Текст книги "Секрет ее счастья"
Автор книги: Клаудиа Дэйн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц)
В этом-то все и дело.
Глава 4
Луиза, осуществив свой план, отправилась с Хоксуортом в отцовский дом со всей невинностью женщины, ходившей по магазинам, чтобы развлечься, и вернувшейся домой еще более скучающей, чем была. Она прекрасно сыграла это. Так что никто ничего и не заметил.
Как доложил Андерсон, дворецкий, ее тетя Мэри, леди Джордан, отдыхала. Ее отец, маркиз Мелверли, ушел – наверняка к какому-нибудь приятелю или одной из любовниц на Джордж-стрит. Конечно, будучи невинной и незамужней дочерью маркиза, она не должна была знать о таких вещах. Однако ее отец не скрывал обыкновения иметь парочку, любовниц. Вряд ли Луиза могла не знать того, о чем знали все.
Единственной, кто, как всегда, был дома, оказалась младшая сестра Луизы Элинор. Не было никакого смысла разыгрывать перед ней спектакль. Она была самым искушенным циником из всех известных Луизе, включая даже Генри Блейксли. Имея Мелверли в роли отца, сам Бог велел быть циником.
Элинор устроилась в библиотеке, сразу налево из передней. Просторное помещение, самое большое в доме, удачно выходило окнами на запад и было освещено большую часть дня. Но ее интересовал отнюдь не свет, а книги. Полка к полке прекрасно переплетенных и наискучнейших книг. Луиза не понимала, как Элинор выносила окружение необъятного количества материала для чтения самого занудного характера. Вот, например, там была целая полка, посвященная классической архитектуре. Луиза знала, что Мелверли выбирает книги по коробке и симпатичному корешку. Классическая архитектура волновала его не больше, чем ее, то есть вообще не волновала.
– Как дела у лорда Даттона? – спросила Элинор из своего уголка.
Она, как обычно, зарылась на диване в полинялых шелковых подушках, держа на коленях книгу.
– Я не видела лорда Даттона, – сказала Луиза, плюхнувшись на другой конец дивана и снимая шляпку.
– Его не оказалось в парке?
– Вряд ли я могу об этом знать, поскольку меня там не было.
– И на Бонд-стрит?
– Я не ходила на Бонд-стрит.
Элинор отложила книгу и пристально посмотрела на Луизу.
– А что на это сказал лорд Генри Блейксли? Разве это не его обязанность – выслеживать лорда Даттона для тебя? Стоит подыскать другую ищейку, Луиза, если он ни на что не способен.
– Не неси чушь, Элинор! – выпалила Луиза. – Никакая он не ищейка.
– Неужели?
– Именно.
– А чем ты занималась, Луиза?
– Я была в гостях у... у друга.
– У друга? – переспросила Элинор, подгибая под себя ноги. – У друга – мужчины? Не говори мне, что ты была одна. А где Амелия?
– Естественно, я не навещаю мужчин, – огрызнулась Луиза. – С Амелией или без, я никогда бы не стала совершать такие вызывающие поступки.
– Но ты ведь ходила без Амелии.
– Она была занята.
В ответ на это злостное увиливание Элинор только повела темно-рыжей бровью.
– Ты ведь ходила в гости не к лорду Даттону, верно? – уточнила Элинор.
– Конечно, нет! И я тебе уже говорила, – ответила Луиза, – я не видела лорда Даттона сегодня.
– Но это не значит, что ты не могла зайти к нему, – констатировала Элинор, снова погружаясь в чтение. – Ты могла заглянуть к нему, но не застать дома. А потом, если ты решила сглупить, ты должна была пойти по Сент-Джеймс-стрит в надежде встретить его.
–Я бы никогда не стала заниматься такой ерундой! – воскликнула Луиза. – Что за чепуху ты там читаешь, что тебе в голову приходят такие невежественные и глупые идеи!
– Шекспира, – бросила Элинор, – но я черпаю свои идеи не у него. Ты могла пойти вдоль Гайд-парка, предполагая, что он как раз будет проезжать там верхом, но, поняв, что и на этот раз промахнулась, ты, должно быть, прошла по Парк-лейн к Аппер-Брук-стрит и постучалась в дверь Далби.
Луиза вскочила, сжав руки в кулачки в порыве бешенства и досады. Однако Элинор, казалось, вовсе не испугалась, что, собственно, было еще более досадно; ее невозможно было напугать. Самая неподходящая и раздражающая черта характера для младшей сестры. Из чего Луиза сделала вывод, что младшие сестры должны бы испытывать благоговейный страх перед своими старшими.
– Ты следила за нами?! – прошипела Луиза, констатируя очевидное.
– И какая это была восхитительная погоня!
Элинор вся светилась от удовольствия.
– Одна?
Если Элинор бродила по Лондону без эскорта в нежном шестнадцатилетнем возрасте, тетя Мэри никогда этого не простит. Что об этом думал отец, было не важно.
Хотя сомнительно, чтобы он вообще об этом знал. Пусть занимается своей любовницей, а дочери займутся собой сами.
– Конечно, нет, – сказала Элинор. – Я же не дурочка. Я была с Амелией и двумя лакеями. Она, понятное дело, поначалу упиралась, но когда я сказала, что, все равно так или иначе сделаю то, что задумала, бедняжка, думаю, была просто вынуждена сопровождать меня.
– У нее не было выбора, – сердито сказала Луиза, садясь рядом с Элинор. Точнее сказать, пристроившись рядышком. Было очевидно, что она ничего не могла утаить от Элинор. – Не знаю, откуда тебе вдруг приходят такие мысли, дорогая, носиться по Лондону, шпионя за своей единственной сестрой.
– Наверное, все-таки я частично черпаю идеи у Шекспира, – сказала Элинор. – В его комедиях очень много такой беготни. Что-то вроде развлечения...
– Убеждена, что тебя слежка не слишком развлекла.
– Отчего же? – улыбнулась Элинор. – Следить за тобой очень забавно, только Амелия вряд ли со мной согласится. Она была несказанно поражена, когда ты продефилировала по Сент-Джеймс-стрит. По ее словам, для женщины нет более надежного способа погубить свою репутацию. Конечно, это было еще до того, как ты пошла к леди Далби. Что ты там делала, Луиза? Ты запятнала свою репутацию?
– Едва ли, – сказала Луиза, подгибая ноги и устраиваясь на подлокотнике. – Если все пойдет как надо, это будет моя победа.
– Правда? – Элинор приподняла голову и снова отложила книгу. – Что случилось? Лорд Даттон был там?
– Нет, его не было. Представь себе, Элинор, не все вращается вокруг лорда Даттона.
На что Элинор, чертенок, только засмеялась.
Да уж, пожалуй, этот смех лучше всего выразил ее мысли.
– Над чем это мы смеемся? – спросила Амелия, входя в библиотеку.
Леди Амелия Кавершем, единственная дочь герцога Олдрета и единственная сестра маркиза Хоксуорта, была кузиной Луизы и Элинор по линии тетушки Мэри. Мэри была старшая из трех девушек, которые, по преданию, пленили Лондон двадцать пять лет назад.
Марта, мать Амелии, самостоятельно обзавелась герцогом, который стал отцом Амелии. Маргарет лишь немного ей уступила, обзаведясь маркизом Мелверли. Но, разумеется, это были только слухи. А на деле Луиза знала, что Маргарет порядочно проиграла, будучи оседланной Мелверли.
И Маргарет, и Марта умерли, оставив своих детей на попечение не слишком прилежных отцов, которые предоставили их воспитание Мэри, своей сестре. Мэри, по ее же словам, вышла замуж по любви. Брак оказался неудачным. Простой барон, умерший десять лет назад, не оставил Мэри ни детей, ни наследства. Женитьба по любви была не самой лучшей затеей тетушки Мэри. Луиза рассчитывала на более удачную партию, планируя выйти за лорда Даттона. Брак по любви возможен, лишь когда речь идет о стоящем человеке. А лорд Даттон был то, что надо. Он был маркиз, а не просто барон, – одно это уже делало его человеком высоких достоинств.
Тем не менее, Элинор не могла согласиться с таким подходом. Она любила читать Шекспира, и кто знает, где он взял свои странные представления о любви и женитьбе. Амелия же, напротив, была солидарна с Луизой. Она очень трезво смотрела на все, что называют романтикой. Луизе это даже нравилось в ней.
А еще ей нравилось, что Амелии был абсолютно безразличен лорд Даттон. Трудно представить себе более приятную компаньонку.
– Мы смеемся, потому что Луиза только что заявила, что не все вращается вокруг лорда Даттона, – хихикнула Элинор.
– Это после того, что сегодня произошло? – сказала Амелия, садясь на красиво обитый стул и распрямляя уставшие ноги. – Немыслимо, Луиза. Расскажи-ка мне все по порядку. О чем вы говорили с леди Далби? Лорд Даттон был там?
– Нет, его не было, и я вовсе этого и не ждала, – немного привирая, сказала Луиза.
Ничего страшного, если бы оказалось, что он там был, поскольку она действительно не ожидала его встретить. Поэтому Луизе совершенно не понравилось мнение, что она пошла к Далби в поисках Даттона. Это был деликатный вопрос, но в тех отношениях, которые у нее уже сложились с Даттоном, такие тонкости становились мучительно важными.
– Должна признаться, мне кажется, все к лучшему, – сказала Амелия, проводя рукой по золотистым волосам. – Чересчур вызывающе уже одно то, что ты пошла к леди Далби без сопровождения. Было бы вдвое хуже, если бы ты оказалась там с лордом Даттоном.
– Это было ничуть не вызывающе, – сказала Луиза. – Кроме того, я и раньше бывала у леди Далби.
– Да, но всегда или с наставницей, или с эскортом, и только когда она устраивала вечера. Примчаться к ней домой при свете бела дня... ну, ты должна знать, я пыталась остановить тебя или хотя бы пойти вместе с тобой, но Элинор мне не дала.
Луиза приподняла свои рыжеватые брови, удивленно взглянув на сестру.
– Мне казалось, что тебе стоило зайти к ней, – пояснила Элинор, пожимая плечами, – то есть к леди Далби. Говорят, она смыслит в этих делах, хотя и безнравственна. Но по-моему, ничего такого нет в том, чтобы быть одновременно и умной, и безнравственной. Опираясь на то, что я читала, могу уверить вас: более неправдоподобно обладать только одним из этих качеств.
– Что за нелепость, Элинор? – выпалила Луиза. – Разумеется, можно быть и умным, и благочестивым!
– Это номер три, – несгибаемо противоречила Элинор. – И не вздумай приводить мне в пример лорда Даттона, я точно знаю, что он нечестив, как самый отъявленный распутник, хотя и не уверена, что он хоть чуточку умен.
В воздухе повисла сосредоточенная тишина, каждая из собеседниц пыталась вспомнить кого-нибудь одновременно и благочестивого, и умного, и наконец Амелия сказала:
– Несомненно только одно: Даттон неоспоримо умен по части уклонения.
– От Луизы? – чирикнула Элинор.
– От брака, – уточнила Амелия. В ее глазах при этом не было ни малейшего намека на насмешку. Луиза высоко ценила ее неспособность злорадствовать, что не часто встречается среди отпрысков титулованных особ. – Ну, так что же произошло у леди Далби? Она приняла тебя?
– Конечно, – сказала Луиза, хотя, по правде говоря, ей стоило нервов постучать в дверь леди Далби. Невозможно было предугадать, чем ответит София. Уж ей-то злорадства не занимать. – Мы мило побеседовали. С визитом явились лорд Пенрит и Руан и вся мужская часть семьи Софии.
Книга выпала из рук Элинор и, ударив ее по ноге, упала на пол. Рот Амелии чуть приоткрылся, она перестала моргать. В общем, вполне предсказуемая реакция.
– Лорд Пенрит? – вымолвила, наконец, Амелия.
– Что значит «мужская часть ее семьи»? – подхватила за Амелией Элинор. – Есть еще кто-то, кроме графа Далби?
– Еще как есть, – горделиво ответила Луиза.
– А у лорда Пенрита правда зеленые глаза? Ты разговаривала с ним? У него правда такой голос, как говорят? – наседала Амелия.
– Какая тебе разница, Амелия? Он не из герцогского рода! – отрезала Элинор. – Лучше расскажи про семейство Софии.
– У него очень зеленые глаза, – ответила Луиза Амелии. – А голос… такой... такой...
– Какой? – прошептала Амелия.
– Именно такой, – сказала на выдохе Луиза.
– Ничего себе! – восхитилась Амелия, вставая и обходя стул.
Она немного покраснела. Лорд Пенрит стоил здорового румянца. Луиза сама могла покраснеть, когда увидела его в первый раз; но она точно знала, что не вспыхнет при следующей встрече. Наверняка.
– Ты так же засмущалась при виде его? – шутливо сказала Элинор, подняв тонкие брови.
– Не имею привычки, – сказала Луиза, отгоняя умысли о потрясающих зеленых глазах Пенрита и его опасном голосе в самый укромный уголок памяти, где им и полагалось храниться. Только Даттон мог вогнать ее в краску. Как мог сделать это Пенрит, было загадкой. – Рассказывать про семью Софии или нет?
– Ну конечно, – сказала Элинор. – У нее есть дети, Кэролайн и Далби. Кстати, у него есть какое-нибудь имя, кроме Далби?
– Маркем, по-моему, – вставила Амелия, поудобнее устраиваясь на стуле. Она снова вернула своему лицу безупречный тон слоновой кости. – Тетя Мэри говорит, его называют так с детства.
Луиза воздержалась от упоминания, что сын Софии до сих пор вел себя как мальчишка. Учитывая, что она беззаветно любила Даттона, ей не понадобилось присматриваться к другим мужчинам, однако удержаться не было никакой возможности. А ведь это абсолютно неприемлемо. Луиза не могла взять в толк, что с ней такое. Возможно, сказывается время, проведенное в обществе Софии. Вот доказательство того, насколько нечестивое влияние является заразительным. Она ни разу не взглянула ни на одного мужчину, с тех пор как встретила Даттона. Теперь, казалось, она не могла оторвать от них взгляд. Отвратительно.
– Ну, так давай расскажи нам о ее семье.
Элинор приготовилась слушать, положив подбородок на свои тонкие руки. Ее глаза озорно и жадно поблескивали.
– Они, – с расстановкой сказала Луиза, – индейцы.
– Из Америки? – трепетно спросила Амелия, на что Луиза закивала с улыбкой.
– Правда? – мечтательно произнесла Элинор, закатывая глаза, затем внезапно перевела взгляд на Луизу и, вскочив с дивана, выпалила: – Я должна с ними увидеться! Сколько их? Они все мужчины? Они все – взрослые мужчины? Где моя шаль? Луиза, помоги мне найти шаль! Амелия, я не брала ее с собой, когда мы гуляли?
– Ты не сделаешь этого, – сказала Луиза, зная, что уж Элинор на это способна.
Луиза любила чуть-чуть поддразнивать сестру, не видя в том греха. В самом деле, трудно ожидать, что на шестнадцатилетнюю, хорошо воспитанную юную леди можно подействовать историями о диких индейцах из Америки. В Джордже Грее, в частности, всего-то и было, что его неотесанность и ямочка на щеке.
– Они действительно... дикари? – мечтательно опросила Амелия.
Элинор переворачивала подушки и книги, рьяно ища свою шаль, но вдруг остановилась, глядя на Луизу.
– Это так, да? – спросила она, выдохнув. – Дикие, грубые и...
– Именно, – прервала ее Луиза, ловко вытягивая ногой шаль из-под этажерки, – кровное родство с Софией Далби.
Произнесено это было с осуждением, оставленным без внимания.
– Кровное родство, – повторила Амелия. – Это многое объясняет в леди Далби, не так ли?
– Они, должно быть, очень бескультурны и очень безнравственны, раз являются ее родственниками, – сказала Элинор, несдержанно сверкая глазами. Все шло не так, как хотелось бы Луизе. Собственно, как всегда. – Но почему ты уверена, что они состоят именно в кровном родстве? – не успокаивалась она. – Может быть, они родственники по браку.
– Или еще как-нибудь, – слегка пренебрежительно бросила Амелия.
Луиза лишь пожала плечами в ответ задыхающейся от возбуждения Элинор.
– Как бы там ни было, все очень похожи, особенно Маркем и Джон Младший.
– Джон Младший? – спросила Элинор. – Звучит династически. Но хватит уже перемывать кости, расскажи лучше побольше о том, как побывала у леди Далби, и о ней самой. Поподробней, Луиза. Будь добра, постарайся хотя бы на минутку выкинуть Даттона из готовы.
Собственно говоря, она прикинула, что не думала о Даттоне вот уже целых пять минут. Обсуждение всех этих ничего не значащих мужчин, собравшихся в Белой гостиной леди Далби, полностью отвлекло ее.
И она начала свой рассказ, представляя воображению сестер достаточно стремительное развитие событий и описывая мужчин, появившихся в гостиной. Затем Луиза упомянула, что ей сегодня непременно нужно присутствовать на ужине в доме герцога Хайда, ни словом не обмолвившись, что действует по плану леди Далби. Мягко характерная и приятная Амелия, когда речь зашла о приглашении в герцогскую резиденцию, позволила себе откровенные грубости. Ей пришлось абсолютно не по душе, что кто-то без ее ведома втягивает ее в этот спектакль. По крайней мере, София отвела ей не последнюю роль.
Ну, скажем, Луиза рассудила, что в данном случае лучше довериться Софии. Но конечно, только в некоторой степени. Кроме того, она собиралась побывать на этом ужине еще до разговора с леди Далби. И София никак не могла повлиять на принятие решения.
Луиза была в этом почти уверена.
– Разумеется, она не отчитывалась передо мной, как случилось, что ее брат – индеец, – сказала она, надеясь этим и закончить.
– Как занимательно! – восхитилась Элинор. – Как ты думаешь, мне удастся встретить одного-двух из них, если я буду околачиваться возле Далби-Хауса? Мне кажется, нет ничего зазорного, если я случайно наткнусь на кого-нибудь из этих индейцев.
– Не вздумай так опускаться! – воскликнула Луиза.
Хватило уже того, что она околачивалась возле дома Софии Далби, одержимая Даттоном и жемчугами. Она не могла допустить, чтобы и ее сестра принесла себя в жертву ради такой низости. Хотя, судя по лицу Элинор, она вовсе не считала это жертвой.
– А они будут сегодня вечером в доме Хайдов? – спросила Амелия. – Я бы изучила их получше.
Луиза встрепенулась.
– Не думаю, что они нуждаются в изучении. Хотя вполне вероятно, что Джордж будет не против. Как бы то ни было, я не веду список странных родственников леди Далби.
– Жаль! – с досадой прищелкнула языком Элинор. – Думаю, сумела бы разузнать больше, чем ты, доведись мне целый день провести в доме леди Далби.
– Вот уж сомневаюсь, – чопорно сказала Луиза, аккуратно почесывая правую бровь.
– Вообще, если бы у меня были хоть какие-нибудь деньги, я бы поспорила, что даже в обществе этих неописуемо интересных людей ты только и говорила о своем Даттоне, – продолжала Элинор, отпустив неуместный смешок.
– Если бы у тебя были деньги, ты бы их непременно проспорила, – сказала Луиза, энергичнее затеребив свою бровь. – Я вообще не говорила о лорде Даттоне. Мы обсуждали исключительно мои жемчуга и способ их вернуть.
– Полагаю, это случайное совпадение, что они сейчас у лорда Даттона и, следовательно, принадлежат ему, – сказала Элинор.
– Но ненадолго, – уточнила Луиза.
– А леди Далби посоветовала тебе, как их вернуть? – спросила Амелия.
– Не то чтобы... – сказала Луиза, поднимаясь.
В самом деле, разговор зашел уже слишком далеко, и ей не хотелось продолжать его.
– Тогда ты и впрямь напрасно потеряла время, Луиза, – сказала Элинор. – Только подумать, как ты расточительно отнеслась к возможности провести время среди таких чудесных людей...
– В них нет совсем ничего чудесного! – отрезала Луиза.
– В этом, – сказала Элинор, – я хочу убедиться сама.
– И я, – добавила Амелия, обращаясь к Луизе, расхаживающей по библиотеке.
Нужно отметить, что это досадный недостаток всех женщин: они склонны терять из виду нужных мужчин, стоит только неподходящим мужчинам показаться на горизонте. Луиза совершенно заслуженно гордилась тем, что смогла преодолеть подобную тенденцию.
– Но признайся, Луиза, ведь леди Далби дала тебе совет, – мягко сказала Амелия, с чрезмерной пытливостью глядя на Луизу.
– Совет, как добиться лорда Даттона, – дополнила Элинор, присоединяясь к Амелии. Это было довольно неприятно.
– Что за глупости? – отпиралась Луиза. – Она только подсказала мне, как вернуть мои жемчуга.
– София наверняка в этом разбирается, – умудрено кивая рыжей головой, сказала Элинор.
– Твой жемчуг у лорда Даттона, – задорно улыбаясь, добавила Амелия.
– Это еще не факт! – огрызнулась Луиза. В самом деле, достаточно того, что все и так уже знали о ее погоне за лордом Даттоном; не хватало ей еще терпеть насмешки в своей собственной семье. – Может, у Мелверли и было право продавать мои жемчуга, но не было необходимости. Мне они нужны во что бы то ни стало. Они – мои, и я верну их любым способом.
– Даже если тебе придется напасть на Даттона в темном переулке? – посмеивалась Амелия.
– По-моему, она бы не отказалась от такого варианта, – сказала Элинор.
Никто с такой легкостью, как Элинор, не мог вывести Луизу из себя. Даже леди Далби. А это, пожалуй, о чем-то говорит.
Глава 5
Маркиз Даттон сидел в тихом углу Белой гостиной, погруженный в раздумья. Кэролайн, немного взбалмошная, но прекрасная, была благополучно обручена с Эшдоном. Почему она выбрала этого мрачного типа, постоянно хандрящего, было выше его понимания, но он не обсуждал этого ни с кем из мужчин. Ему больше нравилось делиться своими размышлениями, да и вниманием, с женщинами.
Затем его мысли перешли к далекой и желанной Энн Уоррен. Она не переставала удивлять. Поначалу сюрпризы были приятными, но когда их стало слишком много – стали надоедать. Он пришел к выводу, что Энн Уоррен скучна.
И все же, сам не зная почему, он продолжал о ней думать.
Ему определенно не нужна была жена, по крайней мере, в настоящее время. Да Энн вовсе и не подходила для этой роли, будучи дочерью некой дамы полусвета.
Несмотря на то что ее приняли и она находилась теперь под протекцией графини Далби, легендарной экс-куртизанки, Энн не обладала прагматичным чутьем своей покровительницы. Насколько он видел, по крайней мере. Но далеко ли упало это яблочко от яблони?
Подобные размышления, опасно балансировавшие а грани навязчивой идеи, однажды спровоцировали его поцеловать Энн в уединении в Белой гостиной Софии. Все шло тогда не по плану, хотя нельзя сказать, чтобы он тщательно что-то планировал. Но с другими женщинами было иначе: горячий взгляд, страстный поцелуй – и их рассудок мутнел, готовый поддаться любым его желаниям. С Энн этот номер не прошел. Он обольстительно нашептывал, решительно целовал ее и ждал, что она растает в его объятиях.
Но она не растаяла. Более того, Энн объявила помолвку с лордом Ставертоном, старым, морщинистым, косоглазым джентльменом, при деньгах, с неплохим поместьем. На следующий же день.
Было сложно оставаться равнодушным к таким происшествиям, особенно когда они касаются любовного терзания.
Он целовался с ней. Он демонстрировал ей живейший интерес. Она выбрала другого.
Да, очень трудно забыть.
Конечно, Даттон не предлагал Энн руку и сердце, никоим образом, но она и не ждала этого. Кем она была? Дочь какой-то кокотки и вдова никому не известного героя, павшего в никому не известной битве.
Нет, свадьбы не было в этом меню. И, как оказалось, его в нем не было тоже.
Досадно.
– Жемчуга леди Луизы, наверное, как следует оттягивают ваш карман.
Даттон вдохнул и поднял глаза на лорда Генри Блейксли, чей взгляд светился саркастической усмешкой. Весьма неприветливо.
– Где уж там, – отвечал Даттон, пьяно растягивая слова.
Губы Блейксли змеились в улыбке.
– Нет? А говорят, когда Кэро отказалась от ваших жемчугов в пользу Эшдона, вы не поленились презентовать их миссис Уоррен. Правда, и она их отвергла. Тот еще вечерок, если мужчине не удается избавиться от собственных драгоценностей.
– В обоих случаях дамы уже были помолвлены.
– Да, они тоже выдвинули эту версию, – согласился Блейксли, садясь в кресло и изъявляя желание выпить.
Совсем неприятно.
– Видимо, от вашего жемчуга тоже отказались, – сделал вывод Даттон.
Блейксли пожал плечами:
– Этого следовало ожидать. Кэро была поглощена охотой на Эшдона еще с тех пор, как начала строить ему глазки. Мой жемчуг был не больше, чем попыткой.
Даттон выпрямился и обеими руками убрал волосы от лица.
– Вы позволили обращаться с собой как с пешкой в этих брачных играх?
– Меня это не очень волнует, покуда мне не поставили мат. Кроме того, все очень занятно. Вряд ли можно считать пешкой того, кто наперед знает игру и свою роль в ней.
Дальше не стоило обсуждать, так как все было понятно. Даттон оказался мастерски разыгран Кэролайн. А следовательно, и Софией. И не он единственный в Лондоне. Но чести это не делало.
София использовала его как приманку для мужа своей дочери. Как ей это удалось, Блейксли не знал. Он сам принял решение помочь Эшдону обзавестись нитью жемчуга, точно так же как и приберечь ее для своих целей, первой из которых было подарить жемчуг Кэролайн в Хайд-Хаусе. Как София склонила его сделать это по собственному желанию, было непостижимо. Но результаты говорили сами за себя. Блейксли даже пытался подарить жемчуга Энн Уоррен. Но она не приняла их.
В целом женщины полны странностей. Они милы и занимательны, но поодиночке. Это лучшее, что о них можно сказать.
– Идея с жемчугом принадлежала мне, – сухо отозвался Даттон.
– А как же иначе, – отозвался Блейксли с сарказмом. У Блейксли была невыносимая привычка превращать все в сарказм. – Вы решились продать лошадь, чтобы выкупить у Мелверли жемчужное ожерелье, а потом решили, что будет достаточно просто подарить его Кэролайн Тревельян. Когда же у вас созрел такой план? Месяц назад? Неделю? Или в тот день, когда Кэролайн понадобилось жемчужное ожерелье?
Блейксли расплылся в улыбке.
Но Даттон был не настолько пьян, чтобы тоже не найти повода посмеяться – ведь у Блейксли имелись больные места:
– А вы подарили Кэро свое собственное жемчужное ожерелье на глазах у Луизы Керкленд. Счастливое совпадение, я полагаю?
Блейксли перестал улыбаться. Великолепно. Только слепой мог не заметить, что он бегал повсюду за Луизой Керкленд, как хорошо натасканная собака.
– Насколько я помню, в этой Желтой гостиной было много людей, – сказал Блейксли, – именно так.
– Да? Вы с Софией решили соблазнить ее дочь на глазах у всех? Как странно!
– Я и не пытаюсь понять, как устроен женский разум, но, по-моему, результат неоспорим, Кэро вышла замуж за Эшдона. Все ведь затевалось ради этого.
– Разве? – спросил Даттон.
– Определенно, – решительно заверил Блейксли, делая большой глоток.
Даттон тоже сделал большой глоток, соперничая с ним. Блейксли, наблюдая за Даттоном поверх кромки стакана, продолжал пить виски, пока оба они не опустошили бокалы. Нелепое, однако увлекательное соревнование.
Мысли Даттона снова вернулись к Энн Уоррен. Они во что-то играли, и он проиграл. Малоутешительный вывод.
– Чего же вы хотите, Блейксли? – раздраженно спросил Даттон.
Хорошенькое личико Энн Уоррен то и дело всплывало среди его мыслей, качающихся в море виски.
– Ничего особенного, – сказал Блейксли, вновь наполняя бокалы. – Мне просто было любопытно, что же вы теперь собираетесь делать. Теперь, когда вы продали такую знатную лошадь и обзавелись прекрасным жемчугом вместо нее.
– Я мог бы его продать, хотя он достаточно мелкий. Однажды, когда я женюсь, я смогу подарить его жене. Превосходный подарок, – заметил Даттон. – Но все же лучше продать, – решил он, изучая насмешливое лицо Блейксли сквозь бокал.
Даттон сделал глоток. Блейксли сделал глоток. Они замерли, не сводя друг с друга глаз.
– Да, хорошо бы, – сказал Блейксли.
– Я бы взбесил этим Луизу, мне кажется, ведь она вроде бы считает жемчуг своей собственностью и наверняка хотела бы вернуть его себе, как вы считаете?
– Понятия не имею.
Смешное утверждение, и они оба понимали это. Генри Блейксли завел привычку угадывать каждую мысль в хорошенькой рыжей головке Луизы Керкленд, не потому что в этом была какая-то польза для него, а потому что все ее мысли были направлены строго на Даттона. Как бы замечательны ни были ее хорошо обутые ножки, они не умели заметать за собой следы.
– Вы могли бы купить их у меня, – предложил Даттон, глубже погружаясь в свое кресло.
– Даттон, – протянул Блейксли, – как вы могли забыть? У меня сейчас тоже есть очень неплохое жемчужное ожерелье, которое станет подарком для моей будущей жены в один прекрасный день. Вряд ли мне нужно второе, и скорее всего вряд ли мне нужна жена, которая потребует два ожерелья.
– Серьезно? – сказал Даттон, а затем сделал большой глоток.
Блейксли только посмотрел на него, не притронувшись к своему виски. Даттон одержал победу в этом соревновании по пьянству, хотя и не предполагал, какой за это полагается приз. Ему было все равно; эта победа ничего не стоила по сравнению с той, по сути, единственной победой, которая его волновала.
Снова всплыла мысль об Энн Уоррен. Он проиграл, пытаясь обольстить ее, и не мог с этим смириться.
Блейксли, вытянувший длинные ноги в кресле напротив него и удобно скрестивший их, заставлял свои слегка запьяневшие мысли покачиваться между Луизой, жемчугом и женщинами в целом. Даттон соперничал с Энн Уоррен, женщиной, которая не ответила на его поцелуй и даже не проявила к нему ничего, кроме холодной любезности, а также наскоро помолвилась с ровесником королевства.
Смешно. Все это просто смешно. Он знал, что Энн хочет только его, и, более того, она понимала, что он это знает.
Женщины в самом деле не способны хитрить, уж тем более хранить тайны. Пожалуй, все их желания четко написаны на их прекрасных личиках. Это помогает в них влюбляться, из этого можно извлечь пользу.
Взять, например, Луизу Керкленд... что ж, фактически он мог взять ее в любой момент. Едва ли этим мог похвастать бедный Блейксли. Даттон усмехнулся и, улыбаясь, закрыл глаза.
– Что-нибудь интересное? – обходительно спросил Блейксли.
Хотя Даттон и нализался чуть сильнее, чем обычно позволял себе в это время суток, он был еще не настолько навеселе, чтобы опуститься до вульгарного обсуждения леди Луизы.
– Мне просто стало любопытно, какие расстояния способна преодолеть Луиза Керкленд ради своих жемчугов. Она не из тех, кто останавливается на полпути, так ведь?
Блейксли, сделав наигранно невозмутимое лицо, ничего не ответил.
– У меня есть шанс интересно провести время. Я всегда нахожу, чем занять себя, когда приезжаю в город, – сказал Даттон.
– Вы хотели сказать «кем занять себя»? – переспросил Блейксли.
– Собственно, так и есть, – сказал Даттон с легкой улыбкой, глядя на Блейксли поверх вновь опустошенного бокала. – Кем.
Блейксли придвинулся и налил виски. Явная попытка напоить его, но в самом деле это было прекрасное виски. Даттон как следует отхлебнул. Блейксли смочил губы и смотрел на него, как ястреб на змею. Впрочем, разве он похож на змею?
Даттон поставил свою выпивку на край стола. Он поймал себя на мысли, что ему стало гораздо веселее, чем прежде.
В следующий момент он решил, что ему все нипочем.
– Итак, вместе с жемчугом Мелверли вы получаете все шансы незабываемо провести время, – сказал Даттон.
– Я не нуждаюсь в помощи, чтобы найти себе занятие, – тихо ответил Блейксли, его ледяные голубые глаза сверкали при свечах.
Но Даттону было все равно, как выглядели глаза Блейксли при свечах. Он взял бокал и выпил еще виски. Его поведение становилось все более развязным с каждым глотком. Вызывающее поведение было самым подходящим и надежным. Странно, как он раньше до этого не додумался.
– Но возможно, небольшая помощь с леди Луизой вам не повредила бы, – сказал Даттон.
