Текст книги "Пари куртизанки"
Автор книги: Клаудиа Дэйн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 19 страниц)
– Ну разумеется! – София подошла ближе и положила руку на плечо девушки. Внезапно Амелия почувствовала себя в безопасности, и ей захотелось заплакать. Но она смогла овладеть собой и сдержать слезы. – Я только должна была следить, чтобы вы не оказались полностью скомпрометированной, к чему вы столь неустанно стремились. Без моей помощи это бы произошло за месяц, вы бы вышли замуж за Крэнли лишь из-за общественного мнения, чтобы спасти доброе имя вашей семьи, и что же дальше? Полагаете, это принесло бы вам радость? Он был бы вынужден жениться на вас. Вы были бы вынуждены расстаться с вашими мечтами стать герцогиней, которые, я признаю, весьма достойны. Как же еще выжить женщине, если она не продемонстрирует обществу, что у нее есть собственные цели и мечты?
– Вы видели нас, – потрясенно сказала Амелия. – Но где?
– В Сэндворте, милая, и было невозможно представить более очаровательной пары.
– Я ничего не понимаю, – простонала Амелия. Она слегка преуменьшила. Девушка в изнеможении опустилась на стул и прижала руки к вискам.
– Это очевидно. – София села на стул рядом с ней и откинулась на спинку. Шум в соседних комнатах становился все громче – как в столовой, так и в библиотеке. Судя по звукам, пребывание Олдрета дома спровоцировало драку. – Вы не выйдете за Крэнли лишь потому, что он скомпрометировал вас. Вы станете его женой, потому что он вам нужен, а он женится на вас, потому что настоит на этом.
– Он почти готов!
– Почти, и лишь потому, что вы были скомпрометированы – сначала этим списком, потом в оранжерее и затем карикатурой, – ответила София. – Амелия, милая моя! Лорд Далби умолял меня пойти с ним к алтарю, не надеясь, что я выйду за него, и добивался меня с гораздо большим энтузиазмом и настойчивостью, чем ваш Крэнли. Вы дочь герцога. Я была, как вам, разумеется, известно, всего лишь куртизанкой. Если, можно добиваться такой женщины, то вас – тем более. Более того, я убеждена, что вы должны настоять на этом. Как и Олдрет. И раз уж я взялась объяснять вам устройство этого мира, надо упомянуть и Зоэ Оврэ, о которой вы, должно быть, тоже наслышаны. Неужели вы думаете, что Олдрету не приходится добиваться ее каждый день, так или иначе? Мужчины просто обязаны делать это. Что нам еще остается, как не обеспечивать им развлечение?
– Мне так не кажется, – пробормотала Амелия, прижимая ладони ко лбу и стараясь дышать медленно и ровно. – Я не знаю, что мне делать дальше и даже чего мне желать. Когда-то все было ясно. Не понимаю, почему все так запуталось.
– Разве? – с печальной улыбкой спросила София. – Полагаю, лорд Крэнли должен ответить за это.
– Все, что он делал, – целовал меня.
– Если все, на что он отважился, – это один или два поцелуя, а вы лишь позволили ему это, то тут даже не о чем говорить, – заключила София. – Но он зашел гораздо дальше, не правда ли? Надеюсь, вы поверите мне, если я скажу вам, что поцелуи одного мужчины почти ничем не отличаются от поцелуев другого.
Айвстон… Мысли девушки обратились к недавнему воспоминанию. Его поцелуи не имели ничего общего с поцелуями Крэнли, хотя они оба делали одно и то же.
– Но если Крэнли попросит моей руки у отца, – сказала Амелия, надеясь, что он действительно сделает это, несмотря на ее злые и несправедливые слова, – тот даст ему свое согласие. Я скомпрометирована, леди Далби. Это конец.
– Этого не будет, уверяю вас, пока Крэнли не приложит достаточно усилий, чтобы добиться вашей любви, – ответила София. – Все должно быть сделано так, чтобы он сделал подобающее предложение.
– Я старалась, вы же знаете, – немного резко произнесла Амелия.
Леди Далби снисходительно улыбнулась, потрепав девушку по коленке:
– Но у меня гораздо больше опыта в такого рода делах, дорогая. Положитесь на меня. Вы получите своего Крэнли, уверяю вас.
Глава 25
Официальное пребывание Олдрета дома превратилось в светский раут сезона. Обычно посетителей принимали, обменивались с ними приветствиями, делали круг по гостиной и удалялись; это было так же привычно, как волны при отливе. До сегодняшнего дня.
Никто не уходил. Гости приходили и оставались. Даже те, кто едва ли перемолвился с Олдретом словом за последние десять лет.
К примеру, прибыл Уэстлин, о котором было известно, что он не общался с Олдретом уже двадцать лет, с тех самых пор, как София Далби выбросила своего первого и самого скандального любовника прямо из своей постели. Подробности той истории были крайне мрачными и непривлекательными, с чем согласилось все общество. Никто не знал, каким образом во все это был вовлечен Олдрет, однако его участие привлекло еще больше интереса.
Присутствовали и герцог Хайд с герцогиней. Это было несколько неловко. Не то чтобы между двумя герцогами были какие-то трения, просто дело осложнялось этой нелепой карикатурой с участием второго сына Хайда и единственной дочери Олдрета. Над ней можно было вдоволь посмеяться у себя дома, но ее скандальное содержание не позволяло обнаружить в обществе, что вам вообще известно о ее существовании. Вопрос о том, как сложится их общение, учитывая то, что еще утром их дети явились объектами насмешек, возбуждал всеобщее любопытство. И интерес. Еще одна причина, почему никто не торопился покидать Олдрет-Хаус.
А еще присутствовал лорд Крэнли, вернувшийся после своего ухода с леди Амелией на руках рассерженным и неудовлетворенным. Это приводило к очевидному заключению, что девушка, как и подобало, отвергла его домогательства, и вместе с тем вызывало сомнения в достаточной настойчивости Крэнли. Когда же Олдрет поблагодарил и похвалил Крэнли за то, что тот вовремя унес его дочь, поскольку та была на грани обморока, исчезла всякая возможность скандала на почве произошедшего.
Гости были разочарованы. Что самое странное, таким же выглядел и Крэнли, и это вызвало еще одну волну сплетен. В любом случае покидать особняк никто не собирался, даже учитывая то, что были выпиты все принесенные напитки.
В библиотеке так и витал дух ожидания, хотя никто и не спросил вслух: когда же, мол, вернется леди Амелия? Все пришли к заключению, что с ней была леди Далби, хотя Крэнли и не утверждал ничего подобного. А поскольку собрание лишилось общества Софии, то все внимание присутствующих было приковано к ее родственникам; то, что Крэнли находился среди них, оказалось лишь приятным совпадением.
– Я полагал, что ты хотел получить ее, – произнес сын Джона Джордж Грей.
– Оставь эти глупости, – мягко сказал герцог Далби. – Унести женщину из комнаты еще не означает предложения руки и сердца.
Крэнли искоса взглянул на него не слишком дружелюбно, но не сказал ничего.
– Ты мог просто попросить ее, – заметил Майкл Грей, самый молодой из племянников Софии.
– Кого и о чем? – спросила леди Элинор Керкленд. Теперь, когда ее сестра Луиза вышла за Генри, она тоже принадлежала к их семье. Лишь поэтому Крэнли не стал игнорировать вопрос.
– Попросить леди Амелию выйти за меня замуж, – уточнил он.
– Ах, но для чего вам это? – воскликнула леди Элинор. – Амелию интересуют только герцоги. Я думала, всем известно об этом.
– Люди могут меняться, – чопорно промолвила леди Джордан. Она выглядела неожиданно трезвой. Должно быть, у Олдрета закончилась мадера. – Время и расстояние могут изменить все.
Поскольку Мэри смотрела прямо на Джона Грея, говоря это, то Крэнли заключил, что ее слова относились скорее к ее собственной истории.
– Но Амелию изменить трудно, – настаивала Элинор, – и не только в этом вопросе. Она придерживается весьма твердых убеждений.
– Ты забыла о карикатуре, – сказала леди Джордан. – Подобное может изменить самые твердые убеждения.
Поскольку она продолжала смотреть на Джона Грея, Крэнли не обращал внимания на ее слова. И хотя дама казалось трезвой, нельзя было быть уверенным, что это действительно так. За два года, пока он добивался Амелии, ее компаньонка никогда ни в чем не мешала.
– Я еще не видела Амелию, – сказала Элинор, обращаясь к Майклу. – А вы?
– А мне посчастливилось, – ответил тот.
– И где же? – уточнила Элинор, подходя ближе к нему. Было непонятно, улыбался тот или хмурился; Поскольку она теперь принадлежала его семье, Крэнли полагал, что стоит сократить время ее общения с ирокезами, даже если они являются близкими родственниками Софии Далби. Точнее, это можно было считать еще одной причиной.
Как и следовало ожидать, леди Джордан не обратила на этот эпизод никакого внимания.
– Эта карикатура не предназначена для глаз юной девушки, – ответил Крэнли.
– Но ведь вы тоже изображены на рисунке.
– И в каком виде? – Шаловливое личико Элинор горело любопытством.
Крэнли вздохнул. Как и Луиза, девушка обладала светлой кожей и рыжими волосами. Но несмотря на это, они казались совсем разными. Лицо Элинор покрывали веснушки, а волосы были темными и почти прямыми.
Кожа Луизы была безупречно чистой, а ярко-рыжие волосы сильно вились. Единственной общей чертой сестер являлась невероятная смелость и прямота в суждениях, однако в этом, вероятнее всего, стоило винить воспитание их отца, маркиза Мелверли. Должно быть, девушкам пришлось развить в себе определенные качества, чтобы выносить общество такого человека.
– Это карикатура, – заметил Крэнли, – а не портрет.
– Лорд Крэнли, – глаза Элинор сияли ярким блеском на ее бледном лице, – я понимаю разницу, потому что видела достаточно карикатур. У моего отца огромная коллекция смешных картинок, которая хранится в библиотеке, а поскольку он почти никогда не бывает там, то я могу смотреть их, когда захочу. Я могла бы увидеть и карикатуру с Амелией, но все рисунки продали. Когда они выпустят еще одну партию, я буду первой в очереди, могу вас уверить.
Крэнли был восхищен. Она оказалась весьма живой девушкой, и кто знает, может быть, эта фея и была причиной того, что леди Джордан столько пила. Впервые он ощутил нечто вроде жалости к Мэри.
– В любом случае вам не стоит видеть ее здесь и сейчас, – ответил Крэнли.
– Я опишу ее вам, – произнес Майкл.
– Нет, вы этого не сделаете, – отрезал Крэнли. – Мы не одобряем подобных развлечений для молодых девушек.
– Разумеется, вы одобряете совсем другие, – с ухмылкой заметил Джон Грей. – Например, такие, которые включают рваные платья.
Глаза Элинор расширились от любопытства.
– Вы и в самом деле полностью скомпрометировали леди Амелию? Она ненавидит вас за это?
– Элинор! – воскликнула леди Джордан. – Прекрати немедленно!
Та закрыла рот и опустила голову, но продолжала смотреть на Крэнли откровенно оценивающим взглядом, который заставлял его чувствовать себя не в своей тарелке.
– Совершенно очевидно, что лорд Крэнли не заинтересован в женитьбе на леди Амелии, и это взаимно, – продолжила леди Джордан. – Более того, очевидно, что эта карикатура – просто одна из неудачных работ Гиллрея. Все знают, что эти художники постоянно голодают. Всего лишь порванной шали и богатого воображения достаточно, чтобы прокормить беднягу целый месяц. Любой, утверждающий, что лорд Крэнли демонстрирует хотя бы малейший интерес к леди Амелии, выставит себя глупцом.
Все уставились на нее.
Кто же этот глупец? Вот в чем вопрос.
Но ответ был очевиден, не правда ли?
– Амелия нужна мне, – сказал Крэнли, обращаясь скорее к себе, чем к ним. – И я получу ее, не важно, чего это будет мне стоить. Я хотел ее с того самого момента, когда увидел. Больше двух лет.
Женщины в ужасе уставились на него. Мужчины смотрели одобрительно, даже Хоксуорт, что изумило Крэнли. Не то чтобы его теперь заботило чье-то мнение. Если это делает его влюбленным глупцом – значит, так тому и быть.
– Не может быть! – сказала леди Джордан, делая шаг к Крэнли.
– Увы, – тихо проговорил он, глядя на нее, – это так же верно, как то, что Земля вертится.
– Теперь все понятно, – с ухмылкой заметил Джордж Грей. – Карикатура все объясняет.
Леди Джордан прикинулась абсолютно глухой.
– Вы же не хотите сказать, что она правдива, – уточнил Хоксуорт. Что ж, будучи братом Амелии, он обязан был выказать некоторое беспокойство.
– Я просто должна знать, что на ней изображено, – потребовала Элинор.
– Там нет ни капли правды, – сурово произнес Крэнли, с ненавистью глядя на индейца. Тот ухмыльнулся еще шире.
– Я видела только одну, которая точно отражала реальность, – продолжила Элинор. – На ней были изображены Мелверли и лорд Уэстлин, я часто рассматривала ее, когда была ребенком.
Поскольку в свои шестнадцать она все еще им оставалась, это замечание прозвучало довольно забавно. Однако леди Джордан не нашла в нем ничего веселого.
– Уверена, что вы ошибаетесь, – поспешно проговорила она. – Я никогда не видела ни одной карикатуры с изображением вашего отца.
– Разве? – не слишком любезно спросил Джон Грей.
Мэри вспыхнула. Элинор с жадностью смотрела на нее. Даже Крэнли был заинтригован. Какова же связь между Джоном Греем и леди Джордан? Было очевидно, что она есть, но как и когда могла возникнуть?
– Опишите ее, – попросил Майкл. – Тогда я расскажу все об интересующей вас карикатуре.
– Полагаю, мы уже обсудили этот вопрос, – произнес Крэнли.
– Это честная сделка, мистер, – ответил тот. – Вы не ее отец и не защитник.
– Конечно, он, Крэнли, не может защищать ни Элинор, ни Эми, – добавил Хоксуорт, чьи слова впервые прозвучали довольно энергично.
Крэнли вздернул подбородок и посмотрел на брата Амелии. Тот был всего лишь молодым щенком, но выдержал его взгляд. Это было удивительно.
– Я сама за себя постою, – самоуверенно ответила Элинор. – Не нуждаюсь ни в чьем покровительстве.
– Похоже, вы не та девушка, которая чего-то боится. – Глаза Майкла засверкали.
– Именно так, вы не ошиблись, – подтвердила та.
Вряд ли Мелверли понравилось бы, что его младшая дочь так легко нашла общий язык с молодым ирокезом. Крэнли видел множество индейцев в их естественной среде обитания, когда был с дядей Тимоти в Америке; его бдительность не мог обмануть этот тип в отлично скроенном костюме. Но маленькая Элинор так неопытна. Как, впрочем, и большинство лондонцев. По этой же причине Крэнли недолюбливал Софию. Она тоже принадлежала к этому племени, он ясно видел это, и его не вводили в заблуждение ни ее роскошные платья, ни драгоценности. Коварство и беспощадность были у нее в крови. Он не понимал, почему больше никто не замечает этого. Даже его собственным братьям, особенно Айвстону и Блейксу, она нравилась. А родная мать считала леди Далби подругой.
– Я не вижу здесь ни одной женщины, которая нуждалась бы в защите, – произнес Крэнли, глядя на Элинор. Казалось, ей польстили эти слова. Даже если так, он не собирался оставлять ее в одной комнате с ирокезом.
– Расскажите мне о вашей карикатуре, леди Элинор, – произнес Майкл, меняя тему разговора.
– Это старый рисунок Гиллрея. Странное совпадение, не так ли?
– Правда? – мягко спросил Джон Грей, и его темные глаза сузились.
– Просто удивительное. – Элинор посмотрела на Майкла Грея, самого любезного из троих братьев и гораздо более открытого, чем его отец.
– Так я жду, – поторопил тот, скрестив руки на груди.
– Что ж, – произнесла Элинор. – На ней был…
– Не вижу причин, чтобы… – перебила ее леди Джордан.
– Пусть говорит, – сказал Джон Грей, и Мэри замолчала.
Даже Элинор вдруг стала более осторожной и остановилась, но продолжала смотреть на Майкла.
– Продолжайте, – произнес он.
– На ней был изображен Мелверли, разумеется, старый герцог Камберлэнд и, возможно, Олдрет? Не могу сказать точно. Но старый маркиз Даттон там тоже присутствовал. – Голос Элинор стал тише. – Они были изображены как деревья, и… там была женщина. Одетая в листья и древесную кору. Мужчины были похожи на сатиров, а женщина – на нимфу, за которой они охотились, по крайней мере было очень похоже на это.
– Счастливая лесная фея? – тихо спросил Майкл.
Элинор нахмурилась и покачала головой:
– Нет, все выглядело довольно пугающе. Но, как и в любом мифе, это одновременно было и реально, и нет. Она мне не понравилась, но поскольку на ней был изображен Мелверли… – Она пожала плечами, так и не закончив фразы.
Граф Далби извинился и направился к Пенриту и Прествикам, которые только что прибыли.
– Это многое объясняет, не правда ли? – произнес голос за их спинами.
Крэнли обернулся. Рядом стоял маркиз Руан, весьма мрачный, как, впрочем, и все они.
Да, это многое объясняло, хотя Элинор поняла из увиденного довольно мало. Слава Богу, она была слишком юна, чтобы понять.
Теперь мотивы Софии были очевидны. Она помогала Амелии в этой игре со списком, разрушая ее репутацию и уничтожая шансы девушки выйти за герцога, в качестве мести Олдрету, который ранил ее, как и многие другие, двадцать лет назад. Герцог был изображен в виде дерева, а нимфой, разумеется, была София, еще до того как Далби сделал ее своей графиней.
– Что объясняет, лорд Руан? – спросила Элинор.
– Помолчи, Элинор, – произнесла леди Джордан.
Та повиновалась.
– Сколько же лет той карикатуре? – спросил Руан у леди Джордан.
– Двадцать, – ответила она, посмотрев на Джона Грея.
– А теперь появилась карикатура на дочь Олдрета, – произнес Крэнли, тоже не сводя с него глаз. – Вряд ли это совпадение.
– Кто знает? – невозмутимо ответил тот.
– Я, черт возьми, догадываюсь! – Крэнли шагнул к индейцу, сжимая кулаки.
– Но послушайте, дело не в том, – вмешался брат Амелии, – кто нарисовал карикатуру. Важно, кто подал для этого повод, не так ли? Неужели, лорд Крэнли, вы надеялись силой вынудить мою сестру быть с вами?
– Лорд Хоксуорт, она не из тех, кого можно подчинить. Амелия обладает сильной волей и является самой решительной женщиной из всех, кого я знаю, – твердо сказал тот.
К сожалению, это замечание можно было понимать по-разному, и не все толкования говорили в пользу Крэнли.
В это мгновение, когда обстановка накалилась до предела, в комнату вошла Амелия в сопровождении Софии Далби. Обе выглядели спокойными, что не вполне соответствовало целям Крэнли. Он хотел увидеть девушку растрепанной, обнаружить следы того, что его руки и его губы касались ее. С какой стати он вдруг назвал ее «решительной»? Еще неизвестно, на что именно она решилась.
Что касается Софии, так той лучше держаться дальше от Амелии. Канада казалась самым подходящим местом. Шепнув что-то девушке на ушко, леди Далби направилась прямиком в их сторону.
Крэнли почувствовал, что каждый его нерв напрягся в ожидании.
– Полагаю, вам никто никогда не рассказывал, – безо всякого предисловия спросила София, – как именно моя мать вышла замуж за воина племени ирокезов, лорд Крэнли?
Услышать это он совсем не ожидал и не мог представить, почему его должен был волновать этот вопрос, особенно сейчас. Крэнли недоуменно уставился в ее темные глаза и ждал, когда та продолжит.
– Она была пленницей и, могу вас уверить, вовсе не радовалась этому обстоятельству. Но ее не воодушевляла и перспектива оставаться в таком положении долго, и она предпочла выйти замуж за индейца. Моего отца, если быть точной.
– Очень интересно, – ответил он тоном, в котором сквозило равнодушие.
– Вы не поняли главного, милый. – Графиня покачала головой. – Что могло заставить моего отца, прирожденного воина, жениться на англичанке? Он был полон решимости сделать это и даже сражался за нее. Он истекал кровью, но добился своего. Ведь именно так и должно быть, вы не находите?
Крэнли смотрел в черные сверкающие глаза Софии и слышал в ее словах вызов, насмешку и мудрость. Она явно пыталась помочь ему завоевать расположение Амелии, и это было все, что он хотел знать.
Неудивительно, что его мать считала леди Далби подругой. Удивительная женщина!
– Если Эми хочет моей крови, она получит ее, – решительно произнес он. – С кем мне нужно сразиться, чтобы завоевать ее?
– В первую очередь, – с улыбкой ответила София, – с Олдретом, боюсь, и с лордом Хоксуортом. Они отнюдь не довольны тем, как вы обращались с Амелией, что должно быть вам понятно, я полагаю.
Крэнли поклонился ей:
– Благодарю за подсказку. Я сделаю все правильно. Немедленно. Лорд Хоксуорт, могу я предложить вам свою компанию?
К чести брата Амелии, тот ответил без малейшего промедления:
– С удовольствием.
И они прошли через комнату к Олдрету… но его там не было. Его место заняла Амелия. Она стояла спиной к окну, и ее золотистые волосы сверкали в лучах заходящего солнца.
– Прошу прощения, Хоксуорт, – произнес Крэнли. – Надо немедленно найти вашего отца.
Он стоял рядом с ее братом, со своими соперниками за спиной. Но Эми находилась перед ним, радуя его глаза и сердце. Больше ничто не имело значения, только желание получить ее, держать ее в объятиях, пока смерть не разлучит их. Он всегда знал это, он шел к этому всю свою жизнь. И обрел наконец Амелию, только нельзя ее отпускать.
– Эми, я… – начал он.
– Мужчина должен брать то, что он хочет, Крэнли, так вы мне говорили, – резко оборвала его она. – Но пока это были только слова. А мне нужны смелые поступки и еще…
– Чтобы я был послушным глупцом, – мягко закончил он. – Эми, я сделаю все, чего ты ни попросишь, буду таким, каким захочешь. И главное – буду любить тебя всю жизнь. – И в подтверждение своих слов среди толпы, наполнившей Олдрет-Хаус, он упал на оба колена и сказал так громко, что услышали все: – Я люблю тебя. Ты нужна мне. Прошу, сжалься надо мной и выйди за меня замуж, Эми. Я не могу без тебя, что очевидно для всех, присутствующих. – Он взял ее руки в свои, перевернул ладонями вверх и по очереди поцеловал ее запястья. – Я люблю тебя, – повторил он, касаясь губами ее кожи.
В ее сияющих голубых глазах блеснули слезы. Она посмотрела ему в глаза и прошептала:
– Ну наконец-то.
