается в самом городе или в его окрестностях). Популярность книги быстро росла, рассказы из нее вошли в состав двух ежегодных антологий ужасов.

Сборник выдвинули на Всемирную премию фэнтези в трех номинациях, заглавная повесть "Под коркой" была признана лучшей повестью года, и за автором прочно закрепилась репутация мастера мистической прозы.

В 1997 году канадское издательство "Ash-Tree Press" осуществило переиздание сборника "Под коркой". На этот раз книга вышла в твердом переплете ограниченным тиражом в пятьсот экземпляров, и теперь коллекционеры гоняются за этим изданием не меньше, чем за первым. Годом раньше "Ash-Tree Press" выпустило второй, не менее замечательный сборник рассказов Лэмси "Встреча с мертвецом. Страшные истории" ("Conference with the Dead: Tales of Supernatural Terror"), а в 2000 году появился третий сборник "Темные дела" ("Dark Matters").

Не так давно "Night Shade Books" переиздало сборник "Встреча с мертвецом. Страшные истории", включив в него ранее не публиковавшийся рассказ. A "Subterranean Press" выпустило книгу Лэмсли "Подготовленный и Корыстная любовь" ("Made Ready & Cupboard Love") – две повести с иллюстрациями Тленна Чадборна. Произведения Терри Лэмсли, Саймона Кларка, Тима Леббона и Марка Морриса представлены в антологии Питера Краутера "Четыре темные истории" ("Fourbodings: A Quartet of Uneasy Tales from Four Members of the Macabre").

О нижеследующем рассказе автор говорит так: "Я работал в нескольких больницах и вдоволь насмотрелся, как людям, вследствие болезни или несчастного случая вырванным из привычной среды и попавшим в зависимость от медицинского персонала, приходится разрабатывать стратегию, помогающую им справиться со своей беспомощностью. Они, прикованные к постели, вынуждены отдаваться на милость эскулапов-незнакомцев, принимая на веру чистоту их намерений. Однако в последнее время я обращаю внимание на то, что далеко не всегда обстоятельства складываются подобным образом".

– Пожалуйста, повторите имя.

– Джаспер Джонетт.

Регистратор еще раз просмотрела бумаги на своем столе, затем перевела взгляд на монитор компьютера. Пальцы застучали по клавиатуре, на лице застыло выражение озадаченного сосредоточения.

– И вы точно не знаете, когда он поступил?

Она повернулась к Эрику и взглянула на него поверх крошечных очков. Маленький шрам в правом уголке рта изгибал нижнюю губу женщины, придавая лицу слегка скептическое выражение.

– В последний раз мы виделись месяц назад. Следовательно, поступить к вам он мог в любой день в течение месяца.

– Извините, что заставляю вас ждать. Я болела, а за это время поменяли компьютерную программу, с новой я пока не очень освоилась. – Она опять принялась жать на клавиши. – Нашла, на четвертом этаже. Человек, которого вы ищете, находится в палате Д-двенадцать на отделении Сэмюеля Тейлора.

– Что, в новом здании? С куполом? Которое недавно открылось? Видел репортаж по телевидению. Выглядит весьма внушительно.

– Полагаю, там все по последнему слову техники. Хотя пока у меня не было возможности побывать там.

Регистратор откинулась на спинку кресла и вся как-то обмякла, словно поиски Джаспера Джонетта чрезвычайно утомили ее.

– Можно пойти туда прямо сейчас? – поинтересовался Эрик.

– Только поторопитесь. Время посещения истекает в три, осталось сорок пять минут.

– Долго идти?

Женщина кивнула:

– Далековато. Поднимитесь на четвертый этаж и следуйте указателям "Отделение экзотологии". Когда доберетесь туда, то увидите указатели, на которых значится нужное вам отделение. Вам лучше спросить кого-нибудь, где находится Д-двенадцать, потому что я точно не знаю, как туда попасть.

– Понятно. А лифт?..

– Там. – Женщина махнула рукой на указатель прямо над головой Эрика и приветливо улыбнулась следующему посетителю.

Эрик быстро зашагал в указанном направлении. Три-четыре минуты он безуспешно пытался разыскать лифт, и даже рабочий, толкающий перед собой тележку, нагруженную медикаментами, не смог ему помочь.

– Отсюда вам никак не удастся подняться. Насколько мне известно, в этом отсеке больше нет лифта для посетителей. А служебным лифтом пользоваться запрещено. Лучше поднимитесь по лестнице.

Первый пролет дался легко, Эрик преодолел его бегом, но вскоре выдохся, потому что в этом отсеке больницы, построенном в Викторианскую эпоху, потолки были непомерно высоки. Добравшись до четвертого этажа, он изрядно запыхался, но вздохнул с облегчением, когда среди дюжины похожих указателей увидел нужный: ярко-голубая стрелка указывала путь к отделению экзотологии.

В указателях недостатка не было: на каждом углу непременно встречался новый, а поворачивать Эрику пришлось немало. Следуя за голубыми стрелками, он долго плутал по больничным коридорам и был весьма рад, когда наконец добрался до маленьких, неброских и малочисленных указателей с надписью "Сэмюель Тейлор". Редкие стрелки привели его в очень тихую и малолюдную часть больницы.

По пути к отделению экзотологии Эрик видел много больших палат, и во всех не было недостатка в пациентах, которые сидели, спали или стонали на кроватях, стоящих рядышком с максимальной экономией пространства. Большинство коек окружали смущенные посетители, в коридорах воздух благоухал ароматом цветов. Медсестер было немного, но все же они попадались тут и там, готовые ответить на вопросы, выслушать благодарности и жалобы посетителей, принести больному судно или вазу с водой для цветов.

Но как только Эрик прошел в отделение экзотологии, он словно попал в другой, более упорядоченный мир: палаты здесь оказались гораздо меньше, в каждой было не больше двух-трех кроватей, причем большинство из них пустовало. Очевидно, что в старом здании предприняли слабую попытку придать коридорам веселенький вид с помощью яркой краски и постеров, но в новой части больничного комплекса стены оказались лишены каких-либо украшений, кроме тонкого слоя матовой эмульсии мышино-серого цвета. У помещений был незаконченный вид.

Добравшись до надписи "Отделение Сэмюеля Тейлора" без стрелки-указателя, Эрик решил, что наконец-то попал туда, куда нужно, или недалек от этого. Он оказался в широком дугообразном коридоре со множеством дверей. Эрик помнил о совете регистраторши и оглянулся в поисках медперсонала, чтобы спросить о палате Д. Но никого не было ни видно, ни слышно, все словно под землю провалились. Чтобы удостовериться, что тут все-таки кто-то есть, Эрик подошел к стеклянной двери одной из палат. На ближней к входу кровати на боку лежал и смотрел на него пожилой, коротко остриженный мужчина с тусклыми глазами, одетый в нечто напоминающее огромный подгузник, хотя было отнюдь не жарко. Мужчина и виду не подал, что заметил разглядывающего его Эрика. Разноцветные трубки и капельницы тянулись от его тела к аппарату над кроватью. Поза мужчины казалась крайне неудобной: ноги сильно согнуты, а спина противоестественно прямая. Чтобы оставаться в таком положении, ему, скорее всего, приходилось прикладывать немалые усилия. На другой кровати кто-то спал, вытянувшись на животе.

Интересно, откроется ли дверь? Подалась. Эрик просунул голову в палату и спросил:

– Извините за беспокойство. Я ищу палату Д-двенадцать. Это где-то здесь?

Лежащий на боку мужчина ничего не ответил. Он вообще никак не дал понять, что заметил Эрика, и тот уже собирался уйти прочь, когда из-под одеял на другой кровати послышался голос:

– Вы почти у цели. Это палата Д-двадцать четыре.

– Благодарю. И куда же мне теперь? Налево или направо?

– Не знаю, но это не важно, – ответил лежащий ничком. – Палаты располагаются по кругу.

Эрик на мгновение задумался:

– Значит, в какую сторону я бы ни пошел, то обязательно найду Д-двенадцать?

– В конце концов найдете. Закройте за собой дверь. Сквозит.

Эрик так и сделал. Затем пошел справа налево, снова свернул направо, дальше и дальше. Раздражало то, что на дверях не было никаких номеров, к тому же это наверняка доставляло неудобства медперсоналу. Вероятно, новое здание решили открыть точно в срок, пусть даже в незаконченном виде.

По пути он принялся считать двери:

– Двадцать шесть, двадцать восемь, тридцать.

Палаты располагались по обе стороны дугообразного коридора, в общем-то, на взгляд Эрика, это было целесообразно. Исходя из кривизны коридора, он прикинул, что более тридцати палат быть не может, поэтому, дойдя до этого числа, он начал считать, начиная с двух. Дойдя до числа двенадцать, он остановился и заглянул в дверь палаты: она оказалась пуста. Тогда Эрик подошел к следующей.

Там он увидел Джаспера Джонетта, который сидел в постели, неуклюже обхватив обеими руками непонятный аппарат, пристроенный к шее и груди. Увидев Эрика, он взмахнул руками и покачал головой, что можно было расценить как жест недоверия своим собственным глазам или же предостережение держаться подальше.

– Что, ты заразный? – спросил Эрик, вошел и уселся на стул в изножье кровати.

– Что ты здесь делаешь? Как нашел меня?

– Догадался.

– Я был уверен в том, что никто не знает, где меня искать.

Голос Джаспера был настолько слаб, что Эрику пришлось пододвинуться поближе, чтобы отчетливо его слышать.

– Говорят, тебя давно не видно, а поскольку ты в последнее время выглядел не очень, то я решил зайти к тебе домой, навестить. Тут же ко мне прибежала домовладелица и рассказала, что кто-то видел, как тебя увозила машина "скорой помощи".

– Не заплачено за квартиру.

– Так она и сказала. Но не это ее беспокоит, ведь не секрет, что деньги у тебя водятся. Дама волнуется за тебя. Между вами что, что-то есть?

– Только не сейчас. С тех пор как я начал встречаться с Кэрол, кроме нее, у меня никого не было.

– Джаспер, я как раз собирался спросить о ней. Вы что, расстались? На днях мы столкнулись в Вальдорфе, и она даже не упомянула о тебе. Когда же это сделал я сам, Кэрол прикинулась, что не слышит, настойчиво говорила на другие темы и ретировалась настолько поспешно, насколько позволили приличия. Выражение лица у нее было весьма специфическое. Я бы даже не взялся его описать.

– Я тоже не желаю о ней говорить.

– Как хочешь. Но знает ли она, что ты в больнице? Может, рассказать ей и она придет тебя навестить?

– Боже мой, ни в коем случае! – Джаспер подался вперед, потом в смятении откинулся обратно. Уставившись в потолок, произнес: – Не лезь в мои дела, Эрик. Предупреждаю тебя, не суй свой нос!

– Ладно. Хорошо. Как хочешь. Тогда давай поговорим о домовладелице. Миссис Полит, не так ли? Какая славная женщина! Мы с ней пообщались. Она так беспокоилась о тебе – конечно, мы оба волновались, – и я пообещал ей, что попытаюсь разузнать о тебе или даже отыскать. Она обрадуется, когда я расскажу, что ты нашелся.

– Слушай, лучше не лезь, Эрик.

Эрик высыпал содержимое пакета, который принес с собой, на кровать.

– Несколько дней я таскался со всем этим, – прокомментировал он свои действия. – Это съедобно, хотя вид слегка нетоварный.

Джаспер мрачно взглянул на груду помятых фруктов у коленей и угрюмо буркнул:

– Очень мило с твоей стороны. Спасибо. Так как ты нашел меня?

– Очень просто. Обе местные больницы совсем недалеко от моего дома. Вчера я заходил в Ройал Фри, а сегодня пришел сюда.

– Заняться тебе больше нечем.

– У меня уйма свободного времени.

– И что, тебя послали наверх?

– Ну да.

– Вообще-то к нам не должны пускать посетителей. Доктора обещали, что меня никто не будет беспокоить.

– Женщина из регистратуры не очень хорошо понимала, как обращаться с компьютером. Может, сделала ошибку.

Джаспер состроил гримасу, обнажившую немного выступающие передние зубы, отчего он стал похожим на лисицу из мультфильма, и процедил:

– Я полагал, что получу здесь не только ультрасовременную медицинскую помощь, но также конфиденциальность и безопасность.

– Именно так, Джаспер. Тебе, наверное, пришлось заплатить кругленькую сумму, чтобы попасть сюда? Ведь отделение Сэмюеля Тейлора частное, так ведь?

– Станет вовсе не частным, если такие, как ты, станут тут шастать.

Эрик вытянул ноги и поудобнее устроился на стуле.

– Ты же знаешь, я не об этом, – сказал он. – Говорят, что Сэм Тейлор словно кукушка в гнезде: частный сектор отравляет здравоохранение. В этом видят угрозу. Несколько человек с флагами у главного входа требуют закрытия этого отделения.

– В наши дни всегда найдутся идиоты, готовые обругать любое инновационное начинание. Потрясать плакатами для них то же самое, что для религиозных фундаменталистов размахивать Священным Писанием.

– Ну, коль скоро здешняя организационная структура тебе кажется столь несовершенной, как ты только что говорил, значит, у них есть к тому все основания.

Джаспер Джонетт засопел, перевернулся на бок и поджал ноги. Где-то под кроватью мягко щелкнул тумблер, и аппарат ожил. В трубке, присоединенной к аппарату на груди Джаспера, послышались булькающие звуки. Все его тело несколько раз дернулось. Из-под одеял донесся еще более громкий кошмарный звук. Джаспер вызывающе смерил Эрика свирепым взглядом, а устройство под кроватью низко завывало, словно пылесос.

– Я пока подожду в коридоре, – сказал Эрик и вышел.

Вернувшись, он обнаружил, что Джаспер выглядит получше. Ослабевший после сильнейших судорог, теперь он лежал на спине, а голова его покоилась на двух подушках. В таком положении, с длинными, тронутыми ранней сединой волосами, разделенными посредине пробором и зачесанными за уши, он словно сошел с полотна Викторианской эпохи под названием "Старец на смертном одре".

– Зачем ты здесь, Джаспер? – участливо спросил Эрик, сменив бойкий стиль развязной беседы на противоположный. – Если тебе пришлось оказаться в подобном месте, значит, у тебя есть на то веские основания, да?

Сначала Джаспер вовсе не намеревался обсуждать свое состояние, но, поразмыслив, он все же несколько раздраженно ответил:

– Дело в том, что до сих пор никто ничего определенного сказать не может. В моем случае врачи не продвинулись дальше стадии обследования и диагностики. И это за шестнадцать-то дней! Яснее ясного, что мой организм дал сбой по многим показателям, но почему же до сих пор ничего не определили? Полагаю, здесь не я один лежу с подобными симптомами. По вполне понятным причинам мы между собой не пересекаемся, незачем нам друг друга заражать. Но по пути на различные обследования и обратно мне удалось пообщаться с несколькими здешними пациентами, которые жалуются на то же, что и я.

– Значит, я изрядно рискую, разговаривая тут с тобой?

Джаспер кивнул:

– Еще как! И ради себя самого тебе стоит уйти. Сейчас же. – Джаспер отвернулся от Эрика и резко схватил шнур с большой красной кнопкой на конце. – Сейчас кто-нибудь придет, и мы попросим проводить тебя до главного здания больницы. Было очень мило с твоей стороны вспомнить обо мне и даже отыскать, но хорошо бы тебя здесь больше не видеть. Когда поправлюсь – позвоню. Если захочешь рассказать миссис Полит обо мне, заодно можешь передать, что вскоре я пошлю ей чек и погашу задолженность за аренду квартиры, также заплачу за полгода вперед. Не хочу, чтобы она или кто-то еще беспокоил меня. После твоего вторжения я настоятельно попрошу персонал обеспечить мне полный покой без посетителей.

– Ну, приятно было побеседовать с тобой, Джаспер. Я рад, что не пожалел времени и сил, чтобы навестить тебя. – Из немалого выбора фруктов на постели больного Эрик выбрал яблоко. – Коль ты не в восторге от моих даров, вот это я съем сам. Потому что я остался без ленча.

– Я на строжайшей диете, – объяснил Джаспер и вытянул ноги под одеялом. – Бери все, что хочешь.

– Не буду ждать, пока меня выпроводят отсюда. Сам найду дорогу, а по пути взгляну, что тут да как.

– Очень неразумно с твоей стороны, Эрик.

– Да? Почему? Мне это место начинает казаться крайне любопытным.

– Чем это?

– Например, тем, что на постройку была угрохана куча денег, но, сдается мне, проку от отделения мало. А в стране сейчас острый дефицит больничных коек.

– Но ведь тебя, Эрик, это не касается. – Слабый голос Джаспера звенел от обуревавших его чувств. – Кто ты такой, спрашивается? Доносчик?

– Кроме того, здесь находишься ты, Джаспер. Ты мне небезразличен. Так было всегда.

– Жаль, что не могу сказать то же о тебе.

– Как специалист, уточню: конечно же, мне любопытны твои интересы.

– Ах вот в чем дело?!

– Что ты читаешь? Не видно никаких книг, и мало вероятно, чтобы в больничной библиотеке нашлось что-то тебе по вкусу. Хотя, возможно, я не прав. Короче, я как раз неожиданно натолкнулся на два издания с прекрасными иллюстрациями, которые ты искал. Хочешь, принесу?

– Так вот в чем дело. Твое появление объясняется корыстными интересами.

– Никакой спешки с оплатой. Не горит.

– Послушай, Эрик, говорю тебе в последний раз. Я больше не хочу иметь дело ни с тобой, ни с твоим товаром. Кажется, я уже объяснял тебе это.

– Неудивительно, что все волнуются за тебя, Джаспер.

– Чушь. Не верю тебе. С чего бы кому-то беспокоиться обо мне?

– Ты отмежевался от всех, с кем раньше общался. От всех старых друзей, включая Кэрол, которая теперь убита горем…

– Обычное недоразумение, она слишком многого от меня хотела.

– …а ты сам себя лишил свободы, заперся здесь и наслаждаешься роскошью одиночества, находя удовольствие в созерцании собственной болезни и нездоровой одержимости хирургическими инструментами и процедурами, сколько душе угодно.

– Не мели чепухи!

– И не забывай, что именно я из года в год снабжал тебя… хорошо, скажем так: сомнительными книгами.

– Да уж, перепало тебе прибыли с моей помощью.

– Послушай, мне не верится, что от прозябания здесь ты почувствуешь себя лучше. – Эрик встал и направился к двери. – Ты никогда так скверно не выглядел.

– Когда на мой зов явится персонал, я скажу, что ты бродишь по отделению. Везде установлены камеры, так что далеко не уйдешь.

Эрик посмотрел на часы. Почти три.

– Выздоравливай поскорей, Джаспер, – пожелал он на прощание. – Я говорю это не только от себя лично, но и от лица всех тех, кому ты дорог.

– Ублюдок!

Напоследок Эрик еще раз окинул взглядом унылую маленькую палату с голыми стенами и быстро вышел в коридор. Справа слышались приближающиеся шаги, поэтому он повернул налево, откуда и пришел. По пути сюда он заметил несколько сводчатых переходов, ведущих по направлению к куполу. Дойдя до первого из них, Эрик свернул туда.

По мере приближения к куполу становилось все теплее, снова запахло зеленью, и чем дальше, тем тяжелее и резче становился аромат. Как только Эрик вышел из перехода в куполообразное сооружение, сразу стало ясно, откуда распространяется запах: в центральной части буйствовала темно-зеленая экзотическая растительность с огромными, вертикально растущими листьями и многочисленными усиками, которые свешивались с толстых стеблей и вылезали из черных глянцевых керамических кадушек. Множество длинных усиков расползлись по полу и свились вместе, крепко-накрепко вцепившись друг в друга. На верхушках растений красовались огромные бутоны, некоторые из них начинали распускаться фиолетовыми и оранжевыми цветами. Внизу растений, словно утренний туман, клубилось легкое облачко.

Небольшая надпись рядом с кадушками гласила:

Растение ороборелиум

передано в дар

ФОНДУ СЭМЮЕЛЯ ТЕЙЛОРА

от

ФОНДА ПОРЛОК.

Внизу стояла дата – число тремя неделями раньше.

Среди переплетения корней в ближних горшках Эрик заметил много небольших темных катышков с слегка заостренными концами. Сначала Эрик подумал, что это семена, но растения только-только зацветали, а семена образуются после цветения. Поскольку растения оказались здесь недавно, катышки не могли быть прошлогодними семенами. Эрик сунул несколько штук в карман, чтобы потом на досуге получше их рассмотреть, и отправился дальше.

Он откусил от яблока, которое взял с постели Джаспера. Отвратительный вкус – сока вообще не было, откушенный кусок жевать было невозможно, он напоминал крохотную мягкую подушку. Эрик выплюнул его в руку и швырнул яблоко в заросли, где оно приземлилось со звуком ударившегося о бетон бейсбольного мяча. Причудливейшим образом звук отражался и усиливался, словно кто-то бил в большой глухой барабан, находящийся внутри другого, еще более громадного, и под куполом грохот катался на удивление долго. Когда стихли громогласные раскаты, откуда-то с дальнего конца зеленых дебрей появился мужчина в длинном белом халате. На ногах у него были легкие белые парусиновые туфли на резиновой подошве, поэтому ступал он бесшумно. Он остановился и застыл, подбоченившись одной рукой, а другой принялся потирать подбородок, пристально уставившись на Эрика.

– Вы мистер Фрэнк? – спросил мужчина, и его достаточно громкий голос породил очередной сполох отголосков в причудливой акустической путанице внутреннего пространства купола.

Эрик покачал головой:

– Моя фамилия Кондон.

– Вы пришли на беседу?

– Конечно же нет.

Под куполом еще метались отзвуки диалога, а мужчина в белом халате уже склонился над остатками яблока и тщательно их рассматривал.

– Ваше? – поинтересовался он.

– Было мое.

– Не из нашей кухни. На нем какая-то странная метка. Вы принесли это с собой?

Эрик не стал отрицать.

Осторожно опустившись на корточки, незнакомец выудил из кармана брюк рулон маленьких полиэтиленовых пакетиков, оторвал один, сунул туда руку и взял яблоко, а потом вывернул мешочек наизнанку.

– Что вы здесь делаете? – спросил он, завязав узел на пакете, и выбросил его в стоящую поблизости мусорную корзину.

– Я зашел проведать пациента и потерялся – не смог найти выход.

– Потерялись? Что-то не похоже, что вы заблудились. Я видел, как вы вошли весьма уверенной походкой.

– Ну хорошо, я не то чтобы действительно потерялся, но решил немного полюбопытствовать. Я столько слышал о новом отделении больницы, что не смог устоять перед соблазном лично увидеть его, коль скоро я тут оказался.

– Понятно.

– Ничего, что я похожу тут?

– Не нравятся мне посторонние посетители. Нам всем это не по душе.

– Но как-никак, это общественное здание, построенное на деньги правительства. По крайней мере отчасти. Я – представитель общественности, поэтому…

– Удалось ли вам найти пациента, которого вы искали?

– С трудом, но нашел.

– И где же, позвольте поинтересоваться, вы отыскали его или ее?

Что-то в голосе мужчины и то, как он смотрел, задавая вопрос, окончательно не понравилось Эрику. Он решил уклониться от прямого ответа:

– Точно не помню. Кажется, достаточно далеко отсюда. Номер палаты я позабыл.

– Не хотите отвечать – не надо. С тех пор как вы попали на отделение, каждый ваш шаг зафиксирован.

Все, достаточно. Хватит.

– Вот и прекрасно. Не буду мешать вашей заинтересованности на этот счет. Ухожу прямо сейчас, только отойдите в сторону.

Эрик мог пойти в любую сторону, только не вперед, но ему хотелось как раз туда, а мужчина намеренно встал прямо перед ним, загородив дорогу. Жест был угрожающий и возмутительный, и Эрик, без того рассерженный настойчивыми и, как ему показалось, дерзкими вопросами, почувствовал, что не сможет оставить его незамеченным:

– Прочь с дороги!

– Боюсь, что уйти вам не удастся. Никак невозможно.

Эрик дошел до того, что чуть было не ляпнул какую-то мелодраматическую чушь вроде: "Попробуй останови!" – но тут внезапно и слишком поздно понял, что за его спиной кто-то есть, и не один, а даже двое. Они схватили его за руки и закрутили их за спину. Затем, под давлением сзади, Эрику пришлось согнуть колени и, словно марионетка, лишившаяся нитей, тяжело опуститься на пол. Хотя под руки его все же поддержали. Через несколько секунд один из стоящих над ним здоровяков склонился, чтобы проверить состояние Эрика.

– Надеюсь, вам не больно? – поинтересовался он.

Эрик прислушался к своим чувствам:

– Нисколько. Вы настоящие специалисты в своей области. Я чувствую себя прекрасно.

– Сэр, теперь вы можете встать, если хотите, – разрешил второй.

Оба были на несколько дюймов выше Эрика и гораздо шире в плечах. На них были длинные и свободные комбинезоны сероватого цвета. Санитары, изощренные в защите и нападении, догадался Эрик. Вероятно, в здании больницы располагается прекрасно оборудованный спортивный зал, где им надлежит тренироваться.

Пока Эрик вставал на ноги, в нагрудном кармане белого халата мужчины, который его расспрашивал, запищал мобильный телефон. Очевидно, полученное сообщение было срочным, потому что он быстро пошел по одному из коридоров, ведущих прочь от купола, предварительно снабдив пару дюжих молодцов краткой инструкцией.

– И что теперь? – спросил Эрик, одарив санитаров несколько подобострастной и, как ему казалось, очаровательной улыбкой.

Он рассудил так: парочка явно не на его стороне, но стоит попытаться сделать вид, что он находится на их.

Хотя они отличались колоссальным телосложением, зато были достаточно вежливы, и, какие бы ни были у них злокозненные намерения (по причине коих они избрали подобную профессию), они хорошо держали себя в узде. От попытки отнестись к ним дружески хуже не будет, а вот восстанавливать против себя явно не следует.

– Мы проведем вас в лаборатории, – ответил один.

– В лаборатории? Какие лаборатории?

– В лаборатории отделения. Находятся вон там. – Он ткнул пальцем вверх.

Внутренние стены, сообразил Эрик, поддерживают вес многих громадных листов выгнутого стекла, образующих громадный пузырь простирающегося над ними купола. Раньше он понятия не имел о существовании пятого этажа, да и ведущей туда лестницы не было видно.

– А как называются лаборатории?

– Там всякие разные.

– Как вы думаете, зачем мне туда?

– Вероятно, надо сдать анализы.

– Анализы?

Пока Эрик размышлял над тем, что бы это значило, двое провожатых решили, что пора идти. Один пошел впереди, а другой сзади, и вскоре они оказались в наружном дугообразном коридоре, где Эрик прежде разыскивал Джаспера Джонетта. Первый остановился и знаком приказал Эрику сделать так же. Затем, неуклюже ощупав поверхность стены большим пальцем, он нажал совсем невидимую кнопку.

– Заходите, – велел он, когда перед ними открылась дверь лифта.

Эрик колебался. Стоящий позади мужчина подтолкнул его вперед.

Делая шаг к лифту, Эрик увидел, как симпатичные медсестры прямо на кроватях вывозят в коридор пациентов. Все направлялись к аркам, ведущим к куполу. Ему показалось, что на одной из кроватей лежал Джаспер, но времени убедиться в этом не осталось. Двери лифта закрылись.

Эрик бесконечно долго смотрел в потолок, и как же ему хотелось посмотреть на что-то, ну хоть на что-нибудь другое! Но повернуть голову не удавалось – она была словно зажата в тиски. Пошевелить он мог только руками, и то лишь от локтя и ниже. Обнаружилось, что когда он поднимает руки на максимально доступную высоту, то видит кончики пальцев. Периодически Эрик покачивал в воздухе руками и сам себе демонстрировал, что пусть хоть немного, но все же тело его слушается.

Остальная часть тела не повиновалась ему, при малейшей попытке шелохнуться создавалось ощущение, что его словно придавили сверху и к тому же удерживают в нужном положении снизу. Из-за давления на грудь дышать было очень сложно. Эрик понял, что, если заставить себя расслабиться, дышать станет легче, просто надо делать неглубокие вдохи, но не так-то просто расслабиться физически, когда пребываешь в состоянии крайнего смятения. Он был один, растерян и никак не мог понять, как тут очутился. В памяти случился провал.

Он сидел в маленькой комнатке недалеко от лифта, который привез его на пятый этаж. Над дверью горела надпись "Аварийный выход". Для забора крови на анализ Эрик протянул руку врачу в белом халате, который сказал, что это необходимо сделать для его же собственного спокойствия, поэтому пришлось снять пиджак и с готовностью закатать рукав. Затем он очнулся здесь, крепко-накрепко зафиксированный на твердой высоченной кровати, нос едва ли не упирается в потолок, и от этого в поле зрения оказывается лишь маленький кусочек потолка. Большая палата или маленькая – неведомо.

Эрик понятия не имел, сколько времени прошло между тем, как он вырубился и очнулся. Но он был голоден как волк, значит, пропустил несколько приемов пищи. В поле зрения попадали какие-то трубки, вероятно воткнутые в его тело, но ни одна из них не несла капельное питание. Эту догадку, протестующее урча и бурля, подтверждал желудок.

В палате раздавались лишь недовольное бурчание живота и неровное дыхание Эрика. Больше – ни звука. Значит, он в палате один, какой бы большой или маленькой она ни была. И по-прежнему все в том же плачевном, недвижимом состоянии с тех пор, как пришел в сознание. Сколько же времени он так лежит? Ему казалось, что прошло много-много часов.

Эрик безуспешно пытался заснуть, чтобы хоть как-то убить время. Послышались шаги, тихо приближающиеся к его постели. Наверняка кто-то шел в таких же парусиновых туфлях на резиновой подошве, которые он давеча видел на том мужчине под огромным куполом.

Звук шагов приблизился вплотную и смолк. Женский голос произнес:

– У доктора Мэллори сложилось впечатление, что с этим вот могут возникнуть проблемы. Следует проявлять крайнюю осторожность. Не хотелось бы, чтобы такие, как он, бродили по отделению.

Эрик решил, что рот женщины находится совсем близко – в нескольких дюймах – от его левого уха.

– Никто из нас даже не предполагал, что развесили указатели, – отвечал мужской голос. – Какая-то не в меру ретивая проныра из главного здания больницы самовольно проявила инициативу.

– Но теперь-то их убрали?

– Конечно. Я недвусмысленно дал понять администрации, что в течение некоторого времени мы не будем готовы к открытию.

– Долго готовы не будем. Так им и скажите.

– Также я намекнул, что на отделении, может статься, некая слабая форма инфекции, все под полным контролем, поэтому распространяться нет смысла, а вот рисковать здоровьем общественности не стоит. Лучше на некоторое время закрыть сюда доступ, не объявив официального карантина. Думаю, несколько ярких преграждающих лент в коридорах вполне хватит. Директор больницы сразу все уяснил. Ведь он отлично понимает то, что малейший намек на непорядок обернется открытой демонстрацией людей наподобие тех, что размахивали флагами перед входом. Неприятностей будет куда как больше. И администрация это знает. Директор даже принес извинения за недосмотр с указателями и пообещал наложить взыскание на виновника. Они пугаются при малейшем намеке на скандал.