Текст книги "Секрет ее счастья"
Автор книги: Клаудиа Дэйн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц)
– Определенно, – сказала София, чуть усмехнувшись.
– Вы имеете в виду брачный контракт? – предположил Далби.
– Разумеется, – снисходительно ответила София, глядя на сына. – А что же еще?
– Вот уж воистину, что же еще, – сказал Джон, бросив на сестру выразительный взгляд.
Джон Грей одним взглядом умел заставить трепетать любого. Необузданный брат Софии производил впечатление человека, готового убить за понюшку табаку. А если сестра – куртизанка, то жизнь подбросит случай свести с кем-нибудь счеты. Странно только, что слухов о бесчисленном количестве павших от его руки во времена, когда София была, что называется, в деле, не поступало. Похоже, мистер Грей все это время пребывал в Америке, раз Луиза до сих пор не слышала о нем.
Но почему? И что привело его теперь в Англию?
Все это безумно интересно, вот только к лорду Даттону не имеет никакого отношения. Отсюда следует, что не стоит отвлекаться на детали и подробности из семейной жизни Софии.
– Давайте поговорим о чем-нибудь таком, что не вызовет между нами разногласий, – нежно проворковала София. – Вот, например, об этой золотой роскоши волос леди Луизы. Такого чуда я лет двадцать не видела. С этим никто не поспорит, даже ты, Маркем.
Луизе так сильно захотелось коснуться волос, тех самых, рыжих, за которые отец так невзлюбил ее. Она откатила ему той же монетой. София, с ее чутьем уколола в самое уязвимое место.
Ну, так что ж!
Луиза дерзко вздернула подбородок, а ее руки продолжали спокойно лежать на коленях.
– Двадцать? – переспросил лорд Руан, бросив на Луизу быстрый взгляд, который очень трудно было принять за случайный.
– По скромным оценкам, – усмехнулась София. – Яркость и блеск – вот что я ценю. Это много говорит и самой девушке, скажу я вам.
Все мужчины, а их было семеро (Фредерикса она в счет не принимала), дружно уставились на Луизу, рассматривая ее волосы. Что за бесцеремонность! Вот так и бывает с теми, кто решается прийти в дом, пользующийся сомнительной славой, без сопровождения компаньонки. Или даже нечто более непристойное. О том, что кузина Амелия могла сказать, если бы узнала о подобном поступке, не хотелось даже думать. А стоит ли вообще рассказывать Амелии?
– Надеюсь, – откликнулся Джордж хрипловатым приглушенным голосом, который эхом отразился от него и дошел до каждого, кто был в комнате.
– Уверена, Джордж, вы уже готовы влюбиться. Но осторожнее! Англичанки с такой яркой внешностью обладают таким же ярким темпераментом.
– Хорошо, – сказал Джордж, демонстративно игнорируя неодобрительный взгляд и ворчание отца.
– И все же, дорогой, – сказала София, – я вижу, вы не понимаете главного. При случае обладательница этих огненных волос, свившихся на ее голове, как языки пламени, может сильно обжечь.
Джордж кивнул, усмехнувшись весело и дерзко, обнаружив при этом очаровательную ямочку на щеке и мягко повторив:
– Хорошо.
Кончено. Впредь она зарекается являться к леди Далби без компаньонки. Некоторые моменты были слишком низки, чтобы их вытерпеть. Луиза почувствовала, будто пол сам начинает двигаться под ее ногами. Это было какое-то незнакомое и неприятное ощущение.
– Боже мой, – залепетала София. – Леди Луиза, мне кажется, у вас появился поклонник.
Да, но ведь не тот, на которого Луиза рассчитывала. Не правда ли?
Глава 3
Луиза была уверена, что ей удалось не выдать своих чувств. Однако поход без компаньонки в салон леди Далби, пользующийся сомнительной репутацией, был затеян не ради знакомства с мужчинами Софии. Вот уж нет. Луиза пришла с целью обсудить средства и методы, необходимые, чтобы выручить ее жемчуга. Она и не заметила, как стала темой для неуместной беседы. Можно поспорить, что все эти бесстыдные взгляды нисколько не приблизили ее к Даттону и жемчугам. Она фыркнула с легким неодобрением, с холодным презрением расправила складки юбки и стала ждать от Софии действий в нужном направлении. Самым правильным в этой ситуации было выставить мужчин из салона.
Трудно объяснить, отчего Луиза ожидала, что бывшая куртизанка захочет лишиться естественного круга. А может, предполагался визит Даттона? Луиза чуть выгнула спину, чтобы приподнялась грудь, с очаровательной непринужденностью сложила руки и, не будучи ни в чем уверенной, с ожиданием и надеждой взглянула на леди Далби.
София с обидной легкостью прочла ожидание в ее взгляде.
Но тут, как уже случалось в этот полный событиями день, вошел Фредерикс с докладом. Наконец-то Даттон? Нет, снова не он, а ее кузен Хоксуорт, явившийся раньше назначенного срока, а с ним и лорд Генри Блейксли, умело сохранявший саркастическое выражение лица практически во всех житейских ситуациях. Если его сарказм в данный момент был призван наказать ее, то Блейксли явно потерпел неудачу.
Луиза была не из тех, кого можно подавить одним взглядом. Она и ребенком умела противостоять любому взгляду, что было явным преимуществом, если имеешь дело с Мелверли, ее собственным отцом. Он, сам того не ожидая, научил ее больше, чем это было принято, умению управлять мужчинами, особенно гордецами, склонными к сарказму.
Луиза потратила почти два года на погоню за Даттоном, а Блейксли все это время являлся ее лукавым партнером, хоть и не слишком полезным в подобном деле. К чему слишком большие усилия? Зато Блейксли, белокурый и расслабленный, пожалуй, слишком острый на язык, сопровождал ее в странствиях по гостиным в поисках неуловимого Даттона.
Он обладал совершенно особенном обаянием ума, каким-то удивительным и абсолютно неожиданным образом ему удавалось развеселить Луизу, как никому другому.
– Ну, разве это не очаровательно? – сказала София, обольстительно улыбаясь.
Луиза практически не обратила внимания на это, потому что София вообще взяла себе за правило делать все обольстительно. Она считала это несколько однообразным. А джентльмены, совершенно определенно, ее мнения не разделяли.
– Гостиная, полная интересных и опытных мужчин. Какой же восхитительный день получается. Вы согласны, леди Луиза?
Разве легко с этим согласиться, если среди них нет Даттона?
– Вы, как всегда, правы, леди Далби, – сказала Луиза самым что ни на есть приторным голосом.
Блейксли усмехнулся и одарил ее насмешливым взглядом. За два года он слишком хорошо ее изучил. Ясно, что это не пойдет ей на пользу.
– Лорд Хоксуорт, – продолжала София, управляя мужчинами, переполнившими ее салон, с невероятной легкостью и даже наслаждением, – как вышло, что мы до сих пор не встречались? Вы кажетесь мне восхитительным человеком редких достоинств.
Хоксуорт, этот плохо воспитанный мальчик, покраснел.
Тень усмешки мелькнула на выразительном лице Блейксли, но он тут же взял себя в руки.
Руан не позволил себе улыбнуться, лишь блеснул зелеными глазами.
Сын Софии остался серьезен.
– Он мало бывает в обществе, леди Далби, – сказала Луиза, позволив себе легкий сарказм. – Мой кузен больше занимается своим здоровьем, и требующиеся ему часы сна очень точно распределены.
– Как это мудро с вашей стороны, лорд Хоксуорт, – одобрительно поддержала София, пропустив колкость Луизы. – Я тоже стараюсь проводить как можно больше времени в постели.
При этих словах лорд Пенрит издал какой-то звук, напоминающий сдавленный кашель. Понятно, чем он поперхнулся.
Подобные намеки могут иметь далеко идущие последствия.
В этой затруднительной ситуации приход миссис Энн Уоррен оказался неплохим вариантом. Но Луизу он не обрадовал, а скорее обеспокоил. Все шло совсем не так, как задумывалось, да и чего следовало ожидать? Вошедшая в гостиную Энн Уоррен была в особой чести у Софии Далби. Эта молодая женщина, вдова морского офицера, являлась чем-то вроде компаньонки при дочери леди Далби Кэролайн. Теперь, когда Кэролайн вышла замуж и жила отдельно, можно было бы ожидать отставки Энн Уоррен.
Однако этого не произошло.
Какими-то необъяснимыми путями она оказалась помолвленной с лордом Ставертоном. Недостатками виконта были старость и косоглазие, зато его большое состояние являлось неоспоримым достоинством. Он был аристократом и большим другом Софии. Знакомы они были столько же, сколько она жила в Лондоне. Разумеется, все понимали, и в особенности Луиза, что София устроила помолвку Энн Уоррен и Ставертона. Не секрет, что он являлся одним из ее многочисленных покровителей в былые дни. Вот только как ей это удалось?
Если София чего-то хотела, она умела добиться своего – таково было общее мнение.
Из всех ее невероятных умений именно это было самым необходимым. Какая удача, что София вдруг решила помочь Луизе вернуть жемчуга, находящиеся у Даттона. Отсюда следовало, что нужно быть пообходительнее с Энн Уоррен для того, чтобы угодить Софии.
По крайней мере, попытаться быть вежливой. Луизу выводило из равновесия все, что так или иначе было связано с Энн Уоррен. Она, не без покровительства Софии, также претендовала на внимание лорда Даттона. Это не прибавляло спокойствия духа.
Да, конечно, но придется потерпеть.
– О, Энн, как вы вовремя, – обратилась София к входящей в гостиную даме.
Мужчины, вставшие ей навстречу, были представлены. При этом маркиз Пенрит задержал на миссис Уоррен свой взгляд чуть дольше дозволенного, впрочем, как и кузен Хоксуорт, а также и лорд Руан. Индейцы заулыбались как-то уж слишком широко, а лорд Далби даже позволил себе поцеловать ее в щечку. Блейксли оказался единственным из мужчин, не упавшим в обморок при виде этой, по сути, обыкновеннейшей Энн Уоррен. Он смотрел на Энн с кривой усмешкой, в глазах светилось злое веселье.
– Вы даже не представляете, как вовремя вы вернулись. Было бы жаль упустить такой случай. Все самые интересные люди Лондона собрались у меня в гостиной.
Было абсолютно очевидно, что София собиралась произнести «мужчины Лондона», но, вспомнив о Луизе, в последний момент внесла некоторые поправки, чтобы немного поберечь ее чувства. Ровно на столько, чтобы эта невысказанность заблагоухала в Белой гостиной как рыба с душком.
Блейксли, по своему обыкновению, посмеивался над ней.
Луиза, по своему обыкновению, проигнорировала это. Практики было много, и в этом искусстве она преуспела.
Энн, банальная и раздражающе хорошенькая, сказала:
– Прошу прощения, надеюсь, что не помешала, леди Далби. Я попросила слугу отнести ткани ко мне в комнату, пока...
– Ну что вы, Энн, – ответила София. – Пусть ткани несут сюда. Думаю, что джентльменам будет приятно помочь нам выбрать образцы для этой гостиной. Видите ли, я собираюсь ее переделать, – сказала София, обращаясь к рассеянным по гостиной мужчинам, – и с удовольствием учту мнение джентльменов в таком важном деле, как выбор цвета для моей любимой комнаты.
Какая скука! Неужели не ясно, что в любом возрасте мужчины с готовностью наблюдают только затем, что подразумевает драку или пальбу? Не только Луиза, а любая девочка лет с шести полностью отдавала себе в этом отчет.
Но в данном случае предложение поступило от Софии Далби. Мужская часть общества, похоже, полностью одобрила представившуюся возможность. Разумеется, Блейксли составил исключение. Он не выразил восторга, оставаясь невозмутимым. Следует заметить, что бы ни происходило вокруг, Блейксли имел привычку сохранять полную безмятежность. Луиза, по правде говоря, считала это свойство весьма успокаивающим.
– А как же белый? – спросил граф Далби. – Эта гостиная на протяжении многих лет была белой.
– Ну, какое-то время это было интересно, однако все удовольствия когда-нибудь надоедают, – сказала София, глядя в упор на лорда Руана. – Я люблю менять декорации.
Маркиз Руан смело встретил ее взгляд, и откровенная улыбка коснулась его губ. Это так шло ему, что Луиза, несмотря на то что все ее мысли были поглощены лордом Даттоном, ощутила сладкий трепет, всего лишь наблюдая за тем, как он смотрит на Софию.
Каково это, ощутить призывный, полный интереса взгляд Руана, если ты находишься в комнате, полной свидетелей? К сожалению, Даттон ни разу не проявлял к ней подобного интереса. Она могла сравнить, так как всегда внимательно относилась ко всему, что он делал или не делал.
То, чего он не делал, преобладало.
– А какой цвет вас интересует, леди Далби? – спросил Руан, приближаясь к Софии, в то время как лакей внес охапку дорогих материй разнообразных оттенков. Комната зашевелилась, формируя небольшие группы.
Блейксли воспользовался возможностью подойти к Луизе, тогда как Хоксуорт, этот трусишка, предпочел отойти от нее и приблизиться к Энн Уоррен, чего та не заметила.
– Какой цвет вас интригует больше, лорд Руан? – ответила София вопросом на вопрос.
– Мне всегда нравился синий.
– Боюсь, мы по-разному смотрим на вещи, – сказала София.
– У меня достаточно вкуса, чтобы выбрать какой-нибудь другой оттенок, – сказал Руан.
– Очень мило с вашей стороны, – пролепетала София, проведя рукой по красивому малиновому бархату. – Вы всегда так любезны, можно только удивляться, где вы этому научились.
– Возможно, еще ребенком, играя на коленях у матери? – спросил Руан, приподняв темную бровь.
– Вот-вот, на коленях, – сказала София, позволив себе лишь нотку юмора.
Луиза была уверена, что стала свидетелем чего-то, на что стоило обратить внимание, но она точно не знала, что с этим делать.
– Что это здесь происходит? – шепотом спросил Блейксли, пытаясь отвлечь ее внимание от полной намеков и двусмысленностей беседы Софии и Руана.
– Выбираем ткань, – сказала Луиза. – А что вы здесь делаете? Как вы встретились с Хоксуортом? Я думала, он у Прествиков.
– Именно там он и нашел меня.
– А что вы там делали? Случаем, не навещали ли вы Пенелопу? – слишком быстро откликнулась она.
Всем было известно о горячем желании Пенелопы выйти замуж. Блейксли мог заслуживать, да и заслуживал лучшего, чем Пенелопа Прествик.
– Почему бы и нет? Она довольно мила, – сказал Блейксли.
– Нисколько не сомневаюсь, что так оно и есть, – сказала Луиза. – Кроме того, она непременно выйдет замуж за первого, кто предложит. На вашем месте я была бы поосторожней.
– Почему? Я не собираюсь предлагать ей руку и сердце, и, полагаю, это взаимно.
Ответ, который ее полностью успокоил. Луизе слишком нравился Блейксли, чтобы увидеть, как его оседлала Пенелопа, которая, может, и была красива и богата, но едва ли являлась той девушкой, которую можно пожелать другу. А Блейксли был ее другом, хотя и странным. Он никогда не делал ей комплиментов, не льстил ей и не становился преданно на ее сторону в спорах. В самом деле, какой-то странный друг. Некоторые удивлялись, почему она его до сих пор терпит. Без сомнения, виной был ее мягкий характер.
– Приятно слышать, лорд Генри, – сказала она. – Вы мне слишком дороги, чтобы видеть этот мезальянс.
Лицо Блейксли изобразило что-то вроде удовлетворения, и кивком головы он пригласил ее отойти в более уединенную часть комнаты.
Пока гости Белой гостиной суетились, а Энн Уоррен все больше и больше обступали Пенрит, Хоксуорт и Далби, Луиза была счастлива отлучиться с Блейксли, куда бы он ни пожелал.
– Почему вы здесь, Луиза? – тихо осведомился Блейксли, его глаза смотрели более пронзительно, чем обычно. – Вы вроде бы не испытывали особой нежности к леди Далби.
– Я решила нанести визит, лорд Генри, – важно ответила она, хотя было сложно сохранять высокомерный вид, когда Блейксли именно так смотрел и именно так говорил. Тем не менее, она держалась. – Я давно собиралась.
– Но не в Далби-Хаус, – сказал он. – Вам кое-что понадобилось, и, мне кажется, мы оба знаем, что именно. Или кто.
Он попал прямо в точку, и, естественно, она ничего не могла с этим поделать. Точнее, она не могла избежать его обидной проницательности.
– Если хотите знать, – прошипела она, вглядываясь в комнату из-за мощного плеча Блейксли, – я хочу вернуть мои жемчуга. Мелверли не имел никакого права продавать их.
Блейксли еще более пристально посмотрел на Луизу, что было не слишком-то приятно. Однако она достойно встретила удар и нанесла ответный, посмотрев на него с гневным раздражением.
– У него было право, – возразил Блейксли, – но, возможно, не было необходимости.
– Я бы не стала утверждать, – отрезала она. – Я хочу свой жемчуг.
– Но у Софии его нет.
Луиза деликатно фыркнула. По крайней мере, она была уверена в том, что деликатно.
– Может, вы подскажете, к кому еще обратиться, чтобы мне помогли вернуть жемчуга? Если кто-нибудь из женщин и знает, как выманить жемчуг у мужчины, то это София, – сказала она, а потом добавила: – И если на то пошло, почему вы подарили жемчуг Кэролайн той ночью? Я и не думала, что она вам так нравится.
– Вы не подозревали и о Пенелопе Прествик, Луиза, – сухо заметил Блейксли.
Было абсолютно невозможно дальше вести разговор, когда он начинал упираться. Черт возьми.
– Есть вообще много вещей, о которых вы ничего не знаете, разумеется.
– Разумеется, – сказала она, отходя.
Блейксли последовал за Луизой, как она и ожидала. В конце концов, она знала, как усмирить Блейксли. Почти всегда. Когда его настроение позволяло сделать это.
– Но я точно знаю, что мне нужен мой жемчуг, и что он у лорда Даттона, и что София Далби более чем расположена помочь мне. Думаю, я достаточно знаю, вам не кажется, лорд Генри?
Блейксли ничего не ответил. Нет, он был слишком упрям. Он смотрел на нее, что называется, неприкрыто изучающе, его глаза блестели, когда он ее рассматривал. Луиза прямо встретила этот взгляд, насколько сама могила об этом судить. Вообще Блейксли нередко изучал ее; у нее даже развилась замечательная способность сохранять спокойствие, как ни в чем не бывало.
– Чем это можно так заинтересовать Софию, чтобы она стала предлагать вам помощь? – прошептал он.
Не слишком лестно. Очень сложно стерпеть, если тебя так или иначе оскорбляют.
– Всего лишь тем, что, по моему глубочайшему убеждению, женщину никак нельзя разлучать с ее любимыми украшениями. Вы ведь такого же мнения? – спросила София, бесшумно всплывая за спиной Блейкли, как лебедь на пруду.
– Можно сказать и так, – ответил он, оборачиваясь Софии и глядя на нее с той же непринужденной бесцеремонностью, с которой только что рассматривал Луизу.
Это ужасно раздражало.
– Но как вы собираетесь устроить это, леди Далби?
– Уж мы-то с леди Луизой что-нибудь придумаем, вам не кажется? – сказала София, любезно улыбаясь. – Я уверена, мы сможем уговорить лорда Даттона поделиться ниточкой жемчуга, которая ему не нужна.
– Уговорить как? – спросил Блейксли, игнорируя Луизу в разговоре о ее жемчуге, именно ее, и обращаясь Софии.
Это было невыносимо.
– Дорогой, – сказала София, положив свою тонкую белую руку поверх его руки, – если вы думаете, что мы вдвоем не сможем заполучить жемчужную нить, то вы знаете женщин отнюдь не так хорошо, как мне казалось.
И она засмеялась.
Во всем присутствовала явная двусмысленность, щеки Луизы залила краска стыда.
– Мое впечатление, как я теперь понимаю, было ошибочным, – игриво сказала София, как будто лицо Луизы вовсе не было цвета спелой клубники, – насчет вашей близкой дружбы с леди Луизой. Вы ведь совсем ее не понимаете, лорд Генри. Она очень решительная женщина и вернет свои жемчуга. Интересно только, какие мелкие препятствия создаст ей лорд Даттон. Но я люблю загадки, а вы?
Блейксли воздержался от ответа, поскольку в этот момент к ним присоединился лорд Пенрит. Небрежно поздоровавшись и бросив замечание о чрезвычайной красоте красно-золотой парчи, лорд Пенрит увлек Блейксли в сторону, и оба с головой ушли в беседу о достоинствах охотничьих собак. Кто бы сомневался! Ненастоящих охотничьих собаках, заметьте, а о художественных достоинствах охотничьих собак на куске живописной красно-зеленой материи. Лорд Пенрит, казалось, был глубоко впечатлен задними лапами одной из них.
На что Блейксли не преминул заметить, что у него когда-то была собака точь-в-точь с такими же лапами.
Возможно, мужчин заботят не только драки и стрельба.
– Какой интересный мужчина, – сказала София, когда они с Луизой отошли в относительно тихую часть Белой гостиной.
Руан и Далби оказались в толпе горячо дискутировавших о преимуществах дамаста цвета слоновой кости по сравнению с коричнево-кремовой тканью. Далби вроде бы отстаивал дамаст. Энн Уоррен внимательно выслушивала его доводы.
– Я думаю, мисс Прествик он понравился бы.
– Прошу прощения? – сказала Луиза.
Если не Энн Уоррен, то Пенелопа Прествик. Она совершенно не предполагала делить Блейксли ни с кем из них. Для нее эти дамы ничем друг от друга не отличались.
София наблюдала за Луизой, ее черные глаза задорно блестели.
– Мне казалось, вы знали. У вас с лордом Генри особые отношения, не так ли?
Луиза не нашла подходящих слов для ответа и промолчала. Она только выжидающе и покорно смотрела на абсолютно безжалостное лицо Софии.
– Я недавно говорила с графиней Хайд, – продолжала София, – и она считает, что один из ее сыновей должен наконец выполнить свой долг и жениться. И, само собой, я согласна с ней. Мужчина должен жениться и продолжить род. Ну, может быть, вы знаете, – намекнула София, как будто они были закадычными подругами, которыми они, разумеется, никогда не были, – маркиз Айвстон, наследник Хайдов, необычайно...
София старалась подобрать подходящее слово. Луиза чуть было не вставила его. Разумеется, она слышала Айвстоне. Да и кто не слышал.
– Скрытный, – вдруг сказала София, – и, выбирая из пяти сыновей, предпочтительнее, конечно, первым жениться лорду Генри, – она пожала плечами, – вот и все.
– Прошу прощения? – недоуменно подняла брови Луиза.
– О, неужели я непонятно изъясняюсь, дорогая? Извините, – сказала София без малейшего сожаления. – Я предположила, что мисс Прествик как нельзя лучше подойдет лорду Генри, и герцогиня полностью согласна с этим...
София снова экспрессивно пожала плечами.
Луиза не совсем понимала, почему была так решительно настроена против брака Пенелопы Прествик и Блейксли, но все же это было именно так. Вероятно, стоит над этим всерьез задуматься.
И все же – нет.
– Я случайно узнала, – запинаясь заговорила Луиза, – что мой кузен, лорд Хоксуорт, проявлял интерес к мисс Прествик, хотя я не имею ни малейшего понятия, насколько серьезны его намерения.
Было просто поразительно, как легко она бросила Хоксуорта на съедение Пенелопе Прествик. Ошеломляюще.
– И разумеется, вряд ли она захочет связать свою судьбу с лордом Генри, зная, что Хоксуорт в один прекрасный день станет герцогом.
София позволила себе деликатно усмехнуться.
– Но, дорогая, Хоксуорт – мальчик. Он еще слишком молод для брака, а мисс Прествик, как мне сказали, нетерпелива. Да и герцогиня Хайд, если честно. Нет, должен быть кто-то похожий на нее, чтобы герцогиня осталась довольна. Мисс Прествик тут ни при чем, вы же понимаете, тут дело в том, чтобы угодить роду Хайдов. Как всегда это и делается.
Да, чистейшая правда, но что же Блейксли? Почему именно Блейксли должен быть принесен в жертву Пенелопе Прествик?
– Я не уверена, что лорд Генри готов жениться, – сказала Луиза.
– А при чем тут мужчина? – сказала София. – Это прекрасная обязанность женщины – заставить мужчину желать того, что требуется, разве не так? И как же это забавно.
Звучит совершенно безнравственно, но почти все в устах Софии Далби звучит именно так. Она делает это не иначе как нарочно.
– Думаю, леди Луиза, вам следует овладеть этим славным ремеслом. Я научу вас, хорошо?
Просто отвратительно.
– Итак, – сказала София, – давайте для начала расставим все точки над i касательно ваших жемчугов и лорда Даттона.
Наконец-то.
– Абсолютно очевидно, – продолжала София, – что у него было не слишком порядочное желание овладеть ими.
– Думаю, было. Ведь ваша дочь потребовала жемчужную нить, – напряженно сказала Луиза.
Она знала все детали ситуации и не хотела позволить Софии оклеветать Даттона. Без всякого сомнения, Кэролайн была зачинщицей всего этого по наущению Софии.
София улыбнулась:
– Не слишком ли странно, однако, что лорд Даттон подарил Кэролайн жемчуга, хотя она не проявляла к нему никакого интереса? Он ведь совсем ничего не знал о ее предпочтениях.
Луиза только подумала заступиться за Даттона и деликатно намекнуть на роль Кэролайн в этой истории, но София продолжала:
– Если необходимы еще доказательства, вам стоит учесть, что Даттон подарил ваши жемчуга миссис Уоррен всего несколько кинут спустя после того, как Кэролайн ему отказала.
Миссис Уоррен?
Невероятно. Но очень похоже на Даттона.
– Прошу прощения? – Голос Луизы прозвучал неожиданно сдавленно. Со стороны казалось, что голос не слушается ее. – Я имела в виду, она... то есть вы говорите, что мои жемчуга сейчас у миссис Уоррен?
София засмеялась с удовлетворенной жестокостью. О да, смех может быть жестоким. Что София Далби регулярно доказывала. Луиза не понимала, о чем она думала, когда шла сюда, в этот дом, к этой женщине. Ей было плохо.
– Дорогая, – мягко сказала София, склоняясь к ней с обманчивой симпатией, – вы сами прекрасно знаете от самой миссис Уоррен, что ей нет дела до лорда Даттона.
Наглая ложь. Не существовало женщины, которой не было бы дела до лорда Даттона. Его неотразимость являлась общеизвестным фактом.
– Вам не стоит беспокоиться на этот счет. Я пообещала вам, что помогу вернуть ваш жемчуг обратно на вашу прелестную шейку, и я обязательно это сделаю. К сожалению, это не так просто, чтобы взять и попросить его у миссис Уоррен. Нет, жемчуга до сих пор у лорда Даттона. И мы их раздобудем!
Что ж. Это уже лучше. Луиза перевела дыхание. Просить миссис Уоррен, обладательницу таких же рыжих волос, как у нее самой, и единственно способных привлечь внимание Даттона, вернуть ее ожерелье было бы совершенно невыносимо. Но она бы сделала это ради своего жемчуга. И ради Даттона. Ужасно и невероятно, миссис Уоррен, несмотря на все свои заявления о том, что ей не нужен лорд Даттон, не могла вернуть ей его ухаживания. Хотя слово «вернуть», наверное, здесь не очень подходит, потому что, по ее словам, между ней и Даттоном никогда ничего не было.
Любовь, как выяснилось, может быть такой же жестокой, как и смех.
– Как же следует действовать? – Луиза подалась вперед так, чтобы им с леди Далби было удобнее перешептываться. – Я должна буду случайно столкнуться с ним в парке?
По слухам, именно так Кэролайн встретилась с лордом Эшдоном в Гайд-парке, и отличный результат не заставил себя ждать.
– Нет, нет! – сказала София, замахав рукой и засмеявшись.
Да, в самом деле леди Далби отличало какое-то странное чувство юмора. Такое ощущение, что ей все равно было, над чем смеяться. Без разбору.
– С коварным лордом Даттоном этот номер не пройдет, – добавила София, перестав посмеиваться. Можно было подумать, что Луиза родилась только для того, чтобы повеселить Софию, давая повод для неуместных насмешек. – Мы будем действовать как можно хитрее. Он ничего не должен заметить.
Странный разговор, нечего сказать. Может показаться, что они планируют нападение на грозного лорда Даттона.
Сердце Луизы трепетало при одной мысли об этом. Оказывается, она все же права: обратиться к бывшей куртизанке – это абсолютно правильное решение.
– Итак, если я не ошибаюсь, – сказала София, – вы хотите приступить немедленно.
– Именно так, – сказала Луиза, кивая головой, что явилось самым неподходящим и слишком эмоциональным жестом.
– Какие у вас планы на сегодняшний вечер? Полагаю, у вас есть планы?
– Безусловно.
В самом деле, неужели леди Далби думала, что Луиза будет сидеть дома в ожидании неуловимого лорда Даттона? Нет, она делала то, что подобало любой интеллигентной и привлекательной молодой женщине: выходила и охотилась на него сама.
– Леди Амелия и я, в сопровождении Хоксуорта, собираемся отужинать у герцога Хайда.
– Можно было предположить, – сказала София, хищно блестя своими черными глазами. – Как это хитроумно с вашей стороны – нанести с кузиной визит в Герцогскую резиденцию... Думаю, – продолжала она, потирая безымянным пальцем нижнюю губу, – герцогская резиденция – отличное место для нанесения нашей первой атаки, после чего, я уверена, разразится короткая, но очень занятная и кровопролитная война.
– Война?
О какой еще войне говорила эта куртизанка? Речь ведь шла только о любви, долгой и продолжительной любви.
– У меня нет никого желания воевать с лордом Даттоном.
София холодно глянула на нее.
– Вы все еще хотите получить свои жемчуга, я правильно понимаю? – сказала леди Далби мягко, но настойчиво.
– Конечно.
– Тогда без маленькой войны не обойтись, леди Луиза. Доверьтесь мне. Я знаю немало способов завладеть драгоценностями.
Едва ли можно сомневаться в этом.
– Я только, – нерешительно замялась Луиза, чувствуя неловкость и пытаясь взять себя в руки, – мне бы только не хотелось доставлять лорду Даттону какие-нибудь... неприятности.
София слегка приподняла бровь.
– Думаю, лорд Даттон в состоянии вынести некоторые неприятности в своей жизни. Он, в конце концов, мужчина, а мужчины достаточно устойчивы к неприятностям. К женщинам это не применимо. Нам иногда приходится терпеть неприятности, но мы должны любой ценой стараться их избегать.
Луиза раскрыла рот. Ее никогда еще не посвящали в такую глубокую философию.
Что касается философских заключений, это казалось наиболее практичным. Как жаль, что она не слышала такого прежде. Подобное заключение стоит немедленно взять на вооружение.
– Полагаю, мне следует с вами согласиться, леди Далби, – сказала Луиза тем самым серьезным тоном, который, как она опасалась, все чаще стал проскакивать в разговоре с Софией Далби.
– А я полагаю, вы еще не совсем к этому готовы, судя по вашему прежнему поведению с лордом Даттоном, – холодно отозвалась София. – Теперь что касается сегодняшнего вечера. Думаю, ваша тетушка лучше подойдет для нашего замысла, чем ваша очаровательная кузина. Благочестивая наставница играет огромную роль, не правда ли?
Луиза побледнела, а затем вспыхнула. Чувства захлестывали ее, отражаясь на лице и сжимая горло.
– Дорогая, – сказала София, наклоняясь к ней с грацией лебедя и прикасаясь своей белой рукой, – мы за все отомстим. Вот увидите. Ваши жемчуга вернутся к вам, и, даю слово, Даттон еще пожалеет.
– А мои прошлые поступки? – осмелилась спросить Луиза.
Ее преданность Даттону была очевидна для Софии, поэтому можно было говорить открыто. С жемчугом или без, ей нужен был Даттон, и, наверное, София могла больше помочь, если бы точно знала обо всех ее желаниях.
– Останутся в прошлом, – ответила София. – Это новая жизнь, дорогая, и мы исполним все ваши мечты. Все, – подчеркнула она, многообещающе сверкнув глазами.
В который раз оказалось, что нет необходимости вдаваться в подробности. Луиза была абсолютно уверена, что София знает наперед все, что она могла бы ей сказать.
